И вот за этой-то круговертью, Хеленка выпустила из виду то, что пускать на самотек никак было нельзя.
Спустя несколько недель после появления иноземки в их доме, пошатывающийся от усталости барон вторгся в её комнату и вытянулся рядом. Хеленка сразу же заметила, что хозяин явно не в себе, но решила, что это из-за отсутствия вестей о дочери. Посоветовавшись как обычно по ряду хозяйственных дел, она все-таки осторожно поинтересовалась:
- Ваша печаль надрывает мне сердце, мой господин! Могу ли я, что-нибудь сделать, чтобы вас утешить?
Збирайда растерянно глянул на любовницу, и у Хеленки замерло сердце тошнотворным предчувствием неприятностей.
- Эта французская пани Анна де Бревай...,- замялся он.
- Красивая женщина! - подбодрила она хозяина.
- Я..., она ждет ребенка!
Брови экономки взлетели вверх. Известие её не удивило, а чтобы они хотели - такие забавы редко проходят бесследно! Больше насторожило виноватое лицо Збирайды. Какой ещё удар её ждет?
- Такие вещи бывают,- слабо улыбнулась она, - и как вы намерены поступить?
- Понимаешь,- вновь замялся барон,- это знатная дама...
Збирайда набрал в грудь побольше воздуха и быстро выпалил.
- Я решил жениться!
Вот она беда! Но Хеленка не дала панике овладеть разумом.
- Это хорошее решение, мой господин!
- Ты не сердишься, сердце мое? - с тревогой осведомился пан Ирджих.
- Почему я должна сердиться?
И вновь Збирайда смутился, и это было настолько не характерно для обычно самоуверенного грубоватого барона!
- Анна,- вяло промямлил он,- она такая же глупая, как все остальные женщины. Ревнует меня, и требует, чтобы я тебя прогнал! Но...
Мысли заметались в голове Хеленки, как мыши в закромах. Паника и страх перед грядущими переменами мешали ей думать ясно, но чувство самосохранения все-таки заставило восторжествовать здравому смыслу.
- Её можно понять, каждая женщина хочет владеть своим мужчиной безраздельно!
Збирайда дико покосился на любовницу.
- Но, голубка моя, я не могу, не хочу с тобой расстаться! А она требует, чтобы я тебя отпустил на волю!
Странное обличие все-таки выбрал ангел-хранитель Хеленки, появившись на её жизненном пути в виде блудливой француженки! Перед женщиной как будто воочию распахнулись врата рая, и она на мгновение онемела от боязливого ожидания чуда.
- Я не могу тебя отпустить! - между тем упорствовал Збирайда.
Но разве он смог бы противостоять желанию двух своих женщин?!
- И не надо, мой господин!
Хеленка торопливо прижалась всей грудью к пану Ирджиху и мягко зашептала на ухо.
- Чтобы не раздражать новую пани, оставьте меня в Брно, и я займусь торговлей зерном!
Збирайда был потрясен.
- Ты что, душа моя, белены объелась?- даже не рассердился он, недоуменно заглядывая в задумчивое лицо Хеленки. - Как я буду без тебя в Черном лесу?
- Если я лично буду заниматься рынком, это хорошо отразится на ваших доходах! А если стану вольноотпущенницей, то со мной станут больше считаться, и я смогу устраивать выгодные сделки! У вас в этом году такой хороший урожай капусты!
Збирайда резко сел на кровати, возмущенно глядя на неё.
- Я всегда знал, что ты разумна и хладнокровна, но всему же есть предел! Мы с тобой прожили не один десяток лет, а ты в миг расставания толкуешь о капусте?!
- Никуда я от вас не денусь,- терпеливо продолжала уговаривать этого тугодума взволнованная Хеленка,- да и вы уже практически расстались со мной. За последний месяц мы не провели и двух ночей! А дело - есть дело! И вообще, чем богаче будете вы, тем лучше буду жить и я! Мне уже под сорок - женский век истек, вам давно нужно было найти мне молоденькую замену!
- Ты слишком рассудочна! Слишком... Господь вложил в твою грудь кусок льда вместо сердца!
И барон, более не желая её слушать, раздраженно хлопнул дверью.
Но Хеленка хорошо знала своего господина- он должен был задуматься над её словами.
Вечером следующего дня барон зашел к экономке. Та сидела за столом в своей каморке и аккуратно заполняла хозяйственные книги.
- Завтра утром я выезжаю в поместье,- глухо пробормотал он, не глядя на женщину,- венчание нужно провести в краткое время, чтобы сохранить доброе имя будущей баронессы.
- Это мудрое решение, мой господин!
Збирайда помедлил, глядя на её чистейший чепец и неторопливые жесты, а потом нехотя положил на стол свиток бумаги.
- Возьми!
Стараясь не спешить и затаив дыхание от волнения, Хеленка развернула свиток и увидела, что это составленная по всем правилам вольная. Никогда ей не приходилось так тщательно скрывать свои чувства, и она, сделав безразличное лицо, аккуратно положила бумагу на стол.
- Благодарю вас, мой господин,- присев в поклоне, женщина благодарно поцеловала руку Збирайды,- я как была вашей преданнейшей холопкой, так и останусь ей!
Раздраженный Збирайда приподнял её подбородок вверх.
- Двадцать лет ты делила со мной постель и ни одной слезинки не вижу я в твоих глазах! Неужели ты ни капельки меня не любишь?- с горечью и болью спросил он, пытливо заглядывая в серые глаза.
- Разве мы прощаемся?- недоуменно ответила она на укоризненный взгляд. - Ничего не изменилось! Моя душа и тело по-прежнему ваши!
Пан Ирджих долго молчал, а потом заключил женщину в объятия.
- Сердце моё,- хрипло и горько прошептал он, целуя её в висок,- я всегда был уверен, что с тобой встречу старость, и ты закроешь мои глаза, когда мне придет время предстать перед Всевышним! Почему так вышло?
- Всё будет хорошо,- твердо ответила она (не хватало только, чтобы расчувствовавшись, он порвал документ!), - вы господин в своем доме и если будет угодно, я всегда буду возле вас!
Прощание несколько подзатянулось, но закончилось, в конце концов, и оно.
- Я купил для тебя небольшой домик вблизи от рыночной площади,- сказал напоследок барон,- раз ты свободная женщина, то не должна и дальше проживать на положении холопки в моем доме. Я разрешил Вацлаву и Гутке поселиться с тобой. Со старой Анелькой я договорюсь.
И вот только тут он дождался нужной реакции. Разрыдавшаяся от счастья Хеленка упала на колени и уткнулась лицом в его руки.
- Спасибо, пан Ирджих, спасибо!
- Наконец-то, а то я подумал, что ты совсем изо льда,- принужденно рассмеялся Збирайда в ответ, приподнимая её с пола и покрывая заплаканное лицо поцелуями,- я положу тебе жалование, как вольнонаемной!
- Благодарю вас!
Хеленка едва дождалась, пока стихнут его шаги за дверью, и счастливо закружилась по комнате, прижимая к своей груди свиток.
- Дождалась!- и плакала, и смеялась она. - Я свободна, свободна! Я буду одна, и никто и никогда не приневолит меня из ночи в ночь, изо дня в день терпеть измены, смены настроений, нежеланные ласки. Свободна! Господи, благодарю тебя, Господи!
В тот момент Хеленка и не подозревала, какие испытания ждут её впереди, искренне считая, что теперь будет спокойно рядом с родителями трудиться и ждать старости.
ВЕНА.
Между тем, в Вене происходили события, так же имеющие немаловажное значение.
Валленберги терпеливо дожидались вестей из Моравии, хотя и отдавали себе отчет, что Генрих не особенно спешит.
Трирцы занимали три больших комнаты на одном из подворий узенькой улочки близ городского рынка, но нередко собирались для совместного времяпрепровождения в комнате Елены. Не то чтобы они беспокоились за безопасность пленницы, но присутствие красивой юной девушки придавало особую ауру их бесконечным посиделкам за шахматами. Была возможность отвлечься от партии, чтобы лучше обдумать какую-нибудь комбинацию, да и просто развлечься, дразня и третируя вспыльчивую пани Лукаши, с тем, чтобы потом вдоволь посмеяться над разъяренной девчонкой. Каждый развлекается, как может!
Вот и сегодня братья по своему обыкновению сидели за шахматной партией и рассуждали вслух. Вальтер, сделав очередной ход, подскочил с места, чтобы размять затекшие ноги, а Гуго, не отрываясь, изучал расположение фигур на доске.
- Может Аннет ошиблась, и мы попали в молоко?
- Не суетись, - посоветовал старший фон Валленберг брату,- если маркграф сразу не дал отрицательного ответа, значит, он думает, и есть надежда, что наша дикая козочка, хоть немного ему дорога!
Недалеко от шахматного столика за огромными пяльцами Елена ткала ковер. Было довольно холодно, и она попросила служанок поставить станок поближе к камину. Но девушка настолько плохо себя чувствовала в последнее время, что, несмотря на обжигающее пламя камина, её постоянно знобило. Пани плохо переносила заточение - ей не хватало свежего воздуха, движения, да и неопределенность положения неблагоприятно сказывалась на общем состоянии будущей матери. А бесконечные издевки и подколки распоясавшихся мужчин сделали Еленку нервной и ожесточившейся.
С наряженным волнением слушала она разговор похитителей, хотя мало догадывалась об истинном смысле их диалогов. Девушка не понимала, почему Генрих до сих пор не вызволил её из плена? Неужели она настолько ему безразлична?
Еленка тосковала по любовнику, мечтала вновь забыться в его объятиях, и бессонные ночи, когда она кусала подушку и не могла найти себе места от тревожной тоски, оставляли темные круги под глазами. Слезы обиды капали на толстые шерстяные нити, хотя девушка изо всех сил старалась скрыть уныние от Валленбергов. Тогда издевательствам не будет конца!
В их присутствии девушка ощущала себя полной дурочкой, глупой и неуклюжей девчонкой, инстинктивно чувствуя, исходящую от них угрозу для своей жизни.
В описываемый вечер, рассеянно прислушиваясь к разговору мужчин, Елена и не подозревала, что рок уже стоит на пороге их жарко натопленной комнаты. Поступь судьбы не была во время услышана, наверное, потому что была заглушена торопливыми шагами оруженосца барона.
- Письмо из Моравии, мессир! Только что примчался гонец!
И тут впервые Елена увидела, как бросилась краска волнения в лицо фон Валленберга, как дрогнула рука с зажатой в пальцах шахматной фигурой. Барон кивнул головой, и в комнате появился человек в дорожной одежде, протянувший ему запечатанное письмо. Пока барон ломал печати, разворачивал свиток бумаги, Вальтер придирчиво расспрашивал гонца:
- Как мадам Аннет?
- Не знаю! Мадам ничего не велела вам передать!
- Но почему она не вернулась с вами?
- Мадам не посчитала нужным это объяснить!
Пока младший фон Валленберг допытывался о черной королеве, Гуго неторопливо знакомился с письмом.
- Успокойся,- негромко прикрикнул он на брата,- скоро получишь Аннет обратно! Генрих после долгих раздумий дал, наконец, согласие!
Елена радостно встрепенулась, и сердце ликующе забилось. Итак, Генрих её все-таки любит, и скоро они увидятся! Она прильнет к его груди, найдет истосковавшимися губами его губы, и все станет настолько хорошо, настолько прекрасно, что мир засияет вокруг самыми радужными красками!
Девушка моментально воспрянула духом и заулыбалась своим мыслям, но вдруг что-то заставило её оторвать глаза от рукоделия и опасливо взглянуть на братьев. Улыбка моментально застыла на её губах.
Две пары мужских глаз пристально разглядывали пленницу, как будто видели в первый раз.
- Вот и пришел твой черед, девочка!- нехорошо усмехнулся Гуго.
От леденящего холода его жестких глаз, Елена испуганно съежилась.
- Ваш любовник надумал меня шантажировать, - зловеще пояснил барон, - это было опрометчивое решение со стороны маркграфа, и кому-то придется заплатить за его ошибки!
Растерянная девушка широко распахнутыми глазами оглядывала братьев, пытаясь понять, что происходит. И когда они угрожающе двинулись к ней, причем Гуго красноречиво начал развязывать свой пояс, она сразу же догадалась, что её ждет!
Быть изнасилованной этими монстрами? Да ни за что! Братья вызывал в ней стойкое чувство отвращения. Не бывать этому, пока она жива!
Младший фон Валленберг с мерзкой ухмылкой перерезал путь к двери, но он ещё не знал, с кем имеет дело. Вне себя от ужаса и гнева девушка действовала очень быстро.
Выждав, когда Вальтер подойдет поближе (наглец даже успел вызывающе сбросить свой подбитый мехом уипленд), пани Лукаши молниеносно схватила подсвечник и бросила ему прямо в лицо. И пока тот, инстинктивно защищая глаза, отмахивался от летящих свечей и раскаленного воска, она ловко перевернула на него ткацкий станок. Воспользовавшись замешательством опешивших братьев, девушка кинулась к двери из комнаты. И пока Вальтер, отчаянно ругаясь, тушил свои загоревшиеся волосы, она опередила, подскочившего на помощь брату Гуго и вырвалась в коридор.
Привыкшая к беготне за собачками маркграфини, Елена стремглав взлетела на третий этаж, где располагались комнаты прислуги, и едва успела захлопнуть дверь перед носом мчавшихся за ней по пятам Валленбергов. И пока те с громкими ругательствами и угрозами ломали дверь, трясущаяся от ужаса девушка приняла безрассудное решение.
- Никогда он меня не получит,- бормотала Еленка, с силой распахивая окно на улицу, за частым переплетом которого уже кружились первые в этом году снежинки.
Заржавевшие створки поддавались с трудом и, тем не менее, когда погоне удалось сломать запор и вторгнуться в комнату, женская фигурка, в раздуваемом ветром платье уже стояла на подоконнике. Валленберги изумленно глянули на возбужденное лицо и лихорадочно сверкающие глаза.
- Осторожно,- встревожено крикнул Гуго брат,- она может и прыгнуть!
- Глупости,- ухмыльнулся тот в ответ,- не совсем же она дурочка!
Елена с ненавистью посмотрела на его кривую усмешку, на коварно тянущиеся руки, и передернулась от отвращения. А затем, с бешено стучавшим сердцем сделала шаг в наполненный снежным кружением мрак.
Тьма внизу окружила отчаянную прыгунью ледяным потоком рассекаемого воздуха, а земля встретила брусчаткой улицы и невыносимо острой тяжелой болью. Сознание Елена не потеряла, хотя и не выдержав чудовищного столкновения с поверхностью, громко закричала. Несколько бесконечно страшных минут она оставалась на обледеневшей земле одна, а потом из дома выбежали люди и окружили неудавшуюся самоубийцу. Изуродованная Елена с силой зажмурила глаза, но, как не крепилась, жалобные крики все равно срывались с её губ.
- Милосердный Боже,- взволнованный голос Вальтера пробился до её мутнеющего разума,- что же ты натворила, глупая голова?
Его руки лихорадочно ощупали Елену, прежде чем пострадавшую уложили на носилки. Этот процесс вызвал в ней такой приступ новой боли, что сознание милосердно покинуло девушку, но перед этим она ещё раз услышала голос младшего фон Валленберга, очевидно, докладывающего брату о результатах первого осмотра.
- Сломана правая нога, выбито плечо, общий ушиб всего тела, но позвоночник вроде бы цел. Но я уверен, что это ещё не конец всем последствиям этой дикой эскапады!
Немного времени спустя Еленка вновь пришла в себя от нового приступа резкой боли, когда оба брата при помощи слуг вправляли ей руку и накладывали шины на ногу. Елена отчаянно закричала, и Вальтер ей тут же сунул под нос какое-то питье, после которого сразу же стало значительно легче.
Но не успели братья отойти от постели, внимательно оглядывая результаты своих трудов, когда девушка внезапно согнулась от резкой ноющей боли в животе.
- Что со мной?- в ужасе закричала она, умоляюще хватая Вальтера за руку и беззащитно прижимаясь к ней щекой. - Помогите!
Все отвращение и ненависть к Валленбергам бесследно исчезли, и сейчас она осознавала только одно - они единственные, кто может ей помочь. Даже за краткий период времени знакомства Елена хорошо уяснила, что при всех своих недостатках лекарем Вальтер был отменным. И к больным относился во сто крат лучше, чем к здоровым.
- Эх ты, горячая головка,- ласково гладил он её по спутанной гриве черных кудрей,- надо было, прежде чем прыгать в окно подумать о том, что ты беременна и ребенку твои прыжки не понравятся.
- Я могу потерять ребенка, - Елена умоляюще цеплялась за его руки, - но я не могу этого допустить, он мне слишком дорог! Неужели ничего нельзя сделать?
Тот только тяжело вздохнул и вытер платком, хлынувшие потоком слезы.
- Не плачь, малышка,- тихо вздохнул он,- я буду рядом, и если появится хотя бы один шанс тебе помочь, то я помогу!
Вальтер сделал все, что мог. Но спустя пару часов стало ясно, что в этот раз матерью Елене не бывать. Она потеряла своего первенца.
Гуго ждал брата, склонившись над тем же неоконченным шахматным этюдом.
- Всё?- уныло поинтересовался он, не поднимая головы.
- Всё!- устало вздохнул младший фон Валленберг.
- Значит, такова воля Всевышнего!
Заключение было сделано достаточно равнодушным тоном. Вальтер недоуменно покосился на отрешенное лицо брата - он не понимал его спокойствия.
- И как мы теперь её предъявим Генриху? С поломанными руками и ногами, маточным кровотечением, всю в синяках и ссадинах?
Старший Валленберг довольно долго молчал, напряженно что-то выглядывая на шахматной доске. Вальтер сочувствующе окинул взглядом его осунувшееся лицо. Он осознавал, в какой непростой ситуации оказался брат.
- Когда она будет здорова?
- Трудно сказать, - Пауль пожал плечами,- неизвестно! Хотя, на первый взгляд, пани крепкая девушка! Месяца два-три, не меньше!
Гуго хмуро хмыкнул.
- У нас нет этого времени!
Внезапно он так резко оттолкнул от себя фигуры, что они попадали на пол.
Для Валленбергов, при их идолопоклонническом отношении к шахматам, это был жест, говорящий обо многом.
- Она не перенесет сейчас никаких перемещений! - возразил Вальтер на эту красноречивую демонстрацию бешенства.
Барон мрачно заметался по комнате, в раздражении сжимая и разжимая кулаки. Младший брат понял, что вскоре услышит нечто неординарное. Но действительность превзошла все ожидания.
- Я оставляю демуазель у себя!
- Зачем?
- Мне понравилась эта девушка!
- А Генрих?
- А Генриху сообщим, что она останется заложницей его молчания!
Вальтер даже не нашелся, что сказать в ответ на это странное заявление.
- Может, хотя бы немного поспим,- иронически предложил он,- ведь недаром говорят, сон решает любую проблему!
- Нет, я не могу спать! Давай наметим план действий, а потом спи, сколько хочешь!
- Всё будет гораздо проще, если мы все-таки вернем Елену Генриху! Не сейчас, конечно, но спустя некоторое время...
- Я уже сказал, что хочу оставить эту девушку себе!
Вальтер устало посмотрел на брата, и, обреченно вздохнув, поднял упавшие шахматы с пола. Деловито расставив их на доске, он жестом предложил партнеру занять место напротив. Гуго охотно сел, двинул пешку и игроки, не торопясь и обыгрывая партию, разработали устраивающий их во всех отношениях план.
МОРАВИЯ.
Пока Валленберги и маркграф сражались между собой, деля двух женщин, третья дама, о которой никто особо не задумывался, пыталась извлечь свою выгоду из ситуации, в которой очутилась.
Черная королева, Аннет де Бревай, сумев выбраться из заточения Копфлебенца, отчаянно боролась за место под солнцем.
И вот, как будто пресвятая Дева услышала её мольбы, удача в лице маркграфа подбросила ей сластолюбивого, хотя и немолодого Збирайду - барона, с приличным состоянием, владельца земель и множества подвластных людей.
Аннет сделала всё, чтобы приручить этого деревенского мужлана, строя самые радужные планы относительно жизни с пожилым и богатым супругом, который осыплет её подарками и во всем будет потакать. Она рисовала себе безоблачные картины существования в свите маркграфини, а там, как знать, возможно, она будет крепко держать в своих цепких ручках весь этот захолустный придворный мирок на задворках Европы!
Весьма быстро образовавшаяся беременность оказалась для неё неприятным сюрпризом, но зато помогла женщине подтолкнуть пана Ирджиха к желанной женитьбе. Збирайда, как и все мужчины, вряд ли бы женился на любовнице, да и зачем? Зачем беспокоить священника, если итак всё имеешь от женщины? Но ребенок все кардинально менял - мадам де Бревай, увы, не холопка, чтобы отмахнуться от её проблем или выпихнуть замуж за кучера!
Если бы он слышал, как рыдала от счастья бывшая черная королева, срывая с себя осточертевшие траурные одежды!
- Я все-таки добилась своего, и старый осел на мне женится,- радостно благодарила она мадонну, торопливо собирая вещи, - я обманула судьбу! И пусть будет проклят Копфлебенц, и рухнут его стены! Я теперь недосягаема для фон Валленбергов!
Момент эйфории, уверенности в том, что именно ты хозяин своей судьбы, какие бы козни она тебе не строила, бывает в жизни любого человека, только удержаться на этом пике взлета очень трудно.
И вот бывшая черная королева прибыла в Черный лес.
Аннет понравился её новый дом. Она радостно бегала по переходам сверкающего чистотой богатого замка. Благодаря многолетними стараниям Хеленки, хозяйство в Черном лесу было отлажено идеально и работало, как часы, даже в отсутствии экономки. Вышколенная прислуга встретила появление новой госпожи низкими поклонами, скрывающими общее замешательство. Каждый задавался вопросом - а где же Хеленка?
Венчание состоялось на следующее утро по приезде. Збирайда не поскупился на угощение, выставив три бочки свежего пива, и пока молодожены сжимали друг друга в объятиях, весь замок бесшабашно гудел веселыми песнями и танцами. Счастливая Аннет изо всех сил старалась отблагодарить супруга за благодеяние, и поэтому утомленные выше всякой степени новобрачные уснули поздно.
- Ты, Анна, молодая и здоровая, - довольно похлопал новобрачную по животу удовлетворенный пылкостью юной супруги пан Ирджих,- будь я проклят, если ты мне не нарожаешь ещё хотя бы пятерых сыновей!
Аннет лишь улыбнулась в темноте, ласково поглаживая супруга по груди - она не собиралась становиться вечно стельной коровой! Женщина твердо намеривалась жить в свое удовольствие, не обременяя себя ежегодными беременностями и родами, а уж обмануть старого дуралея ей, такой умной, не представлялось особо трудной задачей.
Увы, эта счастливая уверенность просуществовала всего лишь до следующего утра.
- Почему ты валяешься в постели, - рявкнул на новобрачную страдающий с похмелья Збирайда,- когда в замке такой кавардак после свадьбы? Кто отдаст приказания, кто проследит за слугами?
Всполошенная, едва продравшая спросонья глаза, Аннет оторопело глянула на темноту за окном.
- Осень,- язвительно заметил муж,- светает поздно. Вылезай из постели! Весь замок давно на ногах, и не след моей жене строить из себя неженку. Да и..., распорядись на счет завтрака!
Юная баронесса смотрела на Збирайду, не веря своим глазам. Это был другой человек! Куда только делась пусть грубоватая, но ласковая обходительность, с которой он с ней обращался, пока они были в Брно.
- Пошевеливайся! Не знаю как там у вас - во Франции, а у нас в Моравии нерасторопных жен мужья секут розгами! - пригрозил молодожен и вышел из комнаты.
Растерянная Аннет, ежась от недосыпа и холода, неохотно вылезла из постели.
- Неужели он бил свою покойницу-жену?- недоверчиво спросила она у присутствующей при разговоре служанки.
- Я не знала её, она давно умерла, ещё до Хеленки,- пояснила та, помогая новой госпоже надеть подбитую мехом куницы душегрею, - но на расправу пан очень быстрый! Если что не по нему, слова не скажи!
Девушка опасливо замолчала.
- Договаривай, милая!- ласково поощрила Аннет служанку, замерев от плохих предчувствий.
- Пан ни одной юбки не пропустит,- тихо поведала та,- тут в деревне чуть ли не половина детей его байстрюки!
Аннет побледнела, сообразив, что свои ночные обещания Збирайда постарается обязательно претворить в жизнь. Только этого не хватало! Она хотела немного пожить в деревне, а потом уехать в Брно, и, воспользовавшись благосклонностью маркграфини, припеваючи жить при дворе, вдали от замковой скуки, с коровами, вонючими крестьянами и расходными книгами. Но если муж вобьет себе в голову завести уйму детей, он вряд ли отпустит её Брно, а сам останется в деревне!
Но, с другой стороны, разве ей не удавалось перехитрить даже Валленбергов? А уж пана Ирджиха - этого деревенского увальня, она тем более, заставит плясать под свою дудку.
И новая баронесса мудро решила, что прежде стоит, как следует осмотреться. Она прошлась по замку, понаблюдала за тоже не выспавшимися служанками, лениво наводящими порядок, спустилась на кухню, поинтересовалась у повара, когда же будет завтрак.
Аннет сразу заметила, что все люди барона за ней как-то странно наблюдают, даже без малейшего желания угодить или услужить. Нет, они были, конечно, почтительны, но не более. Как будто она была посторонней гостей в этом доме, а не единственной хозяйкой!
- Почему на верхней лестнице до сих пор не убрано, а в большом зале на камине пыль?- нелюбезно полюбопытствовал муж за завтраком.
Новобрачная изумленно посмотрела на супруга. Она понятия не имела, где находится верхняя лестница. И причем здесь пыль на камине?
- Я вас не понимаю, мой друг, - пока ещё мирно спросила жена барона,- почему вы об этом спрашиваете меня, а не слуг?
- Потому что вы должны задавать вопросы слугам, а мне уже давать готовые ответы! Мне не нужна грелка для постели, и место между ног имеется не только у вас, милая! Мне нужна хозяйка в доме и мать сыновей! Вон из-за стола и быстро узнайте, почему так плохо убран наш дом!
В родном доме Анны правила мать, а в Копфлебенце - мадам Ульрика, но никто на этих женщин не повышал на неё голоса, и уж никак не выгонял из-за стола, чтобы узнать, кто не вытер пыль, с какого-то там камина! У баронессы от возмущения выпала из рук ложка.
- Разговаривайте так с вашими холопками!- крикнула она в ответ.
- Что?- в гневе приподнялся из-за стола Збирайда. - Ах ты, брехливая сучка! Я тебя сейчас научу уважать мужа!
И прежде чем женщина смогла сообразить, что происходит, он быстро обогнул стол, и грубо схватив её за локоть, с силой вытащил из-за стола.
- Пошла отсюда, быстро,- яростно взревел барон, больно толкнув супругу в спину, - и чтобы мигом обернулась и объяснила, почему ленивые девки не убрали лестницу!
Аннет испуганно выскочила из комнаты, не зная, куда ей бежать и у кого это можно узнать? Слуги, прослышавшие о скандале между господами, тот час попрятались. Баронессе с трудом удалось поймать за руку, пробегавшую мимо девчонку.
- Кто здесь командует слугами? Кто всё знает, говори скорее, к кому мне обратиться?
- Хеленка!- пискнула та в ответ, испуганно округляя глаза.
У Аннет даже руки опустились.
Спокойно вернулась она в столовую и села напротив мрачно наблюдающего за ней мужа.
- Старая экономка,- тихо сказала она,- осталась в Брно, а новую я за предсвадебными хлопотами ещё не назначила, поэтому и некому было присмотреть за служанками. Ваши люди мне неизвестны, поэтому порекомендуйте кого-нибудь сами!
- Марта - опрятная и аккуратная женщина,- мирно ответил барон, как ни в чем ни бывало намазывая на хлеб сливки,- после завтрака сообщите ей о новом назначении. Но комнату Хеленки пусть не занимает, я люблю там иногда поспать!
Аннет побледнела от этого нового унижения и от укола внезапной ревности.
- За обедом вы дадите отчет, как обстоят дела в доме, - между тем продолжил высказываться Збирайда, - и только посмейте мне вновь перечить, я найду способ укоротить ваш язык!
Скрипя зубами, гневная и раздраженная Аннет с новой экономкой и служанками пролезла по всем углам замка, даже там, куда годами никто не заглядывал. Зато за обедом она могла с чистой совестью сказать, что в доме абсолютный порядок.
- Вот и славно, сегодня вы ещё, как новобрачная, можете себе позволить побездельничать, - ласково похвалил её Збирайда,- а завтра принимайтесь за дело. Проконтролируйте выдачу продуктов в кладовой, что-то расход возрос! Мы тут не подряжались холопам жир на боках наращивать.
И делая вид, что не замечает вытянувшееся лицо супруги, деловито продолжил:
- Наведайтесь в ткацкую мастерскую, посмотрите, достаточно ли полотна для новых рубах для выездных холопов? Если нет, то дайте задание наткать! Потом зайдите в молочную и посмотрите, как там трудятся девки, не лижут ли господские сливки? А я завтра проедусь до соседей, послушаю местные сплетни!
К вечеру она настолько устала и вымоталась, что не могла найти места невыносимо ноющим ногам, когда, наконец, оказалась в постели.
- Устала?- удивленно приподнял брови барон. - Тебе ведь только восемнадцать исполнилось! Я в твоем возрасте с девок по целым ночам не слазил. Зачем я на тебе женился, чтобы ты мне тут хныкала об усталости? А ну-ка, не ленись, жена, а то ведь я и заскучать могу!
Он был воистину неутомим, не давая ей покоя и отдыха ни днем, ни ночью. Когда супруга все-таки отключалась, не выдержав такого переутомления, барон долго смотрел на её осунувшееся от усталости лицо, окруженные темными впадинами глаза и задумчиво бормотал:
- Может, Хеленка была такой сдержанной, потому что я не понимал, сколько взваливал на неё работы? Даже эта похотливая шлюшка и то так устает за день, что засыпает прямо у меня в руках. А ведь Хеленка делала в пять раз больше. Неужели я сам, дурак, виноват в том, что так всё получилось? Почему меня раздражает, что эта женщина заняла её место, ведь Анна такая красивая, такая страстная?
Збирайда все больше и больше скучал по Хеленке - ему не хватало их бесед, её внимательных серых глаз, покоя и уравновешенности, практически всегда исходящих от этой женщины. То и дело пан Ирджих ловил себя на том, что невольно высматривает её фигуру в коридорах замка, и сердце охватывала гнетущая неуемная тоска. Не смотря на титанические усилия молодой жены, он замечал, что дом необратимо меняется - как будто из него ушла душа женщины, одно присутствие которой уже делало его уютным и светлым.
Своими сомнениями пан Ирджих поделился с отцом Марком - капелланом замковой часовни, старым и добрым священником, знавшим ещё его отца.
- Ох, сын мой! - ободряюще похлопав его по плечу, сказал святой отец. - В нашем возрасте нужна не жена-любовница, а преданная и нежная подруга-сиделка! Ты, конечно, прав, что женился (хватит обрывать подолы девчонкам!), только жену выбрал неудачно - она слишком молода для тебя!
- Есть единственная женщина, на которой бы я хотел жениться, но ты сам знаешь, отец мой, что это невозможно!
- Разумеется, брак с холопкой невозможен. Но ты правильно сделал, что отпустил женщину на волю.
- Я жалею об этом, и хочу, чтобы она по-прежнему ждала меня в своей постели.
- Это грех, сын мой! У тебя молодая жена, с которой ты бы мог обращаться и помягче, она ни в чем не виновата!
- Анна - шлюха!
- Но ты, сын мой, знал об этом, когда брал эту женщину. А теперь она - твоя жена и ты должен её уважать. Обращаясь с баронессой грубо, ты подаешь плохой пример подданным, роняешь её в глазах слуг!
Но Збирайда пропустил слова священника мимо ушей.
- Солнышко моё,- часто сидел он на бывшей кровати Хеленки,- что же я натворил? Зачем мне эта юная перепелка, что она знает, что понимает, так... одна только юбка и больше ничего!
Аннет об этом знала и была в отчаянии. Понятно, как бороться с реальной женщиной, но как бороться с фантомом, с воспоминаниями? Как бороться с женщиной, без боя уступившей ей свое место?
Замковая прислуга, принявшая вначале новую хозяйку холодно и настороженно, постепенно сменила свое отношение - пани Анну все хором жалели. Надо же, такая красавица, а муж её совсем не любит!
- Внучка старой ведьмы отвратила глаза господина от юной жены,- поползли слухи по всей округе,- неспроста это! Видимо Хеленка - сама ведьма!
Положение в баронской семье было настолько напряженным, что как-то с бароном решил поговорить один из приближенных к нему клиентов-шляхтичей, отважный рубака, но и далеко не глупый человек.
- Знаешь, Збирайда,- по-свойски обратился пан Пыхта к барону,- чудные дела творятся в твоем замке. Вчера замарашке Любке её парень подбил глаз за то, что она любезничала с конюхом. Так девка, когда её начали все жалеть, сказала, что это все ерунда. Пусть бьет,- нагло заявила дурочка,- но я хотя бы не загибаюсь от непосильной работы, и мой дружок меня изобьет, но и сам пожалеет. А бедная пани Анна скоро сойдет в могилу!
- Тьфу!- со злостью плюнул пан Ирджих,- идиотка, про какую непосильную работу она говорит? Подумаешь, присмотреть за слугами, в молочной и кладовой, да Хеленка в три раза больше делала и всегда была радостна и весела!
Пан Пыхта снисходительно посмотрел на патрона.
- Хеленка была крестьянкой,- медленно, как недоумку, пояснил он,- с детства приученной к тяжелой работе, а пани Анна - знатная дама, которая кроме вышивания и шахмат ни о чем и понятия до замужества не имела! Она мне рассказывала, что её отец был простым рыцарем при дворе герцога Валуа, и они с матерью жили в маленьком домике, где и слуг-то было несколько человек, а хозяйства вообще никакого. Да и Хеленка никогда не рожала, а вынашивать ребенка то же труд! Пожалей жену, Збирайда, она совсем ещё девочка!
- Посмотрите на этого защитника,- фыркнул Збирайда, но за столом приглядевшись при свете дня к Анне, заметил, насколько она подурнела и похудела.
Черт с ней! - отстраненно подумал он. - Пусть живет, как хочет, раз такая никчемная! Не объест! А Хеленку..., Хеленку нужно возвращать!
Придя к такому выводу, Збирайда тот час повеселел, и дал приказ собираться в Брно.
Мужчины - рабы привычек!
ВАЛЛЕНБЕРГИ.
Пока в Брно взбешенный Генрих изучал наглый ультиматум Валленбергов, проклиная день и час, когда его надоумили связаться с этими мошенниками и убийцами, в Вене о маркграфе думали мало.
Елена все ещё оставалась в постели под присмотром Вальтера, с которым умудрилась даже подружиться. Чтобы развлечь прикованную к кровати девушку, младший Валленберг взялся учить её игре в шахматы.
Тайком наблюдающий за ними Гуго с неожиданным интересом разглядывал разрумянившиеся от смеха щеки девушки, сверкающие лукавством черные глаза и копну буйных, вылезающих из-под чепца локонов. Она была красива, хотя и не соответствовала женскому идеалу внешности, сложившемуся в ту эпоху. Слишком естественная, слишком живая, уж не говоря о черных локонах и глазах, которые тогда совершенно не котировались среди ценителей женской привлекательности. Барон толком и сам не знал, почему решил оставить девицу, но нечто внутри него настойчиво твердило, что им ещё рано прощаться.
- Как чувствует себя наша добыча? Сможет ли она перенести дорогу? - спросил он у брата, спустя пару недель.
- Если двигаться медленно, с частыми остановками...
У Гуго дел было невпроворот, чтобы еле-еле тащиться, сопровождая израненную пленницу.
- Возьмешь это на себя! - приказал он брату. - Я же навещу императора, да и так..., кое-что нужно закончить!
Вальтер меланхолично пожал плечами.
- Держи ухо востро, пани Елена - такая резвушка, что может даже в лубках доставить бездну хлопот!- предупредил старший Валленберг.
Ему не понравилось благодушное настроение брата.
- Не беспокойся, - заверил тот,- когда ты вернешься в Копфлебенц, девушка уже будет на месте, и...
- И? - недоуменно вздернул брови барон.
- Может, хоть тогда ты мне пояснишь, зачем нам понадобилась Елена?!
- Если придумаю!
БРНО.
Генрих переживал душевный кризис. Все ему было немило, все в тягость!
Из-за его страсти к чужой жене нежная и любящая девушка попала в опасную передрягу, и, возможно, он её больше не увидит! А тут ещё Корвин с его непомерными и неприемлемыми требованиями, и скудоумие непривлекательной Анны-Марии, и нотации архиепископа, и недовольство про чешски настроенных баронов, и опустевшая казна, и.... Да мало ли всегда проблем у правителя, хоть маленького, но все же государства! Но сейчас как будто там - наверху лишили испытать Генриха на прочность, оборачивая все усилия против него же самого!
Маркграф чувствовал себя униженным, одиноким и измученным. Он написал письмо Карелу Збирайде с разрешением вернуться на родину, пояснив, что ошибался относительно местонахождения его сестры.
Но вспомнив про одного Збирайду, он тот час припомнил и о другом. Накануне мать рассказала ему о женитьбе пана Ирджиха на чужеземке - Аннет де Бревай. Вдовствующая маркграфиня отнюдь не порадовалась за барона.
- Такая разница в возрасте и положении! Боюсь, эта опрометчивая женитьба не принесет ему счастья!
Счастье Збирайды волновало Генриха мало, а вот женщина, ради которой он все это затеял, в какой-то степени занимала. Особенно сейчас, когда все как будто сговорились ввергнуть его в грех уныния.
Для него не составило особого труда разузнать, где сейчас находится бывшая холопка Збирайды. Другое дело, что подстроить встречу с женщиной было нелегко по многим причинам. Но подавленный неудачами Генрих не стал особо ломать голову об имидже государя, связавшегося со вчерашней рабыней, и пошел напролом.
Хеленка же дни напролет пропадала на рынке или на складах, выгадывая на торговле зерном, овощами и сырами каждый грош для своего господина. Ей нравилась такая жизнь - нравилось общаться с людьми, торговаться, чувствовать себя человеком, которого уважают и с мнением которого считаются.
- Збирайдова Хеленка - разумная и оборотистая женщина! - было всеобщее мнение в торговых рядах. - Она честно ведет дела!
Осенью темнеет рано, поэтому навстречу заработавшейся дочери выходил старый Вацлав с фонарем. Так же было и в тот день - уставшая от беготни голодная Хеленка, переговариваясь в полголоса с отцом, пробиралась по осенней грязи уже пустынных и темных улиц. И именно тогда их догнала небольшая кавалькада богато разодетых всадников. Отец и дочь, опасаясь летящей из-под копыт грязи и возможного увечья, торопливо прижались к стене дома, заслонив полами плаща фитиль фонаря.
Но неожиданно, практически уже проскакавший мимо отряд остановился. Мало того, один из всадников развернул коня и направился прямиком к притаившимся путникам.
И как не темно было на улице, голос Генриха оробевшая Хеленка узнала сразу:
- Пани Хелена,- любезно предложил он,- на улице опасно в это время суток, я желаю вас проводить!
- Мой господин,- в смущении присела в низком поклоне растерянная женщина,- я недостойна такого знака внимания!
- Позвольте мне самому судить об этом!- твердо заявил Генрих, и кто-то из его людей подсадил её к нему в седло.
С трудом понимающая, что происходит, Хеленка в панике почувствовала, как мужская рука дерзко обнимает её за талию. От подбитого мехом плаща государя приятно пахло фиалковым корнем и особенным запахом богатого и ухоженного мужчины.
Немного выждав, пока растерянная женщина вновь обрела возможность соображать, Генрих напористо пошел в наступление:
- Я знаю, что Збирайда у себя в замке! Как же он отважился оставить вас одну? Мне говорили, что он и ночи не может без вас прожить!
Хеленка удивилась. Неужели, он её, низкую холопку, с кем-то обсуждал?
- В моей судьбе изменения, мой господин,- тихо пояснила она, - пан Ирджих женился, а я получила вольную!
Небольшая пауза в разговоре показала, что эта новость произвела на Генриха определенное впечатление.
- Вот, даже как? Кто же эта счастливица - новая пани Збирайдова?
- Вдова, француженка мадам Аннет де Бревай.
Генрих громко и презрительно рассмеялся.
- Я был более высокого мнения о его уме!
- Пани Анна весьма молода и красива, мой государь! - осторожно заметила бывшая экономка.
- Ну и что? - и она в смятении почувствовала на виске его дыхание,- разве это имеет хоть какое-нибудь значение, если владеешь женщиной с таким украшением!
И его рука бесстыдно и красноречиво провела по её груди.
- Мой государь шутит над своей рабыней?
Хеленкой овладело волнение такой силы, что задрожал голос, и гулко, грозя удушьем, забилось сердце. Что-то происходило с ней, о чем она и думать не смела, проведя всю жизнь в заботах о хозяйстве Збирайды. Нечто такое, что никогда не происходит с женщинами её положения и лет. Пытаясь обрести обычное хладнокровие, она настойчиво пыталась взять себя в руки, а Генрих, между тем, не унимался:
- Я говорю о том, что чувствую!
Глупости! Такого просто не может быть! Зачем его светлости женщина подобная мне, когда вокруг столько юных высокородных красавиц, согласных ради него на всё!
- Ты живешь в доме Збирайды?
Хеленка попыталась взять себя в руки, и, растерянно оглянувшись вокруг, торопливо пояснила:
- Нет, мой господин! Пан Ирджих купил мне дом возле рыночной площади! К сожалению, мы проехали поворот!
Генрих тот час развернул коня в сторону ратуши, и его маленький отряд проследовал назад в центр города. До тех пор, пока они не подъехали к небольшому, втиснутому между двумя особняками домику, маркграф больше не смущал женщину непривычными знаками внимания. Но зато, когда они остановились у дверей, он не только ссадил спутницу у порога, но и последовал за ней.
- Ты не хочешь пригласить меня в гости?
Генрих был достаточно высок, и Хеленке пришлось запрокинуть лицо, чтобы изумленно заглянуть в темные провалы глаз.
- Вас, в гости? - очарованно протянула она и поспешно распахнула дверь. - Конечно, мой государь! Вы в любом доме самый желанный гость, но меня смущает простота моего жилища - мне некуда вас посадить и особо нечем угостить!
- Не на полу же вы сидите,- рассмеялся маркграф,- и не из лужи пьете!
С этими словами он взял её за руку и перевел через порог дома.
- Не надо так смущаться,- Генрих ласково погладил пылающие щеки женщины,- должен же я знать, как живут мои подданные?
От столь откровенного прикосновения у Хеленки похолодело внизу живота.
- Уже глубокая ночь, мой государь! - мягко напомнила она.
- А вы мне посветите свечой!- улыбнулся маркграф, и тут же тихо отдал распоряжение своим людям. - Ждите!
И сам терпеливо подождал, пока выведенная из себя хозяйка, торопливо нащупав трут и огниво, зажгла свечу и осветила нищенскую обстановку тесной комнаты.
- Мой домик совсем маленький,- голос Хеленки дрожал от волнения, - здесь внизу ещё есть кухня. Там спят мои родители!
- А где спишь ты?
- Наверху, в мансарде!
- Да?- заинтересованно протянул Генрих.
Игривые интонации его голоса не оставляли сомнений в истинном смысле вопроса, но женщина упорно продолжала делать вид, что не понимает намерений гостя.
- Я там ещё работаю,- лихорадочно заговорила она. - Я ведь по-прежнему служу пану Збирайде. Продаю его хлеб и масло, веду расчеты с купцами и живу на то, что он мне платит!
- И много платит?- полюбопытствовал маркграф, проводя пальцем по её дрожащим губам.
- Я не жалуюсь, мой господин!
Хеленку от всех этих разговоров уже начал бить нешуточный озноб. Подсвечник предательски закачался в её ослабевшей руке.
- Я хочу увидеть твою спальню!
Лесная поляна с пожухлой листвой мгновенно мелькнула в её памяти, как напоминание того, что уже однажды было, и какая собственно разница, кто перед тобой - маркграф или барон, если ты опять вынуждена ему уступать? Но... было одно но!
- Вы господин в моем доме!
Хеленка поднималась вверх по лестнице, ничего не видя перед собой, лишь ощущая одеревеневшей спиной дыхание подпирающего мужчины.
От легкого толчка с тихим скрипом распахнулась дощатая дверь, и хозяйка с гостем очутились в маленьком помещении под самой крышей. Здесь было пронзительно холодно, а убранство нищенски скудно - свитки деловых бумаг, расходные книги, перья и чернильница на столе, и узкая аккуратная лежанка с большим распятием в изголовье. И только лишь маленькое зеркало, да сундучок под вышитой салфеткой говорили о том, что здесь обитает женщина.
Генрих внимательно и даже заинтересованно разглядывал мансарду. Он сделал шаг к столу, небрежно открыл книгу, листнул страницы, а потом обернулся к замершей у стены Хеленке.
- Не скажешь, что Збирайда тебя балует!
- Я всем довольна, мой государь!
Почему-то при этих словах горькая улыбка исказила губы мужчины, и он тяжело вздохнул.
- Неужели в этом мире есть хоть один человек, который всем доволен?
Маркграф поставил свечу на подоконник и замер у окна, угрюмо уставившись на поглощенные тьмой крыши своей уснувшей столицы.
- Мне плохо, Хеленка,- тоскливо пожаловался он ей,- на душе муторно и тяжело, успокой меня, милая!
Плечи женщины покорно опустились.
- Конечно, мой господин!
Хеленка привычною рукой раздевала стоящего перед ней мужчину. Ах, уже давно мужской костюм не содержал для неё никаких секретов! Ловко и расторопно, не путаясь в шнурках и завязках, снимала она с гостя одежду, стараясь не реагировать на его красноречивые прикосновения к груди, плечам, голове.
- Жестковато, - вытянулся маркграф на лежанке,- но твои формы, голубка, могут заменить любую перину!
Хеленка смущенно хмыкнула, распуская шнуровку корсажа, под пристальным изучающим взглядом бесцеремонного гостя. Её нешуточно знобило от тревожного волнения. Она никак не могла осознать, каким образом в её скромной постели оказался сам маркграф, и что будет дальше?
- Дрожишь, прекрасная холопка? Замерзла? Здесь действительно очень холодно, но я тебя сейчас согрею!
У Генриха лопнуло терпение, и он, подскочив с места, обхватил её плечи руками.
- Это от неожиданности,- робко всхлипнула Хеленка, - вы и я..., я не могу прийти в себя!
- Я неприятен тебе?
Неприятен? Вопрос показался ей настолько странным, что она изумленно заглянула в темные глаза мужчины. Генрих был красив, молод, от него за версту несло властью и богатством!
- О нет! - Хеленка порывисто припала к нему, как бы напрочь отметая этот вопрос. - Ваше внимание мне лестно! Я знаю, что вы слишком расстроены из-за панночки и нуждаетесь в участии!
Руки Генриха нетерпеливо скользнули по её плечам, освобождая от рубахи.
- Я нуждаюсь не в участии, я нуждаюсь в твоей любви! Ты ведь сможешь меня полюбить?
Его ладони, казалось, были везде - и на груди, и на бедрах, ласкали затылок, скользили по спине, и от этих нежных ласк и уговоров у Хеленки пошла кругом голова. Никто и никогда её не соблазнял, да она и не подозревала, что подобные отношения могут связывать мужчину и женщину! А уж когда губы Генриха соединились с её губами, казалось, вспыхнула огнем кровь.
- Мой принц!
- Я заприметил тебя ещё тогда, в замке Збирайды! Какие у тебя глаза, милая, какая грудь!
Его тихий голос завораживал, возбуждал, зажигал все тело колючими веселыми огоньками, и Хеленка почувствовала, что куда-то уплывает в его объятиях, теряя способность думать и осознавать происходящее. Что со мной?- мелькнула и исчезла в сладком тумане нечеткая мысль.
Спустя некоторое время к Хеленке вернулась способность воспринимать окружающий мир. В колеблющем свете свечи она увидела привычные стены комнаты, а главное, склонившееся над ней улыбающееся лицо Генриха.
- Милая?
Изумленными глазами она оглядывала его лицо, как будто видела в первый раз, а может, так и было на самом деле? У Генриха были такие красивые, ласковые глаза, добрая и одновременно лукавая улыбка. Он показался ей настолько привлекательным, что у женщины тоскливо и болезненно защемило сердце.
- Это безумие, - прошептала она,- вы сделали меня безумной, государь!
Генрих победно и довольно улыбнулся, удобно пристраивая свою голову на её груди.
- Любовь - это всегда безумие, сердце моё! Уйми мне головную боль, как в прошлый раз!?
И тот час крепко заснул, едва её ласковые пальцы погрузились в его волосы.
По многолетней привычке Хеленка просыпалась незадолго до рассвета.
Привычно сев на постели, она удивленно осмотрела свое обнаженное тело, и в ужасе ахнула, прижав к груди одеяло, моментально вспомнив события прошедшей ночи. Произошедшее, может, и показалось бы сном, но воздух её спальни пропах мужскими запахами, постель была измята, а на полу валялся забытый в спешке одевающимся государем шелковый шарф. Только проводив практически всю ночь проспавшего на её груди незваного гостя, смогла с часок вздремнуть и Хеленка.
Дверь скрипнула, и в комнату протиснулся отец. Вацлав уже был стар, ему шел седьмой десяток, но ум сохранил ясный и острый.
- Что это было, отец?- изумленно спросила его дочь.- Почему ему понадобилась именно я?
- Причуды властителя, девочка моя,- тоскливо вздохнул тот,- видно, ещё не закончились твои испытания!
- Может, он и не вспомнит обо мне больше? - нервно возразила Хеленка.
Но от одной этой мысли горечь затопила её душу. А что, если действительно, Генрих забудет о ночном происшествии? Как ей тогда пережить ещё и это разочарование?
Отец задумчиво осмотрел потрясенную и взволнованную дочь.
- Будь осторожна!
Хеленка, покраснев, опустила голову.
- Я постараюсь его забыть!
Но Вацлав только недоверчиво сморщил губы в ответ.
- Если он тебе даст это сделать!
Весь день, толкаясь среди повозок с зерном и сеном на рынке, Хеленка машинально обсуждала сделки с покупателями, торговалась, приценивалась, отдавала распоряжения приказчику, но делала все автоматически. Все её естество было полно очарованием прошедшей ночи, и оно настолько меняло привычный мир вокруг, что она с трудом его узнавала. Вроде бы все, как и прежде, но туманный флер поглотил знакомые лица, телеги, сено, рыночную площадь, сделав их бесцветными и смутными.
И только Генрих - его глаза и улыбка виделись внутренним взором настолько ясно, как будто именно он был явью, а все остальное сном.
Но когда она в сумерках, усталая и голодная вернулась домой, то с удивлением увидела непонятную толчею возле своей двери. Входили и выходили какие-то люди, разгружая занявшую почти весь проезд повозку с непонятным скарбом.
- Что случилось? - взволнованно ворвалась она на кухню, где мать заканчивала готовить ужин.
Проверявший её счета Вацлав с тяжелым вздохом оглядел раскрасневшуюся от волнения дочь.
- Эти люди работают с раннего утра! Они полностью переделали твою спальню.
Пораженная Хеленка, растолкав работников, поднялась наверх. Робко заглянула она в свою комнату и замерла от удивления. Все пространство спальни теперь занимала широкая с роскошными тюфяками, одеялами и подушками кровать под бархатным балдахином.
Работники доканчивали отделку стен комнаты, затягивая стены в тисненные орнаментом драпировки, но, судя по тому, как они спешили, к ночи отделку уже должны были закончить.
Их маленькая семья тихо сидела за ужином, настороженно прислушиваясь к стукам молотка. Вацлав испытывающим взглядом смотрел на смущенную и взволнованную дочь.
- Судя по всему, Генрих собирается вновь навестить тебя?- задумчиво пробормотал он. - Не успев избавиться от одного мужчины, ты мгновенно приобрела второго! Это плохо, дочь моя, очень плохо!
Упрек отца был справедлив, да и обычно безмолвная и робкая Гутка смотрела на дочь с заметной укоризной. Хеленка виновато опустила голову, покраснев от стыда.
Между тем, Вацлав продолжал:
- Ты итак достаточно времени пробыла неизвестно кем в замке у Збирайды!
- Я заботилась о его благополучии, за троих работая на его хозяйстве!- даже обиделась Хеленка. - А все остальное было не в моей власти!
- Я знаю, дочка,- согласно кивнул головой отец,- но у холопов нет выбора. Теперь выбор есть! Помни, вокруг люди. Сейчас нас в городе уважают, каждый знает - да, ты была крепостной, но честно работала на своего хозяина, и он дал вольную. И если даже приходилось угождать ему в постели, то твоей вины здесь нет - подневольная рабыня не может не исполнять желаний своего хозяина. Мне хвалят тебя за рассудительность, здравый смысл, оборотливость в делах! Ты - уважаемая женщина! Но стоит кому-то узнать, что у Хеленки появился любовник, и ты никогда не сможешь пройти по улице, не склонив головы от стыда. Достаточно один раз оступиться! У бедняков своя гордость и свои представления о чести! Конечно, после этой кровати разговоров не избежать, но если здесь будет то и дело появляться Генрих, каждый поймет, что ты променяла честное имя на кусок кружева!
- Но что делать, отец?
- Не знаю..., будь это кто-нибудь другой, а то сам маркграф! Не знаю! Только он тебе не нужен!
Отец обменялся быстрым взглядом с женой.
- Мы, конечно, часто думаем с матерью о будущем! После нашей смерти ты окажешься совсем одна, а это плохо! Может, кто-нибудь из достойных вдовцов этого города и захотел бы взять тебя в жены, и я уже слышал достаточно серьезные намеки на эту тему, но теперь...
Хеленка только рассеянно отмахнулась - она не собиралась замуж, и сама прекрасно сознавала, что без Генриха её жизнь будет значительно спокойней, но... самое спокойное место на земле - кладбище! Однако что-то никто туда не рвется в поисках тишины и респектабельности!
ЛЮБОВНИЦА.
И вот взволнованная Хеленка лежит на своей новой мягкой и роскошной постели и ждет. Ждет так, как никогда и никого не ждала, с тоской и замираньем сердца, с надеждой и смятением.
Часы на ратуше пробили десять, потом одиннадцать, двенадцать...
Генриха нет! Каждый стук, каждый скрип заставляет её тревожно подскакивать на кровати, но, увы, все напрасно! Может, Генрих проводил эту ночь с какой-то другой женщиной, да и, в конце концов, у него есть жена!
Час ночи.
С чего она решила, что он вообще когда-нибудь придет? Потому что всегда приходил Збирайда? Но разве этих мужчин можно сравнить? При мысли о бароне Хеленку даже передернуло от отвращения. Никогда больше она не позволит ему к себе приблизиться!
Измученная женщина перевернулась на другой бок. Как хорошо ей спалось совсем недавно на жесткой постели под лоскутным тощим одеялом, а эти роскошные тюфяки лебяжьего пуха и шелковые простыни превратились для неё в орудия пытки, не давая отдыха и сна.
Надо же, ей скоро сорок, а она только узнала, что значит быть женщиной! И зачем она это узнала? Чтобы снова забыть? Ведь понятно, что Генрих уже раскаялся, что связался с женщиной немолодой и некрасивой! Господи, да куда же делся её здравый смысл, рассудительность, которой она так гордилась? Ну, почему она так горько плачет, почему печаль разрывает сердце, почему ей так больно?
- Что дочка,- горько спросил утром Вацлав,- сладко тебе спалось на новой кровати?
- Что со мной, отец?- подняла она на него измученные заплаканные глаза. - Почему мне кажется, что моё сердце не выдержит и разорвется?
Может, тот и ответил бы, чем-нибудь грозным и нравоучительным, но лицо дочери было таким измученным, таким несчастным!
- Это пройдет,- Вацлав ласково погладил её по голове, как будто она была совсем маленькой,- подумай сама, ведь боль лучше, чем блуд! Кстати, у тебя есть дела - собирайся и иди в лавку жестянщика. Пришел заказ из замка на котлы и сковороды.
Дело есть дело!
Хеленка пошла на рынок. Побывала в лавке жестянщика, потолкалась в торговых рядах, и почему-то ноги сами понесли её в парфюмерную лавку. Экономку Збирайды там знали - она часто покупала дорогое мыло и благовония для Збирайды и пани Елены.
Дородный парфюмер приветливо улыбнулся давнишней клиентке.
- Хеленка, что пожелаете? Есть хорошее мыло из Венеции в виде шишек и лилий, как раз по лилейной ручке вашей юной паненки, а вот аравийские благовония - что будет угодно вашим господам? А это опиат, созданный по моему рецепту из мирры, ладана и кипариса, он снимет усталость и головную боль...
Женщина тщательно перебрала весь предложенный товар. Мыло она нашла себе быстро, но вот благовония! Всё было не то! У Хеленки прочно поселился в памяти запах фиалкового корня, и ещё чего-то пряного и возбуждающего, неотделимого в её сознании от любовника. Все предложенные торговцем ароматы были слишком густыми, навязчивыми и тяжелыми, и не подходили женщине её лет и положения.
- Неужели ничего не подобрали?- поразился парфюмер. - Насколько мне известно, пани Елена любит притирания с запахом сандала!
Он хорошо относился к Хеленке - всегда приятно иметь дело с женщиной, которая никогда не скандалит, но и не дает обвести себя вокруг пальца, отлично разбираясь в ценах и качестве товара. Но, похоже, сегодня обычная рассудительность ей изменила. Она смущенно перебирала серебряные и медные сосуды, не решаясь остановиться ни на одном из них. Понятно, что парфюмер был изумлен её странным поведением.
- Мне для себя! - тихо пояснила покупательница.
- Для себя?- протянул торговец, с недоумением глянув на женщину.
У него в голове не умещалось, как может порядочная женщина из простонародья позволить себе подобную покупку. Потом до него вдруг дошло, что Збирайдовой экономке, очевидно, нужно лекарство от головной боли - просто она не может толково объяснить суть проблемы. Женщины, что с них взять?!
- Хеленка, ты же знаешь, что мой товар только для знатных паненок! - мягко пояснил он. - Хочешь лекарство для себя, так сходи к травнице Офке, она обычно пользует простолюдинок!
К травнице, так к травнице! Имея такую бабку, как Агата, Хеленка не боялась ни травниц, ни ведьм. Эка невидаль - каждый зарабатывает на жизнь, как может!
Офка жила в убогой хижине, неподалеку от Менинских городских ворот, украшенной высохшим клочком сена, столь недвусмысленно рекламирующим специфический товар. Здесь же располагалась и её лавка, увешанная пучками трав и уставленная горшочками со всякой всячиной, пропитанная тяжелыми густыми запахами растирок и лекарств, и украшенная сушеными ящерицами, пауками и змеями.
- Никак сама Збирайдова Хеленка пожаловала ко мне,- удивилась старуха, выползая из темной глубины лавки, - что тебе понадобилось? Кто-то заболел и нужна настойка?
- Нет,- поморщилась Хеленка, заинтересованно оглядывая полки с оригинальным содержимым, - мне нужны притирания, подбери что-нибудь подходящее!
Вредная бабка мелко засмеялась.
- Никак у барона, наконец-то, выросли рога,- противно пискнула она,- давно пора! Столько девок перепортил, поганец! Седой уже, а все никак не угомонится!
- Это твои домыслы,- отрезала разозлившаяся Хеленка,- давай притирания, иначе я уйду в другое место!
Хмыкнувшая Офка, тем не менее, выставила на прилавок свой товар - ряды маленьких глиняных горшочков, но, к удивлению травницы, покупательнице ничего не подошло. Она придирчиво нюхала содержимое и решительно отставляла в сторону.
- Всё не то!
- Пресвятая Дева,- удивленно фыркнула старуха,- так кого же ты выбрала себе в любовники? Уж не самого ли маркграфа, что тебе ничем не угодишь?
Хеленка смерила гневным взглядом вредную травницу.
- Ты торгуешь или лезешь в души клиентов?
Неожиданно Офка покровительственно захихикала, похлопав её по руке своей высохшей, как птичья лапа ладонью.
- Ох, и глупа ты, внучка Агаты! Мужчины - это ведь кобели, они находят своих подружек по запаху, и если ты хочешь его усилить, то незачем отираться по парфюмерам - взмахни подолом, да мазни за ушами тем, что у тебя благоухает между ног!
Хеленка дико покосилась на бабку.
- Да-да,- подтвердила та,- лучшее средство изо всех!
- Нет, - язвительно отказалась покупательница,- это слишком сильное средство, мне бы что-нибудь послабее! Запах фиалки или лаванды...
- Но ты, дорогая, давно уж не фиалка, тебе сорок,- проворчала противная бабка, но все же достала что-то со своих полок,- ну-ка, понюхай!
Неожиданно это оказалась серебряная баночка, такая же, как и те, в которых продают притирания для господ. Хеленка нюхнула маслянистую субстанцию. В нос ударил смолистый сильный аромат хвойной свежести кипариса.
- Пожалуй,- с легким сомнением произнесла она, - да, возьму эту!
Офка опять мерзко захихикала.
- Подобные ароматы недешевы!
С деньгами у Хеленки было туго. Она едва-едва сводила концы с концами.
- Сейчас у меня таких денег нет,- вздохнула она, с сожалением поглаживая гладкую серебряную поверхность, - но со временем я с тобой расплачусь!
- Хорошо,- насмешливо согласилась старуха,- женщины подобные тебе уж если и влюбляются, то в мужчин, которые способны заплатить за их благовония.
Вот ведь, вредная бабка!
Увы, но её старания стать более привлекательной оказались тщетными, Генрих опять не пришел. Ещё одна бессонная ночь, политые слезами подушки, и унылое смирение.
И как будто этого было мало, не иначе, как нечистый приволок на следующее утро в Брно Збирайду.
Хеленка как раз проверяла качество привезенной из Черного леса капусты, беззлобно переругиваясь с приказчиками из-за слишком большого количества подгнивших листьев. И зачем только бездельники тащили этот малопочтенный груз так далеко, чтобы обогатить и без того огромные городские помойки?
Именно в этот момент во двор въехал в окружении вооруженных холопов сам хозяин. Хеленка даже голову в плечи втянула, заметив его во главе отряда.
А когда он, спешившись, сразу же направился к ней, женщину замутило от страха. Нечистая совесть не позволяла вести себя, как будто ничего не произошло. Стремясь скрыть дрожь в руках, она низко поклонилась, и, демонстрируя занятость, вернулась было к капусте, но не тут-то было.
- Зайди в дом, Хеленка, нам надо поговорить!
Только не это! От одной мысли, что они останутся наедине, её пробил холодный пот.
- Мне нужно срочно уйти, мой господин!
- Куда?- изумился Збирайда. - Мы с тобой так давно не виделись! Я соскучился, а ты убегаешь?
- Меня ждут на рынке, иначе сорвется очень выгодная сделка!
Пан Ирджих почувствовал неладное - Хеленка вела себя странно, прятала глаза, невнятно бормотала, да и, вообще....
- К черту сделки,- рявкнул обеспокоенный барон,- я хочу, чтобы ты уже сегодня лежала в моей постели!
Хеленка побледнела - этого она боялась больше всего.
- Мы не одни, мой господин,- мягко напомнила она, - не к месту сейчас затевать эти разговоры!
Упоминание было кстати. Действительно, скандалить с Хеленкой, когда на них, раззявив рты, смотрит с десяток любопытных холопов, было ни к чему! Збирайда раздраженно перевел дыхание и грубо приказал:
- Я требую, чтобы к вечеру ты была в моем доме!
- Конечно, мой господин, - поторопилась согласиться Хеленка, - но сейчас мне надо идти!
Она бы согласилась на все, что угодно, только бы вырваться из стен усадьбы, только бы убежать подальше от немилого мужчины. Между тем, громко выругавшийся барон, оставив в покое женщину, наконец-то, удалился в дом.
Воспользовавшись временной передышкой, Хеленка поспешила покинуть господский двор.
Она не знала, что почти сразу же после её ухода, обеспокоенный Збирайда, все-таки, решил проверить - что это за сделка, из-за которой его экономка пренебрегла обществом господина?
Но не успел он, оседлав коня, отъехать от дома, как дорогу ему преградила кавалькада неизвестно откуда и куда мчавшегося Генриха, и тот не нашел ничего умнее, как задержать свой отряд возле остолбеневшего от такой чести барона.
- Пан Ирджих! Вы из деревни? Как охота? Какое дело вас привело в Брно? - засыпал он его вопросами, зачем-то заставив спешиться и всю свою свиту.
Лошади и люди заполонили и без того узкую улочку, напрочь перекрыв её для любого движения, но малахольному правителю до этого было мало дела. Барон кратко ответил на вопросы, пытаясь понять, что от него нужно Генриху. А маркграф внезапно замолчал и неизвестно о чем думал, невозмутимо уставившись прямо ему в лицо. Збирайда весь извелся, перетаптываясь с ноги на ногу рядом с придурковатым сюзереном. Он уже жалел, что не послал вдогонку чудившей экономке холопов, но разве он знал, что дорогу ему преградит, превратившийся в истукана непутевый Генрих?
Между тем, тот, наконец-то (!), опять вспомнил об истомившемся вассале.
- Вас можно поздравить? - вяло спросил он. - Говорят, что вы женились на прекрасной француженке - мадам де Бревай?
- Да, пани Анна мне оказала такую честь! - скрипнул зубами Збирайда.
- Она совсем молоденькая,- меланхолично улыбнулся маркграф,- наверное, приятно иметь в вашем возрасте столь юную супругу?
- Приятно!
- Когда же вы намерены представить её ко двору в новой ипостаси?
Пан Ирджих сурово напомнил себе, что маркграфу позволено издеваться таким образом над своими подданными в силу своего особого положения, и огрызаться нельзя, как бы тот на это не нарывался.
- Моя жена не любит городской жизни! Она наотрез отказывается покидать поместье. Да ещё баронесса не совсем здорова и городской воздух только ухудшит её состояние.
Генрих тайком усмехнулся, заметив, что Збирайда не в себе от желания от него избавиться! Понятно, что барону не хотелось рисковать своим лбом, подставляя под рога, которыми бы юная супруга начала его охотно украшать.
Он намеренно тянул время, задав пану Ирджиху ещё несколько ничего не значащих вопросов, и совсем заморочив голову, наконец-то, отпустил. Понятно, что экономки к тому времени и след простыл!
Весь день Збирайда был как на иголках, отдав приказ тут же сообщить, когда появится женщина. Неужели ему придется силой призвать её к порядку? Это просто в голове не укладывалось, ведь умница Хеленка всегда была так покорна, так уступчива и услужлива.
- На месяц предоставил её самой себе,- нервно ходил из угла в угол Збирайда,- и вот она уже стала своевольной и непослушной. Нельзя женщинам давать волю, они не могут ею разумно распоряжаться!
Наступил вечер, а бывшая экономка - женщина, которая принадлежала ему целиком, от кончиков волос до кончиков пальцев, так и не появилась. Взбешенный Збирайда велел запрячь лошадей, и поехал в тот самый дом, который сам же, осел (!), ей купил.
В домике приветливо светились окна, когда люди Збирайды застучали в дверь. Им открыл старый Вацлав. Подслеповато щурясь, он настороженно вглядывался в нежданных гостей.
- Где Хеленка?- прямо из седла спросил барон.- Вели ей собирать вещи, я подожду здесь!
- Может, господин зайдет?- низко поклонился холоп.- Моя дочь плохо себя чувствует и просит оказать честь, посетив наш дом!
- Мой дом!- раздраженно рявкнул Збирайда, но спешился.
Хеленка в большом переднике шелушила вдвоем с матерью бобы. В очаге благоухала, томясь в тлеющих угольях, бобовая похлебка. Эта мирная картина немного урезонила разъяренного мужчину.
- Что все это значит?- резко поинтересовался он у экономки.- Почему я вынужден за тобой ездить? Разве я не велел тебе явиться ко мне вечером?
- Да, мой господин,- тихо ответила та, не поднимая глаз от работы,- но я очень плохо себя чувствую, у меня сейчас женские дни!
Вот так причина! Збирайда гневно вздернул брови.
- Ну и что? Чем эта мелочь может помешать тебе вернуться в мой дом?
- Зачем? - зябко передернула она плечами. - Я больна, мой господин! Мать готовит мне настойку. А завтра мы с вами встретимся, и я отчитаюсь в наших делах.
- Я останусь с тобой, мы все обсудим в постели.
Хеленка заметно смутилась, отчаянно покраснев.
- Но я сплю в кухне на лавке, - возразила она,- мы не поместимся здесь вдвоем.
Збирайда зло хмыкнул, пристально осмотрев низко согнутую голову в аккуратном белом чепчике.
- Вот что, дорогая,- грозно заявил он,- мне надоело с тобой пререкаться! Я не знаю, что с тобой происходит - может, действительно, это женские дни. Но учти следующее - завтра утром ты соберешь все свои шмотки и переедешь в мой дом. Я прожил без тебя без малого два месяца и понял, что совершенно зря женился на Анне. Но раз это случилось, то изменить уже ничего нельзя. Пусть живет! Но ты вернешься в Черный лес, и все встанет на свои места, как будто баронессы нет вовсе. Ясно?
- Ясно! - покорно кивнула Хеленка, с тоской наблюдая, как темнеет за окном.
Вдруг именно сегодня появится Генрих?! А тут топчется Збирайда!
- Мне нужно лечь в постель,- твердо заявила она, поднимаясь с места и смахивая с передника остатки шелухи,- а завтра я перееду в ваш дом!
Збирайда ещё раз недобро глянул на женщину и вышел за дверь. Хеленка нервно рассмеялась.
- И что ты собираешься делать? - поинтересовался отец. - Как скажешь, что не вернешься?
- Не знаю!
- Барон способен на все!- заметил Вацлав.
- Я постараюсь быть осторожной!
Хеленка грустно поднялась в спальню. Теперь она уже другими глазами смотрела на расшитые шелками подушки кровати - неужели это ложе единственное, что осталось у неё от надежд на счастье? Женщина осторожно открыла крышку серебряной баночки и понюхала содержимое - наверное, зря она потратила деньги?! Можно было отнести товар назад Офке, но ведьма замучает насмешками. Пусть остается, как напоминание о том, что могло бы быть и никогда не будет!
Осторожно присела она на кровать, тоскливо разглаживая шелковистую поверхность стеганного одеяла. Слезы отчаяния и безысходности потекли по её щекам.
И тут Хеленка услышала цокот лошадиных копыт за окном, стук в дверь и голоса. Она замерла, боясь поверить в чудо, и услышала, как лестница прогибается и скрипит под уверенно ступающими ногами.
- Спишь, душа моя?
Вместе с Генрихом в комнату ворвался вкусный морозный воздух, сила и энергия молодого здорового мужчины - улыбающееся лицо, быстрые движения, светящиеся черные глаза. Сердце счастливой Хеленки наполнилось любовью.
- Я ждала вас, мой государь!
И она протянула ему навстречу руки.
Генрих осторожно поцеловал любовницу и принялся раздеваться. Хеленка взялась ему помочь, и маркграф охотно подчинился.
- У тебя такие руки, сердце мое, что исцеляют любую усталость! - юркнул он под одеяло.
- Я рада услужить вам, мой государь!
- Посмотрим, как далеко распространяется твоя услужливость!- куснул он её за ухо.
В этот раз все получилось даже лучше, чем в первый. Она легко преодолела стыд и страх, перестав стесняться, и любовь загорелась в её сердце, превратив привычный и давно надоевший грех в нечто удивительно прекрасное.
- Благодарю вас, Генрих, вы сделали меня такой счастливой! - припала она поцелуем к мужской руке.
- Мне нравится слышать эти признания из твоих уст,- поцеловал он её в ответ,- потому что они идут от сердца, а мужчине всегда приятно делать своими объятиями женщину счастливой.
Но пришел и тот момент, когда любовники, насытившись друг другом, заговорили о делах.
- Сначала пропала Стефка, теперь пришла очередь Елены, - печально делилась Хеленка своими переживаниями с любовником,- какое-то проклятие довлеет над паненками Лукаши.
Проклятие лежало рядом, но Генрих не спешил признаваться в своих промахах.
- Бедная Елена, бедная отчаянная головка! - тяжело вздохнул он.
И Хеленка тут же кинулась его утешать.
- Лучше, конечно, уповать на лучшее,- практично заметила она, - зачем расстраиваться раньше времени? Когда-нибудь мы всё узнаем!
- Ты права, ангел мой! - Генрих, поуютнее устроил голову на её груди. - Самая лучшая в мире подушка!
- Спасибо, мой господин! Я рада услужить вам!
Хеленка немного помолчала, а потом неуверенно спросила:
- Вы, будучи в Черном лесу расспрашивали о Стефании, а потом куда-то отправили Карела? Это как-то связано?
Генрих приподнялся и настороженно покосился на любовницу, но потом вновь пристроил затылок между пышными грудями.
- Нет, не связано!
Он не собирался посвящать эту женщину в свои тайны, хотя было нечто в Хеленке такое, что вызывало доверие и толкало на откровенность. Да и её поразительная проницательность была достойна удивления.
Генрих перевел разговор на другое:
- Збирайда в городе! Вы виделись?
Хеленка смущенно прикусила губу.
- Да,- уклончиво протянула она, - виделись!
- И что?
Она не знала, что сказать коронованному любовнику - лгать было невозможно, сказать правду страшно. Но тот все понял, едва взглянув на неё.
- Всё настолько плохо?
Хеленка взяла себя в руки. Она не хотела вмешивать в их отношения с паном Ирджихом третьих лиц. В конце концов, годы жизни с капризным бароном научили её виртуозно управлять своим господином.
- Я поговорю с ним, мой государь!
- Ну-ну...
Ни одна ночь в её жизни не заканчивалась столь быстро! Вот, вроде бы, любовник только пришел и уже пора уходить.
- Вы так и не поспали,- с сожалением вздохнула Хеленка, помогая гостю одеваться.
- Ерунда,- небрежно отмахнулся Генрих,- сон, вообще, редкий гость в моей постели. Только лягу, как начинают одолевать разные мысли и все кончается одинаково - подскакиваю и ухожу бродить по замку! Только в предрассветные часы я могу задремать и то совсем ненадолго.
- Вы себя изнуряете, мой государь! Так нельзя!
- Мы - Люксембурги, народ крепкий! Меня больше волнуешь ты, душа моя! Я боюсь, что Збирайда тебя свяжет как овцу и увезет в свое поместье. Может, мне все-таки вмешаться?
- Не стоит,- отрицательно покачала головой Хеленка,- если на пана Ирджиха надавить, он, наоборот упрется, ведь дело касается его собственности! Если вы вмешаетесь, то бароны возмутятся, что вы лезете в их отношения с холопами, и ничего хорошего не выйдет!
- Однако ты рассуждаешь слишком смело для вчерашней рабыни!- рассмеялся Генрих.
- Мы с паном Ирджихом много лет имели одну голову на двоих, а он всегда умел мыслить здраво.
- Это Збирайда-то? Да он упрям как осел!
Хеленка не стала спорить, она любовно поправила шарф его шляперона, и тихо заверила:
- Я справлюсь с бароном!
Генрих неторопливо выправлял из прорезей рукавов кружево рубашки.
- Не опасно ли это?
- Но управлялась же я с ним на протяжении почти двадцати лет!
- Странные порядки завел в своем доме Збирайда, - хмыкнул маркграф,- упрямый, как черт, несговорчивый, самолюбивый и непокорный, он позволил крутить собой своей же рабыне. И вас женщин ещё называют слабым полом? Почему же ты, имея над ним такую власть, захотела от неё избавиться?
Стефка слабо улыбнулась.
- Представьте, государь, я всегда мечтала стать свободной!
- Свободной?- приподнял брови Генрих, недоуменно заглянув ей в глаза.- Разве человек может быть свободен?
Хеленка преданно потерлась щекой о его руку.
- Женщину делает свободной возможность любить мужчину, который ей по сердцу! Я это поняла, когда в моей жизни появились вы, мой государь!
Маркграф довольно рассмеялся и направился к двери, но на пороге оглянулся:
- Знаешь, я тоже осознал, что свободен, только когда позволил себе увлечься тобой! И, все-таки, будь осторожной со Збирайдой, мне кажется, душа моя, что ты его недооцениваешь!
Когда Генрих спускался по лестнице, его остановил согбенный от старости старик - отец Хеленки.
- Государь,- низко поклонился он,- у меня к вам просьба!
- Что тебе нужно?- недовольно спросил Генрих.
Ну, вот, не успел он завести себе женщину, как её родственники уже кинулись что-то у него вымогать! Но старик, вместо плаксивых жалоб на судьбу, быстро сунул ему в руки свиток бумаги.
- Пожалуйста, возьмите на сохранение!
- Что это?- сдержанно поинтересовался маркграф.
- Это вольная Хеленки. Скоро наступит время, когда барон будет способен спалить дом моей дочери, чтобы уничтожить эту бумагу. И я даже не знаю, где её спрятать, чтобы она не попала в руки пана Ирджиха.
Теперь уже Генрих совсем другими глазами посмотрел и на старика, и на грамотку. Действительно, ценная вещь!
- Ты молодец, Вацлав, что отдал это мне,- заинтересованно кивнул головой маркграф, - я буду хранить её вместе с самыми важными государственными бумагами!
И он спрятал свиток за пазуху коттарди.
ПРИДВОРНЫЙ СКАНДАЛ.
- Хеленка уже пришла?- спросил на следующее утро Збирайда служанку, подающую завтрак.
Он всю ночь отвратительно спал и задремал только под утро, мучаясь необъяснимой тревогой.
- И да, и нет, мой господин! - присела та в ответ.
- Что это значит, Илонка,- недовольно нахмурился хозяин,- яснее ты выражаться можешь?
- Она появилась на рассвете. Велела передать, что вынуждена выехать куда-то за город, поэтому просит вас не ждать её сегодня!
У барона даже ложка выпала из рук от удивления.
- Да что же это делается, черт возьми,- раскричался он,- в честь чего и куда её понесло? Я ведь приказал, чтобы она с утра была здесь!
- Пани Хеленка сказала, что появится сразу, как освободится! - пискнула испуганная служанка.
- Нет, этому пора положить конец,- барон в гневе выскочил из-за стола,- эта баба распоряжается мной, как будто я слабоумный старец на её попечении! Что хочет, то и делает! Вчера она была умирающей, а сегодня уже неизвестно зачем отправляется из города! Никогда пальцем её не трогал, но на этот раз так накажу, что в голове просветлеет, и она быстро вспомнит - кто из нас господин, а кто холопка!
Служанка явно что-то хотела сказать, но все-таки промолчала, мудро решив, что вмешиваться в этот конфликт себе дороже.
Разгневанный барон ещё немного пометался в досаде по дому, и, не находя себе места, приказал запрягать лошадей.
- Я ей устрою...,- со злобой бормотал он,- я ей покажу, как пренебрегать моими приказами!
Но не успел он сесть в седло, как из Шпильберга прибыл гонец с приглашением прибыть вечером ко двору. И какой теперь выезд из Брно?! Отчаянно выругавшись, Збирайда отправился в торговые ряды, решив посетить оружейную лавку, и, чтобы не ударить в грязь лицом на фоне придворных щеголей, нужно было купить пару новых перчаток.
К удивлению торговца оружием барону не понравилось ничего из того, что он предлагал.
Раздражение вылилось так же и на голову несчастного галантерейщика - ни одна из предложенных пар перчаток не была куплена, безжалостно раскритикованная недовольным Збирайдой.
Затеянная свара позволила пану Ирджиху хотя бы немного выпустить пар бешенства, с утра распирающего его грудь. Он вышел на улицу и рассеянно огляделся, раздумывая, куда бы ещё ему зайти и на ком бы выместить злость.
На глаза попалась парфюмерная лавка. Делать в ней вроде бы было нечего - все товары подобного рода всегда покупала Хеленка, но ему в голову пришло подобрать благовония для жены.
- Я ей изрядно потрепал нервы, - сказал он себе,- куплю какую-нибудь безделицу, чтобы поднять настроение.
В лавке сперто пахло розовым маслом, мылом, и прочей дребеденью, от которой у барона запершило в носу и, хотя Збирайда сюда никогда не заходил, его узнали.
- Пан Ирджих,- низко поклонился парфюмер,- чего изволите?
- Мне бы, какие-нибудь благовония для моей жены!
Торговцы всегда и все знали. Моравия не такое уж большое маркграфство, и вести по нему распространялись подобно пожару, а Збирайда был отнюдь не последним человеком в этом маленьком государстве.
- Пани Анна молода и прекрасна,- понимающе улыбнулся парфюмер,- оцените вот эти аравийские благовония! И хотя пани Хеленке в прошлый раз они не понравились, я думаю, дело в цене, а не в качестве!
- Хеленка,- удивился Збирайда, недовольно морщась и обнюхивая баночки и флаконы - у него моментально заболела голова,- ты, наверное, что-то путаешь, торговец!
- Но ваша экономка, пан Ирджих, сама мне сказала, что духи нужны именно ей! - горячо возразил говорливый хозяин лавки.- Наверное, у неё болела голова! Мой же товар слишком хорош для простолюдинок, вот я и послал её к травнице Офке, которая пользует бедных горожанок. Хотя..., женщина остается женщиной, ей всегда хочется себя приукрасить!
Что-то сильно и болезненно кольнуло Збирайду в грудь, заставив побледнеть. Он даже сам не сообразил, почему ему стало так плохо. Тихо, почти не дыша, барон поставил флаконы на прилавок и поинтересовался, где может найти Офку. Изумленный его странным видом торговец охотно объяснил.
Замерший от дурных предчувствий, плохо видя дорогу перед собой, Збирайда и сам не знал, как он добрался до грязной темной лавчонки. В увешанной пучками травы узкой комнате топталась беззубая старуха.
- Как же, как же, покупала, - с готовностью подтвердила та, - все перебирала, да выбирала - и то не этак, и это не так!
- У неё болела голова? - мрачно поинтересовался Збирайда.
Офка мерзко хихикнула.
- Помилуйте, пан Ирджих, разве у простолюдинок болит голова? Это болезнь знатных паненок!
- Так зачем же ей притирания?
- Не знаю, добрый господин, только Хеленка, в конце концов, остановилась на таких дорогих, что до сих пор за них не расплатилась!
- Не расплатилась? - нахмурился все более запутывающийся Збирайда.
- Только дала задаток,- ехидно проскрипела Офка,- уж не знаю, для кого ей понадобилось благоухать? Как не мажься, старуха, пятнадцатилетней не станешь, и благородного красавчика не приманишь!
- Благородного?! - слова старухи болезненно задели барона.- Почему - благородного?
- А наш брат такого даже не учует! Простолюдины любят, когда от их женщин пахнет пивом и пирогами с мясом!
- Ты хочешь сказать, что у Хеленки появился любовник? - у Збирайды перехватило дыхание от ревности и страха.
А вдруг мерзкая ведьма говорит правду? Да нет же, этого не может быть! Его Хеленка сроду не подняла глаз ни на одного мужчину и в постели была неизменно сдержанной и покорно исполняющей его желания, но не более того.
- Откуда я знаю,- между тем насмешничала старуха,- я его не видела! Только если женщина, оставшаяся без мужчины, хочет найти себе нового, то она делает все, чтобы привлечь к себе внимание - покупает кружевные косынки и чепцы, украшает корсаж лентами, а Хеленка этого не стала делать. Зато ей понадобились очень тонкие притирания, запах которых не сразу почувствуешь. Зачем? Не знаю! Это ваша холопка, вот вам как хозяину и задавать ей такие вопросы.
- Задам, Офка,- голос не слушался барона, и ноги противно дрожали изнутри,- обязательно задам!
Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Она не могла мне изменить! Хеленка очень разумна, но довольно-таки холодна. А зачем холодной женщине мужчина? Какой смысл ей его заводить? - тешил он себя, с трудом влезая на лошадь и направляясь к дому экономки.
Но горячо и властно бурлящая в груди ревность не внимала доводам рассудка, толкая на безумные поступки.
На его бешеный стук отреагировал старый Вацлав. Он отворил дверь и пропустил барона в дом.
- Что-то не совпало в расчетах, и дочь поехала утрясти эти дела с одним из покупателей зерна. Он живет где-то неподалеку от Брно, но Хеленка не знает точно, когда вернется, - спокойно пояснил ему старик в ответ на вопрос, где его дочь,- впрочем, подробностей я не знаю. Она со мной редко советуется!
Збирайда заторможено сел на шаткий стул и поглядел на сморщенного старика.
- У неё появился мужчина?- он не собирался задавать этот вопрос, но рот раскрылся сам по себе.
Пан Ирджих со страхом смотрел на Вацлава. Одна единственная фраза отделяла всю его жизнь от краха, потому что измену Хеленки он по-другому воспринимать не мог. Женщина, которой барон доверял как самому себе, в преданности которой никогда не сомневался, и вдруг отдала себя другому мужчине? Было от чего сойти с ума! Что же тогда представляет этот мир, неужели в нем нет места порядочности и верности, и лишь торжествуют вероломство и похоть бесстыдных шлюх?
- Я ничего об этом не могу сказать!- опустил глаза старик.
Сердце ухнуло в черную болезненную пропасть, и холодная волна ярости поднялась из самых темных глубин его натуры. Ведомый странным инстинктом Збирайда вскочил со стула и как охотничья собака обежал комнату, кухню, глянул на ведущую наверх лестницу и мгновенно, как будто ему было пятнадцать, а не пятьдесят два, взлетел по крутым ступенькам, ведущим в мансарду. Дверь со скрипом распахнулась и ....
Пан Ирджих стоял с поникшей головой и опущенными плечами и смотрел на широкую резного дерева кровать, застеленную шелковыми дорогими простынями, на меховое одеяло из шкурок куниц, на балдахин из венецианского бархата. Всё вместе стоило столько, что можно было на эти деньги купить четыре таких дома, как этот. И запах..., навязчивый запах фиалки, смешанный ещё с чем-то, истинно мужским, пропитавший воздух в комнате.
Барон растерянно оглянулся - ему казалось, что он спит и видит какой-то непрекращающийся кошмар. На пороге появился запыхавшийся от крутого подъема, держащийся за сердце Вацлав.
- Кто он?- свистящим шепотом спросил он старика.
- Я не знаю!- то же тихо ответил тот.
- Ты лжешь, холоп!
Ледяное спокойствие охватило барона - так с ним бывало в минуты смертельной опасности. Сейчас ему как будто ничего и не угрожало, но в опасности было его самое дорогое, самое бесценное имущество - его Хеленка! Какой-то негодяй пользовался на этой проклятой кровати её теплым и уютным телом, здесь она кому-то отдала то, что по праву господина принадлежало только ему.
Надо было срочно действовать и вернуть все на круги своя. Хеленка ещё раскается, когда он её сурово накажет, чтобы в дальнейшем неповадно было и помыслить о таком предательстве. Но прежде - мерзавец, осмелившийся покуситься на чужое имущество! Он ему покажет, как задирать подол его крепостной!
- Ты не мог не видеть того, кто тут мял её целыми ночами, - схватил он старика за грудки и нешуточно тряхнул,- вся комната пропиталась его вонью! Вы живете здесь только втроем, и ты не можешь не знать, кто распорядился доставить сюда эту кровать?
- Я не говорил, что не видел его,- не дрогнул Вацлав,- я сказал, что не знаю, кто он!
- Так опиши!
Вацлав мгновенно сориентировался. Солгать? Так ведь люди барона непременно будут допрашивать соседей и кто даст гарантию, что никто из них случайно не разглядел маркграфа, когда он выходил или заходил в дом? Лучше, по возможности, придерживаться правды.
- Это мужчина лет тридцати, с черными волосами и темными глазами, довольно красивый. Он высокий и чуть сутулится!
Молодой, красивый? Тревога невыносимым тошнотворным жаром окатила барона. Кого-то ему напомнило это описание! Но кого?
- Ах, Хелена, Хелена,- горько покачал он головой, вытаскивая из ножен меч и с озлобленным наслаждением превращая эту постель - свидетельницу обмана и измены в безобразные лохмотья,- как же ты могла? Как я тебя любил, как доверял, ты была моим сердцем, моей душой. Ты предала двадцать лет нашей любви!
- Но ведь вы женились,- отец робко сделал попытку защитить дочь,- поэтому она и посчитала себя свободной от обязательств по отношению к вам!
- Да ты никак с ума сошел, холоп,- сабля полоснула по подушке, и перья полетели по всей комнате,- мало ли какую я бабу обхаживаю, но это не значит, что моя холопка в праве тоже завести себе любовника.
- Но...,- заикнулся было Вацлав, и тут же испуганно замолчал.
И тут только Збирайда кое-что вспомнил. Громко ахнув, он сразу же забыл про несчастную постель и кинулся к столу с бумагами.
- Ах, я идиот, дурак, безмозглый тупица,- стонал он, лихорадочно перебирая свитки на столе Хеленки,- я же сам ей дал вольную, чтобы успокоить ревность Анны! Ну, ничего, сам дал - сам же и уничтожу!
После первых неудачных и поспешных поисков, он сел поудобнее, отдышался, схватившись за неистово бьющееся сердце, и уже не спеша и внимательно стал проглядывать все бумаги.
Вацлав обеспокоенно наблюдал за ним, мысленно благодаря Господа, что тот надоумил его отдать вольную маркграфу. Збирайда просмотрел все свитки, пролистал расчетные книги и понял, что нужной бумаги среди них нет. К тому времени он просидел в комнате уже больше часа, и более-менее успокоился. Кинув рассеянный взгляд за окно, барон заметил, что улицу окутали ранние зимние сумерки и нужно срочно ехать домой переодеваться для визита к маркграфу, которому так некстати приспичило его увидеть.
Голова работала на диво ясно, хотя на сердце была жуткая тошнотворная тяжесть, и руки мерзко тряслись изнутри.
Итак, Хеленка - его преданная и нежная возлюбленная оказалась обыкновенной шлюхой, слабой на передок потаскушкой. Судя по убранству кровати, она сумела прельстить какого-то очень богатого шляхтича. Збирайда был достаточно богат, но он бы не смог подарить нечто подобное даже самой распрекрасной любовнице. Мало того, этот неизвестный был, по словам Вацлава, красивым и молодым! Кто же это мог быть? На кого Хеленка его променяла? Да и кто мог польститься пусть даже на цветущую, но далеко не юную женщину, вчерашнюю рабыню, которая лучше всего на свете умела слушать и молчать, а это совсем не то, что требует от своих потаскух именитое панство! Где они могли встретиться, как тот сумел её уговорить впустить его в свою постель? Она сопротивлялась? А может, сама улеглась под него?
Стоило Збирайде только представить, как Хеленка подставляет под чей-то жадный рот свои, так много раз целованные им губы, он почувствовал физическую боль. Ему было настолько плохо, что пан Ирджих только неимоверным усилием сумел взять себя в руки.
Хватит! Нельзя так распускаться! Ещё ничего не потеряно. За чужие объятия она свое получит с лихвой, а потом когда спина заживет, вернется в его постель и будет и дальше ему покорно служить. Правда, он не нашел вольной, но кому она в его замке её предъявит? Пустая, бесполезная бумажка!
Но прежде, пусть скажет, кто её любовник. Он убьет этого сосунка прямо у неё на глазах! На кого же эта дурища его променяла? Его, Збирайду, которому, не смотря на возраст, не было равных в состязании на мечах!
Именно такие доводы приводил сам себе пан Ирджих, пытаясь утихомирить пылающее от невыносимого горя и обиды сердце.
Во дворце его направили в покои вдовствующей маркграфини. Именно там сегодня был назначен прием по какому-то торжественному случаю, какому конкретно, выведенный из себя пан Ирджих не разобрал. Да ему и дела до этого не было!
В покоях высокородной дамы уже сидела жена Генриха Анна-Мария, с дурацкой собачонкой на коленях, но никто не смотрел на молодую маркграфиню, в том числе и свекровь, все ловили каждое слово из уст какой-то разряженной вертлявой бабы.
- Кто это? - спросил он у хорошего знакомого барона Кутновски.
Тот только плечами пожал.
- Наверное, очередная маркграфская шлюха! Они у него не переводятся.
Кутновски сочувственно глянул на почерневшего Збирайду. Про связь Генриха и пропавшей Елены при дворе знали все, кроме самого барона. Но сейчас мысли пана Ирджиха были далеки от крестницы.
Как и все подданные молодого государя, он был недоволен его поведением. От правителя все-таки ожидаешь более высокой нравственности! Хочется быть вассалом сюзерена, для которого слово честь не пустой звук. Вот, например, он - Збирайда! То же, конечно, не ангел и нет-нет, да и задерет юбку, какой-нибудь девчушке, но он всегда их выдает замуж и дает приданое. Разве эти маленькие шалости можно назвать развратом? Тем более что девки ему и так принадлежат со всеми потрохами по священному праву первой ночи. Збирайда был убежден в своей правоте - ведь так жили его предки, все соседи и родственники. Но выходки маркграфа уже переходили всякие границы и вызывали у его подданных недовольство именно тем, что тот не выполнял условия игры.
- В кого он такой?- продолжал удивляться Кутновски.- Его отец был сдержанным человеком! Мать, конечно, вела себя очень свободно, но никто и никогда даже намеком не бросил, что она изменяет своему мужу. А этот просто чудо какое-то! Силищи немереной, несмотря на худобу. Во дворце вечно крутятся какие-то девки, да пошли смутные слухи, что он завел шашни с простолюдинкой.
Збирайда слушал приятеля вполуха, потому что в зал вошел сам предмет их пересудов.
Оживленный, в прекрасном настроении маркграф был одет в парчовый упленд с кружевной рубашкой, широченные рукава которой выглядывали из отделанных мехом рукавов, схваченные золочеными зарукавьями. Белые шоссы, чулки которых были расшиты золотыми дубовыми листьями, сапоги кордовской кожи. Что и говорить, в сочетании с черными локонами и красивым лицом все это выглядело и роскошно, и величественно. Генрих умел подать себя подданным во всем великолепии царственного блеска.
Он подошел к жене и матери, поприветствовал их, но садиться не стал, двинувшись в обход зала. Останавливаясь то там, то тут, Генрих непринужденно переговаривался с приглашенными на праздник гостями и придворными. Все заметили, что государь сегодня весел и любезен.
Пан Ирджих тупо ждал своей очереди. У него сильно болела голова, и хотелось побыстрее услышать, зачем он понадобился маркграфу, а потом незаметно удалиться к себе, чтобы в покое подумать о своем несчастье. Хеленка никак не выходила из головы и, доводя до тошноты, почему-то чудился едва уловимый трижды проклятый им запах фиалкового корня. Наверное, он никогда больше не сможет спокойно глянуть на эти цветы!
Збирайда отчаянно покрутил головой - что за наваждение, уж не сходит ли он с ума? Но запах вместо того, чтобы исчезнуть становился все сильнее и сильнее и настойчиво лез в нос. Озадаченный барон поднял голову и увидел, что маркграф остановился напротив него. Это он так вонял!
Пан Ирджих шокированным взглядом смотрел в черные блестящие глаза государя, а в голове между тем, все взорвалось страшной догадкой. Этот запах..., описание Вацлава: молодой, красивый, высокий...., чуть сутулится.... А Кутновски что-то говорил о нищей горожанке? Силы небесные! Да за что же это все ему, чем он так прогневил Бога? Сначала этот подлец чуть не изнасиловал покойницу Стефку, потом вытащил из Черного леса на погибель Еленку, а теперь и до Хеленки добрался!
Маркграф ему что-то говорил, но в ушах барона стоял такой гул, что он ничего не слышал. Этот мерзкий распутник и его милая, ласковая возлюбленная? Нет, только не это!
- Что с вами, барон?- пробился в замутненное сознание озабоченный голос Генриха. - Вам плохо? Вы так побледнели и осунулись!
- Нет, государь, мне хорошо,- неожиданно рассмеялся Збирайда, не замечая, как у него по щекам покатились слезы,- зачем она вам? Вы же черный, как выходец из ада! А она такая светлая, моя голубка!
Краем уха барон услышал дружный ошеломленный вздох, раздавшийся в притихшей зале, только что полной шумом смеха и голосов.
- Не только вы нуждаетесь в свете,- невозмутимо заметил в ответ на дерзкий выпад Генрих,- солнце нужно всем!
- Она уже не молода, с чем же предстанет перед Господом?
- Мне не понятно ваше волнение!
С этими словами маркграф повернулся к нему спиной.
- Вам сообщат о вашей дальнейшей участи! - бросил он через плечо.
И, как ни в чем не бывало, продолжил обход приглашенных, заговорив о чем-то с растерянным Кутновски, отвечающим невпопад. А покрывшегося холодным потом и державшегося за сердце Збирайду, взяла в кольцо стража. В окружении людей в кирасах, под изумленными взорами придворных, барона вывели из зала. Последнее, что он увидел, было торжествующее и довольно улыбающееся лицо пани Марии, бывшей Лукаши. Что ж,- устало подумал барон,- долго она ждала этого мига и, наконец, дождалась! Месть сладка!
На выходе из дворца процессию догнал один из приближенных к маркграфу дворян.
- Вам велено оставаться в вашем городском доме под домашним арестом, вплоть до дальнейших распоряжений государя!
Збирайда безразлично кивнул головой. Что ж, удовольствие высказать маркграфу в глаза, что о нем думаешь, стоит дорогого! Понятно, что злопамятный Генрих сейчас обдумывает месть, но только он не собирается изображать из себя покорного барана. У него свои планы на завтрашний день! Хеленку надо было спасать, нужно объяснить этой доверчивой и чистой душе, с кем она связалась и что её ждет в дальнейшем, если та будет упорствовать в своем заблуждении!
- Михась,- позвал он своего ближнего холопа,- возьми, сколько нужно людей, поставь их на всех городских воротах, и когда Хеленка появится под стенами города....
В доме же Хеленки всю ночь горел свет одинокой свечи, зажженный Вацлавом. На уютной, маленькой кухоньке сидели за чисто выскобленным столом двое мужчин и разговаривали по душам. Мерзнущие под окнами люди маркграфа и не подозревали, насколько далеко от любовного было его сегодняшнее свидание.
Вацлав не спеша рассказывал Генриху историю рождения Стефании, Елены и всю подноготную мятежного барона. Правитель, побывав в спальне любовницы и увидев погром, пожелал подробно узнать, что произошло в его отсутствии, и разговор сам по себе вышел на события более чем двадцатилетней давности.
- Я никогда не мог понять, господин, почему барон так привязался к моей дочери. Это сейчас она уверенная в себе, умная женщина, которая знает цену и себе, и людям. А тогда, испуганный четырнадцатилетний ребенок с детским личиком и худая как щепка. И, однако, Збирайда прикипел к ней всей душой и телом! - говорил отец Хеленки.
- Я как раз хорошо его понимаю, Вацлав,- не согласился с доводами маркграф,- приходит время, когда мужчина начинает понимать, что главное в женщине даже не красота или способность дарить удовольствие, а тепло, нежность, чувство уверенности и надежности в подруге. Очевидно, инстинктивно барон это всегда понимал, пока дьявол не подсунул ему эту дешевую потаскуху - пани Анну. Но и ему хватило двух месяцев, чтобы раскаяться в выборе. А теперь я сижу тут с тобой, старик, и не знаю, что делать. Как, по-твоему, Хеленке грозит опасность?
- В этом нет никаких сомнений, мой государь. Не знаю даже, увижу ли я когда-нибудь живой мою голубку!
- Я посадил его под домашний арест!
- Толку-то, у него куча на все готовых холопов!
Генрих задумчиво сморщил лоб.
- Хелена говорила мне, что справится со Збирайдой!
Вацлав снисходительно посмотрел на государя - вот уж никогда не думал, что на старости лет будет учить таким простейшим вещам самого маркграфа.
- Мужчина способен простить женщине многое, но только не измену. Вообще-то, пан Ирджих человек не жестокий, никогда ни на кого зря руку не поднял, и к своим дворовым людям относится хорошо, но Хеленка всегда была на особом положении, вот и подумала, что сможет с ним управляться и дальше так же легко, как раньше!
- Почему она решила, что избавилась от Збирайды навсегда?
- Хеленка ведь не знала, что баронесса так сразу ему осточертеет. Она рассчитывала, что с вольной проживет год в Брно, по закону станет горожанкой. Тогда у моей дочери появилось бы право просить защиты от его домогательств у городского капитула.
Генрих презрительно фыркнул, устало расправляя плечи.
- Что ему городской капитул, когда он даже меня не боится?
Но Вацлав отрицательно покачал головой, убирая нагар со свечи.
- Не скажите, мой государь, ссора с городом для Збирайды ничуть не менее серьезна, чем ссора с сюзереном. Опала вещь, конечно, неприятная, но гораздо хуже, если твои товары запретят покупать и продавать на городском рынке - моментально станешь нищим! Другие города не близко, да и там свой рынок, давно сложившийся уже без него. Придется платить втрое большие пошлины, да и масса других не менее неприятных неудобств.
В голове у маркграфа не укладывалось, что для барона гнев кучки торгашей более опасен, чем его собственный.
- Я сам в состоянии защитить Хеленку!- нахмурился он.
- Каким образом? - тяжело вздохнул Вацлав. - Предъявите её вольную? Но как, мой государь, вы объясните свою заинтересованность в этом деле? Откуда у вас эта бумага и почему вы вмешиваетесь в дела барона с его пусть и бывшей крепостной?
Старик выдержал продолжительную паузу, дожидаясь реакции со стороны собеседника, но Генрих только подавленно молчал, и тогда он продолжил:
- Хеленка слишком незначительная фигура для человека вашего ранга, чтобы демонстрировать интерес к её персоне. Что будут думать о вас подданные, если узнают, что вы развязали войну с таким влиятельным бароном, как Збирайда, из-за его бывшей рабыни? Это сильно повредит вам в глазах не только знати, но даже простолюдинов!
- Это тот самый случай,- хмуро пошутил маркграф,- когда быку позволено больше, чем Юпитеру? Но я не могу сидеть, сложа руки и ждать, пока он её сживет со свету! Завтра же я вызову к себе членов капитула и поговорю с ними о том, чтобы Хеленку раньше срока признали горожанкой! Существуют же какие-то исключения?
Вацлав недоуменно пожал плечами.
- Магистрат обычно держится, как каменный, когда дело касается его привилегий и кутюмов! Но моя жена бывшая горожанка.. Когда Гутка вышла за меня замуж, она потеряла все привилегии и стала крепостной, но, может быть, сам этот факт поможет Хеленке претендовать на получение гражданства в более короткий срок, чем год и один день?
- Надо попробовать,- вздохнул, поднимаясь с шаткого стула Генрих,- я сделаю всё, что в моих силах! Натравлю на Збирайду всю его родню, раздую, насколько возможно, скандал с оскорблением моей персоны. А там, глядишь, все и обойдется, он одумается и не тронет женщину!
Утром маркграф сидел за поздним завтраком, размышляя, когда и как ему поговорить с членами магистрата, когда в комнату зашел капитан стражи и доложил, что Збирайда самовольно покинул дом и направился в Черный лес.
- Мы предупредили стражников на городских воротах, чтобы барона не выпускали, но его люди разметали стражу и вырвались на свободу.
Генрих сразу же потерял аппетит.
- Прикажи запрягать лошадей, я отменяю все дела и еду в магистрат,- приказал он своему мажордому.
- Но, государь...
- Безо всяких но..., - нахмурился маркграф, покидая стол, - будут тут всякие самодуры с неуважением относится к порядкам в моей столице! Я лично встану на сторону города против этого невежды, и мы его проучим!
ЧЕРНЫЙ ЛЕС.
А Хеленка и не подозревала, какие страшные тучи сгустились над её головой.
Она, конечно, понимала, что разговора со Збирайдой не избежать, но долго размышлять об этом не хотелось, потому что впервые за всю свою жизнь женщина была восхитительно счастлива.
Да, она прекрасно осознавала, что маркграф вовсе не безупречный принц из сказки. Помнила она и слезы Стефки, и как он жестоко поступил с Еленой, опозорив девочку. Все помнила, все знала, но разве бывают идеальные люди? А Генриху тем более приходится быть жестоким, ведь он государь!
В отличие от Збирайды возлюбленный был с ней непривычно нежен и внимателен. А его коварство, лживость и прочие нелицеприятные черты характера, о которых ей часто рассказывали, характеризуя государя, не казались ей такими уж ужасными. Кто без греха? Да и какое ей было до этого дело, если весь мир, благодаря Генриху, стал настолько прекрасным.
Хеленке казалось, что белый снег на обочине дороги сверкает волшебными разноцветными искрами, а воздух вкусен и свеж, как самое изысканное лакомство. И даже ели вдоль дороги вроде бы стали пушистее и зеленее. Как же она всему радовалась, каким безбрежно высоким и синим, казалось даже мрачное зимнее небо.
Из Брно ей пришлось выехать по вполне уважительной причине. Туповатый приказчик по ошибке отрядил покупателю не два воза с зерном, а три. А тот, забрав товар, заплатил только за два. Вот и пришлось ехать в небольшое поместье неподалеку от города, разбираться, в тайне радуясь, что получила отсрочку от объяснений со Збирайдой. Пока суд, да дело, зимний день короток, и Хеленка не отважилась пускаться в путь, на ночь глядя, оставшись ночевать в поместье.
Лошадь осторожно ступала по обледеневшей ухабистой дороге, и Хеленка не сразу заметила выехавших ей на встречу знакомых холопов Збирайды.
- Простите, пани Хелена,- почтительно извинились они,- но у нас приказ - если вы окажите сопротивление, поступить с вами грубо. Будет лучше, если вы по-доброму последуете за нами!
Сердце испуганной женщины укатилось в пятки, но Брно был далеко и думать нечего, убежать от погони. Пришлось смириться.
- Куда мы едем?
- В Черный лес!
Это было то, чего она боялась больше всего, но, может, удастся убедить Ирджиха оставить её в покое? Не надо паниковать раньше времени, как не противно сжимаются все внутренности от тошнотворного страха.
Это была самая тяжелая дорога из тех, которые приходилось преодолевать Хеленке. Окружавшие женщину слуги посматривали на неё со странной смесью сочувствия и недоумения, и их взгляды говорили больше всяких пространных угроз, что дела её по-настоящему плохи.
А вот и Черный лес. Завидевшая знакомую фигурку экономки дворня со всех ног бросилась к ссаживающейся с лошади женщине. За их действиями из окна мрачно наблюдала пани Анна. К ней замковая челядь относилась гораздо хуже. Сразу было видно, что они по-прежнему считают главной эту состарившуюся простолюдинку, которую отринул от себя их господин.
- Какого ей черта здесь надо?- спросила она сама себя. - Збирайда в Брно...
Но, к её удивлению, нахальная баба направилась прямо в баронские покои.
- Нам нужно поговорить, госпожа! - низко поклонилась ей она.
- Уж не о моем ли муже, милочка?- сухо спросила баронесса. - Так предупреждаю сразу, переговоров не будет. Ты ловко сбросила эту боль на мою голову.
Хеленка прикусила в досаде губу.
- Но вы, госпожа, могли за него и не выходить! Вас к этому не принуждали,- вполне резонно возразила она,- сделанного не повернуть, он ваш муж. Вам как-то придется с этим жить, и я не думаю, что мое присутствие укрепит ваш брак!
- Тогда почему ты здесь?- неприязненно сверкнула зеленью глаз Аннет.
- В этом нет моего желания! Помогите мне уехать!
Баронесса только хмуро фыркнула, презрительно оглядев взволнованную женщину.
- Я? Помочь тебе? Да Збирайда меня со свету сживет, если я вмешаюсь в ваши дела!
- Да уж,- тяжело вздохнула Хеленка, испытывающее оглядев исхудавшую француженку, - вижу, вам не сладко пришлось, госпожа? В глубине души пан Ирджих справедливый человек, только вот женщин за людей не считает. Даже к собакам и лошадям относится лучше! Но с ним можно ладить, когда-нибудь вы это поймете...
Неизвестно как бы дальше сложился разговор между женщинами, когда за окном вдруг послышался далекий звук рога.
- Збирайда, - побледнела Хеленка,- надо же..., как быстро!
- Явился,- помрачнела и Аннет,- закончилась моя передышка. Похоже, ты не рада, милочка?!
Но Хеленка ничего не ответила на этот ядовитый выпад. Она наблюдала, распахнув окно, за заполошно мечущейся вокруг господина дворней. Увидела, как он о чем-то спрашивает низко склонившегося перед ним управляющего, а потом поднимает голову и смотрит прямо на неё. И женщина вздрогнула от заметной даже с такого расстояния тяжести его взгляда. Ледяной, безотчетный ужас охватил Хеленку.
Збирайда совсем не злой, он справедливый,- мысленно уговаривала она себя,- конечно, ему не понравится то, что я скажу, но он не должен меня убить. Не может быть, чтобы пан Ирджих забыл, сколько лет я верой и правдой ему служила.
Заметив, что барон направляется в дом, Хеленка закрыла окно и мысленно прочитала молитву. Усмехающаяся Аннет, догадавшаяся, что сейчас будет свидетелем того, как эта хитроумная стерва получит по заслугам, вновь уселась за шитье.
Барон не заставил себя долго ждать. Резким пинком он открыл дверь и ворвался в комнату. И сразу наткнулся на напряженный взгляд сине-серых глаз Хеленки. Збирайда застыл на пороге, глядя на бледное, испуганное лицо и пытаясь восстановить дыхание, потому что преодолел расстояние до комнаты практически бегом.
Хеленка низко поклонилась.
Збирайда смог оторвать от неё взгляд и глянул на жену. Ехидная улыбка, непроизвольно кривившая губы женщины дала ему понять, что эта шлюха догадывается о том, что он рогоносец. Поначалу ему захотелось выгнать прочь наглую бабу, но потом барон передумал. Анне то же надо будет преподать урок сдержанности, а то развеселилась она явно не к месту.
Барон прошелся грязными сапогами по коврам и развалился в кресле.
- Вы, наверное, поражены, пани, - обратился он к баронессе,- что я так быстро вернулся, и вы не успели по мне соскучиться? Но радости видеть меня вы обязаны вот этой холопке! - он небрежно махнул рукой в сторону стоявшей в оцепенении Хеленки.
Насторожившаяся жена выжидающе посмотрела на него, гадая, что ещё задумал этот изувер, но внимание Збирайды уже переключилось на экономку.
- Смотришь, милая? Думала, что вечно будешь бегать от меня? То у тебя болит живот, то ты ринулась неизвестно зачем из Брно, когда тебе ясно дали понять, что твое место в моем доме! Может, мы, наконец-то, с тобой объяснимся?
Хеленка тоскливо покосилась на злорадствующую Аннет.
- Мне бы хотелось поговорить с вами наедине, мой господин!
- А какие у меня от супруги тайны? - продолжал ерничать Збирайда. - Говори, объясни нам, что за странные игры ты затеяла? Если господин говорит рабыне, что желает её видеть, она должна немедля кинуться выполнять его желание!
- Но я больше не рабыня, вы сами дали мне вольную! - Хеленка знала, что не стоит ему этого говорить, но от дурных предчувствий потеряла над собой контроль.
- Да? - издевательски приподнял брови пан Ирджих.- Так, где же она? Покажи!
- У меня её нет!
- А раз нет, тогда и для меня она не существует!
Он мрачно смотрел в осунувшееся от тоски родное лицо.
- Так что же случилось с тобой в Брно? Почему ты ослушалась меня?
Она столько лет прожила рядом с этим мужчиной, что моментально поняла - он все знает, и теперь просто играется с ней, как кот с мышью. Всё! Хеленка грустно посмотрела в окно, поймала глазами темные облака. Неужели придется перечеркнуть годы осторожности, благоразумия и осмотрительности?
- Вы освободили меня,- твердо напомнила она,- и у меня появилась собственная жизнь!
Збирайда ошеломленно смотрел на неё и не верил собственным глазам. Эта гордая, непреклонная, со святящимися глазами женщина вовсе не его нежная и покорная Хеленка. Это какая-то незнакомка!
- Что ты имеешь в виду, говоря о собственной жизни?- сухо поинтересовался он. - Разве ты не служишь мне?
- Служу,- сухо отрезала Хеленка,- но только не в постели!
- Вот даже как? А не потому ли, что впустила в неё другого?
Женщина промолчала, сурово прикусив губу, но Збирайда и не нуждался в её словах.
- Я тебя поднял из грязи, сделал своей любовницей! Доверяясь, спал на твоем плече, а ты предала меня, став обыкновенной шлюхой!
- Я полюбила!
- Кого, дурочка?- насмешливо воскликнул барон.- Опомнись, милая! Ты видела мир только из моей кровати, что ты знаешь о мерзости порока? Генрих развращен до предела, он невероятный распутник!
Хеленка непонимающе вскинула на него удивленные глаза. При их открытом ясном взгляде вся злость и ярость ушла куда-то из сердца Збирайды, остались только боль и страдание.
- Глупышка, и что с того, что он маркграф? Разве он будет любить тебя так же, как я?
Но, похоже, женщина перед ним была не в состоянии оценить этого крика души. Уму непостижимо, о чем она думала все это время, но только не об отчаявшемся мужчине рядом.
- Любовь и рабство не совместимы,- сухо заметила она,- я столько лет была свидетельницей разврата, который устраивали вы! И вы ещё смеете в чем-то обвинять Генриха? Я знаю только одно - он очень устает, много работает, практически не спит, может, таким образом, пытается хотя бы немного снять напряжение, в котором постоянно живет? Ведь Генрих государь! К нему нельзя подходить с той же меркой, что и ко всем остальным.
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги