Ставка на любовь

Глава 12

Они вышли из лимузина, и не успела Лаки сделать и шага, как шальной ветер подхватил подол ее платья и задрал чуть не до талии. Смущенно засмеявшись, она одернула платье, но было уже слишком поздно. Покой Ника был непоправимо нарушен. Случайный прохожий, присвистнув, многозначительно подмигнул Лаки, и Ник готов был усадить ее обратно в машину, приказав шоферу отвезти ее домой.

— Где твое благоразумие, Ник? — озорно улыбнулась Лаки, угадав его мысли. — Не будь таким собственником.

Он хотел нахмурить брови, но уж очень шаловливой была ее улыбка.

— Извини, — улыбнулся он. — С мужчинами такое бывает. Если ты иногда оправдываешься предменструальным синдромом, должно же и у меня быть какое-нибудь чисто мужское оправдание!

Лаки засмеялась. Он был совершенно невыносим! И она очень его любила.

Они вошли в казино.

— Матерь Божья! Ты вернулась! Добро пожаловать, Госпожа Удача! Добро пожаловать в наше казино! — радостно воскликнул Мэнни, и на это восклицание стали оглядываться посетители, любопытствуя, кого это назвали Госпожой Удачей.

Опасаясь толпы, рядом с Лаки тут же выросли телохранителя.

— О Боже! — недовольно проворчала она, когда Мартин чуть не наступил ей на ногу. Ник ободряюще обнял ее за талию.

— Они здесь для того, чтобы не дать нам погибнуть. Разве мы не хотим жить друг для друга?

Серьезность, прозвучавшая в его голосе, заставь ее прекратить жаловаться.

— Мэнни, мне так не хватало тебя! — приветливо обратилась она к невысокому латиноамериканцу. — Я так и не успела поблагодарить тебя за то, что ты тогда примчался в больницу. Спасибо тебе за помощь и поддержку.

— Не стоит благодарности, дорогая, — пожал плечами Мэнни. — Я не мог поступить иначе!

— И все равно… — Наклонившись, она нежно поцеловала его в щеку. Мэнни не растерялся и тут же вернул ей поцелуй.

— А меня ты не хочешь поцеловать? — нахмурился Ник.

— Тебя? Но ведь ты уже был здесь вчера. Надо было тогда и просить меня об этом, когда я был так тронут твоим возвращением, — ловко парировал Мэнни, смеясь собственному остроумию и находчивости.

— Мне нужно переодеться, — сказала Лаки. — Я скоро вернусь.

Она направилась в сторону раздевалки, и один из телохранителей, Дэвис, без всяких напоминаний двинулся вслед за ней.

— Похоже, она совсем оправилась Ник, — задумчиво сказал Мэнни. — Пока ты был в больнице… я уж думал, что она может умереть от горя… Никогда еще не видел, чтобы женщина так переживала из-за мужчины.

Ник помрачнел. Он плохо представлял себе, как жила Лаки все то время, пока он боролся со смертью. Должно быть, она пребывала в жестокой депрессии от того, что оказалась бессильна изменить ситуацию к лучшему.

Когда он наконец решил подняться в свой офис, второй телохранитель, Мартин, тут же последовал за ним.

Лаки шла к раздевалке, и ее сердце билось все чаще. Краем глаза она внимательно разглядывала лица в толпе посетителей, выискивая среди них потенциального обидчика.

Вернувшись в казино, она чувствовала себя так, словно пришла сюда впервые. Большинство посетителей были новичками. В толпе, собравшейся у карточных столов, лишь несколько лиц оказались более или менее знакомыми.

Как обычно, в игровом зале было довольно шумно. Люди толпились вокруг карточных столов, сидели у игровых автоматов, следили за рулеткой. Время от времени ровный гул прорезывали вопли отчаяния или радости, в зависимости от выигрыша или проигрыша. Звенели монеты, сыпавшиеся в лотки счастливчиков, выигравших джек-пот.

— Коктейли! Кому коктейли?

Услышав знакомый призыв, Лаки поняла, что где то в толпе работали Мейзи и дюжина других официанток, трудившихся в поте лица ради небольших чаевых, которые держали их семьи на плаву.

Спустя несколько секунд Лаки добралась до служебной женской раздевалки. Она уже хотела войти, когда дорогу ей преградил Дэвис.

— Подождите здесь, мисс Хьюстон. Сначала я проверю помещение.

С этими словами он властно отодвинул ее в сторону, не давая времени на возражения, и вошел в раздевалку. Там никого не оказалось.

— Я подожду вас в коридоре, — коротко сказал Дэвис, открывая перед Лаки дверь и отходя в сторону, чтобы она могла пройти.

— Я быстро, — проговорила она, стараясь смириться с присутствием телохранителя. В конце концов не вечно же так будет продолжаться!

— Лаки! Я тебя сразу узнала! Как хорошо, что ты вернулась!

По коридору к Лаки быстро шла Мейзи. Ее коротенькая юбочка весело покачивалась в такт мелким шагам, декольтированная грудь соблазнительно подпрыгивала, а обнаженные руки были широко расставлены для дружеских объятий. Не успела Лаки глазом моргнуть, как в дело вмешался телохранитель. Мейзи никак не могла ожидать, что стоявший рядом е вернувшейся подругой здоровенный парень вдруг подхватит ее на полпути и, держа на весу, станет подозрительно разглядывать.

— Отпустите ее! Это моя подруга! — воскликнула Лаки.

Пожав плечами, Дэвис без всяких извинений поставил миниатюрную Мейзи на пол.

— Извини, — торопливо пробормотала Лаки, увлекая ошарашенную Мейзи в раздевалку. — Это один из моих телохранителей. Так захотел Ник.

Моментально оправившись от изумления, Мейзи, улыбнувшись, лукаво подмигнула Дэвису.

— Нет проблем! — хихикнула она. — С удовольствием готова снова оказаться в его стальных объятиях!

— Если хочешь поболтать со мной, иди сюда и закрой дверь, — сказала Лаки. — Мне нужно переодеться. Наконец-то я снова вернулась на работу!

Мейзи неодобрительно покачала головой:

— Похоже, у тебя с головой не все в порядке! Тебя любит такой шикарный мужик, а тебе не терпится на работу? Что-то я тебя не понимаю, подруга.

— То-то и оно, — озадаченно пробормотала Лаки, торопливо снимая с себя одежду. — Этот, как ты выражаешься, шикарный мужик чуть не умер у меня на руках. Пока полиция не поймает маньяка, который хочет его уничтожить, мы оба вынуждены сидеть в четырех стенах, а если необходимо все-таки показаться на людях, приходится брать с собой телохранителей. От такой жизни впрямь можно свихнуться!

Мейзи сочувственно обняла ее за плечи.

— Бог мой! Я и не думала, что у тебя с ним все так сложно. Я ужасно рада, что ты не пострадала и что хозяин тоже цел и невредим…

— Осталась в живых только потому, что Ник принял на себя предназначавшуюся мне пулю, — задрожавшим голосом произнесла Лаки, застегивая последнюю пуговицу.

— Вот это да! — восхищенно воскликнула Мейзи. — Если он готов умереть за тебя, значит, это не просто любовь…

— Мисс Хьюстон! С вами все в порядке? — раздалось из-за двери..

— Уже иду! — крикнула Лаки. Судя по всему, Дэвиса кончалось терпение.

Спустя несколько минут все трое вышли в игровое зал, чтобы исполнять свои обязанности: разносить напитки, сдавать карты, защищать клиентов от наемных убийц.

Тем временем детектив Арнольд вел разговор с Чарли Сэмзом.

— Пойми, начальник, — бубнил Чарли, — клянусь Всевышним, если бы я знал имя человека, который меня нанял, то давно бы уже назвал его. Уж кто-кто, я кровно заинтересован в том, чтобы его скорее арестовали. Что-то мне не хочется кончить жизнь, как Вуди-Минер.

— Тебе знаком человек по имени Стив Лукас? — спросил Уил Арнольд, машинально постукивая кончиком ручки по столу и наблюдая за выражением лица Чарли Сэмза.

— Конечно, — без раздумий ответил он. — Я проработал у Шено почти целый год. Этого Лукаса я неоднократно видел в казино. Он ведь крупье, так?

Арнольд утвердительно кивнул. Он был готов поклясться, что на этот раз Чарли сказал чистую правду.

— А что еще тебе о нем известно? — спросил он, Сэмз недоуменно пожал плечами:

— Да ничего! Это человек не моего круга, вот и все.

— Он мертв, — коротко произнес Арнольд, и Чарли мгновенно побледнел. — Когда мы его нашли, у него не было обеих рук. Что ты думаешь по этому поводу?

— Это что, шутки у вас тут такие? — затрясся от страха Сэмз.

— Какие могут быть шутки! — возмутился Арнольд. — Это правда. Ну, так что ты думаешь по этому поводу?

Сэмз нахмурился.

— Не знаю… Может, он взял деньги, а дела не сделал? А может, в карманах у него было по крокодилу? Откуда мне знать!

Арнольд едва слышно вздохнул. Разговор зашел в тупик, так и не дав новых результатов.

— Ладно, расскажи мне еще раз, как ты поддерживал связь с человеком, который тебя нанял?

— Он мне звонил и говорил, что нужно сделать, а деньги переводил на мой счет в банке.

Неожиданно Уил Арнольд вскочил на ноги. В его мозгу мелькнула интереснейшая мысль, которая раньше не приходила ему в голову!

— Ты говорил, что звонки были междугородными, так?

Сэмз утвердительно кивнул.

— Он звонил тебе домой или на работу?

— Всегда домой. Каждый раз он оставлял номер телефона на моем автоответчике, а я потом перезванивал.

— Значит, домой… Это тот маленький домик, где тебя взяли под арест?

— Ага… Это дом моей последней жены. Она сбежала от меня с каким-то дальнобойщиком, а я остался жить там. Плевать, что она сбежала. Баб вокруг много, найдется другая, ничуть не хуже той…

Арнольду не хотелось вступать в спор по такому деликатному вопросу с человеком, по всей видимости, не имеющим ни малейших признаков совести. Засунув ручку в нагрудный карман, он решительно направился к двери.

— Надзиратель! Отправьте заключенного обратно в камеру! Допрос окончен.

Спустя несколько секунд дверь отворилась и на пороге показался вооруженный надзиратель.

— Так почему все-таки у него не было рук? — не выдержав, спросил вслед уходившему Арнольду Сэмз.

— Пока не могу тебе сказать ничего определенного, Чарли, — ответил тот. — Но если узнаю правду, ты будешь первым, с кем я поделюсь своим открытием.

Детективу нужно было послать запрос в телефонную компанию, предоставлявшую услуги по междугородной связи. Возможно, регистрационные записи относительно телефона, установленного в доме, где жил Чарли Сэмз, окажутся крайне интересными для следствия. После недавней попытки убить мисс Хьюстон дело Ника Шено приобрело особую важность. Старик Шено давно жил в Лас-Вегасе, и у него было много влиятельных друзей в самых разных кругах. Шеф Уила Арнольда недвусмысленно объяснил ему, что он должен как можно скорее найти преступника и не препятствовать расследованию семьи Шено, которое они вели самостоятельно. Арнольд всегда был хорошим исполнителем.

Пол Шено сидел у окна, выходившего в небольшой парк, окружавший дом, и смотрел, как Ник и Лаки с увлечением играли в теннис на травяном корте. Он смотрел на молодую женщину, со смехом гонявшуюся за мячиком, и ему становилось не по себе. Она сильно напоминала ему кого-то… кого он никак не мог вспомнить.

— Черт побери, — пробормотал он, ударив кулаком по подлокотнику своего инвалидного кресла. — Как это мучительно…

— Сэр? Что с вами? — встревожился Кьюби, касаясь спинки кресла.

— Со мной все в порядке, Кьюби. Извини, что зря побеспокоил, — пробормотал Пол и принялся снова наблюдать за игрой в теннис.

— Какая красивая женщина, — улыбнулся он. — Кьюби, она тебе никого не напоминает?

Слуга на мгновение задумался, потом отрицательно покачал головой.

— Нет, сэр. А почему вы об этом спрашиваете? Она вам кого-то напоминает?

Пол мрачно кивнул.

— Временами, когда она неожиданно входит в комнату, я словно вижу лицо какого-то очень хорошо знакомого мне человека… Ты понимаешь меня?

Кьюби молча кивнул.

— А когда она смеется… у меня по коже мурашки бегут, словно передо мной встает некий призрак прошлого… К тому же она с такой знакомой мне ловкостью обращается с колодой карт, что… — Он вздохнул и покачал головой. — Проклятый инсульт! Моя память ни к черту не годится после него…

Кьюби сочувственно похлопал его по плечу.

— Воспоминания не так уж важны, сэр. Важно то, что вы остались живы и имеете возможность наслаждаться жизнью.

— Более или менее, — проворчал Пол. — Несколько лет назад я бы задал перцу Нику на этом корте, а теперь…

— Да, вы всегда отлично играли в теннис, сэр. Не хотите ли выйти на свежий воздух?

— Почему бы нет? — пробормотал Пол. — Все лучше, чем сидеть здесь и потихоньку сходить с ума.

Когда Кьюби выкатил инвалидное кресло во двор, Пол уже заставил себя забыть свое плохое настроение и принялся раздавать тренерские советы.

— Ты должна научиться сильно бить ракеткой по мячу, — заявил он Лаки. — Вложи в удар свой вес, и тогда он получится сильным.

— Да нет же, папа, ей нужна не сила, а точность! Удар у нее такой силы, что она чуть не снесла мне голову.

Лаки капризно надула губки, делая вид, что критика действует ей на нервы.

— Если бы у вас было такое детство, какое было у меня, то забота о точности удара по желтым прыгучим мячикам была бы далеко не на первом месте, — возмущенно сказала она, обиженно вскидывая подбородок. — А вот умение уворачиваться… — Она подбросила в воздух теннисный мячик и с сокрушительной силой ударила по нему ракеткой. — Это надо уметь, потому что куски угля, попадая в вас, причиняют ужасную боль.

Мячик просвистел рядом с ухом пригнувшегося к земле Ника.

— Сдаюсь! — с шутливой покорностью закричал он. — Ты победила! Сдаюсь! Если бы у меня был белый флаг, я бы сейчас стал им размахивать.

— Так-то лучше, — довольно улыбнулась Лаки и подошла к сетке, чтобы Ник поцелуем поздравил ее с победой.

Засмеявшись, Ник бросил свою ракетку на корт и через сетку крепко обнял Лаки, не смущаясь присутствием отца и Кьюби, а также садовника, прятавшегося в кустарнике от мощнейших ударов Лаки в ожидании возможности вновь приняться за свою работу.

— Ах ты, чертовка, — пробормотал Ник, жадно целуя ее горячие губы.

Ее лицо блестело от пота, зеленые глаза сияли счастливым огнем любви. Когда она широко улыбнулась, ее лицо преобразилось, и Пол снова вздрогнул — она поразительно напоминала кого-то, но кого же?

— Что с тобой, папа? — спросил Ник, заметив некоторое замешательство отца.

— Она напоминает мне кого-то, — ответил Пол, кивая головой в сторону убежавшей за мячом Лаки. — Но я никак не могу вспомнить, кого именно.

Ник улыбнулся, скрывая свое беспокойство частыми провалами в памяти отца.

— Великий Боже! Надеюсь, таких, как она, больше нет. Я с трудом справляюсь с ней одной!

— Нет, вовсе не справляешься! — весело возразила подошедшая сзади Лаки. — Иди умойся, ты весь мокрый от пота.

Мужчины рассмеялись от ее непосредственности.

— Отлично! Я пошел умываться! — сказал Ник и вприпрыжку помчался вслед за убегавшей через лужайку Лаки.

Пол с улыбкой смотрел вслед входившей в дом парочке.

— Боже мой, даже ее походка кажется мне знакомой.

— Не беспокойтесь об этом, сэр, — сказал Кьюби. — Помните, что вам сказал доктор? Со временем память вернется.

— К черту всех докторов! — проворчал Пол. — Пойдем в дом, мне хочется пить.

Тем временем наверху радость движения превратилась из игры в страсть. Ник и Лаки стояли под душем, с удвоенным пылом продолжая наслаждаться друг другом, забыв обо всем на свете, в том числе и про преследовавшего их маньяка.

В тот день обед прошел в необычно оживленной, радостной атмосфере. Когда слуга убрал со стола грязную посуду, в столовой появилась Шари с подносом, уставленным десертными блюдами.

— О Боже! — застонала Лаки, прижимая ладонь к животу. — Я больше не могу…

Ник лукаво улыбнулся и, взглянув на принесенный десерт, сказал:

— А я могу. Отдашь мне свою долю?

— Я приготовила шоколадный мусс и сливочную помадку, — сказала Шари.

Лаки еще раз взглянула на десерт.

— Ну… разве только маленький кусочек этой сливочной помадки…

Пол улыбнулся. Лаки еще не набрала прежний вес и теперь вполне могла позволить себе съесть весь десерт, если бы не боялась, что желудок просто не справится с таким обилием пищи.

— Я так и знал, — сказал с улыбкой Ник. — Ты обожаешь сливочную помадку и никогда не отказываешься от нее!

Лаки хотела возразить, но смогла лишь улыбнуться. Правда была слишком очевидной.

— Я обожаю сливочную помадку, — кивнула она, — и Куини всегда делала ее на мой день рождения.

Пол расхохотался.

— Как? Вместо торта твоя сестра делала на твой день рождения сливочную помадку? Но почему?

— Потому что в доме всегда был сахар, но не всегда были деньги, чтобы купить яиц, муки и прочего для торта…

— Лаки, дорогая, прости, — смутился Пол, и в его голосе явственно прозвучало раскаяние.

— Ничего страшного, — улыбнулась Лаки, вонзая вилку в сливочную помадку, тарелку с которой Шари расторопно поставила перед ней. — В Крейдл-Крике почти все были очень бедны, и нам жилось тяжело не от того, что у нас не было денег. Причиной непреодолимого отчуждения между нашей семьей и остальными горожанами была… профессия, если можно так сказать, моего отца.

— Черт возьми, — пробормотал Ник, даже не притрагиваясь к шоколадному муссу. До того как в его жизни появилась Лаки, он не мог по-настоящему оценить, насколько безбедно ему жилось.

Зажмурив глаза. Лаки улыбнулась, наслаждаясь вкусом сливочной помадки.

— М-м-м… — пробормотала она, — сладкая и нежная… почти такая же восхитительная, как секс…

Потом она взглянула на покрасневшего Ника и как ни в чем не бывало спросила:

— Ты не будешь есть свой десерт?

— Съешь ты, детка, там еще много, — пробормотал он, пододвигая к ней свою тарелку.

Не замечая впечатления, которое произвело бесхитростное признание в крайней бедности ее семьи на Ника и его отца, Лаки с удовольствием поглощала десерт. Мужчины едва притронулись к своим тарелкам.

Внизу зазвонил телефон. Если звонок оказался бы важным, кто-нибудь из слуг принес бы трубку в столовую, если же в этом не было необходимости, краткое сообщение о нем легло бы на стол Ника в его кабинете. Так было заведено.

Спустя некоторое время в столовую вошла Шари. В руках у нее была трубка радиотелефона.

— Ник, звонит какой-то мужчина. Говорит, ему крайне важно срочно поговорить с вами.

Пожав плечами, Ник протянул руку за трубкой.

— Говорит Ник Шено. Чем могу быть полезен ?

— Для начала, — прошептала трубка, — ты мог бы сдохнуть…

От неожиданности Ник чуть не выронил трубку.

— Какого черта? Кто вы?

Лаки замерла. Она еще никогда не видела Ника в таком гневе. Он почти шипел, словно рассерженная змея. Первой мыслью, пришедшей ей в голову, была, что кто-то снова угрожает его жизни.

К собственному ужасу, она поняла, что интуиция ее не обманула, когда Ник прикрыл трубку ладонью и одними губами приказал Кьюби позвонить в телефонную компанию и засечь номер телефона, с которого ему позвонили.

Кьюби тотчас же беспрекословно помчался выполнять приказ хозяина.

— Вы так и не ответили на мой вопрос, — сурово продолжил Ник в трубку. — Кто вы?

— Это не имеет никакого значения, — прошипела трубка. — Твой отец рядом?

— А вот это не ваше дело! — рявкнул Ник и невольно взглянул на отца, выдав таким образом суть заданного вопроса.

— Скоро будет моим, — прошипел мужчина на том конце провода. — Отныне и ты, и все, что касается тебя, станет моим делом. Наверное, твоя хорошенькая шлюха визжала, когда ты залил ее платье кровью? В следующий раз я не промахнусь!

— Ах ты, сукин сын! — взвился Ник. — Подлый трус! И ты еще смеешь мне угрожать, когда у самого не хватает смелости назвать свое имя!

— Ник! — испуганно воскликнул Пол, догадавшись о смертельной угрозе, которая вновь нависла над его сыном.

В трубке раздался медленный вздох, перешедший в злорадный скрипучий смех.

— Я слышал его голос. За эти годы голос почти не изменился… Но вот сам папаша… Ведь он сильно сдал, малыш, да? Он состарился и… серьезно заболел. Он уже и так одной ногой стоит в могиле. Стоит лишь чуть-чуть подтолкнуть, и он окажется в ней двумя… разве не так?

Слово «малыш» было произнесено по-испански, и это не ускользнуло от внимания Ника.

Но сам Дитер Маркс был настолько распален, что даже не заметил, как с его языка слетело привычное испанское слово. Несмотря на многие годы жизни в Южной Америке, он все еще думал на родном английском. Однако в моменты высокого эмоционального накала в его речи невольно проскакивали испанские слова.

— Кто вы? Где вы находитесь? — с холодной ненавистью спросил Ник.

— Где? В твоей башке… за твоей спиной… там, где ты меньше всего ожидаешь меня увидеть…

В трубке раздались короткие гудки. Спустя несколько секунд в столовую вошел Кьюби.

— Звонившего засечь не удалось, — виновато сообщил он. — Слишком поздно там, в компании, поняли, чего я от них хочу.

— Ладно, не переживай, — успокоил его Ник. — Все произошло так неожиданно… Но в следующий раз мы будем наготове. Я позвоню детективу Арнольду и попрошу поставить мой телефон на прослушивание.

Все это время Лаки сидела молча, не шевелясь. Прежде чем выйти из столовой, Ник бросил на нее взгляд. Она была бледна, в глазах застыл страх, по щекам градом катились слезы.

— Лаки, девочка моя… не плачь, — пробормотал Ник, обнимая ее.

Пол отвернулся, не в силах смотреть на искаженное болью и ужасом лицо Лаки. Его семья близка к полному краху… И все из-за него! Ах, если бы тогда он знал…

— Он сказал, что убьет тебя, да? — выдохнула Лаки, обнимая Ника.

— То, что он сказал, не имеет никакого значения, — ответил он, крепко прижимая ее голову к своей груди. — Важно, то, что этим звонком он себя выдал. Теперь я знаю о нем больше, чем прежде. Пусть не намного, но все же…

— Что ты хочешь сказать? — встрепенулся Пол.

— Он допустил многозначительную оговорку.

— Какую? Что он сказал? — нетерпеливо спросила Лаки.

— Он назвал меня малышом.

— Ну и что тут такого? — Пол недоуменно спросил

— Он сказал это по-испански, папа! По-испански!

— По-испански… — тихо повторил Пол и замолчал. Его лицо залила мертвенная бледность.

— Папа! Тебе плохо? Вызвать врача?

В широко распахнутых глазах старика застыл невыразимый ужас.

— Ник, насколько я помню, Дитера Маркса в последний раз видели в Южной Америке, так? О Боже, это он… Если это он, мы обречены.

— Но почему? Потому что он бандит, который никогда не сдается? Потому что он многие годы вынашивал план мести?

Старик долго не отвечал, а когда наконец заговорил, его голос звучал глухо и надтреснуто.

— Должно быть, нам было лет по четырнадцать, не больше, когда мы впервые сильно напились… Или нам было по пятнадцать лет? Точно не помню… Джей-Джей стащил у отца пару бутылок бурбона, пока мы с Дитером дожидались его в кустах. Джей-Джей и я очень быстро опьянели, а вот Дитер… О, Дитер был молодцом! Мы с Джей-Джеем ползали на коленях, а он оставался трезвым.

Ник почувствовал, что отец пытался найти связь между давним прошлым и теперешними драматическими событиями. Усевшись на свое место, он посадил дрожавшую всем телом Лаки к себе на колени и приготовился внимательно выслушать историю отца.

— Значит, трое подростков напились до чертиков. Ну и что с того, папа?

— Дело в том, сынок, что алкоголь сделал Дитера не пьяным, а совершенно безумным! Он вел себя как психически больной человек. Пока мы с Джей-Джеем с огромным трудом пытались подняться на ноги, Дитер поймал соседскую собаку, убил ее перочинным ножом и старался отрезать ей лапы тем же ножиком…

От ужаса Лаки закрыла лицо руками, но было поздно. Перед ее мысленным взором возникла яркая картина жестокого убийства ни в чем не повинного животного.

— О Боже, — ошеломленно пробормотал Ник. — Он действительно отрезал собаке… — мелькнувшая в мозгу догадка заставила его на секунду застыть на месте. — Мне нужно поговорить с детективом Арнольдом!

Лаки спрыгнула с его коленей, и Ник рванулся к двери.

— Но я еще не закончил, — остановил его Пол. — Ты должен знать, каким жестоким и извращенным становился мозг Дитера, когда он пил спиртное.

— Мне кажется, я уже знаю! — ответил Ник, стоя у двери. — Помнишь, как нашли труп Стива Лукаса?

Пол озадаченно кивнул, не в силах обнаружить связь между Лукасом и рассказанной им историей.

— Я тогда не все тебе сказал, папа. Это было так ужасно, что я не решился…

— Чего ты мне не рассказал? — встревожился Пол.

— Труп с трудом удалось идентифицировать, — сказал Ник. — Частично потому, что он был найден спустя много дней после смерти, но главным образом потому, что снять отпечатки пальцев оказалось невозможным.

Пол недоуменно пожал плечами.

— Ты же сам только что сказал, что после гибели прошло немало времени. Конечно, труп начал разлагаться, и… — Взглянув на перепуганную Лаки, Пол не сразу закончил начатую фразу: — Пальцы, скажем так, утратили способность оставлять отпечатки.

— Они не могли снять отпечатки пальцев потому, что у трупа не было рук!

— Боже милостивый, — прошептала Лаки, и у нее закружилась голова.

— Черт возьми! — пробормотал Ник, подхватывая ее безжизненное тело.

— Извини, — сказал Пол. — Мне не следовало рассказывать все это при ней…

— Наоборот, папа! Мы оба должны это знать, иначе нам не выжить! Не волнуйся, это просто обморок. С ней все будет в полном порядке.

Подняв Лаки на руки, Ник озабоченно взглянул в ее бледное лицо и направился к лестнице.

— Как только я уложу ее в постель, позвоню детективу Арнольду. Такие совпадения не могут быть простой случайностью.

Пол остался в полном одиночестве за обеденным столом. Перед ним стояла тарелка с нетронутым десертом.

Закрыв лицо руками, он пробормотал:

— Я начинаю верить, что только в смерти человек может обрести покой…

Его горьких слов никто не слышал.

А еще через час позвонил детектив Арнольд с неожиданными известиями.