Спасение в любви

Глава 5

С самого своего приезда в Вирджин-Ривер Пейдж очень неохотно выходила из своей комнаты над кухней, с которой началась ее жизнь здесь. Сначала она выбиралась на кухню, потом в бар, потом на вечерние разговоры с Джоном у горящего камина. Потом она получила работу и стала знакомиться с местными жителями. Постепенно круг расширялся, она стала бывать в магазинчике на углу и сходила в библиотеку, работающую раз в неделю по вторникам, – за детскими книжками для Криса и парой романов для себя.

А спустя три недели она уже не чувствовала себя здесь гостьей. Новичком – безусловно, но впервые за много лет ей было легко с окружающими. Дни были долгими, а работа тяжелой. У нее снова стали болеть ноги, но на сей раз она была благодарна за возможность тратить физическую энергию, а не сдерживать ее внутри и изнывать от постоянного напряжения и неуверенности в своей жизни. Завтрак и ланч она готовила себе сама, а ужинала на кухне с Риком и Джоном в промежутках между разноской и готовкой блюд. И ей это нравилось.

Когда Крис заснул, она еще пару часов читала, полностью погрузившись в сюжет. Она уже много лет была на это просто не способна. Потом она решила сходить вниз и налить себе стакан молока. Она оставила сынишку спать и стала спускаться по лестнице. Улыбнулась – на кухне, как всегда, приглашающе горел дежурный свет. Пейдж заметила в баре отблески огня и заглянула туда. Джон сидел в темноте, протянув ноги к горящему камину. Она вошла в комнату.

– Почему ты здесь так поздно? – спросила она.

Причер дернулся от удивления, опустил ноги на пол и выпрямился.

– Пейдж! Я не слышал, как ты спустилась.

– Просто хочу перехватить стакан молока. А в чем дело? Не можешь заснуть?

– Да, небольшие проблемы. Сейчас пойду спать.

– Может, тебе нужна компания?

У него на лице появилось странное выражение.

– О, я поняла, что ты хочешь немного побыть в одиночестве.

– Да все в порядке… – начал было он.

– Нет, я все понимаю. Ты долго жил один, а теперь у тебя под ногами постоянно болтаются какие-то люди. Увидимся завтра на…

– Пейдж, сядь, – сказал он хмуро, недовольно.

– У тебя все в порядке? – спросила она, подтягивая к себе стул.

Он покачал головой:

– Не слишком. Я не хотел говорить это сегодня, думал отложить до утра.

– Я что-то не так сделала? – спросила она и нахмурилась. – Если что-то нужно, я…

– Ты все делаешь идеально, – ответил Причер. – Дело не в тебе. Я получил плохие новости некоторое время назад. Уэс сделал то, что ты от него ожидала. В конце концов сделал. Он объявил в розыск тебя и Криса.

От потрясения она застыла, не в силах произнести ни слова. Потом опустилась на стул. Пока она осваивалась здесь, привыкая к своему окружению и новым друзьям, она частенько вспоминала об Уэсе. И оглядывалась, не в силах противостоять страху. И тогда и сейчас случалось, что ее тело вдруг сотрясала дрожь, а сердце едва не выскакивало из груди. Ей приходилось заставлять себя дышать спокойно и размеренно, напоминая себе, что его нет поблизости.

Она на мгновение закрыла глаза.

– Я пойду наверх, соберу вещи, – тихо произнесла она. – Мне лучше уехать. Вернусь к своему первоначальному плану…

– Ты подожди с вещами, – перебил ее Причер. – Давай сначала поговорим.

Она покачала головой:

– Тут не о чем говорить, Джон. Если он ищет меня, я должна уехать как можно дальше. Я не могу позволить себе такой риск.

– Если ты побежишь, то увеличишь свои шансы быть пойманной. Ты должна посмотреть правде в глаза, Пейдж. Если они вас поймают, то тебя арестуют, а Криса отдадут отцу, – сказал Причер. – А я тебе помогу. Я найду способ, как выбраться из всего этого.

– Есть только один путь – это уехать отсюда. Ты сам когда-то сказал – он меня перехитрит.

– Я никогда такого не говорил, – возразил Причер. – Я сказал, что ты ведешь себя честно и порядочно. Но я считаю, что ты можешь одержать над ним верх. Я знаю, у меня есть знакомые – например, мой приятель-коп. А в Грейс-Валли есть судья, с которым мы вместе рыбачим, – я знаю, что он поможет, если это в его силах. А младшая сестра Джека – Бри – известный адвокат в столице штата, и она знает всех и каждого. И она такая умная, аж страшно становится. Мы спросим кого-нибудь из них, как тебе выбраться из этого бардака и начать жить нормальной жизнью. И я буду рядом, пока ты не станешь свободной и не окажешься в безопасности.

Пейдж подалась вперед:

– Почему ты все это делаешь? Что заставляет тебя считать, что ты сможешь найти выход?

– Меня? Хороший сон – вот что. Когда все закончится, я буду спокойно спать по ночам, зная, что тебя никто не избивает, что Крис не растет злым парнем, который учится бить женщин. Пейдж, я видел. В ту первую ночь, когда я принес тебе чистые полотенца, дверь была немного приоткрыта, а ты стягивала свою толстовку… – Он остановился и опустил голову. Потом поднял взгляд, посмотрел в ее помертвевшие глаза и сказал: – Это была не пощечина. И не маленькая ссора.

Пейдж уставилась себе в колени. Невыносимо было думать, что он видел ее ужасные синяки.

– Послушай, – сказал он, пальцем поднимая ее лицо за подбородок. – Я жил в согласии с самим собой, пока в ту ночь ты не вошла в эту дверь со своим ребенком и этими синяками. Я соглашался один ловить рыбу, готовить и убирать – я никогда не имел ничего против одиночества. Я знал, что никогда не женюсь и у меня не будет детей. Но я могу помочь с этим…

– Это не твое дело!

– Теперь мое! И даже если ты сама не хочешь на меня полагаться, то твой сын полагается! Каждый день, с первого момента, когда он утром сбегает по лестнице в своей пижамке, и до самого последнего, когда он вечером засыпает! Когда вы с Крисом уедете отсюда, я хочу быть уверен, что мы сделали все, чтобы защитить тебя от этого ублюдка! – Он глубоко вздохнул. – Извини, – сказал он. – Иногда я начинаю страшить людей не только видом, но и голосом.

– Ты никого не страшишь своим видом, – еле слышно ответила она. – А если ничего не получится?

Он выпрямился:

– Тогда я помогу тебе добраться до какого-нибудь безопасного места. Где бы оно ни находилось. Иисусе, Пейдж, если я этого не сделаю, как смогу жить дальше? Если я получу по физиономии и проигнорирую это, чего я тогда буду стоить?

Она умоляюще посмотрела на него и печально покачала головой.

– Почему ты думаешь, что никогда не женишься и не заведешь детей? – спросила она.

– Да ладно тебе, – расстроенно сказал тот.

– Нет, правда. Почему?

– Ну, можно начать с того, что в этом городе нет ни одной незамужней женщины старше восемнадцати и моложе шестидесяти. Это тебе первая подсказка.

– Есть же много других городов…

– Иисусе, нам обязательно говорить об этом? Твой сын – единственный ребенок, который когда-либо вообще ко мне подходил. Христос, дети обычно бегут прятаться за родителей, когда видят меня.

Пейдж улыбнулась Причеру:

– Ты ругаешься как помешанный. Могу поклясться, что твоя мать в гробу переворачивается.

– И притом постоянно, – согласился он. И продолжил с мольбой в голосе: – Я знаю, что ты боишься. Ты ведь все равно боишься посмотреть в глаза этому ублюдку и попробовать осадить его, да? Даже если я обещаю, что буду прикрывать твою спину? Даже если буду тебе помогать не только я? – Он вздохнул. – Знаешь, если сталкиваешься с медведем лицом к лицу, нельзя от него бежать. Надо выпрямиться во весь рост, надуть щеки и постараться выглядеть как можно крупнее. Устроить побольше шума. И вести себя жестко, даже если ты не такой. – Он покачал головой. – Показывая, что ты маленький, можно нажить неприятностей. Но тебе стоит подумать о теории. Если ты будешь вести себя так, словно не боишься, то с надежной помощью ты сможешь оставить все позади. А мы все – судья, Мел, Джек, Бри, Майк – мы тебе поможем.

– Майк? – переспросила Пейдж.

– Мой приятель из полиции. – Причер сглотнул. – Он говорит, что тебе сейчас лучше сдаться кому-нибудь, не обязательно полиции. Но человеку из системы правосудия, который выслушает твою историю. Адвокату или судье.

– Ладно, – согласилась она.

– Ладно? – удивленно переспросил Причер.

– Ладно. Я боюсь, но я в порядке. – Она заметно вздрогнула. – Выбор невелик – или твой способ, или бежать и прятаться. И так и этак опасность все равно велика. Опасность – это он. – И она продолжила чуть спокойнее: – Спасибо тебе. За твое предложение помочь.

– Помогать приятно, – сказал он. – Сделай это ради Криса. Давай вытащим его из этой неразберихи.

– Я попытаюсь, – ответила она, но голос ее предательски задрожал.

Причер не выглядел человеком, за которым надо присматривать, но тем не менее Джек делал это. Частично по привычке – Джек уже прикрывал спину своего большого друга, когда они вместе служили в морской пехоте; Причер дважды служил под его началом, в первую и во вторую иракские.

Но была и другая причина, по которой Джек сейчас приглядывал за ним: Причер изменился. Джек сразу же это понял, поскольку сам не так давно претерпел такие же метаморфозы. Правда, сам Джек отдавал себе отчет, что с ним происходило, а вот насчет Причера он сомневался.

После двадцати лет в Морском корпусе и трех в Вирджин-Ривер Джек никогда не испытывал к женщине сильной привязанности. Ему даже в голову не приходило остепениться и сделать предложение. Самое большее, на что он был способен, – это не встречаться с несколькими одновременно. А потом в город приехала Мел – работать со старым доктором Маллинсом, и меньше чем через неделю Джек был уже готов. Правильное время, правильная женщина, правильные обстоятельства. И все равно в тот момент это потрясло его, заставило его испытать то, что раньше он никогда не чувствовал. Он ни разу не сомневался в том, что это было. Он влюбился со скоростью падающего метеорита – удивительно, как тисовая роща не затряслась, словно от землетрясения.

С Причером все случилось почти так же стремительно. Три недели назад Пейдж появилась в баре дождливой ночью, с синяками на лице и ребенком на руках. Джек тотчас же ощутил в Причере вспыхнувший огонь. Сначала это казалось лишь потребностью исправить несправедливость и защитить – для Причера это было нормально. Он всегда был таким – жестким внешне, но мягким внутри. В нем соединялись справедливость и преданность. В последнее время Джек видел, что здесь появилось что-то еще. Причер присматривал за Пейдж с энергией, которая говорила о большем, чем просто его доброе сердце. Его глаза темнели, когда он смотрел на нее. Темнели и пылали. После чего он вдруг словно приходил в себя, отводил взгляд и хмурился, словно пытаясь понять чувства, которых раньше никогда не испытывал.

У Джека и Причера был совершенно разный опыт отношений с противоположным полом. Джек имел проблемы с воздержанием – и везде находил себе женщину. Его вели физические потребности. А Причер был отшельником. При этом, будучи очень закрытым человеком, он никогда не держал все в себе. Он всегда был очень откровенным, почти как открытая книга. Джек не сомневался, что, если бы у Причера бывали женщины, он бы об этом знал. А сейчас Джек знал точно – у Причера такое впервые. Его тянет к этой женщине, и он не представляет, что с этим делать.

Джек так же присматривал и за Пейдж – ради Причера. Она была ранимой девушкой с добрым сердцем и с нежностью относилась к Причеру, но очень возможно, что это была не более чем благодарность. И если она сможет справиться с нависшими над ней угрозами, то, скорее всего, потом уедет. Вернется к родным, например. Или просто переедет на новое место.

Пока что они неразделимы – все трое. Причер держал Пейдж и Кристофера под крылом, словно в любой момент могла возникнуть непосредственная опасность. Когда в баре не было посетителей, Причер и Пейдж часто садились за один из столиков и разговаривали или играли в крибидж[18], а Кристофер сидел у Причера на колене, если вообще бодрствовал. Если же посетителей было много и рыбаки после трудового дня на Вирджин[19] заглядывали в бар за выпивкой или ужином, Пейдж с сыном сидели на кухне с Причером – помогали ему или просто болтали. Работая в баре, Пейдж явно не тяготилась своими обязанностями и постоянно справлялась у Причера, не нужна ли ему помощь.

Что начинал чувствовать Причер – было достаточно очевидно. И отнюдь не очевидно, что чувствовала Пейдж. А у Джека никак не выдавалось времени поговорить с Причером с глазу на глаз. Он в общем-то сам не знал, что сказать другу. Но об одном он точно слышал – что внутрисемейные распри могут быть хуже самой войны. Непостоянные, непредсказуемые и смертельно опасные. Полицейские частенько говорили, что лучше выезд на вооруженное ограбление, чем на семейную ссору. Джек не хотел, чтобы что-то случилось с этой девушкой – она была ему симпатична. Но он также не хотел, чтобы что-то случилось с Причером.

Думая об этом, он решил поделиться своими мыслями с женой.

– Я хочу выйти ненадолго, – сказал Джек Причеру. – Подежуришь в баре?

– Уже дежурю, – ответил тот.

Джек пересек улицу и зашел в клинику. Доктор Маллинс и Мел играли в «джин»[20] за кухонным столом. Рядом с Мел высилась приличная кучка монет. Она увидела стоящего у двери Джека, и ее голубые глаза засияли, а губы невольно растянулись в улыбке.

– Когда закончишь с игрой, не проедешься со мной? – спросил он.

– Куда?

Джек пожал плечами:

– Просто так. Ты и я. Солнце уже садится.

– Можешь поехать прямо сейчас, – сказал доктор Маллинс. – У меня все равно ни разу не было «джина». – Он кинул карты на стол и встал.

– Вам надо оттачивать свое мастерство, – ответила Мел. – А мне – ловкость рук.

Доктор Маллинс повернулся и вышел. Мел взяла свой плащ и пошла вместе с Джеком на улицу.

– Куда мы поедем? – снова спросила она.

– Просто прогуляемся. Расскажи, как ты провела утро.

Держась за руки, они прошли к грузовичку Джека, тот открыл для нее дверцу. Джек сел на водительское место, завел мотор. Мел стала рассказывать:

– Утром не было ничего интересного. Эта мерзкая погода приносит сплошные вирусы – мокрые носы, кашель, температуру. Мы постоянно выписываем капли от насморка, сосудорасширяющее. И по-моему, у меня тоже начинается простуда.

– Ты заболела?

– Нет, но у меня тяжелая голова и ухо заложило. А сосудорасширяющее я принимать не могу из-за сам знаешь кого.

– Может, тебе не стоит сейчас работать в клинике. Там столько микробов, – сказал Джек.

– О, перестань. – Мел засмеялась и погладила себя по выступающему животику. – Ты перебарщиваешь со своей опекой.

Они выехали из города и минут десять ехали на запад. Потом Джек свернул с дороги и остановил машину.

– Такая паршивая дорога – сплошные ухабы. Ты как?

– В порядке, когда не стукаюсь головой о потолок. Мы оба в порядке. Что ты задумал?

– Я кое на что наткнулся и хотел показать тебе. Держись, я постараюсь ехать медленно. Это в горах.

Они направились через рощу в гору. Дорога была извилистой, грязной и настолько узкой, что двум машинам было бы не разъехаться. А потом вдруг выскочили на большую поляну, откуда открывался вид на много миль по округе.

– Я подумал, что тебе понравится этот вид.

– О боже, – произнесла Мел и завертела головой. Она увидела пастбища за оградами, ранчо, фермы, сады, чей-то виноградник. Сзади них высились сосновые холмы, а впереди – спуск в долину.

– Пойдем, – сказал Джек, открывая дверцу со своей стороны.

Они вышли из машины и, поднявшись на небольшой холм, стали смотреть на раскинувшиеся внизу долину и предгорья. На таком расстоянии казалось, что облака приходят прямо с Тихого океана.

Джек обнял Мел за плечи, и она прислонилась к нему.

– Джек, здесь так красиво. Я даже не знала, что такое существует.

– Я тоже не знал. Мел, как насчет того, чтобы это место – где мы сейчас стоим – стало нашим передним крыльцом?

Мел приоткрыла рот от удивления и вскинула голову. Ее глаза широко раскрылись.

– Джек! – задохнулась она.

– Думаю, я смог бы его заполучить. Это земля Бристолей – слишком каменистая, чтобы сажать, слишком далекая, чтобы пасти скот, и слишком лесистая, чтобы выращивать корм скоту. А нам ведь много не надо – пару акров разве что.

Глаза Мел наполнились слезами.

– О, Джек, – снова произнесла она. – Ты искал для нас участок.

Тот засмеялся:

– Я рыскал на задворках наших соседей и искал подходящий кусок, который можно было бы выторговать. Красивый вид, хороший двор, местоположение, где олень может запросто подойти к дому и попортить твои овощные посадки…

– У меня никогда не было овощных посадок.

– Тебе нравится это место?

– Я обожаю его, – сказала она. – И я обожаю тебя.

Джек встал за ее спиной и обхватил за талию. Его руки скользнули ей под куртку, потом под свитер – туда, где было слишком широко, чтобы можно было застегнуть джинсы. Он положил ей на живот свои большие руки, а она положила поверх свои и спиной прислонилась к нему. Они стояли и смотрели на открывавшийся прекрасный вид, когда внутри Мел что-то трепыхнулось. Это было только самое начало крохотных шевелений.

– Жаль, что ты не можешь это почувствовать, – прошептала она. – Малышка только что шевельнулась.

Джек наклонил голову и поцеловал Мел в шейку.

– Ей это место тоже понравится.

– Как ты можешь? О, Джек, зачем ты мне это показал! Теперь, если тебе не удастся убедить Фиша и Керри Бристоль поделиться с нами этим местечком, мое сердце разобьется на тысячу кусочков. – Она прижалась к нему спиной.

– Не думай о плохом, – сказал тот и стал мягко поглаживать ее животик. – Я думал, мужчины с катушек слетают, когда их жены беременеют. Не хотят прикасаться к ним, не хотят с ними секса.

– Не все мужчины, – заметила Мел.

– Боже, я хочу тебя, как никогда в жизни, – сказал Джек, снова целуя ее в шею.

– Это, – она засмеялась, – просто невозможно.

– Хочешь, опробуем это место?

Мел посмотрела на него и засмеялась.

– Я не хочу возвращаться в клинику с пятнами травяного сока на заднице. Возьми себя в руки.

– Я построю здесь дом для тебя, – пообещал Джек. – Первым делом надо выровнять площадку и расширить ее, а потом снять верхний слой земли.

Сам я все не сделаю, поэтому надо будет нарисовать план. Мне понадобится помощь с фундаментом, но дальше…

– Джек, остановись. Тебе сначала надо купить эту землю.

Он повернул ее лицом к себе:

– Я построю здесь дом для тебя, Мел.

– Хорошо, – сказала она. – Тогда просто сделай это.