Ставка на любовь

Глава 9

После обеденного перерыва Лаки вдруг почувствовала сильную усталость. К двум часам ей уже было трудно сосредоточиться на игре, а к концу смены она была совершенно вымотана первым рабочим днем после недельного перерыва. Собрав чаевые, она с облегчением направилась в раздевалку, смутно подозревая, что почти половина фишек была получена ею от Ника.

Она чувствовала, что вот-вот разрыдается от напряжения и внезапно нахлынувших противоречивых чувств. Ей хотелось как можно скорее убежать из казино. Уже у выхода она неожиданно нос к носу столкнулась с человеком, о котором изо всех сил старалась не думать.

Он стоял у служебного выхода, прислонившись к своей спортивной машине и скрестив на груди руки. Выражение его лица было непроницаемым.

— Вас подвезти, мисс? — спросил он.

Лаки и так была совершенно измучена первым днем работы, а теперь еще и это?! Ситуация была слишком похожа на их первую встречу на автовокзале в день ее приезда в Лас-Вегас, и Лаки просто онемела от негодования. Даже машина та же самая!

— И что ты собираешься этим доказать? — вспылила Лаки.

— Ничего. Я хочу начать все с самого начала, — спокойно отозвался Ник. — Если, конечно, ты не возражаешь…

От его спокойного голоса раздражение Лаки мгновенно исчезло. Ей очень хотелось улыбнуться ему, но она сдерживала свой порыв. Она боялась доверять ему, боялась влюбиться в него.

— И почему же, интересно знать, на этот раз я должна поверить в истинность твоих добрых намерений? — воинственно спросила она.

— Во всяком случае, теперь ты знаешь наверняка, что я не сутенер, — улыбнулся он.

Не выдержав. Лаки расхохоталась и тут же мысленно отругала себя за, несдержанность.

Зато Ник был вполне доволен. Ему удалось хоть чуть-чуть улучшить их отношения. В данный момент для него было важно добиться от нее хотя бы улыбки. И он ее добился.

— Так что? Ты выбираешь меня или… автобус?

Лаки молчала, рассеянно глядя на жаркое марево, поднимавшееся от раскаленного асфальта. От одной только мысли о том, что ей придется долго трястись в переполненном душном автобусе, ей стало плохо.

— Только до дома, ладно? — неуверенно сказала она.

— Как прикажете, мадам! За стенами этого казино вы хозяйка!

В ответ Лаки лишь вздохнула.

— Наверное, я потом об этом пожалею, — пробормотала она достаточно громко, чтобы Ник ее услышал, — но я выбираю… тебя.

— Какая радость! — хохотнул Ник. — Еще ни разу в жизни мне, не приходилось конкурировать с городским транспортом! Вот что значит пытаться завоевать сердце такой упрямицы, как ты!

Тем временем Лаки уселась на переднее место и тщательно одернула юбку на коленях.

— Знай: я приняла твое предложение только потому, что хочу побыстрее добраться домой, и новые проблемы мне совершенно ни к чему.

Ник снова улыбнулся. Вот колючка! Впрочем, ее строптивость даже начинала ему нравиться, чтобы не сказать больше.

Усевшись за руль, он пробормотал:

— Давно меня уже никто не считал источником проблем. Разве что только в детстве…

— Вот именно, — отозвалась Лаки. — Мы с тобой уже не дети, чтобы играть в такие игры. К тому же играть чувствами бывает очень опасно и… больно.

Он завел двигатель и включил кондиционер.

— Я просто предложил подвезти тебя домой, — негромко возразил он. — Когда-нибудь мы с тобой и вправду сыграем, милая… Но, обещаю, не на деньги, а на интерес.

Недовольно фыркнув. Лаки замолчала, всем своим видом демонстрируя нежелание продолжать разговор.

Трогая машину. Ник незаметно вздохнул. С самого начала он знал, что с ней будет нелегко! Но еще никогда в жизни ему так не хотелось завоевать расположение женщины, как теперь.

До дома, где жила Лаки, они ехали долго, но разговаривали мало. Когда они наконец приехали. Ник не успел заглушить двигатель, как Лаки уже взялась за ручку двери.

— Спасибо, что подвез, — лаконично сказала она, вылезая из машины.

Ник нашелся с ответом:

— Значит, к себе ты меня не пригласишь?

В его голосе отчетливо прозвучала горечь разочарования, но Лаки намеренно не обратила на это внимания. То, что он однажды проявил о ней заботу, еще не означало, что так будет всегда.

— Одной поездки на машине недостаточно для полной капитуляции с моей стороны, — сухо заметила она.

— Разве я произнес хоть слово о твоей капитуляции? Я только хотел, чтобы ты дала мне еще один шанс…

Лаки покраснела, понимая, что ее слова были слишком грубыми.

— Я знаю. Но попробуй взглянуть на все с моей стороны. Ты должен меня понять. Спасибо, что довез меня домой. Это все, что я могу тебе сказать.

— Иными словами, ты просишь не торопить тебя?

Она молча кивнула.

— Кажется, я сказал, что вне стен казино хозяйка ты? Не надо понимать это слишком буквально, — проворчал он.

Улыбнувшись, она быстро вышла из машины и захлопнула за собой дверцу.

Ник смотрел, как она решительным шагом направилась к дому, завидуя зеленой юбке, тесно облегавшей ее длинные ноги. Потом завел двигатель и уехал, так и не заметив, что Лаки направилась не к себе, а к махавшей из окна квартирной хозяйке.

Флаффи чуть не втащила Лаки в свою прихожую, при этом успев ловко отпихнуть ногой кота, рванувшегося было в открытую дверь.

— Итак, я действительно видела, как ты подъехала к дому в шикарной спортивной машине или мне это почудилось?

Флаффи явно не хватало такта, но Лаки только улыбнулась ее бесцеремонности.

— Ты же отлично знаешь, что зрение тебя не подвело!

Флаффи замолчала, рассеянно теребя черный кружевной воротник изрядно поношенного платья из красного органди.

— Ну? — не выдержала она наконец, пытливо глядя на Лаки.

— У меня был тяжелый день, Флаффи, — поморщилась та. — Не делай его еще тяжелее, прошу тебя.

— Тогда давай пойдем на кухню и слегка перекусим, а потом ты мне все расскажешь. Сегодня я приготовила массу вкусных вещей!

— Опять? ― вырвалось у Лаки, и она едва сдержала стон.

— Ради тебя, детка! — улыбнулась старушка. — Тебе должно понравиться!

Кухонный стол был заставлен тарелками, на которых красовались крошечные порции какой-то снеди подозрительно грязно-коричневого цвета. Может, на вкус это было и неплохо, но цвет!..

— Что это? — спросила Лаки, показывая на кучу коричневых продолговатых катышков, украшенных зелеными побегами, поразительно похожими на кошачью мяту, которую Флаффи выращивала для Люцифера.

— Ливерная колбаса с кресс-салатом.

— М-м-м-м… — застонала Лаки, стараясь выдать отвращение за восхищение. — А это что?

Она показала на другую тарелку, где такие же коричневые катышки были выложены в форме квадрата, по всей поверхности которого были разложены кусочки чего-то красного и маслянистого.

— О, это одно из моих любимых блюд! Паштет из гусиной печени со сладким перцем. Свежий перец у меня кончился, поэтому пришлось достать кусочки из банки с консервированными оливками. Блестящая идея, правда?

Не выдержав. Лаки расхохоталась. Теперь она поняла, почему эти кусочки так странно блестели. Это было оливковое масло! Ее чуть не передернуло от отвращения — гусиная печень и консервированный перец с привкусом оливкового масла! Боже, только не это!

— Может, для начала я попробую вот это, — нерешительно пробормотала Лаки, протягивая руку к самой дальней тарелке. — Кажется, здесь что-то вроде… — Она осторожно поднесла тарелку к носу и, понюхав содержимое, несмело улыбнулась. — Кажется, это арахисовое масло и виноградное желе?

Флаффи утвердительно кивнула и поспешно добавила, слегка нахмурившись:

— Похоже, я положила слишком много виноградного желе, поэтому получилось не совсем то, что я хотела…

Одного взгляда на встревоженное лицо Флаффи было достаточно, чтобы Лаки заставила себя положить на свою тарелку понемногу каждого приготовленного для нее яства. Мысленно она успокаивала себя, что сможет скормить все, что останется на тарелке, Люциферу, который был абсолютно всеяден и никогда не оставлял ни крошки от предложенного угощения.

— Уверена, на вкус все это превосходно! — с притворным энтузиазмом воскликнула она и с нежностью, уже искренней, а не притворной, обняла старушку за шею. — Как мило с твоей стороны пригласить меня отведать всех этих деликатесов! Передай мне тарелку, пожалуйста…

На чрезмерно накрашенном лице Флаффи зажглась такая счастливая улыбка, что Лаки щедро наполнила свою тарелку приготовленным старушкой угощением. К черту кота! Она съест все сама, даже если после этого умрет! Смело поднеся ко рту маленький крекер, густо намазанный паштетом из гусиной печени, сдобренным консервированным перцем, она поняла, что перспектива преждевременной смерти была не такой уж иллюзорной…

Пока Лаки купалась в лучах любви Флаффи, Ник остался наедине с головоломными задачами: как найти того, кто хотел его смерти, и… путь к сердцу Лаки Хьюстон?

Что ж, если ей не нравится, когда ее торопят, он не станет этого делать. Похоже, ее испугало его намерение перейти от дружеских отношений к чему-то более глубокому и серьезному. Ладно, он останется на позициях просто друга до тех пор, пока Лаки сама не захочет развития их отношений. Несмотря на жаркие поцелуи, которыми они успели обменяться, он знал, что каждый его шаг вперед заставлял ее делать два шага назад.

С этой женщиной, как ни с одной другой, от него требовались безграничное терпение и крайняя осторожность, иначе он рисковал навсегда потерять ее. Вспомнив, как она невольно призналась в своей девственности, он понял, что ему следует удвоить запас терпения, чтобы не спугнуть ее.

Насилие было не в его характере, и он не собирался добиваться ее расположения при помощи грубой силы. Будучи зрелым мужчиной, а не гиперсексуальным юношей, он разработал целый план по завоеванию сердца Лаки Хьюстон.

— Пора сделать перерыв, — сказал Мэнни, подходя к Лаки. — Сегодня у Мейзи день рождения. Ник заказал по этому случаю большой торт. Его принесли в комнату для отдыха персонала, и сейчас Мейзи задувает на нем свечки.

С облегчением вздохнув. Лаки уступила свое место другому дилеру. Полагавшийся ей пятнадцатиминутный перерыв был как никогда кстати. Сегодня у нее ужасно болела голова, и никакие таблетки не помогали.

Она подошла к своему шкафчику, чтобы взять очередную таблетку аспирина, но, к своему ужасу, обнаружила, что флакончик уже опустел.

— Только этого мне не хватало, — простонала она. — Может, у кого-нибудь из коллег найдется немного аспирина?

Выйдя из раздевалки, она нос к носу столкнулась с Ником. Угадав, куда она направлялась, Ник сказал:

— Я оставил для тебя большой кусок торта.

— Мне бы сейчас аспирина, а не торта, — простонала она, растирая виски, в которых пульсировала неукротимая боль.

— Тебе плохо? — озабоченно спросил Ник.

— Просто ужасно болит голова, — пробормотала Лаки.

Дружески коснувшись ее руки, Ник сочувственно сказал:

— Когда поздравишь Мейзи с днем рождения, приходи в мой кабинет. У меня есть нужное тебе лекарство.

Прийти в его кабинет?!

Однако новый приступ боли заставил ее забыть о возможных опасных последствиях подобного визита.

— Пожалуй… приду, — выдавила она наконец.

— Стучаться не обязательно, — добавил он. ― Просто открывай дверь и входи.

Не дав ей времени на раздумья. Ник удалился прочь. Глядя ему вслед, она не могла не восхититься его уверенной властной походкой, но тут же сказала себе что не у него одного столь мужественная внешность манера поведения. И его готовность помочь ей избавиться от головной боли была обычной любезностью, которую он проявил бы по отношению к любому из служащих.

Тепло поздравив Мейзи и отведав праздничного торта. Лаки пошла в кабинет Ника.

— Держи, — сказал он, протягивая ей таблетки и стакан воды. — Кажется, у тебя еще не закончился перерыв?

Проглотив лекарство, она прикрыла глаза и кивков подтвердила правоту Ника. У нее действительно было в запасе несколько минут.

— Тогда почему бы тебе не прилечь на мой диван? Здесь тихо, нет ни шума, ни сигаретного дыма, я отключил телефон. Закрой глаза и постарайся отдохнуть, пока я схожу к охранникам и проверю кое-какие видеозаписи. Я вернусь за тобой, когда твой перерыв закончится, договорились?

Лаки не знала, что сказать. Он предлагал ей немного отдохнуть в тиши его кабинета. Никакого давления, никаких требований, которых она не могла бы выполнить.

— Пожалуй, мне действительно необходимо немного полежать, — сказала она наконец.

— Послушай, здесь, в казино, хозяин я. Не забывай об этом. Госпожа Удача, — улыбнулся Ник и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Не теряя драгоценного времени. Лаки моментально улеглась на диван лицом вниз. Одну руку она положила под щеку вместо подушки, а другую свесила вниз. Сделав глубокий вдох, она тут же почувствовала, как напряжение покидает тело, и спустя несколько мгновений… заснула!

Через несколько минут в кабинет вернулся Ник. По дороге он мучительно придумывал такую тему для разговора, которая не рассердила бы Лаки и в то же время была бы ей интересной. К своему удивлению, он обнаружил ее сладко спавшей на диване. Ему нестерпимо захотелось лечь рядом с ней, но ясное сознание того, что между ними пока должна сохраняться определенная дистанция, удержало его от этого легкомысленного поступка.

Поэтому он тихо сел в кресло, стоявшее в противоположном углу кабинета, размышляя о коварной судьбе.. С каждым днем он все больше влюблялся в женщину, которую даже поцеловать-то как следует не успел. И с каждым днем его уверенность в себе таяла.

— Как мне заставить тебя понять, что меньше всего на свете я хочу причинить тебе зло? — тихо пробормотал он, чувствуя, как им овладевает отчаяние. Он понимал, что теперь кардинальное изменение ситуации к лучшему зависело в огромной степени не от него, а от самой Лаки. Она должна была научиться доверять ему.

Взглянув на часы, он увидел, что перерыв Лаки закончился. Поднявшись с кресла он двинулся к дивану, чтобы разбудить спавшую девушку. Внезапно под его ногой скрипнул паркет, и Лаки испуганно подняла голову.

Заметив ее испуг, Ник замер, подняв вверх обе руки в знак отсутствия дурных намерений.

— Все в порядке, Лаки! Все в порядке! Это я. Как раз собирался тебя разбудить. Тебе пора возвращаться на рабочее место. Давай помогу встать.

Лаки села на диване, сонно потирая глаза и осторожно разминая шею.

— Моя голова больше не болит! — радостно воскликнула она с искренним облегчением. — Спасибо, Ник! Огромное спасибо!

Он протянул ей руку, и Лаки, секунду поколебавшись, приняла предложенную ей помощь.

— Рад был помочь тебе, милая, — мягко сказал Ник, осторожным движением отводя с ее щеки выбившуюся во сне прядь шелковистых волос. В его низком баритоне зазвучали бархатные обворожительные нотки, от которых по всему ее телу побежала сладкая дрожь.

— Мне пора идти, — сказала она, в душе почти желая, чтобы он удержал ее в кабинете.

Но он тут же распахнул перед ней дверь и отступил в сторону, чтобы она могла беспрепятственно уйти. Чувствуя непонятное разочарование. Лаки вышла, не сказав больше ни слова.

Ник продолжал любезно улыбаться, но как только дна скрылась из виду, он печально вздохнул и резко закрыл дверь, мысленно ругая себя за нерешительность.

— Женщина… ты испытываешь на прочность мое терпение, которому, боюсь, очень скоро придет конец, и тогда… — бормотал он, беспокойно шагая от одной стены пустого кабинета к другой.

Следующие несколько дней прошли для Ника в мучительном ожидании. Он мысленно повторял словно заклинание, что Лаки должна первой продемонстрировать желание возобновить отношения. Но чем чаще он виделся с ней на работе, чем шире становилась ее улыбка при встрече с ним, тем труднее ему становилось удерживать себя в рамках дружеских отношений. Еще никогда в жизни он не испытывал такого острого желания, которое ему приходилось так долго подавлять.

С другой стороны. Лаки тоже пребывала в состоянии полной неопределенности. Порой она чувствовала себя словно деревце, выдернутое из земли с корнями и потом вновь посаженное кроной вниз, корнями вверх. Казалось, все то, на чем она строила свою жизнь, внезапно потеряло для нее всякий смысл. Она продолжала исправно являться на работу, но действовала за карточным столом будто послушный робот, оживая лишь в те часы, когда в казино приезжал владелец. Ник Шено. Она напрочь забыла все, чему ее учила старшая сестра Куини: «Никогда не давай мужчине больше, чем он сам захочет тебе дать. Никогда не доверяй красивому и богатому мужчине. Не люби того, кто много обещает».

Все, чему ее учила в детстве старшая сестра, обесценилось перед пугающе стремительно нараставшим желанием всецело принадлежать Нику Шено, и только ему одному.

Когда Ник не смотрел в ее сторону, она тайком наблюдала за ним, любуясь его красивым выразительным лицом, пытаясь представить, что могло бы быть между ними, окажись они в одной постели без малейшего признака одежды. Всякий раз, доходя до этой сцены в своих фантазиях, она останавливалась, поскольку не знала толком, что такое физическая любовь мужчины и женщины. Зато она отлично понимала, что рядом с Ником ей хорошо, а без него плохо.

Но был еще и сторонний наблюдатель их медленно развивавшихся отношений. Переполненный ненавистью, он жаждал мести.

Стив Лукас со сломанной челюстью бродил по улицам Лас-Вегаса, без работы и без гроша в кармане, виня во всем только упрямую девку, из-за которой оказался в таком положении.

В его глазах Лаки Хьюстон была настоящей стервой. Он был уверен, что она играла перед ним невинную дурочку, а сама тем временем положила глаз на богатенького. Он не хотел признаться даже себе самому в том, что Лаки Хьюстон ни разу с первого дня появления в казино не поощряла его ухаживаний и всегда избегала его общества.

Стив Лукас был не из тех, кто умеет смириться с неудачей. Он не принимал отказов! В городе поговаривали, что кто-то с большими деньгами и связями хочет заставить Ника Шено здорово помучиться. Через десятые руки Стив Лукас получил номер телефона, который жег ему карман, пока он искал таксофон, чтобы позвонить по этому номеру. Он знал, как заставить Ника Шено страдать. Чтобы сокрушить мужчину, надо сделать больно его женщине.

— Лаки, это тебе, — сказал Мэнни и заговорщически подмигнул, протягивая Лаки записку.

Сидевшая в комнате отдыха вместе с Лаки Мейзи понимающе улыбнулась и слегка подтолкнула моментально покрасневшую подругу.

— Читай же, — сказала Мейзи. — Я отвернусь, если от этого тебе станет легче.

Лаки развернула записку и быстро прочла несколько строчек. При этом на ее лице засияла счастливая улыбка и появилось мечтательное выражение.

«Могу ли я пригласить вас пообедать вместе со мной в „Асиенде“, потанцевать в „Мираже“ и на десерт заняться любовью на заднем сиденье моей машины?»

Прочитав последнюю строчку, Лаки расхохоталась. В спортивной машине Ника не было заднего сиденья. Его предложение было настолько возмутительным, что она не нашла в себе сил всерьез обидеться, подозревая, что Ник просто пошутил.

— Ну? Что там? — нетерпеливо спросила Мейзи. — Ради Бога! Скажи же мне! У тебя такое счастливое лицо, что мне не терпится узнать почему! Вспомни, меня дома ждут только дети и пустая постель!

Лаки искренне симпатизировала Мейзи и глубоко сочувствовала ей. Дочери Джонни Хьюстона никогда не знали настоящей родительской любви и ласки. Когда Куини исполнилось два года, ее мать умерла, а Джонни оказался плохим отцом. Его вторая жена, родив ему Даймонд и Лаки, сбежала от него с другим. В нежном возрасте девяти лет Куин вынуждена была взвалить на себя тяжелое бремя воспитания младших сестер и заботы об отце. Малышки постепенно взрослели и становились самостоятельными, а вот отец так и остался бездумным легкомысленным игроком.

— Твоя постель пуста и холодна только потому, что ты не хочешь принимать ухаживания этого славного малого, бармена Майка Бернарда, и мы обе прекрасно это знаем, — поддразнила ее Лаки. — К тому же ты обожаешь своих малюток и ждешь не дождешься конца смены, чтобы поскорее вернуться к ним.

— Сказанное вовсе не означает, что мне не хочется прожить еще одну жизнь, скажем, через твое восприятие, — хмыкнула Мейзи.

— Это всего лишь приглашение на обед, которое я могу принять, но могу и отказаться, — деланно равнодушно произнесла Лаки, поспешно засовывая записку в карман, чтобы любопытная Мейзи не увидела последнюю строчку насчет «десерта».

— Надо думать, это не просто приглашение, — разочарованно протянула Мейзи и взглянула на часы: — Перерыв окончен. Вот и хорошо! Через час моя смена закончится, и я вновь буду свободна. Ну пока, увидимся позже!

— Да, конечно, — пробормотала Лаки, нащупывая в кармане записку Ника.

Еще не решив, как ответить на его приглашение, она подошла к внутреннему телефону и набрала номер Ника.

Он снял трубку почти сразу.

— Алло?

— Насчет обеда я, пожалуй, могла бы согласиться… но от десерта все же откажусь.

В ответ он коротко засмеялся, и от его бархатного баритона по спине у Лаки побежали мурашки.

— Обещаю тебе, красавица, ты очень пожалеешь, что отказалась от десерта.

— Очень может быть, но на сегодня я все же ограничусь бифштексом. Можешь заехать за мной домой в восемь часов. Я буду готова.

С коротким выдохом, от которого Ник ощутил слабость в коленях, она повесила трубку.

— Ты будешь готова? О Боже, девочка, ты даже не осознаешь истинного смысла этих слов, — пробормотал он, понимая, что она уже не слышит его, и положил телефонную трубку на место.

Постоянное подавление желания физической близости начинало входить в привычку, точно так же, как необходимость ежедневно по нескольку раз звонить домой, чтобы справиться у Кьюби о самочувствии отца. Хотя со дня неудавшейся попытки взорвать его вместе с машиной не произошло ничего серьезного, Ник продолжал принимать жесточайшие меры предосторожности при перемещении из одного места в другое. И сегодняшний вечер не станет для него исключением. Сделав обычный звонок домой, он взглянул на часы, с нетерпением ожидая той минуты, когда сможет заключить Лаки в свои объятия.

К тому времени когда обед подошел к концу. Ник был настолько измучен неудовлетворенным желанием, что на него больно было смотреть. За обедом он почти ничего не ел, не отрывая глаз от обнаженных рук Лаки и замысловатой прически, которую ему хотелось разрушить, чтобы увидеть ее пышные шелковистые волосы во всей красе. На ней было чудесное платье из мягкой голубой ткани чуть выше колена. Едва заметный край белоснежного кружевного белья, выглядывавший из-под верхней пуговки лифа, дразнил его воображение.

После ресторана Ник, вместо того чтобы ехать к клубу «Мираж», где они собирались потанцевать, повернул машину совершенно в другую сторону.

— А я думала, мы едем танцевать, — сказала Лаки.

— Так и есть, — отозвался Ник, опуская стекло и переходя на другую полосу движения, чтобы совершить обгон. — Но позже. Потерпи, милая, мне необходимо немного остудиться, прежде чем выйти с тобой на танцевальную площадку.

Она бросила взгляд на его элегантный шелковый костюм, на густые темные волосы, отброшенные со лба встречным ветром, и сказала:

— Может, тебе стоит снять пиджак? Тогда будет прохладнее.

— Милая, — в голосе Ника зазвучал знакомый сарказм, — единственное, что я хотел бы снять, это твоя одежда, и поскольку эта возможность предоставится мне, как я понимаю, не скоро…

— Но…

В машине было темно, однако он все равно увидел, как она покраснела. Дружески засмеявшись, он крепко сжал ей руку.

— Извини, Лаки. Я не должен был этого говорить, но, черт возьми… ты же сама хотела, чтобы между нами все было честно. Поэтому я был с тобой предельно честным. Я с самого начала говорил, что больше всего на свете хочу тебя, и не собираюсь отказываться от своих слов.

Лаки вздохнула и, словно школьница, сложила руки на коленях. Честно говоря, в присутствии Ника она всегда чувствовала себя школьницей.

— Наверное, это мне нужно просить у тебя прощения, — тихо сказала она. — Может, я сама провоцирую тебя… Пусть невольно, но все же…

— Нет! — твердо возразил он. — Мне тридцать шесть, а не восемнадцать, когда в крови бушуют гормоны. Когда ты станешь старше, поймешь, что некоторые вещи стоят того, чтобы их дождаться. Я не хочу, чтобы между нами были только постельные отношения. Ты очень мне нравишься, девочка, очень…

Лаки молча улыбнулась.

Машина Ника круто развернулась на двух колесах и, со скоростью пули помчалась по шоссе.

— Куда мы так спешим? Туда, где ты сможешь раздеть меня донага? — невинно поинтересовалась Лаки.

Сверкнув белозубой улыбкой. Ник игриво пригрозил:

— Если будешь подавать мне такие идеи, я окончательно потеряю контроль над собой, и тогда тебе вряд ли удастся избежать моих жарких объятий Госпожа Удача!

Она повернулась на своем сиденье так, чтобы получше видеть лицо сидевшего за рулем Ника. С каждым днем он все решительнее входил в ее мир, но она еще не знала, можно ли раскрыть перед ним душу. Захочет ли он остаться с ней?

Лаки не знала, чего еще она ждала от Ника. Что еще было нужно ей, чтобы поверить в абсолютную правдивость его слов? Он был всюду — в ее мыслях, в душе, в мечтах, в сердце, наконец. Оставалось лишь одно место, куда он пока еще не проник, и она уже начинала подумывать о том, чтобы позволить ему и это.

— Куда мы едем? — спросила она, не зная, как высказать то, что было у нее на сердце.

— Я хочу показать тебе, как выглядит ночной Лас-Вегас с окрестных предгорий. Ночные огни светятся словно драгоценные каменья, разложенные на черном бархате. Невообразимо богатая палитра цветов и оттенков! Поверь мне, с холмов город смотрится куда лучше, чем из-за карточного стола.

— Мы будем целоваться?

Неожиданная прямота ее вопроса застала его врасплох. Он резко нажал на тормоз. Завизжали колодки, и машина послушно остановилась. Руки Ника твердо держали баранку руля, сейчас он был чем-то похож на заядлого автогонщика. Гневно прищурившись, он произнес намеренно суровым голосом:

— Зачем ты так жестоко со мной играешь?

И тут же властно притянул ее к себе так близко, что увидел в ее глазах собственное отражение.

Судорожно вздохнув, Лаки несмело потянулась ему навстречу. Когда их губы встретились, у них сильнее забились сердца. Первоначальное сопротивление Лаки быстро уступило место жаркой страсти. Одним движением он ловко отстегнул ее ремень безопасности и посадил Лаки к себе на колени.

— Только не шевелись, — пробормотал он. — И не говори, что руль больно упирается тебе в спину, потому что эта боль ничто по сравнению с той, которую испытываю я…

Хотя голос звучал почти сердито, прикосновения были необычайно нежными. Одна рука обхватила сзади шею Лаки, повернув ее голову так, чтобы Нику было удобно ласкать ее губы. Другая рука медленно сползла вниз по бедру. Застонав, Лаки оторвалась от горячих губ Ника и пролепетала:

— Ник, я боюсь сказать тебе, что чувствую… Я так боюсь боли…

— О Боже! — выдохнул Ник, прикрывая глаза и стараясь успокоить бешено колотившееся сердце. — Неужели ты думаешь, что я способен причинить тебе боль? Клянусь, грубость и насилие не в моем характере…

— Я тебе почти верю…

— Дело не во мне, дорогая. Ты не веришь в первую очередь себе. Тебе надо научиться рисковать…

— Я никогда не играю в азартные игры. Ник. Пора бы тебе это запомнить.

Его ноздри затрепетали, и короткий болезненный стон подсказал Лаки, что ее слова попали в цель. Судя по выражению его лица, он был глубоко уязвлен.

— Не знаю, почему ты так со мной обращаешься… Но мне ясно одно — я этого не заслужил. Лаки, и ты сама это прекрасно знаешь.

Ей захотелось заплакать.

— Я не хотела… Я не понимала…

Не в силах найти нужные слова, она отвернулась к окну, стараясь не замечать в нем отражение собственного огорченного лица.

Ник вздохнул и нежно погладил ее волосы.

— Это я во всем виноват, дорогая… Я снова поторопился. Ты простишь меня?

Лаки молча кивнула, и по щекам покатились слезы.

— Ну как, поедем танцевать? — улыбнулся Ник. Она прерывисто вздохнула. В таком состоянии вряд ли ей удастся сохранить координацию, но она ему обещала.

— Конечно, поедем! — бодро отозвалась она.

Ник завел двигатель, и машина тронулась с места, постепенно набирая скорость. Он и Лаки были настолько увлечены друг другом и собственными переживаниями, что ни один из них не заметил позади машину, следовавшую за ними по пятам от самого ресторана.

Позднее Ник не раз думал о том, изменился бы ход событий, если бы он тогда заметил за собой слежку. Рука судьбы уже раздала карты всем игрокам, и теперь оставалось только ждать, пока кто-то выиграет, а кто-то проиграет.

Спустя несколько минут Ник, осторожно маневрируя в потоке оживленного уличного движения, съехал с шоссе на узкую улицу, которая вела в клуб «Мираж». Еще через минуту он остановил машину на платной стоянке и передал ключи подбежавшему служащему. Другой служащий помог Лаки выйти из машины, и первый сел за руль, чтобы припарковать автомобиль.

Лаки потянулась, рассеянно разглядывая входивших и выходивших посетителей ночного клуба, и отошла в сторонку, ожидая, пока Ник получит парковочный жетон. Взглянув на бархатное ночное небо, она вспомнила, насколько иным виделся ей мир из долины родного Крейдл-Крика.

Здесь, в Лас-Вегасе, тоже была долина, над которой простиралось звездное небо, но Лаки казалось, будто она попала в совершенно иной мир. В воздухе не висела всепроникающая угольная пыль, линию горизонта не закрывали деревья. Город жил и процветал, а Крейдл-Крик медленно умирал…

Внезапно позади раздался пронзительный визг тормозов, и в воздухе запахло горелой резиной. Все обернулись, ожидая увидеть автомобильную аварию.

Лаки увидела мчавшуюся по узкому проходу между припаркованными автомобилями машину, от которой во все стороны с громкими криками отскакивали случайные прохожие.

— Боже мой! — пробормотала Лаки и тут же стала взглядом искать Ника, чтобы убедиться в его безопасности. Именно потому, что первым делом подумала о нем, она не заметила, как из окна бешено мчавшейся машины высунулся мужчина с пистолетом и прицелился в нее.

Ник тоже услышал внезапный визг тормозов. Вспомнив недавно найденную в его машине взрывчатку и предостережения детектива Уила Арнольда насчет Чарли Сэмза, он инстинктивно повернулся и бросился было бежать, но тут его озарила страшная догадка! Со всех ног он бросился к Лаки. Он был совсем уже близко, когда увидел нацеленное на нее дуло пистолета.

— Нет! — завопил он. — Лаки! Берегись!!!

Он споткнулся. Машина сбавила скорость, давая возможность стрелку сделать меткий выстрел. Страх удесятерил силы Ника, и он в невероятном прыжке накрыл Лаки своим телом, увлекая ее вместе с собой на землю.

Краем глаза Лаки видела, как машина замедлила ход, и только тут она разглядела в руках человека пистолет. Но прежде чем она успела уклониться, ее с разбега повалил на землю Ник.

Раздалось несколько коротких выстрелов. Крича от ужаса, Лаки упала лицом в траву. От сильного удара о землю у нее перехватило дыхание. Она не видела ничего, кроме лежавшего поперек нее Ника. Его тело казалось слишком тяжелым и неподвижным,

Изо всех сил стараясь не потерять самообладания, она попыталась оттолкнуть Ника в сторону и выбраться из-под него. Но почувствовав, что он неподвижен, похолодела от ужаса. Только теперь она поняла, что предупреждающие крики были его последними словами.

Отчаяние притупило ощущения. Она словно во сне смутно видела огни удалявшейся с места преступления машины, слышала крики людей и вой полицейских сирен. Но в сознании билась только одна мысль: «Ник не шевелится!»

Она изо всех сил обняла его за шею, надеясь, что вот сейчас он поднимет голову, лукаво подмигнет ей, и все встанет на свои места. Но он не двигался, и она не хотела выпускать его из объятий. Вокруг них стали собираться люди.

Когда Лаки решилась снять руки с его шеи, они оказались залитыми кровью. Кровь была всюду — и на нем, и на ней. Это была его кровь! Осознав это, Лаки испустила пронзительный душераздирающий вопль. Потом еще один и еще…