Стертая аура

16 Ясный

Три переплетенных круга, три разноцветных кольца на серебряном поле. Я огляделась.

— Шэннон?

Мой голос эхом разнесся кругом. За последнюю неделю я была здесь уже несколько раз, но только сейчас приняла это как должное. Раньше я не хотела считать свои сны явью, не хотела задумываться над тем, что они значат.

Не хотела принимать свой Взгляд.

— Теперь я вижу, — тихо произнесла я.

Волосы тихонько шевелил ветер, и я вдруг сообразила, что на этот раз во сне нет никакого огня, трясущейся земли, кричащих стен. Что было — то прошло, и это место снова стало тихим и мирным.

Она явилась из ниоткуда, показалась вдалеке и медленно двинулась ко мне. Волосы казались особенно темными на фоне белого пространства вокруг, и по мере того как она подходила, мой взгляд все чаще обращался к трем переплетенным кругам.

— Это мой герб, — губы Шэннон по-прежнему не двигались, голос рождался, казалось, прямо в моей голове.

— Твой герб, — эхом отозвалась я и вдруг поняла, что тоже говорю, не раскрывая рта.

Она кивнула.

— Символ моего рода, знак моих потомков.

— Он повесил его в своем доме, — сказала я. Шэннон не ответила, но я вдруг поняла все без слов. — Он был одержим. Тобой, нами. Сверхъестественными способностями людей, Это его и сгубило.

Она величественно кивнула, не сводя с меня внимательных глаз.

— Теперь-то я вижу, — беззвучно продолжала я. — Вижу на самом деле. Вижу все.

— Все ли, дитя мое? — На лице Шэннон заиграла мягкая улыбка. — Даже защитника? Даже свои прошлые жизни? — Ее голос зачаровывал, а от прекрасного лица невозможно было отвести взгляд. — Всего ты пока не видишь. Но увидишь обязательно. Она всегда видела, видишь ты, да и она увидит.

— Кто всегда видел? — спросила я.

Это что, еще одна загадка? Боюсь, у меня больше нет сил их разгадывать.

— Что всегда видел?

— Сама поймешь, — пообещала Шэннон. — Уже скоро.

Подавшись ближе, она прижалась губами к моему лбу.

— Дитя мое.

В самых глубинах сознания взорвалась атомная бомба, ну или что-то в этом роде — во всяком случае, звук был похож, и в ту же секунду я открыла глаза под завывание пожарной сирены.

— Я тебя держу, — раздался над головой чей-то глубокий голос, и мне смутно вспомнилось, как Дилан поднял меня с пола и, спотыкаясь, вынес из горящего кабинета математики.

Откуда силы-то взялись? Поразмышляв над этим, я решила, что первая провидица наделила даром не меня одну.

— Как ты? — отчаянно кашляя, спросила я Дилана.

— Нормально, — ответил он.

Мимо пробежал пожарный. И тут я услышала отчаянный голос мамы:

— Лисси!

Как она тут оказалась?

— Мама, откуда ты?

Дилан осторожно отпустил меня, и я очутилась в крепких материнских объятиях.

— Я увидела тебя в том доме, увидела его записи, — причитала мама. — Не понимаю, почему я сразу тебе не поверила? Ведь я должна, обязана была поверить!

— Он заколдовал тебя, закрыл тебе глаза, — объяснила я.

— Сейчас же! — раздался неподалеку знакомый рокочущий голос.

Это бабушка орала на пожарного. Судя по всему, он попытался не пустить ее в школу. — Бедный учитель все еще там! — кричала она.

— А действительно, что с Кисслером? — спросила я у Дилана.

Он пожал плечами.

— Вокруг загрохотало, он свалился на пол и, если мне не померещилось, взорвался.

— Что ты с ним сделала? — загремела бабушка.

Я посмотрела на нее с удивлением, как бы говоря: «Кто, я?!», но бабушка на это не купилась.

— Иона Кисслер был прекрасным человеком! — яростно выкрикнула она.

И надвинулась на меня, пылая от гнева. Я в испуге отшатнулась. Да она убить меня готова! Что это с ней? Я победила плохого парня. Разве не для этого нам даны наши способности?

И тут я вспомнила.

— Дилан, фотография! — воскликнула я. — Она у тебя? Та, бабушкина, которую мы нашли в доме Кисслера?

Дилан порылся в заднем кармане и вытащил, фото. Протянул его мне. Ну конечно — знакомая черная, масса залепила ей глаза.

Я начала судорожно отскребать лицо бабушки от смолы, а Лекси в это время выступила на мою защиту.

— Этот человек был настоящим злодеем, — тихо, но уверенно произнесла она. — Он собирался убить Трейси, а потом и всех нас.

Фотография в моих пальцах вдруг потеплела, и я изумленно открыла рот, видя, как исчезает с нее черная, липкая масса. А я ведь еще не успела ее стереть. Я с удивлением посмотрела на Лекси.

— Честное слово, — добавила она, и последние остатки смолы ссыпались со снимка.

Бабушка потрясла головой, словно отгоняя наваждение, посмотрела на фотографию и испустила нечеловеческий вопль.

— Туши! — скомандовала она пожарному, показывая на школу.

Тот проворно побежал работать.

— Так он заколдовал меня, — растирая смолу между пальцами, бормотала бабушка. — Отвел глаза. Ах ты, мерзкий хорек!

У меня в голове крутились более сильные выражения, но, учитывая присутствие мамы, я не решилась их озвучить.

Бабушка крепко обняла Лекси.

— Прости, меня детка.

— За что? — удивилась Лекси, смущенная тем, что все это происходит на глазах у многочисленных зрителей.

У школы собралась толпа зевак, приехало еще несколько пожарных машин.

— За то, что я не разглядела твой дар с самого начала, — объяснила бабушка.

Она всегда видела.

Лекси глядела на нее с радостью и недоверием.

— Правдовидение, — с гордостью объявила бабушка, указывая на фотографию. — Чрезвычайно редкий дар. Подумай, дорогая моя девочка, почему ты поверила сестре?

— Потому что она говорила правду, — отозвалась Лекси. И на лице ее медленно расцвела неуверенная улыбка. — Когда она произносила слова, они казались мне честными. Ясными.

— Правдовидение, — уверенно повторила бабушка. — Способность мгновенно отличать правду от лжи и убеждать в ней остальных без всяких доказательств. Только лишь своей горячей верой.

— Взгляд? — благоговейно прошептала Лекси. — У меня? Настоящий?

Она запрыгала, приплясывая, и даже после всех наших сегодняшних испытаний я не смогла не улыбнуться. После такого дня хоть кто-то должен быть счастлив.

— Так вот почему Дилан сразу же тебе поверил, — догадалась я. — Ты знала, что мой Взгляд — правда, и он не смог перед тобой устоять.

Лекси радостно закивала.

— Я тоже так думаю. Просто раньше я этого не замечала. — Она наморщила лоб. — Даже не могу вспомнить, когда это началось.

Начальник пожарной бригады вышел из школы для официального заявления. Он объявил, что кабинет математики выгорел дотла, так же, как несколько к нему прилегающих, но огонь удалось подавить и серьезно никто не пострадал. Что бы ни случилось с учителем математики, мистером Кисслером, его тело обнаружено не было.

— Он исчез, — шепнула я Лекси.

Она внимательно поглядела на меня, а потом кивнула.

— Да. Он исчез навеки.

— Простите, миссис Джеймс, — раздался рядом чей-то низкий голос. Я обернулась и увидела, что мама разговаривает с полисменом. — Мне нужно побеседовать с вашими дочерьми.

— Я ведь только что рассказала вам все в подробностях! — громко и недовольно обратилась к нему Лила. — Мистер Кисслер зазвал Трейси в свой кабинет и пытался ее соблазнить, а когда появились мы, он рассвирепел и принялся поджигать все кругом!

Когда закончится вся это шумиха, не забыть бы поблагодарить Лилу. Теперь я знаю, какую версию рассказывать полиции. То же самое повторят Дилан, Одра, Лекси, и — если она не совсем тупа, как пробка — Трейси. Лила верещала на редкость пронзительно, наверняка они все слышали.

— Моя мама знакома с мэром, и если вы сейчас же не оставите меня в покое... — раздался неподалеку еще один визгливый голос.

Я внимательно посмотрела на Трейси. Я знаю ее секрет, а она знает по крайней мере часть моего. Уверена — она никому ничего не станет болтать.

История, начавшаяся в Калифорнии с убийства Коди Парка, окончена, и, по странному стечению обстоятельств, с ней покончила я, в старшей школе маленького провинциального городка в штате Оклахома.

Теперь нас здесь больше ничего не держит.

То есть это я так думала, что не держит. И, разумеется, опять ошибалась.