Старая сказка

9

На четвертый день с начала великой эпопеи встреча с Коулом все же состоялась по инициативе последнего. И в очередной раз он застал Микаэлу в испачканном краской комбинезоне, старых кроссовках и с растрепанными волосами, вылезшими из-под косынки, которую Микаэла превратила в бандану. Мэри-Энн десять минут назад объявила часовой перерыв на ланч, но из-за жары и разлитого в воздухе запаха краски Микаэла даже думать не могла о еде. На щеках девушки горел лихорадочный румянец, а лоб блестел от испарины. Сегодня она не смогла позавтракать, поскольку ей казалось, что все продукты пропахли химикалиями. Оставшись одна, она еще раз прошлась по комнатам, оценивая объем проделанной работы и прикидывая количество предстоящей. Вот за этим занятием Коул ее и застал.

Заметив его присутствие, Микаэла на всякий случай приняла самый независимый вид. Но Коул так смотрел на нее, что она невольно смутилась. Микаэла быстро оглядела свой комбинезон, отряхнула на коленях, хотя ткань там была относительно чистой, и нервным жестом заправила под косынку выбившиеся волосы.

– Неужели все так плохо, мистер Рассел?

– Что? – растерянно спросил он, не в силах справиться с захлестнувшей его волной. Коул не мог оторвать от нее глаз. На лице Микаэлы не было ни грамма косметики, гладкая кожа словно светилась изнутри, а в глазах, опушенных длиннющими ресницами, ему вдруг почудилась затаенная усмешка.

– У вас просто дар заставать меня в неприглядном виде, – шутливо попеняла она ему и провела тыльной стороной ладони по лбу, утирая испарину.

– Вы отлично выглядите, – выпалил Коул.

Микаэла удивленно взглянула на него и покачала головой.

– Труд, конечно, облагораживает человека, но боюсь, что вы сильно преувеличиваете мою привлекательность. И все же спасибо за комплимент.

На глаза Микаэлы упала еще одна непослушная прядка, выскользнувшая из-под косынки. Микаэла тут же принялась запихивать ее обратно, но потом решила, что нужно просто повязать ее заново, и стянула свою импровизированную бандану.

– Ваши волосы… – вдруг проговорил Коул, обнаружив нечто совершенно невероятное: темную бронзу с золотыми искрами!

В пустой комнате его голос прозвучал неожиданно громко. По лицу Коула скользнула странная гримаса, которую Микаэла с ее богатым воображением посчитала самым настоящим потрясением.

Что там опять случилось с моими многострадальными волосами? – испугалась она. Измазалась розовой краской? Испачкала в побелке?

– Что? – Она рукой провела по голове, боясь вот-вот обнаружить слипшиеся от масляной краски волосы.

– Они снова рыжие, – пробормотал Коул.

Микаэла ошеломленно замерла, а его рука едва заметно приподнялась и снова упала, словно Коул лишь в самый последний момент удержался от искушения прикоснуться к ее волосам.

– Они вовсе не рыжие! – запоздало возмутилась она, и Коул непонимающе взглянул на нее. – И вообще, что вы все пристали к моим волосам?!

– Кто это все? – холодно поинтересовался он, становясь прежним Коулом.

Микаэла внезапно ощутила разочарование. Несколько дней назад, читая ему лекцию о содержании собаки, она из чистой вредности изо всех сил пыталась лишить Коула равновесия, но у нее ничего не получилось. А сегодня такая незначительная деталь, как возвращение волосам первоначального цвета – хвала господу, это все же свершилось! – прямо-таки сразила его наповал! Совершенно непонятно и, главное, необъяснимо. Кто их поймет, этих мужчин?!

– Ну… – она замялась, – вы. Еще Дик сказал, что этот цвет мне совсем не идет. Рабочие, правда, молчали, но так косились, что мне стало немного не по себе. А потом Мэри-Энн потребовала, чтобы я перестала сходить с ума, – слабым голосом закончила Микаэла. От всех этих «незапланированных» переживаний она почувствовала себя нехорошо.

– И вы перестали?

– Что «перестала»?

– Сходить с ума?

Микаэла насупилась.

– Как видите, – буркнула она.

– Мисс Престон, вы хорошо себя чувствуете? – неожиданно спросил Коул, озабоченный тем, что румянец с щек девушки исчез, уступив место бледности.

– Я в порядке, – процедила она.

– Сейчас вы неважно выглядите…

Прелестный комплимент, ничего не скажешь!

– Вот спасибо. А только что утверждали совершенно противоположное!

– Вам нужно присесть.

– Боюсь, что на всем этаже не отыщется ни одного стула. Со мной все в порядке. Просто немного устала, и еще эта жара… Оказалось, что ремонт отнимает гораздо больше времени и сил, чем я рассчитывала.

– Зачем вы вообще занимаетесь этим ремонтом? – неожиданно заворчал он.

– То есть как?

– Я имею в виду, что дом просто кишит рабочими и нет никакой нужды заниматься этим лично.

– И что мне – сидеть целый день сложа руки? Я принимаю посильное участие!

– Скорее непосильное… Просто умерьте пыл.

– Послушайте, мистер Рассел, вы пришли прочитать мне очередную нотацию? Вам больше нечем заняться?

– Вообще-то время ланча, все работники спустились вниз, чтобы перекусить, но вас среди них не оказалось. И я подумал… В общем, я принес вам сандвич и сок… – Коул вытащил из одного кармана коричневый бумажный пакет, а из другого – коробочку с соком и сунул все Микаэле в руки.

Она растерянно заморгала.

– Зачем вы?.. То есть спасибо… – пробормотала Микаэла, сраженная его добротой наповал. – Очень любезно с вашей стороны.

– Пожалуйста, – великодушно сказал он.

Микаэла вытащила из пакета сандвич с сыром и откусила кусочек.

– Мне кажется, что этот ланч – просто повод прийти сюда и самому проверить, насколько плохо обстоят дела.

– И как это вы догадались? – преувеличенно удивился он.

– Пришла к этому выводу методом дедукции. Но я сегодня добрая. Хотите, все покажу?

– Хочу… – Коул усмехнулся. – Но после того, как вы доедите сандвич.

Микаэла бросила на него укоризненный взгляд, но послушно доела, стараясь не обращать внимания на то, что сандвич тоже был со вкусом краски. Потом она попила сока – у сока был привкус растворителя! – и отряхнула руки.

– Все было очень вкусно, спасибо. А теперь пойдемте… – пригласила она, выходя из своей будущей спальни, и Коул двинулся за ней.

– Кстати, а где ваш верный оруженосец Дик Свенсон?

– Он… э-э-э… как и все, отправился перекусить, – сказала Микаэла, прекрасно зная, что любую свободную минуту Дик старается проводить в обществе Мэри-Энн.

К собственному удивлению, Микаэла поняла, что Мэри-Энн не только не против, а очень даже «за». Семилетняя разница в возрасте нисколько не смущала молодых людей. Приезд Мэри-Энн для Дика был подобен дозе допинга, а после ее отъезда он быстро сникал. Микаэле было так жалко юношу, что каждый вечер она старалась побаловать Дика, приготовив для него что-нибудь вкусненькое. За эти дни они здорово сдружились.

Микаэла провела Коула по комнатам, давая краткие пояснения. Полы уже были отремонтированы, рамы – сменены, а стены – выровнены. Он молчал, и было совершенно непонятно, нравится ему или нет.

– Ну что? – не выдержала Микаэла. – Вам нравится?

– Главное, чтобы вам нравилось, мисс Престон.

Она была страшно разочарована подобным ответом. Ей хотелось, чтобы он рассыпался в цветистых комплиментах, восхитился аккуратностью и скоростью выполненных работ… И главное – чтобы он сказал, что она молодец, что затеяла все это!

– Это не ответ, мистер Рассел, – сухо сказала она. – Я спрашивала ваше мнение.

– Мне нравится, – коротко отозвался он.

– Слава богу! – ехидно процедила девушка. – А то бы не знаю, что делала, если бы вам не понравилось.

– Я так и знал, что вы снова будете ехидничать!

– Я не ехидничаю… – Микаэла хотела еще что-то добавить, но внезапно почувствовала, что ей не хватает воздуха. Она оттянула горловину футболки, словно это могло помочь, и судорожно вздохнула. Но голова закружилась все сильнее и Микаэла с ужасом поняла, что сейчас упадет.

– Мисс Престон… – голос Коула звучал словно издалека.

– Я… Мне… – пробормотала она непослушными губами, и тут ее куда-то понесло, словно на волнах. Лишь через пару секунд она поняла, что Коул Рассел подхватил ее на руки и несет к лестнице, ведущей на первый этаж, и ужасно, совершенно неестественно перепугалась.

– Немедленно поставьте меня на пол! – потребовала она.

– Сейчас. Не дергайтесь, иначе мы оба свалимся с этой лестницы.

Микаэла с ужасом подумала, что будет, если ее сейчас кто-нибудь увидит.

– Да пустите же! – снова отчаянно пискнула она.

Вообще-то она хотела возмущенно крикнуть, но из горла вылетел только этот жалкий писк. Коул преодолел последний пролет с Микаэлой на руках и аккуратно поставил ее у подножия лестницы. Она изо всех сил вцепилась руками в перила.

– Что вы себе позволяете?

– Еще бы секунда, и вы свалились бы на пол.

– Все равно это не давало вам права хватать и тащить меня! – Пальцы, впившиеся в перила, побелели от напряжения.

– Я принесу вам воды.

– Нет, не уходите! – выкрикнула Микаэла. Не могла же она допустить, чтобы Коул ворвался на кухню, помешав воркующим голубкам – Дику и Мэри-Энн!

Он удивленно оглянулся.

– Я думаю, мне просто нужно выйти на улицу. Постою в тенечке, и мне станет гораздо лучше, – поспешно проговорила она. – Правда-правда… В доме невыносимая жара и к тому же пахнет краской и еще какими-то химикатами.

Микаэла сделала нетвердый шаг к входной двери, и Коул придержал ее за локоть. Они вышли на улицу, где было почти так же душно, как и в доме.

– Уже все в порядке… – со слабой улыбкой на губах заверила Микаэла.

– Как же, в порядке! – фыркнул он, не веря ни единому слову.

– Сегодня очень душно. Наверное, будет дождь…

– Я бы на это не рассчитывал… – пробурчал Коул, увлекая Микаэлу за собой.

– Куда вы меня снова тащите? – слабо проговорила она.

– Садитесь. – Коул, как маленькую, усадил ее в плетеное кресло на террасе.

Микаэла тут же откинулась на спинку и не сдержала облегченного вздоха. Как хорошо, что он оказался гораздо упрямее и последовательнее ее! Коул зацепил ногой стоящий чуть поодаль стул, со скрежетом подтянул его к себе и, усевшись рядом с креслом Микаэлы, принялся задумчиво рассматривать ее. Она покосилась на него и тут же отвела глаза. Что в ней такого, что он глаз оторвать не может?! Взгляд Коула преследует ее во время бодрствования и, кажется, скоро будет сниться ночами. Это становится просто невыносимым!

– Кажется, теперь вам действительно уже лучше, мисс Престон, – констатировал Коул через некоторое время.

– Гораздо, – коротко подтвердила она.

– Вы кидаетесь из крайности в крайность. Это может плохо закончиться, – назидательным тоном сказал он.

– О чем это вы?

– Сначала несколько лет совершенно игнорируете свою собственность, а потом приезжаете и принимаетесь за дела так рьяно, что падаете без сил. Вы совсем забыли о «золотой середине».

– Я вообще не собиралась сюда приезжать… – брякнула она и мысленно добавила: если бы не голос в голове.

Микаэла посмотрела на Коула, пытаясь понять, какое впечатление произвело на него это признание. Он не дрогнул. Отвернулся и стал смотреть куда-то вдаль. Микаэлу вполне устроило это молчание. Она снова откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.

Коула совершенно не удивило признание девушки. Те несколько недель она провела здесь только по настоянию своей матери. Так что встречей с Микаэлой он целиком и полностью обязан Роксане Кертис Престон, и она, эта встреча, была отнюдь не приятным событием в его жизни. Своевольная и капризная пятнадцатилетняя девушка доставила ему уйму хлопот. Ему и Теду, по просьбе которого Коул присматривал за Микаэлой. Тед оказался дальновиднее Коула, по молодости и неопытности решившего, что Микаэла не способна на глупости. Только потом он осознал, какую угрозу представляет собой этот милый ангелочек.

Сначала ей отчего-то взбрела в голову мысль прополоть клумбу под окнами. Она ее и прополола. Всю. Вместе с цветами. Тед, обнаружив голую землю под окнами гостиной, сначала прокашлялся, прочищая горло, а потом сказал, что Микаэла молодец. Правда, он тут же все испортил, отказавшись от ее помощи в таком сложном деле, как растениеводство и декоративное цветоводство. Потом она захотела научиться ездить на лошади верхом, но никого не поставила об этом в известность. Ее первый урок едва не закончился весьма плачевно, и только своевременное появление Дули Арчера спасло молодую авантюристку от больничной койки. Было еще несколько мелких неприятностей, а третьим ее подвигом стала попытка угнать машину Теда. Слава богу, после этого она успокоилась. А еще через пару недель Микаэлу забрала мать, и, видно, мисс Престон так «нагостилась», что следующие одиннадцать лет не изъявляла желания появиться на ранчо.

И вот ее новый приезд. Коул тут же понял, кто это пожаловал. Он сразу ее узнал, несмотря на то что волосы Микаэлы были выкрашены в совершенно дикий красный цвет, а пол-лица закрывали огромные солнцезащитные очки. А когда Микаэла их сдернула и Коул снова увидел ее лицо, он почувствовал такой спазм в животе, словно его лягнула лошадь. И тут он понял, что вместе с Микаэлой вернулось то самое чувство опасности, хотя сейчас оно имело совершенно иную окраску. Коул сомневался, что Микаэла все еще способна на прежние подвиги, – хотя и этого нельзя было исключать! Теперь Микаэла Престон представляла собой угрозу не для ранчо, а для него лично! Хуже всего было то, что он по-прежнему чувствовал себя ответственным за Микаэлу, словно просьба Теда позаботиться и присмотреть за ней была все еще в силе.

Микаэла так утомилась, что незаметно задремала в старом кресле, даже несмотря на то, что находилась в обществе нервирующего ее Коула Рассела. Вот до чего она довела себя! Микаэла встрепенулась оттого, что кто-то топтался на ее коленях. Она открыла глаза и тут же с испуганным возгласом вскочила. Огромное животное, имеющее весьма отдаленное сходство с домашней кошкой, мягко приземлилось на все четыре лапы и недовольно мяукнуло. А потом, наклонив лобастую голову, снова шагнуло к девушке.

– Ой! – пискнула Микаэла, попятилась, наткнулась на что-то огромное и тут же почувствовала, что ее за талию придерживают две сильные руки.

– Что такое? – спросил Коул.

– Там! – Микаэла ткнула пальцем в недоуменно рассматривающее ее чудовище и попыталась спрятаться за Коула.

– Это всего лишь кот! Он совершенно безопасен. Живет в одной из хозяйственных построек и исправно ловит мышей, – Коул присел на корточки и поманил животное. – Иди сюда, красавец.

Гигантский кот тут же бросился к Коулу и принялся изо всех сил тереться об него.

– Это Казанова, – небрежно пояснил Коул и почесал кота за ухом.

Казанова зажмурился от удовольствия и замурлыкал так громко, будто рядом заработал автомобильный двигатель.

– Но он такой огромный… И весь в каких-то клочках!

Вот с этим Коул вынужден был согласиться. Вид у Казановы был действительно весьма неприглядный, потому как кот, полностью оправдывая свою кличку, обожал проводить время со слабым кошачьим полом и по этой причине нередко устраивал шумные драки с конкурентами.

Но, несмотря на размер, непрезентабельный вид и отнюдь не ангельский характер, это был всего лишь безобидный кот! Кто мог подумать, что мисс Престон, которая охала и пряталась при виде кота, опасалась близко подойти к весьма миролюбивому Олуху, просто обожает какую-то там крысу с дурацким именем… Коко?.. Куку?.. Ах нет, Кики! Интересно, что она будет делать, когда столкнется с коровой?

Несмотря на заверения Коула, Микаэла по-прежнему смотрела на кота с опаской.

– Кажется, мне уже пора! – Она бочком, не спуская глаз с Казановы, двинулась к дверям, ведущим в дом. На пороге, чувствуя себя уже в безопасности, она остановилась и немного смущенно взглянула на Коула. – Спасибо вам за то, что устроили мне этот отдых, накормили и вообще… за все.

– Пожалуйста, – отозвался Коул, выпрямляясь.

К четырем часам небо заволокло облаками, влажность воздуха увеличилась, и еще через два часа даже в летнем комбинезоне из натурального хлопка Микаэла чувствовала себя, как в сауне. Еще пару дней в таком духе – голодный паек и тяжелый физический труд – и любая манекенщица позавидует ее костлявым «формам».

Уж не запантетовать ли этот весьма действенный способ похудения? – невесело подумала Микаэла. Принимая во внимание то, что за последние дни она потеряла несколько фунтов без всяких усилий, эффект можно считать потрясающим.

Микаэла попыталась представить ролик, рекламирующий ее «способ»: несколько девиц вкалывают до седьмого пота под палящим солнцем; те же девицы съедают вечером по листику салата и запивают его глотком воды. И финальная сцена: напольные весы, худосочные ноги, стрелка, нехотя миновавшая нулевую отметку, и радостное изумление на измученных лицах с запавшими глазами. И никаких тебе таблеток, тренажеров, саун, специальных поясов и шортиков…

– По какому поводу столь тяжкие вздохи?

Микаэла оглянулась на подошедшую Мэри-Энн.

– Я думала о том, что труд создал человека.

– Ну и?..

– Он же его и погубит! – нарочито мрачным голосом предрекла Микаэла.

Мэри-Энн расхохоталась.

– Бедняжка ты моя, – ласково проворковала она. – А ведь я тебя предупреждала.

– Я учусь только на собственных ошибках! – с гордостью заявила Микаэла, и теперь они рассмеялись уже вдвоем.

– Ладно, шутки шутками, а на сегодня уже достаточно, – сказала Мэри-Энн и с довольным видом обвела взглядом отремонтированную комнату. – Я звонила Клайду, завтра твой заказ будет готов. Он сказал, что возникли некоторые сложности, которые немного увеличили сумму, но, думаю, я заеду к нему и все улажу.

– Снова разнесешь все его доводы в пух и прах? – с улыбкой предположила Микаэла.

– Вроде того.

– Как только он окончательно поймет, что ты пытаешься его разорить, у Клайда лопнет терпение и он откажется работать с тобой. А где ты еще сыщешь такого реставратора?

– Не откажется, – небрежно махнула рукой Мэри-Энн. – Я знаю, как на него можно воздействовать.

Микаэла тоже знала, как подруга может «воздействовать» на своего бывшего бойфренда, который все еще не оставлял надежду вернуть Мэри-Энн.

– Только не перестарайся. Злоупотребление до добра не доводит, – посоветовала она.

– Да я знаю… – рассеянно проговорила Мэри-Энн, а потом как-то нерешительно взглянула на Микаэлу и неожиданно спросила: – Ты считаешь, что я сошла с ума?

Несмотря на внезапность и непоследовательность вопроса, Микаэла сообразила, о чем говорит Мэри-Энн.

– Ты имеешь в виду Дика? – уточнила она, и подруга кивнула с совершенно несчастным видом. Микаэла невольно улыбнулась. – Нет, я думаю, что с тобой все в полном порядке.

Лицо Мэри-Энн тут же просветлело.

– Спасибо! Я сама себе кажусь ужасно поглупевшей, но ничего не могу поделать. Я все время улыбаюсь, когда смотрю на него. А уж когда он смотрит на меня… Прямо все внутри переворачивается. Со мной такого никогда не было. И мне жутко страшно. Дик совсем мальчишка, а мне уже двадцать четыре!.. – Она с надеждой взглянула на Микаэлу.

И Микаэла не обманула ее ожиданий, начав развенчивать все сомнения.

– Да ты совсем старушка! – поддела она подругу. – Не глупи, Мэри-Энн. Или ты забыла: женщине столько лет, на сколько она себя чувствует?

– Золотые слова! – воодушевленно воскликнула Мэри-Энн. – Тогда мне всего шестнадцать!

– Вот так-то лучше. И Дик вовсе не мальчишка. Через месяц ему будет восемнадцать. И это касается только вас двоих. Если тебя интересует мое мнение…

– Очень интересует! – поспешно сказала Мэри-Энн.

– Мне кажется, что нужно просто жить и наслаждаться этой жизнью, не комплексуя из-за чьего-то субъективного мнения. Ты достаточно здравомыслящий человек, чтобы принять правильное решение.

– Уже не здравомыслящий, – грустно призналась Мэри-Энн.

– Тогда слушай голос своего сердца. А вдруг это судьба? Что касается Дика… Мы общаемся уже почти две недели, и этого срока оказалось достаточно, чтобы понять, что у этого молодого человека полностью сформировавшиеся взгляды на жизнь, очень правильные взгляды. Он серьезный, надежный и жутко ответственный. Основательный… Я могу расписывать тебе его положительные качества и дальше, но боюсь, что в этом случае ты ошибочно посчитаешь, что недостойна его! – шутливо закончила Микаэла, чтобы хоть немного развеселить погрустневшую подругу.

Мэри-Энн выдавила слабую улыбку, которая тут же погасла.

– Ты права, – она тихонько вздохнула, – Дик даст фору многим мужчинам, которые гораздо старше его. Клайд с его капризами и манерами обиженного мальчишки ему и в подметки не годится… Ладно, проехали. А как у тебя? – резко оборвала она свои излияния и бросила испытующий взгляд на Микаэлу.

– Что у меня? – удивилась Микаэла.

– Мне показалось, что между тобой и… мм… мистером Расселом что-то происходит.

– Какая глупость! – возмущенно воскликнула Микаэла и отчего-то густо покраснела.

– Я уж вижу, какая это глупость!

Девушка уже открыла рот, дабы вывалить на подругу кучу веских аргументов в пользу этого утверждения, но, к своему ужасу, поняла, что не может ничего придумать. Ну совершенно ни одной дельной мысли в голове!

– Думай что хочешь, но все твои предположения не стоят и выеденного яйца! – раздраженная и ошеломленная собственным конфузом, недовольно пробурчала она.

Мэри-Энн тонко и загадочно улыбнулась.

– Ладно, Майки, мне уже пора. До завтра.

– Тебя проводить?

– Думаю, не стоит… – Мэри-Энн помялась, а потом с улыбкой призналась: – Дик проводит меня.

– Ну что ж… Благословляю вас, дети мои! – напустив на себя важный вид, напутствовала подругу Микаэла, и Мэри-Энн, не удержавшись, фыркнула.

После ухода Мэри-Энн Микаэла побрела в свою комнату, приняла прохладный душ и переоделась. Потом она спустилась в кухню и приготовила легкий ужин. Но ее верный компаньон куда-то подевался, а ужин в одиночестве совсем не добавлял аппетита. Опустевший после отъезда рабочих дом казался тихим и усталым, словно погрузившимся в тяжелую дремоту после трудного дня. Одиночество давило, и Микаэла, набросив на плечи легкую шаль, вышла из дома в сгущающиеся сумерки.

Газон и заросший сорной травой длинный цветник под окнами были примяты приезжавшими грузовиками. Сквозь траву проглядывали розовые лепестки, и Микаэла, наклонившись, расправила цветок. Она обязательно восстановит газон и, возможно, даже сможет что-нибудь сделать с этой клумбой…

Микаэла выпрямилась и медленно побрела к изгороди, окружавшей участок вокруг дома. Тени под деревьями были уже чернильно-густыми, но солнце еще не зашло окончательно. Цикады гремели в траве, крикнула и замолкла какая-то птица. Микаэла миновала деревья и, выйдя на открытое пространство, приблизилась к изгороди. Панорама потрясающего заката открылась перед ней во всей красе. Микаэла невольно задохнулась и ухватилась рукой за толстую перекладину, а потом бессильно оперлась на нее. Любые выражения восхищения, будь то даже нечленораздельные междометия и «охи-ахи», в данный момент показались ей кощунственными. Позволено было только восторженно внимать и мучительно переживать открывшуюся красоту.

Огненно пылающее солнце медленно погружалось во влажно взбитые облака. На линии горизонта они казались почти черными, мрачно клубящимися и страшными, а сверху, подсвеченные красными лучами заходящего солнца, переливались перламутрово-розовым, мерцали оранжевыми сполохами. Полоска чистого неба между наползавшими облаками была перечеркана красными, лиловыми и фиолетовыми полосами, словно разрисованная сумасшедшим авангардистом. Даль стало постепенно заволакивать нежно-голубой дымкой, которая по мере угасания могущественного светила становилась жемчужно-серой. Воздух наполнился свежестью и нежными, едва уловимыми ароматами неизвестных ночных цветов и повлажневшей травы. Яркие краски стали медленно истаивать, блекнуть, тускнеть, и Микаэла почувствовала непонятную тревогу и невыразимую печаль.

– Моно-но аваре, – произнес тихий голос рядом с ней, и она сначала решила, что снова заговорил тот голос в ее голове.

Печальное очарование… Медленно повернув голову, она увидела стоящего рядом Коула Рассела. Когда и как он сумел так незаметно подобраться к ней? Сгущавшиеся сумерки не позволяли как следует рассмотреть его лицо, но Микаэла почему-то решила, что он выглядит чересчур сурово для оброненной фразы и этого тихого вечера. И она была готова поклясться, что за пару секунд до того, как он вживую появился перед Микаэлой, так же четко и ясно он стоял перед ее мысленным взором. На какое-то безумное мгновение ей показалось, что Коул материализовался прямо из ее мыслей!

Мистика какая-то. К «мистике» Микаэла относила все, что не могла внятно объяснить. Голос в голове, посоветовавший ей приехать сюда, был из той же серии. Микаэла тут же попыталась прогнать эти сумасшедшие мысли. Его появление здесь и ее мысли не более чем совпадение!

– Вам знакомы эстетические категории японской культуры, мистер Рассел? – слегка охрипшим голосом спросила она.

– Нет, мисс Престон, я не настолько образован и начитан, – спокойно ответил он. – Но я знаю дословный перевод этой фразы, и мне показалось, что она как нельзя лучше характеризует ваше настроение.

Микаэла почти с ужасом взглянула на Коула и быстро отвела взгляд. Это невозможно!

– Что вас так… напугало?

– Скорее потрясло, – пробормотала она. – Я не ожидала, что мои мысли так легко прочитать.

– Я не читал… – с тихим смешком опроверг он ее слова. – Просто это было… ну словно разлито в воздухе, понимаете?

Микаэла тупо кивнула, хотя на самом деле ничего не понимала. Настройка двух совершенно разных людей на одну волну, проникновение в чувства другого человеческого существа, понимание чужого настроения… Прибавьте к этому материализацию мыслей, и станет понятно, что все это просто бред какой-то! Микаэла поняла, что, если сейчас же не «зацепится» за что-то вполне материальное, понятное и объяснимое, у нее что-то случится в голове… Или с головой.

– Мистер Рассел… э-э-э… а вы не видели Дика? – выпалила она первое, что пришло в голову.

– Именно сейчас он вам вдруг срочно понадобился? – В его голосе не было удивления по поводу несоответствия предыдущего разговора и последующего вопроса, только едва заметная насмешка.

– Общем, я вышла его поискать. Мне нужно было посоветоваться с ним по одному вопросу, и тут… этот закат и… – Она замолчала, поняв, что несет что-то совсем невразумительное.

– Понятно… Нет, мисс Престон, я не видел Дика. – Коул облокотился на ограду и стал смотреть в туманную даль.

Микаэла поёжилась и откашлялась.

– Вы что-то еще хотели спросить, мисс Престон? – не поворачивая головы, спросил он.

Микаэла отважилась.

– Да. Я хотела обсудить с вами один вопрос.

– Внимательно вас слушаю.

– Ремонт второго этажа практически закончен. Завтра привезут мебель, еще день мы с Мэри-Энн потратим на то, чтобы все расставить, повесить занавески и все такое… В общем, думаю, в четверг рабочие займутся первым этажом.

– Хорошо, – коротко отозвался он.

– Вы можете пожить в одной из комнат наверху!

– Что?

– Вы прекрасно расслышали.

– Я не могу принять ваше предложение.

– По-моему, у вас нет выбора.

– Выбор есть всегда!

– Не в этом случае… Надеюсь, вы не собираетесь жить в коровнике?

– Какая вам разница, где я буду жить?

– Я руководствуюсь принц

– Да ну? – удивился он, и Микаэла вспомнила, как в первый же день выгнала его из дома.

– Тогда было всего лишь недоразумение. Я была уставшая и раздраженная. Сразу вляпалась в коровью лепешку и едва не свалилась в глубокую канаву. Согласитесь, что все вышеперечисленное не способствовало поднятию моего настроения. И к тому же я попыталась все исправить и даже попросила прощения! И мне очень не хочется, чтобы вы рисковали жизнью, вновь поселившись в той лачуге. Ну что, я вас убедила?

– Вы всегда так настойчивы? – вопросом на вопрос ответил он.

– Да, – не задумываясь, брякнула Микаэла, и он тяжело вздохнул. – Вообще-то упрямство – это наследственное, – добавила Микаэла.

– Вы даже Теда переплюнули. А уж он был упрямец, каких мало!

– Спасибо, – серьезно поблагодарила она его, совершенно по-дурацки чувствуя себя польщенной.

– Вы думаете, это был комплимент? – Правая бровь Коула насмешливо приподнялась.

– Я на это очень надеюсь.

– Ладно, ваша взяла, мисс Престон, – неожиданно усмехнулся он. – Где теперь располагается спальня для гостей?

– Там же, где и раньше: в конце коридора направо. Завтра мы обставим ее мебелью, а послезавтра с утра она в вашем распоряжении.

– Спасибо, вы очень добры.

– Да, еще одно… Может, у вас будут какие-нибудь пожелания по поводу благоустройства вашей комнаты?

– Пусть все останется, как прежде.

Разочарованная Микаэла скорчила гримаску.

– Я надеялась, что вы одумаетесь, Коул… – И замерла. Она никогда не называла его просто по имени, используя только официальное обращение «мистер Рассел», и теперь ждала реакции мужчины. Но Коул то ли действительно ничего не заметил, то ли весьма успешно притворился.

– Зря надеялись.

– Что ж, я постараюсь учесть ваши пожелания… Но обещать ничего не могу! – Она мило улыбнулась и потуже стянула концы шали. Кажется, на улице здорово похолодало.

Они помолчали, думая каждый о своем. Микаэла бросила короткий взгляд на профиль Коула.

– Мистер Рассел, я могу поинтересоваться, почему вы так сильно реагируете, когда речь заходит о преобразованиях в этом доме?

– Наверное, потому, что это единственный настоящий дом, который у меня когда-либо был, – глухо проговорил он, и Микаэла едва не вздрогнула. – Я люблю его… То есть любил таким, каков он был.

В его голосе она расслышала неподдельную горечь и с трудом удержалась от того, чтобы не раскрыть свой секрет.

– Вы давно работаете на ранчо?

– С четырнадцати лет.

– Столько лет на одном месте. Теперь я понимаю…

– Что значит на «одном месте»? – с непонятной усмешкой поинтересовался он.

– Ну я подумала, что вы родились здесь. Потом стали работать.

– Я родился в пригороде Чикаго и жил там до четырнадцати лет.

Микаэла мысленно прикинула, где сейчас они и где Чикаго, и изумилась.

– Вы… переехали?

– Некоторым образом. Тед привез меня сюда, и не сказать, что я с восторгом воспринял переезд.

– Вас? – переспросила она. – А ваши родители?

– Вы ведь не отстанете, верно?

– Даже не надейтесь!

– Так и быть, расскажу вам эту историю, мисс Престон. Тед… По большому счету он спас мою жизнь.

– Вот как? А что случилось? Несчастный случай? Или еще какая-нибудь критическая ситуация? – предположила она, и в голове Микаэлы пронеслось несколько ярких картинок: Тед вытаскивает Коула из руин зданий, разрушившихся от землетрясения; выносит его из морской пучины; вызывает карету «скорой помощи» после дорожной аварии…

– Нет, ничего такого, – сказал он. – По глупости я попал в дурную компанию.

– Наркотики и разгульный образ жизни?

– Вроде того.

– Мистер Рассел, а можно поподробнее? Я просто сгораю от любопытства. Почему именно дяде Теду пришлось спасать вас от дурной компании?

– Мои родители погибли в автокатастрофе, когда мне было пять лет. Меня растила бабушка. Мы жили на окраине Чикаго, в огромном многоквартирном доме, похожем на гигантский муравейник. Это были настоящие трущобы. К тому времени, как мне исполнилось одиннадцать, бабушка нуждалась в большем присмотре, чем я, но никому не было до этого дела. Я был предоставлен сам себе и целыми днями шатался по улицам в компании таких же неблагополучных подростков.

– Как же вы познакомились с дядей?

– Нашу встречу лишь с большой натяжкой можно назвать знакомством. Тед приехал в Чикаго по делам и поймал меня в тот момент, когда в его отсутствие я вскрыл машину и вытаскивал магнитолу.

Микаэла невольно ахнула.

– Надеюсь, это шутка?

– Нет. Должен признаться, что это был не первый мой опыт в подобных делах. Но, к счастью, последний.

– Сколько вам было лет?

– Почти четырнадцать. Тед пригрозил сдать меня в полицию, но я сумел вырваться и сбежать. В его руках остался капюшон от моей куртки. А на следующий день он появился у нас в квартирке. Я до сих пор не знаю, как он сумел найти меня, но в тот момент я здорово струсил. А Тед принес деньги и продукты, хотя ему не должно было быть никакого дела до уличного воришки. На следующий день он появился снова и предложил мне работу.

– В четырнадцать лет? – поразилась Микаэла.

– Ну я был довольно рослым подростком и к тому же считал себя абсолютно взрослым и самостоятельным.

– Это не аргумент!

– Ну ладно, признаюсь, что я не притронулся к деньгам, оставленным Тедом. Они остались лежать там, где он их оставил.

– Но почему?

– По какой-то неизвестной причине мне стало ужасно стыдно. Наверное, я не был окончательно испорчен. Или просто не успел войти во вкус, не пристрастился к воровству и легким деньгам. И Тед понял это и предложил мне честный заработок.

– А что потом?

– Я согласился. – Коул пожал плечами. – Он привез нас на ранчо, меня и бабушку. А через пару дней я так разочаровался, что едва не сбежал. Но Тед нашел нужные слова, и я остался. Теперь я понимаю, что выполняемая мной работа не стоила тех денег, что он платил мне. Потом умерла бабушка, и Тед стал моим опекуном. Экстерном я закончил школу, а потом Тед предложил мне обучение в колледже. Я согласился лишь с одним условием: после колледжа я вернусь и буду работать на этом ранчо. Это должно было стать дивидендами от вложений Теда в мое образование.

– У вас была нелегкая жизнь, мистер Рассел.

– Я считаю, что мне повезло. И это не единственная история. Тед помог очень многим. И я рассказал вам это не для того, чтобы вы посочувствовали мне, а чтобы вы поняли, каким замечательным человеком был ваш дядя.

– Вы с ним очень подходили друг другу, – тихо сказала она. – Он любил вас.

– Тед был весьма одинок, – резковато сказал Коул. – К тому же его мучило чувство вины перед братом.

– Перед моим отцом? – зачем-то уточнила Микаэла, хотя ей было известно, что у дяди Теда был только один брат – ее отец, Себастьян Престон.

Коул кивнул.

– Но почему?

– Они крупно поссорились, расстались почти врагами. И не успели помириться.

– Я ничего не знала об этом, – пробормотала Микаэла. – Я совсем не помню отца. Видела только его фотографии. Он умер, когда я была малюткой. Я пыталась побольше узнать о нем от мамы, но она немногословна. Она вообще не любила говорить о семье папы. Даже о существовании своего родного дяди я узнала только, когда мне исполнилось десять лет, – зачем-то принялась объяснять она и тут же заметила, что лицо Коула сначала исказилось, а потом застыло. Микаэла растерянно замолчала.

– Но вы не захотели с ним встретиться.

– Почему же, захотела… Но мама сказала, что Тед очень занятой человек, что у него сложный характер и он не любит, чтобы дети путались у него под ногами.

– Тед много раз хотел встретиться с вами. Он буквально умолял вашу мать, чтобы она позволила вам пожить на ранчо, но Роксана каждый раз отвечала отказом… – медленно сказал Коул.

– Что? – почему-то испугалась Микаэла. – Я вам не верю. У дяди Теда было множество возможностей встретиться со мной, но он не использовал ни одной.

– Все потому, что вы так часто переезжали, что Тед частенько не знал, где вы.

Микаэла тяжело сглотнула. Они и в самом деле часто переезжали. Но Микаэла всегда считала, что в этом виноват непоседливый характер Рокси. Словно перекати-поле, она не могла долго усидеть на одном месте.

– До тех пор пока Роксана не писала или не звонила и не требовала от него денег, – добавил после паузы Коул, и Микаэла сначала даже не поняла, о чем он говорит.

– Требовала денег? – чуть ли не по слогам переспросила она. – Но почему?

Коул пристально всматривался в лицо Микаэлы. Нет, она не знает. Она не смогла бы так искусно притворяться.

– Тед считал, что вы его дочь, – тусклым голосом ответил он, и эти слова буквально заставили Микаэлу отшатнуться.

Кровь отхлынула от головы. Микаэла изо всех сил вцепилась в перекладину, боясь, что в любой момент может упасть от потрясения.

– Это невозможно… – прошептала она.

– Но тем не менее это так. Он сам сказал мне об этом. – Коул был напряжен и явно не шутил.

– Нет, нет, нет… – пробормотала Микаэла, сжимая рукой горло. – Прошу меня извинить, – едва выговорила она и бросилась прочь.

– Микаэла, подождите! – выкрикнул Коул, но она уже скрылась в глубокой тени нависших веток. Коул бросился за ней, но вскоре остановился, беспомощно оглядываясь по сторонам. – Микаэла?! – еще раз выкрикнул он, а потом услышал, как хлопнула входная дверь.

Слава богу, она не бросилась сломя голову в чисто поле, а вернулась в дом. Он закрыл глаза и сжал кулаки, ругая себя на чем свет стоит за то, что вывалил на нее всю эту информацию без подготовки. Завтра он попробует поговорить с ней. Но утром Коул не нашел Микаэлу ни в доме, ни на ранчо. Ее машина исчезла, и никто не мог сказать, когда и куда она уехала.