Стертая аура

6 Коричневый

— Ну наконец-то! Слава тебе господи! — воскликнула я, когда прозвенел звонок с очередного урока.

Одра засмеялась.

— А на третий день, — подхватила она, — Господь сказал: «Да будет пища!»

Наш контакт запульсировал, цвета перемешались, и нить потолстела прямо на глазах.

Я расхохоталась, одна из одноклассниц презрительно фыркнула — я не обратила внимания ни на нее, ни на ее возмущенную ауру. Уже привыкла, что у звезд все не по-людски: фырканье — это зависть, улыбка — угроза, а дотронуться до парня, это как для собаки пописать на пенек: территорию метят.

Когда мы выходили из класса, у меня заурчало в животе. Громко.

— От голода? — спросила Одра, персиковые волны закачались в такт словам.

Я кивнула и, даже не глядя на отпрянувшие от меня с отвращением фиолетовые ауры, поняла, что звездам-второклассницам такая откровенность не по вкусу.

— Сейчас помру, — призналась я, посматривая на связывающую нас с Одрой нить. — Веди!

Одра послушно повернула за угол и бодрым шагом двинулась по коридору. Когда мы вошли в столовую, я машинально огляделась. Кругом вертелись, кружились, пульсировали разноцветные нити. Стоило мне ступить на порог, как они на секунду замерли — их обладатели дружно повернулись в мою сторону. Пристальные взгляды, любопытные взгляды, укоризненные взгляды.

— «Ну надо же было надеть эти туфли с этой юбкой!», — и все на меня.

Я покраснела.

— Осторожней! Они чуют твой страх! — предостерег внутренний голос.

Через секунду, когда ауры снова задвигались, мне показалась, что я все придумала. Но Одра разуверила меня:

— Ты новенькая, а тут почти все знают друг дружку с первого класса. На тебя бы пялились, даже если б Трейси не издала приказ о бойкоте.

Она опять шутит или это правда?

— Звезды, что, издают приказы? — слабым голосом спросила я.

Если в этой школе требуют выбирать туфли под уровень крутизны, я и приказам не удивлюсь.

— И на редкость бесчеловечные, — без тени улыбки кивнула Одра.

Я усмехнулась. Рядом с Одрой даже пытка ядовитыми аурами выглядела не так уж страшно. Подойдя к стойке, я невольно оглянулась через плечо. Розовые, как жвачка, желтые, как теннисный мяч, фиолетовые, красные, зеленые...

Полным-полно цветов, только стертого, к счастью, не видно. Ладно, попробуем выбрать что-нибудь на завтрак. Я с подозрением поглядела на горячие блюда и скептически сморщила нос.

— Лучше даже не пробовать, — поддержала Одра. — Разве что ты каннибал.

Я на всякий случай покачала головой — а вдруг она серьезно?

— Хватай сэндвич, салат и молочный коктейль, — велела Одра.

Молочный? Я даже заулыбалась. Обожаю все, что похоже на мороженое. Выбрала шоколадный коктейль и не самый страшный сэндвич и пролавировала к кассе, на ходу нашаривая в кармане мелочь.

Отходя от стойки, я заметила в очереди Лилу с Броком. Лила чуть склонила голову и время от времени кокетливо улыбалась, демонстрируя жемчужные зубы. Пальцы теребили кончики волос, а когда Брок отворачивался, она поддергивала и без того короткую юбку еще на пару сантиметров вверх. Еще немного — и парень, который стоит сзади, сможет полюбоваться на ее задницу.

Попытавшись отвлечься от неприятной картины, я глянула на подносы и с удивлением заметила, что Лила взяла всего два коктейля, зато Брок набрал еды на целый полк солдат. Стараясь не таращиться на них слишком откровенно, я пыталась рассмотреть невидимую для других нить и не обращать внимания на то, что Лила потянула вниз и без того открытый топик, оголяя грудь.

Брок во все глаза уставился на нее, шагнул поближе, связь между ними стала крепче, толщиной с карандаш. Когда Брок подвинулся к Лиле (верней, к ее сиськам!), лишняя часть фиолетового луча втянулась обратно в ее ауру.

Эти двое были связаны крепким узлом. Мне хотелось думать, что это фиолетовая нить поймала и замотала синюю, а не наоборот. Тогда выходило, что Лиле Брок нужен больше, чем Броку — Лила.

— Что за глупости! — отругал меня внутренний голос.

Я притворилась, что не слышу и попыталась оторвать взгляд от сладкой парочки.

— Пойдем! — Одра за локоть потянула меня к свободному столику.

Я пошла за ней, бормоча про себя, как заклинание:

«Только не вздумай уронить поднос! Только не вздумай!»

Без происшествий дошла до стола, поставила поднос, уселась и лишь тогда расслабилась и оглядела зал. В столовой было полным-полно народу, ауры толкались, борясь за свободное место.

— Тут что, вся школа собралась? — спросила я, переводя взгляд со стола на стол.

И почему меня уже не удивляет, что между звездами и нулями даже в столовой проходит четкая граница? Как будто я смотрю на сцену из мюзикла «Вестсайдская история». Вот сейчас обе группы вскочат, станцуют нам тщательно отрепетированную драку и споют куплеты о том, кто яркий, кто блестящий, кто сияющий. А кому и рассчитывать не на что...

Я выбросила из головы глупую картинку и повнимательней осмотрела столовую. Стертого не видно. Значит, тут собрались не все. И зачем я его выискиваю? Аура с малейшим намеком на стертый всю жизнь действовала на меня, как удар под дых. Что за мазохизм, в конце концов?

Всё она — совесть дурацкая.

— А вот теперь вся, — сказала Одра, глядя мне за спину.

К нам подсел Дилан — молча, не глядя на меня. Я попивала коктейль и старалась не смотреть на жемчужные нити, протянувшиеся между мной и этим непонятным, угрюмым мальчишкой. Внушала себе, что мы не больше чем приятели.

— Привет, — буркнул Дилан и, не мешкая, принялся за еду.

Я закатила глаза, даже не понимая толком, чем же он так меня раздражает. Некоторое время мы жевали в молчании, я рассматривала девушек, сидевших за столом рядом с Лилой. А, вот и рыжая с истории — говорит с Фуксией. Та резко оборвала ее и пересела к Лиле. Я злорадно обрадовалась: девчонка, которая никому не позволила сесть рядом со мной на уроке, сама недотягивает до списка сияющих. Ну и поделом.

Мое внимание привлекли дерганые, ярко-фиолетовые сполохи. Трейси злобно уставилась на своего бой-френда — не иначе, снова ревнует. Даже, издали я заметила, как ослабел связывающий их с Тейтом узел. Я снова уткнулась взглядом в свою тарелку. Нет, не может золотой всерьез влюбиться в фиолетовую. Цвета совсем не сочетаются, характеры друг другу не подходят, и вообще эти фиолетовые — настоящие стервозы!

Уверяя себя, что шарю глазами исключительно в поисках стертого, я еще раз украдкой взглянула на звездный узел, и вдруг почувствовала, что различаю его гораздо лучше, чем раньше, до мельчайших деталей. Как будто приблизилась к столику Трейси. Связующая нить туго натянулась с ее стороны и провисла со стороны Тейта, а когда он наклонился, чтобы сказать что-то Броку и Лиле, удлинилась еще больше.

Заинтригованная, я окончательно плюнула на здравый смысл и протянула руку, чтобы потрогать узел — интересно, какой он на ощупь? — хотя понимала, что делаю глупость. Во-первых, далеко, а во-вторых, ауру не пощупаешь.

И удивленно заморгала, увидев, как призрачная рука медленно потянулась к нужному месту. Пальцы, как у привидения; бесплотные, внушающие ужас. Я опустила глаза на свою настоящую руку и убедилась, что она неподвижно лежит на столе. Ничего не понимаю. Спорить готова, что двигала ею.

Попыталась еще раз — прозрачная рука послушно зашевелилась. Я моргнула с усилием и вдруг увидела, что она прикреплена к телу. Моему телу. Бесплотная, я стояла в другом углу столовой совсем рядом с Трейси и Тейтом.

Я вытаращила свои настоящие глаза и, недолго думая — я вообще не любитель длинных размышлений, — потрогала призрачными пальцами узел между Трейси и Тейтом. Он оказался приятно-прохладным, как кубик льда в жаркий день. Задрожал под моими пальцами и еще немного ослаб.

И тут уголком глаза я уловила отблеск жуткого ореола, бесцветного света, и меня отшвырнуло обратно в тело. Стертый. Я зашарила глазами по столовой, молясь, чтобы окружающие ничего не заметили.

— Тейт! — недовольно взвизгнула Трейси.

— Разборки в раю, — прокомментировала, кивая в их сторону, Одра.

Если я высмотрю нужную нить, я смогу проследить за ней и найти владельца. Совесть меня толкает или интуиция, но я просто не могу не выяснить, откуда берется стертый.

— Проклятье! — снова отвлек меня голос Одры. — Никак не разберу, о чем они там.

— А что, очень интересно? — пожал плечами Дилан.

— Мне кажется, он ей не подходит, — объяснила Одра.

— А тебе подойдет? — приподняв бровь, поинтересовался Дилан.

— Да нет, — отказалась Одра, но я заметила, как ее аура замигала в такт биению сердца — верный знак, что все не так просто.

Я искоса поглядела в окна: сначала в одно, потом в другое. Неизвестность пугала — стертый разгуливал кругом, как бандит с кинжалом, готовый накинуться исподтишка и зарезать мой потаенный Взгляд.

Надо следить за Трейси — вдруг струя стертого снова подкрадется к ней? Тейт тоже смотрел в ее сторону — с нескрываемым раздражением.

Я вспомнила призрачную руку — как она подтолкнула узел к неминуемой развязке. Настоящие руки тут же задрожали от волнения — настолько очевидной была связь. Трейси и Тейт неминуемо расстанутся, и даже быстрее, чем думала Одра — благодаря мне.

С одной стороны, это не очень-то честно, с другой — чудесно, замечательно, просто классно, и вообще — я оказала миру неоценимую услугу. Таким, как Трейси, полезно проигрывать. С третьей стороны, меня почему-то терзали плохие предчувствия, как будто вот-вот случится что-то ужасное. Если только мне удастся поймать глазами струю стертого, я задавлю в себе страх перед ним и вздохну наконец спокойно, заживу нормальной жизнью, может, даже познакомлюсь с кем-нибудь. Если я могу развязывать чужие узлы, я вполне способна завязать свой.

Почему-то даже эта мысль меня не обрадовала.

— Что с тобой? — спросил Дилан.

Вместо того чтобы отделаться ехидным замечанием, я уставилась на идущий от его лица свет. Какая же странная у него аура — просто оторваться невозможно. И — странное дело — стоило вглядеться в нее, как мне здорово полегчало, в первый раз за этот день.

Дистрофичный суслик, вспомнила я слова Одры.

Как только я отвела глаза от жемчужного света, взгляд тут же вернулся к Трейси, потом метнулся к окну. Пусто.

— Странная ты девчонка, — как обычно, не глядя на меня, негромко сказал Дилан.

Я повернулась к нему и снова почти успокоилась.

— Почему?

— Ты почти ничего не съела, — объяснила за молчаливого друга Одра, — все время косишься то в окно, то на свою кузину...

— Она мне не кузина.

«И смотрю я на Трейси, а не на Лилу», — добавила я про себя.

— ...замолчала посередине фразы, не смогла даже Дилана поддразнить как следует, — закончила Одра.

Я посмотрела на свои пальцы. Стоило мне оторвать взгляд от Дилана, как сердце заколотилось быстрей. Я попыталась успокоиться. Нельзя же так распускаться, я сотни раз видела стертых и до сегодняшнего дня. Но все попытки взять себя в руки приводили к одному: я вновь и вновь слышала голос бабушки, повторяющий одни и те же слова: «Сама увидишь».

— Вот, опять, — буркнула Одра.

— Что — опять? — опомнилась я.

Одра только вздохнула.

— Какой у тебя последний урок? — спросила она, примирившись с тем, что я так и не додразню Дилана.

Я попыталась собраться с мыслями. План стать такой же, как все, с треском провалился, так что нельзя позволить стертому разрушить мои отношения с одним-единственным человеком, который еще меня слушает.

— Алгебра, — ответила я.

— Дил тоже с тобой, — кивнула Одра. — Это третий класс.

О господи...

— Заруби себе на носу, — пробурчала какая-то часть моего сознания, — никогда больше не выбирай предметы для третьего класса. Тогда не придется любоваться на тамошних звезд.

Остальные части сознания заставили меня впиться взглядом в ауру Дилана, чтобы окончательно не сойти с ума и выбросить из головы слова бабушки: «Сама увидишь».

— У вас Кисслер алгебру ведет? — спросила Одра.

Мне понадобилась минута, чтобы понять, что она сказала, и еще минута, чтобы сообразить, как ответить.

— Не знаю, — отозвалась я, доставая из кармана расписание и борясь с нестерпимым желанием снова посмотреть в окно. — Сейчас погляжу.

Я прочла, что после алгебры у меня хор, подавила очередной «оконный» порыв и только после этого кивнула Одре.

Я хочу стать обычной, хочу стать обычной...

— Как думаешь, они сегодня поругаются? — не сдержавшись, снова спросила Одра, поглядывая на столик Трейси.

Я глубоко вздохнула и огляделась. Стертый не появился.

— Вы обе неисправимы, — сказал Дилан, отправил в рот последний кусок последнего сэндвича и вытер руки салфеткой.

Мы с Одрой смерили его совершенно одинаковыми взглядами, правда, мой тут же смягчился при виде жемчужной ауры.

— И тут ДС заговорил, — голосом сказочной волшебницы пропела Одра.

— ДС? — переспросила я и тут же поняла, что это значит: дистрофичный суслик.

Я засмеялась, хотела глотнуть еще коктейля и тут обнаружила, что трубочка елозит по пустому дну. Решив, что сэндвич не считается, он не шоколадный, я подумала: а не позволить ли себе еще один коктейль? Он чудесно поможет мне скоротать время в ожидании стертого — занятие неприятное, но неизбежное.

— Ты его не одолеешь, — предупредила Одра. — Они очень сытные, проверено, еще никто не выпил два, не объевшись.

— Посмотрим, — ответила я и, уже не в силах сидеть на месте, встала и пошла к стойке за вторым коктейлем. Кстати, на подносе у Лилы стояло два стакана, так неужто я слабей? Тем более, что сэндвич оказался ужасно противный.

Заплатив за напиток, я взяла салфетки, повернулась и врезалась прямо в Трейси Хиллард, чуть не окатив ее шоколадом. Понятно, я бы заплатила большие деньги, чтобы увидеть ее в липком, сладком, коричневом месиве — вот только чтобы облил ее кто-нибудь другой.

Уже автоматически я оглядела окрестности в поисках стертого. Пусто.

— Смотри, куда лезешь! — огрызнулась Трейси. — Тут, если ты еще не заметила, люди ходят.

Люди, видите ли! А я кто?

— О'к-к-кей, — заикаясь ответила я и тут же возненавидела себя за это заикание.

Нашла кого бояться! Обычная девчонка, совсем не такая красивая и уверенная в себе, как Лила, так почему же при виде нее мне хочется нырнуть под стол? За ней гоняется стертый, а еще она почти порвала со своим парнем, потому что я попыталась распутать их связь (и поздоровалась с ним на истории). Это я держу в руках ее судьбу, а не она — мою.

— Не путайся у меня под ногами, — угрожающе предупредила Трейси. Потом оглядела мою прическу и обидно хохотнула, приподняв выщипанную бровь. Я прямо почувствовала, как волосы обвисают под ее взглядом.

— Не давай себя в обиду, — выскочил внутренний голос.

— Ах, так теперь ты на моей стороне? — осведомилась я. — А что же раньше: ой, бедняжечка Трейси, ой, что же с ней будет, ой, кругом этот жуткий стертый...

Голос промолчал. Неудивительно — ведь я понятия не имела, что он должен ответить.

— Уяснила? — насмешливо спросила Трейси.

И тут сзади послышался низкий голос:

— Что опять случилось?

Я обернулась. К нам подошел Тейт. Золотистая аура тесно прильнула к его телу, чуть-чуть расходясь только около головы.

Стертого пока не видно.

Я посмотрела на связь между Трейси и Тейтом. Его луч выскользнул из узла и втянулся обратно в ауру. Так вот как оно выглядит — начало конца. Золотистое сияние неровно пульсировало, отскакивая от тела и вновь прижимаясь к нему. Тейт заметно нервничал.

Глядя на ореолы Трейси и Тейта, я гадала, не они ли на самом деле притягивают мой взгляд. Может, стертый не имеет к этому никакого касательства? Как приятно, что Тейт вступился за меня, даже если он сделал это, чтобы насолить Трейси. Хочет разорвать отношения и остаться при этом хорошим. Типично мужское поведение.

Трейси прошила меня взглядом и повернулась к Тейту.

— Маленькие проблемы с навигацией, — пропела она и неестественно звонко рассмеялась.

Интересно, сколько времени ей понадобилось, чтобы выучить такое длинное слово — навигация? А сиропа в голосе столько, что мне даже коктейля уже не хочется.

Я оглянулась на Тейта, уверенная, что он на это не купится. И увидела, как растеклась от удовольствия его аура, а слабый узел завязался вновь.

Трейси прямо-таки выскакивала из чересчур тесной блузки. Тейт расплылся в дурацкой улыбке. Нет, какие же все-таки идиоты эти мужики...

Трейси кинула на меня быстрый взгляд, ее аура чуть ли не зашипела, и я поняла, что пора убираться.

Усевшись обратно за стол, я решила больше не охотиться за стертым. Его таинственный обладатель может сожрать Трейси или любую другую звезду с потрохами — я не возражаю. Тем более, он совеем необязательно выслеживает Трейси, ну, появился рядом с ней пару раз — обычное совпадение. Может, они просто шляются по школе туда-сюда — этот стертый и его хозяин.

А может, поджидают удобного момента, чтобы с ненавистью обрушиться на ауру Трейси.

— Ну как она это делает? — спросила Одра, — Раз — и он снова у ее ног.

Дилан уронил голову на руки — надо же, оказывается, суслик способен на выразительные жесты. Наверное, имеет в виду, что сыт по горло разговорами о Тейте.

— Это страшная тайна, — ответила я, с наслаждением делая огромный глоток коктейля. — Нам не понять.

Дилан обвел нас мрачным взглядом.

— Бюст, — коротко сказал он. — Самоуверенность. Вот вам и все тайны.

Мы с Одрой переглянулись и пожали плечами. Наверное, чтобы это понять, надо иметь мужское мышление.

— А-а... — отозвалась Одра, и мне показалось, что ей хочется срочно поменять тему.

И неудивительно. Взаимоотношения звезд — не очень аппетитная тема для завтрака.

Одра встала. Я поняла намек, отодвинула поднос, одним глотком прикончила второй коктейль и похвасталась:

— Говорила же, что допью.

Чувствовала я себя прекрасно, вовсе не объелась, и впервые за весь день не беспокоилась насчет стертого.

Одра ухмыльнулась и кивнула мне за спину:

— А вот и мистер Кисслер. Третий красавчик в школе после Тейта и Брока.

Она сказала это так запросто, будто Кисслер и не был учителем.

Я повернулась, и у меня перехватило дыхание. Потоки стертого разливались по столовой, ласкали на ходу другие ауры, и разноцветные ореолы ежились и отдергивались от прикосновений бесцветных щупалец.

— Правда, обалденный? — спросила Одра.

Дилан глухо застонал.

Я не ответила. Я смотрела на мистера Кисслера и чувствовала, как тяжелеют и прилипают к полу ноги. Как цепенеет все тело, а я все никак не могу отвести глаз.

Аура у математика была огромная, а вырастающие из нее щупальца расползлись по всей столовой. Огромная и совершенно бесцветная — хуже, чем бесцветная. Мертвая, как будто никогда и не сияла. Речь шла вовсе не о струе-другой.

Мистер Кисслер весь был стертого цвета. Целиком.

Я почувствовала, как к горлу подступила тошнота, а к глазам — слезы. В ушах ревело, все кругом плыло, у меня перехватило дыхание. Последнее, что я помню, — как меня вырвало двумя шоколадными коктейлями прямо на пол столовой.