Спасти Персефону (СИ)

Глава 18. Персефона

С момента сотворения Подземного мира в мрачном дворце Таната не собиралось столько народу.

Собственно, этот дворец и был выбран местом встречи из-за того, что вероятность, что в него забредет кто-то посторонний, была крайне мала. Поэтому, собственно, никто и не брал в расчет такие недостатки как мрачный вид, холод и жуткие сквозняки.

Персефона добралась до дворца сразу после Аида. Тот обсуждал с Танатом что-то конфиденциальное, и при виде царицы они тут же замолчали. Персефона решила не заострять на этом внимание.

— Наконец-то хоть что-то, похожее на Подземное царство, — сказала она, с ностальгией разглядывая серые монолитные стены Танатова жилища. — Так непривычно видеть зеленые джунгли там, где должны быть асфоделевые луга…

— Теням-то как непривычно, — усмехнулся Аид. — Но ничего. Пусть будет, как есть, потом уберем. Не хочу лишать дорогого Ареса удовольствия вступить в неравную схватку с плотоядными муравьями.

Царица позволила себе мечтательно улыбнуться.

Явившуюся в сопровождении Гермеса Минту явственно перекосило от этой усмешки — нимфа, видимо, вспомнила тех самых плотоядных муравьев. Танат покосился на нее с пониманием, и от этого понимания, разделенного с Жесткосердным, ей, очевидно, стало еще больше не по себе.

Персефона успокаивающе улыбнулась сестре и наколдовала ей горячего нектара с травами. Гермес тут же достал из воздуха мех с вином, Танат щелкнул пальцами и принял из рук тени чашу с жертвенной кровью, Аид с невозмутимым видом сотворил себе кумыс, и военный совет начался.

— Как вы поняли, я послал Минту с Гермесом на Олимп, Персефону отправил в Морское царство, а себе оставил самое легкое и, по сути, самое бесполезное, — многообещающе начал бывший царь. — Я отправился договариваться с Деметрой.

Доблестные соратники впечатлились.

— По-моему, проще договориться с Эребом, — мрачно сообщил Гермес после некоторых раздумий.

— Это моя реплика! — взвизгнула Минта.

— Вот уж действительно бесполезно, — буркнула Персефона, пытаясь прикинуть, о чем он вообще думал.

Если бы этот… ушибленный на всю голову варвар удосужился поставить ее в известность, она, может, сумела бы его отговорить.

Рассказала бы ему, например, о страшной, слепой, всепоглощающей материнской любви. О том, на что способна спокойная, уравновешенная Деметра, когда считает, что ее любимому дитятку грозит опасность — пусть это и тяжело объяснить тому, чья мать приносила детей отцу, зная, что тот собирается их глотать. Но Персефона бы постаралась.

Или рассказала бы о материнской ненависти. О том, что Деметра полжизни боялась, что дочка станет женой мрачного подземного бога. Что, утешая рыдающую перед свадьбой тогда-еще-Кору, она шептала: не бойся, дочка, главное, не Аид.

Определенно, к Деметре следовало послать Гермеса. Или хотя бы Минту, пускай у них тоже… довольно сложные отношения.

— Деметра сказала, что ничего не знает о заговоре, — сообщил Аид, никого этим, собственно, не удивив. — Она дала мне одну траву против Ареса, но… в целом результат не стоит затраченных усилий.

— По крайней мере, этого не пришлось делать мне, — фыркнула Персефона, подумав, что мать едва ли была сдержана в выражении своих чувств. Настолько, что он и сам успел обо всем пожалеть.

— Тебе она передает кучу материнских наставлений, пожелание победить Ареса либо добиться от него развода, после чего искупаться в источнике Канаф у города Навплии, вернуть себе таким образом девственность и стать вечно девственной богиней.

— ?!

— А мне она ничего такого не передает? — с ужасом спросила Минта.

Персефона тихо хмыкнула, а Аид ненадолго замолчал, видимо, вспоминая содержание их бесед, и заверил нимфу, что никаких особых пожеланий насчет нее мать не передавала. А специально он уточнять не стал, потому, что и так успел навлечь на себя гнев Плодородной уже как минимум тем, что продемонстрировал заинтересованность по отношению к Персефоне.

— Когда ж ты успел?.. — машинально уточнила царица, с ужасом оценивая открывающиеся перед ней перспективы: сначала, значит, стань девственницей, потом пройди обряд посвящения в девственные богини, и это с ее-то стажем семейной жизни (были бы мойры живы, точно бы ножницы себе поломали!), дальше, наверно, потребуется оставить Подземный мир, переселиться на поверхность и сажать там цветочки. Кошмарные перспективы!

— Уже одно то, что я ввязался в твой личный, как она полагает, конфликт с Аресом, свидетельствует о моей заинтересованности.

Персефона закатила глаза; Минта захихикала; Танат закрыл лицо железным крылом; Гермес же с ужасом покосился на хихикающую нимфу и предложил «покончить с Деметрой» и перейти к Зевсу.

— Покончишь, ага же, — пробормотал себе под нос бывший царь. — Ну и что же там с Зевсом?

— Он лежит в своих покоях, связанный, ну, помните, как в прошлый раз, а вокруг рыщет Гера в поисках нимф, — отчитался Психопомп.

— Именно так, — важно кивнула Минта, после чего, то и дело сбиваясь на интимные подробности, поведала о своих похождениях на Олимпе.

Персефона одобрительно похлопала ее по плечу, а вот Аид докладом Минты не удовлетворился и, прищурившись, посмотрел на Гермеса:

— А ты что скажешь?

— Ну да, так все и было, — подтвердил Психопомп.

— Ну уж нет! — возмутился Аид. — Гермес! Это что за доклад? Можно подумать, ты разучился разносить сплетни.

Персефона закатила глаза, но Владыка продолжал настаивать, и Гермесу пришлось подчиниться.

Сначала он рассказывал неохотно, но потом все больше и больше увлекался своей историей: шутил, смаковал детали и забавно жестикулировал, изображая то маскировку под Гекату, то Зевса, привязанного к кровати.

И Персефона, кажется, увлеклась — да они все увлеклись, потому, что это снова был тот, прежний Гермес, шутник, гуляка и веселый воришка, он никого не ненавидел и ничего не боялся, и все ему было нипочем.

— А Гера, — взахлеб рассказывал он, — Гера совсем поехала! Ни о чем говорить не может: о Зевсе, о нимфах, о Зевсе, о нимфах! Я ей про Ареса, она про Зевса! Про Афродиту — она про Зевса! Про Персефону рассказываю, ну, про то, что у нас тут творится — она опять про Зевса! А как Минту увидела — жуть! Глаза дикие!

— Овца, — прошипела Персефона, хватаясь за голову: как она могла упустить из виду?.. — Как же это не вовремя…

Аид вопросительно коснулся ее локтя; царица недовольно поморщилась и жестом показала, что объяснит позже. И Танату тоже позже. А подозрительно подмигивающему Гермесу вообще объяснять ничего не станет, она еще не совсем простила его за ситуацию с Гекатой.

Хорошо, хоть Минта, не отрывающая зачарованного взгляда от Психопомпа, ничего не заметила — а подмигивание так вообще приняла на свой счет и демонстративно отвернулась.

Кому-кому, а ей это точно лучше не знать…

— В море немногим лучше, чем на Олимпе, — начала Персефона, решив не дожидаться Таната и поскорее сменить тему. — Посейдон и Амфитрита на стороне Ареса — он держит в заложниках Тритона. Ну как, «на стороне»… Стиксом они, судя по всему, не клялись. Стоило мне появиться во дворце, Амфитрита тут же взяла меня в оборот и начала рассказывать, как Посейдон изменил ей с какой-то смертной. Нормальная реакция Амфитриты, если кто не знает, это «радуйся, я жена Посейдона, пойдем-ка на ложе, хочу узнать, чем ты понравилась моему мужу». Хотя обычно сразу «а это моя жена Амфитрита, два бога в два раза лучше одного», — со знанием дела пояснила царица. — И вот вместо этого она начинает рассказывать случай как будто из биографии Геры, и я сразу понимаю, что что-то не так. Я задала пару наводящих вопросов насчет Тритона и вернулась в Подземный мир.

— Они не пытались тебя задержать? — заинтересовался Аид.

— Они пытались сделать вид, что пытаются.

— Странно, что они не взяли Посейдона в долю, — усмехнулся экс-царь. — Неужели Арес не смог убедить его в том, что посадит на олимпийский престол?

Усмешка получилась не очень — слишком коварная для того Аида, к которому она успела привыкнуть.

— С его потрясающими способностями к дипломатии?..

— У Аполлончика в свое время это неплохо получилось. И Гера тогда отличилась… усыпили Зевса втроем, связали и потащили спихивать в Тартар, — вспомнил экс-царь. — Интересно, где он сейчас? Наверно, там же, где его сестра.

— Ну, он был на Олимпе вместе со всеми, — вспомнил Гермес. — А Артемиды там не было. Но это еще ни о чем не говорит.

Они принялись обсуждать, где может носить Артемиду, почему заговорщики так промахнулись с Посейдоном и Амфитритой (Персефона считала, потому, что Арес), какие их дальнейшие планы и кого бы еще завербовать в союзники.

— Любого, — хмуро сказал Танат, озабоченно трогая меч. — Это твой мир. Тебе достаточно приказать.

Он выглядел каким-то странным, не то удивленным, не то напуганным… точнее по его каменной физиономии было не разглядеть.

— А мне почему-то кажется, что это так не работает, — весело отозвался Аид, и Персефона тут же пожалела, что смотрела не на того.

— То, что Арес воображает, что каждое пророчество — про него, а Зевс и рад избавиться от сыночка, еще не делает его Владыкой, — отрезал Убийца. — Это просто клоун на троне. Мир сбросит его, когда ты вернешься.

— Еще чего, — сказал бывший царь одними губами, без голоса.

Танат фыркнул, сложил крылья за спиной и вышел — очевидно, чтобы не сказать Аиду то, что он о нем думает.

«Еще чего!» — мысленно повторила Персефона.

Пожалуй, Минта могла решить, что он не собирается возвращаться, но Персефона видела, как дрогнули его ресницы, скрывая бездну в темных глазах. Видела тени, которые легли на острые скулы.

Он ведь очень, очень хотел вернуться.

Подземный мир льнул к нему, как собака, звал и тянул к себе, и меньше всего Аид желал оттолкнуть его.

И как бы ни злился Неистовый Арес, и что бы ни делала Персефона, они, кажется, перестали быть Владыками Подземного мира в тот самый миг, когда колесница со скифом спустилась под землю.

— Когда ты вернешься, я могу занять место Гекаты, — предложила Персефона. — Кажется, я уже не очень подхожу для весны.

Аид закатил глаза:

— Ну, началось! Иногда мне кажется, что ты затеяла эту авантюру для того, чтобы избавиться от лишних обязанностей.

Персефона поджала губы — перед глазами почему-то всплыло веселое личико дочки, Макарии — и отвернулась:

— Возможно, — холодно сказала она.

Аид чуть улыбнулся и коснулся ее локтя:

— Не сердись, — мягко сказал он. — Я, может, и не против, но это так не делается. Цари, знаете, не так возвращаются.

— А как? — заинтересовалась Минта. — Расскажешь? Мне очень интересно!

Аид чуть наклонил голову, разглядывая нимфу, и Персефоне пришлось тихонечко ткнуть его сандалией. Экс-Владыка тут же перевел вопросительный взгляд на нее, и царица прижала палец к губам. Нимфочка, к счастью, ничего не заметила.

— Минта, Гермес, нам с Аидом нужно кое-что обсудить, — начала царица, решившись, но тут вернулся Танат.

— На вашем месте, — заявил он, — я бы сменил место дислокации. Я только что видел Деметру, она спустилась в Подземный мир и рыщет тут в поисках Ареса.

Очевидно, что перспектива объяснять разъяренной Деметре, почему он скрывает в своем мрачном логове ее нежную дочурку, нервировала даже непробиваемого Убийцу.

— А, может, и вправду, пойдем? — робко предложила Минта.

— Еще мы не бегали от моей матери! — возмутилась Персефона. — Пусть Арес боится, а мы должны встретить маму лицом к лицу… тьфу! В общем, меня все поняли.

Желающих встретить Деметру лицом к лицу как-то не наблюдалось.