Спроси свое сердце

14

– Ты удовлетворен? – спросила Джейн с вызовом. – Или предпочитаешь, чтобы я села за письменный стол, а ты направишь мне лампу в лицо? Так, кажется, вели допрос эсесовцы. Конечно, они не предполагали своим жертвам клясться на Библии, зато всегда держали наготове особые щипцы для пальчиков.

Мартин ничего не ответил. Они сидели друг против друга, но Мартин разместился на старинном огромном кресле и сейчас смотрел на Джейн сверху вниз. Он вообще выглядел намного более расслабленным, нежели она, возможно, потому, что был одет в новый роскошный купальный халат, а Джейн, перед тем как подняться наверх, не нашла ничего лучшего, как опять облачиться в старые джинсы и блузку.

Чем больше они занимались любовью, тем более зажатой она чувствовала себя после, и мысль об этом не давала ей покоя. В спальне власть попеременно переходила от одного к другому, оба знали это. И хотя всего час назад Джейн с удовольствием подчинялась любой прихоти Мартина, сейчас ее била нервная дрожь.

На этот раз он взял Джейн с собой в ад и обратно. Она умоляла поскорее избавить ее от сладостного мучения, но Мартин не спешил, растягивал любовную пытку. Собрав всю свою мужскую силу, он повелевал изнемогавшей в его объятиях женщиной, контролировал каждое ее движение и те редкие мгновения, когда наступало полное расслабление. Такое поведение и распаляло, и пугало Джейн, особенно когда она внезапно обнаружила, что словно парит в пространстве, без единой мысли в голове, готовая на любую прихоть любовника.

Никогда прежде Джейн не ощущала ничего подобного, и теперь мысль о бездарно потерянных годах вызывала приступ отчаяния. Боб заставлял ее делать все, что хотел, играя на ее страхе. Мартин почти достиг того же, используя страсть. Она бы не возражала полностью доверить свое тело мужчине, который бы действительно любил и оберегал ее. Но в случае с Мартином не было ни того, ни другого. Джейн боялась, что он может подвигнуть ее на все более и более непристойные забавы – и как раз тогда, когда ее мысли будут полностью заняты совсем другим.

Подобная перспектива заставила ее содрогнуться.

– С тобой все в порядке, Джейн?

Теплое участие, промелькнувшее в его голосе, принесло временное облегчение. Мартин не любил, но все же заботился о ней, хотя и на свой манер. Иначе зачем ему сидеть сейчас напротив и задавать вопросы о ней самой?

Или это всего лишь проявление банального любопытства, привычка не оставлять вопросы без ответов? Его Стивен Мак-Кой, вцепившись в очередную загадку, не отставал от нее, как собака от любимой косточки. Вероятно, и его создатель той же породы.

– Почему ты не отвечаешь мне, – внезапно взорвался Мартин, – а только улыбаешься загадочно, как Мона Лиза? Боже, ты иногда можешь свести с ума!

Удивленная неожиданным выпадом, Джейн тем не менее совсем не собиралась оправдываться. Она дала себе зарок: никогда больше не реагировать на мужской рык, дрожа, как серая мышка.

– Извини, – произнесла она безо всякого выражения. – Я задумалась о своем.

– Великолепно! Рад видеть, как ты увлеченно это делаешь. А мне-то казалось, тебе интересно хоть немного узнать о мужчине, с которым спишь. Или ты предпочитаешь держать своих любовников на безопасном отдалении и вышвыривать их вон, как только они переступят твою незримую черту?

– Это и есть вопрос номер один, Мартин? – перебила его Джейн ледяным тоном.

– Нет уж, черта с два!

– Отлично, значит, я могу не отвечать.

– Сука!

– Еще один раз услышу в свой адрес нечто подобное, – произнесла Джейн, стиснув зубы, – и ты, милый мой возлюбленный, вылетишь отсюда, независимо от того, истекла неделя или нет.

Несколько мгновений они молча мерили друг друга взглядами. Мартин первый пошел на примирение:

– Ты права. Прости, пожалуйста. Это было несправедливо и совсем не по-джентльменски с моей стороны.

Не по-джентльменски? Она не ослышалась? Джейн не помнила, чтобы это слово хоть раз произнес современный мужчина. Что доказывало очевидную несовременность Мартина, причем во многих отношениях. К нему удачно подошло бы прозвище «накрахмаленный воротничок». Если бы Джейн не прочитала ранее его роман и не заглянула в темную кладовую его души, видимо противоречия его личности, вероятно, свели бы ее с ума.

– Думаю, нам следует поскорее начать, – произнесла она сухо. – Кто первый?

– Полагаю, ты.

– Почему я? Только из-за того, что ты обожаешь оставлять за собой последнее слово?

– Да, поэтому. Это был вопрос номер один, не так ли? – В его голосе звучал неприкрытый сарказм.

Это слишком, решила Джейн, даже если принять во внимание недавние извинения.

Их глаза сцепились в схватке – пламенеющие черные против сверкающих зеленых.

Наконец Мартин не выдержал и улыбнулся, как бы извиняясь еще раз. Джейн позволила себе ответную примирительную улыбку.

– Ты любишь жизнь, полную опасностей, Мартин, – произнесла она загадочно.

Он ничего не ответил, продолжая разглядывать ее, словно мысленно пытался прочесть ответы на мучившие его вопросы. Решив для себя, что он и наполовину не столь загадочен для нее, как она для него, Джейн улыбнулась уже шире и обворожительнее. Прочитанный роман рассказал многое об авторе. Однако у нее на уме вертелось еще несколько вопросов, на которые пока не нашлось ответов.

– Вопрос первый, – начала она, поняв, что снова надо брать инициативу в свои руки. – Каковы твои отношения с родителями и родственниками?

На этот раз она его точно удивила, сомнений не было. Он откинулся головой на спинку кресла и какое-то время собирался с мыслями.

– Я уважительно и с благодарностью отношусь к отцу, люблю и почитаю мать, а больше у меня живых родственников нет. Мой старший брат умер в возрасте шести лет, а в нашей семье существует традиция – старший сын обязательно становится адвокатом. Вот почему я выбрал эту профессию…

– Твой ответ неполон, Мартин. Я спросила тебя об отношениях, а это улица с двусторонним движением. Как они к тебе относятся?

Он вздрогнул.

– Мой отец должен мной гордиться, а мать… полагаю, ей есть о чем беспокоиться касательно меня.

– А что именно должно ее беспокоить?

– Это уже второй вопрос.

– Согласна. Пусть будет вторым. Ответь, пожалуйста.

– Пас.

Разочарование Джейн было слишком резким и искренним, чтобы его можно было скрыть. Она действительно желала знать как можно больше об отношениях Мартина с матерью. Джейн казалось, что это очень важно. Почему он любил и почитал ее? За что? Нужно было приготовить Мартину какую-то ловушку и спровоцировать его на ответ. Как именно это устроить, Джейн пока не знала, но со временем что-нибудь придумает.

– Твоя очередь, – улыбнулась она самой сладкой из своих улыбок.

Но улыбки и след простыл, когда Джейн услышала вопрос Мартина:

– Ты изменяла мужу?

Джейн потребовались все силы, чтобы не выдать волнения. Значит, вот как все будет разворачиваться – он явно решил выведать у нее все самое сокровенное. Что предпринять? Спасовать или выложить правду?

Желание разрушить кое-какие из его ложных представлений о ее моральных принципах было велико, и, поскольку в самом начале их отношений Джейн уже отвергла липкую клевету Сэма, почему бы сейчас не открыть истину? Однако следовало быть настороже. Если отрицать все, во что он уже успел поверить, Мартин непременно задумается о причинах, по которым она пошла на сближение с ним. А также о том, почему нормальная женщина, склонная к приключениям, так уверена, что не забеременеет… даже не предохраняясь…

– Нет, – просто ответила она. – Не изменяла.

Джейн постаралась разгадать выражение лица Мартина, но оно оставалось непроницаемым.

– Ты вышла замуж девственницей?

Глупый вопрос. Он давал ей возможность блестяще выкрутиться.

– Нет, конечно. – Ответив, она заметила, как лицо Мартина дрогнуло.

Его реакция возмутила Джейн.

– Итак, по два вопроса с каждой стороны. А теперь вопрос номер три. После того, как истечет неделя, вернешься ли ты к Линде?

– Боже мой, конечно нет. Как я смогу вернуться к ее ханжески-стерильному сексу после тебя?

Теперь дрогнуло лицо Джейн.

– А ты… ты вернешься к Майклу? – перешел в контратаку Мартин. – Не сомневаюсь, он заведется как тысяча чертей, когда ты посвятишь его в то, чем мы тут с тобой занимались.

Щеки Джейн вновь покрылись предательским румянцем.

– Сомневаюсь, что буду пересказывать какие бы то ни было интимные подробности Майклу или кому-нибудь еще. По крайней мере в обозримом будущем.

– Хотелось бы верить, – пробормотал Мартин.

Ее подбородок опять вызывающе вздернулся.

– Я думала, ты всегда сумеешь различить ложь.

– Да, сумею. Поэтому мне и кажется, что тут что-то не так. В твоих словах.

– Но я сказала сущую правду!

– И в изреченной правде может гнездиться ложь. Ты лжешь мне, Джейн, я это чувствую.

Джейн вскочила.

– Так зачем же тогда продолжать этот фарс?

– О, садись, пожалуйста, ради Бога. Не выношу женских истерик.

– А я – мужского лицемерия. Ты сказал, что желаешь услышать правду, но на самом деле не хочешь этого. Ты не способен совладать с правдой, Мартин, только если она не раскрашена в черное и белое. Ни с единым словом правды!

Теперь и он встал, схватив ее за плечи.

– О чем ты?

– Это следующий из твоих двадцати вопросов?

– Джейн, предупреждаю тебя…

– Не надо, Мартин. Не надо меня предупреждать… и запугивать. И дурачить меня тоже не надо. Я не собираюсь этого выносить, слышишь? Как не собираюсь больше выносить твоих пощечин, перекрестных допросов, всех твоих инквизиторских штучек. До сих пор не понимаю, почему я вообще согласилась в них участвовать. Моя жизнь – это моя жизнь, и прошлое, и настоящее, и будущее. Ты просил меня подарить тебе одну неделю ее, и я согласилась. Просто потому, что это был единственный способ удержать тебя здесь, единственный способ заставить тебя подарить наслаждение мне. Но пройдет Новый год, Мартин, и ты покинешь этот дом и мою жизнь. Comprenez-vous? – вспомнила она напоследок когда-то заданный ей по-французски вопрос.

– Может быть, мне и не захочется оставаться здесь до конца недели? – спросил он агрессивно. – Ты подумала об этом?

– О нет, ты останешься на весь срок. Не сомневаюсь.

От его ярости не осталось и следа, теперь это была дрожь приготовленного к пытке.

– Кто ты на самом деле? Иногда мне кажется, что ты нереальна и чувства твои нереальны.

– Я более чем реальна, Мартин, – еле слышно произнесла она, мучительно борясь со спазмом, внезапно сдавившим горло. Она надеялась, что гнев позволит ей вынести все, что выпало на этот день, но жестоко ошиблась. – Более чем реальна, – повторила она шепотом, чувствуя, как по щекам покатились слезы.

Увидев их, Мартин издал глухой стон, в котором звучала неподдельная мука.

– Почему ты вытворяешь со мной такое? – почти выкрикнул он и с силой прижал ее к себе. – Ты разбиваешь мне сердце, Джейн. Я уже не знаю, кто я такой. Не знаю, чего хочу. Все, о чем я могу думать, это ты…

– Ты имеешь в виду, секс со мной? – прошептала она, уткнувшись в его широкую грудь.

– Да… Нет… О Боже, не знаю. Черт, я даже могу в тебя влюбиться…

От этих слов сердце Джейн перевернулось в груди. Однако не похоже было, чтобы сны так быстро и легко сбывались. Поэтому она чуть отстранилась от Мартина, вытерла слезы и горько улыбнулась:

– Сомневаюсь, дорогой.

– Проклятье! Не смей называть меня так!

– Почему нет? – Она положила нежную ладонь на шею Мартина и поцеловала его. – Ты и есть мой дорогой. Бедный, измотанный и запутавшийся мой дорогой. Но меня не покидает ощущение, что к концу недели ты придешь в себя и будешь готов вернуться к своей обычной жизни. Если, конечно, не попросишь продолжения. Возможно, ты уже нарисовал в уме очередную фантазию: ты приезжаешь сюда время от времени на уик-энды, в твое тайное любовное гнездышко, и позволяешь себе расслабиться после всех тягот нашего безумного мира.

Ее слова вызвали у него шок.

– Теперь я знаю, кто ты. Ты одна из этих чертовых ясновидящих.

Она рассмеялась.

– Если бы так…

Мартин снова неистово прижал ее к себе.

– Так ты согласна?

– С чем? С предложением стать твоей постоянной любовницей?

– Да.

– Посмотрим, Мартин. Посмотрим.

– Нет, ты все-таки сука, – заключил он, обняв ее со всей силой, на какую был способен. – Но ты совершенно права. Я не смогу удержать тебя иным способом.

Джейн пыталась найти какой-то умный и точный ответ, но тщетно. Она уже чувствовала дрожь во всем теле, ее мысли о будущем еще вихрились в голове, но губы Мартина уже приблизились к ее губам. Как отказать ему, пожелай он явиться к ней еще и еще раз? А что произойдет, когда он со временем обратит внимание на ее округлившуюся фигуру, когда он сложит один к одному и поймет, что она ждет ребенка?

Ответов она не знала, а задавать вопросы не хватало мужества. Будущему придется подождать немного, решила Джейн, потому что Мартин не собирался ждать ни минуты. Он повалил ее на вылинявший ковер и начал судорожно сдирать одежду.

Джейн с горечью подумала, что следовало бы посопротивляться, хотя бы для виду. Его желание все росло, а она совершенно безвольно распростерлась на ковре, наблюдая за его попытками раздеть ее. Конечно, не стоило баловать его, приучать к мысли, что он может получить все, что хочет, где и когда хочет…

Она еще пробовала что-то произнести, но его опытные губы уже достигли той точки на ее теле, которая означала сдачу крепости без предварительных условий. Из губ Джейн вырвался стон, в котором смешались наслаждение, растерянность и недовольство собой. Когда она застонала во второй раз, осталось только наслаждение…

К чему борьба? – подумала она, проваливаясь в никуда. И прекратила всякое сопротивление.

Следующие несколько дней прошли почти по-домашнему, за занятиями вполне рутинными.

Сразу после завтрака наступал час хозяйственных испытаний, которые Джейн планировала заблаговременно. Она выяснила, что Мартин предпочитает работы на свежем воздухе, будь то прополка в саду или приведение в порядок газона. Адвокат прекрасно справлялся с покраской стен, но на обои ему не хватало терпения. К одиннадцати утра, когда начиналась жара, они обычно плескались перед обедом в их собственной маленькой частичке Тихого океана.

Бухточка действительно оказалась небольшой, мало песка, одни камни, но замечательно укрытой в скалах, которые, насколько хватало глазу, принадлежали теперь Джейн. На воде почти не было ряби, волны гасились скалами задолго до береговой линии, и все место идеально подходило для купания.

После плавания они возвращались домой, отдыхали, что неизбежно заканчивалось постелью. От одного вида Джейн в бикини Мартин забывал обо всем. Затем своей чередой следовали плотный обед и долгая сиеста на веранде второго этажа. Просыпаясь, Мартин опять давал волю чувствам и лишь после второго акта любви отправлялся заниматься предписанными ему работами по дому, а Джейн разбиралась с новыми занавесками. После шести вся работа прекращалась. Они принимали душ, переодевались и отправлялись ужинать в один из бесчисленных уютных ресторанчиков, рассеянных по всему Центральному побережью.

Вечером тридцатого, накануне праздника, Джейн совершила роковую ошибку, выбрав на этот раз популярный ресторан «Морской берег».

Когда перед ними уже дымились аппетитные блюда, обещавшие восхитительный ужин, в зале неожиданно появился Майкл Кеннет под руку с какой-то неизвестной рыжеволосой красоткой.

Видя, что Джейн узнала вошедшего, Мартин бросил на Майкла такой мрачный взгляд, что его одного было достаточно, чтобы их заметили, хотя они и выбрали столик в наименее освещенном углу ресторана. Джейн застонала, когда Майкл, усадив свою даму, направился к ним. Его взор, обращенный на Мартина, напротив, был спокойно-любопытным.

– Добрый вечер, Джейн, – поприветствовал он ее. – Не могу вспомнить, чтобы когда-нибудь встречал тебя здесь.

– Да… это мой первый визит.

– Вижу, ты наслаждаешься праздниками, – светски произнес Майкл, вежливо указав на Мартина.

– Да, – судорожно сглотнула Джейн, выдавив из себя подобие улыбки. Черта с два она будет представлять ему Мартина.

– Можно тебя пригласить к нам на новогодний вечер?

– Боюсь, что не смогу, Майкл. Но… все равно спасибо за приглашение.

Темные глаза Мартина сверкнули огнем.

– Джейн, дорогая, – произнес он вкрадчивым голосом, – куда девались твои изысканные манеры? Не представить нас, бедных парней, друг другу… – Он первым протянул руку Майклу: – Полагаю, вы Майкл Кеннет, начальник Джейн? Я Мартин Бенфорд. Не сомневаюсь, вы слышали обо мне. Джейн говорила, что упоминала мое имя в разговорах с коллегами.

Джейн шумно вдохнула, а Майкл весь напрягся.

– Возможно, возможно… – молвил он холодно. – Вы ведь были ее клиентом пару недель назад, не так ли?

– Совершенно верно.

Майкл бросил быстрый испытующий взгляд на совершенно потерянную Джейн, а затем молча посмотрел прямо в глаза Мартину. Казалось, на языке Майкла вертится какая-то колкость, но он, слава Богу, промолчал, решив вежливо откланяться:

– Ну, желаю вам приятного аппетита, друзья. Моя спутница меня заждалась. Увидимся после праздников, Джейн. Все мы по тебе очень скучаем.

Выражение лица Мартина не предвещало ничего хорошего.

– Держу пари, он по тебе очень скучает, – набросился он на Джейн, когда Майкл отошел. – И особенно его письменный стол!

– Хватит! – резко прервала его Джейн. – У меня никогда не было сексуальной близости с Майклом. Ни на письменном столе, ни в каком другом месте.

Мартин раскрыл рот от удивления.

– Ты… что?

– Ты все хорошо расслышал, Мартин. Никогда у нас с Майклом ничего не было – ничего сексуального, я имею в виду. Я солгала. Тебе хотелось поверить в ту чепуху, которую нес Сэм, а мне – чтобы ты поскорее уехал. Поэтому я и солгала.

– Ты солгала… – Казалось, ему трудно переварить информацию, свалившуюся на голову. – Но… ты все-таки наговорила Майклу что-то про меня. Я это понял. Что же?

– Правду. Что Сэм оклеветал меня, расписывая, как я легко доступна. Что ты поверил ему и действовал соответствующим образом. Я рассказала все Майклу только потому, что не желала более оставаться в одном офисе с Сэмом. Я сама было собралась увольняться, но Майкл выгнал Сэма. Вот и все.

– Так ты утверждаешь, что никогда не позволяла себе переспать с клиентом?

Мартин еще раз совершил ошибку, открывшись для ее ответного удара.

– Нет, я этого не утверждаю. Но никогда не делала этого ради заключения удачной сделки.

– Тогда с какой же целью?

– Секс, конечно.

– Понимаю…

– Правда, Мартин?

– Пытаюсь понять, черт побери! Но ты всячески мешаешь мне, рассказывая небылицы.

– Нет, не думаю. Но когда тебе причиняют боль, единственное, что остается, это защищаться. Особенно если тебе уже раньше доставалось.

Он смерил ее долгим и пронзительным взглядом.

– Ты сейчас говоришь о муже, ведь так?

– Да.

– Что он тебе сделал?

– Он причинял мне боль.

– Но каким образом? Приведи хоть один пример.

– Только один? – Джейн глубоко вздохнула. – Хорошо. В ночь перед смертью он выпорол меня ремнем, причем так, что ссадины и кровоподтеки не сходили еще несколько месяцев.

Из горла Мартина вырвалось нечто среднее между стоном и вздохом.

– Достаточно примеров? – быстро продолжила Джейн, чувствуя, как ее начинает колотить. – Или желаешь услышать еще?

– Нет, – вздрогнул Мартин, по-прежнему пристально глядя на нее. Какая-то мысль не давала ему покоя.

– Я ведь тоже причинил тебе боль, разве не так? – наконец тяжело произнес он. – Я имею в виду душевную боль…

Глаза ее наполнились слезами.

– Джейн, Боже мой.

Внезапно она резко поднялась и пулей вылетела из ресторана. Мартину удалось нагнать ее только на стоянке: Джейн рыдала, прислонясь к машине.

– Джейн, ну пожалуйста, не надо, – мягко попросил он, повернув ее к себе и обняв. – Боже, дорогая, не надо.

– Отвези меня домой, Мартин, – произнесла Джейн безжизненно, уткнувшись ему в рубашку. – И не спрашивай ни о чем. Не заставляй ни о чем рассказывать. Просто отвези домой и не отпускай.

– Хорошо. Я только заберу твои вещи и заплачу по счету.

Он все выполнил, как и обещал. Отвез Джейн домой и уложил в постель, затем сам улегся рядом и просто обнял ее. Не задавал вопросов и не пытался разговорить. Даже не стал заводить ее на любовные игры. Джейн вволю выплакалась и в конце концов заснула в его объятиях.

Проснулась она в полной тишине, в стремительно нагревающейся комнате и в компании с запиской, приколотой к подушке, еще хранившей тепло Мартина. «Ты сладко спала, – было написано на клочке бумаги. – Если тебя не поднимет будильник, найдешь меня в бухте».

Джейн перевернулась на другой бок и почувствовала, как капелька пота сбежала по ложбинке на груди. Заложенная за голову рука также ощутила влагу взмокших волос. Хорошая идея – окунуться в прохладную океанскую воду, но Джейн испытала смутную тревогу. После прошедшей ночи ей не хотелось встретиться с Мартином лицом к лицу: Джейн не представляла, что он теперь может подумать о ней.

Возможно, если бы она продолжала жить, как будто ничего не произошло, если бы по-прежнему отметала всякую попытку вызвать ее на новый разговор о прошлом и не задумывалась о будущем, ей удалось бы преодолеть отчаяние и разочарование, когда по истечении недели он уедет. Осталось ждать всего ничего – день, два…

Надев бикини и повязав купальное полотенце на бедра, Джейн начала спускаться по тропинке к воде.

Когда Мартин заметил ее меж камней, он что-то прокричал и помахал рукой. Джейн увидела его, лежащего на водной глади под лучами неистового полуденного солнца, и сердце ее заколотилось в груди, потому что она вдруг поняла: он купается абсолютно голым. Обычно, когда они спускались к морю вдвоем, Мартин всегда шел в плавках, но на этот раз он, видимо, решил, что совершенно один, и не стал утруждать себя переодеванием.

Конечно, глупо стесняться после всего, что они испытали вместе, но Джейн всегда чувствовала себя не в своей тарелке, когда сталкивалась с откровенной наготой на людях. Совершенно свободная от предрассудков наедине с мужчиной, в полумраке спальни, Джейн не относилась к тем женщинам, которые не имели ничего против занятия любовью вне дома. Даже если ближайшего наблюдателя не сыскать и за милю…

– Иди же скорее! – крикнул Мартин. – Вода сегодня потрясающая.

Стараясь не обращать внимания на его обнаженное тело, Джейн вприпрыжку побежала вниз по тропинке. Добравшись до песка, она сбросила полотенце и с разбегу кинулась в воду, остановившись только тогда, когда почувствовала иглы уколов по всему телу.

– Да она ледяная! – завопила Джейн, заколотив руками по воде.

– Ничего, сейчас привыкнешь, – подбодрил ее Мартин, подплыв к ней на мелководье и поднявшись на ноги.

Внезапно Джейн охватила паника.

– Нет, не надо! Не приближайся ко мне.

– Я не буду брызгаться. Обещаю.

Он стоял перед ней во весь рост и пытался откинуть мокрые волосы со лба, а вода стекала по его плечам, струилась по телу, и Джейн не могла оторвать от него глаз, в которых сквозило едва скрытое желание.

Ее взгляд сделал свое дело. Увидев результат на теле Мартина, Джейн не на шутку растерялась, а в ответ услышала лишь беззаботный смех.

– Как бы я был счастлив сохранить это подольше в том же состоянии, – крикнул он и двинулся прямо на нее с очевидным намерением заключить в объятия.

– Не прикасайся! – воскликнула Джейн и в результате короткой борьбы чуть не упала на спину.

Мартина ее реакция удивила. Он слегка отпрянул и, вздрогнув, спросил:

– Но почему? Что-то не так?

– Все нормально, – ответила Джейн, переводя дыхание. – Мне… мне просто не хочется заниматься этим здесь.

Мартин в сомнении огляделся.

– Почему? Здесь даже еще уединеннее, чем в спальне.

– Возможно, но я… я стесняюсь.

– О нет, Джейн. Когда дело касается любви, в тебе нет ни капельки застенчивости. Скажи просто, что это наказание за мое поведение, верно? За то, что поверил Сэму. За то, что вообще поверил во все, что услышал.

– Нет, – выдохнула она.

– Тогда давай займемся любовью. Прямо здесь. Сейчас. Или ты снова придумаешь ту же дурацкую отговорку, что вода не кажется тебе достаточно эротичной? Пожалуйста, не надо. Я люблю женщину, которую вижу перед собой и которую хорошо знаю. Я люблю тебя и хочу тебе это прямо сейчас доказать.

Услышав это неожиданное признание, Джейн оторопело уставилась на Мартина.

– Ты меня любишь? – спросила она, не чувствуя ни голоса, ни сердца в груди.

Он улыбнулся ей понимающе и нежно.

– Люблю? Да я обожаю тебя, неужели ты не знала этого?

– Нет.

– Милая моя Джейн, я просто без ума от тебя. И никак не могу тобой насытиться. – Он начал поглаживать ее плечи, затем груди, дождавшись, пока соски стали твердыми. Затем повернул ее к себе спиной и расстегнул застежку купального лифчика, дав ему упасть в морскую воду. Замерзшая и будто парализованная, Джейн стояла по колено в воде, безучастно наблюдая, как Мартин аккуратно стягивает с нее трусики, и лишь с покорностью робота по очереди приподняла сначала одну, потом другую ногу, отпустив в свободное плавание и эту, последнюю часть одеяния. Теперь она была совершенно обнаженной, и ничто не защищало ее тело от нетерпеливого желания Мартина.

– Как ты прекрасна, – прошептал он, чуть нагнувшись и припав губами к нежной шее. Руки его продолжали ласкать и возбуждать груди Джейн. – Ты самая прекрасная, самая сексуальная женщина на всем белом свете…

Даже тая от этих слов и прикосновений, Джейн не переставала нервно оглядывать прибрежные скалы. Она начинала волноваться, не прячется ли кто за ними. Между тем руки Мартина спустились по ее плоскому животу на бедра, ягодицы, его ласки становились все более откровенными, заставляя учащенно биться сердце, а все чувства Джейн словно затягивало в глубокую воронку. Волны наслаждения прокатились по телу, и она сладко застонала. Ее тело требовало немедленно сдачи на милость победителя.

Но рассудок все еще сопротивлялся.

– Нет, – простонала она.

Это мало походило на протест, но Мартина, надо отдать ему должное, ее стон остановил.

– Что значит нет? Ты не можешь этого требовать от меня. Боже мой, Джейн, я люблю тебя. Ты мне нужна.

В памяти Джейн молнией пронеслась та последняя ночь с Бобом. Истязая ее, он тоже все время твердил, как она ему нужна.

– Нет! – закричала она, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

Руки его по-прежнему крепко сжимали Джейн, и в напряженности его тела она ощутила агрессивную угрозу. Голова ее пошла кругом. Он ни за что не остановится. Он пойдет до конца, независимо от того, желает она того или нет.

Растерянная, в полной панике, Джейн с трудом вырвалась из мужских объятий и бросилась бежать. Но вода да мокрый песок мешали, и, не преодолев десяти метров, Джейн упала на колени и чуть не умерла от ужаса, когда на нее навалилось тяжелое тело Мартина.

– О Боже, нет! – взмолилась она.

После нескольких мгновений яростной борьбы она поняла, что единственным намерением Мартина было вытащить ее из воды. Вздохнув с облегчением, Джейн безвольно опустилась на песок.

– Я не причиню тебе зла, Джейн. Дай же мне помочь тебе.

– Нет! – почти истерически закричала она. – Ты мне ничем не поможешь. Никто мне не поможет. Уходи, прошу тебя. Ты меня вовсе не любишь. Не любишь так, как мне нужно. И никто меня так не любил. Уходи. Пожалуйста.

Она зарылась лицом в ладони и зарыдала и плакала так до тех пор, пока слез не осталось. Когда она опять подняла лицо и осмотрелась, пляж был пуст. А вернувшись в дом, Джейн нашла опустевшим и его.

Ей понадобилось несколько минут, чтобы осознать то, что она наделала. Она приказала Мартину уйти.

И он ушел.