Спасение в любви

Глава 2

Причер почти не спал. Он провел полночи за компьютером. Казалось, эта маленькая машина изобретена специально для него, поскольку с ней поиск превращался в удовольствие. Он пытался убедить Джека занести в компьютер рецепты и список припасов, но тот не желал иметь ничего общего с высокими технологиями и ходил с блокнотом, который уже стал практически продолжением его руки. Без подключения компьютерных шнуров работа шла медленнее, но Джек был терпелив. И его система учета тоже работала.

Остаток ночи Причер пытался хоть немного подремать, но сон постоянно ускользал от него. Он несколько раз вставал с постели и выглядывал в окно, чтобы посмотреть, стоит ли там маленькая «хонда». В пять утра он наконец встал окончательно, хотя снаружи была еще тьма – хоть глаз выколи. Он сходил на кухню, поставил кофе, заново разжег огонь. Со второго этажа не доносилось ни звука.

Дождь прекратился, но погода была пасмурной и холодной. Он мог бы выйти поколоть дрова, чтобы избавиться от негативных эмоций, но Джеку нравилось рубить дрова, поэтому Причер не стал лишать его удовольствия. В шесть тридцать в бар вошел Джек, улыбаясь во весь рот. С момента своей свадьбы он был самым счастливым человеком в Вирджин-Ривер. Казалось, не улыбаться он просто не может.

Причер стоял в баре с кружкой кофе, он приветственно кивнул другу.

– Привет, – поздоровался тот. – Классная погодка.

– Джек, – сказал Причер. – Послушай, я кое-что сделал…

Джек скинул куртку и повесил ее на вколоченный в дверь гвоздик.

– Что, снова перепутал кастрюлю с супом и писсуар, а, Причер?

– Я поселил наверху женщину.

На лице Джека отразился чистый, ничем не прикрытый шок. Рядом с Причером никогда не водилось женщин. Он не искал их общества, никогда не флиртовал, ничего похожего. Сам Джек не понимал, как можно так жить, но это был Причер. Когда они оба служили в морской пехоте, все парни выходили подцепить девушку на ночь. Все, кроме Причера. В шутку его прозвали Большим Евнухом.

– Что, правда? – переспросил Джек.

Причер вытащил чистую кружку и налил ему кофе.

– Она приехала вчера вечером, в самый шторм, – объяснил он. – И с ней ребенок – маленький. – Он показал руками его рост. – И, кажется, заболевший. У него высокая температура, сказала она. Я отдал ей свою старую комнату, поскольку здесь поблизости ей негде остановиться…

– Ну что ж, – промолвил Джек и взял со стола свой кофе. – Очень мило с твоей стороны, я полагаю. Она что, украла столовое серебро или еще что-то?

Причер скорчил гримасу. У них не было столового серебра; красть имело смысл только наличные в кассе, которые были надежно заперты. Ну, или ликер – что слишком сложно для женщины с ребенком. Он даже и не думал о таком.

– У нее, кажется, серьезные проблемы, – пояснил он. – Она… в общем, очень на это похоже. Возможно, она сбежала от кого-то или что-то в этом роде.

Джека вновь потрясли его слова.

– Да?

Причер посмотрел ему в глаза.

– По-моему, ей нужна помощь, – сказал он, уже не сомневаясь в этом. – У нее синяк на лице.

– Вот черт, – вырвалось у Джека.

– Мел ведь пойдет сегодня в клинику? – спросил Причер.

– Да.

– Хорошо бы она посмотрела мальчика – надо удостовериться, что с ним ничего серьезного. Понимаешь, эта женщина – Пейдж – она говорит, что с ней все в порядке, но… Может, Мел удастся… ну, я не знаю – удостовериться в этом.

– Может, – подтвердил Джек, делая глоток из кружки. – И что потом?

Причер пожал плечами:

– Думаю, она захочет уехать. Она как пугливая лань. Боится чего-то. Мне хочется, чтобы она с Мел хотя бы встретилась.

– По-моему, хорошая идея.

– Да. Тогда давай ты предложишь ей осмотр у Мел. Я не могу, сам понимаешь. Лучше ты это сделай. Поговори с ней и предложи.

– Да ладно тебе, Прич. Ты вполне справишься. Это твое дело – я ее даже не видел. Просто поговори с ней тихим и мягким тоном. И постарайся не напугать.

– Она уже и так напугана тем, что я знаю о ее проблемах. А ребенок меня еще не видел – вчера он спал. А когда увидит, наверняка тут же с криком и убежит.

В семь тридцать Причер поставил на поднос миски с хлопьями, тосты, кофе, апельсиновый сок и молоко. Он поднялся по задней лестнице и осторожно постучал в дверь. Ее мгновенно открыли. Пейдж освежилась под душем и переоделась. На ней были все те же джинсы и рубашка из шамбре с длинными рукавами. Из-под открытого воротника виднелся синяк, и Причер мгновенно испытал прилив гнева. Он постарался, чтобы это не отразилось на его лице, и сосредоточился на ее глазах насыщенного изумрудно-зеленого цвета и влажных волосах, рассыпавшихся по плечам мокрыми от воды завитками.

– Доброе утро, – приветствовал он, стараясь говорить тихо и мягко, как говорил бы Джек.

– Привет, – ответила она. – Вы рано встали.

– Я уже целую вечность на ногах, – сказал Причер.

– Мамочка? – послышалось у нее за спиной.

Он посмотрел мимо Пейдж и увидел ее маленького сына, Кристофера, который по-турецки сидел посреди кровати.

Пейдж открыла дверь пошире. Причер вошел и поставил поднос на бюро у двери. В глубину комнаты он заходить не стал и кивнул ребенку. Он попытался смягчить выражение лица, но сомневался, что у него это получилось.

– Эй, приятель, хочешь позавтракать?

Малыш пожал плечами, но округлил глаза и уставился на Причера.

– Он не слишком хорошо ладит с мужчинами, – тихо прошептала Пейдж. – Стесняется.

– Да? Я тоже. Не волнуйтесь, я уже ухожу, – сказал Причер.

Он посмотрел на мальчика и попробовал улыбнуться. А тот показал на голову Причера и спросил:

– Ты ее бреес?

Причер засмеялся.

– Да. Хочешь потрогать? – спросил он, а потом медленно и осторожно подошел к кровати и наклонил к ребенку бритую голову. Он почувствовал, как маленькая ручка касается его макушки, и снова засмеялся. Потом поднял голову и сказал: – Круто, да?

Ребенок кивнул.

Причер вернулся к Пейдж:

– Жена моего друга, Мелинда, сегодня утром пойдет в медицинскую клинику, и мне бы хотелось отвести вас к ней. Пусть она посмотрит мальчика и убедится, что с ним все в порядке, а если нет, она даст ему лекарство прямо там.

– Вы говорили, она – медсестра?

– Да. Но она особенная медсестра. Акушерка. Она принимает роды и тому подобное.

– О! – Пейдж вроде бы немного заинтересовалась. – Наверное, это хорошая идея. Но у меня не так много денег…

Он засмеялся:

– Мы об этом вообще не думаем, когда кому-то нужно оказать помощь. Так что все в порядке.

– Ну, если вы уверены…

– Все хорошо. Когда будете готовы, спускайтесь вниз. Мел приходит к восьми, но вы можете не торопиться. Здесь не так много заболевших, и обычно работы у нее мало.

– Хорошо. Тогда нам стоит поспешить…

– Пейдж, вы можете пожить здесь пару дней, если нужно. Я имею в виду, если мальчик плохо себя чувствует. Или если вы устали вести машину.

– Я лучше продолжу путь.

– Куда вы направляетесь? – спросил он. – Вы не говорили.

– Немного подальше. У меня есть подруга… Мы собираемся ее навестить.

– А, – протянул он, хотя, если бы их цель находилась недалеко, она не стала бы делать остановку так близко от нее и доехала бы туда еще вчера. – Ну, вы подумайте об этом. Предложение остается в силе.

Пока Кристофер, сидя на кровати, ел хлопья, Пейдж перед зеркалом накладывала макияж на фиолетовый синяк, образовавшийся на щеке. По крайней мере, он хоть немного побледнел. Но с разбитой губой она ничего не могла поделать, там все было ободрано. Кристофер мог бы коснуться ее и сказать «мамочкино бо-бо».

Она мысленно вернулась к последним побоям. Пейдж до сих пор была в шоке оттого, что не могла вспомнить, с чего все началось. Кажется, с игрушек Кристофера, разбросанных по гостиной, потом оказалось, что костюм Уэса не вернули вовремя из химчистки. Ему не понравилось, что она приготовила на обед. Или ее слова об игрушках? «Иисусе, Уэс, у него есть игрушки – он с ними играет. Просто дай мне минуту…» После этого он дал ей пощечину? Нет, после того, как она тихо забормотала: «Не заводись, не надо злиться, я сейчас все сделаю…»

Откуда ей было знать, что он так отреагирует? Она никогда не могла предсказать его реакцию. Без насилия иногда проходили целые месяцы. Но когда он пришел домой из офиса, она все поняла по его глазам. Они как бы говорили: «Я буду бить тебя и бить, и ни ты, ни я не знаем почему». Как обычно, она осознала опасность, когда было уже слишком поздно.

Потом у нее начались кровяные выделения и появилась опасность потерять ребенка – она была беременна, о чем недавно ему сказала. После его пинков это было неудивительно. Она заставила себя встать с постели и пошла за Кристофером в садик. Дебби, секретарь в приемной, охнула, увидев ее лицо. И потом произнесла, запинаясь:

– Мистер Лэсситер сказал, чтобы мы ему позвонили, если вы придете за Кристофером.

– Дебби, посмотрите на меня. Может, вы забудете позвонить ему? Всего один раз. На какое-то время.

– Я не знаю…

– Он не станет вас бить, – дерзко бросила она.

– Госпожа Лэсситер, может, вам стоит позвонить в полицию или еще куда-нибудь?

Пейдж глухо рассмеялась. Ну да, точно.

– Полагаю, вы думаете, я еще этого не делала.

Что ж, по крайней мере, она выбралась из города. С единственным чемоданом, почти пятьюстами долларов в кармане и адресом в Спокане.[5]

И вот теперь она здесь, проснувшаяся под очередным потолком в виде буквы V. Все еще перепуганная до смерти, но на данный момент явно в безопасности.

Пока Кристофер ел, она осмотрелась вокруг, ни к чему не прикасаясь. Комната была не очень большая, но в ней хватало места для атлетического тренажера Причера и его гирь. Она посмотрела на лежащие на полу гантели – по шестьдесят фунтов[6] каждая. На тренажере стоял вес четыреста фунтов[7]; Уэс неустанно хвастался, что поднимает двести пятьдесят.

У стены стоял средних размеров книжный шкаф, набитый до отказа. На нем сверху и рядом на полу тоже лежали книги. Пейдж спрятала руки за спиной: сила привычки – Уэсу не нравилось, когда она прикасалась к его вещам, за исключением вытирания пыли. Странный подбор книг – биография Наполеона, военные самолеты Второй мировой, средневековые армии, гитлеровская оккупация, от которой у нее прошел мороз по коже. Почти все книги зачитанные, старые. Немного новых. Художественной литературы она не увидела – только документальная, военной или политической тематики. Возможно, эти книги принадлежали его отцу или дяде. На активного читателя он нисколько не походил, а вот на кого точно смахивал, так это на тяжелоатлета.

Когда Крис покончил с завтраком, она надела на него курточку и подхватила на плечо матерчатую сумку. Пейдж оставила запакованный чемодан на кровати и с подносом в руках спустилась по задней лестнице. На кухне в переднике хозяйничал Джон, он переворачивал котлетки, а на высоком пламени стояла сковорода для омлетов.

– Проходите и ставьте все на прилавок, – произнес он. – Одну минуту, я сейчас подойду.

– Я могу помыть посуду, – кротко сказала она.

– Ага, я понял.

Пейдж смотрела, как он нажимает на котлетки большой лопаточкой, посыпает омлет сыром, потом ловко сворачивает его и переворачивает на другую сторону. Из тостера выскочил тост, его смазали маслом и положили на большое овальное блюдо. Джон снял передник и повесил его на крючок. На нем были джинсы и черная футболка, до такой степени натянутая на груди, что казалось, она вот-вот лопнет. Его бицепсы были размером с дыню. Он стал бы копией Мистера Мускула, если бы надел белую футболку.

Причер схватил с вешалки джинсовую куртку, накинул ее, потом взял тарелку, крикнул «Иду» и направился в бар. Он поставил тарелку перед сидящим там мужчиной, быстро подлил ему кофе и произнес:

– Я скоро вернусь, вот вам кофейник. Если что-нибудь понадобится, позовите Джека.

Пейдж незаметно глянула в окно, выходившее во двор, и увидела там мужчину в джинсах и клетчатой фланелевой рубашке, который колол дрова. Это пробудило в ней интерес. Она отметила мускулистые плечи и широкую спину – не столь внушительные, как у Джона, но все равно впечатляющие.

Уэс даже близко не приближался к габаритам этих мужчин; он был около шести футов[8] ростом и в хорошей форме, но что касается мышц, то тут даже сравнивать было нечего, несмотря на прием препаратов. Если бы Джон поднимал на нее руку, как Уэс, она бы не дожила до возможности кому-то рассказать об этом. Ее невольно передернуло.

– Мам, смотри, – сказал Крис, показывая на оленью голову над дверью.

– Я вижу. Ничего себе!

Это место очень напоминало охотничий домик. Джон высунул голову в заднюю дверь и крикнул:

– Джек! Я пошел в клинику. Скоро вернусь.

Он повернулся к ней и открыл дверь, кивком предлагая следовать за ним.

– Как мальчик себя чувствует? – спросил он.

– Он съел завтрак. Это хороший знак.

– Хороший, – согласился Джон. – А температура? – шепотом спросил он.

– У меня нет термометра, так что уверенности нет. Но кажется, есть небольшой жар.

– Хорошо, тогда пусть Мел его осмотрит, – заключил он, стараясь идти рядом, но не приближаться слишком близко. Он держал руки в карманах, а она вела сына за руку. Причер посмотрел на мальчика, и тот в ответ взглянул на него. – Все будет хорошо, – сказал Причер, обращаясь к Пейдж. – Мел лучшая. Вот увидите.

Она посмотрела на него, тепло улыбнувшись, и Причер ощутил прилив жалости. У нее в глазах стояло столько грусти и страха. Он понимал, что она ничего не может с этим поделать. Если бы не этот страх, он взял бы ее за руку, чтобы придать храбрости, – но Пейдж боялась не только того, кто с ней так поступил. Она боялась всех и вся, включая его.

– Не надо так нервничать, – тихо сказал он. – Мел очень милая.

– Я не нервничаю, – ответила Пейдж.

– Я только представлю вас и уйду. Если вы, конечно, не хотите, чтобы я остался. Может, я вам для чего-нибудь нужен?

– Со мной все будет нормально. Спасибо.

Мелинда сидела на ступеньках клиники с чашкой утреннего кофе и слушала, как Джек занимается колкой дров – его топор опускался на чурбачки, и раздавался громкий треск. Чуть раньше он позвонил ей из бара и сообщил:

– Приходи туда побыстрее, малыш. У Причера есть для тебя пациентка.

– Пациентка? – переспросила Мел.

– Вчера вечером во время шторма в бар забрела какая-то женщина, и он приютил ее на ночь. Он говорит, с ней ребенок, у которого вроде бы высокая температура. И еще он сказал, что она, кажется, в беде.

– Правда? А в чем дело? – поинтересовалась она.

– Без понятия, – ответил Джек. – Я ее пока даже не видел. Причер отдал ей свою старую комнату, ту самую, наверху.

– Хорошо, я скоро буду.

Просто по наитию она сунула в сумку свой цифровой фотоаппарат. И теперь, глядя в направлении бара, она увидела необычайное зрелище. Причер придержал дверь для женщины с ребенком и повел их через улицу. Было впечатление, что он тихо с ней разговаривает и склоняется к ней с заботливым выражением лица. Просто удивительно. Причер был очень немногословным человеком. Мел подумала, что с момента ее приезда в Вирджин-Ривер прошло не меньше месяца, прежде чем она наконец услышала от Причера хоть десяток слов подряд. Если он так обращается с незнакомыми людьми, значит, они ему очень понравились. Это был уникальный случай.

Они приблизились к ней, и Мел встала. Перед ней была женщина двадцати с небольшим лет, с темным пятном на щеке, которое она явно попыталась скрыть косметикой. Но разбитую губу она ничем не могла замазать. Видно, это и была та «беда», которую увидел Причер. Мел вздрогнула. Но потом улыбнулась:

– Привет. Я Мел Шеридан.

Женщина заколебалась.

– Пейдж, – сказала она наконец и нервно оглянулась через плечо.

– Пейдж, все в порядке, – подбодрил ее Причер. – С Мел вы в безопасности. Она сохранит любую тайну. В этом она щепетильна до нелепости.

Мел удивленно засмеялась:

– Ничего не до нелепости. Здесь кабинет врача, что-то вроде маленькой медицинской клиники. Мы сохраняем конфиденциальность пациентов, и только.

Это совершенно обычно. – Она протянула Пейдж руку: – Рада с вами познакомиться.

Пейдж пожала ей руку и оглянулась на Причера:

– Джон, спасибо вам.

– «Джон»? – переспросила Мел и рассмеялась. – Не думала, что когда-нибудь услышу, как кто-то зовет тебя Джоном. – Она склонила голову к плечу. – Джон. Звучит мило.

И, добавив: «Идите за мной, Пейдж», она направилась в здание клиники.

Внутри они прошли мимо местного доктора, который сидел в приемной за компьютером. Он быстро глянул на них, кивнул и вернулся к работе.

– Это доктор Маллинс, – пояснила Мел. – Сюда.

Она открыла дверь смотровой и пропустила Пейдж внутрь. Потом закрыла за ними дверь и произнесла:

– Пейдж, я профессиональная медсестра и акушерка. Если хотите, я могу осмотреть вашего сына. Как я понимаю, у него жар?

– Небольшой. И он не такой активный, как обычно…

– Давайте посмотрим, – сказала Мел, быстро перехватывая бразды правления. Она наклонилась и спросила мальчика, бывал ли он раньше у доктора. Потом она посадила его на кушетку, показала цифровой термометр и спросила, знает ли он, что с ним делать. Мальчик показал себе на ухо, и Мел радостно улыбнулась. – Ты просто ас, – похвалила она. Потом взяла стетоскоп и спросила: – Ты не против, если я послушаю твое сердечко?

Мальчик покачал головой.

– Я постараюсь не щекотать, но мне будет трудно, потому что щекотка – это весело, а я люблю, когда хихикают.

Он тихо засмеялся. Мел дала ему послушать его собственное сердце, потом свое. Она пощупала его лимфоузлы, пока он слушал свою грудь, ногу, руку. Она осмотрела его уши и горло, но к этому времени он уже с ней совсем освоился.

– Я думаю, он подхватил какой-то вирус – вряд ли серьезный. Температура всего сотня[9]. Вы давали ему что-нибудь?

– Детский «Тайленол» вчера вечером.

– Ну, тогда он в приличной форме. В горле небольшая краснота. Продолжайте давать «Тайленол», и пусть пьет побольше жидкости. Не думаю, что здесь есть о чем волноваться. Конечно, если ему станет хуже…

– Его не опасно везти в машине?

Мел пожала плечами:

– Я не знаю, Пейдж. Может, поговорим о вас? Я помогу вам, чем смогу.

Пейдж тут же опустила глаза. Мел понимала, откуда дует ветер. Она несколько лет проработала в отделении скорой помощи большого города и видела много жертв домашнего насилия. Синяк на лице, разбитая губа, тот факт, что она хочет продолжать путь… уехать от кого-то.

Пейдж подняла на нее взгляд:

– Я беременна, срок небольшой. И у меня появились кровяные выделения.

– И синяки? – спросила Мел.

Пейдж отвела глаза и кивнула.

– Понятно. Вы не против, если я взгляну?

Пейдж снова уставилась в пол.

– Не против, – тихо сказала она. – Но как же Крис?

– О, на этот счет можете не волноваться. Сейчас мы все устроим. – Она нагнулась и с улыбкой посмотрела в карие глаза Кристофера. – Ну, приятель, ты любишь раскрашивать? У меня есть куча раскрасок и мелков.

Мальчик застенчиво кивнул.

– Отлично. Тогда пойдем со мной.

Она помогла ему слезть с кушетки, потом свободной рукой протянула Пейдж халат:

– Наденьте, я дам вам несколько минут. И постарайтесь не пугаться. Я буду все делать медленно и осторожно.

– А… вы что, оставите Криса одного? – спросила Пейдж.

– Почти. – Мел улыбнулась. – Я оставлю его с нашим доктором.

– Он мужчин… немного стесняется.

– Все будет хорошо. Доктор Маллинс отлично ладит с детьми, а особенно хорошо со стеснительными. Он просто проследит, чтобы ваш парень не забрел в хирургический кабинет и не сбежал. Кроме того, он же просто пораскрашивает. За кухонным столом.

– Ну, если вы уверены…

– Мы делаем так постоянно, Пейдж. Все будет хорошо. Постарайтесь не волноваться.

Мел отвела Кристофера на кухню, снабдила его раскрасками и мелками и потом налила себе еще кофе. Без кофеина. В последние дни она почти не получала от кофе удовольствия. Потом она зашла в свой кабинет и достала бланк приема нового пациента. Учитывая ситуацию, она решила, что лучше сначала осмотреть пациентку, а потом предлагать пугающее заполнение бумаг. Она взяла с собой блокнот на кольцах и жесткой подложке и попросила доктора Маллинса присмотреть за сидящим на кухне ребенком, пока она будет проводить гинекологический осмотр.

У Мел самой был срок в несколько месяцев, и ее подташнивало от мысли, что кто-то может ударить беременную женщину. Она не представляла, как, сотворив такое, человек может жить дальше. Она вставила бланки в кольца блокнота, сунула в карман рубашки маленький цифровой фотоаппарат, повесила на шею стетоскоп и постучала в дверь смотровой. Пейдж тихо ответила:

– Войдите.

Мел положила блокнот на тумбу, поставила рядом чашку с кофе и сказала:

– Что ж, давайте сначала померяем давление… – Она взяла манжету тонометра, стала надевать ее на руку Пейдж и вдруг замерла. Все ее предплечье представляло собой сплошной синяк огромного размера.

Мел осторожно стянула халат со спины Пейдж – и едва не охнула. Потом потянула его с другой стороны, открывая синяки на спине, на руке, на груди. Она осторожно стянула его еще ниже, обнажая бедра. Еще больше синяков. Она посмотрела в лицо девушки. На щеках у нее блестели слезы.

– Пейдж, – прошептала Мел. – Господи…

Та закрыла лицо руками. Она стыдилась, что позволила так с собой поступить.

– Вас изнасиловали? – мягко спросила Мел.

Пейдж покачала головой, слезы текли ручьем.

– Нет.

– Кто это сделал? – спросила Мел.

Пейдж закрыла глаза и покачала головой.

– Все в порядке. Сейчас вы в безопасности.

– Мой муж, – прошептала Пейдж.

– И вы бежите от него?

Она кивнула.

– Давайте я помогу вам лечь. Осторожно… Как вы, нормально?

Пейдж кивнула и, не встречаясь с ней взглядом, легла на кушетку. Мел осторожно раздвинула полы халата. Грудь, руки, ноги молодой женщины – все было покрыто синяками. Мел стала ощупывать ее живот, и Пейдж вздрогнула.

– Здесь больно? А здесь? – Следя за ответами Пейдж, Мел постепенно продвигалась вперед. – Здесь? А здесь? – Мел осторожно перекатывала ее с боку на бок – на ягодицах тоже были синяки, как и на нижней части спины и на верхней поверхности бедер. – В моче не было крови? – спросила она.

Пейдж пожала плечами. Она не знала.

– Чистый образец мочи получится взять только с катетером. Мне взять его, Пейдж? Просто чтобы знать точно?

– О боже… Это так необходимо?

– Ладно. Давайте тогда без этого сначала посмотрим все остальное. Вы делали ультразвук этой беременности?

– Я еще ни разу не была у врача, – сказала Пейдж.

Еще один симптом, подумала Мел. Избиваемые женщины из-за страха не заботятся ни о себе, ни о своей беременности.

Пейдж облизнула разбитую губу и ничего не выражающим взглядом уставилась в потолок, пока Мел осматривала ее.

– Хорошо, давайте я помогу вам сесть. Не напрягайтесь. – Мел послушала сердце Пейдж, потом осмотрела ее уши и голову на предмет гематом и содранной кожи. – Пейдж, сломанных костей у вас, по-видимому, нет. Во всяком случае, я ничего такого не вижу. Хорошо бы сделать рентген грудной клетки, поскольку в районе ребер есть болезненные места, но, учитывая, что вы беременны… откровенно говоря, я бы вообще положила вас в больницу.

– Нет. Никаких больниц. Там будут делать записи, а я не могу этого допустить.

– Я понимаю, но все выглядит очень опасно. Насколько сильными были кровяные выделения?

– Не очень. Меньше, чем, скажем, месячные.

– Хорошо, ложитесь на спину и подвиньтесь немного вперед. Я постараюсь быть максимально осторожной.

Когда Пейдж легла, Мел надела перчатки и села на стул. Прежде чем касаться наружных половых органов, она дотронулась до внутренней поверхности бедра.

– Я не буду использовать зеркало, Пейдж. Просто обычный осмотр, чтобы оценить размер матки. Скажите, если почувствуете дискомфорт. – Она вставила ей в промежность два пальца, осторожно прижимая низ живота другой рукой. – Вы знаете, какой у вас срок?

– Около восьми недель.

– Хорошо. Матка соответствует восьми неделям беременности. Когда мы закончим осмотр, я сделаю вам тест на беременность. Хотя, если плод был жив хотя бы день-два назад, тест все равно будет положительным, и о последних сутках много он не скажет. У меня нет аппарата, чтобы сделать ультразвук, но он есть в двух соседних городках, куда можно обратиться при необходимости. Но… лучше не все сразу… – Мел хмыкнула. – Пейдж, вы столько пережили. – Она сняла перчатки и протянула ей руку. – Не могли бы вы снова сесть?

Пейдж послушалась, а Мел села на стул напротив и посмотрела ей в глаза:

– Сколько вам лет?

– Двадцать девять.

– Я понимаю, как трудно в вашей ситуации получить необходимую помощь, но не могу не спросить, пытались ли вы обращаться в полицию?

– Пыталась, – очень тихо ответила та. – Я перепробовала все, что могла. Полиция, запретительные судебные ордера, приюты, переезды, семейные консультации… – Она грустно засмеялась. – Консультации, – повторила она. – Он за пять минут обаял консультанта. – Она вздохнула. – И после этого стало только хуже.

– Да, это понятно.

– Он собирался убить меня. Сегодня, завтра. Со дня на день.

– Он угрожал вам убийством?

– О да. – Она опустила взгляд и тихо повторила: – Да.

– Как вы очутились в Вирджин-Ривер? – спросила Мел.

– Я… я заблудилась. Я свернула с шоссе в поисках места, где можно остановиться и поесть. И заблудилась. Я уже собиралась возвращаться, когда увидела впереди этот город и бар.

Мел вздохнула. Пришло время для жестокой реальности. И дело было не только в том, что жертве насилия трудно написать заявление в полицию, если никого не застали на месте преступления. В половине случаев жертва сама вносит за своего мучителя залог из страха за свою жизнь. И они боялись не зря, избивающие мужья действительно убивают своих жен. Часто убивают.

– Пейдж, до того, как приехать сюда, я работала в приемном отделении скорой помощи в Лос-Анджелесе. И, к моему сожалению, сталкивалась с ситуациями, подобными вашей. Вам необходима помощь.

– Я как раз пыталась сбежать от него, – ответила та, отчаянно стараясь сдержать эмоции. – Но потом я заблудилась, заболел Крис, а у меня все болело так, что я с трудом вела машину…

– Куда вы направлялись? – спросила Мел.

Пейдж покачала головой, уставившись в пол, потом сказала:

– К подруге, которая ничего об этом не знает.

– Поживите здесь несколько дней. Давайте понаблюдаем, как вы будете себя чувствовать, прежде чем…

Пейдж вскинула глаза на Мел:

– Я не могу! Я очень тороплюсь! Я и так уже выбилась из графика! Я должна… – Она внезапно остановилась. Казалось, она пытается восстановить самообладание. – Я должна добраться до места назначения раньше, чем он объявит меня в розыск. Раньше, чем моя машина…

– Нет, все будет в порядке, – спокойно сказала Мел. – Все будет хорошо, Пейдж. Пусть ваша машина постоит за баром, там ее никто не увидит. Когда придет время уезжать, вы возьмете на кухне нож и ослабите винты на держателе номерного знака. Поменяете свой номер на чей-нибудь еще. Если вы не будете превышать скорость, нарушать правила или не попадете в аварию, у полиции не будет причин проверять ваш номер. – Она пожала плечами. – Здесь замененный номер не заметят еще пару месяцев, если не больше. Я бы точно не заметила.

Пока Мел говорила, Пейдж смотрела на нее во все глаза, приоткрыв рот от удивления.

– Вы предлагаете мне украсть чей-то…

Мел улыбнулась:

– О, неужели я сказала это вслух? Надо получше следить за собой…

– Вы ведете себя, как будто знаете…

– Лучше не будем говорить о том, что вы собираетесь сделать, – покачала головой Мел. – Однажды я работала волонтером в приюте для жертв насилия. Это меня убивало, – сказала она. – Просто разрывало на части. Но там я научилась кое-чему. Когда мчишься на всех скоростях, от этого только хуже. Когда торопишься, то либо едешь слишком быстро, либо вести машину слишком тяжело и больно. Дайте себе несколько дней передохнуть, подлечите раны, дайте сыну выздороветь. А потом уезжайте уже по-умному, не паникуя. А когда приедете на место – где бы оно ни находилось, – пробудьте там несколько дней, а еще лучше несколько недель. У вас серьезные травмы.

– А если он найдет меня здесь?..

– Пейдж, я думаю, шансы на это минимальны. Серьезно.

– У него есть оружие. Хотя он всегда хранит его запертым.

– Пистолет? – спросила Мел, и Пейдж кивнула. Мел услышала собственный вздох облегчения. До приезда в Вирджин-Ривер она ужасно боялась оружия. Пистолеты здесь были мало у кого, но многие имели ружья, которые укладывали медведя с одного выстрела. Или сносили человеку полтела. – Вы мало знаете о наших мужчинах. А сейчас, с твоего разрешения, мне хотелось бы сделать несколько снимков.

– Нет!

Мел коснулась ее предплечья:

– Просто для отчета, Пейдж. Я обещаю, что никому их не передам, но мы будем иметь отчет на случай, если он вам понадобится. Я ведь не собираюсь спрашивать вашу фамилию или откуда вы приехали. Я заполню бланк без фамилии, но поставлю дату. Я сделаю фотографии цифровым фотоаппаратом. И если вы все же согласитесь остаться здесь на пару дней, я бы хотела отвезти вас в Грейс-Валли на ультразвук – чтобы посмотреть, как развивается ребенок. Побудьте здесь столько, сколько нужно, чтобы убедиться, что ваши травмы не серьезнее того, что я вижу при осмотре. Вы ведь понимаете – пока вы под охраной Причера, никто не причинит вам зла.

– Он сказал… Джон сказал, что я могу остаться на пару дней. Но он…

– Что – он? – спросила Мел и нахмурилась.

– Он немного пугает.

Мел улыбнулась:

– Нет, он очень пугает. Всем своим видом. Когда я впервые его увидела, то от страха не могла пошевелиться. Но вот уже пятнадцать лет он самый близкий друг моего мужа и больше двух лет – его деловой партнер по работе в баре. Он и мухи не обидит. К нему просто нужно немного привыкнуть… Но он очень добрый, – тихо добавила она. – У него большое сердце… Такое же большое, как и он сам.

– Я не знаю…

– Вы можете поселиться у нас, – предложила Мел. – Мы найдем еще одну кровать. Или поживите здесь, в клинике. У нас есть наверху две койки для пациентов. Но Причер защитит вас лучше, чем мы или доктор Маллинс, это я вам гарантирую. Что бы вы ни решили, поступайте как вам удобнее. А сейчас давайте немного спустим халат с вашего плеча, – сказала Мел, вытаскивая из кармана фотоаппарат. – Я постараюсь сделать все как можно безболезненней. – Она приспустила халат с ее плеча и, пробормотав «Поехали», сделала снимок. Потом она вернула халат на место и перешла к другому плечу, медленно и осторожно проделав с ним то же самое. Каждый снимок – одна часть тела. Спина, бедра, руки, грудь. Последним было лицо, и на снимке глаза Пейдж были закрыты.

Закончив фотографировать, Мел стала расспрашивать девушку, чем она раньше болела, какие принимала лекарства.

– Фамилия здесь не нужна. Это для докторов, на случай если понадобится вас лечить. А теперь, когда мы все закончили, вам необходимо полежать. Где бы вы хотели побыть?

– А Кристофер?

– Возможно, он тоже немного подремлет. А если нет, мы за ним присмотрим. Между нами говоря, мы все – я, мой муж, Причер и доктор Маллинс – найдем чем его занять. Бог мой, вы даже не представляете, как вам повезло, что вы набрели на Вирджин-Ривер. В этом городке нет продвинутых технологий или больших магазинов, но вы не найдете другого города с таким большим сердцем. Или лучшей едой. – Она улыбнулась.

– Я не хочу обременять своими проблемами ваш городок, – несчастным голосом произнесла Пейдж.

– Ну, – протянула Мел, мягко касаясь ее руки, – в этом вы точно не будете первой.