Старость не радость, или замуж не напасть (СИ)

Глава 38

Будто с неохотой Кощей отпустил меня. Да и мне не хотелось разрывать объятья. В его руках мне было спокойно и приятно. Так бы и стояла, слушая учащенный стук его сердца.

Прекрасный момент был испорчен осознанием того, что сейчас придется возвращаться в деревню за Бураном. Представляю, как ехидно будут смотреть на меня селяне, после того как их властелин бесцеремонно взвалил меня на плечо как мешок.

К моей радости, всё разрешилось иначе. Кощей просто свистнул по-молодецки, так, что закачались верхушки молодых березок, и в тот же миг будто из-под земли появился Буран. Конь в нетерпении бил копытом, ожидая, когда сможет умчать хозяина в небесные дали.

Так же как и в прошлый раз, Кощей подхватил меня с земли и устроил перед собой на коне. Буран внешне не противился воле хозяина. Но, я была уверена, он не упустит возможность сделать мне какую-нибудь подлянку, пока Кощей не видит. Наедине с этим непарнокопытным лучше не оставаться.

Разогнавшись, Буран оторвался от земли и продолжил бег по звенящему под его копытами воздуху. Кощей развернул коня к деревне, и мы сделали круг почета, а в моем случае круг позора, над колокольней.

Детвора радостно кричала нам и размахивала руками. Мужики на время оторвались от работы, и, прикрыв глаза от полуденного солнца ладонями, проводили нас долгими взглядами.

Интересно, что теперь думает обо мне Алешка. Я так старалась придать себе значимости, а Кощей легко и непринужденно сгубил мою репутацию. Сделает ли теперь богатырь то, о чем я его просила?

Ладно, я сделала все, что могла. Ничего уже не исправить. По крайней мере, в этом времени. Вернусь в настоящее и подумаю, как спасти Илью, Добрыню и кота.

Пока есть вещи более насущные и приятные, — например, признание Кощея. Я дорога ему, я ему нравлюсь. От осознания этого сердце пустилось в галоп.

Лучший мужчина этого мира запал на меня! Холодный, неприступный Кощей боится меня потерять!

Уж не знаю, что стало причиной таких скороспелых чувств — то, что я спасла ему жизнь, или то, что мы случайно прошли сквозь друг друга. Это было не важно. Имело значение лишь то, что он чувствует то же, что и я. А ведь я даже не рассчитывала на взаимность. Мечтала о ней, да, но не особо обольщалась на этот счет.

Лелея свое негаданное счастье, я совсем забыла о том, что Кощей из настоящего меня даже не вспомнил, был жесток со мной и отправил в зазеркалье.

Вот бы остаться здесь, в этом варианте развития событий. Но замок вряд ли поддержит мое решение. Выпнет меня из прошлого как пить дать. Что-то он такое говорил, о чем-то предупреждал.

Обратный путь показался мне слишком быстрым. Млея от близости Кощея, я блаженно прикрыла глаза и распахнула их только тогда, когда копыта Бурана звякнули о камень площадки перед конюшней.

Кощей спешился и помог спуститься мне. Отвел Бурана в денник, снял с него седло и сбрую, насыпал ему полную плошку овса.

— Проголодалась? — спросил он у меня, когда закончил заниматься с конем.

— Немного, — призналась я, предвкушая, как Кощей будет снова кормить меня.

— Придется пока обойтись призрачными фруктами. У меня срочные дела.

Ну вот, наши отношения еще в зачаточном состоянии, а у него уже дела. Конфетно-букетный период закончился, даже не начавшись. Деловой какой! Потому Мара от него и сбежала.

— Ты расстроилась? — он заметил, как изменилось мое настроение. — Олененок, вечер мы проведем вместе. У нас впереди вечность, если, конечно, ты согласна.

Я украдкой смахнула слезинку. Это у него бесконечный запас времени, а меня в любую минуту могут отправить назад к злому и угрюмому Кощею.

Надо отдать ему должное, несмотря на спешку, Кощей все же проводил меня до своих покоев и распорядился об обеде. Служанка принесла мне полную вазочку призрачных фруктов и поспешно удалилась.

Я не придумала ничего лучше, чем заесть обиду на Кощея. Рухнув на кровать, я поставила рядом с собой вазу и уставилась невидящими от слез глазами в стену. Фруктов мне вообще не хотелось, тем более призрачных, но я упрямо вгрызалась в сочную сладкую мякоть.

Когда пальцы нащупали пустое дно, я поняла, что это уже слишком. Не стоит так убиваться из-за того, что было ясно с самого начала. Я ведь знала, что он много времени посвящает неведомым мне манипуляциям с картой в своем кабинете. И было глупо надеяться, что ради меня он по щелчку пальцев изменится, забросит дела и будет любоваться целыми днями прекрасной мной.

Поставив вазу на тумбу, я со вздохом встала. Время шло, а про меня будто забыли. Я подошла к окну. Красный, будто налитый кровью, солнечный диск стремился быстрее спрятаться за барханами. На песок легли длинные темные тени от высоких холмов, и неприветливая пустыня приобрела зловещий вид.

Я прислонилась лбом к теплому стеклу. Пейзаж за окном оптимизма не прибавлял, и на сердце снова заскребло что-то неприятное, тяжелое.

В этой полной печали позе меня и застал Кощей. Подойдя, он всмотрелся в мое унылое, заплаканное лицо.

— Ты расстроена?

Я покачала головой.

Зачем спрашивать, если и так все видно.

— Пойдем. У меня есть для тебя сюрприз. Как раз увидишь, чем я занимался.

Мы вышли во внутренний двор замка. Кощей остановился и сделал широкий жест рукой:

— Смотри.

Я сразу и не поняла, что я должна оценить и чем впечатлиться. Двор как двор. Ничего не изменилось. Хотя нет, было то, на что я не обратила внимания.

— Деревья, — выдохнула я.

Я их видела, когда впервые попала в замок. Они росли в огромных кадках. Тогда я невольно задавалась вопросом, кто придумал сделать во дворе подобие оазиса. Последние два дня я настолько была поглощена своими переживаниями, что не придала никакого значения их отсутствию. И вот теперь они снова появились, правда, они были гораздо меньше тех, что я видела раньше.

— Я создал этот сад для тебя. Пока ты отдыхала, я приобрел саженцы у заморского купца и помог им немного подрасти. Жить посреди безрадостной пустыни непривычному человеку трудно. Поэтому я подумал, что нужно место, где твои глаза смогут отдохнуть. Я хочу, чтобы ты осталась здесь, со мной.

Глаза защипало от непрошенных слез. Этот поступок растрогал меня до глубины души. Какие бриллианты, какие Мальдивы? Ни один из моих бывших ухажеров не мог похвастать тем, что ради меня посадил десяток деревьев.

— Спасибо! — прошептала я.

— Тебе нравится?

— Очень.

— Это еще не все. Пойдем.

Он увлек меня в какую-то неприметную дверь, открывавшую вход на смотровую площадку. Она располагалась на выступе скалы и напоминала широкий балкон. С нее открывался удручающий вид на пустыню.

— Печальное зрелище, — негромко произнесла я.

— Сейчас исправим, — улыбнулся Кощей.

Он щелкнул пальцами, и тут же балюстраду оплели мощные стебли с пышной зеленью, острыми шипами и крупными бутонами. Розы.

— Так лучше?

Улыбнувшись, я кивнула.

— Лучше, но недостаточно хорошо. Прикоснись к бутону.

— Зачем? — я подняла на него удивленные глаза, но просьбу выполнила, дотронулась кончиками пальцев до крепкой зеленой головки бутона. Сверху на мою ладонь легла рука Кощея. От его руки исходило тепло, такое же, как от весеннего солнца — ласковое, доброе. Я ощущала, как оно проходит сквозь мое тело, напитывает бутон. Вобрав в себя тепло, бутон запульсировал, задрожал. Зеленые защитные лепестки приоткрылись, являя роскошный алый шелк цветка, увеличивающегося прямо на глазах. Наконец, роза распустилась во всей красе.

— Красные розы символизируют любовь и страсть, — задумчиво произнес Кощей. — Выбери любой бутон и помоги ему раскрыться.

Я прикоснулась к самому маленькому и невзрачному бутону. В этот раз Кощей просто стоял рядом, заложив руки за спину. Неужели он считает, что я обладаю каким-то даром? Нет, у меня, конечно, есть дар внушения, но он недоразвитый, и результат получается непредсказуемым.

Я беспомощно оглянулась на Кощея, но он только ободряюще кивнул.

«Давай, малыш, распускайся! Ты справишься. Кроме моральной поддержки, мне тебе дать нечего!» — я зажмурилась, чтобы не расстраиваться преждевременно.

Никакого тепла я не почувствовала. Значит, ничего у меня не получилось.

Но, когда я открыла глаза, под моей ладонью покачивался пышный белоснежный цветок.

— Белая роза — символ невинности. Интересное сочетание.

Я с недоумением посмотрела на Кощея. К чему он это говорит? Если пытается описать символизмом наши отношения, то у него выходит ерунда. На чью невинность якобы указала роза? На мою? Трижды ха! Или с момента моей смерти информация о моих прежних далеко не невинных связях обнулилась?

— Очень интересное, — сказала я просто для того, чтобы что-то сказать.

Кощей взмахнул рукой — и остальные бутоны распустились как при ускоренной съемке, напитывая воздух нежным, чарующим ароматом. Солнце уже село. Воздух наполнился вечерней прохладой. Робко и мелодично начали перекликаться птицы. И теперь балкон стал казаться мне знакомым. Будто это уже происходило со мной и не раз. Ну конечно, всё это я видела практически каждую ночь в своих снах.

Сейчас Кощей подойдет ко мне и поцелует меня. И точно — он сделал шаг ко мне и прижал к себе.

— Я хочу, чтобы ты осталась со мной. Навсегда, — негромко прозвучал его голос. — Каким будет твой ответ?

Сердце бешено застучало в груди. Я ведь именно этого желала: быть с ним, любить его. Хотелось крикнуть: Да! Да! Да! Но я смотрела на него и молчала. Замок предупреждал меня о последствиях, я не должна нарушать естественный ход событий. Но я и так повлияла на будущее. Кощей посадил деревья из-за меня. Они прекрасно растут в будущем, то есть в моем реальном настоящем. И ничего ужасного не произошло. Нет. Нельзя. Нельзя ошибиться, пойти на поводу своих чувств и потерять его навсегда. По щеке скатилась горькая слеза. Он осторожно вытер ее костяшками пальцев. Его глаза внимательно всматривались в мое лицо в попытке найти ответ на вопрос.

— Я понял тебя, — глухо произнес он. — Позволь одну вещь на прощание.

Не дожидаясь реакции на свои слова, он припал к моим губам, жадно смял их требовательным поцелуем. Одновременно он утверждал свою власть и прощался навсегда. Казалось, что он хочет получить сейчас компенсацию за все те годы, что нам не суждено прожить вместе. Мое бедное сердце понеслось вскачь — вот-вот вырвется из груди. Голова затуманилась, мысли спутались, я понимала лишь одно — я хочу принадлежать ему. Хочу, чтобы этот миг никогда не кончался. Запустив пальцы в его волосы, я ответила на поцелуй с той же неистовостью, той же страстью. Гори оно все огнем, я хочу быть с ним!

От макушки до самых кончиков пальцев разлилось блаженное тепло, я таяла в его горячих руках, растворялась в его поглощающем чувстве.

Это ощущение внезапно отрезвило меня. С моим телом и в самом деле происходило что-то странное. Оно обрело неземную легкость. Собравшись с силами, я оттолкнула от себя Кощея.

Сначала он опешил, не ожидая от меня такого. А потом на его лице отобразилось нешуточное беспокойство.

— Ты исчезаешь, — с ужасом проговорил он.

Видимо, я все-таки перешла грань дозволенного, и теперь замок вернет меня обратно. Там мы снова встретимся с Кощеем. А встретимся ли? Внезапно меня охватила паника: а вдруг нет? Вдруг в ходе времени что-то нарушилось, и теперь мы потеряем друг друга или станем врагами?

Мое тело с каждой секундой становилось прозрачнее, еще немного — и я полностью растворюсь в ночном ароматном воздухе.

— Я вернусь! — боясь не успеть, выкрикнула я. — Отправь меня на испытание замком, и тогда я останусь с тобой! Навсегда!

Кощей рванулся ко мне, пытаясь задержать меня магическим плетением, но было поздно.

Я исчезла.

Исчезла для того, чтобы появиться спустя несколько лет лежащей на холодном полу зеркального зала его замка.

В голове гудело, все мышцы ломило. Еще никогда я не чувствовала себя так паршиво после переносов. Возможно, причина заключалась в том, что Кощей пытался меня задержать. Хорошо, что жива осталась, и на том спасибо.

Пошатываясь, я встала на ноги и теперь подумывала, за что бы схватиться, чтобы не упасть.

Внезапно появившаяся в стене дверь с грохотом распахнулась. На пороге стоял Кощей.

Сначала я испытала прилив радости. Если бы не жуткая слабость, я бы бросилась ему на шею, чтобы продолжить то, на чем мы остановились. Однако мой оптимизм угас при мысли, что это все же не мой Кощей, а его холодная безжалостная версия.

Я стояла и хлопала глазами, не зная, что мне делать.

Он тоже стоял и просто смотрел на меня.

Мне показалось, что все-таки что-то в нем изменилось. Не было привычной суровости в чертах. Он был похож на Кощея из зазеркалья. Моего Кощея.

— Олененок, ты помнишь меня?

В его голосе звучала надежда и даже мольба.

— Да! — выдохнула я и улыбнулась. — Я вернулась, чтобы остаться с тобой навсегда.

В два стремительных шага он пересек разделяющее нас пространство и сгреб меня в объятья.

— Я так скучал по тебе, так ждал тебя, — шептал он, зарываясь в мои волосы. — Боялся, что ты не вернешься.

— Прошла-то пара минут, — улыбнулась я, прижимаясь к нему всем телом.

— Для меня прошли долгие годы. И каждую ночь ты мне снилась.

Он покрывал мое лицо поцелуями, шептал на ушко признания, от которых у меня начинали гореть щеки, а потом подхватил меня на руки и понес в спальню.

Казалось, что происходящее просто сон. Слишком сладким это было для реальности. Лишь в самых смелых мечтах я видела нас с Кощеем предающимися любви.

И теперь, оказавшись в его сильных руках, я тайком ущипнула себя, чтобы проверить, не сплю ли.

Усадив меня на мягкую перину, он жадно набросился на мои губы, сминая их как нежные лепестки. Одна рука по-хозяйски поглаживала мою спину, вызывая волну мурашек по всему телу, другая развязывала ленту, удерживающую волосы в прическе. Оторвавшись от губ, он развернул меня спиной к себе и стал расплетать косу, и вскоре волосы волнами рассыпались по плечам.

Послышался шорох ткани. На пол ненужной тряпкой упала белая шелковая рубашка. Одним резким движением он намотал волосы на кулак и потянул вниз. Моя голова задралась вверх, открывая беззащитную шею. Вскоре его горячие губы коснулись кожи. Язык прошелся по пульсирующей жилке. Я застонала от предвкушения.

Дернув за волосы, он притянул меня к себе так, что я ощутила жар его обнаженного тела.

— Грубо? — прохрипел он в ухо, и кожа на шее вмиг покрылась мурашками. — Я слишком долго ждал тебя, чтоб медлить.

Его язык снова пробежался по шее, выписывая замысловатые фигуры. Я дернулась, не в силах выносить эту сладкую пытку.

Он отстранился, отпустил волосы и оставил мою шею в покое. Я успела разочароваться, что все закончилось. Неужели он решил, что мне не нравится? Но нет. Я ошиблась. Он просто перешел к другим действиям. Перекинув волосы вперед, он занялся пуговицами.

Расстегнув одну тугую, маленькую пуговку, он нетерпеливо рыкнул и рванул тонкую ткань. Платье с треском разорвалось до самой поясницы. Пуговицы весело запрыгали по половицам.

Руки его заскользили по моим плечам, по изгибам и округлостям, лаская и одновременно избавляя от одежды. Отшвырнув испорченное платье в сторону, он уложил меня на подушки. Его взгляд, полный желания, плотоядно заскользил по телу, задержался на соблазнительных округлостях и на подтянутом животе и спустился ниже.

Я прикрылась руками. Впервые мне было неловко.

Обхватив мои запястья, нежно, но в то же время требовательно, он отвел руки:

— Не закрывайся. Ты очень красива. Хочу любоваться тобой вечно.

Мои щеки запылали от смущения.

Кощей провел костяшками пальцев по моему горящему лицу, очертил линию скулы и шеи, обрисовал выступающие ключицы, дразнящими движениями огладил живот и остановился внизу, там, где от неутоленного желания скрутился тугой узел. Его пальцы безошибочно нащупали чувствительное место, вырвав из моей груди пронзительный стон удовольствия. Они танцевали, кружились, гладили, пощипывали, погружались внутрь под музыку из моих рваных стонов и частных шумных вздохов.

Кощею нравилось наблюдать, как извивается мое тело, как зубы прикусывают почти до крови губу, как руки судорожно мнут шелковую простыню.

И когда я вскрикнула от пронзившего мое тело сильнейшего оргазма, он прохрипел:

— Не могу больше, — и устроился между моих ног.

С трудом он протиснулся внутрь. Меня ожгло резкой болью. Слезы брызнули из глаз. Яга была девственницей.

— Маленькая моя, потерпи, — прошептал Кощей, целуя меня в щеки, вытирая губами слезы. — Сейчас все пройдет.

Он произнес слово на неизвестном мне языке, и боль отступила, оставив место чистому наслаждению. Теперь каждое его движение, каждый толчок вызывали лишь мощную волну удовольствия.

Когда его губы завладели моим ртом, я ответила на поцелуй со всем жаром и страстью. Он пил мои стоны как хмельной напиток, ловил их, едва они срывались с саднящих от поцелуев губ.

Мои ногти беспорядочно чертили на его спине отметины, утверждающие мое право на него. Кощей мой! Только мой! И никто не сможет его у меня отнять.

Новый оргазм взорвался яркой вспышкой. Кощей достиг пика вместе со мной. Задрожав всем телом, он упал на меня, сгребая в объятья:

— Я люблю тебя, Яда, — прозвучало финальным аккордом только что сыгранной нами симфонии.