ГЛАВА 27

На другой день, когда Дэмьен уехал в поля, а Сара сидела с вязаньем в гостиной, вошла Олимпия.

— Сара, мне нужно с вами поговорить.

Сара отложила одеяльце и взглянула на старую деву. Вид у нее был необычайно напряженный, пухлое лицо сжалось и карие глаза странно блестели.

— Я вас слушаю. Садитесь, пожалуйста.

— Спасибо, но мне не потребуется много времени, — загадочно ответила та.

— Да? — Сара как-то смутилась. — Что-нибудь случилось?

— Да, — ответила Олимпия, подходя к ней. — Случилось, и очень скверное.

На верхней губе у нее проступил пот. Сара подалась к ней.

— Что? Что-то с Дэмьеном или…

— С вами. — Сказав это, Олимпия выхватила из кармана маленький пистолет.

— Боже!

Олимпия дрожащей рукой направила пистолет на Сару.

— Вы должны исчезнуть.

— Я… что? — Сара беспомощно смотрела на несущее смерть дуло, в ужасе от опасности, грозящей ребенку. Она закрыла руками живот, устремив умоляющий взгляд на Олимпию. — Прошу вас, уберите оружие, вы можете ранить кого-нибудь.

Но та твердо кивнула, в глазах ее горел фанатический огонь.

— Не уберу. Пока вы не исчезнете.

И тут Сара поняла. Она в ужасе посмотрела на Олимпию.

— Это вы… это вы терроризировали меня?

— Да, — Олимпия злобно улыбнулась. — Я купила амулеты у колдуньи и клала их вам в комнату.

— А голос — тоже ваш?

— Да.

— Но почему?

Олимпия подошла к ней, ее рука с пистолетом дрожала все сильнее. Она сказала хриплым голосом:

— Потому что я не могу допустить, чтобы вы разрушили жизнь Дэмьена.

— Я разрушила жизнь Дэмьена? — Сара ничего не понимала. — Как я могу это сделать?

Олимпия презрительно усмехнулась.

— Я же знаю, что вы явились сюда из другого времени. — Глядя на побледневшую Сару, она продолжала: — О, я с самого начала поняла, что дело нечисто. Еще когда вы прошлой осенью появились здесь в этой странной одежде. Потом я увидела, как вы вышли через переднюю дверь и исчезли.

— Вы это видели? — Сердце у Сары гулко стучало.

— Да. Я не знаю, откуда вы, где ваше место, но твердо знаю одно — в один прекрасный день вы исчезнете навсегда из этого дома.

— Нет, я не исчезну, — жалобно сказала Сара.

Олимпия яростно потрясла пистолетом.

— Исчезнете! И я не допущу, чтобы с Дэмьеном так обращались! Он с трудом пережил смерть Винси, и теперь я не стану стоять и смотреть, как его жизнь снова подвергают опасности.

— Но я никогда не сделаю этого, — повторила Сара, в отчаянье от невозможности убедить Олимпию в чем-либо. — Разве вы не понимает, что, если я исчезну сейчас, это-то и сокрушит Дэмьена? Он потеряет и меня и ребенка.

Толстые щеки Олимпии дернулись, и она сказала срывающимся голосом:

— Он давно потерял бы вас обоих, будь это в моей власти. Работу вы закончили, и больше вы нам не нужны. Я хочу, чтобы вы убрались отсюда прежде, чем родится ребенок, чтобы Дэмьен не успел к нему привязаться. Убирайтесь!

— Господи! — умоляла Сара. — Вы совершаете чудовищную ошибку. Не делайте этого!

— Вон! — прошипела Олимпия, указывая пистолетом на дверь.

Внезапно Саре стало все ясно.

— Вы не хотите, чтобы Дэмьену стало лучше, да? Вы хотите, чтобы он был прикован к этому дому… и к вам.

— Вон отсюда!

Лицо Олимпии было мертвенно-бледным, и напряжение ее достигло крайней точки. Рука у нее дрожала так, что Сара испугалась, как бы она случайно не выстрелила. Спорить с этой истеричной, явно безумной женщиной было бесполезно. Ничего не поделаешь, придется подчиниться.

Сара встала и пошла к арочному входу, удивляясь, что ее ноги, хотя и дрожат, но все же слушаются. Сердце колотилось, из глаз полились слезы при мысли о том, что она, наверное, уже никогда не увидит Дэмьена. А малыш — ее бедный не рожденный малыш — никогда не узнает своего отца.

В коридоре она заколебалась, в ужасе глядя на переднюю дверь.

— Идите, — прошипела Олимпия сзади.

С трудом сглотнув, Сара пошла. Олимпия шла следом на безопасном расстоянии.

Сара уже подошла к двери, подавляя желание еще раз обратиться к Олимпии с мольбой, когда сзади раздался шум. Она резко обернулась и увидела, что Олимпия и Баптиста борются за обладание пистолетом.

Окаменев, Сара смотрела, как женщины колотят друг друга с одинаковыми мрачными и решительными лицами. Олимпия боролась героически, но негритянка была гораздо сильнее. Она вырвала у нее оружие. Олимпия отпрянула, дико глянула на Сару и Баптисту глазами затравленного зверя и, издав болезненный крик, побежала к лестнице.

Последовало напряженное молчание. Сара стояла, прижав руку к сердцу, пытаясь овладеть дыханием; Баптиста смотрела на нее настороженно. Потом она положила пистолет на столик и, коснувшись руки Сары, спросила:

— Вы в порядке, мисс Сара?

— Спасибо, Баптиста, — Сара вздрогнула, — я обязана вам жизнью. Я и мой ребенок.

Впервые Сара увидела, как Баптиста улыбается.

— Вы уверены, что в порядке?

Но прежде чем Сара успела ответить, в холл быстро вошел Дэмьен. После поездки верхом вид у него был просто цветущий.

— Доброе утро, Дор… — Он запнулся, заметив бледность Сары, подскочил к ней и, обняв за талию, подозрительно посмотрел на Баптисту:

— Что здесь происходит?

Сара глянула на негритянку, потом грустно сказала:

— Боюсь, что это твоя тетка.

— Моя тетка? — Дэмьен поднял бровь. Затем увидел на столике пистолет, и вся краска сбежала с его лица. Отпустив жену, он взял оружие. — Для чего здесь это, скажите, ради Бога?

Сара и Баптиста беспомощно посмотрели друг на друга.

— Дэмьен, твоя тетка… — Голос ее прервался, и она закусила губу.

Лоб Дэмьена прорезала глубокая морщина.

— Пойдем в гостиную, — сказал он мрачно и, взяв Сару за руку, повел ее к арочному входу. Поскольку Баптиста готова была уйти, он обернулся к ней и повелительно добавил: — И ты, Баптиста.

Они сели, Дэмьен с Сарой, — на диван, служанка — на стул. Дэмьен положил пистолет рядом с собой и сурово посмотрел на жену.

— Итак, дорогая, рассказывай.

— Дэмьен. — Сара чувствовала себя совершенно несчастной. — Дэмьен, только что твоя тетка целилась в меня из пистолета…

— Боже мой! — закричал он.

— И, увы, она требовала, чтобы я исчезла.

— Что требовала?

— Она сказала, что я должна исчезнуть. Она заявила, что я разрушаю твою жизнь, — Сара прерывисто вздохнула, — и заставила меня подойти к передней двери, но тут вмешалась Баптиста и вырвала у нее оружие.

Баптиста грустно кивнула в подтверждение этих слов.

— Бедняжка. Ты уверена, что с тобой все в порядке? — Дэмьен погладил ее по руке.

— Да, Дэмьен. Со мной все в порядке.

Он спросил, понизив голос:

— Значит, тетка знала о тебе?

Сара кивнула.

— Боже мой, как же я не понял, что именно тетка пытается тебя запугать. Подумать только, она могла ранить тебя или…

— Дэмьен, ведь все обошлось. Скажи спасибо Баптисте. — Сара с благодарностью посмотрела на негритянку.

Он повернулся к служанке.

— Баптиста, мы оба твои должники, а я к тому же искренне прошу у тебя прощения.

От похвалы Дэмьена та скромно опустила глаза и сказала:

— Спасибо, сэр.

Дэмьен, помрачнев, посмотрел на нее.

— Но, значит, ты знала, что опасность для Сары исходит от тетки?

— Да, сэр. — Баптиста перевела взгляд на Сару. — Когда мастер Дэмьен обвинять меня, я поклясться, что это ложь. И я поклясться себе, что узнавать, кто вредить вам.

— Вот почему ты наблюдала за мной все время, — вставила Сара.

— Да, мадам. — Баптиста повернулась к Дэмьену, подбородок ее слегка вздернулся. — И я идти к колдунье и узнавать, что мисс Олимпия, она покупать гри-гри.

— О небо! — воскликнул Дэмьен. — Почему же ты не сказала мне? — Но увидев, что в глазах негритянки мелькнуло сначала возмущение, а потом страх, поднял руку и добавил: — Нет, нет, не отвечай. Ведь я считал, что это ты виновата, да?

Та кивнула. Сара улыбнулась ей.

— Как мне благодарить тебя?

Впервые Баптиста посмотрела ей прямо в глаза.

— Мисс Сара, я говорить честно. Я не счастлива, что вы брать у меня мастера Дэмьена, но он счастливый с вами. И я не дать в обиду ребенка мастера Дэмьена.

— Баптиста, как мы тебе обязаны. И мы оба сожалеем о своей ошибке, — сказала Сара.

— Амен, — произнес Дэмьен.

В дверях раздался неожиданный шум. Повернувшись, все трое увидели Олимпию. Лицо у нее опухло, по щекам лились слезы. Она умоляюще протянула руки и сказала жалобно:

— Племянник, пожалуйста, прости меня. Я хотела, как лучше для тебя.

Дэмьен был непреклонен. Он встал с каменным лицом.

— Поздно просить прощения, тетя. — Он взял с дивана пистолет, держа его дулом книзу. — Вы подвергали опасности жизнь моей жены и ребенка. Это слишком серьезно.

Олимпия ступила вперед.

— Дэмьен, он не заряжен. Я считала, что тебе плохо с этой женщиной, и только хотела выгнать ее. Я никогда не собиралась причинять ей вред.

Дэмьен проверил оружие.

— На этот раз вы не лжете. Пистолет не заряжен. — Он положил оружие на кофейный столик. — Тем не менее, от этого ничего не меняется. Укладывайте вещи, тетя. — Он говорил ледяным голосом. — Я помогу вам найти хороший дом в городе.

— Дэмьен! — воскликнула Сара, дергая его за рукав. Ей стало жаль старую деву, и на лице у нее появилось умоляющее выражение.

— Нет, дорогая, — сказал он спокойно, но непоколебимо. — Я не желаю подвергать риску твою жизнь и жизнь малыша.

Сара вздохнула, вынужденная согласиться, а Олимпия с горестным криком выбежала из комнаты.

Баптиста сказала деликатно:

— Мастер Дэмьен, я идти подавать чай.

Когда она ушла, Дэмьен сел рядом с женой и поцеловал ее.

— Когда осенью я обвинял Баптисту, а она все отрицала, я подумал, что, может быть, она и не виновата. Но я никак не мог предположить, что это тетка.

— Да, в это трудно поверить. Но, судя по всему, Олимпия действительно считает, что ей лучше знать, чего хочет твоя душа.

— Может быть. И все же я не могу оставить ее в доме. Слишком велик риск.

Он прав, подумала Сара. И сказала спокойно:

— Она все знает обо мне.

— Да, очевидно. Но как она узнала?

— Она видела, как я вышла через переднюю дверь и исчезла — еще тогда, в первый раз.

— Боже! Тем большего презрения заслуживает ее сегодняшний поступок. А как ты думаешь, Баптиста знает?

— Не уверена. Может, и знает. — Сара тяжело вздохнула. — Дэмьен, у меня сердце болит, как подумаю, что Олимпии придется уехать, хотя и понимаю, что ты заботишься о безопасности нашего малыша. Кажется, я действительно разрушаю твою жизнь.

— Чепуха, милая. Разве ты не знаешь, что все наоборот — что ты мое единственное утешение?

И, тем не менее, на душе у нее кошки скребли. Как это ни мучительно, но от решения никуда не уйти.


Вечером Дэмьен нашел жену сидящей в салоне у окна. Ее освещал лунный свет, распущенные волосы сверкали, как серебро, лицо было нежно и прекрасно. Она грустно смотрела на их звезду. Она показалась Дэмьену неземным виденьем, похожим на грезу, которая вот-вот исчезнет. Хватит ли его любви, чтобы удержать ее?

— У тебя все в порядке? — спросил он, садясь рядом с ней.

— Да. Но ты заставил меня поспать днем, и теперь я не смогу уснуть, наверное.

Они помолчали. Оба знали, что Дэмьен не хотел, чтобы Сара присутствовала при отъезде Олимпии, и именно поэтому отправил ее отдыхать. Теперь, когда не было слышно привычных звуков фортепьяно, в доме царила необычная тишина, которая, казалось, вопиет к ним.

— Ты устроил тетку в городе?

— Да. Она поживет у Мэри Бруссард, пока я не куплю ей дом. Я уже присмотрел свободный коттедж. — Сара помрачнела, и он добавил: — Клянусь, я позабочусь, чтобы она ни в чем не нуждалась.

— Кроме общества племянника.

— Я буду навещать ее постоянно. Но в нашем доме ноги ее больше не будет.

— Значит, она никогда не увидит малыша.

— Какое ей дело до малыша? — жестко спросил он. — Она собралась вышвырнуть вас обоих.

— Она хотела избавиться не от ребенка, а от меня.

— Проклятье, — сказал он мрачно. — Я отвезу к ней ребенка, если это ее осчастливит.

— Но мы же не знаем, — воскликнула Сара в отчаянии, — сможет ли он выходить за пределы дома! Мы ничего не знаем!

Дэмьен обнял ее и погладил по спине, но напряжение ее не прошло. Она отодвинулась и сказала спокойно и задумчиво:

— Мне нужно уйти, Дэмьен.

— Нет, нет! — воскликнул он испуганно.

— Да, нужно. — Она смотрела в окно, а в глазах ее была боль. — В отличие от нашей звезды я не обладаю устойчивостью.

— Но ты, Сара, — сказал он пылко, — ты — величайшая… единственная реальность в моей жизни.

— Я должна узнать, к какому времени я принадлежу. Я и наш ребенок.

Дэмьен совершенно пал духом.

— Ты говоришь так из-за этого случая с теткой?

— Он лишний раз доказал мне, как неустойчиво мое пребывание здесь.

— Но, дорогая, разве ты не прочла там, в настоящем, мои слова? Разве я не написал: Я встретил ее, и с ее помощью все мои терзания миновали?

— Откуда мне знать, что ты говоришь именно обо мне? — сдавленно сказала она.

Он обнял ее.

— О Боже, как ты можешь сомневаться в этом?

Она припала к мужу, слезы ручьями текли по ее лицу. Сердце у нее разрывалось при мысли о разлуке, но выбора не было.

— Дэмьен, я должна побывать еще раз в будущем и попытаться найти записи или что-нибудь. Мне необходимо доказательство, что я и ребенок принадлежим твоему времени.

— Но, Сара…

Она оттолкнула его и продолжала:

— Послушай, Дэмьен, все дело в ребенке. Разве ты не видишь, что все крутится вокруг него? У нас нет права решать судьбу существа, которому мы дали жизнь. Я должна узнать, где на самом деле должен жить наш малыш.

Он долго смотрел на нее, потом вздохнул.

— Если так, позволь мне пойти с тобой.


— Ты не принадлежишь к моему миру, ты должен остаться здесь и закончить мемуары. — Он в отчаянье отвернулся, а она продолжала: — Винси не хотел, чтобы ты до конца дней своих оплакивал его. Вот почему так важно, чтобы ты закончил свою работу, пока меня не будет. И все рассказал — в том числе и о том, как он умер.

— Все? — спросил он растерянно.

— Да, все. Дай ему уйти, Дэмьен. И сделай это сам, без меня. Со мной это, наверное, не получится.

— Как ты можешь так говорить?

— Это единственно возможный вариант.

— А что же дитя? Ты на сносях, и путешествие во времени может повредить вам обойм.

— Не думаю. Никакого вреда от временной преграды раньше не было. И я буду осторожна. Обещаю, что вернусь до того, как он родится. Вернусь с ответами.

Дэмьен обнял ее дрожащей рукой.

— Что ж, с Богом. Возвращайся поскорее.


Утром Сара встала, пока Дэмьен еще спал. Она поцеловала его, и он улыбнулся ей сквозь сон. Одеваясь, она смотрела на него, молясь про себя о том, чтобы им поскорее воссоединиться — им и их ребенку. Мысль о том, что она, быть может, прощается с ним навек, была невыносима.

Собравшись, она кинула на мужа последний долгий взгляд. Слезы застили ей глаза, его лицо расплывалось. Она спустилась вниз, открыла переднюю дверь и еще раз исчезла из его жизни.

Загрузка...