Стать Капитаном Крюком

— Джимми, ты знаешь Питера лучше, чем кто-либо другой. Ты был единственным, у кого хватило ума не принимать пыльцу пикси. Если ты не сможешь остановить его, то кто еще сможет?

Джимми хотелось съежиться. Ее похвала, какой бы щедрой она ни была, была необоснованной. Ему не хотелось признавать, что не разум и не подозрительность заставили его перестать пить пыльцу, а простая неприязнь к молоку. Он не был героем.

— Динь, — начал Джимми, надеясь, что она прислушается к голосу разума, — даже если бы я смог убедить других мальчиков присоединиться ко мне, на острове не хватит места для двух враждующих кланов Потерянных Мальчиков. Питер добьется, чтобы меня выгнали.

— Тогда отправляйся к океану.

— Верно. Я просто отращу плавники и буду плавать с русалками. Знаешь, они топят таких парней, как я.

Динь закатила глаза.

— Мальчишки такие глупые. Мы только сегодня нашли корабль, помнишь?

Джимми сделал паузу. Пляж уже служил ему мирным уединенным убежищем, и как только он подумал об этом, ему очень понравилась идея жить на том грандиозном корабле, который они нашли, при условии, что он придумает, как сделать его функциональным. Во второй раз за этот день он дал волю своему воображению и представил себя за штурвалом величественного корабля, плывущего вокруг Нетландии с солнечным светом на лице и ветром в парусах.

Что было лучше всего? Питер всегда избегал воды. Джимми вспомнил, как он провел рукой по облаку, вспоминая, как туман нейтрализовал действие волшебной пыльцы. Неудивительно, что Питер не хотел приближаться к океану. Он не смог бы долго лететь, когда в воздух взлетали морские брызги.

— Что? Ты хочешь, чтобы я стал пиратом?

Динь-Динь озорно улыбнулась.

— Лучше быть честным пиратом, чем вороватым Потерянным Мальчишкой.

Тень улыбки промелькнула на лице Джимми.

— Не думаю, что ты понимаешь, что такое пират, Динь.

Она хихикнула.

Сми высунул голову из спальни матери.

— Джимми?

Джимми вскочил на ноги, его лицо исказилось от беспокойства, когда он взглянул на Сми, который, казалось, был готов расплакаться.

— Привет, приятель. Что случилось?

Глаза Сми наполнились слезами.

— Моя мама очень больна, — прошептал он. — Я хочу остаться с ней до тех пор, пока она не уйдет. Ты… ты хочешь остаться с нами? Мама говорит, что ты можешь, если хочешь.

Джимми почувствовал, как к горлу подкатывает ком. Каким бы заманчивым ни было предложение, ему хватило одного взгляда на Динь-Динь, чтобы понять, что его дальнейший путь будет отличаться от пути Сми. Он покачал головой.

— Нет. Мне нужно вернуться и посмотреть, что я могу сделать, чтобы остановить Питера Пэна.

Сми вытащил мешочек на шнурке, все еще наполненный блестящей, неиспользованной пыльцой пикси, и протянул его Джимми.

— Вот, это поможет тебе добраться туда.

Мелодичный звон от Динь-Динь подтвердил то, что Джимми уже подозревал, и он снова сжал пальцы Сми в кулаке.

— Нет, мне это не нужно; Динь говорит, что может вернуть меня домой. Ты оставь это себе на память обо мне и Динь.

Сми обнял Джимми и крепко прижал его к себе.

— Я никогда не смогу забыть тебя, Джимми.

— Я рад, что ты снова обрел свою семью, Сми, — продолжил Джимми, похлопывая Сми по спине и изо всех сил стараясь сдержать свои эмоции. — Никогда не принимай их как должное. Только подумай, ты сможешь рассказать своим детям и внукам о своих приключениях со мной, Питером Пэном и Потерянными Мальчиками.

У Джимми над ухом звякнула Динь.

— Что она сказала?

— Она говорит, что собирается сделать из меня пирата. — Джимми закатил глаза, глядя на Динь-Динь.

Сми улыбнулся.

— Это была бы хорошая история. Джимми-пират, сражающийся с Питером Пэном.

Джимми поднял левую руку, и по его лицу расползлась удивленная улыбка, когда он рассматривал свою измененную конечность.

— Не-а, Джимми-пират звучит не очень свирепо. Зови меня Капитан Крюк.

Глава 9

Хотя Динь и Джимми провели в Лондоне почти всю ночь, в Нетландии они провели всего час. Джимми приземлился на пляже, и последние частички пыльцы пикси осыпались с его тела. Динь еще с минуту порхала вокруг его головы, пока не осела у него на волосах. Джимми почувствовал, что она устраивается поудобнее, и медленно опустился на песок, чтобы не потревожить ее. Он уставился на великолепное отражение луны на поверхности океана и прислушался к тихому плеску волн. Было что-то поистине чарующее в ночном пляже, с тысячами звезд, рассыпанных по всему небу. Огромный серебряный шар, висящий в небе, заставлял Джимми и его проблемы казаться незначительными, хотя они по-прежнему казались непреодолимыми.

Огромный фрегат все еще торчал на песчаной отмели, но в свете полной луны казалось, что он плывет по заливу. Мысленно Джимми мог только представить себе пиратскую команду, мечущуюся по палубе, поднимающую якорь и уплывающую за бескрайний горизонт, готовую к приключениям на всю жизнь, в которых не было места Питеру Пэну.

Стать пиратом… Идея привлекательная. Легко представить себя, сверкающего крюком, и Динь рядом, когда он возглавлял команду пиратов, отправлявшихся на поиски, чтобы помешать Питеру Пэну захватить Нетландию. Остров должен принадлежать пикси, а не Питеру с его комплексом превосходства. Он вздохнул и погладил рукоять сабли, которую взял с фрегата. Прямо сейчас у него был только один в экипаже. Двое, если он сможет убедить Динь присоединиться к нему.

Он услышал тихое похрапывание у себя над головой и понял, что Динь-Динь задремала. Джимми осторожно прислонился спиной к пальме и уставился на звезду, вторую слева от Луны. Долгое время он думал о встрече Сми и его матери. Сколько времени прошло в Лондоне с тех пор, как он ушел? Несколько часов в Нетландии могли длиться дни или недели. Возможно, Сми все-таки отпраздновал свой день рождения. Он улыбнулся, представив Сми в праздничной шляпе, задувающего свечи. Сколько свечей он зажжет — десять или пятьдесят?

Его мысли обратились к другому, и Джимми прикусил губу, когда перед ним возник образ матери Сми, лежащей в своей постели, худой и хрупкой. Сми осталось не так много времени с ней. Сердце Джимми разрывалось. Если бы только у него было больше времени со своей семьей.

Когда наступило утро, он понял, что ему придется встретиться с Питером лицом к лицу. Других пикси нужно было спасти, а его товарищам по несчастью — напомнить о том, что натворил Питер. Джимми совсем не спал в ту ночь, слишком поглощенный составлением плана на утро.

Как только небо начало светлеть, Джимми тихо позвал Динь, чтобы разбудить ее, затем поднялся на ноги, прислонившись к дереву окоченевшим от холодной ночи телом. Он все еще не привык к своему крюку и чуть не раскроил себе лоб, когда хотел убрать волосы с глаз, но увидел блеск стали и вовремя остановил крюк.

— Готова к маленькой мести? — спросил он Динь, его голос был едва громче шепота.

Она вспорхнула с его головы и потянулась, ее крылья жужжали, когда она парила на уровне глаз.

— Всегда. Давай сделаем это.

Раннее утро — лучшее время для нападения, рассудил Джимми. Потерянные Мальчики, как правило, не ложились спать допоздна, а потом спали почти до полудня. Лучше всего было застать Питера спящим и ничего не подозревающим.

Джимми бесшумно соскользнул по входному желобу в убежище и по-кошачьи приземлился на земляной пол. Как только его ноги коснулись земли, он попытался зажать нос, но вместо того, чтобы закрыть ноздри, крюк врезался ему в переносицу. Он проигнорировал сочувственное похлопывание Динь по щеке. Вонь из кухни становилась невыносимой. Потерянные Мальчики серьезно заболеют, если будут есть на этом отвратительном столе.

Но отвратительные условия жизни волновали его меньше всего; ему нужно было спасать пикси. Он даже не остановился, чтобы оглянуться, не проснулся ли кто-нибудь, прежде чем пройти по коридору к сараю для животных. Динь порхала впереди него, освещая тусклый коридор своим золотистым сиянием. Двое мальчиков, которые должны были стоять на страже, заснули, и Джимми ловко перешагнул через их неподвижные тела. Еще одна ошибка Питера в том, что он использовал детей для выполнения работы взрослых.

Когда Джимми задвинул засов на сарае для животных, у него упало сердце. Несколько пикси неподвижно лежали на полу своих клеток, свет в них едва мерцал. Неужели он опоздал, и Питер заморил голодом еще нескольких пикси? Динь-Динь заметалась по сараю, заговаривая с каждым пикси и призывая их встать. Джимми переходил от клетки к клетке, разрезая клетки на части тесаком, который больше никогда не использовался. Он стиснул зубы, увидев на лезвии красновато-коричневые пятна ржавчины, и вспомнил, с какой легкостью кинжал Питера отсек ему руку. Как уместно, что Питер отрубил Джимми руку, а теперь Джимми взамен лишит Питера драгоценного запаса пыльцы пикси.

Динь-Динь забегала в каждую клетку, чтобы помочь пикси, которые не могли выбраться самостоятельно. Звон их голосов достиг лихорадочной высоты, когда они закричали о том, что наконец-то свободны.

Джимми шикнул на них всех.

— Вы еще не выбрались из опасного положения. На этот раз мы должны все сделать правильно. — Несколько пикси были на руках у приятелей, и их будет легко поймать, если Питер или кто-нибудь из Потерянных Мальчиков проснутся. Джимми протянул широкую плоскую корзину, в которую собирали яйца, и пикси опустились в нее вместе со своими собратьями. Они даже не пикнули, когда Джимми накрыл ее салфеткой для процеживания молока, и все пикси старались не попасться на глаза.

Джимми с тревогой заглядывал за каждый угол, затем на цыпочках пересек комнату и осторожно направился к выходу. Как только он добрался до главной жилой зоны, Джимми услышал:

— Что ты делаешь?

Взъерошенные рыжие волосы Питера падали ему на лоб, создавая впечатление, что он только что встал с постели. Но вся сонливость исчезла из его глаз, когда он увидел пиратский клинок в ножнах и корзину, примостившуюся на сгибе ампутированной руки Джимми и заканчивающуюся изогнутым крюком.

— Что там?

— Только яйца, — солгал Джимми, не сумев достаточно быстро скрыть виноватое выражение лица.

Питер снова взглянул на крюк Джимми, затем снова на каменное лицо своего бывшего друга, прежде чем сделать несколько шагов вперед.

— Ты снова выпустил пикси, не так ли?

Джимми не отставал от Питера, но двигался задом наперед, ближе к выходу во внешний мир.

— А почему ты спрашиваешь? — Если бы он мог просто поиграть немного…

— Она светится. — Питер нахмурился. — Отдай ее, Джимми. На этот раз не нужно, чтобы кто-нибудь пострадал.

Джимми продолжал отступать.

— Они и так ранены. Их нужно освободить. — Он внимательно наблюдал за Питером. В любой момент Питер мог попытаться схватить корзину, но Джимми не позволит этого сделать. Питер был всего лишь мальчиком. Если уж дело дойдет до драки, то лучше раньше, чем позже.

Одним плавным движением Джимми сорвал платок с корзины, швырнул его Питеру в лицо и толкнул корзину ко входу в туннель.

— Вперед!

Он повернулся и набросился на Питера Пэна, повалив мальчика на землю. Даже если это будет стоить ему второй руки, он удержит Питера Пэна и даст пикси — всем пикси — время сбежать. Через несколько секунд его левая рука обхватила шею Питера, а крюк оказался прямо над правым ухом. Джимми поднял руку, чтобы ухватиться за крюк, и согнул локоть, перекрыв Питеру доступ воздуха.

— Нет! — голос Питера звучал сдавленно, когда он пытался вырваться из железной хватки Джимми, обхватившей его за шею, пытаясь последовать за пикси, которые толпами исчезали в проходе, некоторых из них поддерживали друзья. Питер ударил Джимми локтем в живот. Из легких Джимми вырвался выдох, но он держался, стиснув зубы, пытаясь удержать Питера на месте.

— Помогите! — закричал Питер, хватая ртом воздух. Через несколько секунд появились другие Потерянные Мальчики, все с отпечатками подушек на лицах или вытирая слюни со рта, в ужасе наблюдая, как два лидера их группы дерутся друг с другом. Во время борьбы Питер запрокинул голову и сломал Джимми нос. Кровь хлынула из обеих ноздрей, а когда Джимми отпрянул и, наконец, ослабил хватку, его крюк оцарапал щеку и челюсть Питера.

— Предатель! — закричал Питер, и кровь хлынула с лица младшего мальчика. — Ты предпочел пикси нам! Мы — твоя семья!

Наконец, убедившись, что все пикси вырвались на свободу, Джимми оттолкнул от себя Питера и встал.

— Нет, — возразил он, возвышаясь над всеми мальчиками. — Моя семья мертва. — Он поднял взгляд, чтобы посмотреть на каждого из Потерянных Мальчиков. — Все ваши семьи мертвы, и это все по его вине!

Он развернулся и начал пробираться к выходу. Когда он приблизился к вершине, то услышал крик Питера снизу:

— Он забрал всех пикси! Остановите его!

Джимми вскарабкался по туннелю и выбрался на небольшую поляну. Вспышка света впереди показала, в какую сторону ушли пикси, и он, спотыкаясь, побрел в том же направлении, по его лицу текла густая кровь, обильно заливая рубашку. Он сплюнул в цепляющиеся за землю сорняки, когда шел вслед за ними.

В ушах у Джимми грохотали крики преследующих его Потерянных Мальчиков, и он ускорил шаг, едва замечая, как кровь заливает ему рот. Когда он выскочил из-за деревьев на пляж, его сердце остановилось. Множество пикси столпились у подножия пальмы, все они были измучены и жались к своим раненым товарищам, слишком больным, чтобы убежать.

Джимми, все еще тяжело дыша, вышел вперед и развернулся, ожидая, пока остальные мальчики подтянутся. Они появлялись один за другим с оружием в руках, готовые к бою. Джимми с трудом сглотнул. Если пикси когда-нибудь и нуждались в нем, то именно сейчас. Он медленно вытащил саблю, которую прихватил с корабля.

— Не подходите ближе!

Питер вылетел из леса, держа в руках нескольких пикси. Они в ужасе зазвенели, а их товарищи за спиной Джимми подняли шум, возмущенные тем, что их друзья были пойманы спустя такой короткий промежуток времени.

— Пэн! — Джимми взревел. Гнев вскипел в его душе, и он бросился к группе младших мальчиков. — Отдай их мне.

— Очень может быть, — усмехнулся Питер. — Мне просто повезло, что я поймал этих до того, как они сбежали.

Джимми шагнул к Питеру и направил лезвие кортика на своего бывшего лучшего друга.

— Отдай их сейчас же, или я отплачу тебе за услугу, которую ты мне оказал, и отрежу тебе руку, как ты сделал это со мной.

Питер расхохотался.

— Думаешь, ты сможешь справиться со всеми нами в одиночку, имея на буксире всего несколько жуков? — Он оглянулся на других Потерянных Мальчиков в поисках поддержки, но взрывов смеха, которых он ожидал, так и не последовало. — Пожалуйста, попробуй.

— Что я могу предложить тебе в обмен на их свободу? — в отчаянии спросил Джимми. Ему не хотелось, чтобы это прозвучало как мольба, но он не видел другого выхода. У него не было прикрытия, за исключением нескольких раненых пикси, от которых не было никакой пользы. Его единственной надеждой было то, что как можно больше выберутся отсюда живыми.

Питер лениво ухмыльнулся, вытащил из ножен на поясе кинжал и небрежно подбросил его в воздух. При виде этого зрелища у Джимми скрутило живот. Это был тот самый кинжал, которым ему отрубили руку.

— Как насчет того, чтобы сразиться за них? Мне даже нравится идея устроить небольшую дуэль с моим лучшим другом. — Он передал пойманных им пикси Чибу, выглядевшему очень неуверенно, и потянулся, покачиваясь из стороны в сторону, чтобы расслабиться.

Сердце Джимми упало еще сильнее. Неужели все это было для него всего лишь очередной игрой? Зрелищем, для развлечения? Имело ли что-нибудь значение? Он посмотрел на пикси, зажатых в темных руках Чибу. У него не было выбора. Потерянные Мальчики уже образовали полукруг за спинами своих лидеров, подзадоривая их.

Джимми медленно провел на песке длинную линию кончиком пиратской сабли по всей длине ряда Потерянных мальчиков, отделяя отряд Пэна от себя и пикси.

— Переступи эту черту, Питер, — бросил он с вызовом, — и я сделаю все, что в моих силах, чтобы убить тебя. Давай покончим с этим.

Пикси позади Джимми зааплодировали. Звенящий гул криков пикси звенел в ушах Джимми, и ему хотелось, чтобы они просто сидели тихо. Какофония усиливала шум его бешено колотящегося сердца.

— Джимми, зачем ты это делаешь? — заговорил Чибу, рослый молодой парень, который был самым старшим из оставшихся Потерянных Мальчиков. — Почему ты отвернулся от нас? Что мы тебе такого сделали?

Джимми покачал головой.

— Дело не в том, что ты сделал, Чибу. — Он смерил Питера тяжелым взглядом. — Дело в том, что он сделал.

Все Потерянные Мальчики повернулись и уставились на своего лидера, который выглядел удивительно спокойным, несмотря на эти обвиняющие взгляды.

— Тогда просвети нас, Джимми, малыш. Скажи нам, почему ты сошел с ума. — Он обвел взглядом своих товарищей, словно приглашая их принять участие в замечательной шутке.

Пикси издали несколько криков, обвиняя Питера в его преступлениях, но их было не разобрать никому, кроме Джимми, который знал, что ему нужно тщательно подбирать слова.

— Кто-нибудь заметил, что Сми ушел? — Несколько мальчиков удивленно оглянулись, будто только сейчас заметили, что самый младший из их группы исчез. Послышались перешептывания, и Джимми продолжил: — Хотите знать, почему он ушел?

Снова шепот, на этот раз чуть громче, сопровождаемый косыми взглядами, но по-прежнему никто не произнес ни слова, чтобы ответить.

— Сми вернулся домой к своей маме прошлой ночью. Я сам отвел его. Мы полетели в Лондон.

— Не было никакой причины… — начал Питер, но Джимми перебил его.

— Ты знал, что его мать умирала? Прошло сорок лет по лондонскому времени с тех пор, как ты похитил его, и он хотел провести с ней последние оставшиеся часы. Ты лишил его семьи! Всей его жизни! Еще несколько недель нашего времени, и она бы умерла. Кто-нибудь из вас помнит своих матерей? Ваши семьи?

Другие Потерянные Мальчики начали возмущенно роптать. Джимми окликнул их, умоляя понять.

— Питер похитил вас всех! Все члены наших семей мертвы. Это сделал Питер!

— Вы все пришли сюда по своей воле! — возразил Питер. — Если ваши семьи состарились и умерли, это не моя вина! Если уж на то пошло, вы все должны благодарить меня за то, что я спас вас от старости!

— А пикси? — с вызовом спросил Джимми. — А вы знали, что они могут говорить и рассуждать? Они не безмозглые насекомые, как говорит Питер. Они ничуть не менее разумны, чем мы, и являются живыми существами, заслуживающими нашего уважения. Ты поработил их, пытал и даже убивал!

— Как и ты! — выпалил в ответ Питер. — Даже если то, что ты сказал, правда, в свое время ты убил множество пикси. Думаешь, что ты такой невинный?

— Нет, не думаю. — Холодная ярость сковала грудь Джимми. Когда он думал обо всех тех жизнях, которые разрушил… это вызвало у него неприятное ощущение внутри. — Но я проведу остаток своей жизни, пытаясь загладить свою вину.

Питер закатил глаза и ухмыльнулся, оглядев толпу мальчишек.

— Слышали, ребята? Джимми воображает себя спасителем всех насекомых. Может, нам пасть ниц и поклониться тебе, о Могучий Герой? Что дальше? Ты также собираешься перестать есть свою любимую еду? Не слишком ли она умна, чтобы ее можно было съесть? Да здравствует великая королевская треска! — Питер развел руками и отвесил низкий насмешливый поклон. Он выпрямился, когда увидел, что никто не смеется, и слегка нахмурился.

— Это не повод для смеха, Питер, — серьезно сказал Джимми. — Пикси должны быть свободны, и я никогда больше не причиню вреда никому, пока живу в Нетландии. — Он повертел лезвие в руке, пробуя его на вес. — Я готов бороться за их свободу.

Питер усмехнулся.

— Ты говоришь, что и жука не обидишь, а сам готов убить своего лучшего друга. Очень четкая логика, Джимми, малыш. Если тебе так не все равно, — продолжил Питер, небрежно отмахиваясь от мухи, севшей ему на плечо, — тогда уходи. Возвращайся и будь со своим драгоценным Сми. Я даже дам тебе пыльцы на дорогу. Я не заставляю тебя оставаться. Ты же знаешь, тебе не обязательно ввязываться в каждое сражение.

— Нет, — согласился Джимми, — но есть битвы, в которых стоит сражаться. Есть холмы, на которых стоит умирать, и это один из них.

— Тогда отлично! — взорвался Питер. — Но ты проиграешь. Оглянись, Джимми, малыш! Ты в меньшинстве, и у тебя нет шансов на успех. Что скажешь напоследок, предатель?

Джимми медленно вдохнул, затем поднял крюк и меч, приготовившись защищаться. Он скрестил клинок и крюк перед грудью.

— По крайней мере, я испущу свой последний вздох, зная, что сражался за правое дело, даже если соотношение сил было двенадцать к одному.

— Пусть будет одиннадцать к двум, — внезапно сказал Чибу и пересек линию, подойдя к Джимми, держа в руках пикси. Он усадил их рядом с их товарищами, затем вытащил кинжал и направил его на своего бывшего лидера. — Если моя семья умерла, я буду винить в этом только тебя, Питер. Клянусь своей жизнью, я заставлю тебя заплатить.

— Я тоже! — согласился Оззи и присоединился к двум другим. Один за другим все оставшиеся Потерянные Мальчики покинули своего бывшего лидера и перешли черту на песке к Джимми, готовясь сразиться с Питером Пэном.

Лицо Питера вспыхнуло.

— Все вы для меня умерли! — закричал он. — Я заботился обо всех вас, спас вас от страданий, подарил вам вечную молодость, и вот как вы мне отплатили? — Он впился взглядом в каждое решительное лицо, а затем взмыл в воздух. Описав дугу в небе, он полетел на другой конец острова. Джимми не сомневался, что он планировал поймать еще пикси и начать все сначала. Похищенных Мальчиков будет больше, и Джимми будет рядом, чтобы останавливать его так часто, как только сможет.

— Что теперь? — спросил Арни.

Джимми расправил плечи и переглянулся с Динь-Динь.

— Я знаю корабль, на котором мы можем уплыть. Мы отправимся в море. Пусть пикси будут свободны в Нетландии, как и должно было быть. Нам пора повзрослеть.

Несколько мальчиков загорелись от восторга.

— Как называется этот корабль?

После недолгого раздумья Джимми ответил:

— Надежда Лондона.

Мальчики кивнули в знак согласия и начали болтать друг с другом, проявляя такой же энтузиазм к тому, чтобы стать пиратами, какой они когда-либо испытывали к играм Питера Пэна.

Динь вспорхнула на плечо Джимми.

— Молодец. Я знала, что из тебя получится отличный капитан, Джимми.

— Джимми больше нет, Динь. — Он расправил плечи и выпрямился во весь рост, готовый принять тяжелую мантию лидера. — Зовите меня Джеймс… — Он долго смотрел на то место, где раньше была его левая рука, и где теперь поблескивал изогнутый металл. — Капитан Джеймс Крюк.

Часть

II

: КАПИТАН ПИРАТОВ

— 5 лет спустя~

Глава 10

На поляну выбежал маленький мальчик, раскрасневшийся от бега и сильно вспотевший, а за ним по пятам гнались несколько Потерянных Мальчиков. Питер Пэн пролетел над головой, крича:

— Не дайте ему уйти, ребята! Схватите его, быстро!

— Крюк! — закричал мальчик. — Капитан Крюк, спасите меня! — Его взгляд метался по сторонам с бешенством загнанного зверя.

Джеймс поднялся из своего укрытия и замахал руками, его крюк отразил солнечные лучи.

— Сюда! — Он вытащил саблю из ножен и направил ее на приближающуюся орду новых Потерянных Мальчиков Пэна. Из кустов появились другие пираты, добавляя своему капитану угрожающего вида. Приближающаяся банда мальчишек замедлила шаг и остановилась, прикидывая свои шансы против толпы взрослых мужчин.

За годы, прошедшие после того, как Джеймс покинул Питера, два лидера выработали привычку играть в кошки-мышки, каждый из которых боролся за то, чтобы получить и сохранить контроль над как можно большим количеством людей. В какие-то годы казалось, что у Питера появляется все больше последователей, а в другие годы это число сокращалось почти до нуля, поскольку команда Крюка захватывала и возвращала как можно больше мальчиков, но Пэну всегда удавалось ускользнуть от ловушек. Для Джеймса это было очень похоже на приливы и отливы, время от времени сопровождающиеся драками. Пирату было трудно найти баланс между пониманием того, когда следует сдержаться и не причинять вреда детям, а когда действовать безжалостно, зная, что травмирующее похищение того стоит, если у мальчика было больше времени со своей семьей в Лондоне.

Мальчик, за которым гнались, рухнул рядом с Джеймсом, тяжело дыша и с трудом втягивая воздух в легкие. Джеймс услышал, как Чибу наклонился, чтобы помочь мальчику, но Джеймс не сводил глаз с Питера Пэна. Он поднял свое оружие на несколько дюймов выше, вызывая мальчишку на поединок. Взгляд Пэна метнулся от сбежавшего мальчика, лежащего на земле, к поднятому мечу.

— Да ладно вам, ребята, это даже не стоит таких хлопот, — проворчал он. Потерянные Мальчики медленно отступали, отказываясь поворачиваться к пиратам спиной, пока их как следует не скрыла листва, а затем по поляне разнесся топот бегущих ног — это убегала младшая группа.

— Малыши, — фыркнул один из членов его команды.

Джеймс опустился на колени рядом с убегающим юношей. Дыхание мальчика постепенно замедлилось, и он поднял на пирата широко раскрытые от ужаса глаза, которые то и дело украдкой поглядывали на крюк.

— Все в порядке, парень, я не причиню тебе вреда. — Джеймс старался, чтобы его голос звучал как можно мягче, но низкий тембр все равно часто пугал детей.

— П-Питер сказал… что ты… что ты… отвозишь мальчиков обратно в Лондон, к их семьям.

Джеймс улыбнулся, как он надеялся, по-отечески.

— Я удивлен, что он сказал тебе. Да, если ты хочешь вернуться домой, я отвезу тебя.

— Но разве тебе не нужна волшебная пыльца?

— Пыльца пикси, — поправил он, — и у меня есть свои источники. — Глаза мальчика заблестели от любопытства, и Джеймс усмехнулся. Ему было слишком легко вспомнить, каково это — быть таким молодым, иметь достаточно энергии, чтобы восхищаться тайнами пиратства сразу после того, как всего несколько мгновений назад ты спасал свою жизнь.

В кустах зашуршало, возвращая Джеймса мыслями к настоящему и напоминая ему о том, как близко они были к Крокодиловой протоке. Он тревожно огляделся в поисках Динь или других пикси, на которых мог охотиться крокодил. Все блестки исчезли, растворившись в кронах деревьев над головой.

— Мы можем поговорить на корабле, — сказал Джеймс, осторожно следя за подлеском, чтобы не было никакого движения. — Давайте двигаться.

Он бросил удивленный взгляд на мальчика, который с готовностью вскочил на ноги и, бегая рядом с Джеймсом, сыпал бесконечными вопросами.

— Настоящий пиратский корабль? Вы заставляете людей ходить по доске? У вас есть пушки? Можно их посмотреть? У вас есть говорящий попугай?

Джеймс отвечал на вопросы всю дорогу до «Надежды Лондона». Он скучал по жизнерадостности юности. Мальчик поддерживал постоянный односторонний диалог, пока они шли обратно через лес и пляж, ни разу не остановившись, чтобы перевести дух или ответить на его бесконечный поток вопросов.

— Я как-то читал книгу о пирате с деревянной ногой, и ты очень похож на него, только у тебя не деревянная нога, а крюк. Он был жестоким пиратом, но у него была карта сокровищ, на которой он схоронил всю добычу, которую украл с кораблей у берегов Испании. У вас есть сокровища? Вы закапываете сундуки с золотом? Или вы закапываете пыльцу пикси, как говорит Питер Пэн?

— Теперь я понимаю, почему Пэн сказал, что это дело того не стоит, — пробормотал Чибу вполголоса, но по его беззаботному выражению лица было очевидно, что он не это имел в виду. У всех пиратов была пружинистая походка, которая появлялась только после спасения. Каждый из них представлял, как этот мальчик вернется в свою семью, избавленный от извращенных игр Питера Пэна, и сможет жить той жизнью, которой у них никогда не было.

Они поплыли обратно к «Надежде Лондона». Джеймс хотел расспросить мальчика и как можно быстрее отправить его обратно в Англию, но этот мальчик, казалось, не спешил возвращаться в Лондон. Он был в восторге от каждого аспекта пиратского корабля, хотел исследовать каждый закоулок и трещинку, даже вызвался подняться по такелажу в воронье гнездо. Пиратам нравилось наблюдать, как мальчик носится по палубе; это напоминало им о том, как это было несколько лет назад, когда они были такими же молодыми и восторженными, как этот мальчик. Он расспрашивал всех и обо всем, настоял на том, чтобы посмотреть каюту капитана, и спросил Джеймса, как читать топографическую карту, разложенную на его столе.

Джеймс изо всех сил старался объяснить, но казалось, что с каждым объяснением из мальчика вырывается нескончаемый поток вопросов.

— Ты тоже спрашивал Питера обо всем этом? — спросил он мальчика, которого звали Джордж.

Джордж сморщил нос.

— Да, но он рассмеялся и сказал, чтобы я выяснял сам.

Остаток дня Джеймс потакал любопытству маленького мальчика, интересуясь всем, что вызывало у него интерес. Остальные члены экипажа, казалось, были поражены не меньше — хотя и удивлены количеством и скоростью вопросов, они были просто рады, что им удалось спасти еще одного из тех, кого Пэн держал в плену.

Несколько пиратов рассказывали истории о предыдущих спасениях и хвалили Джорджа за то, что он сумел вовремя спастись, пока мальчик не засиял от гордости. Джеймс несколько раз в течение дня пытался расспросить его, но мальчик был слишком взволнован тем, что попал на настоящий пиратский корабль, чтобы отвечать на вопросы Крюка. Всякий раз, когда Джеймс осторожно выпытывал у него информацию о Питере Пэне, мальчик выглядел испуганным и говорил, что Питер разозлится, если он что-нибудь скажет. Сколько бы Джеймс ни уверял мальчика, что он в безопасности, его усилия ни к чему не приводили, и надежды узнать что-нибудь о новом убежище Питера Пэна таяли.

— У тебя есть пыльца пикси, чтобы отвести меня домой? — спросил Джордж. — Моя соседка хотела пригласить меня завтра на чаепитие, так что я не хочу возвращаться раньше, — он скривился. — Она заставляет меня наряжаться.

Джеймс рассмеялся. Если бы у него когда-нибудь была такая сестра или подруга-соседка, он был уверен, что тоже не захотел бы участвовать в чаепитии.

— Здесь, в Нетландии, время течет по-другому, — объяснил он. — Уверен, что чаепитие закончилось. Мы можем отвести тебя обратно прямо сейчас, если хочешь.

Джордж яростно замотал головой.

— Нет! Что, если ты ошибаешься, и мне придется сидеть и пить розовый чай с Мэри? Забери меня завтра, пожалуйста.

Джеймс вздохнул. Он был взрослым и понимал все лучше Джорджа, но он также хотел уважать желания мальчика. Возможно, еще несколько часов не помешают, если тот почувствует себя лучше, к тому же им все равно нужно было собрать необходимую пыльцу пикси. Он улыбнулся. Он был уверен, что даже если Джорджу удастся избежать одного чаепития со своей соседкой, в будущем их будет гораздо больше.

В таком случае, рассудил он, можно попытаться сделать оставшееся время для мальчика как можно более приятным. Он отправился на Скалу Черепа, где хранил припрятанный запас волшебной пыльцы, которую на протяжении многих лет дарила ему Динь-Динь.

Джордж с изумлением наблюдал, как команда, словно обезьяны, карабкалась по грузовым сетям и мачтам, раскачиваясь по кораблю с легкостью, приобретенной за годы тренировок, в сочетании с силой, присущей молодым людям в возрасте чуть за двадцать.

Джеймс остался у штурвала, осторожно направляя «Надежду Лондона» мимо скалистых отмелей, окаймлявших лагуну Русалки, и внимательно следя за любыми обитающими в море существами.

— Вон там, — сказал Джеймс, указывая на скалу Черепа, маячившую на горизонте, — твой билет домой.

Мальчик пристально смотрел на приближающуюся сушу. Небольшой полуостров выдавался из острова под острым углом, а в самом конце возвышалась массивная скала — больше трех кораблей — в форме черепа. Неровные зубы образовались там, где волны годами бились о устье скалы, а соленая вода веками разъедала камень. Кусочки водорослей часто попадали на неровные зубы, создавая впечатление, что массивная структура черепа медленно пожирает все, что осмеливается приблизиться к нему. Верхняя часть черепа была гладкой, как стекло, а глубоко запавшие глаза имели естественную форму скалы, образуя жутковатый контур, от которого у Джеймса каждый раз сводило живот, когда он его видел.

Когда он был Потерянным Мальчиком, Питер Пэн предупредил мальчиков, что здесь водятся привидения, и Джеймс в детстве старался держаться от этого места подальше. Но, став взрослым, он нуждался в безопасном месте для хранения своей коллекции пыльцы пикси, а на корабле такой возможности не было… один сильный шторм развеял бы пыльцу, сделав ее бесполезной. Пустынная, отдаленная, сухая скала, которой так боялись Потерянные Мальчики, Скала Черепа, служила идеальным убежищем для драгоценной свободы Джеймса, ценным символом надежды, которую он мог бы дать мальчикам, если бы только смог добраться до них.

Джордж уставился на Скалу Черепа, разинув рот и вытаращив глаза.

— А там нет привидений? — спросил он с дрожью в голосе.

Джеймс рассмеялся, стараясь придать своему голосу уверенности ради мальчика. Даже у его команды все еще были сомнения по поводу этого места.

— Это просто камень, Джордж. Просто большой камень, полый внутри.

— Он полый?

Джеймс кивнул.

— Здесь круглый год сухо, так что это отличное место для того, чтобы прятать вещи, которые ты хочешь сохранить в безопасности. Здесь только один вход, так что ты узнаешь, когда придут люди.

Когда они бросили якорь в бухте у Скалы Черепа, Джеймс велел Чибу спустить спасательную шлюпку. Сбор не занял много времени, и это была работа одного человека. Туннель, ведущий в сам череп, представлял собой узкий желоб — похожий на тот, которым он пользовался в детстве с Потерянными Мальчиками, — но добраться до него пешком было трудно.

Когда Джеймс был на полпути к океану, голова Джорджа высунулась из-за борта корабля, в его глазах была мольба.

— Можно мне тоже пойти? — спросил он. — Пожалуйста?

— Это трудный подъем, — предупредил Джеймс, но Джордж выглядел таким нетерпеливым и взволнованным перспективой нового приключения, что Джеймс уступил, и его юный спутник с готовностью перелез через борт и прыгнул в лодку.

— Я не доставлю хлопот, обещаю! Я просто хочу посмотреть, как это выглядит изнутри. Мой отец — часовщик, и мне всегда хочется посмотреть на механизмы. Мне нравится узнавать что-то новое.

Джеймс выровнял лодку, а Джордж тем временем нашел место, где можно было присесть, и плюхнулся на дно, с нетерпением глядя через борт на рыб, плавающих в океане внизу.

— А русалки здесь тоже есть?

Джеймс покачал головой.

— Нет, им нужна пресная вода, которая поступает в их лагуну. Они могут переносить соленую воду, но если слишком долго остаются в чистой соленой воде, они высыхают, как слизняки.

Глаза Джорджа стали большими, как обеденные тарелки.

— Откуда ты знаешь?

— Пит… мне давным-давно кто-то рассказывал, — Джеймс не стал вдаваться в подробности. Он не хотел признаваться, что многое из того, что он знает о Нетландии, он узнал за годы, проведенные со своим врагом. Несмотря на все недостатки Питера, он раскрыл больше секретов Нетландии, чем кто-либо другой. Джеймс понятия не имел, как Питер узнал, что может случиться с русалкой в соленой воде, и теперь, когда он задумался об этом, то не был уверен, что хочет это выяснять.

Глава 11

Лодка мягко ударилась о берег, и Джеймс выпрыгнул из нее, чтобы привязать веревку к ближайшей пальме, тонкий ствол которой мягко покачивался на теплом ветру. Джеймс покосился на корабль, где его товарищи по команде махали ему и поднимали кружки.

— Сюда, — он указал Джорджу на едва заметную тропинку.

Они вдвоем огибали заднюю часть черепа. Листва, словно волосы, свисала с затылка черепа, а плющ полз вверх по задней части, образуя зловещие узоры. Они брели по тропинке, и грязь хлюпала под их ботинками.

— Почему бы тебе просто не полетать, как Питеру? Здесь было бы легче забраться наверх, — пыхтел Джордж некоторое время спустя, его дыхание было затруднено, когда он поднимался.

Джеймс, который значительно замедлил свой обычный темп, чтобы приспособиться к более коротким шагам своего спутника, ответил:

— Пыльца очень ценна. Я использую ее только для того, чтобы вернуть таких парней, как ты, домой. И я никогда не порабощаю пикси, чтобы они готовили ее для меня, поэтому я должен быть очень осторожен с количеством, которое использую. Я не хочу тратить впустую, чтобы повеселиться, как это делает Питер.

— Я думал, у тебя есть друг-пикси. Она не может помочь?

— Она гостит у одной из своих кузин, которая выходит замуж.

— Я и не знал, что пикси могут жениться. Совсем как люди, да?

— Да.

— Ты женат?

— Нет. Если ты еще не заметил, в Нетландии не хватает женщин.

— Не думаю, что тебе вообще стоит жениться. Девушки — отвратительные существа. — Джордж был поглощен тем, что отцеплял свои брюки от колючего кустарника. Джеймс улыбнулся. Он не считал Динь-Динь, по выражению Джорджа, «отвратительной», и она была единственной девушкой, которую он знал.

— Уже недалеко, — подбодрил он. — Прямо здесь.

Джордж поднял глаза туда, куда указывал Джеймс. Джеймсу пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить нейтральное выражение лица, когда лицо младшего мальчика комично вытянулось.

— Я же говорил тебе, что это будет трудный подъем, — напомнил ему Джеймс. — И не потеряй свой фонарь. Нам он понадобится, когда мы попадем внутрь.

Скалистые выступы образовали импровизированную лестницу, которая вела ко входу в убежище. Джеймсу, с его длинными руками и ногами, подъем показался легким, но он знал, что Джорджу будет нелегко. Он тихонько вздохнул и присел на корточки.

— Если ты будешь крепко держать фонарь и не позволишь ему упасть, я понесу тебя на спине.

Лицо Джорджа, еще недавно встревоженное предстоящим долгим подъемом, мгновенно расплылось в улыбке.

— Да! — Он попытался обхватить Джеймса руками за шею и ногами за талию. — Мой папа постоянно носит меня так. Ты можешь зацепиться за скалы своим крюком?

Джеймс ухмыльнулся, начиная подъем.

— Конечно, могу. Мой крюк на самом деле очень удобный. Мне не нужно беспокоиться о том, что я прикоснусь к скорпионам или змеям, а летом камни никогда не обжигают меня, какими бы горячими они ни были.

— Это была неудачная шутка, — сказал Джордж с непроницаемым лицом. — Ловкий? Ты рассказываешь анекдоты, как моя мама.

Джеймс закатил глаза.

— Просто держись, малыш, хорошо?

С десятилетним мальчиком на спине подъем стал намного сложнее, чем обычно. Джордж так крепко обнимал Джеймса за шею, что Джеймсу временами казалось, что он не может дышать. Джордж также сжимал в кулаке горячий фонарь, который постоянно ударялся Джеймсу в грудь. Когда они, наконец, добрались до узкой площадки, на которой находился вход в пещеру, долговязый пират с облегчением опустил свою ношу на землю.

— Не поскользнись, — вот и все, что он сказал, прежде чем жестом указать на небольшое отверстие.

Туннель слегка поднимался вверх, а затем круто уходил вниз, отчего у Джеймса всегда захватывало дух. Было удобно, что наклонный вход защищал от дождя — сухость окружающей среды имела решающее значение для сохранения целостности пыльцы пикси.

Джеймс соскользнул по желобу первым, держа фонарь, за ним последовал Джордж, который закричал, когда крутизна падения застала его врасплох. Когда маленький мальчик с глухим стуком упал на пол, Джеймс поднял фонарь, чтобы посмотреть, не пострадал ли он. Джордж выглядел скорее возбужденным, чем испуганным, и вскочил на ноги с энергией, свойственной молодости.

— Это было весело! Как ты поднимаешься?

Легкая улыбка озарила лицо Джеймса.

— Это единственный раз, когда я использую немного пыльцы пикси. Что думаешь? — Он осветил обширное углубление внутри скалы, высоко подняв фонарь. Внутри было очень сухо, так что стены не покрывал мох, и единственное, что можно было увидеть, — это несколько скелетов мышей, которые по ошибке спустились по желобу и оказались в смертельной ловушке.

— У тебя есть сундук с сокровищами?

— Я бы не был таким уж пиратом, если бы у меня его не было, не так ли?

Джеймс вытащил из-за валуна сундук. Внутри оказались две большие кожаные сумки. Ни одна из них не была тяжелой, но они занимали много места в маленькой коробке. Джеймс вытащил одну.

— Ты видел, как Питер использовал пыльцу пикси? — Он не знал, как долго Джордж пробыл с Питером Пэном, прежде чем тот сбежал.

Джордж почтительно кивнул.

— Можно, я посыплю ее на нас, чтобы мы поднялись? — спросил он с удивлением в голосе.

Джеймс улыбнулся и протянул пакетик мальчику, который взял его и открыл мешочек на шнурке. Золотистое сияние пыльцы пикси осветило его лицо, придав ему выражение безумного счастья, когда он опустил руку внутрь и достал щепотку сверкающей пудры. Удивительно осторожно для такого юного человека, Джордж посыпал себя пылью и начал подниматься в воздух.

— Смотри, я лечу! — радостно воскликнул он, и на мгновение Джеймс вспомнил те времена, когда он наблюдал за полетом Питера Пэна, всегда с выражением огромного самодовольства на лице. Джордж мягко проплыл в дальний конец комнаты, похожей на пещеру. — Что здесь?

Джеймс последовал за ним, повесив фонарь на крюк и осторожно переступая через скелеты старых грызунов, его ботинки хрустели от тонкого слоя песка и пыли, осевших на каменном полу.

— На самом деле это просто пустое пространство, — небрежно ответил он, наблюдая, как Джордж исследует каждый уголок и трещинку.

Прежде чем Джеймс успел сообразить, что произошло, Джордж пронесся мимо него с ослепительной скоростью, запрыгнул на открытый сундук, вытащил второй пакетик с волшебной пыльцой и бросился ко входу в шахту, ведущую во внешний мир.

— Джордж, остановись! — закричал Джеймс, подбегая к нему.

Он опоздал. Джордж, воодушевленный своим саботажем, захихикал от восторга.

— Ты действительно такой наивный и доверчивый, как и говорил Питер! Ты думал, что сможешь спасти любого, кто попадется тебе на пути? Думал, что каждый захочет, чтобы его спасли от жизни, свободной от домашних обязанностей и родителей? — он шумно выдохнул. — Дурак.

Через несколько секунд Джордж исчез в гладком желобе.

— Нет! — Джеймс попытался вскарабкаться вслед за ним, но песок, прилипший к ботинкам, заставил его снова соскользнуть вниз. Он знал, что его команда рано или поздно придет за ним, но гнев подпитывал его желание подняться самостоятельно. Он снял ботинки, прицепил их к поясу и начал мучительный подъем обратно на вершину.

Чтобы сделать это, Джеймс уперся руками, крюком и ногами в противоположные стороны стен туннеля, где неровности давали больше опоры, чем гладкий наклонный пол. Его продвижение было ужасно медленным, ему мешала целеустремленность, с которой он должен был расставлять руки и ноги, напрягая все свои силы, чтобы преодолеть ширину туннеля и продолжить свое паукообразное ползание.

Джордж был уже далеко, когда Джеймсу, наконец, удалось выбраться из туннеля. Задыхаясь, он рухнул на узкий выступ у входа в туннель, ведущий вглубь скалы Черепа. Его руки и ноги дрожали от трудного подъема, и он уставился в небо, по которому с востока неслись черные тучи.

Дождевые облака только ускорили наступление ночи. Он не мог видеть свой корабль, так как большую часть океана закрывала Скала Черепа. Джеймс застонал, подумав о трудной задаче спуска. Ему потребуется еще как минимум полчаса, чтобы восстановить силы. Если бы только Динь-Динь была рядом. Она не только смогла бы доставить его на землю, но и, помимо этого, Джеймс хотел быть с другом, которому он мог бы доверять.

Лицо Джеймса мрачнело каждый раз, когда он думал о Джордже. Каким же он был глупцом! Ему следовало подвергнуть перекрестному допросу любого, кто обращался к нему за помощью, но нет. Вместо этого он по-идиотски принял историю Джорджа без вопросов, полагая, что ему понадобится помощь пирата. Джеймс шумно выдохнул, злясь на самого себя.

«Ни одно доброе дело не остается безнаказанным», — говаривал Питер Пэн. На этот раз Джеймсу пришлось согласиться. Питер рассчитывал на доверчивость Джеймса и его доброе сердце, а теперь они не только потеряли возможность вернуть мальчика домой, но и потеряли весь свой запас волшебной пыльцы. Джеймсу хотелось кричать от ярости. Гордость не позволила ему разглядеть диверсанта, которого он пригласил на свой корабль, он показал ему все…

У Джеймса все сжалось внутри. Он показал Джорджу все, что было на корабле, — свои карты, свою каюту, и теперь Питер Пэн тоже знал об одном безопасном месте, которое, как думал Джеймс, у него было. Он был только рад, что Динь-Динь не было рядом, и она не видела его неудачи. Джеймс устало надел ботинки и начал спуск.

На полпути к подножию горы позади него раздался насмешливый голос.

— Ну, ну, ну, приятно было встретить вас здесь, капитан.

Джеймс, который был занят тем, что цеплялся за склон горы, не мог замахнуться на рыжеволосого мальчика, зависшего в воздухе вне пределов досягаемости. Питер лениво ковырял в зубах коротким кинжалом.

— Чего ты хочешь, Пэн? — Джеймс старался не выдать своего изнеможения, когда спускался вниз. Он не хотел, чтобы Питер понял, насколько он измотан.

Питер лениво вытащил свою тростниковую дудочку и подул в нее. Металлический свист резанул слух Джеймса, напомнив ему о временах юности, когда эта мелодия была символом бесконечного веселья и свободы от всякой ответственности. Теперь все, что он слышал, — это фальшивая радость, которую она воплощала, грандиозное наваждение, которое на протяжении многих лет очаровывало стольких мальчиков.

Музыка дудочки смолкла, когда Питер отнял инструмент ото рта, разглядывая своего бывшего лучшего друга.

— Какая ирония, Джимми.

Джеймс не ответил. Он все ждал нападения со стороны мальчика, но его не последовало. Отсутствие ответа не разубедило Пэна. Напротив, его противная ухмылка стала еще шире.

— Какая ирония, — повторил он, — что ты утверждал, будто я был морально неправ, похищая мальчиков и пикси, когда, как я вижу, ты поступаешь точно так же. Ты прячешь пыльцу пикси, как и я. Ты цепляешь любого парня, которого встретишь в Нетландии… как мы похожи.

— Я совсем не такой, как ты, — выплюнул Джеймс.

— Ты прав, — согласился Питер. — Я действительно преуспеваю в своих начинаниях. С одной стороны, ты всегда терпишь неудачу, но с другой… подожди, у тебя больше нет второй руки.

Из горла Джеймса вырвалось рычание. Он знал, что Питер только получит удовольствие от его раздражения. Питер сделал замедленное сальто назад в воздухе, с удивлением наблюдая, как Джеймс, наконец, обрел твердую опору и спрыгнул на землю, преодолев последние несколько футов, поморщившись, когда его ноги ощутили дрожь от приземления на неровную каменистую поверхность.

Несмотря на то, что все, чего хотел Джеймс, — это поспать, он вытащил саблю из ножен, пытаясь скрыть, как тяжело дышит. Он все еще не был уверен, почему Питер не напал на него, когда он спускался со Скалы Черепа. Джеймс был так уязвим, как никогда за долгое время, а Питер был не из тех, кто упускает такое преимущество.

— Сегодня никакой драки, Джимми, малыш, — Пэн снова повернулся в нужную сторону и сверкнул улыбкой. — Думаю, я бы с большим удовольствием посмотрел, как ты убегаешь, как собака, поджавшая хвост.

— С чего бы мне убегать от такого труса, как ты?

Питер устроился на ветках ближайшего дерева, достал из кармана бечевку и начал наматывать ее на пальцы, изображая на редкость беззаботный узор.

— Потому что я только что поджег твой корабль, в то время как Джордж держал тебя в ловушке в твоем маленьком убежище. Вот почему.

Холодный ужас сковал сердце Джеймса. Говорил ли мальчик правду? Это не могло быть правдой. Как Пэну удалось уничтожить его судно, управляемое командой из взрослых людей? Мог ли он рискнуть и разоблачить блеф Питера?

— Лучше беги, — озорная улыбка мелькнула в сторону Джеймса. — Если будешь ждать слишком долго, я могу натравить на тебя миссис Крокодил. Кажется, ей понравился вкус твоей руки. Итак, ты хочешь попытаться похитить еще кого-нибудь из моих друзей — никто из которых не хочет возвращаться в Лондон — или ты спасешь свой корабль?

Ненавидя то, как легко Питер манипулировал им, Джеймс поджал хвост и побежал в сторону пляжа, подгоняемый заливистым смехом своего самого ненавистного соперника — Питера Пэна.

Глава 12

Питер сказал правду. Джеймс в ужасе наблюдал за происходящим с того места, где он стоял на пляже, потрясенный катастрофой, постигшей «Надежду Лондона». День сменился унылым серым вечером, когда плотные дождевые тучи закрыли солнце. Клубы дыма сгущали густой туман над головой. Грот-паруса, прикрепленные к мачте, были охвачены пламенем, языки пламени падали на палубу. Яркий, потрескивающий огонь резко контрастировал с клубящейся темнотой надвигающегося ливня. Внизу суетились пираты, лихорадочно черпая воду и используя ведра, чтобы погасить пламя, одновременно уворачиваясь от падающих углей. Падающие искры вспыхивали, ударяясь о деревянные доски внизу, часто попадая на канаты и бочки, которыми была усеяна палуба, или в опасной близости от них.

Джеймс поспешно отвязал лодку, но не мог оторвать глаз от ужасающего зрелища своего корабля. На его глазах Оззи разрезал один из горящих парусов и вместе с Арни сбросил весь парус в океан, где пламя с шипением погасло. Джеймс изо всех сил греб обратно к своему кораблю, внимательно следя за погодными условиями. Не обрушится ли дождь на пепельные останки его корабля до конца дня? Как раз в тот момент, когда он отчаливал от берега, из джунглей выскочила Динь-Динь.

— Я увидела столб дыма, — коротко объяснила она, прежде чем броситься вперед, чтобы помочь. Джеймс с удвоенной энергией налег на весла. Если дождь начнется до того, как Динь-Динь доберется до корабля, одна-единственная капля, упавшая ей на крылья, может столкнуть ее в бурлящие внизу волны. Она не умела плавать, и если он не успеет добраться до нее вовремя…

Джеймс поборол желание обернуться и посмотреть на хаос на борту своего корабля, когда отправлялся в обратный путь. Песчаный берег становился все меньше, когда он налегал на весла, одно из которых было специально сконструировано для того, чтобы прикреплять его к крюку.

Потеря корабля стала бы сокрушительным ударом, от которого Джеймс не был уверен, что сможет оправиться, если тот будет уничтожен. Он обнаружил его существование в тот самый момент, когда больше всего в нем нуждался, и все эти годы он служил убежищем для тех Потерянных Мальчиков, которые решили оставить позади свое детство и начать взрослеть. Если он исчезнет… Джеймс не хотел думать об этой проблеме, пока она не стала неизбежной.

Вдалеке Джеймс увидел очертания толпы Потерянных Мальчиков, выбегавших из джунглей, все они размахивали самодельными дубинками и стреляли камешками в воздух из своих рогаток, радостно крича и подбадривая друг друга, наблюдая, как Джеймс, покачиваясь, медленно возвращается к своему кораблю.

Джеймс надул щеки и разочарованно фыркнул, заметив среди них Джорджа, который плыл рядом с Питером Пэном, а они, приложив ладони ко рту, кричали пирату с берега.

Пепел шипел, падая в пенистое море вокруг Джеймса, когда он приближался к кораблю, иногда больно попадая на его незащищенную кожу. Один раз Джеймс вздрогнул и резко втянул воздух, когда один особенно крупный уголек обжег ему затылок. Его крюк дернулся, когда он рефлекторно попытался смахнуть приставучую золу, и ручка весла, к которому был прикреплен его крюк, сломалась.

— Нет, нет, нет! — Джеймс попытался поднять весло, но было слишком поздно. В лицо ему ударили морские брызги, а течение унесло весло дальше в море. Несколько ругательств вырвалось у Джеймса, когда он развернулся, повернувшись спиной к пляжу, и попытался использовать оставшееся весло, чтобы неуклюже подплыть ближе к кораблю, погрузив весло с одной стороны, а затем изо всех сил попытался грести. Было бы намного проще, если бы у него все еще были две руки. Джеймс кипел от злости, проклиная Питера Пэна за все причиненные им неприятности, готовый почувствовать, как из его ушей валит дым, поднимаясь в темнеющее небо. По крайней мере, надвигающийся дождь поможет потушить пожар на борту и не позволит Питеру улететь.

— Эй, Джимми, малыш! — раздался над океаном насмешливый голос. — Если ты так любишь треску, может, тебе удастся поплавать с ней до конца дня!

— Или, — голос Джорджа сменился голосом Питера, когда тот затих в раскатах смеха, — вместо этого ты можешь превратиться в треску, запеченную на огне!

— Крюк — это треска, треска, треска, — хором скандировали Потерянные Мальчики. Джеймс проигнорировал их, даже не удосужившись показать непристойный жест в их сторону, слишком поглощенный тем, что старательно подводил свою лодку ближе к «Надежде Лондона». Все, что еще говорили мальчики, перестало быть слышно, когда волны стали сильнее, непрекращающийся ветер завыл, а крики пиратов, сдерживающих потрескивающее пламя, стали громче.

Его сердце слегка забилось, когда он посмотрел на свой корабль. Насколько он мог судить, команде удалось потушить пожар. Судно все еще было на плаву, и не было слышно криков о том, что вода заливает нижние палубы. Но мачту нужно было полностью заменить, как и паруса. Почерневший шест торчал вверх, выглядя голым без обычных парусов, которые хлопали на ветру. Веревки коснулись воды, когда он подплыл к правому борту «Надежды Лондона», и Джеймс привязал их к лодке, изо всех сил стараясь завязывать узлы только правой рукой и время от времени прибегая к помощи зубов.

— Подъем!

Гребная лодка вздрогнула, когда двое членов экипажа потянули за страховочные тросы. Джеймс крепко держался за борта. Тот, кто находился на корме, тянул чуть быстрее, чем на носу, и лодка начала слегка крениться. Джеймс напрягся, обхватив рукой-крюком корму и переместив свой вес ближе, чтобы компенсировать неравномерное натяжение. Чайка с криком пронеслась над головой, и на рукаве пальто Джеймса появилось густое белое вещество. Блестяще.

Как только Джеймс почувствовал, что это безопасно, он встал и, ухватившись за поручни, перепрыгнул через борт, чтобы оценить ущерб, нанесенный кораблю. По палубе были видны следы пожара, как большие, так и маленькие, но ни один из них не угрожал целостности конструкции судна. Кроме того, несколько палуб были ниже этой, и в случае чего они всегда могли заменить самую верхнюю палубу. Ремонт уже займет неделю, и Джеймс поежился, подумав о предстоящих трудоемких задачах. Если бы Джордж просто не украл все это, было бы заманчиво воспользоваться волшебной пыльцой, которую Динь-Динь припасла для возвращающихся мальчиков, и вместо того, чтобы начинать все сначала, слетать в Лондон и украсть необходимые припасы. Сколько преступлений он мог совершить во имя того, чтобы остановить Питера Пэна, прежде чем его слишком сильно замучает совесть?

— Как думаешь, мы сможем спасти мачту? — спросил Оззи, и в его голосе прозвучала слабая нотка надежды.

Словно в ответ, обугленная мачта издала последний стон поражения и закачалась, отломившись на треть высоты и упав с оглушительным грохотом, от которого содрогнулся весь корабль. Перила по левому борту раскололись под весом тяжелой балки, которая продолжала опускаться, пробив дыру в краю палубы и соскользнув в океан.

— Нет, Оззи… не думаю, что мы сможем.

По команде прокатился смешок. Джеймс попытался изобразить на лице улыбку, но с ограниченным успехом. После вчерашнего фиаско он балансировал на зыбкой грани между возмущением, отчаянием и безумием, и казалось, что это был лишь вопрос времени, когда он обрушит свой гнев на команду, которая делала все возможное, чтобы спасти его корабль.

Перекрывая отдаленные раскаты грома, всплески весел возвестили о прибытии трех членов экипажа, которые отправились собирать драконьи плоды, растущие на острове в диком виде, на растениях, похожих на кактусы и так похожих на пальмы. Джеймс слышал тихие голоса Потерянных Мальчиков, которые все еще смеялись с берега. Сорванцы. Он хотел отказаться от идеи рисковать своей жизнью и кораблем ради мальчиков, которые явно этого не заслуживали. Трудно было поверить, что Джеймс когда-то был одним из тех людей, которые причиняли несчастье другим, а потом смеялись над этим.

Джеймс помогал остальным членам своей команды избавляться от сгоревших остатков древесины и готовиться к надвигающемуся шторму. К тому времени, как Чибу и двое его спутников добрались до корабля, Потерянным Мальчикам наскучило наблюдать за пиратами — теперь, когда пожар был потушен, — и они скрылись в джунглях за песчаным берегом. «Скатертью дорога», — подумал Джеймс.

Ролланд, Тибу и Роб подошли и встали перед капитаном, держа между собой только корзину с фруктами, с любопытством оглядываясь в поисках Джорджа. Остальная команда притихла, ожидая объяснений, которые, как Джеймс знал, он им должен.

Когда Джеймс пересказывал историю об уловке Джорджа, он заметил, что лицо Динь начало розоветь от гнева. Рассказывая эту историю, Джеймс намеренно держался прямо — расправив плечи и расставив ноги, — принимая свою неудачу как подобает мужчине, но ему хотелось съежиться и спрятаться. В последнее время он все чаще чувствовал необходимость произвести впечатление на Динь, и признание в том, что десятилетний мальчик ловко перехитрил его, никоим образом не впечатляло.

Бросив еще один взгляд на клубящиеся грозовые облака, Джеймс резко выдохнул через нос. Времени на безделье не было.

— И пока я выбирался, Питер пролетел вперед и… — Он указал на уплывающую вдаль обугленную мачту.

Целую минуту никто из команды не произносил ни слова. Пожар возник так быстро, что никто из них не понял, что произошло, пока не стало слишком поздно. Джеймс так сильно стиснул зубы, что они чуть не треснули. Его плечи и шея напряглись от досады — досады на себя за то, что он не увидел Джорджа таким, какой он есть на самом деле, досады на свою команду за то, что она не остановила огонь раньше, досады на то, что у них даже не было времени отдохнуть, прежде чем на них обрушится шторм, но, прежде всего, злости на то, что Питер Пэн был первопричиной из-за всего его разочарования.

Он знал, что команда, которая опустила головы, ни в чем не виновата. Это была еще одна неудача из-за безжалостной мести Питера Пэна, но это все равно не уменьшило ярость, кипевшую в Джеймсе. Его корабль был в руинах, они потратили впустую огромное количество времени, не получив никакой награды за свои усилия, а на его любимом пальто были птичьи экскременты.

Он чуть было не закричал и не пришел в ярость, но такое поведение было свойственно мальчишке, а не мужчине. Поэтому вместо того, чтобы разразиться злобной бранью, он просто сказал:

— Приготовьтесь к буре, — и повернулся на пятках. Уходя, он услышал за спиной облегченные вздохи матросов. Чибу начал отдавать приказы матросам, которые суетились вокруг, чтобы подготовить несгоревшие паруса и закрепить такелаж, а Динь влетела в каюту капитана вслед за Джеймсом.

Голос Питера эхом отозвался в его голове.

«Ты прав. Я действительно преуспеваю в своих начинаниях».

Еще одна неудача в его послужном списке. Чтобы выразить свое разочарование, Джеймс хлопнул дверью в каюту капитана, отчего картины на стенах задрожали от силы удара. Ему хотелось пнуть стол из цельного дерева, который он привинтил к полу, но это принесло бы ему только укоризненный взгляд Динь и боль в пальце ноги. Вместо этого он плюхнулся в свое кресло с подлокотниками и запустил руку в свои длинные волосы, избегая взгляда Динь.

— Джеймс, это не твоя вина, — тоненький голосок Динь звучал тише, чем обычно. Как это случалось все чаще и чаще, один звук ее голоса успокаивал пирата. Он шумно выдыхал воздух, пытаясь успокоиться и унять дрожь в руках, которая была следствием его постоянного стресса. Динь только и делала, что помогала ему, и вот она здесь, помогает ему, вместо того чтобы праздновать свадьбу своей кузины. Если он и собирался на кого-то разозлиться, то только не на нее.

— Я ценю, что ты так говоришь, Динь, но это так, — он был рад, что его голос звучал спокойно и собранно, что полностью контрастировало с яростью, которая все еще кипела внутри, отчасти направленной на Питера Пэна, но больше на самого себя за столь неудачную попытку спасения.

— Подумай обо всех мальчиках, которым ты помог за эти годы. Ты забрал Ленни, и Гвидо, и ту тройню, которая все время подражала Чибу. Ты помнишь?

На губах Джеймса промелькнула тень улыбки.

— Помню.

— Мы знали, что будут неудачи. И мы не можем просто заставить их покинуть Нетландии; мы должны убеждать их, — сказала Динь. — Они должны захотеть покинуть Питера. Это сработало с твоей командой, и это сработает и с другими новичками.

— Я так не думаю. Раньше я знал свою команду, и они знали меня. Они знали, чего мне стоило уйти. — Джеймс поднял крюк, прикрепленный к его обрубку предплечья, как будто Динь-Динь нуждалась в напоминании о том ужасном дне. — Кроме того, в прошлом попытки заставить их уйти срабатывали, — запротестовал Джеймс.

Это было правдой. За последние несколько лет было проведено несколько успешных спасательных операций, даже если это составляло менее половины всех предпринятых попыток. Но каждое спасение было успешным только благодаря вопиющему похищению и принуждению ребенка к нежелательному возвращению. Каждый раз он оставлял их в полицейских участках, зная, что они будут возвращены своим семьям. Однажды он спрятался, чтобы понаблюдать за воссоединением семьи, радуясь, что ему удалось так быстро поймать мальчика, пока не прошло слишком много времени.

— Это сработает, Джеймс! Если ты будешь добр к мальчикам, они увидят тебя таким, какой ты есть на самом деле.

Джеймс поднял голову и улыбнулся стройной пикси, сидящей на его столе. Динь так сильно верила в него, больше, чем он сам в себя верил. В последнее время она стала для него чем-то большим, чем просто сообщницей. Она была его самым доверенным лицом, его ближайшим другом. Они вместе смотрели на пенистое море. Корабль раскачивало из стороны в сторону с нарастающей силой, что было верным признаком надвигающегося шторма. Клубящиеся облака над головой были готовы прорваться. Любой шторм на море был серьезным испытанием, но без мачты и грота…Возможно, в конце концов, ему не придется бороться со своей моралью из-за каких-либо дальнейших действий. Джеймс на мгновение прикрыл глаза, мысленно перебирая все обычные задачи, которые необходимо было выполнить, чтобы подготовиться к шторму, что теперь, когда их мачта и грот-паруса были разрушены, будет значительно сложнее. Их замена станет первоочередной задачей после того, как шторм пройдет, если они все выживут.

Но сначала им нужно было выжить.

Глава 13

Джеймс заставлял своих людей готовиться к надвигающемуся шторму, не останавливаясь ни на минуту, чтобы перекусить или напиться. Во время пожара они потеряли запасы продовольствия более чем на неделю, два бочонка эля и одну из спасательных шлюпок. Он все еще не мог поверить, что Питеру Пэну удалось незамеченным проскользнуть на борт и поджечь канаты и паруса, последствия чего вызвали такие разрушения.

В молодости Джеймс, возможно, и беспокоился о том, что поступает несправедливо по отношению к своим людям, но со взрослением пришли ответственность и работа — урок, который его команда усвоила слишком хорошо, оставив детство позади. Он знал, что его команда заслужила передышку после спасения «Надежды Лондона», которая все еще была цела, хотя и немного потрепана. Но перерывов, как и его успешных спасений в последнее время, было мало. Мать-природа не давала покоя никому.

Он сердито посмотрел на темнеющее небо, затянутое черными тучами, которые соответствовали его столь же мрачному настроению. Динь опустилась на плечо Джеймса, и он вздохнул. Она прилетела на борт, чтобы помочь потушить пожар, а не оставаться в безопасности в Глене Пикси, и он не хотел слишком сильно кричать на кого-либо в ее присутствии — какая-то неведомая сила по-прежнему влекла его проявить себя с наилучшей стороны, даже несмотря на то, что она видела его в худшем виде.

Угрожающие тучи, затянувшие небо, затянули горизонт, и вскоре небеса разверзлись, чтобы обрушить свой поток на Нетландию. Джеймс крикнул людям, чтобы они закрепили якорь и задраили люки. Они поспешили это сделать, и как только последний рей был снят, поднялся ветер. Это были не обычные порывы ветра. Эти штормовые волны грозили разнести корабль в щепки, когда они обрушивались на корпус, вопя так, словно за их душами пришли дьяволы.

Не один член экипажа, несмотря на то, что они были опытными пиратами, выбросил свои внутренности в безжалостное море внизу. Многие другие скрылись под палубой, где им было лишь немногим суше, чем их товарищам. Динь сжалась в комочек и зависла под потолком сводчатого входа в каюту капитана, чтобы лучше укрыться от проливного дождя. Она наблюдала, как Джеймс носился взад и вперед по палубе, заботясь о своем судне и команде, как мог, несмотря на сильный ветер.

— Динь, прячься от дождя в моей каюте! — проревел Джеймс, перекрывая шум дождя и брызги пены.

Внезапная качка корабля вкупе с непрекращающимся ливнем выбросили Динь из-под арки под проливной дождь. Потеряв способность летать, она упала на мокрые доски палубы корабля и попыталась встать. Прежде чем она успела поднять глаза на Джеймса, ее крошечную фигурку смыло за борт набегающей волной, и ее огонек исчез из виду, когда она упала в неумолимое море внизу.

Джеймс не слышал, как Динь закричала, но в ужасе наблюдал, как ее унесло в море. Без колебаний Джеймс сбросил пальто, пробежал по палубе и плавно перемахнул через перила вслед за Динь. В глубине водилось множество существ, которые были бы более чем счастливы съесть тонущую пикси. Динь была слишком уязвима в бушующей воде. Промокнув, она не только не могла летать, но и не умела плавать, и крылья отягощали ее.

Погружение с палубы фрегата в ледяную воду было долгим. Холод пронзил его тело, когда он нырнул головой вперед в катящиеся волны с белыми гребнями. Он увидел впереди слабый золотой отблеск Динь и бросился в воду, изо всех сил сопротивляясь напору океана и пытаясь стряхнуть с глаз проливной дождь. Волны хлестали его по лицу, и Джеймс набрал несколько глотков воды, когда течение попыталось утянуть его под воду. Несмотря на то, что ему мешало мстительное море, и у него был металлический крюк вместо левой руки, Джеймс был отличным пловцом.

Когда он поднял голову, чтобы глотнуть воздуха, то услышал крики своей команды и панический крик первого помощника Чибу:

— Человек за бортом! Помогите капитану! — прежде чем очередная волна ударила в его открытый рот, и он поперхнулся пенистой соленой водой.

Молния расколола небо ослепительной вспышкой, за которой сразу же последовал раскат грома, такой громкий, что он эхом отозвался в голове Джеймса. Слева от него упала веревка, но он не обратил на нее внимания, продолжая пытаться дотянуться до Динь-Динь. Она барахталась в воде, и в какие-то безумные мгновения она выглядела точь-в-точь как одна из приманок, на которые он и Пропавшие Мальчики когда-то давно ловили рыбу. Он не мог, не хотел, чтобы Динь стала приманкой для крокодила Пэна или любого другого существа, прячущегося в темных глубинах внизу.

С огромным усилием Джеймс протянул руку, подхватил Динь и посадил ее себе на макушку.

— Держись! — пролепетал он, и горькая на вкус волна обрушилась на него, когда он изо всех сил пытался удержать голову поднятой. Течением его отнесло от корабля, и Джеймс глубоко вдохнул, готовясь отплыть в безопасное место, когда очередная волна заполнила его рот и легкие. Соленая вода попала ему в нос и больно ужалила. Перед глазами у него начали появляться пятна, а легкие требовали облегчения.

Джеймса вырвало, он хватал ртом воздух, отчаянно пытаясь избавиться от воды и прийти в себя. Морские брызги снова и снова попадали ему в глаза, и он кашлял все сильнее. Джеймс почувствовал, как Динь крошечными ручками вцепилась ему в волосы, и, несмотря на то, что его легким отчаянно не хватало воздуха, а глаза наполнились слезами от кашля и постоянного плеска, он повернулся и начал с трудом плыть к веревке, которую бросил ему Чибу. Его отнесло назад, от «Надежды Лондона», и накатывающие волны уносили его все дальше в море. Он не мог подвести Динь, она нуждалась в нем. Она никогда не сможет летать, пока не обсохнет как следует, и у нее не было ни малейшего шанса доплыть до безопасного места. Он был ее единственным шансом на выживание.

Джеймс глубоко вздохнул и продолжил грести к своему кораблю, стараясь держать голову как можно дальше от воды, чтобы обезопасить Динь. Если она умрет… Он содрогнулся от этой мысли и выбросил ее из головы. Он и раньше был близок к тому, чтобы потерять Динь, и не позволит этому случиться снова, если только сможет. В тот день он думал о возможности потерять свой корабль. Да, это был бы сокрушительный удар, но он мог оправиться от него. Он никогда не поправится, если Динь умрет.

Он увидел, как Чибу подтянул веревку и приготовился выбросить ее снова. Джеймс яростно плыл против течения, пока не подплыл достаточно близко, чтобы коснуться ракушек, облепивших корпус корабля.

Несмотря на грохот и рев волн, которые толкали и тащили его во все стороны, и на то, что по нему хлестал дождь, Джеймс успел заметить, как глаза-бусинки крокодила прорезали воду, а затем последовал взмах его мощного хвоста. Волосы на его затылке встали дыбом, когда темная фигура приблизилась, и он боролся с воспоминаниями о том, как потерял свою левую руку из-за этого существа.

— Бросьте мне веревку! — закричал Джеймс, ударяя по кораблю своим крюком и пытаясь вытащить Динь повыше из океана, яростно молотя по воде, хотя его ноги уже ныли в знак протеста. Чибу снова бросил веревку, и Джеймс чуть не вылетел из воды, чтобы ухватиться за ее конец, вплетая в волокна веревки свой крюк и руку. — Тяните, собаки! Тяните!

Команда потянула за веревку. Вода стекала с одежды и ботинок Джеймса, когда он вынырнул из захватывающих глубин океана, поднимая ноги, чтобы рептилия не отняла у него еще одну конечность. Кружа внизу, Джеймс мог видеть, как крокодил смотрит вверх, разочарованно щелкая длинными челюстями, и всего на несколько секунд она опоздала на очередную трапезу.

Чьи-то руки протянулись через борт корабля и втащили Джеймса на борт. Он рухнул на колени, грудь его тяжело вздымалась, но его первая мысль была не о себе. Он осторожно потянулся, чтобы убедиться, что Динь по-прежнему в безопасности у него на голове.

— Дайте капитану что-нибудь теплое! — приказал Чибу команде. — И дайте мисс Белл носовой платок, чтобы она вытерлась!

Несколько пиратов достали грязные, перепачканные носовые платки, насквозь промокшие от шторма, и протянули их все. Корабль все еще сотрясали волны и ветер, которые кусали за каждый дюйм открытой кожи и умудрялись проникать сквозь любую одежду так, что всех пробирал холод до самых костей. Джеймс отмахнулся от них и нежно снял Динь со своей головы, взял ее тельце в ладони и склонился над ней, чтобы защитить от дождя, все еще хлеставшего по пиратам. Хотя капли дождя били его по спине, он не чувствовал ничего, кроме огромного облегчения от того, что Динь-Динь была в безопасности. Ее крылья безвольно обвисли, когда она забилась в конвульсиях, давясь соленой водой, все еще находившейся в желудке. Несколько пиратов попытались выхватить Динь из рук Джеймса, но он прижал ее к груди, словно защищая свое самое ценное сокровище.

— Я позабочусь о ней, — отрезал Джеймс. — Удержите корабль на плаву. — Он, пошатываясь, вернулся в свою каюту, одно из немногих сухих мест, оставшихся на борту. Он вытряхнул содержимое коробки из-под сигар и застелил ее чистой мягкой тканью для Динь. Она натянула на себя импровизированные одеяла, свернулась калачиком и закрыла глаза, дрожа под ними. Только после того, как она устроилась, Джеймс снял с себя промокшую одежду. Запах соленой морской воды, всегда присутствующий на фрегате, был даже сильнее обычного и ударил ему в нос, когда он натягивал через голову свою белую матросскую тунику.

Никогда прежде Джеймс не чувствовал себя таким опустошенным, во всех смыслах. От мысли, что он спасает Джорджа только для того, чтобы его предали, до напряженного восхождения вверх и вниз по скале Черепа, наблюдения за тем, как загорается его корабль, а затем спасения тонущей Динь-Динь… Это был день, который он никогда не хотел бы повторять.

Джеймс переоделся в свежую одежду и улегся в гамак, его тело так отчаянно нуждалось в сне, что он не обращал внимания на то, что кожа покрылась коркой от соли. Набегающие волны раскачивали сетку, но теперь, когда пол не раскачивался вперед-назад под его ботинками, это движение стало успокаивающим. Динь выглянула из своей импровизированной постели. Один только вид ее живого, дышащего тела принес Джеймсу такое острое облегчение, что у него закружилась голова.

— Меня вырвало тебе на волосы, Джеймс, — призналась она, осторожно вытирая рот тыльной стороной ладони. Какой бы маленькой она ни была, Джеймс все равно видел, как сильно она дрожит.

— Рвота пикси такая же блестящая, как и пыльца?

Динь издал дрожащий смешок.

— Нет, боюсь, внутри я такая же отвратительная, как и люди.

Джеймс закрыл глаза.

— Я выживу. В любом случае, уверен, что большую часть вода уже смыла, когда мы оказались за бортом.

Динь улыбнулась.

— Пираты известны своей отвратительностью. Я всегда знала, что ты подойдешь на эту роль.

— Жизнь пирата по мне.

К утру буря утихла. Динь, измученная встречей со смертью, крепко проспала всю ночь. Несмотря на то, что тело Джеймса было словно налито свинцом, а приключений ему хватило бы на несколько недель, сон продолжал ускользать от Джеймса. Он не мог избавиться от всепоглощающего страха, который сжал его сердце в тот момент, когда Динь оказалась в опасности. Всякий раз, когда он был близок к тому, чтобы задремать, в его голове проносились ужасные образы, складывающиеся в сцены, в которых Динь-Динь не смогла во второй раз увернуться от крокодила, и появился Питер Пэн, смеющийся над Джеймсом, оплакивающим смерть Динь-Динь.

Джеймс слегка приподнял голову, чтобы взглянуть на Динь-Динь. В тусклом свете фонаря, отражающемся от стен, Джеймс мог видеть, как грудь Динь-Динь медленно поднимается и опускается при каждом вдохе.

— Перестань быть глупцом, — выругал он себя. — Динь в порядке. Ты в порядке. Просто спи.

Но, как бы он ни старался, уснуть было невозможно. Как же так получилось, что он так сильно заботился об этой пикси, если большую часть своего детства провел, держа в заточении таких, как она? Она была его другом, его доверенным лицом так долго, что было вполне естественно бояться потерять ее. Она была ему ближе, чем его первый помощник Чибу, и ближе, чем он когда-либо был с Питером Пэном или Сми.

Он уставился на потускневшую медную люстру, покачивающуюся над его столом, описывающую дугу. Казалось, что его жизнь, как и эта люстра, напоминает маятник, раскачивающийся от успеха и триумфа к неудаче и отчаянию, снова и снова. Сегодня был день, когда маятник его жизни качнулся в сторону поражения и уныния. Как это часто бывало в подобных случаях, Джеймс задумался, сможет ли он когда-нибудь снова обрести счастье.

Его взгляд снова упал на крошечную спящую фигурку Динь-Динь. Возможно, он снова обретет радость. Пока Динь была рядом с ним, он мог справиться с чем угодно. Пока Динь жива, он найдет в себе силы продолжать борьбу с Питером Пэном. С ней он сможет обрести волю к жизни. Но если он хочет сохранить ей жизнь, то должен научить ее плавать.

В конце концов, Джеймс утешил себя тем, что при следующей возможности он научит Динь плавать, пока команда будет заниматься ремонтом. Он выпустил длинную струю воздуха в потолок и закрыл глаза. Было только одно хорошее пресноводное место с достаточно спокойной водой, чтобы научить ее этому, — лагуна Русалки.

Глава 14

— Пикси летают, мы не плаваем, — категорично заявила Динь, сидя на плече Джеймса. Буря утихла сама по себе, и каким-то образом они все выкарабкались. Если не считать пальмовых листьев, морских водорослей и морских звезд, разбросанных по пляжу из-за сильного ветра и дождя, не было никаких признаков шторма, похожего на муссон, который грозил превратить «Надежду Лондона» в груду щепок.

Прошло несколько дней, прежде чем Джеймс смог уговорить Динь-Динь отдохнуть на несколько часов от работы по ремонту корабля, чтобы научить ее плавать. Сверкающая вода в лагуне Русалки была кристально чистой, но Динь-Динь отказывалась подходить к воде. Джеймс пригласил Чибу сопровождать их, но тот отказался, решив вместо этого наблюдать за ремонтом корабля. Кроме того, он был более суеверным, чем большинство, и стремился избежать гнева русалок, которые жили под водой.

— Они топят людей при каждом удобном случае, — сказал Чибу, прежде чем спустить на воду спасательную шлюпку Джеймса и Динь. — Будьте там осторожны.

Казалось, Динь-Динь разделяла скептицизм первого помощника, и она с глубоким недоверием смотрела на невинно мерцающую воду.

— Мои крылышки промокнут.

— Мы останемся там, где неглубоко, а ты потом сможешь высушить свои крылышки.

— Русалки все еще могут убить тебя на мелководье.

— Я никогда не знал никого, кого бы убила русалка.

Динь сморщила носик.

— Я не хочу быть первой.

— Если кто-нибудь приблизится, мы уберемся. Кроме того, похоже, они все заняты. — Джеймс махнул рукой в сторону острова Марунерс, где солнечные лучи отражались от блестящих хвостов нескольких русалок, растянувшихся на камнях и принимающих солнечные ванны в теплый послеполуденный час. — Мы увидим, как они приближаются, и уберемся отсюда раньше.

Динь вспорхнула с плеча Джеймса и полетела над водой, высматривая какие-либо признаки их врага. Добравшись до берега, она увеличилась в размерах и приземлилась рядом с Джеймсом.

— Я все еще не хочу.

— Ты бы предпочла утонуть, как чуть не сделала раньше?

— Нет, но я все еще устала.

— Ты выспалась.

— Нескольких ночей недостаточно, чтобы оправиться от инцидента, который едва не привел к летальному исходу, капитан.

— Я в порядке.

— Это ты так говоришь. Но все равно никогда не спишь.

Джеймс пожал плечами. Это было правдой… он часто был настолько поглощен планированием следующей операции по спасению, что редко спал больше трех-четырех часов за ночь.

Брови Динь сошлись в одну суровую линию.

— Вот что я получаю за то, что связала свою судьбу с пиратом, — проворчала она и опустила палец ноги в воду.

— Это твой выбор, помнишь? — Джеймс отстегнул меч и отвинтил крюк от кольца на запястье. — Ржавеет, — объяснил он, когда Динь подняла бровь.

— Может быть, я тоже заржавею, — ее голос был полон цинизма.

Джеймс рассмеялся и зашел в воду по щиколотку.

— Ты и твое язвительное остроумие. Да ладно, все будет хорошо. — Когда она отказалась двигаться, Джеймс схватил ее за запястье, перекинул через плечо и бросился в воду, пока не оказался по пояс в воде. Динь завизжала и забарабанила по его спине кулаками, дрыгая ногами в воздухе.

Джеймс крепче сжал ее бедра и отклонил голову от покачивающихся ног пикси.

— Тебе повезло, что я сейчас не с крюком, иначе на твоей ноге осталась бы тень в горошек, — он с плеском опустил Динь. — Готова?

Динь сморщила носик.

— Готова, как никогда, теперь, когда я не умею летать. — Она шлепнула по поверхности воды, обдав Джеймса каплями.

После того, как Джеймс показал ей, как делать базовые гребки, она попрактиковалась в плавании на спине. Пират старался удержать ее на плаву, поддерживая во время прибоя. Динь продолжала паниковать и резко выпрямляться всякий раз, когда волна подбрасывала ее тело в воде, как бы мягко оно ни было. Джеймс продолжал уверять ее, что она в безопасности, и постепенно она расслабилась и позволила своему телу плыть по небольшим волнам. Джеймс закрыл глаза и позволил своему телу приподняться в воде, чтобы плыть рядом с ней. Солнце согревало их лица, а прохладная лагуна плескалась у боков.

Растрепанные волосы Динь развевались в воде, обрамляя лицо золотистыми прядями.

— Ты выиграл, капитан Крюк. Это даже лучше, чем я думала. Для пирата ты не так уж плох.

Джеймс ухмыльнулся.

— Если ты будешь двигать руками вот так и грести ногами, то сможешь плавать на спине.

Как только Динь преодолела свой страх перед водой и увидела, что может держаться на поверхности, она стала быстро учиться. Они с Джеймсом продолжали плавать на спине, тренируясь держаться на плаву и регулярно дышать.

Когда Динь перевернулась, чтобы поплыть на животе, она заартачилась, увидев, как далеко они были от берега.

— Я не могу достать до дна! — выдохнула она, а затем ее голова скрылась под водой.

Джеймс спокойно вытащил ее обратно на поверхность.

— С нами все будет в порядке, Динь. Иногда люди немного дрейфуют, когда их подбрасывает волна. Мы поплывем обратно.

— Я не могу измениться без своей пыльцы! — Динь попыталась вскарабкаться немного выше, толкая Джеймса плечом вниз, чтобы полностью поднять лицо к небу.

Джеймс выпустил струю воды.

— Тебе не нужно уменьшаться. Тебе нужно плыть, и желательно не утопить меня при этом.

Динь едва заметно кивнула, а затем вскрикнула, когда Джеймс внезапно оказался под водой. Секунду спустя его голова вынырнула обратно, и он выглядел сердитым.

— Динь! — выплюнул он. — Я сказал, не пытайся меня утопить! Зачем ты это сделала?

— Я ничего не делала!

Они уставились друг на друга, затем их одновременно осенило. Вода вокруг них начала бурлить и пузыриться, когда существа из глубин начали кружить вокруг них, заманивая в центр вращающегося водоворота. Джеймс крепко прижал Динь к груди, отчаянно пытаясь защитить ее от того, что, как он знал, скрывалось за этим. В своем стремлении обезопасить ее, не подверг ли он ее еще одной опасности?

Дикая голова русалки показалась над поверхностью воды. Ее мощный хвост бил под водой, удерживая верхнюю часть тела над водой. Она направила на Джеймса смертоносное на вид копье.

— Почему ты здесь, человек?

Джеймс открыл и закрыл рот, но безуспешно. Эта русалка была совсем не похожа на истории о сиренах, которые он слышал от Питера Пэна в юности. Питер описывал их как красивых женщин с длинными элегантными рыбьими хвостами, но он также предупреждал всех Потерянных Мальчиков, что они смертельно опасны, могут загипнотизировать любого мужчину простым разговором и никогда не проявляют милосердия. Возможно, русалки и сирены — это совсем не одно и то же, или же Питер выдумал всю эту историю.

Эта русалка была далека от красоты. У нее была пятнистая зеленая кожа, а волосы были заплетены в густые дреды, которые казались чешуйчатыми. Они колыхались даже без ветерка, почти как змеи, торчащие из головы. Ее раскосые глаза были значительно больше, чем у любого человека или пикси, и имели прозрачную оболочку под зеленым веком. Прозрачное веко постоянно закрывалось и втягивалось, покрывая глазное яблоко существа тонкой слизью, которая при контакте с воздухом быстро испарялась.

— Почему ты здесь, человек? — повторила русалка, тыча заостренным копьем в сторону Джеймса. Ее голос был хриплым и скрипучим, совсем не таким мелодичным, как песня сирены, которую он ожидал услышать.

Джеймсу хватило одного взгляда на испуганное лицо Динь, чтобы обрести дар речи.

— Я пытался научить свою подругу плавать. Я и не подозревал, что нас так далеко занесло. Мне жаль.

Русалка вскинула голову и обратила свое внимание на Динь. В следующий раз, кружась вокруг циркулирующей воды, Джеймс заметил несколько фиолетовых вен, пульсирующих на шее русалки под несколькими шрамами, там, где зеленая кожа стала бледно-желтой. Он попытался выровнять дыхание. Если бы он только мог найти способ выбраться отсюда живым…

— Ты же пикси, — заметила русалка, глядя на крылья Динь, которые, промокшие и безвольные, прилипли к спине. У русалки не было бровей, поэтому выражение ее лица было трудно разобрать.

— Да, — подтвердила Динь.

Русалка склонила голову набок.

— Почему ты с этим человеком? — Она выплюнула последнее слово, как грязное ругательство.

— Он спас меня, когда я тонула во время того шторма, и пытался научить плавать, как он и сказал. — Динь вздернула подбородок, призывая русалку оспорить ее историю.

Русалка оглянулась на своих собратьев, которые все еще молча кружили по периметру водоворота и прислушивались к их разговору. Некоторые из них зашипели и покачали головами, но другие забили хвостами по поверхности воды, выражая свое одобрение. Джеймс надеялся, что, какой бы вердикт ни был вынесен, это произойдет скоро. От постоянного кружения в водовороте, когда он пытался уловить, что говорит русалка, ему стало плохо.

Вердикт был вынесен не сразу, и циркулирующая вода продолжала удерживать Джеймса и Динь-Динь в центре, в то время как главная русалка разговаривала со своими собратьями низкими, скрипучими голосами. Джеймс не мог разобрать ни слова из того, что они говорили; он был слишком сосредоточен на том, чтобы держаться на воде, удерживая Динь-Динь на плаву. Ее краткий урок плавания был хорош для спокойной мелкой воды, но взбивать воду на глубине было все еще выше ее сил. Она вцепилась в Джеймса, чьи ноги, все еще болевшие после пожара, протестующе кричали, в то время как он продолжал яростно размахивать ими, чтобы их головы оставались над водой.

Джеймс посмотрел вниз и увидел стайку русалок, плавающих плотным кругом, чтобы поддерживать вращение водоворота. Он крепко зажмурился, сосредоточившись на ощущении Динь-Динь в своих объятиях. Она казалась такой маленькой и хрупкой.

— Ты с Питером Пэном, человек? — выплюнула главная русалка.

— Нет! Он отрубил мне руку. — Чтобы доказать свою точку зрения, Джеймс перенес вес Динь-Динь на правую руку и поднял левую.

Выпученные глаза русалки изучали обрубок, который Джеймс держал в воздухе, и при этом она рассеянно поглаживала пересекающиеся шрамы на своей шее.

Русалочья голова долго размышляла, прежде чем нырнуть под воду. Послышались жуткие звуки, но, пока его голова была над водой, Джеймс не мог разобрать ни слова из того, что она говорила. Его ноги горели огнем, когда он продолжал барахтаться в воде, отчаянно стараясь не дать Динь упасть лицом в воду. Она обвила руками его шею, и он прижал ее к себе, полный решимости защитить ее.

Как только русалка снова показалась на поверхности, вращающийся водоворот прекратился.

— Мы тоже пострадали от Пэна… Больше, чем ты можешь себе представить. Он обкрадывал пикси и обкрадывает нас тоже. Это происходит все чаще и чаще.

Сердце Джеймса сжалось, когда его охватило дурное предчувствие. Как раз в тот момент, когда он подумал, что преступления Питера не могут быть более серьезными… Что Питер украл у русалок? Что лидер Потерянных Мальчиков делал все чаще и чаще? И снова его взгляд упал на шрамы на шее русалки, а затем на других русалок, у которых были похожие увечья. Питер, что ты наделал?

— Мы позволили тебе пройти через это, человек, потому что ты с пикси, которая поручилась за тебя. Никогда больше не приходите сюда. Вас предупредили.

Джеймс кивнул в знак согласия. Это, должно быть, рекорд — встретить русалку, сирену или кем бы там ни было это существо и не утонуть. Он положил руку на талию Динь и слегка подтолкнул ее к берегу, чтобы помочь ей снова начать плыть. Он последовал за ней, совершенно измученный, и круг русалок расступился, пропуская их.

— Давай больше никогда так не будем делать, — Динь выбралась на берег, дрожа всем телом.

— Согласен.

Джеймс рухнул рядом с ней, его грудь тяжело вздымалась от пережитого ужаса в сочетании с физической нагрузкой, которую он испытывал в последние несколько дней. Почему он решил, что научить Динь плавать было хорошей идеей? Раньше ей это никогда не требовалось, и мог ли он вообразить, что, покидая безопасный корабль, они каким-то образом захватят с собой хоть какую-то защиту? Глупо, глупо, глупо.

Его единственным спасением была защита, которую давало наследие Динь-Динь. Джеймс не знал, почему русалки так охотно идут на уступки пикси, но был слишком благодарен, чтобы беспокоиться об этом. Он повернул голову, чтобы осмотреть Динь-Динь на предмет повреждений.

Она лежала на животе, подставляя свои нежные крылышки теплым лучам солнца, и, хватая ртом воздух, наклоняла голову, чтобы избежать соприкосновения с песком. При каждом выдохе в воздух взлетали маленькие облачка песка, которые попадали на мокрые волосы Джеймса, но он не возражал.

Светлые пряди, обрамлявшие лицо Динь, промокли насквозь и прилипли ко лбу. Она закрыла глаза, пытаясь отдышаться, и Джеймс опустил взгляд, чтобы получше рассмотреть ее лицо. Как это случалось все чаще в последнее время, ему было трудно отвести от нее взгляд.

Пикси, столь непохожая на своих робких собратьев, была пылкой и отважной и никогда не боялась высказывать свое мнение. Ее облегающая одежда тоже не помогала, и если бы он не контролировал свой взгляд каждую секунду, находясь рядом с ней, то мог бы отвлечься на такие странные вещи, как округлости ее фигуры или голубые глаза. Он не заметил этих черт, когда впервые встретил ее, но старение произвело забавный эффект на его мнение о женщинах, и об этой женщине в частности… хотя, конечно, она была единственной, кого он хорошо знал.

Но потерять своего единственного знакомого, который мог следить за лагерем Потерянных Мальчиков, он не мог себе позволить. Он никогда не мог позволить Динь узнать, что находит ее привлекательной. Он знал, что она почувствует к нему отвращение. Кроме того, о какой нелепости он думал? То, что они чуть не утонули, и общение с морским народцем, несомненно, помутило его рассудок. Для человека и пикси было невозможно когда-либо быть вместе, и он не собирался делать ничего такого, из-за чего Динь чувствовала себя неуютно.

— С этого момента я буду летать повсюду, — заявила Динь, и мысли Джеймса резко вернулись к настоящему. — Ты можешь плавать, если хочешь, пират.

— На самом деле, я уже достаточно поплавал, чтобы продержаться еще какое-то время. — Джеймс с трудом поднялся на ноги и протянул руку Динь-Динь, стараясь не обращать внимания на то, как у него защипало кожу, когда она ухватилась за него, чтобы встать.

Все еще держа его за руку, Динь-Динь попыталась расправить крылья, которые безвольно свисали у нее по спине. Джеймс поймал себя на том, что его взгляд снова и снова прикован к ее обнаженной спине, где крепились крылья. Больше всего на свете ему хотелось протянуть руку и погладить ее по спине. От мысли о том, чтобы прикоснуться к ней таким образом, по его телу пробежали волнующие волны, и, прежде чем он осознал это, его пальцы, действуя сами по себе, пробежали вдоль ее позвоночника.

Стремясь скрыть свою секундную оплошность, Джеймс изобразил на лице глубокую озабоченность.

— Сколько… сколько времени потребуется, чтобы высохли твои крылышки?

В глазах Динь-динь заплясал любопытный огонек, и Джеймс быстро убрал руку.

— Примерно час, — предсказала она. — Мы можем вернуться к лодке пешком, и я достаточно обсохну, чтобы перелететь.

Джеймс кивнул. Когда они возвращались обратно через Лесную Лощину Пикси, пальцы Динь-Динь соприкоснулись с пальцами Джеймса. Он тщательно следил за своим дыханием, стараясь ничем не выдать своего волнения. Динь-динь… Красивая, энергичная, целеустремленная Динь-Динь никогда бы им не заинтересовалась, не так ли?

Он замедлил шаг, идя рядом с ней, отчаянно пытаясь придумать, что бы такое умное сказать, и задаваясь вопросом, осмелится ли он коснуться ее руки в ответ. От одной только мысли о том, чтобы взять ее за руку, у него перед глазами все поплыло.

— Динь? — Тонкий щебечущий голосок другой пикси прервал размышления Джеймса. Пикси, которая была на голову ниже Динь-Динь, спрыгнула с дерева и по-кошачьи приземлилась на землю.

— Привет, Тигровая Лилия, — поздоровалась Динь.

У лесной пикси кожа была темнее, чем у Динь-Динь, и вид у нее был более дикий. Она бросила на Джеймса неодобрительный взгляд, затем приложила ладонь ко рту и театральным шепотом спросила:

— Что ты делаешь с этим человеком?

Джеймс устало вздохнул. Сначала морской народ, а теперь это. Но когда Динь-Динь обхватила его за локоть, который заканчивался изогнутым крюком, все мысли о раздражении улетучились из его головы.

— Это капитан Джеймс Крюк. Джеймс, это Тигровая Лилия.

— Очень приятно, — сказал Джеймс и протянул руку.

Тигровая Лили осмотрела Джеймса так, словно он был чем-то отвратительным на ее ботинке, и не приняла его руку. Даже не потрудившись поднять свою руку, она усмехнулась:

— Динь, ты же не можешь серьезно проводить время с одним из монстров, которые держали тебя в плену. Он даже не знает, как правильно приветствовать пикси.

У Джеймса скрутило живот, и он расслабил руку, готовый позволить Динь-Динь отстраниться от него, но она этого не сделала. Она еще крепче сжала его руку и вздернула подбородок.

— Я могу проводить время с кем захочу.

Лесная пикси фыркнула и поднялась в воздух, трепеща зелеными крыльями.

— Как скажешь. Кстати, Терренс хотел пригласить тебя на свой следующий турнир, но ты улетела со свадьбы еще до того, как мы начали церемонию. Я обещала, что приглашу тебя, но ты так много времени проводишь с другими, — она бросила на Джеймса еще один неодобрительный взгляд, — что тебя было трудно найти.

В животе у Джеймса что-то неприятно екнуло. Конечно, нашлись бы и другие мужчины, которые заинтересовались бы Динь-Динь. Любой мужчина в здравом уме заинтересовался бы. Мысль о том, чтобы взять ее за руку, исчезла быстрее, чем пыльца пикси, смытая водой, и он отдернул руку от Динь-Динь. Она не принадлежала к какому-то человеческому пирату, одержимому жаждой мести и похищением детей. Она заслуживала большего в жизни, а он не мог дать ей этого.

Динь-Динь нахмурилась, глядя на Тигровую Лили.

— Возвращайся, Джеймс. Я догоню тебя позже.

Джеймс повиновался и поплелся прочь, чтобы дать Динь-Динь продолжить ее личную беседу. Как нелепо, что он мог мечтать о чем-то столь запретном, как влюбленность пикси и человека друг в друга. Самое большее, на что он мог надеяться, — это защитить ее от Питера и наблюдать, как она, в конце концов, устанет от его навязчивых планов и ловушек и уйдет от него, чтобы создать собственную семью. Эта мысль пронзила его душу, как нож.

Возвращение на «Надежду Лондона» без Динь-Динь казалось ему гораздо более тяжелой работой. Перед тем как добраться до своего корабля, он увидел, как она пролетела над его головой и приземлилась раньше него. Он наблюдал, как она грациозно описала дугу в небе, и пожалел, что он тоже не пикси.

Глава 15

Каждый раз, когда Джеймс поднимался на борт «Надежды Лондона», он вспоминал о том, каким таинственным образом он попал в его распоряжение. Корабль в почти идеальном рабочем состоянии, совершенно заброшенный, плавающий в океане без каких-либо признаков борьбы… Он все еще задавался вопросом, откуда тот взялся. Те немногие книги на борту, которые не были испорчены, были учебниками по парусному спорту, а также несколько художественных изданий, в которых рассказывалось о сиренах и кракенах, но никаких исторических текстов о том, откуда взялся корабль.

Верный своему слову, Джеймс научил Динь-Динь читать, после чего она предъявила права на одну книгу, в которой рассказывалась печальная история о сирене, которая отказалась от своего голоса, чтобы спасти человека, которого любила. Поскольку Джеймс не проявлял интереса к чтению любовных романов, он был более чем счастлив отдать книгу ей и часто видел, как она перечитывала ее в спокойные дни между их нападками на мальчиков с наивной улыбкой на лице.

Когда Джеймс поднялся на борт после неудачного урока плавания, наступила ночь, и он обнаружил, что Динь-Динь, все еще ростом с человека, ждет его в каюте, выставив бедро в сторону и нетерпеливо постукивая ногой. Он выбросил свое любопытство из головы. Он побеспокоится о разгадке тайны своего корабля в другой раз.

— Ты научил меня плавать, и я хочу научить тебя летать.

— Я уже летал раньше, — заметил Джеймс.

— Заткнись и следуй за мной.

Она поднялась в воздух и быстро замахала крыльями, так что на него посыпались струйки пыльцы. Джеймс почувствовал, как тяжесть его тела ушла с ног и позвоночника, когда он поднялся в воздух и взял Динь за руку, когда они летели над островом, поражаясь тому, насколько быстрее он мог передвигаться, находясь в воздухе.

Через несколько минут пиратский корабль исчез из виду, скала Черепа и лагуна Русалки скрылись за огромными пальмами, которые теперь казались крошечными травинками, и они взлетели так высоко, что Джеймсу показалось, что если бы он только протянул руку, то смог бы коснуться пальцами Луны. После многочисленных поездок в Лондон, чтобы вернуть Потерянных Мальчиков, которых ему удалось поймать, Джеймсу стало легко летать, хотя он все еще чувствовал себя виноватым за то, что использовал драгоценную пыльцу пикси Динь для чего-то другого, кроме как для скорейшего возвращения похищенных детей в их семьи.

Динь остановилась, зависнув в воздухе, в обрамлении серебряного сияния полной луны, которое отбрасывало призрачный свет на всю Нетландию. Она ничего не сказала, и Джеймс воспользовался моментом, чтобы осмотреться. Уже по-настоящему сгустились сумерки, и, хотя яркий свет луны скрывал множество звезд, которые, как знал Джеймс, должны были быть видны в безлунную ночь, по небу все еще были разбросаны тысячи. Одна из них особенно выделялась, мерцая в темноте, как маяк, а вторая возвышалась над изрытым кратерами шаром Луны.

Она подмигивала, напоминая Джеймсу о том, чего он лишился из-за этого обманчивого мерцания. Он не мог отвести глаз. Во время своих нечастых поездок в Лондон он часто думал о Сми и гадал, что с ним стало. Джеймс предположил, что это был еще один вопрос — такой же, как и его корабль, — на который у него никогда не будет ответа. Иногда у него возникало искушение вернуться и посмотреть, что стало с его другом, но он всегда сдерживался, боясь, что если отважится пойти по этому пути, то узнает только о том, что Сми, как и семья Джеймса, ушел из жизни.

— Думаешь о Сми? — спросила Динь, демонстрируя свою сверхъестественную способность угадывать, что творится в голове Джеймса. Он кивнул, и воспоминания больно кольнули его, когда он вспомнил о своем друге, с которым познакомился много лет назад. Невозможно было сказать, сколько времени прошло в Лондоне. Иногда, во время его поездок туда, ему казалось, что время ускорило свой бег, а иногда и вовсе не двигалось. Он закрыл глаза и потер лицо.

— С тобой все в порядке? — голос Динь был на удивление нежным, гораздо более нежным, чем он заслуживал после того, как подверг ее опасности в тот день.

Джеймс взмахнул крюком, как бы отметая ее беспокойство.

— Отлично. Я просто… я скучаю по нему. — Он ослабил хватку на переносице и открыл глаза. — Уверен, что сейчас он счастливее.

— А ты? — Динь-Динь подлетела ближе к Джеймсу, ее золотые крылья засверкали, когда она взмахнула ими, обдав Джеймса легким порывом ветра, от которого исходил опьяняющий запах, как от свежей сирени в полном цвету. Сверкающая пыльца танцевала на ветру, слетая с крыльев Динь, когда она парила на одном уровне с капитаном пиратов.

— Счастлив ли я? — Джеймс старался не обращать внимания на то, как сильно бьется его сердце, и как остро он ощущает близость пикси и отважно старался не смотреть на нее слишком долго. Если бы его взгляд задержался на ней по какой-либо другой причине, кроме как на мгновение, она могла бы неправильно понять.

Она кивнула.

Тяжелый вздох сорвался с губ Джеймса, когда он повернул голову, чтобы еще раз взглянуть на луну, такую большую, что она занимала все небо.

— Я буду счастлив, когда мы спасем всех этих мальчиков. И… ты слышала, что сегодня сказали русалки? Они сказали, что Питер тоже воровал у них, но что…

— Об этом мы поговорим в другой раз. — Динь сократила расстояние между ними, обхватив Джеймса своими тонкими руками за талию и просунув их между его пиджаком и туникой, чтобы обнять его как следует.

Пират колебался. Он не мог обнять пикси так же, как человека — ее крылья находились в том же месте на спине, где он обычно располагал руки. С некоторой опаской Джеймс ответил на жест, опустив свой опасно острый крюк так, чтобы тот не мог причинить вреда пикси, и положил руку ей на поясницу, чуть ниже того места, где у нее росли крылья. Сделав это, он почувствовал, как у него скрутило живот. Его пальцы коснулись обнаженной кожи, которую не прикрывало платье Динь с открытой спиной. Он инстинктивно отдернул руку, будто обжегся.

— Ты не должен быть таким напряженным, когда обнимаешь кого-то, — поддразнила его Динь-Динь. — Ты заставляешь меня волноваться. Это просто объятия.

Просто дружеские объятия, — напомнил себе Джеймс. Он знал Динь-Динь пять лет. Не было абсолютно никаких причин внезапно стесняться прикасаться к ней, и все же… его руку покалывало в том месте, где пальцы касались ее кожи.

Динь-Динь, казалось, не разделяла его опасений. Она взяла его руку и вернула ее в исходное положение у себя на пояснице.

— Только будь осторожен с моими крыльями своим маленьким рыболовным крючком, — пробормотала она ему в грудь, зарывшись в его пальто.

Джеймс держал ее, пока они медленно кружились, их силуэты были окружены полной луной, а голова Динь-динь лежала у него под подбородком. На такой высоте воздух был холоднее, но Джеймс не чувствовал ночного холода, когда Динь-Динь была у него в руках. Он действительно чувствовал легкое головокружение, но сказал себе, что это только из-за того, что воздух здесь был разреженнее, а не из-за близости пикси.

— Должен признаться, я думал, ты привела меня сюда, чтобы отругать наедине. — Джеймс высвободился из их объятий и опустил руки. — То, что я подверг тебя опасности сегодня, по крайней мере, достойно лекции. Ты можешь начинать, когда захочешь.

Динь-Динь вздернула подбородок и сделала пируэт, высоко подняв руки, в то время как блестящая пыльца пикси, окружавшая ее, отливала золотом в лунном свете.

— Когда я ругаю тебя, я предпочитаю делать это публично. Уверена, что твоей команде это нравится так же, как и мне.

— Шалунья. — В ней была такая игривая уверенность, и, находясь рядом с ней, Джеймс чувствовал себя таким же вечно молодым, каким он был, когда пил пыльцу пикси. Возможно, так было со всеми пикси, но Динь-Динь была… другой. Особенная. Ему становилось все труднее убеждать себя, что он видит в ней только друга или товарища. Ни один из его товарищей-пиратов никогда не заставлял его сердце биться сильнее, чем Динь, и, конечно, ни один из них не был похож на нее.

В Нетландии не было человеческих женщин, и другие женщины-пикси, которых он спасал, возвращались в Долину Пикси, как только Джеймс освобождал их. Он не мог представить, что какая-либо другая женщина могла сравниться с Динь — ее умом, храбростью, красотой…

Джеймс отогнал от себя эти мысли. Подобные размышления привели бы к разочарованию. Динь ничего не выиграла бы от отношений с капризным пиратом, а влюбленность человека и пикси друг в друга была нелепой.

— Так зачем же ты привела меня сюда, если не собираешься хорошенько отчитать? Я уже умею летать, так что урок мне не нужен.

Динь склонила голову набок, рассматривая пирата.

— Что? У меня должна быть причина, чтобы сбежать с моим лучшим другом?

Лучшим другом. Сердце Джеймса снова екнуло.

Динь не обратила внимания на учащенное сердцебиение Джеймса и продолжила:

— Может быть, тебе стоит перестать думать обо всем как о работе и позволить себе расслабиться. Будущее само о себе позаботится.

— Но все требует работы, и мы не знаем, каким будет будущее, если не создадим его сами.

Динь-Динь снова обняла Джеймса, провела пальцем по его уху и коснулась маленького золотого кольца в мочке.

— Многое в жизни сложно и требовательно, но я уверена в одном… я хочу встретить будущее с тобой.

Уголок рта Джеймса дернулся, когда он с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться над пикси.

— Динь, разве это не цитата из твоей книги о сиренах?

Она сморщила носик.

— Ну и что, что это так? Это хорошая фраза.

— Я не персонаж любовного романа.

— Мы все сами пишем свои истории.

— Ну, я бы предпочел, чтобы моя история не была любовным романом.

Динь замолчала, на ее лице появилось мечтательное выражение. Джеймс увидел, как луна дважды отразилась в ее глазах.

— Я бы не возражала против романтики в своей жизни, — тихо призналась она.

С каждой минутой его сердце снова начинало бешено колотиться. Динь-Динь собиралась услышать бой барабанов и узнать его мысли. Пирату не пристало думать о любви. Ему нужно было похитить мальчиков, починить корабль, избежать встречи с русалками, спасти еще больше пикси… Когда Динь посмотрела на него, на ее лице появилась надежда, и Джеймс с трудом сглотнул.

Какой именно реакции она ожидала от него? Должен ли он был заверить ее, что она действительно найдет свою любовь? Намекала ли она, что хотела бы, чтобы он сыграл эту роль? Если он неправильно поймет сигналы, которые она подавала, и сделает шаг, о котором она его не просила, их дружбе придет конец.

— Я-я надеюсь, что тогда ты сможешь найти это. Уверен, что есть множество… мужчин-пикси, которые были бы счастливы услужить.

Уголки губ Динь опустились.

— Я уверена, что есть. Может быть, мне нужно найти кого-нибудь, кто не будет тупицей.

Джеймс с трудом переваривал услышанное. У него не было никакого опыта в романтических отношениях, за исключением тех нескольких раз, когда Динь-Динь читала ему трогательные отрывки из книги о сиренах, которые ей так нравились. Хотела ли она романтики… с ним? Это, безусловно, были те самые флюиды, которые он улавливал, но логика в них не прослеживалась. Ни одна пикси, такая красивая и жизнерадостная, как Динь-Динь, не захотела бы связываться с пиратом, который был почти одержим своей местью Питеру Пэну.

Нет, поправил он себя, это не граничило с одержимостью. Он был полностью поглощен спасением мальчиков от той же участи, которой подвергся сам. У него не было времени ухаживать за кем-либо, как это делали герои книги Динь — дарить букеты цветов и сочинять сонеты о любви. У него не было свободного времени, чтобы как следует выспаться, не говоря уже о том, чтобы увести девушку, чтобы выразить свою привязанность. Он предположил, что иногда брал коробки с шоколадом из магазинов, когда приезжал в Лондон, и позже дарил Динь-Динь… но разве это считалось романтичным, если подарок был украден?

Даже если бы он и хотел изучить возможность отношений с Динь-Динь, момент был упущен. Напряжение между ними стало нарастать, когда Динь начала прогонять его обратно на «Надежду Лондона», и он безропотно подчинился.

Глава 16

Оправившись от пугающего опыта общения с русалками и неловкости их ночного разговора, Джеймс и Динь вернулись к тому, что знали лучше всего, — проводили часы, запершись в каюте Джеймса, изучая карты местности и рисуя схемы сражений. На этот раз Джеймс предложил составить список сильных и слабых сторон всех пиратов, а также Потерянных Мальчиков. То, что они с Пэном так хорошо знали друг друга, было и благословением, и проклятием одновременно. Он знал все лучшие укрытия Питера и его боевые стратегии, но это был путь с двусторонним движением — у его бывшего лучшего друга была такая же информация о нем.

— Ты слышала что-нибудь о русалочьем народе, когда шпионила за Потерянными Мальчиками? — спросил Джеймс, все еще изучая свои списки.

Динь-Динь сморщила носик.

— Они несколько раз говорили о том, что хотят поймать еще одну русалку, но не говорили зачем. Я не обращала на это особого внимания, потому что речь шла не о пикси и не о похищении новичков.

— Все в Нетландии нуждаются в защите, — пробормотал Джеймс. — Все. — Для чего Питеру русалки? Их нельзя было переносить из одного места в другое, как это делали с пикси, и он все еще не разгадал тайну, почему пикси иногда могут менять форму, а иногда нет. В течение многих лет Динь-Динь не боролась с изменением своего размера, как это было, когда она была заключена в тюрьму, и обычно, находясь рядом с Джеймсом, она оставалась человеческого роста. Он не мог понять, почему другие пикси просто не увеличились в размерах, чтобы сформировать армию и напасть на Питера Пэна.

— Нам нужно изменить наш подход, — сообщила ему Динь. — Если мы не можем спасти Потерянных Мальчиков, тогда нам следует сосредоточиться на освобождении пикси. Мы знаем, что они поймали еще, потому что видели, как Питер вернулся с новыми парнями, так что у них, должно быть, достаточный запас пыльцы. Я просто не знаю, где они держат пикси в своем убежище.

В соответствии с прошлым, Питер по-прежнему переезжал со своей группой мальчиков каждые несколько месяцев, когда их жилищные условия ухудшались. Согласно отчетам Динь, ни один из мальчиков не выполнял никакой работы по дому, и как только убежище превращалось в непригодную для жилья лачугу, они просто переезжали на другое место. За все эти годы несколько старых убежищ были вычищены из-за огромного количества червей и насекомых, которые питались омерзительными остатками отвратительных привычек мальчиков. Как только насекомые съедали всю гнилую еду, клопы отступали, и после некоторого времени безлюдья дом был готов к тому, чтобы Потерянные Мальчики снова переехали туда, несмотря на то, что у них не было родителей, которые наставляли бы их в вопросах чистоты.