Страсть Волка

Глава 3

Я рассчитываю добраться до ближайшего города, но лес вокруг кажется бесконечным. Темные мохнатые ели обступают со всех сторон, цепляются за подол платья, бьют по лицу и больно дергают за волосы.

Мне остается только благодарно вспомнить Имрана, потому что к седлу подходящей лошади была приторочена дорожная сумка и теплый плащ. Только это спасает меня от мгновенной смерти в острых когтях зимней стужи.

А если бы я отказалась?

Впрочем, какой смысл думать об этом сейчас, когда страх перекатывается под сердцем колючим комком и в голове роятся мысли.

Тысячи мыслей.

Я должна вернуться домой, к матушке. Предупредить ее, рассказать о капитане! Нельзя просто так все это оставить, я не могу! Перед глазами все еще стоят женщины, упрятанные в бездушное нутро странных колб. Никто, ни одно разумное существо не должно погибать такой ужасной смертью. У этих невест, полных каких-то надежд и желаний, есть семьи, мечты, будущее.

Было…

Все это у них было когда-то.

Альгир все это забрал, растоптал и упрятал в голубоватый раствор, лишив загубленные души даже положенного погребения. Они никогда не найдут покоя в чертогах Галакто, они никогда не вернутся в мир к тем, кто может их ждать, они не получат новые тела, не познают счастье нового рождения.

Это отвратительно! Чудовищно!

Страшно.

Лошадь несется вперед, проваливается в снег, но не останавливается – ее гонит животный ужас и мой крик. Оборачиваюсь, чтобы проверить – преследуют ли нас. За спиной – никого, только снег и мохнатые ели, но я замечаю густые черные тени, скользящие по дороге, тянущие к нам изогнутые щупальца. Кажется, что даже если Альгир не отправил в погоню своих людей, то неведомая сила, пропитавшая его замок, вырвалась на свободу.

– Мы обязательно выберемся, – шепчу я, прижимаясь к шее лошади. – Мы это просто так не оставим.

Встревоженное ржание заставляет меня вскинуть голову – и тут животина встает как вкопанная и поднимается на дыбы.

Вскрикнув от страха, я цепляюсь за гриву и замечаю, что в морду несчастного животного впилось что-то черное, похожее на чернильную кляксу.

Лошадь заваливается на бок, и я откатываюсь в снег, подо мной хрустит подмерзшая ледяная корочка и больно впивается в ладони; я бьюсь спиной о ствол ближайшей ели и не могу сфокусировать взгляд на происходящем. Мир перед глазами плывет, взрывается разноцветными кругами.

Чернота мне не кажется – она выползает из-под сугробов и корней деревьев, стягивается вокруг нас плотным кругом. Вскакиваю на ноги и жалею, что под рукой нет никакого оружия, даже банальной палки.

Мрак оплетает стволы и ветки, тянется к бьющейся в снегу лошади и протягивает острые щупальца-когти к моим лодыжкам. Он будто играет с добычей перед тем, как разорвать ее на части.

Или подчиняется чужим приказам.

Неужели даже земли вокруг замка находятся во власти Альгира?!

Некуда бежать! Если сделать хотя бы шаг в сторону, то угожу прямо в колышущееся черное месиво, откуда, как я догадываюсь, выбраться уже не удастся. Я не нужна капитану живой, ему просто не хочется отпускать добычу.

Нет. Я не могу умереть вот так…

Черное щупальце врезается в дерево, выбивая из него острые длинные щепки, и я едва успеваю пригнуться и накрыть голову руками. Из горла вылетает непроизвольный крик, а в уголках глаз скапливается соленая влага. Злые слезы жгут щеки, и я окончательно перестаю видеть за мутной пеленой бессильных рыданий. Прижимаюсь к спине лошади – уже затихшей – и молюсь Галакто, чтобы смерть была быстрой.

Альгиру хотя бы не достанется мое тело.

Я смогу вернуться, пусть даже через тысячу лет…

Протяжный волчий вой выводит меня из оцепенения, и в первое мгновение в голову приходит лихорадочная мысль, что еще только волков в этих лесах не хватает и теперь-то им будет чем поживиться после того, как чернота с нами разделается.

Зажмуриваюсь, когда одно из мерзких щупалец подползает слишком близко, вжимаюсь спиной в тело лошади и закрываю голову руками, будто это может спасти от расправы.

От хруста и треска, разрывающего лес на части, меня пробирает крупная дрожь, пальцы впиваются в волосы с такой силой, что если я попытаюсь разжать их, то выдеру парочку внушительных прядей. Ногти врезаются в ладони, но я не чувствую боли, хочу только, чтобы все скорее закончилось.

Вой повторяется, но уже намного ближе. Что-то шуршит и хрустит, пищит, как стая задушенных мышей, и земля подо мной вибрирует, ходит ходуном, содрогаясь в агонии.

И через мгновение все стихает. На лицо оседают холодные крупинки снега, скатываются по щекам и скапливаются на подбородке тяжелыми каплями влаги. Нет сил открыть глаза.

Невыносимо страшно смотреть.

Первый звук, врывающийся в глухую черноту, окутавшую мое сознание, – вибрирующее рычание. Чье-то теплое дыхание обдает щеку, я приоткрываю слипшиеся веки и сталкиваюсь нос к носу с огромным волком, который впечатывает меня взглядом в снег. Глаза у него синие-синие, совсем не звериные, полные затаенных гроз, вспыхивающих золотых искр.

Я успеваю попрощаться с жизнью еще раз, но волк только подходит ближе и облизывает мою щеку широким горячим языком.

Удивленно охнув, я пытаюсь отстраниться – но бежать некуда, да и смысла нет. Мне не тягаться в скорости с диким зверем.

– Кто ты? – лепечу тихо, а волк склоняет голову набок и смотрит пристально, изучающе.

Он чуть прижимает уши и упирается массивным лбом мне в грудь, туда, где во сне горит огнем волчий знак. Глубокое низкое урчание проходит сквозь меня, заставляет расслабиться и глянуть в сторону, где до этого колыхалось черное море.

Из снега повсюду торчат изогнутые черные сосульки – и ни одного движения.

Магия какая-то…

Снова поворачиваюсь к волку и осторожно поднимаю руку – хочу коснуться странного зверя, а он только этого и ждет: ластится, ныряет под ладонь, чуть прикрывает глаза, наслаждаясь лаской, а я не могу сдержать слез, на этот раз от облегчения. Подаюсь вперед и обхватываю мощную шею зверя, утыкаюсь лицом в густую шерсть и реву навзрыд, выплескивая все скопившееся напряжение.

Волк терпеливо ждет и щекочет дыханием волосы на макушке.

Через минуту он тихо рычит и качает головой, совсем по-человечески, указывая себе на спину.

– Что?

Еще одно требовательное движение, и волк аккуратно прихватывает зубами подол моего платья и тянет в сторону, заставляя встать. Новый кивок на спину – и я невольно съеживаюсь.

Он хочет, чтобы я на нем ехала?

“Быстрее, Нанна, – звучит в голове чужая мысль, а я охаю и прижимаю руки к вискам, – пожалуйста”.

– Х-хорошо.

Перекидываю ногу через прижавшегося к земле зверя и вскрикиваю, когда волк срывается с места и летит вперед, как выпущенная стрела. Подо мной перекатываются тугие мощные мышцы, и ледяной ветер бьет в лицо, вынуждая прильнуть к широкой спине и вцепиться в густую черную шерсть дрожащими пальцами.

“Ничего не бойся”.

Вот только как тут не бояться, если вырвавшись из одного кошмара, я могу нестись в объятия другого?

Вдруг и этот спаситель окажется новым тюремщиком?

И смогу ли я сбежать снова, оказавшись в очередной западне?

***

До ближайшего подобия города мы добираемся только к закату. Все это время волк мчится без устали, даже не останавливается ради минутной передышки, не позволяет мне слезть и несется, несется вперед с такой скоростью, будто снег под его лапами раскалился до красна и вот-вот испепелит кости.

Я не смею перечить, потому что кажется – зверь знает, как лучше, и не причинит мне вреда. Эта странная безоговорочная уверенность смущает и волнует меня, но пока рано о чем-то говорить. Из леса спаслась – и на том спасибо, но что теперь?

Матушка еще ни о чем не подозревает. Альгир может в любой момент заявиться к нам в поместье и забрать ее, а я никак не могу этого допустить! Нужно вернуться, любой ценой. Предупредить, спасти из лап убийцы.

Волк улавливает мои мысли, чувствует беспокойство и ведет ушами, прислушиваясь. Я не знаю, какой у него план, но не могу бросить семью, это бесчеловечно!

В лицо бьет снежная крупа, больно царапает щеку, и я прижимаюсь к загривку зверя и молюсь, чтобы мне скорее позволили сойти на твердую землю.

“Мы почти на месте, Нанна, – низкое хриплое рычание колотится в голове, а я дрожу и невольно киваю. – Скоро сможешь согреться и поесть”.

В животе предательски заурчало, а ведь я решила, что думать о еде, после всего увиденного и услышанного, никогда не смогу. Тело решает иначе, и желудок снова протяжно вибрирует; я нетерпеливо ерзаю на мощной спине волка, стараясь унять предвкушение от одной только мысли о горячем ужине.

Когда лес остается позади, я решаюсь снова посмотреть вперед и вижу высокие стены города.

По-видимому, замок Альгира не так уж и далеко от человеческого жилья, хоть в первый день я и не заметила, что здесь тоже есть люди. Дымок курился совсем с другой стороны. Вероятно все эти городки прочно связаны с Клыком и его обитателями. Кто-то же должен снабжать капитана продуктами и рабочей силой.

Это значит, что нам совсем-совсем нельзя задерживаться тут надолго!

Где, если не здесь, Альгир будет меня искать?

“Слезай, Нанна”, – волк чуть сгибает лапы и позволяет мне спуститься на землю.

Мы все еще скрыты рядом елей, и в просветах хорошо видно, что городок хоть и маленький, но на стене стоит стража, а значит – просто так войти не получится.

От страха подгибаются коленки, а в висках стучат тысячи молоточков колкой боли. Мозг работает на полную катушку, подбрасывая мне новые и новые возможности и кошмары – такие реальные, что хочется плакать от бессилия.

Вот сейчас стража заметит нас и бросится в атаку. Меня вернут капитану, обязательно вернут! И я займу место в такой же банке, в голубоватом растворе, выпотрошенная и обездушенная.

Уничтоженная.

Не слышу топтания зверя рядом и быстро оборачиваюсь.

Волка за спиной не оказывается, и я шарю взглядом по мохнатым елкам и только открываю рот, чтобы позвать своего спасителя… да так и замираю, судорожно выталкивая из горла белесые облачка пара.

Я не знаю его имени.

– Эй! – слова вылетают со свистом, и я сразу же пугливо смотрю в сторону стен города. Меня не могут заметить с такого расстояния, но все же… – Волчара, ты где?! Эй!

Может, не стоит так грубо? Волчара.

Обидится еще, бросит одну.

“Меня зовут Халлтор”.

От неожиданности подпрыгиваю на месте и позорно поскальзываюсь на притоптаном снегу. Меня ведет в сторону, но под ладонью вдруг ощущается гладкий густой мех – и я опираюсь на мощную спину зверя.

“Посмотри на меня, Нанна”, – тон у волка требовательный и властный, как у человека, привыкшего повелевать и подчинять себе, но совсем не такой отстраненно-командный, как у Альгира. Я чувствую, что ему важно, чтобы я не пряталась и не боялась.

Осторожно поворачиваюсь, все еще стараясь смотреть куда-то в сторону.

Какие все-таки красивые елки в этом лесу…

“Нанна…”

Пальцы невольно перебирают мех, и я ловлю себя на мысли, что гладить дикого зверя вот так запросто – безумно приятно.

– Как мы попадем в город?

Мне кажется, что волк очень по-человечески ведет плечами.

“Ты притворишься анималой и войдешь. Эти люди пугливые, к магии непривычные: заметив такую красавицу, верхом на волке, они подумают, что к ним сама богиня войны явилась”.

– “Анималой”? Повелителем животных? Но ведь… лишнее внимание…

“Не волнуйся, мы тщательно скроем свои следы и двинемся в путь еще до восхода. Вот посмотришь, все будет хорошо”.

Волк упирается лбом мне в поясницу и настырно толкает вперед, вынуждая сделать несколько шагов к городу.

– А если они что-нибудь спросят?!

“Доверься мне, ну!”

– Подожди, я так не могу!

Волк недовольно рычит и толкает сильнее, даже грубо, отчего коленки подламываются и я падаю в снег, сгребая ледяную колкую крупу ладонями.

“Тебе нужно туда попасть, – в голове колет и громыхает, раздраженный голос заволакивает собой все мысли, рвет их и разбрасывает по сторонам. – Тебе нужна подходящая одежда, припасы. Мы не задержимся надолго, а в этих тряпках в Таселау не выжить”.

– Ладно… ладно! – я поднимаюсь на ноги и зло зыркаю на волка. И так все на мне до последней нитки промокло и заледенело, зачем в снег еще пихать?

Зверь кивает на свою спину и припадает к земле.

– Ты расскажешь мне…

“Все, что захочешь, – мысль поспешная и раздраженная. – Но для начала мы укроемся за стеной”.

***

Стражник останавливает меня у самых ворот. Здоровенный детина, держащий руку на рукояти клинка и смотрящий на волка без тени страха, хотя зверь такого размера мог нагнать жути даже на самого смелого из мужчин. В светло-серых глазах – застаревшая усталость.

– Имя и причина визита! – рявкает стражник так, что у меня невольно сжимается желудок и к горлу подкатывает волна удушливой паники.

– Я – анимала Тэлиса из Нереха! Прибыла сюда…

Имя срывается с губ само собой – первое, что на ум пришло, но недовольства волка я не чувствую, значит, пока все идет, как надо.

“По просьбе кагара Ралона, – гремит в голове. – Это связано с его дочерью Ликоль”.

Без запинки повторяю за волком и понижаю голос до шепота на последней фразе, чтобы напустить таинственности.

Стражник смотрит недоверчиво и, повернувшись к стене, что-то кричит. Это гортанное, неприятное слуху наречие Таселау – и я невольно морщусь, с тоской вспоминая мелодичный язык родного острова. Там слова растягивают, как раскаленный мед, перекатывают буквы на языке и мягко выталкивают изо рта. Здесь же крики рваные и грубые, стремительные, как взмах клинка, и такие же острые для восприятия.

Стражник хмурится и потирает лоб рукой.

– Кагар сегодня уже принял одну анималу. О второй речи не было.

Грудь сжимает ледяной обруч страха, но я стараюсь держаться прямо и не подавать виду, что внутренний голос орет во все горло разворачиваться и бежать прочь, куда глаза глядят.

Но я не могу вот так просто отступить! Если я сейчас не попаду в город, то так и сгину от голода и холода. И кто тогда защитит матушку? Кто тогда спасет ее от Альгира?!

– Может, тогда позовем кагара лично, чтобы он разъяснил, какого хрена я проделала путь через два великих моста?!

Мужчина застывает, смотрит на меня неуверенно и переминается с ноги на ногу. Волк подо мной напрягается – он сможет унести и себя и меня, если разговор повернет в совсем уж неправильное русло.

“Воу, – тихо присвистывает Халлтор. – Не перегни палку”.

– Так что? Кто из вас доложит кагару о том, что за воротами топчется промерзшая насквозь анимала?! Кто из вас будет держать ответ, если его дочь не получит помощь вовремя?

Стражник бледнеет, как полотно, и снова поворачивается к стене. По тону понятно, что приказания отдает. Через несколько долгих, бесконечных секунд ворота расходятся в стороны, открывая вымощенную белоснежным камнем дорогу и кукольно-игрушечные разноцветные домики, тесно прижатые друг к другу.

Гордо вскинув голову, я подталкиваю волка, и мы въезжаем внутрь и ловим на себе зачарованные взгляды детей, крутящихся стайкой у самых ворот.

Представляю, как мы смотримся со стороны. Это и правда похоже на какую-то ожившую сказку. Дева на волке въезжает в город – подходящее начало для какой-нибудь баллады.

Если только эта дева не валится с ног от холода, усталости и постоянного страха, что вот-вот кто-нибудь обязательно придет под стены и потребует выдать беглянку. Одна только мысль об Альгире вызывает в теле неудержимую дрожь, а спину прошибает холодным потом.

– Это был самый отвратительный из возможных планов, – шиплю недовольно, а волк бредет в сторону массивного бревенчатого здания, которое сильно выделяется на фоне общей “пряничности”.

“Ты была так хороша, что я даже забыл, что хотел сказать, – в голосе волка отчетливо сквозит смех. – И тебя пустили. Что еще нужно?”

– А что не так с дочерью кагара?

Халлтор долго молчит, мне даже кажется, что он и вовсе не собирается отвечать, но голос, зазвучавший в моей голове полон тоски и злости. На себя, на весь мир вокруг.