Страх любви

ГЛАВА ПЯТАЯ

Герцог осмотрел очаровательную гостиную. Лучшего места для первого выхода Фелиции нельзя было и представить.

Хозяйка дома мадам Гутье славилась своими приемами. На них приглашали умнейших людей Франции, выдающихся политиков, писателей и критиков. Герцог знал, что все эти люди не только хорошо образованны, но и остроумны, их речи занимательны и интересны.

Когда-то давным-давно у Дарлингтона был скоротечный, но бурный роман с мадам Гутье. Мадам имела потрясающую способность оставаться в дружеских отношениях со всеми своими бывшими любовниками, и герцог не был исключением: он просто не представлял поездки в Париж без визита к ней.

Мадам Гутье радостно оживилась при его появлении и протянула руки ему навстречу.

Она выглядела очень молодо. С трудом верилось, что этой стройной красивой женщине уже далеко за тридцать.

Герцог поцеловал хозяйке дома руку и почувствовал, как от его поцелуя по всему ее телу пробежала легкая дрожь.

Мадам до сих пор находила его желанным мужчиной.

— Я безумно рад снова видеть тебя, Элен! — сказал Дарлингтон с радушной улыбкой.

— И я с нетерпением ждала твоего приезда, mon brave. Мне совсем недавно сказали, что ты не один. Так где же твоя прелестная юная родственница?

Герцог представил Фелицию. Мадам Гутье долго беседовала с девушкой, и та постепенно успокоилась и освоилась в новой обстановке. Ее нараставший было страх поутих.

Фелиция не просила герцога остаться после ужина дома, боясь рассердить его. Но все в ней говорило об этом желании. По выражению ее глаз, по тому, как она напряженно держалась, герцог сам понял, что девушке не по себе и она делает неимоверные усилия, чтоб не дать волю своему страху.

Он решил не идти более у нее на поводу и как должное принимал ее покорность и послушание.

Они сели в открытую коляску. Фелиция выглядела бесподобно, и герцогу не терпелось представить ее своим друзьям.

Для этого вечера девушка выбрала белое платье. Надо отдать должное французским портным — они создали настоящий шедевр. Лиф платья был отделан валансьенскими кружевами, они каскадом спадали вниз, изящно драпируя юбку. Волосы Фелиции были уложены по последней моде. Герцог заранее купил две бриллиантовых звезды, он послал их наверх Фелиции, как раз когда парикмахер заканчивал ее прическу.

Фелиция пришла в восторг от этого подарка. Звезды придавали ей сходство со сказочной феей. Девушка с радостью приняла подарок, даже не подумав о его высокой цене.

Герцог ждал Фелицию в гостиной. Спустившись вниз, девушка первым делом принялась благодарить его.

— Спасибо за звезды! Огромное спасибо!

— Они очень тебе идут, — обрадовался герцог. — Мне будет очень приятно показаться в обществе с такой очаровательной подопечной. Не сомневаюсь, ты будешь иметь колоссальный успех в свете.

Герцогу показалось, что от этих слов Фелиция вздрогнула, но в тот момент он не придал этому никакого значения.

Ужинали они в гостиной. За столом развернулась живая, интересная беседа, герцог, не переставая, шутил, они оба смеялись, и Фелиция совсем забыла о суровом испытании, что ждало ее впереди.

Но по дороге в гости страхи вернулись. Герцог успокаивал Фелицию и объяснял ей, на что похожи светские приемы и как себя правильно вести.

— Внимательно слушай, что говорят другие, Фелиция, но не забывай высказывать свое мнение. Участвуй в разговоре. Немногословие и косноязычность — большие недостатки. Молчаливая женщина быстро наскучит всем.

— Я постараюсь вступать в беседу, — тихо ответила Фелиция. — Но порой страх просто лишает меня дара речи.

— Ты должна перебороть свой страх. Будь выше его! — настаивал герцог. — Ты очень интересная девушка, на тебя многие обратят внимание.

Он хотел сказать «красивая» или «привлекательная», но решил не смущать Фелицию.

— Позволь, я немного расскажу тебе о хозяйке дома, — продолжил он, не получив ответа.

Он описал мадам Гутье, упомянул о нескольких мужчинах, наиболее частых гостях дома.

Фелиция дождалась, когда герцог закончит, и спросила:

— Вы сильно любите ее?

— Я разве сказал хоть слово о любви? — удивился он.

— Вы отзывались о мадам Гутье с необычайной теплотой и нежностью. Мне показалось… она вам небезразлична.

Герцог не ожидал, что Фелиция так тонко все почувствует.

— Ты встретишь немало моих знакомых дам в Париже, — сказал он, — и мне будет крайне неловко, если ты начнешь разбирать мои отношения с каждой из них.

— Понимаю, — ответила Фелиция. — Но поскольку вы неравнодушны к мадам Гутье и восхищаетесь ею, я постараюсь быть на нее похожей.

— Даже и не думай делать этого! — твердо сказал герцог. — Никогда никому не подражай. Нет ничего хуже плохой копии. Будь собой, Фелиция. Развивай свой собственный характер и стиль, старайся быть неповторимой, единственной в своем роде.

Про себя герцог подумал, что девушка уже этого добилась, но счел ошибкой прямо сказать ей об этом.

Фелиция задумалась над его словами. Она не успела ничего ответить ему: коляска скоро подъехала к дому мадам Гутье.

Мадам жила недалеко от площади Согласия, и добираться до нее с Елисейских Полей было не так долго. Ее дом уступал особняку герцога в размерах и богатстве отделки, однако в нем было что-то неповторимое и очаровательное, как, впрочем, и в самой хозяйке.

Герцог и Фелиция прошли в гостиную, где собралось уже несколько человек. Большинство гостей на вечере были гораздо старше Фелиции, и герцог надеялся, что девушка не станет их бояться. Дарлингтон заметил, как она облегченно вздохнула, он, правда, знал, что в течение вечера подъедет еще немало гостей.

Герцог никак не ожидал встретить на приеме графиню де Маргни. Он сам подумывал навестить ее в ближайшее время и не собирался покидать Париж, не увидевшись с ней.

С графиней он познакомился во время своей предыдущей поездки в Париж два года назад. Спустя год она приезжала в Лондон вместе с мужем, но с герцогом ей так и не удалось встретиться наедине.

В первую же их встречу графиня завоевала сердце Красавчика и сама воспылала к нему страстью.

В жизни герцога не было места незаконченным романам. Однако с графиней де Маргни все получилось иначе. Ее муж был дипломатом, и графине без конца приходилось ездить в самые разные уголки Европы, сопровождая его. Так судьба развела их пути, едва успев сблизить. Их связывали чудные воспоминания и чувство радостного ожидания новой встречи.

Герцог никак не рассчитывал, что первая за долгие годы встреча с графиней произойдет в присутствии Фелиции. Его немного смутила эта мысль.

Ласковая улыбка и хитрый огонек, игравший в глазах графини, дали ясно понять Дарлингтону, что она не случайно оказалась на приеме у мадам Гутье. Она заранее знала, что герцог принял приглашение и будет на этом вечере, поэтому графиня решила непременно поехать к мадам Гутье.

— Mon cher! — воскликнула она, когда герцог поцеловал ей руку. — Мы не виделись уже сто лет!

— Как долго тянулось время! — подхватил Дарлингтон.

Все стали рассаживаться. Герцог занял место рядом с Фелицией. Завязалась непринужденная живая беседа, в которой участвовали все присутствующие. Право говорить передавалось от одного человека к другому, как мячик в какой-нибудь веселой игре. При этом поговорить тет-а-тет было совершенно невозможно.

Однако герцог постоянно ловил на себе недвусмысленные взгляды графини де Маргни. В ее миндалевидных глазах явно сквозил призыв. Графиню нельзя было назвать красавицей, но в ней крылось необъяснимое очарование, каким, вероятно, обладали Клеопатра и Елена Троянская. Перед этой загадочной привлекательностью не устоял ни один мужчина, но описать ее словами было невозможно.

Последний раз Дарлингтон видел графиню на балу во французском посольстве в Лондоне. Он вспомнил, какое отчаяние овладело им, когда на следующий день он узнал, что графиня уже отбыла во Францию.

Герцог чувствовал, что между ним и этой загадочной женщиной установилась какая-то удивительная связь, которая неизменно приведет к сближению.

Пока еще просто не представлялось подходящего случая.

Глаза их снова встретились, и, к своему великому удивлению, герцог отметил, что он ничего не чувствует. Ровным счетом ничего. Раньше один ее взгляд настраивал герцога на определенные мысли. При виде графини Дарлингтоном овладевали вполне конкретные желания. Что-то неудержимо влекло их друг к другу.

Но сейчас совершенно неожиданно это чувство исчезло.

Герцог даже сперва не поверил этому. Он решил, что сам надумывает это равнодушие к самой привлекательной и соблазнительной женщине на свете.

Ее образ всегда вставал перед его глазами, когда кто-нибудь упоминал Париж. Герцог словно поставил себе цель рано или поздно овладеть графиней и не сомневался, что она будет только рада отдаться ему.

Мадам Гутье, как и подобало хорошей хозяйке, предложила своим гостям поменяться местами. Таким образом постоянно менялись собеседники, никто не успевал наскучить соседу.

Герцогу досталось место рядом с графиней. Дарлингтон слышал ее восторженный голос, что-то отвечал и вдруг ужаснулся тому, что Фелиции нет рядом. Мадам Гутье отвела девушку в другую часть зала и усадила между известным парижским сплетником и молодым драматургом, чью пьесу недавно поставили в театре.

На лице Фелиции застыл страх. Герцог взглянул на девушку и, желая подбодрить, кивнул ей и улыбнулся. Она попыталась ответить улыбкой, но не смогла.

Чтобы не расстраивать герцога, Фелиция повернулась к старшему из мужчин и стала слушать его. Однако от внимания герцога не укрылось, что от волнения девушка крепко сжала пальцы в кулачки.

— Где мы можем встретиться?

Графиня говорила очень тихо, и ее почти не было слышно в общем гуле голосов. В ее словах слышалась явная страсть. Герцог пытался ответить таким же страстным тоном, но не смог. Он не спускал глаз с Фелиции.

Старый сплетник, довольный такой благодарной слушательницей, отпускал Фелиции комплименты.

Герцог видел, что девушку охватил панический страх, она все дальше отодвигалась от собеседника, словно боялась, что он вот-вот нападет на нее. Дарлингтон ломал голову над тем, как ему лучше поступить, как выручить бедную девушку, как, в конце концов, объяснить гостям ее странное поведение. Что, если Фелиция не выдержит и вскрикнет или выбежит из комнаты?

К этому времени сосед Фелиции был полностью очарован девушкой, ее красотой, он любезно улыбался, расточал комплименты. На лице его был написан восторг.

«Нужно что-то делать, — подумал герцог. — Медлить больше нельзя».

И тут ему представилась возможность прийти на выручку Фелиции.

Приехали новые гости, и мадам Гутье поднялась, чтобы встретить их.

Герцог поспешно встал и подошел к Фелиции.

— Я очень рад, Фелиция, — спокойно произнес он, — что ты познакомилась с моим старым другом месье Клеси. У него самый острый ум во Франции. Да и язык остер, как рапира. Все мы боимся попасть в немилость к месье.

Месье Клеси откинул голову и расхохотался.

— Вы льстите мне, месье герцог. Хотя раньше вы не отличались особой благосклонностью ко мне. Должно быть, очаровательная племянница научила вас ценить людей вроде меня.

— Я всегда ценил вас, — учтиво возразил герцог. — Даже когда вы со свойственной только вам язвительностью отзывались о моих победах на скачках.

— Я просто сетовал на то, что вы слишком удачливы, — уточнил месье Клеси. — Но вы баловень фортуны, месье герцог. Именно вам повезло быть опекуном этой прелестной девушки. Она словно богиня весны среди нас, осенних листьев.

— Вы вскружите голову бедняжке! — улыбнулся герцог в ответ. — Она не привыкла к такому обилию комплиментов. Пойдем же, Фелиция.

С этими словами он нагнулся к девушке и помог ей подняться.

— Мне надо представить тебя еще одному моему другу, — сказал герцог. — Я не могу позволить месье Клеси всецело завладеть тобой.

Герцог отвел Фелицию в сторону.

— Мы можем уехать? — с надеждой в голосе спросила она.

Герцог отрицательно покачал головой.

— Сейчас еще рано.

Он хотел познакомить девушку с матерью мадам Гутье. Ее-то Фелиция точно не испугается. Они были уже в двух шагах от пожилой элегантной дамы, как вдруг перед ними возникла графиня.

— Познакомь меня со своей родственницей, — попросила она. — Анри много рассказывал о ней. Но я даже представить себе не могла, что она такая красавица.

В ее вкрадчивом голосе чувствовались ревнивые нотки. Герцог сразу осознал, что он так и не ответил на предложение графини встретиться и сорвался к Фелиции без всякого предупреждения.

Извиняться уже не было смысла. Герцогу оставалось только держаться непринужденно и представить Фелицию графине.

— Вам бесконечно повезло, мадемуазель, — улыбнулась графиня. — Я искренне завидую вам. Вашим опекуном стал самый привлекательный и желанный мужчина Англии. Мужчина, который так преданно ухаживает за вами, вызывает невольное восхищение.

Слово «преданно» прозвучало в ее устах довольно язвительно. Герцог надеялся, что Фелиция не заметила ироничного тона графини.

— Совершенно с вами согласна, мадам, — спокойно ответила Фелиция, — мне невероятно повезло.

— И все равно вам не следует злоупотреблять этим и так привязывать его к себе, — заметила графиня. — Делитесь обществом герцога, особенно с теми, у кого есть более веские претензии на его внимание.

Графиня слегка оттеснила Фелицию, приблизилась к герцогу и, глядя прямо ему в глаза, нежно сказала:

— С приема я поеду прямо домой.

Больше ничего не требовалось добавлять. Приглашение было написано на ее лице.

Герцог поклонился, но ничего не ответил.

— Нам уже пора уходить, — сказал он девушке. — Ведь сегодня нам надо успеть побывать еще в одном доме.

Фелиция едва сдержалась, чтоб бурно не выразить свою радость. Лицо ее просияло. Ей не терпелось вырваться отсюда, однако прошло какое-то время, прежде чем они смогли уехать.

Нельзя было уехать, не поблагодарив хозяйку. Они попрощались с мадам Гутье и уже направились к выходу, но тут их окружили несколько гостей. Все они наперебой приглашали герцога и Фелицию к себе на обед или ужин, требуя от них обещания приехать.

Наконец, когда Фелиции стало уже казаться, что они запутываются в цепкой паутине, герцог взял ее под руку и повел к выходу. Они спустились вниз по лестнице и прошли через просторный холл.

— А нам правда нужно ехать еще в одно место? — настороженно спросила Фелиция.

— Поскольку ты бесподобно держалась и с честью выдержала это испытание, — ответил герцог, — я в качестве награды отвезу тебя домой.

Девушка облегченно вздохнула, ее лицо засветилось радостью, но эта радость тут же сменилась испугом и растерянностью:

— Значит ли это, что сами вы поедете в гости к этой даме, которой вы только что меня представили?

Герцог и сам не переставал думать об этом. Фелиция, словно прочитав его мысли, задала этот вопрос вслух. И вдруг совершенно неожиданно Дарлингтон решил, что ответить.

— Нет, — сказал он твердо. — Завтра рано утром мы едем кататься верхом, а потому я хочу пораньше лечь спать.

Слуга принес Фелиции ее бархатную накидку. Герцог помог девушке одеться, и они под руку вышли из парадной двери на улицу.

Дворецкий стоял тут же и ждал приказаний герцога.

— Карету герцога Дарлингтона!

Освещая дорогу фонарем, дворецкий пошел за угол дома, где стояли экипажи прибывших на прием гостей, не переставая выкрикивать:

— La voiture du Due de Darlington!

Он произносил имя герцога на французский манер, и Фелицию это рассмешило.

В это время к ним подбежал молодой человек. Он появился откуда-то из темноты, с той стороны, где стояли лошади и кареты.

— Быстрее, месье! — кричал он, задыхаясь. — Там произошел несчастный случай. За мной, скорее!

Герцог сорвался с места и бросился вслед за молодым человеком. В глубине души Дарлингтон надеялся, что с двумя его лошадьми не произошло ничего плохого.

Сегодня вечером он сам велел запрячь их в коляску. Это была великолепная пара гнедых. Несколько месяцев назад герцог приобрел их на аукционе «Таттерсоллз»[6] и с тех пор не раз убеждался, что не прогадал. О лучших лошадях нельзя было и мечтать.

Поэтому герцог, не раздумывая, кинулся вслед за мужчиной. Дарлингтон не успел далеко отбежать, как вдруг вспомнил о Фелиции. Он привык, что девушка находится всегда рядом с ним, и сначала даже не сообразил, что она осталась одна у парадного подъезда.

Герцог обернулся, но не увидел ее. Затем он заметил, как мелькнуло в сумраке ее белое платье. Рядом с Фелицией стоял какой-то мужчина. Герцог решил было, что ему показалось и это вовсе не Фелиция, но тут он услышал ее крик.

Она пронзительно кричала, в то время как двое мужчин затаскивали ее в крытую коляску. Кучер с силой хлестнул лошадей, и они рванулись прочь.

Первое мгновение герцог не мог поверить в случившееся. Все произошло так неожиданно и стремительно. Но он быстро пришел в себя и со свойственным ему хладнокровием оценил положение.

Герцог огляделся, надеясь увидеть свою карету. До нее нельзя было добраться. Две другие коляски перегородили дорогу.

Но тут через ажурные железные ворота особняка выехал фаэтон, запряженный четверкой лошадей.

Герцог без труда узнал владельца этих лошадей. Этот молодой француз обожал быть у всех на виду. Только он мог поехать в открытом фаэтоне, выставляя напоказ свой необычный костюм. Только он запрягал четверку лошадей вместо двух, отправляясь на вечернюю прогулку. Черные волосы его скрывались под цилиндром, в петлице белела орхидея, а галстук был заколот булавкой с огромной черной жемчужиной.

Герцог не медлил ни секунды.

Он подбежал к фаэтону, на ходу вскочил в него, перебрался на козлы и сказал молодому человеку:

— Прошу вас, помогите мне! Мою племянницу похитили, мне необходимо воспользоваться вашим фаэтоном.

Француз оторопел. Он с удивлением смотрел на герцога, наконец узнал его и понял, что произошло. Молодой человек с трудом мог поверить, что этот знатный англичанин, который раньше старательно избегал его общества, вдруг сам обращается к нему за помощью.

— Я буду счастлив помочь вам, ваша светлость… — начал он.

— Я буду править сам. Дайте мне поводья, — перебил герцог.

Он развернул фаэтон и направил лошадей в нужную сторону. Дарлингтон видел, что коляска, в которой увезли Фелицию, поехала налево, а значит, сейчас она проезжала по Елисейским Полям.

Герцог выехал на дорогу и далеко впереди увидел маленькую темную точку, движущуюся с большой скоростью. Герцог не сомневался, что это и была коляска похитителей.

Француз восхищался умением герцога править экипажем и гордился стремительным бегом своих лошадей, проявивших необычайную прыть. Однако ему приходилось одной рукой придерживать цилиндр, а другой крепко держаться за сиденье, чтоб не упасть.

Герцог гнал что есть мочи. Им повезло. Было уже поздно, и экипажей на дороге было немного. По тротуарам прогуливались немногочисленные прохожие, в окнах домов горел яркий свет.

Фаэтон пронесся мимо недостроенной Триумфальной арки. Коляска была еще довольно далеко, но расстояние между ними значительно сократилось.

Впереди лежала дорога на Версаль. Дарлингтон вычислил, что Денис Арлен, а он не сомневался, что именно Арлен похитил Фелицию, решил поехать этой дорогой и увезти девушку за пределы Парижа, где ее будет сложнее найти.

Герцог в очередной раз поблагодарил судьбу. Фаэтон француза появился в самый нужный момент. Экипаж герцога был намеренно заставлен другими каретами.

Похитители предусмотрели все. Арлен нанял крепких лошадей, его коляска была очень легкой. Ее и создавали с расчетом на быструю езду, на таких колясках доставляли срочную курьерскую почту.

У герцога было одно преимущество — четыре прекрасные сильные лошади. Он умело управлял ими и сумел не отстать и не потерять похитителей из виду. Но он ясно понимал, что еще не скоро сможет нагнать и остановить коляску.

Париж тем временем остался позади. Они проехали уже более двух миль. Широкие столичные улицы сузились, постепенно превратившись в пыльные сельские дороги, заросшие по обочинам высокой травой.

Герцог приложил все усилия, догнал коляску и поравнялся с ней. Оба экипажа чуть не столкнулись, расстояние между ними было всего несколько сантиметров.

Дарлингтон изловчился, обогнал коляску похитителей и преградил ей путь. Арлену пришлось остановиться.

Герцог бросил поводья, соскочил с козел и решительно направился к коляске.

Увидев его, Арлен тоже спрыгнул на землю и встал на дороге.

Герцог заметил, что коляской управлял не Денис, поводья держал кучер. Фелиция сидела между ними.

Дарлингтон ничего больше не успел разглядеть. Арлен приготовился к драке, яростно сжал кулаки и медленно двинулся на герцога. Однако Денис и не подозревал, что герцог был умелым и опытным боксером, он всегда поддерживал хорошую спортивную форму, по нескольку раз в неделю тренируясь как в Лондоне, так и в своем загородном поместье.

Арлен был немного выше герцога, руки у него были длиннее, но он явно переоценил свои возможности. Герцог тоже не видел в нем опасного противника, Денис больше напускал на себя.

Мужчины сближались, не говоря ни слова. Арлен первым бросился на герцога. Он твердо решил устранить со своего пути Дарлингтона и как можно скорее двинуться дальше.

Несмотря на высокий рост и крепкое сложение, герцог был очень подвижен. Он легко уклонялся от ударов. Левой рукой он прикрывал грудь и живот, а правой ударил противника снизу вверх.

Первый сильный удар пришелся в подбородок. Арлен пошатнулся, и герцог со всей силой ударил его еще раз. Денис издал едва слышный стон и упал на пыльную дорогу. Он был без сознания.

Герцог поспешил к коляске, Фелиция соскочила на землю и кинулась в его объятия.

Она так сильно дрожала, что сердце герцога преисполнилось жалостью. Девушка разрыдалась.

— Все в порядке, — успокаивал ее герцог. — Все позади. Я с тобой. Сейчас мы поедем домой.

На Фелиции не было накидки. Герцог догадался, что девушка пыталась вырваться, отбивалась и, должно быть, обронила ее. Он протянул руку к сиденью и нащупал мягкий бархат, затем бережно закутал Фелицию. Она содрогалась от рыданий, герцог взял ее на руки и понес к фаэтону.

Француз предвидел счастливый исход погони, он уже развернул лошадей в сторону Парижа. Герцог усадил Фелицию в фаэтон, обернулся посмотреть, пришел ли Арлен в сознание. Он приготовился оттащить его с дороги, чтобы можно было проехать.

Однако Арлен уже пришел в себя и медленно отполз к своей коляске. Он оперся о колесо и с трудом поднялся на ноги.

Герцог сел в фаэтон рядом с Фелицией и обратился к молодому французу:

— Я буду вам очень обязан, если вы согласитесь отвезти нас обратно в Париж.

Лошади тронулись, и герцог бережно обнял Фелицию. Он ничего не говорил и дал ей выплакаться. Вскоре Фелиция успокоилась.

Дарлингтон молча достал из кармана чистый льняной платок и подал ей. Девушка взяла платок и вытерла глаза, ее голова покоилась на плече у герцога.

— Как хорошо, что вы поехали за мной! Я так боялась, что вы не увидите, что произошло! — тихо сказала Фелиция.

Ее голос был едва слышен из-за стука колес и цоканья копыт.

— Я все видел! — хмуро ответил герцог.

Фелиция прижалась к нему. Она с ужасом представила, что могло случиться, если бы герцог не подоспел вовремя.

— Думаю, — сказал он спокойно, — что преподал Арлену хороший урок, он еще долго будет помнить его. Так что ты теперь не бойся встретить Дениса.

— Я безумно испугалась, — проговорила Фелиция с дрожью в голосе.

— Знаю, — ответил герцог. — Но ты должна помнить, что в самую последнюю минуту всегда появляется святой Георгий и побеждает злого дракона.

— Да… конечно, — согласилась Фелиция. — Вы уже второй раз спасаете меня.

Фелиция подняла глаза и посмотрела на герцога. Лунный свет упал на ее лицо. Дарлингтон увидел, как на ее бледных щеках сверкают слезинки и как дрожат губы. Даже заплаканная и испуганная, Фелиция была поразительно красива. Герцог невольно залюбовался ею. Вдруг в Дарлингтоне словно что-то проснулось: ему нестерпимо захотелось поцеловать Фелицию.

Его сердце забилось чаще, в висках стучало, губы пылали, по всему телу разливался жар. Ни одна женщина еще не приводила его в такое состояние. Герцог страстно хотел обнять и поцеловать Фелицию.

Но он не просто желал ее как женщину. Дарлингтон не только хотел утолить свою страсть, он хотел защитить девушку и научить ее ничего не бояться, завоевать ее, и не на одно мгновение, а на всю жизнь.

Это чувство было настолько велико, что герцог с трудом верил в него. Ему казалось, что это всего лишь наваждение и что оно вот-вот исчезнет. Но оно не исчезало, наоборот, с каждой минутой это чувство все росло.

И тут герцог понял, что он без памяти влюблен в девушку.

Ему никогда и в голову не приходило, что Фелиция сможет так много значить для него. Герцог всегда воспринимал ее как бедную маленькую девочку, которая пережила жестокое отношение и побои отца. Он был неравнодушен к ее судьбе и потому согласился стать опекуном Фелиции.

И вот неожиданно для него самого эта слабая, беспомощная девочка завладела его сердцем.

Во время всех своих прежних романов герцог неизменно отдавал себе отчет в том, что чувства его преходящи и мимолетны.

Даже в самые страстные минуты какая-то часть его ума, сердца и души оставалась холодна. Ни одна самая красивая, соблазнительная и желанная женщина не владела им полностью.

Теперь же все изменилось. Во время схватки с Арленом он чувствовал, что не просто защищает несчастную девушку от злодея и проходимца, но борется за частичку самого себя, отвоевывает то, что принадлежит только ему. Им владели примитивные, но такие естественные человеческие желания: победить соперника, не дать ему украсть свою любимую женщину. Дарлингтон только сейчас осознал это.

— Спасибо, святой Георгий!

Фелиция едва слышно прошептала эти слова, но герцог уловил их. Ему больше всего сейчас хотелось повернуть Фелицию к себе и крепко, горячо поцеловать. Казалось, он ничего в жизни не хотел так сильно.

Но герцог помнил, что надо сдерживать себя, иначе можно напугать Фелицию. Ему предстояло добиваться ее так, как он не добивался ни одной женщины. Пройдет еще немало времени, прежде чем Фелиция полюбит его, но герцог был готов ждать. Никогда раньше женская любовь не давалась ему так трудно, и он вдруг понял, что именно это больше всего привлекает его в отношениях с Фелицией.

Дарлингтон всегда хотел сам добиваться женщин, ему претило, когда женщины преследовали и домогались его. Герцог решил драться за нее с любыми соперниками и в честной борьбе завоевать ее сердце.

Фелиция тихонько вздохнула и поудобнее устроила головку на его плече.

Герцог чувствовал, как страх медленно покидает ее, она перестала дрожать.

Он хотел наклониться к ее ушку и прошептать: «Я люблю тебя!», но сдержался. Этого придется ждать еще очень долго.

Они ехали по дороге, залитой лунным светом, до Парижа было далеко. Герцог подумал, что ему надо пройти такой же длинный путь, прежде чем он завоюет сердце Фелиции. Ему придется нелегко. Надо быстрее помочь девушке победить страх, а потом убедить ее, что «святой Георгий» такой же мужчина, способный любить ее как женщину, и что его не следует бояться.

Герцог советовал графу д'Авлону не торопить события, теперь он понял, что то же относится и к нему самому.

Ему надо быть очень и очень осторожным с Фелицией. Научиться сдерживать свои чувства, чего никогда раньше ему делать не доводилось. Надо относиться к девушке как к нежному, хрупкому ростку, и тогда в один прекрасный день она расцветет и потянется к его любви, как к солнцу.

У герцога перехватило дыхание при мысли о ее любви. Все в Фелиции было совершенно, все, кроме ее боязни мужчин. Хотя, доверяй она другим мужчинам, все могло сложиться иначе. Кто знает, что было бы тогда? Сейчас же герцог единственный, кого Фелиция не боится и кто так много значит в ее жизни.

Герцог вдруг понял, что уже давно воспылал нежными чувствами к Фелиции. Все в ней приводило его в восторг, не только ее удивительная красота, изящество и манера говорить, но и ее прелестная улыбка, и очаровательные ямочки на щеках.

Герцог любил ее острый ум, оригинальные мысли. Ему нравилось, как быстро девушка схватывала все, чему он учил ее. Он обожал ее по-детски пытливое стремление все знать и готовность без конца слушать его.

Ему вдруг захотелось прочесть благодарственную молитву Господу, который послал ему Фелицию. Он всю жизнь искал именно ее, и она сумела дать герцогу то, чего ему так не хватало.

Дарлингтон никогда не мог выразить это словами, но всегда чувствовал какую-то неудовлетворенность. Он как-то пытался объяснить Хьюберту, что ни одна женщина не подходит ему, в каждой он находит какие-нибудь недостатки, препятствующие полной гармонии.

И вот, когда герцог меньше всего ожидал, он нашел это совершенство в совсем юной, неопытной девушке, которая только что вышла из монастырской школы. Герцогу казалось, что сама судьба хранила Фелицию — нетронутую, чистую — только для него. Она появилась, когда он сильнее всего нуждался в ней.

Они уже подъезжали к Парижу, когда Фелиция зашевелилась в его объятиях. Ей хотелось порадовать герцога, и она спросила как можно спокойнее:

— Как вам удалось так быстро нагнать меня?

— Этим я обязан молодому человеку, который сейчас везет нас домой. Благодари его, — объяснял герцог. — Никогда прежде я не был никому так рад, как месье де Трайону. Он благородно согласился помочь и предоставил мне своих прекрасных лошадей.

Он обратился к молодому французу:

— Мы с Фелицией хотели бы еще раз от всего сердца поблагодарить вас. Если мне не удастся встретиться с вами во время моего пребывания в Париже, надеюсь, что вы не откажетесь навестить меня в Лондоне. Я почту за честь принять вас у себя.

— Спасибо, месье герцог. Я был бесконечно счастлив оказать вам услугу.

Для молодого француза не было большего вознаграждения, чем благосклонность герцога. В любое другое время Дарлингтону не пришла бы в голову мысль пригласить к себе в дом месье де Трайона, которого он всегда недолюбливал за его вульгарное щегольство и бахвальство.

Но герцог привык платить по счетам и благодарить за оказанные ему услуги. Дарлингтон прекрасно знал, что для честолюбивого Трайона нет большей чести, чем быть его гостем. Потом он сможет рассказывать всем, что сам герцог Дарлингтон почтил его вниманием.

Фаэтон остановился у дома герцога. Дарлингтон спрыгнул, помог Фелиции спуститься и протянул руку Трайону.

— Еще раз спасибо вам, — сказал он. — Я не забуду вашей услуги. Если вы когда-нибудь будете в Англии, непременно свяжитесь со мной.

— Непременно, ваша светлость, — отвечал польщенный приглашением юноша. — И спасибо вам. То, как вам удалось справиться с этим негодяем, было самым интересным и захватывающим зрелищем в моей жизни.

Герцог уловил нотку неподдельного восхищения в словах француза и добродушно улыбнулся в ответ. Он взял Фелицию под руку и повел в дом.

Они вошли в гостиную. Герцог отпустил руку девушки, подошел к початой бутылке шампанского и, вынимая ее из ведерка со льдом, сказал:

— Тебе не помешает глоток хорошего вина. Выпьем за счастливую судьбу и за удачу, которая помогла мне спасти тебя и воссоединить нас.

Герцог сделал ударение на слове «воссоединить». Глаза Фелиции радостно засветились, и она воскликнула:

— Чудесный тост! Нам так повезло. Я только сейчас начинаю понимать, что удача улыбается нам. Ведь Арлен мог увезти меня, а вы бы не знали куда.

— В следующий раз я буду внимательнее, — заверил герцог. — Постараюсь, чтоб подобные вещи никогда больше не повторились. Положись на меня и забудь о случившемся. Через несколько дней все это будет казаться нам забавным приключением. Мы еще посмеемся над этим.

Он наполнил бокал Фелиции шампанским.

— Я постараюсь… — отвечала Фелиция, — но ничего смешного в случившемся пока не нахожу. Мне каждый раз становится страшно при мысли о том, что он мог сделать. Я просто обезумела от страха, когда он схватил меня.

— Это немудрено. Любой бы испугался на твоем месте, — согласился герцог. — Но ты должна была верить в то, что я приду на помощь и выручу тебя.

— Я молилась об этом, — ответила Фелиция. — Когда я спросила Арлена, куда он меня увозит и что собирается сделать… он ответил, что хочет на мне ж-жениться.

Фелиция запнулась и с трудом выговорила последнее слово. Герцог понял, что ее снова охватил страх.

— Ничего удивительного, — успокаивал герцог. — А чего же ты ожидала? Ты не интересуешь его как женщина. Он просто охотится за твоими деньгами.

— Я ненавижу эти деньги!

— Деньги, конечно, могут доставлять неприятности и хлопоты, — согласился герцог. — Но без них гораздо хуже. И если у тебя будут деньги, ты сможешь купить мне обещанный подарок.

Герцог старался говорить непринужденно, но, когда Фелиция нежно взглянула на него, он с трудом сдержался, чтобы не поцеловать девушку, признаться ей в любви, крепко-накрепко обнять ее и никогда больше не отпускать. Он не мог устоять перед этим юным хрупким созданием.

Герцог сделал только первый шаг на этом долгом пути, но он уже знал нужное направление.

— Пора спать, Фелиция, слишком насыщенным на события выдался этот день, — сказал он. — Сейчас я отпущу тебя. Но позволь поднять бокал за тебя. Ты храбрая девушка, я горжусь и восхищаюсь тобой!

Фелиция не ожидала такого тоста, и ее глаза наполнились слезами благодарности. Она улыбнулась герцогу и торжественно произнесла:

— А я пью за вас, святой Георгий! Вы никогда, никогда не подводите меня.

Они долго смотрели друг на друга, и в ее глазах герцогу привиделась ответная нежность и любовь, но на это он не надеялся.

Фелиция радостно рассмеялась.

— Вы были просто великолепны, — воскликнула она. — Задали жару этому ужасному Арлену. Как вы ловко сбили его с ног! Все произошло так быстро, так неожиданно, что мне показалось, будто передо мной разыгралась сцена из спектакля.

В голосе Фелиции звучало искреннее восхищение, но совсем не это желал услышать герцог Дарлингтон из ее уст.