Стена между нами или семь ночей (СИ)

Ноги не слушались, передвигались с трудом, заставляя с рычанием от борьбы двигаться вверх.

Взглядов стало больше. На меня смотрели. Я чувствовал их осуждение, злость, ненависть…

— Да что я вам сделал?! — крик вырвался из глотки почти беззвучным, не имеющим силы.

Рванул наверх, сбивая стопы о каменные ступени.

Поскорее бы убраться отсюда! Еще немного! Еще чуть-чуть!

Ворвался в комнату, закрыл двери, приник к ним лбом, тяжело, хрипло дыша. Попытался успокоиться, но лишь сорвался на стон от резкой боли в сердце.

Ну почему именно сейчас? Не хочу… Не хочу!..

Скрип кровати, тихий, но такой громкий в этой мертвой тишине.

Задержав дыхание, плавно обернулся, сражаясь со своим страхом. Увидел Андрея и себя. Лежим на краях, словно чужие друг другу люди. Не нравится мне это. Неправильно как-то после всего, что между нами было.

Шагнул к кровати, немного расслабившись и собираясь подвинуть себя к Андрею. В тот же миг открылась дверь, резко распахнулась, ударив по стене. Вздрогнул, посмотрел. Проем пуст. Никого нет. Только глядит кто-то. Снова.

— Я сплю. Бояться нечего. Я просто сплю, — зашептал я, чувствуя, как ко мне кто-то приближается. — Я…

Теплая, нежная ладонь осторожно легла мне на голову. Та самая. Любящая. Заботливая. До боли жуткая, но такая родная…

Исчезла.

Я даже растерянно заморгал, тут же обернулся, желая увидеть…

Это была не она. Искореженная, пустая, черная

Не удержал крик, дернулся назад и ударился обо что-то мягкое.

Открыл глаза, задыхаясь от ужаса.

Взгляд тут же нарвался на темный силуэт у шкафа.

Оторопел, уже не в силах произвести и звука, ошалело смотря на того, кто прячется там.

Это не по-настоящему. Успокойся. Все…

Приглушенно закричал в подушку от прикосновения к моей голове.

Господи, сдохну сейчас. Помогите… Помогите…

— Кир?.. — испуганно позвал Андрей, погладив меня по волосам. — Эй, Кир? Ты чего? Слышишь? Кира?

Слышу, а сказать ничего не могу, дышу с трудом. Давно такого не было.

— Ты дрожишь весь. Мокрый, — провел он рукой по спине. — Приснилось что-то?.. Эй? Да ответь ты хоть что-нибудь!

Мотнул головой, прижимаясь к подушке.

— Тебе одежду надо сменить, заболеешь еще, — забеспокоился Андрей, руку убрал, приподнялся. — Щас, свет включу, и…

— Нет! — крутнулся, к нему прижался, обняв за пояс. — Не надо. Не уходи. Умоляю.

— Ты… меня… пугаешь, — выдавил он. — Кир?..

— Все хорошо, — наконец сумел я с собой справиться. — Просто кошмар приснился.

— Лады, но…

— Замолчи.

Вряд ли Андрей меня послушался. Скорее всего, его остановил мой тихий, уставший, слегка охрипший голос. Несмотря на стучавшее в такт моему бешеному ритму сердце, он обнял меня, прижал губы ко лбу, словно решил проверить температуру, тяжело вздохнул.

Ну вот, сам напугался и его довел. Нехорошо.

— Хотя бы футболку сними, — прошептал Андрей спокойно.

— Хорошо.

Неохотно отстранился от горячего парня, медленно сел, все еще чувствуя на себе тот тяжелый взгляд, не открывая глаз, стянул с себя футболку.

Андрей подхватил ее, и я услышал, как та приземлилась на пол, затем лег на место, а он, слегка опираясь мне в грудь, потянулся, похоже взял мою подушку, раз уж я его присвоил. После чего осторожно укрыл меня простыней, так же неуверенно, проверяя мою реакцию, обнял, лег рядом.

Я не хотел его прогонять, с ним тише в душе, сердце не так болит.

— Еще полночи впереди, — прошептал Андрей, навалившись на меня, забурился лицом в мои волосы. — Не бойся… Я с тобой… Спокойной ночи…

20. Последствия

Помню, как пару лет назад сбежал из дома на несколько дней и тогда каждое утро просыпался с какой-нибудь девушкой в объятиях. Мне всего пятнадцать было, да и им не больше. Только даже с ними я не чувствовал себя таким радостным, защищенным, нужным.

Андрей очнулся раньше, не разбудил, дождался, когда я проснусь самостоятельно, несмотря на затекшую подо мной левую руку. Не стал потом спрашивать о моем кошмаре, спокойно пожелав мне доброго утра… В общем, он пытался не цеплять меня ни по какому поводу. Однако осталось нехорошее такое послевкусие, читавшееся в беспокойных взглядах, неуверенности в поведении. Но говорить о своем сне я не желал.

Встав с постели краем глаза посмотрел на шкаф. Аж типнуло. На секунду показалось, что там-таки кто-то есть, затем понял, что на крючке висит то ли куртка, то ли пиджак.

Андрей это заметил, но промолчал, однако напряжение между нами росло с каждой секундой. Он ждал, что я сам объяснюсь, поэтому не спрашивал. Я это чувствовал, и становилось еще более некомфортно.

В молчании спустились на обед (совсем сбились биологические часы), плотно поели. Точнее, Андрей смог, я же больше запихивал в себя, понимая, что надо. Но кусок в горло не лез, вообще не хотелось. Будто на тарелке не мясо, а нечто неприглядного цвета и запаха.

— Не голоден? — наконец хоть что-то спросил Андрей, бросив на меня удивленный взгляд. — Если не хочешь ― не надо, не заставляй себя.

— Лучше заставь, — не согласился с ним Леха, уставившись на меня так, будто изучая. Что во мне нового? — Поешь, а то бледный, как смерть.

Вилка звякнула по тарелке в невольно дрогнувшей руке. Нашел, гад, сравнение.

— Ты не приболел? — заботливо поинтересовалась тетя Настя.

Пришлось качнуть головой, вымученно улыбнуться, чувствуя, как тошнота гонит съеденное обратно в глотку. Все же нервы меня добили.

Фу-у-ух, тихо-тихо, не смей тут блевать.

— Отлучусь на минутку, — вежливо предупредил я немногих присутствующих (ночью еще кто-то свалил) и сдержанными шагами поплелся к лестнице. Но понимая, что не успею, уже бегом выскочил из столовой, уверен, привлекая к себе больше внимания.

Завалился в туалет, двери не закрыл, едва добежал до унитаза вовремя.

Сука, снова начинается, ненавижу отходняки после таких снов, весь организм с ума сходит.

Смыл свой не переваренный обед, глядя на маленький водоворот в унитазе. Башка точно также кружится. Устало развернулся, прижимая ладонь к губам, и оторопел от неожиданности: в проеме стоял охреневающий Костя. Назойливое приведение блин.

— Чувак, ты чего? Отравился, что ли? — обеспокоенно спросил он.

С меня и его матери хватает… Фу-у-ух…

— Нормально все, — прошептал я, протискиваясь между ним и косяком, благо он тощий, точно швабра.

— Хера се нормально, да ты же бледный, как… — Костя на мгновение замолчал, обдумывая варианты. — Как незнамо кто.

Что ж, тебе за сравнение спасибо.

— Скажи, пожалуйста, Андрею, что я в комнату, — попросил я, входя на лестницу.

Костя почему-то бегом залетел в столовую, затормозил в дверном проеме и рявкнул на всю комнату:

— С Кириллом херня какая-то!

— Да нормально со мной все! — не удержался я от вопля в ответ.

— Когда нормально, не блюют!

Вот так удружил. Спасибо тебе большое. Жесть…

Андрей у лестницы появился первым, а затем Леха, тетя Настя и Лена. Дебилизм.

— Кира?! — испуганно прошептал Андрей, поднимаясь ко мне. У него такой вид, словно я тут помираю уже, схватившись за сердце в предсмертных судорогах. — Ты чего? Может…

— Скорую? — закончила за него тетя Настя.

— Спасибо. Не надо ничего. Я правда в порядке, — вполне убедительно произнес я, только глаза у Андрея не изменились.

— Ни хрена, — качнул он головой. Не поймешь, больше зол или испуган.

— Просто спал плохо, и стрессы… — отвернулся, не желая обвинять его в чем-то. Я тоже виноват во многом. — Пойду лягу.

Первые пару шагов были удачными, а затем ступени стали приближаться, ноги потяжелели, как будто в том сне. Еще и взгляды мне в спину, словно ножи метают.

Андрей подхватил меня за пояс, молча, все сильнее хмурясь, помог дойти на второй этаж, оттуда в комнату.

— Раздевайся и в постель.

— А…

— Ага!

Спорить с ним было бесполезно: на взводе, дерганный, едва держит свои эмоции под контролем. Довольно грубо помог мне снять кофту, почти сорвал ее. Вмазал мне по немеющим пальцам и сам расстегнул джинсы, толкнул меня на кровать, снял их. Прям маньяк какой-то. Резким движением руки накрыл простыней прямо с головой. И тишина.

Я осторожно выглянул наружу из своего убежища, на него посмотрел: дышит тяжело, сжимает и разжимает кулаки, будто качает что-то.

— Если холодно, одеяло достану, — так сказал, словно речь о каком-то контрафактном оружии. Жуть прямо.

— Не надо. Все нормально, — проблеял я, поворачиваясь на бок.

— Кир?.. — настойчиво позвал Андрей, садясь на край. — Кир? — положил руку мне на плечо, попытался перевернуть. Отмахнулся от него, чем, похоже, обидел. Со вздохом сам лег на спину.

— Это из-за кошмара? — осторожно начал он разговор.

Не хотелось ему рассказывать, как будто, если не скажу, то смогу выкинуть эту ночь из головы.

— Что тебе приснилось?

— Да… неважно.

— Мать? — Наверное, именно ему несложно было догадаться.

— Андрей, я не хочу об этом, — сдержанно ответил я. — Просто бывает иногда. Да ты и сам понимаешь.

— Понимаю, — тяжело вздохнул тот. — Поэтому и хочу, чтобы ты рассказал.

— Тц… Андрей…

— Ты ведь молчишь всегда, если спрашиваю, — не дал он влезть в его речь. — Расскажи. Пожалуйста.

— Я не могу, — сквозь зубы, со злостью. Не хочу… Не хочу… снова это вспоминать.

— Почему? — вроде пока еще мирно уточнил Андрей. — Ты ведь однажды рассказывал мне свой сон, помнишь? Через стенку.

— Да, но тогда… — мы не смотрели друг другу в глаза.

— Обо мне ведь, — продолжил гнуть свое он. — Я висел тогда в петле вместо нее. А я ведь висел в свое время. — У меня аж дрожь по телу прокатилась холодной волной. Ненавижу такие разговоры. Замолчи уже! — Я тогда был напуган, и не жизнь… а какой-то затяжной ночной кошмар. Не поймешь, где реальность, а где сон. Я и не помню толком, что… тогда довело меня, почему я… — смолк наконец, судорожно вздохнул. — Спустя месяц после смерти родителей. Леха минут на двадцать ушел, оставил меня одного. А я вот… такое вытворил.

В этот раз меня прошибло током от его улыбки. Какого хрена он улыбается?!

— Леха мне жизнь спас, — прошептал Андрей так легко, будто ничего особенного. — Однако я прекрасно помню тот страх… И твои глаза, — он качнул головой, перестав подавлять свое волнение, стал говорить обрывками: — Ты напуган. Адски. Это видно. Расскажи. Что приснилось?

Было неправильно промолчать в ответ. Андрей смог мне раскрыться. Я должен уважать его стремление меня услышать, узнать, понять…

— Просто она, — выдавил я из себя. — Здесь. В комнате. Нервы, чтоб их.

— И?

— Что?

— Кира, — раздраженно прорычал Андрей. — Что с ней произошло? Она ведь руки на себя наложила! Почему?!

Черт, не делай таких глаз, мне же стыдно тебя игнорировать.

— Пожалуйста…

— Она больна была. Раком. Вот и…

Андрей отвел взгляд, шумно вздохнул, то ли от неожиданности, то ли от облегчения, что я все-таки сказал это.

— Прости, — тихо извинился он, вновь на меня посмотрел, призывая продолжить.

— Я тогда не знал. Отец только недавно признался. А я, помню, со школы пришел. Хах, а она… — прикусил губу, проморгался. О таких вещах не хочется говорить, потому что слишком тяжело. Травма на всю жизнь, и все такое. Только главная причина ― воспоминания. Они словно оживают. Срывается дыхание. Сердце колотится так, будто снова там, видишь, чувствуешь. Судорожно вздохнул, закрыл глаза. — В общем, испугался я сильно. А потом долго себя винил, что не помог, что допустил это, что…

Замер от прикосновения к плечу, глянул: Андрей лбом уперся, дышит тяжело. Неужели так зацепило?

— Кир? — через силу обратился он ко мне. — Кир, ты ведь… ведь… — замолчал, больно вцепившись пальцами мне в бок, прямо в синяк. А-а-а, черт!.. — У тебя ведь… и-и раньше… — сильнее сжал, причиняя мне муки, но вряд ли это понимая, — сбои были со… здоровьем. Ты ведь… не… Не наследственное ведь?

А? Он поэтому?..

— Нет… — простонал я, стукнув его по руке. — Нет, — сказал легче, когда Андрей пальцы убрал. — Успокойся. Просто стресс так сказывается.

— Ясно, — механически ответил тот, похоже, не поверил, взгляд отвел. Напуганный, нервный. Потому и не люблю я такие разговоры. — Хорошо, — согласился Андрей, протерев ладонями лицо. — Я пойду.

Схватил за руку, не желая его отпускать в таком состоянии, да и просто не хотел, чтобы он уходил.

— Останься.

Андрей долго смотрел мне в глаза своими темными, взволнованными, потом неуверенно кивнул, забрался на кровать, обнял меня прохладной, слегка дрожавшей рукой.

Еще недавно не мог представить нас вместе. Теперь не могу спокойно спать без него…

Как же быстро меняется мой мир. И кажется…

Нет, не кажется: я совсем не против.

21. Ночь шестая

Андрей долго лежал рядом. Похоже, дремал, как и я. А я боялся уснуть, поэтому, проваливаясь в сон на минуты, снова выбирался, чувствуя, что делаю этим лишь хуже.

И все-таки, открыв глаза спустя еще пару часов, понял, что его уже рядом нет. За окном, как и в комнате, было мрачно. Я разочарованно перевернулся на другой бок, удивленно и немного испуганно замер: Андрей сидел за ноутбуком. Все же не ушел. Улыбнулся, обрадовавшись этому факту. Просто лежал и смотрел ему на спину.

Черные волосы, отливающие какой-то синевой в голубом свете монитора, были убраны в хвост. Сам он почти что лежал на столе, сгорбившись. Видимо, устал читать. Надеюсь, не полез снова на тот сайт. Качнул головой, прогоняя сонливость, резко выпрямился, заскрипев спинкой стула. Тут же обернулся ко мне, проверяя, не разбудил ли меня.

— Я не сплю, — тихо сообщил, успокаивая парня.

Андрей неспешно поднялся на ноги, прошел к кровати, наклонился.

— Есть хочешь?

— Нет. Пока нет, — кажется, он чуть расслабился, увидев мою улыбку. Затем осторожно присел на край.

— Ты прости, — вдруг извинился Андрей со смущенным видом, — я тут с Лехой о тебе разговаривал.

— И чего? — хоть я и хотел спросить обычно, без каких-либо эмоций, но все равно напрягся. Он это заметил.

— Я пытался ему объяснить, что между нами происходит, — неуверенно продолжил парень. — Что я чувствую к тебе, что ты… ко мне… В общем, разговор был долгим и зачастую безрадостным, — с усмешкой заявил он. — Я… я посмел рассказать ему о…

— Я понял, — да, настроение у меня подпортилось.

— Он знал вообще-то.

— М?

— Да он вообще много о тебе знает, — криво улыбнулся Андрей. — Кажется, они с твоим отцом не так уж и редко общаются.

— А я-то все думал, какого хрена отец так легко меня сюда отпустил, — так, мысли вслух. — И что же он тебе поведал?

— Ну, например, — ему стало неловко, взгляд отвел. — Как тебя менты разыскивали и волонтеры тоже, среди них и Леха был. — Божечки, как стыдно. — А нашли тебя в каком-то притоне, укуренным и в…

— Не надо! — обалдело уставился я на него.

— Да ладно, твоя же сперма была…

Мамочки, аж желудок скрутило в коликах. Это ужасно. Я убью этого мерзавца. На хрена такое рассказывать?!

— Расслабься, — похлопал меня Андрей по руке, которой я лицо закрыл.

— Я недостоин смотреть тебе в глаза, — серьезно проговорил я, повернувшись к нему спиной.

— Об этом знают только твой отец, Леха и пара ментов, — добил он меня, прошептав это в ухо с коварным смешком. Вот же засранец. — Да и ты сам говорил, что девственность потерял в тринадцать. Нормальные дети в это время еще…

— Ты запомнил?! — крутнулся я к нему.

— Ну да, — пожал Андрей плечами. — Я вот в пятнадцать.

— Эм… ну… — долго смотрел ему в глаза, пытаясь понять, к чему вообще весь этот разговор. — Тебе чего надо?

— Хох, — он прямо охренел от такого наезда. — Ты че такой агрессивный?

— Да типа сплю плохо, а всякие личности надо мной издеваются!

Андрей немного помрачнел, виновато потупил взор.

— Да я… извини, — выдохнул я, поняв, что снова его обидел. Кретин! Призывно провел ладонью по его бедру. — Мир, а?

Он покосился на мою руку, затем мне в глаза посмотрел настороженно, вздохнул так тяжело, что мне как будто только что на грудь надавили.

— Случилось что-то? — забеспокоился я.

— Нет, — спокойно качнул он головой, задумался о чем-то. — Ты напряжен очень сильно.

— Кто бы говорил, — не принял я его слова всерьез.

— Правда? — усмехнулся Андрей. — Меня не рвет в туалете, не качает из стороны в сторону, я не кидаюсь с воплями…

— Хорош, — оборвал я. — Забыл драку с Лехой?

— Я на него из-за тебя кинулся.

— А на меня тогда из-за кого?

Ну вот, снова сейчас поцапаемся.

— Леха всегда говорит, что лучший способ избавиться от напряжения и тревог хотя бы на время ― это секс.

Секунду таращился на него, охренев от таких заявлений, резко подался вперед, собравшись сесть, но Андрей грубо прижал меня к кровати.

— Ты что, я не собираюсь тебя насиловать, — мягко улыбнулся он. — Я же не псих, для меня самого это пока еще неприемлемо.

— Пока еще? — округлил я глаза.

— Секс, а не изнасилование, — пояснил Андрей, только мне легче не стало.

— Слушай, отлежусь в постели, и все пройдет, — сдержанно проговорил я, чувствуя дрожь в теле.

— Ты трясешься, — тут же заметил он. — Тебе нужна разрядка.

— Зашибись, — усмехнулся я. — И что предлагаешь? Напиться? Накуриться?

Андрей отчего-то разочарованно вздохнул, будто он уже сказал мне, а я тупой, до меня не доходит. Чуть отстранился, приподнялся, чтобы вытащить из-под себя простыню. А затем, я почувствовал его горячие пальцы у себя на животе. Сквозь простыню схватил его за запястье, попытался оттолкнуть его правой рукой, но он, причинив мне мимолетную боль, придавил ее к кровати, посмотрел на меня. Взволнованный, слегка раздраженный.

— Ты… ты что? — ошарашенно спросил я у него.

— Напряжение ведь можно снять и так, — с придыханием ответил Андрей, попытавшись передвинуть ладонь. Я лишь сильнее сжал запястье, придавил руку к животу, и плевать, что больно.

— Так я и сам могу, — разозленно бросил я.

— Правда? — улыбнулся он, наваливаясь на меня.

— Андрей, — пропищал я под ним, — умоляю. Не делай этого. Не смей. Умоляю…

— Ты не хочешь?

Я не смог ответить, чувствуя нарастающее желание, волнующее, отшибающее мозги. Нельзя. Нельзя, или на этом наши отношения закончатся. Он возненавидит себя. Я же и себя, и его.

Андрей чуть приподнялся, скосил взгляд ниже.

— Ты ведь хочешь, — прокомментировал он, заметив выпирающий бугорок. Надо было одеяло просить, тогда б не было видно!

— Хочу, — выдохнул я, смотря в его блестящие глаза. — Но я…

Монитор ноутбука погас за его спиной, погружая комнату в непроглядную тьму, словно подсказывая ответ. Теперь мы друг друга не увидим, только почувствуем. Задыхаясь от мыслей совсем не безобидного характера, разочарованно вздохнул, еще сильнее сжал запястье на его руке, не позволяя себе расслабиться хоть на мгновение.

Андрей был настроен решительно в своей погоне за принятием наших отношений. Хочет попробовать все и сразу? Чтобы потом не отнекиваться от происходящего? Идиот! Мне хватает и обнимашек по ночам!

— Пожалуйста, — зашептал я в панике, понимая, что хочу сдаться.

За последнее время я не раз чувствовал желание, которое не находило выход. Это больно, черт возьми! Такое напряжение, что рычать хочется.

— Отпусти, — непреклонно ответил тот. — Если ты докажешь, что не хочешь этого, после того, как я начну, тогда я отступлюсь. Сегодня.

Ты же знаешь, что не смогу. Знаешь ведь! Потому что тоже мужик. Тебе знакомы мои чувства… Так почему ты так хочешь это сделать?

— Давай же, — укладываясь рядом, прямо на мою правую руку, прошептал он куда-то в шею. — Я хочу это сделать. Хочу попробовать. Хочу узнать твою реакцию. И свою тоже.

Подопытный кролик я ему, что ли?!

Андрей снова потащил руку ниже, и я с ужасом понял, что уступаю. Не намеренно, просто он перестал считаться с моим мнением.

Его ладонь зацепила меня лишь немного, самую малость, и, словно взрыв где-то в мозгу, мгновенное отключение. Жар, волны по телу как будто разряды тока. Ослабил хватку, позволил ему полностью обхватить меня там, пусть и через белье. Приглушенно застонал, сжимая зубы, подался вперед навстречу ему.

Нельзя. Нельзя! Не хочу… пожалуйста.

Он нежно провел ладонью вниз, затем вверх, пытаясь меня раздразнить, желая услышать мое согласие. Это ужасно. Противно до омерзения, рвоты, но так желанно, будто я ждал этого момента с нашей первой встречи.

Убрал свою руку, позволяя ему делать все, что захочет, однако тяжело вздохнул, чувствуя ненависть к себе, своему телу. Всего лишь желание. Он тоже хочет. И возможно, хотел раньше, просто отказывался от этих съедающих чувств, сажал под замок. Сейчас же цепи пали, с хрустом развалилась та стена, что была нами же и возведена.

— Я не хочу, — устало пробормотал я, снова сорвался на стон от ритмичного движения его руки. Да, понимаю, совсем неубедительно это звучит. Ломаюсь, как девка уже мокрая от желания. — Не на… — Еще один хриплый стон сорвался с губ.

Андрей тяжело дышал мне в шею, то ли от возбуждения, то ли от тех же чувств, что сжирали меня.

— Почему, Кир? — еле слышно прошептал он, коснувшись губами кожи. — Разве это ненормально для любящих друг друга людей?

— Любя… щих? — снова взвыл от его прикосновений.

— Да… любящих, — еще тише проговорил Андрей, больше не останавливаясь, заставляя меня кусать губы, закатывать глаза, стонать чаще и отрывистей. Не надо, умоляю, пожалуйста!.. Я не хочу так… — Ты ведь любишь меня?

До боли простой вопрос. Казалось бы, ответь «да», чего стоит? Но язык не повернулся, во рту сухо, облизнулся, пока Андрей остановился.

— Ты ведь… любишь меня? — уже громче и с испугом переспросил он. — Ки… Кира?

Я молчал. Не знаю, почему, но сложно было произнести это. Особенно сейчас. Будто, если я скажу, это будет призыв к действию, продолжению ласк. А я не хотел… не хотел.

— О Господи, — ошарашено прошептал Андрей, убрал дрогнувшую руку, схватил рядом лежавшую подушку, тяжело дыша, скатился на пол.

Я свернулся калачиком в постели, пытаясь утихомирить свои желания, эмоции, мысли.

Надо будет все объяснить ему завтра, иначе это плохо кончится. Обязательно сказать, почему я промолчал, почему не остановил его побег на пол. Лишь бы поверил… Лишь бы понял…

Только дрожью по коже от моих стенаний и движений скрипнула кровать, а словно по кирпичикам собралась та стена, которую я так долго пытался разбить.

22. Дождись этого

Разбитый, уставший, но полный решимости объясниться перед Андреем я встал с кровати. Его же в комнате не было. Не знаю, как давно. Матрац сложен вдвое у шкафа, на нем подушка, рядом собранная сумка… Верно, мы сегодня домой. Даже немного грустно. Там разные квартиры, кровати… Надо обязательно объясниться.

Собрал свои вещи, окинул комнату взглядом. Много всего здесь произошло. О чем-то хочется вспоминать, о чем-то лучше позабыть. Но именно здесь я понял, что пора бы следовать зову сердца, а не разумной логике и мнению окружающих. Хватит пряток и ужимок. Что есть, то есть. Сам себя не обманешь.

Слегка взволнованный и отчего-то смутно радостный спустился в столовую, с улыбкой поприветствовал всех присутствующих, которых стало еще меньше. Осталась только семья Кости с Леной, ну и мы. Похоже, они тут живут.

— Выглядишь лучше, — заметила Лена.

— И чувствую себя также, — согласился я, чуть ли не на крыльях любви летя к Андрею, сегодня, похоже, растерянному и не в духе. — Привет, — осторожно поздоровался я, садясь рядом.

Тот кивнул, отставил пустую тарелку и просто свалил.

— Ого, — прокомментировал Костя. — И что это было?

— Хотел бы я знать, — солгал я, принимая от тети Насти тарелку с борщом.

Да, этого следовало ожидать. Он мне ночью в любви признался, а я отверг. Ему неловко, обидно и стыдно за то, что домогался к человеку, который его типа даже не любит. Ох и геморройный сегодня денек будет.

До конца завтрака Андрей так и не появлялся. Должно быть, снова засел где-то в комнате у кровати. Я решил проверить свою догадку, уверенный почти на сто процентов в своей правоте. Но в комнате его не было. Дал задний ход, снова вниз.

Когда Андрей успел проскочить мимо меня, не знаю, но сейчас он стоял рядом с Лехой, что-то выслушивал с кислой миной.

Только собрался его окликнуть, как в столовой появилась тетя Настя:

— Есть свободные руки?

— Мои! — выкрикнул с воодушевлением Андрей, пробегая мимо меня.

Интересно, от Лехи убегает или же…

Собрался за ним, но Кравцов старший опустил мне на плечо руку. Я чуть не грохнулся, по инерции продолжая тянуться вперед.

— Леха! — нервно отозвался я, скидывая его руку.

— Что у вас снова?

Ох и глаза, прямо пробьет сейчас голову своими зрачками-лазерами. Вечно лезет, куда не просят.

— Неважно, — попытался я отмахнуться, только Леха снова тяпнул, на сей раз за воротник, грубо усадил на стул, сел напротив.

Костя и Лена вдруг засобирались куда-то, быстро свалили из столовой. Предатели блин.

— Рассказывай, — приказал Леха. — А то этот гаденыш молчит как партизан.

— Слушай, вот с этим мы как-нибудь сами разберемся, — нервно пояснил я.

— Уверен?

Тяжело вздохнул в ответ, подтверждая, что мне нужна помощь.

— Что он вытворил? — спокойно спросил Леха, я даже удивился, потому он и объяснил: — Он в попытке принять себя может палку перегнуть. Такие вопросы мне вчера задавал… Вы ж не переспали случаем?

У меня аж сердце лягнулось. Жуть, как будто с отцом сейчас разговариваю на тему полового созревания. А еще я покраснел, что не скрылось от Лехи.

— Судя по оттенку, нет, — усмехнулся он. — Но что-то точно было. Причем тебе не особо понравилось, однако хотелось бы продолжения.

— Заткнись, — недовольно буркнул я, тем не менее пряча глаза.

— Божечки, стесняешься, милота какая, — хрипло рассмеялся Леха. — Так что он учудил?

— Ну, я об этом говорить не буду, — наотрез отказался я. То, что произошло ночью, не выдерживает никакой критики. И не хочу такое рассказывать.

— Ладно, — устало вздохнул тот, поднялся со стула, собрался уйти.

— Лех? — осторожно обратился я, чтобы остановить его. Он замер рядом. — А как это – любить?

Уж ему-то должно быть известно, ведь собирается предложение девушке делать.

— Ну-у, — протянул Леха, возвращаясь на место, задумался, потом с удивлением на меня уставился. — Он тебе признался? — Ох и догадливая зараза. — А ты что? — Не хочу ничего отвечать. — Нет! — вскрикнул Леха, обалдевая. — Ты не принял его? Ты совсем охерел?!

— Да я сначала и не понял, что он… А сам и не знаю…

Даже с ним тяжело об этом говорить, а что же я скажу Андрею? Прости, что не признался в ответ? Он спросит, почему? Побоялся, что ты тогда не остановишься?.. Почему это попахивает дерьмецом?..

— Слушай сюда, — серьезно проговорил Леха, ткнув меня пальцем в лоб.

— Слушаю, — оживился я, потирая ушиб. Вот же деревяга, а не человек.

— Закрой глаза… Закрой-закрой, — повторил он на мое недоумение. Пришлось выполнить указания. — А теперь представь, что вы с Андреем разругались сильно. Так сильно, что он тебя видеть не хочет. Собрался уехать. Навсегда уехать…

Лучше бы не представлял, стало трусить еще больше.

— Что чувствуешь?

— Херово, — признался я сквозь зубы. — Так херово, что дышать больно.

— Отлично, — закивал Леха. Хрена отличного-то? — Вот пойди и скажи ему это.

— Так он убегает от меня!

— Из машины не убежит, — улыбнулся тот. — Вечером, — и сымитировав рукой форму пистолета, приставил мне его к виску. — Если вы не перестанете дурью маяться, я вас обоих пристрелю.

На столь вдохновляющей ноте Леха поднялся и спешно ушел, оставляя меня одного.

Фу-у-ух…

Просто сказать Андрею, что без него мне будет плохо?

Ладно. Лишь бы сердце не встало.

Я ж вообще никому никогда не признавался. Страшно, черт подери! Даже зная, что это взаимно.

Только потерять его еще страшнее…

Весь оставшийся день мы с Андреем не встретились и взглядами. Он профессионально меня избегал, старался больше времени проводить с родственниками, вполне обоснованно: «Хочется нормально попрощаться, ведь нам уезжать скоро».

Я вот отцу позвонил в коем-то веке, выслушал от него какой я говнюк. Правда, ему оказывается, Леха названивал, сообщал, что тут со мной, но это не отменяет моего личного косяка.

После ужина посидели все вместе в гостиной, тетя Настя вдруг вспомнила о фотографиях Лехи и Андрея. А я остался единственным гостем, вот и пересмотрел все, что было. В общем-то, все порядочно, никакого компромата я не обнаружил. Поймал себя на мысли, что и мелким считаю Андрея хорошеньким. На детских снимках он улыбался, открыто и радостно. Чем взрослее, тем больше суровости. Леха же лыбился всегда, причем, с таким подтекстом… Вроде: «Я весь мир нагну. Вы только глаз не отводите».

А затем взяли сумки, долго прощались у ворот. Костя мне в лоб заявил:

— Все же хороший ты парень. Жаль, что педик, — за что ему снова прилетел подзатыльник от обоих родителей почти одновременно.

Если вспомнить мое первое впечатление о них, то теперь я понимал, насколько ошибся. Хорошие они люди, веселые, интересные, конечно же, не без своих тараканов.

Все четверо настаивали на том, чтобы мы с Андреем еще приехали, погостили, и я даже обещал это сделать.

Потом Леха затолкал родственников обратно за ворота, сказав, что ему на работу завтра, а сегодня еще надо кое к кому заехать. Наверное, к своей девушке.

А мне вот надо тоже со своим, хах, любимым разобраться.

Залез на заднее сидение, ожидая Андрея. Тот обошел машину и попытался открыть дверцу к Лехе. Брат дернул ручку на себя и заявил:

— Давай назад, или здесь останешься.

Андрей его бесить не стал. Мрачный забрался ко мне, приютился у двери. Леха нажал на газ.

Ехали молча мы примерно десять минут (я все еще не решался, да и при Лехе как-то не хочется выяснять отношения) пока не покинули поселок, здесь наш водитель остановил машину, не заглушая мотор, вышел, хлопнул дверцей.

— Время пошло, — заявил он, закуривая, отошел подальше, к посадке.

Вот оно что. Ну, тогда пора.

— Слушай, — начал я тяжелый разговор.

— Не надо, — качнул Андрей головой, вытащил палец изо рта, снова ногти грыз. — Я сам виноват. Ступил. Надумал себе, невесть что.

— Дай сказать.

— Кира…

— Заткнись!

Вот так начало, в рот мне ноги.

— Андрей, то, что произошло этой ночью…

— Не напоминай.

— Замолчи, — прошипел я. И так сложно говорить, он еще лезет.

— Не собираюсь я молчать, — забурогозил он, — мы ночью все прекрасно выяснили. Я не тупой. И не мазохист!

Достал!

Рванулся к нему, тот стал защищаться. Секундная драка закончилась тем, что я его оседлал и максимально приблизился к его лицу.

— Пикнешь, зацелую до смерти.

Он хотел что-то сказать, и я на миллиметр сократил расстояние. Вот и славно. Помолчи и дай мне выговориться, иначе меня разорвет.

— Я не ответил тебе взаимностью лишь потому, — прошипел я ему в губы, — что не знаю, как это – любить. Ты ни мама, ни папа, ни тетя… Я к тебе совершенно другое чувствую. И это сложно как-то охарактеризовать. А кем-то придуманные слова… — Черт, что ж так злит-то все?! — Ты мне вчера признался… Да я в шоке был. И давай не снимать со счетов, КАК ты мне признался?..

— Кир...

Еще ближе к нему, почти касаясь губ.

— Я бы рад сказать эти гребаные три слова. Но прикинь, мне какого-то хера очень страшно. Да я никому из девушек не говорил такого! Так что позволь, — замолчал на миг, переводя дыхания, чувствуя, как становится легче, — позволь мне разобраться в себе. И когда-нибудь, обещаю, я скажу тебе эти слова. Ты только дождись этого момента.

— Ла-ладно, — неуверенно и немного испуганно ответил Андрей.

Глаза бегают, дыхание рваное. Ждешь ли ты, что я тебя… сейчас…

У самого нервы перешли в волнение, в животе прямо нечто творится, словно на качелях катаюсь, причем постоянно падаю вниз, никак не остановиться.

Коснулся его губ. Аж током ударило, до чего же приятно, просто крышу сносит. Андрей не шелохнулся, дыша в меня тяжелее, обнял, похоже, собрался сам это сделать. Только открылась дверца, пахнуло прохладным воздухом, аж мороз по коже.

— Ехать надо, — сообщил Леха, заглядывая внутрь. — Ой, — тихо выдал он, глядя на меня в такой позе, Андрюха лбом мне в шею уткнулся, стесняясь. — Я могу еще погулять, если очень надо, — улыбнулся Леха.

— Садись уже, — буркнул я расстроено, склонил голову, уткнулся Андрею носом в шею, услышал, как Леха сел, дверца закрылась.

— Вы только сядьте нормально, а то мало ли… Менты там, — пояснил он, — или еще чего.

— Согласен, — прошептал я в ответ. — Пересяду. Скоро.

— Ага.

Не видел его, но почувствовал в голосе радость, взгляд его счастливый на мне.

Я и сам был готов смеяться, внутри прямо ожило все. Андрей сидел тихонько, дышал спокойно, только руки сжимал все крепче, прижимая меня к себе.

Его запах, тепло, дыхание, волосы, нежная кожа… С ума схожу. И плевать, что кто-то осудит. Плевать... Главное, что я, наконец, перестал осуждать себя. И теперь готов к новой жизни.

23. Ночь седьмая: конец одной истории, начало новой

Странная штука эта жизнь. Планируешь одно, получаешь совсем другое. Желаешь мира и спокойствия, а находишь приключения и риск. Думаешь об обычной семье, становишься частью чего-то вне обыденности.

Я никогда не мечтал о любви, жене, детях, но отдаленно предполагал (как само собой разумеющееся), что это все когда-нибудь будет, а жизнь и здесь продиктовала свои правила.

Может, мне просто надо было родиться девушкой и свободно любить парня. А может, что-то не так с моей головой (столько биться-то ей), и в скором времени моя тяга к Андрею пройдет, как болезнь… Я человек такой, ничего не исключаю. Все происходит так, как должно, как будет лучше, даже если приходится страдать какое-то время.

Сейчас судьба подарила мне этого человека, именно человека, без разделения по половым признакам. И я рад, что это именно Андрей. Мы похожи, нам хорошо вместе, надеюсь, так будет максимально долго.

— Наверх сами, — тихо проговорил Леха, обнимая руль.

Ему тоже сложно, несмотря на возраст, опыт, характер, но он любит, поэтому сломает любую стену.

— Просто скажи ей, как тебе без нее плохо, — процитировал я его же слова.

Леха по-доброму улыбнулся, кивнул.

У него все будет хорошо, он справится.

— Удачи, — пожелал Андрей, выходя следом за мной.

Леха медленно укатил на запад. Взволнованный, но и немного радостный.

— Пошли?

Я громко рассмеялся, услышав это слово, чем удивил Андрея, пришлось объяснить ему, как часто слышал это «пошли».

Улыбаясь завалились в подъезд, стали подниматься.

Кое-где помятые ступени уводили нас наверх, будто в какой-то новый мир. Лестница, что никогда раньше не вызывала такое тепло в душе.

А помнится, на ней мы впервые с Андреем поссорились, он прошел тогда мимо с равнодушным взглядом. Здесь впервые я понял, что он нечто большее для меня, в основном благодаря Лехе. Даже вспомнил, как шкерился от соседей, впервые идя к Андрею домой. И возвращение с кладбища тогда с отцом. Оттуда же с пьяным Андреем… Все, что напоминала мне эта лестница, было как-то связано с ним.

— Зайдешь ко мне? — спросил Андрей на площадке, кивком указав на дверь под номером двадцать один.

— Со своими поздороваюсь, — пояснил я, открывая дверь в соседнюю квартиру.

— Но мы не прощаемся? — с надеждой уточнил он.

— Нет, — улыбнулся его вопросу. — Еще увидимся.

А ведь именно на этой лестничной площадке все и началось. Тогда Андрей кричал, ругался, угрожал… Странное начало для истории, у которой хороший конец.

Тихо прошел в квартиру, включил в коридоре свет. Поздно уже. Наверное, отец спит. А тетушка могла и сбежать. Она к нам набегами. И кота с собой забирает.

Краем глаза заглянул в отцову комнату: спит одетый, не расправив постель. Похоже, ждал меня. То же самое в спальне тети.

Родители ― это все-таки здорово.

Настроение подскочило выше некуда. Быстро пробежал в свою комнату, скинул сумку, куртку, задержался взглядом на стене. Та самая, положившая всему начало. Была бы толще, или Андрей бы не переставил кровать, или же был бы чуть спокойнее, ничего этого бы не случилось. Или если бы я не ударился коленом…

Стою, приложив ладонь к гладкой поверхности, обклеенной обоими. Ностальгия… А с той стороны тишина.

Неужели эта стена всегда была такой толстой?

Почему-то представил, как Андрей сейчас с той стороны стоит вот так же, вспоминает…

Сколько времени прошло? Как будто миг. Даже грустно.

С улыбкой отстранился, на секунду вспомнил, что связывало меня с этой стеной: страх, ожидание, волнение, тревога, спокойствие, смех…

Андрей пытался ее просверлить, я много раз бил головой или кулаками, пнул разок — не сломалась. Не тот был подход…

Теперь ее будто бы не было, хотя она все еще находилась напротив, отделяла меня от Андрея…

Вышел из комнаты, чувствуя, как уже в ушах барабанит сердце. Хочу к нему. Именно сейчас. Сказать, как он мне дорог. Что я рад нашему знакомству и даже тому, как именно оно произошло.

Проходя мимо кухни, вдруг услышал писк. Мышь, что ли? Или?.. Нет. Точно нет.

Осторожно зашел, начиная волноваться. С кухнями у меня связаны совсем не радостные воспоминания. Затаив дыхание, клацнул выключатель. Свет неприятно обжег глаза, но успокоил: никого не было. Вот только на подоконнике за шторкой раздалась какая-то возня, снова писк, плямканье.

Что за?..

Чувствуя себя героем какого-нибудь ужастика, резко отодвинул штору, замер, во все глаза смотря на это шокирующее чудо. В коробке на подоконнике лежал наш черный кот с набухшими сосками, а четверо такого же цвета молокососиков плямкали и причмокивали.

Шок, умиление, желание прикоснуться…

Кошка приоткрыла один глаз, муркнула с довольным видом и что-то мявкнула, едва открыв рот.

Осторожно протянул руку, ожидая ее реакции. Открыла второй глаз, нахмурилась.

— Я одного возьму? Буквально на пару минут. Пожалуйста.

Убежденный в том, что она все понимает, подождал, затем продолжил движение. С улыбкой погладил пальцем самого маленького, уже наевшегося. Слепой еще, но пушистый. Неделя от роду.

Кошка вновь мяукнула, замурчала, чуть кивнула.

— Спасибо, — больше не считая себя психом, поблагодарил я.

Бережно взял черный комочек, грамм сто, а живой, дышит, дергает лапками… Кажется, что все внутри расплывается от умиления.

Ступая тихо и медленно, прикрывая второй ладонью котенка, выплыл из квартиры, затем к Андрею. Вошел без стука. Еле сдерживая писк от восторга, завалился к нему в комнату. Нету.

— Снова тут без спроса шастаешь? — раздался его радостный голос за спиной.

— Смотри, — развернулся к нему, ладонь убрал.

Он так и замер в проеме, приглядываясь с глупой улыбкой к комочку шерсти.

— Ты где его взял? — прошептал Андрей, приятно удивившись.

— Кошка наша окотилась.

— Которая кот? — еще сильнее выгнул он брови.

— Я ему под хвост не заглядывал.

И стоим смотрим на котенка, оба улыбаемся, довольные, восхищенные.

— Такой милый, — прошептал я, поднимая взгляд.

Андрей стоял рядом, блестящими глазами на меня глядел. Сделал шаг ближе, коснулся пальцами моих губ.

А я шелохнуться боюсь, чтоб котенку не навредить. Да и где-то глубоко внутри надеясь, что он это, наконец, сделает, по-настоящему, без показухи и ревности.

— Я люблю тебя, — сорвалось с языка так легко, словно совершенно обычные слова, но мы оба чувствовали в них силу и искренность.

Андрей, больше не боясь, коснулся моих губ, закрыл глаза. Я ответил, зная теперь, что хочу этого, что нет в этом ничего плохого. А даже если и есть, плевать.

В этот раз не было страсти, желания. Я наслаждался поцелуем, спокойным, мягким, горячим… Мирное чувство, вызывающее восторженные эмоции: радость, улыбку, ощущение единства. Но, кажется, Андрей начал забываться, ускорять ритм, становясь жадным.

— Хватит, — прошептал я, уловив паузу.

— Ладно, — с улыбкой ответил он, точно такой же, как на тех фотографиях.

Ясный, открытый, счастливый…

И я тоже такой, глядя на его улыбку, ловя его влюбленные взгляды…

Я не знаю, чем все это закончится. Черт, я даже знать этого не хочу.

Мы просто будем жить дальше и делать то, что подсказывают наши сердца.

А что они скажут?..

Неважно.

Главное, научиться их слушать…

Эпилог.

С новым счастьем!

Наспех застегнул пальто, замотал шарф, проверил карманы: документы, кошелек, мобильник, жвачка, коробочка с подарком… О, студенческий. Лучше оставить дома. Швырнул его на тумбочку к зеркалу.

— Па, я ушел!

Отец, будто только сейчас узнал, что я собираюсь свалить из дома, выскочил в коридор и на меня уставился.

— Ты, это, смотри не пей много, — дал он мне напутствие.

Сколько уж раз говорил, что я не пью и не собираюсь изменять своему решению, вообще не верит.

.— И с девушками осторожнее, — выскочила сюда же тетушка. Да, знали бы, что они меня не интересуют, обалделили бы. — А то всякие бывают. Мало ли что.

— И чтоб без детей потом, — выдал отец, прям контрольный в голову.

Вот же парочка неугомонная. Все меня учат, самим бы взрослости прибавить, прячутся от меня, как дети малые, конспираторы хреновы.

— Распишитесь уже, — буркнул я под нос, благо не услышали. — Пошел я, — кивком указал на двери. Те вроде согласились, но когда я собрался выйти, тетя дернула меня за шарф обратно, чуть не придушила.

— Ты перчатки взял? — вспомнила она.

— Нет, — качнул головой. — Да вроде не так уж холодно.

Тетушка лишь махнула рукой и помчалась ко мне в комнату, за малым не убилась, перепрыгивая через выскочившую в коридор кошку. Следом за этой выкатилась еще парочка. Надо бы Андрюхиного привести, пусть с братом пообщаются.

— Ну где ты там? — крикнул отец, видя, что я переминаюсь с ноги на ногу. — Он сварился уже!

Благо тетя появилась, а то я бы ушел без перчаток. Правда, с ней что-то не то было. Немного растерянная, смущенная. Подошла ближе, протянула мне вещицы. Взял спешно, тут же понял, что кроме перчаток есть еще что-то, гладкое и шелестящее.

— И что там у нас? — с усмешкой прошептал я. Подарок, что ли?

Ага, два раза, аж передернуло. Презерватив мне сунула.

— Ну мало ли что, — произнесла она под одобрительный кивок отца.

— Ох ты ж боже ты мой, — нервно сунул его в карман, чмокнул тетушку в щеку и смылся, пока еще чего не отчебучила.

А на площадке меня ждал Андрей, спокойный, тихий, нависший на перила.

— Ты чего так долго? — взглянув на часы, спросил он с улыбкой.

— Давно тут стоишь? — уточнил я, подходя ближе, осмотрел его довольным взглядом. Балдею от его черного пальто. Если бы я такое длинное напялил, смотрелся бы смешно. А этот прям создан для таких шмоток. Аж завидно. Еще и воротник поднял.

— Все для тебя любимого, — усмехнулся он, поняв, о чем я думаю. Телепат, блин. Все больше замечаю, что он обо мне знает абсолютно все. — Пошли?

— Ага.

Стали быстро спускаться вниз, по пути оценили взглядом плакат в подъезде, нарисованный от руки. Кому-то скучно было.

— Чувствуешь праздник?

— Не особо, — качнул я головой. Если вспомнить, то я и день рождение не любил отмечать, не то, что новый год.

— Я снега хочу, — со вздохом произнес Андрей, выходя следом за мной на улицу. Снова двери открывает передо мной. Джентльмен. Улыбнулся от этой мысли.

— А чем тебя этот не устраивает? — ковырнул я сапогом снежный настил. — Разве что грязный маленько.

— Из такого слепишь снежок и голову кому-нибудь пробьешь, — недовольно заверил он. — Давай поспешим, не то опоздаем на трамвай.

Молча помчались к остановке. Слишком долго я собирался. А все из-за пуговицы, которую оторвал, зацепившись за ручку на двери. Только я так умею.

Повезло, что успели. Забежали в этот скрипучий гроб на колесах, расплатившись за билет, продвинулись в самый конец салона, где даже сесть негде, уставились в стекло на убегающие рельсы.

— А зачем мы вообще туда?

— Не нуди, — грубо оборвал Андрей. — Не сидеть же всю жизнь дома.

— Ладно, — неуверенно ответил я, подозревая какую-то хрень. Что на этот раз выдумает этот любитель приключений?

— Никаких сюрпризов, — успокоил он, положив мне на плечо ладонь. — Просто вечер вместе. Чего тебе стоит? — и к себе притянул, уперся мне холодным носом в висок.

— Да я-то что? Я только за, — улыбнулся я, чувствуя, как отлегло от сердца.

Хорошо с ним, каждый раз ловлю себя на мысли, что рядом с ним будто кусочек меня на место становится.

— Вот бы снегопад начался, а? — мечтательно прошептал Андрей, наклоняясь сильнее, ближе к моим губам.

— Ты сбрендил? Вот так вот на людях.

— Праздник ведь.

— И?

— Пошли все гомофобы на хер.

Да-а, от него-то и такое услышать, до сих пор не верится.

Решил не разочаровывать его. Похоже, новый год для него реально праздник, причем приносящий радость и наслаждение. Прямо светится весь.

Ответил на поцелуй. Нежный, долгий. Просто соприкасаясь губами, стояли около минуты.

— Ты прелесть, — шепнул он мне на ухо, выпрямился, снова уставился на рельсы.

Почти полгода вместе, как парочка имею в виду. А даже сейчас порой неловко. И все-таки уже иначе стал относиться к нашим отношениям. Кому какое дело до того, что между нами происходит. Мы никому не мешаем, не причиняем вреда, пусть лучше на пьяниц и наркоманов косятся.

— Да что ж он так долго едет? — нетерпеливо спросил Андрей, обернувшись на водителя. — Не успеем ведь.

Опа, значит, что-то он все-таки удумал. Ну-ну, главное, чтоб не как в прошлый раз. Потащил в бассейн, еще и скинул туда, не выяснив прежде, умею ли я плавать.

— Снова утопить меня хочешь? — мрачно пошутил я, за что отгреб подзатыльник. — Зараза, у тебя же не руки, а биты.

— Ты мне еще поговори, — заявил он с улыбкой и потянул на выход.

Трамвай остановился, и Андрей, не отпуская меня, вывалился на тротуар, мне помог спуститься.

— Да не сбегу я, — отмахнулся от него.

— Быстрее, — с чувством произнес он, крепко сжав мою ладонь, и побежал к мосту, наперегонки с ветром.

Да что ж такое-то?..

Чуть не грохнулся, поскользнувшись, въехал ему головой в бок, и мы буквально прилетели к бордюру, хорошо хоть не выпали за борт.

Мне эта зима поперек глотки!

— Успели, — дрожащим голосом сообщил Андрей, хватая меня за пояс, обнял, прижав меня спиной к себе. — Смотри, — прошептал почти неслышно, устремив взгляд вперед. Улыбается с восторгом, прямо глаза блестят.

Хотел спросить, куда, но заткнулся, не издав и звука.

Солнце медленно опускалось вниз, укутывая все вокруг темнотой, лишь дорога света блестела на льду под мостом, уводя взгляд куда-то в белеющую даль, сверкающую подобно звездам. Только эти звезды горели здесь, внизу. Красноватый оттенок благодаря ветру, шевелящему тонкий снежный настил, волнами катался по льду, словно под беловатой коркой кто-то плывет. Вот реально, какая-то огромная рыбина. Казалось, что даже слышен был треск льда, который эта штука цепляла.

— Ты когда такое приметил? — пораженно прошептал я, чувствуя себя по-странному ненормально, будто у меня галлюцинации.

— Пару дней назад, когда сам с учебы возвращался, — на выдохе произнес Андрей, похоже, задерживал дыхание.

Продолжая смотреть на это медленно гаснувшее представление, которое обступали тени, порылся в кармане, что нащупал, то и вытащил, поднял на уровень его глаз.

Он почему-то вздрогнул, не спешил брать.

— Что именно мне? Или обе… коробочки?

Оторвал наконец взгляд от яркого оранжевого круга, посмотрел на свою руку.

— Вот же, — тяжело вздохнул, лицезря в руке коробочку с подарком и презерватив. — А ты что хочешь? — решил отшутиться я.

— Слушай, ты ж еще не готов… ну… к этому.

— А ты?

— И я. Но могу заткнуться и…

— Ага, сделать свою работу. — Так ударить его захотелось. Нервно сунул презерватив обратно, удерживая коробку. Она и зацепилась за край кармана, из-за перчаток не смог это понять сразу. И спикировал мой подарочек куда-то на красную дорожку. — Вот черт…

Андрей, не говоря и слова, помчался прочь с моста, свернул, чтобы к воде добраться.

— Спятил?! — заорал я, глядя, как он полез на лед. Бросился следом за ним под мост. — А если провалишься?!

— Черта с два я позволю моему подарку утонуть! — с усмешкой заявил тот, осторожно продвигаясь по льду. — Он крепкий! — И уже без проблем, спокойными шагами добрался до места падения коробочки, стал шарить глазами.

Я помялся еще минуту на берегу, плюнул на все и, считая, что пожалею потом, осторожно шагнул на лед. Не хрустнул. Второй шаг, третий… Темнело очень быстро. Если солнце сейчас сядет, то какое-то время будет темно, пока луна не соизволит подсветить.

Гадство!.. Все у меня не как у людей.

Быстрее подошел к Андрею, собирая ноги в кучу и боясь упасть, стал рыскать в другом месте. И почему тут все красное? Фиг ее теперь… Вон!

Дернулся вперед слишком резко, однако успел схватить коробочку раньше, чем проехал мимо. Андрей, решив меня остановить, не подумал о том, что поедет сам. И в паре мы заехали под мост, кое-как остановились, обнимая друг друга.

Солнце к этому времени оказалось на уровне моста, освещая его темные уголки красным светом. Дух захватывает. Это не первый мой закат, но первый именно такой.

Андрей слегка отстранился, забрал у меня коробочку и быстро распечатал с таким видом, будто делает сейчас очень важную, тяжелую умственную работу. Открыл крышечку, замер, смотря на подарок с тупым выражением лица.

— Кольцо? — прошептал он удивленно.

— Ну прости, что не обручалка, — переводя взгляд на бледнеющий диск, буркнул я, оторопел, когда Андрей бросился мне на шею.

— Спасибо, — искренне поблагодарил он. — Это ведь тот перстень, что я в магазине тогда присмотрел.

— Ну да. Ты чего такой счастливый? Прям страшно. — И чего я не в настроении?..

— Люблю я зиму, — восторженно ответил Андрей. — Люблю новый год. И тебя, — глядя мне в глаза, прошептал он, — люблю.

Вроде бы всего лишь слова, но так приятно их слышать, тепло на душе, уютно, волнующе.— И я тебя…

Зря попытался сблизиться. Нога уехала влево, и Андрей, попытавшись меня удержать, едва не растащил мне в стороны шейные позвонки. В конце концов, он успел подставить мне руку под голову, и мы шмякнулись о твердый лед. Не, ну ему-то было мягче падать, а вот мне нехреново так досталось по спине.

— Голову не ушиб? — продолжая на мне лежать, обеспокоенно спросил Андрей.

— Голову нет, а у тебя с рукой чего?

― Холодно, — прошептал он, уткнувшись носом в мой нос.

Улыбается так мило. Черт, прям соблазнить меня сегодня решил. На миг даже захотелось поблагодарить тетю за презерватив, но быстро от этого отказался.

— Долго тут валяться будем? — тихо отозвался я, смотря на его краснеющее в цвете закатного солнца лицо.

— Сейчас… — резко смолк, ошарашено перевел взгляд в сторону. Так и косоглазие заработать можно. — Снег пошел, — восторженно произнес Андрей, протягивая руку снежинкам и сильнее наваливаясь на меня.

Не хотелось его прогонять. Такой счастливый, беззаботный. В глазах горят красные огоньки. То ли ангел он мой, то ли демон. Прижался к нему, уткнулся в шею, с которой чуть сполз шарф.

Ха-а-ах, и холода не чувствую… Так спокойно, тепло, будто лежу сейчас вместе с ним в постели, и даже ветер завывает не под мостом, а за окном где-то, далеко отсюда.

Андрей, прижимая меня одной рукой к себе, другой что-то делал, отчего немного трясся.

— Во, — с довольством выдал он.

Пришлось нехотя отстраниться, посмотреть на его скульптуру уже в лунном голубоватом свете. Продолговатый комок снега с ушами и глазами-кубиками льда. Для мыши уши слишком длинные.

— Это кто?

— Кролик, — с улыбкой ответил Андрей. — Правда, прелесть?

— А… ага.

Он посмотрел на меня слегка обиженно за то, что я не оценил по достоинству его творение, но быстро отморозился, вскочил на ноги, меня поднял. Зубами стянув одну перчатку, надел перстень, полюбовался им в свете луны с безумно довольной лыбой и снова натянул перчатку. После чего пулей выскочил из мрачного туннеля под мостом (там, дальше, было гораздо светлее), стал носиться по льду под пока еще слабым снегопадом.

Я не мешал ему, но и подражать не стал, все равно не почувствую той же радости, однако на него смотреть было приятно. Никогда его таким не видел. Каждый день чем-то удивляет, будто раскрывается передо мной все больше, позволяет увидеть себя настоящим. Позволяет влюбляться с каждой минутой все сильнее.

Словно повинуясь его безумному танцу счастья, снежинки начали падать чаще и размеров уже внушительных, отчего Андрей буйствовал уже на всю катушку. Смеялся, кричал что-то вроде «яху-у-у!», носился из стороны в сторону, наплевав на то, что под ногами лед.

Если подумать, то я смутно помню свои прошлые новые годы. Семейные застолья, телек, паршивая музыка, беспокойные сны под итог праздничной ночи... Но не сегодня.

Сегодня я стоял под мостом, глядя на Андрея, и улыбался от всей души, пока в меня не прилетел снежок. Прямо в лоб. Я даже покачнулся.

— Эй?! — вскрикнул я возмущенно. — Больно же, блин!

— Я думал, ты увернешься!

— Да ни хрена ты не думал!

Смеясь в голос вместе с ним, набрал горсть снега, хорошо его смял и запустил в Андрея. Этот паразит даже уклоняться не стал, руки расправил, принял снежок в грудь, дуркуя, повалился на лед, якобы я его убил, и главное продолжает ржать, как коняка, тоже мне жмурик.

Все еще смеясь вместе с ним, подошел ближе, наклонился, чтобы посмотреть на этого чудика. Лежит довольный, на небо глядит, снежинки не стряхивает, падающие на лицо.

— Иди ко мне, — прошептал он восторженно, резко схватив за руку.

Приземлился рядом с ним под какой-то треск в кармане. Оба замерли, пытаясь понять, что случилось.

— Лед, что ли? — слегка испуганно спросил Андрей.

Да уж, не хотелось бы сейчас утонуть.

— У меня что-то, — успокоил я его, сел, порылся в кармане, вытащил телефон.

Ну, на первый взгляд никаких повреждений, только вырубился самостоятельно. Надавил на кнопку включения ― никакой реакции. М-да… С тяжелым вздохом решил убрать его обратно, но Андрей выхватил, тоже попробовал оживить, дыханием погрел.

— Да и фиг с ним, — пришел он к выводу. — Вскрытие показало, что больной умер от вскрытия, — с улыбкой заявил парень. Вытащил симку из телефона и зашвырнул его куда-то в сторону моста. — Вот теперь ему точно капздец.

Сижу и охреневаю, не зная, что сказать. В башке просто штиль.

Андрей сунул симку себе в карман, продолжая на меня смотреть с любопытством.

— Ты в своем уме? — прошипел наконец я.

— Твой подарок у меня в квартире.

— А?..Телефон?

— Ага, — и снова лыбится, подался вперед, как-то рвано поцеловал, затем в лоб чмокнул.

— Но я почти все контакты в телефоне сохранял, а не на симке… — прошептал я слегка контужено.

— Мой номер наизусть знаешь, что еще тебе надо? — Хах, вот чего-чего, а наглости ему не занимать. — Улыбнись, — шепнул Андрей на ухо. — Это всего лишь вещь, к тому же теперь бесполезная. И я рад, что он сломался. Не то бы мой подарок был бы слегка не в тему. — Насупился, руки сложил на груди, губы надул. Обожаю, когда он так делает. Прям умора.

Наклонился к нему, обнял, в щеку поцеловал, улыбнулся. Каждый день с ним ― это счастье. И не верится, что я могу такое чувствовать. Будто задыхаешься от своих же эмоций, которые переполняют, устраивают салют в груди. Потрясающе…

Тяжелая музыка прервала мою идиллию, словно бас-гитарой по голове заехали. Но для Лехи самое то.

Андрей нехотя полез в карман, вытащил свой айфон, ответил на звонок.

— Где вы есть? — раздался приглушенный голос в трубке. Хоть что-то может сделать Леху тише. — Дуйте к нам на площадь! Щас же! — И замолчал.

— Погнали? — спросил Андрей у меня, все еще висевшего на нем.

— Ага, — согласился я, отстраняясь.

Поднялись вместе, побежали к берегу, разъезжаясь в стороны, а затем по мосту и вглубь города. Не знаю, сколько мы бежали. Разгоряченные, улыбающиеся… Изредка толкали друг друга, я один раз таки грохнулся в снег, уже хорошо насыпавший на дорогу… Весело, хорошо и совсем не холодно.

Прибыли на площадь, тяжело дыша и продолжая чему-то смеяться. Людей здесь оказалось не так много, как я ожидал. Наверное, остальные дома сидят, в кругу семьи. Так что Леху и Женю найти было несложно. Они стояли, обнявшись, и смотрели на огромный экран на здании, около которого находилась сверкающая огоньками наряженная елка.

— Ну наконец-то, — обернувшись к нам, произнес Леха, — уже президент брешет по телеку, щас куранты будут.

— Привет, — осторожно поздоровался я с девушкой.

Как всегда милая, красивая, с удивительными голубыми глазами, в которых читалась радость. Женя кивнула мне с улыбкой, снова подняла взгляд на монитор.

Андрей вдруг перестал на мне висеть, куда-то отошел. Проследил за ним с интересом (мне всегда было до фени то, что говорит какой-то там дядька по телеку). Парень, как завороженный смотрел на пласт белого снега, где еще не ступала нога человека, развернулся к нему спиной и грохнулся туда. Снег, будто пыль поднялся немного вверх и улегся, преимущественно на Андрея. Он же стал махать руками и ногами, делая бабочку.

Ох и чудо…

Подошел ближе, собравшись ему что-то сказать, но раздался громкий первый удар курантов, почему-то взбудораживший меня, и Женя, слегка опережая события, тихо так, душевно произнесла, глядя на нас с Андреем и продолжая обнимать мужа:

— С новым годом!

— С новой жизнью! — ответил ей Леха, с улыбкой коснувшись ладонью живота Жени, заметного уже и в громоздкой шубе.

— С новым снегом! — крикнул Андрей, сидя и кидая вверх горсти снега, не собираясь разочароваться отсутствием сильного снегопада.

― С новым счастьем! — искренне сказал я, присаживаясь напротив. Стер с его лица снег и поцеловал в мокрые холодные губы.

Андрей слегка отстранился, словно ему неловко. Из-за Жени?

— Люди ведь смотрят, — напомнил он мне с улыбкой, скосил взгляд куда-то в сторону.

— А мне плевать. Они же целуют своих любимых людей, а мы чем хуже?

Кажется, Леха хотел согласиться с моим весомым аргументом, но будто позади него, прямо за спиной, раздался выстрел. А затем не такое уж и темное небо осветилось тысячью золотых искр.

Спешно поднял Андрея на ноги, радостно смотрящего на салют, подтащил к Лехе. И создав цепочку из четырех человек, державшихся за руки, мы стали смотреть на разноцветные огни в небе, крепко сжимая ладони любимых людей и желая, чтобы этот миг никогда не заканчивался, ведь именно сейчас мне так хорошо.

Кажется, говорят, как встретишь новый год, так его и проведешь.

А я его встретил счастливым…

Мы креп­ко сож­мем ла­дони,

Лю­бовью дру­гих зат­ро­нем,

И тех, кто сей­час в по­гоне

За счасть­ем, за­был го­реть.

Ведь час­то за зим­ним во­ем

Не слы­шим мы сер­дца боя,

Но жаж­дем ду­ши по­коя,

Да толь­ко бы не ис­тлеть.

На не­бе са­люта вспыш­ки,

И выс­тре­лы всю­ду слы́шны,

А снег за­мета­ет кры­ши,

И мир, слов­но в се­реб­ре.

Быть ря­дом те­перь не пыт­ка,

Я при­нял се­бя с из­бытком,

И ви­жу его улыб­ку,

Спо­соб­ную ду­шу греть.

Сне­жин­ки уже на ли­цах

Ри­су­ют, как на стра­ницах,

Как буд­то всё это снит­ся,

И ра­дость у всех в гла­зах.

Же­лань­ям дик­ту­ют сбыть­ся,

И чу­до спе­шит слу­чить­ся.

Се­год­ня мы на гра­нице

И яви, и вол­шебс­тва.

Мы креп­ко сож­мем ла­дони,

Теп­ло это зав­тра вспом­ним

И бу­дем под счастья во­лей

Весь но­вый прек­расный год.

Це­поч­кой блес­тя­щих су­деб

Си­ять мы все вре­мя бу­дем.

Лю­бите друг дру­га, лю­ди,

Чтоб то­же кос­нуть­ся звезд.

Спасибо, что стали частью этой истории.

Счастья! И свободной от предрассудков жизни!