Сплетение

Глава 11

Несколько дней спустя Азалия увидела странный сон. Не тот, что с Матушкой. А лишь ряд сменяющихся картинок, когда уже понимаешь, что спишь, но слабость на дает полностью проснуться. Снег. Она с сестрами танцует, прыгая и вращаясь, а Брэмбл говорит о маринованных абрикосах.

Действие переносится в их спальню: скрип двери, звук тяжелых шагов. На Брэмбл внезапно оказались ботинки. Все смеются над тем, как она топает у двери возле кровати Жасмин и Кловии, затем останавливается и идет к следующей кровати.

— Мне разбудить их, сударь?

Голос мистера Пудинга зазвучал в дверном проеме — он тоже попал в сон.

— Ни в коем случае. Пусть спят.

Теперь уже обут в ботинки был Король, а не Брэмбл. А сестры не танцевали, а спали в своих постелях. Азалия шелохнулась.

Ей снилось, что Король подходил к каждой кровати и отодвигал завесу, чтобы посмотреть на девочек. Он приблизился к ней, и она почувствовала яркий свет лампы на лице. Король прочистил горло.

— Сударь? — отозвался мистер Пудинг.

— Ничего. Только, они… так выросли.

— Так и есть.

Снова звуки шагов, затихшие на этот раз возле детской кроватки Лилии у двери.

— Лилия, — произнес Король.

Последовала такое долгое молчание, что по комнате запрыгали эльфы, которые исчезли, когда вновь послышались шаги и со скрипом закрылась дверь. На мгновение Азалия погрузилась в сновидение о танцах в павильоне, но сознание взывало к ней.

Король. Король здесь… здесь… его голос… звучал так явно. У Азалии необъяснимо мелькнула мысль, что это действительно явь. Вовсе не сон… постойте, а это и не было сном!

Вскакивая с постели, Азалия испуганно вскрикнула.

Уже утро. Девочки столпились у окна, выходящего на главный двор. Упираясь коленками на банкетку, обложенную подушками, они выглядывали в узкую щель возле края портьеры. Азалия потерла больное плечо и присоединилась к сестрам. При виде Короля у Азалии сдавило горло.

В угнетающей тишине девочки, не проронив ни слова, глазели в окно. Король развернул Диккенса, и Азалия заметила, что его левая рука перевязана.

— Он ранен! — взволнованно прошептала она. — Об этом не писали в газетах!

— Да. — Брэмбл побледнела. — наверно, он не хотел создавать шумиху. Как он управляется с поводьями? Это же больно.

— Мне стлашно, — прошептала Жасмин. В свои четыре она крайне мало говорила. Редко выпадал случай услышать ее звонкий голосок.

— И мне, — призналась Азалия и плотно закрыла шторы.

Расчесанные, заплетенные и выкупанные девочки, кроме близнецов, спустились к завтраку. После поздних танцев Злате было трудно просыпаться, а Флора всегда оставалась с ней, уговаривая собраться. Азалия пообещала приберечь для них порцию каши.

Однако, когда сестры подошли к раздвижным дверям комнатки за кухней, послышался всеобщий возглас восторга. На столе их ждали кувшинчики со сливками и хлеб с корицей. Стояли даже три чаши с вареньем и сахаром.

Тем не менее увидев стоящего во главе стола Короля, девочки подавили радостный крик. Он смотрел на эркер, словно его не застилали черные портьеры. Азалия поняла, что к ней бессознательно придвигаются сестры. Даже Лилия схватила Азалию за воротник.

— Вы опоздали, — сказал Король и повернулся к ним.

Азалия вздрогнула.

Много воды утекло с тех пор, как она видела его в последний раз. В светлые волосы и коротко подстриженную бороду вкрались белые прожилки, а черты лица заострились. Но тем не менее, он держался ровно и уверенно, подобно королям в книгах по истории. Девочки замерли в ожидании.

— Прошу, присаживайтесь, — пригласил Король. — Так не годится, уже половина девятого! Не по правилам. Хлеб почти остыл.

Сестры по-прежнему стояли не шелохнувшись. Плотно сжатые губы Брэмбл превратились в тонюсенькую линию. Азалия так крепко вцепилась в Лилию, что малышка захныкала. Руки старшей сестры безудержно тряслись — частично от волнения, но главным образом из-за нарастания обжигающего негодования внутри.

— Приносим свои извинения за опоздание, — голос Азалии прозвучал ровно и спокойно, и это придало ей мужество. — Ваш корабль прибыл ночью?

— Именно так, — ответил Король, усаживаясь во главе стола и жестом указывая девочкам на стулья. — Я решил, что сегодня каша неуместна. Давайте же. — Он взял со стола нарезной батон с корицей и принялся разламывать его, складывая кусочки в тарелку. Из-за перевязанной руки для такого простого действия требовались усилия.

— К-кажется, ему больно, — наклоняясь к Азалии, прошептала Кловия.

С другой стороны к ней прильнула Брэмбл:

— Что происходит? — шепотом спросила она.

— Не знаю, — также тихо отозвалась Азалия.

— М-может надо… надо спросить…

— Нет, — прошептала за спиной Дельфиния. — Пусть или рассказывает сам, или мы не хотим знать.

— Но…

Король угрюмо посмотрел на девочек в дверях. Неразборчивые отголоски шушуканья только рассердили его. Положив хлеб на стол, он произнес:

— Если вам есть что сказать, то будьте любезны говорите вслух. У нас в доме есть правила…

— Что с вашей рукой, сударь? — вызвалась Азалия.

Перешептывание затихло. Два нетронутых перевязью пальца Короля барабанили по батону. Помешкав, он ответил:

— Проткнуло штыком.

Девочки изумленно ахнули. Азалия беспокойно прижала Лили.

Сестры вновь принялись перешептываться, а Холли с жаром спросила: «Что такое штык? Скажите мне, кто-нибудь, что штык такое?»

— Сэр Джон вас осматривал? — поинтересовалась Азалия.

— Волноваться не о чем, — промолвил Король. — Займите места за столом, немедленно. Не желаю, чтобы вы надо мной стояли.

Девочки обратили взоры на Азалию, и она быстро кивнула. Обычно они усаживались за завтраком как голодающие сиротки. Однако в этот раз сестры неспешно расселись с противоположной стороны стола.

Королю явно не понравилось такое размещение — стулья рядом с ним пустовали.

— Где близнецы? — спросил он.

— Немного задерживаются. — Азалия передала Лилию Кловии. — Спустятся через минуту.

Король втянул щеки. От Азалии не укрылось, что ему требуются колоссальные усилия, чтобы не разразиться многословной лекцией.

— Хорошо, — наконец произнес он. — Мы не будем начинать без них. Но завтра подобное отставание не допустимо. Мистер Пудинг доложил мне, что вы приходите на завтрак и занятия в половине десятого! В половине десятого, мисс Азалия! Он говорит, что вечером вы отходите ко сну в положенное время и все же… Вам есть что сказать по этому поводу?

Под столом Азалия сжала кулаки, ногти впились в ладони.

— Немного сложно уследить за временем без башни, — спокойно возразила она.

— В таком случае вы можете в любое момент осведомиться у меня. Я ношу часы.

— Чудесно, — пробормотала Брэмбл. — Именно это мне и надо, интересуясь, сколько же сейчас минут, каждый раз допекать Короля.

Азалия бросила на нее предостерегающий взгляд. Король вновь втянул щеки, помолчал и… сменил тему разговора.

— Мисс Айви, — изрек он. — Что вы держите в руках?

Сидевшая рядом с Азалией, Айви перевела взгляд с коленей на Короля, а потом на Азалию, затем опять на Короля и обратно на предмет в ее пухлых ручках — обкусанный ломтик хлеба. Она ничего не ответила, потому что рот ее был полон, а в глазах застыли слезы.

— Ох, ну позвольте ей поесть, — вступилась Азалия, обнимая Айви и не давая Королю продолжить нотацию. — Это ее любимое блюдо.

— В нашем доме есть правила, — возразил Король, хотя и без суровости. — Мы кушаем всей семьей.

После этих слов самообладание Азалии, до сих пор умело сохраняемое, дало трещину и разразилось животным гневом. Даже защипало в глазах.

— Безусловно, — произнесла она. — Вам, конечно же, много известно об этом. — Она со стуком положила ложку рядом с тарелкой. — Если ваше мнение не изменилось, сударь, то я предпочла бы позавтракать в комнате.

Мир остановился. Ева перестала шаркать ногами по полу, Холли — дергать скатерть, Кловия — приглаживать темные кудряшки Лилии — все замерли и во все глаза смотрели на Азалию.

Король помрачнел. Хмурясь, он обвел взглядом праздничный стол, затем девочек. Ему явно не нравилось, какой завтрак принимает оборот.

— Хорошо, — сказал он. — Как пожелаете. Вы также можете попить чай и поужинать у себя в комнате, раз уж вы склоняетесь кушать там.

— Превосходно, — решительно отозвалась Азалия. Злость всепоглощающим пламенем прорывалась наружу. — Я бы даже предпочла всю следующую неделю есть в спальне.

— Зачем же этим ограничиваться? Если вы так привержены к приемам пищи вне стола, вы имеете право до конца жизни трапезничать в вашей комнате.

— Превосходно, — вновь произнесла Азалия.

— Превосходно, — вторил ей Король.

Нельзя сказать, что Король и Азалия впились друг в друга свирепыми взглядами, но от напряженности в их глазах казалось, что вот-вот запахнет паленым. В конце концов, разжимая пульсирующие от боли ладони, Азалия отступила. Поднявшись, она принялась собирать хлеб и укладывать тарелки одну в другую.

Эхом разлетаясь по комнатке, из холла донеслись звуки легкой поступи и веселых голосочков.

— …но я в самом деле ума не приложу, как они прослужат хотя бы еще день, — прозвучал голос Флоры. — Взгляни на эту дыру!

Кровь отхлынула от лица Азалии, когда в дверях появились Флора и Злата. Они сияли от радости…

… и несли корзину с пуантами. В руках Флора держала маленький зеленый тапочек Холли.

Войдя в комнатку, они оцепенели.

Злата громко ойкнула.

Взгляд Короля упал на близняшек, потом на корзину с беспорядочной кучей танцевальной обуви. Его брови поползли на лоб.

— Бежим, — бросила Брэмбл.

Девочки бросились врассыпную.

В суматохе перевернутых стульев и шуршащих кринолинов сестры выскочили в холл. Пытаясь догнать их, Азалия побежала за ними. Холли понеслась в кухню, Дельфиния — в сторону коридора, Ева, хлопая черными юбками, — вверх по служебной лестнице. Бледная, как призрак, и готовая расплакаться Кловия, вцепилась в Лилию и совсем не двигалась. Азалия гналась за близнецами, метнувшимися в прихожую, Брэмбл на бегу выхватила у них пуанты.

— Не бойтесь, цыплятки! — воскликнула Брэмбл, забрасывая корзину на изгиб локтя. — Спрячьтесь пока в галерее, под экспонатом с северной стороны. Я приду за вами через минуту. Если я не вернусь… отпусти меня!

Последние слова предназначались Азалии, поймавшей ее руку.

— Ты спятила? — спросила Азалия. — Теперь он наверняка поймет, что мы что-то скрываем!

— Какая разница? — выдергивая руку, огрызнулась Брэмбл. — Не выношу его!

Запястье Азалии схватила твердая ладонь.

— В оранжерею, барышни, — повелел Король. — Немедленно.

Брэмбл вырвалась, сжимая корзину двумя руками. Она отскочила по дуге к стойке перил винтовой лестницы и бросилась вверх по ступенькам.

— Мисс Брэмбл! — окликнул Король.

— Долой тиранию! — закричала Брэмбл. — Аристократию! Автократию! Монократию! И прочие «кратии»! Вы в меньшинстве, сударь! Сдавайтесь!

Втянув щеки, Король не стал преследовать Брэмбл, вместо этого он по-военному сопроводил Азалию и всхлипывающих двойняшек в оранжерею — так Король называл комнатку за кухней. Кловия, Лилия и остальные, кроме Брэмбл, заламывая руки, выстроились в линию вдоль розовых кустов, щеки их пылали, глаза смотрели в пол.

Король вышел, а несколько минут спустя из кухни раздался громкий треск, сопровождаемый звоном падающих ложек, затем стуком крышки от кастрюли и наконец продолжительным глухим рокотом.

В то же мгновенье показался Король, крепко сжимая Брэмбл за плечо, в другое руке он держал корзину. На его щеке красовался след от удара размером с ложку. Брэмбл сплющила губы в столь тонкую линию, что Азалия даже не смогла их разглядеть.

Король закрыл раздвижные стеклянные двери и поставил корзину на стол. На близняшек напала икота, пока Король оценивал содержимое: изорванные, сваленные в кучу, до неузнаваемости залатанные обноски. Он поднял некогда красный тапочек, от которого наглядно отвалилась лента.

— Что ж, — произнес он после затяжного молчания. — Что ж.

Опустив находку, он втянул щеки и сцепил за спиной руки. Он вдохнул, чтобы что-то сказать, потом выдохнул, взял из корзины мягкую туфельку и положил обратно.

— Я искренне разочарован во всех вас, — тихо сказал он. — Искренне разочарован.

Никто из девочек не посмел посмотреть ему в глаза. Ева отщипнула листик с увядшего розового куста и растирая его между пальцами, почти превратила в пыль, а Айви даже не пыталась доесть ломоть коричного хлеба, который она прихватила со стола.

— Прошу вас не сердитесь на них, — промолвила Азалия. — Это прежде всего моя вина.

Король вздохнул.

— И я подозреваю, что вы использовали все пары обуви каждую ночь. Так, мисс Азалия? Безрассудство, — он скрестил руки на груди. — Так вот почему вы опаздываете повсюду. Танцевать по ночам, во время траура, когда это строго запрещено. Вам прекрасно известно, что это непозволительно!

— Никто не слышит нас, — сказала восьмилетняя Холли, обвивая завязочки своего фартука вокруг тоненького запястья. — Ни единого звука.

— Да, я полагаю, что вас, вероятно, не слышно, — согласился Король. — Если бы в вашей спальне было достаточно места для танцев, а это не так, то вне всякого сомнения стоял бы невообразимый гам, разве нет? Итак. Если же шума не слышно, то где же вам танцевать еще? А? В этом доме нет тайн и закулисной возни, барышни. Если вы утаиваете секрет, то я должен быть немедленно проинформирован.

Азалия всем телом почувствовала необычно резкое и холодное покалывание. Она поежилась, когда колючая волна докатилась до кончиков пальцев, и взглянула на сестер. Ева дрыгала рукой, словно, пытаясь стряхнуть мурашки. Холли вытирала ладони о юбку. Брэмбл устремила взор на Азалию, изогнув тонкую бровь. Очевидно, что с ними произошло то же самое.

— Мы… не можем рассказать вам, — пролепетала Флора.

— Мы пообещали, — Злата прижалась к розовым кустам, словно желая провалиться сквозь землю.

— На серебряном платке Залии, — добавила Холли.

Враждебное выражение лица Короля сменилось на ошарашенное. Он повернулся к Холли — брови нахмурены, глаза бегают.

— Вы дали клятву? — произнес он. — На серебре?

Багровый румянец Холли даже спрятал веснушки.

— Мы пообещали не говорить Королю, — промямлила она.

Король отшатнулся, прижимая руки к столу за спиной. Если при этом его перевязанной руке и было больно, то вида он не показал. Лишь только впился в Азалию льдисто-голубым взглядом. Азалия не смогла его истолковать.

— То, что вы сделали, — в конце концов произнес он, — называется Клятвой на серебре. Это очень сильная клятва. Где вы о таком узнали?

Азалия зажала платок в кулаке, так крепко, что инициалы Матушки отпечатались на ладони.

Клятва на серебре.

Матушка заставила ее дать Клятву на серебре. Азалия не знала что это, но если Матушка так поступила, то это не может означать ничего плохого. Прикусив губу, Азалия зажмурилась, не в силах вынести леденящий взор. Она никогда не расскажет Королю о Матушке, о ее холодных руках и об обстоятельствах данного ей обещания.

— Очень хорошо, — сказал Король, видя, что Азалия не собирается открывать глаза. — Очень хорошо, — он взял со стола корзину с пуантами.

— Это отправится в печь…

Дельфиния охнула, и послышался звук падающего тела.

— … а вы проведете остаток дня в своей комнате, размышляя о значении траура, — продолжил Король, перешагивая через лежащую на полу Дельфинию. — Тотчас же. Хлеб вам с собой брать не дозволено.