Судьба по вызову

Глава 10. Мастерский ульти-мат-ум!

— Мастер! — Бел, приложив к груди, огромный кулак, восхищённо склонялся. И за ним так же галантно и благодарно склонялись подошедшие минотавры.

— Уиии! — Лиза слетела с помоста, словно стремительная ласточка, и бросилась Анне на шею. — Ты — лучшая! Лучшая! Луч-ша-я! — запела она, душа в объятиях.

Анна через силу улыбалась. Мир вокруг расплывался в радужном свете, но уже не из-за починенного платья Мораны — из-под того снова убрали туфли, и оно повисло на манекене всё той же невзрачной половой тряпкой. Нет, мир сиял вокруг из-за слез, предательски заполнивших глаза.

— Да! Да! Да! — отцепилась, наконец, Лиза и пошла приплясывать и кружиться от переполняющей её восторженности.

— Думаю, что госпожа Мастер, — повеяло холодком от утробного голоса Вия, да так, что Лиза мгновенно остановилась, замирая, а все в зале раздались в стороны, смиренно склоняясь перед старшим архивариусом: — достойна награды за свой труд…

Анна, хлюпая носом, запротестовала:

— Нет, нет! Это пустяки! Копеечное дело. Всего-то один стежок!

Говорить о том, что с «богатых дур» она бы всё-таки — чисто из вредности! — слупила по-крупному и за этот стежок, нагнав для солидности в ценник суммы за срочность, за ночную работу, за поиск фурнитуры, за сложные условия! Да, да! Даже отсутствие хорошего электрического света можно обратить в копейку себе на пользу! А уж то, что тебя гоняли по залу минотавры, одетые в средневековые доспехи, а потом ещё и чуть не обвинили в краже… Ну! Это же серьёзные затраты нервных клеток! А их, как известно, обратно не пришьёшь. Потому кому другому она обязательно бы мстительно назвала солидную сумму. Но не здесь…

— Я приехала ради подруги и всё сделала ради неё, — скромно потупилась Анна.

Однако Вий не привык, когда ему возражали. Только выдохнул — морозом пробежало так, что Анна скрючилась, схватываясь за охладевшие плечи и чувствуя, что ещё чуть и зуб на зуб попадать не станет! Да и у остальных от холодка морды перекосило.

— Канцелярия Его Величества, — утробным равнодушным голосом сообщил Вий, — найдёт способ вас отблагодарить, госпожа Мастер.

Анна пожала плечами. Её совесть была чиста — денег за дружескую услугу брать она не собиралась. Тем более, что уже давно хотелось закончить всю эту кутерьму, забраться с Лизой в какую-нибудь тесную кухоньку, налить чаю или чего покрепче и придаться подружеской беседе — обо всём что было и что могло бы быть, если бы…

— А… — Вий перевёл чёрный немигающий взгляд на Лизу, — действия сирены четвёртого класса Лис Аглаофа будут подвергнуты пристальному изучению на предмет измены.

Лиза замерла, как была, на вдохе. И, зажмуриваясь, прикусила губу.

А по короткому жесту Бела к ней подступило двое минотавров с самыми суровыми мордами. Лиза выдохнула и повесила голову. Зябко охватила себя за плечи.

— Нет! — крикнула Анна. — Не надо! Она… она хотела как лучше! И вот! Всё же удалось! Ну же?

Она оглядывала зал, но везде натыкалась на равнодушные рожи. Что у минотавров, что у сатира, что у карликов. А про Вия и говорить нечего — на этой морде, кроме лютости и не читалось ничего! Да обложенное лицехватом оно смотрелось более милосердным!

— Пожалуйста! — взмолилась Анна, рыская взглядом в поиске сочувствия. — Она — моя подруга! Без неё бы ничего и не получилось! Понимаете?

Но, глядя на Вия, она хорошо видела — он понимает. Но ничего менять не будет. Да и Бел стоял столбом, хотя и отводил взгляд. И от этого делалось страшно. Ведь это мир, где есть ик… инк… ик! визиция!

Дверь в зал распахнулись и на пороге встало два минотавра.

Ровно промеж ними висел, извиваясь всем телом от хвоста до длинного носа, Генрих Норуш:

— Я — конюший его величества! — визжал он. — Как вы смеете! Поставьте меня на землю, бычьи вымена!

Анна задумчиво зависла. Бычьи вымена! А бывает ли такое на свете? И, если вдруг бывает, то так ли это называется? Ну, вымя — оно одно, а два уже как правильно называть?

Но вот минотавров это совершенно не смущало. Как шли с холодными мордами и остекленевшими глазами, так и донесли смутьяна до середины зала, ровнёшенько встав перед Белом.

Бел, в отличии от подчинённых, эмоции выражал. Да ещё и какие!

Нависнув над Генрихом Нарушем, болтающимся между рук двух подчинённых, Бел набычился, сложил руки на огромной груди и вперился в конюшего Его Величества мрачным взглядом исподлобья и выдохнул горячий тяжёлый воздух из расширившихся ноздрей.

Так, что, наткнувшись на его сурово горящие внутренним огнём глаза, «крыс в пальто» пару раз дёрнулся, пискнул совсем как-то по мышиному и обвис тряпочкой.

И зарыдал!

— Ну-у-у за-а-а что-о-о? — завопил Генрих Норуш. — Я тут совершенно ни при чём! Это не я! Это Лиз решила позвать эту ду-у-уру-у-у!

— Х-хр! — оскалился Бел мгновенно, подаваясь мордой к Норушу.

Да так, что Анна, вздрогнув, отшатнулась.

И с ужасом подумала о том, что это в её мире коровки — это такие милые травоядные существа, которые дают молочко деткам, любят кошек и вообще очень доброжелательны. Правда, во всё это Анна уверовала только по рекламе всякой молочной продукции в телевизоре, ведь самой жить в деревне не приходилось. Но здесь, в чужом мире, судя по всему, минотавры ничего общего с этой пасторальной картинкой не имели и были похожи по нраву на земных коровёнок приблизительно как может быть похожа рогожа на кисею или шенилл на муслин! Бел оскалился так, что сразу стало ясно, что травку он, если и кушает, то только ради поддержания спортивной формы и общего тонуса организма. А прямо сейчас с радостью сожрал бы крысюка.

Генрих это тоже понял — острый кадык дернулся туда-сюда на тонкой шее и конюший Его Величества поёжился, отводя взгляд:

— Чё я сказал-то? Ничего же такого и не сказа…

— И напрасно, — от голоса Вия снова прошёлся ледяной ветер по залу, вгоняя всех в дрожь. — Тебе, Норуш, стоит говорить сейчас, при мне. Потом будет уже поздно…

Конюший Его Величества сжался, подтягивая под себя лапки и хвостик и, зажмуриваясь, начал торопливо излагать:

— А что, собственно? А ничего, собственно! Лиза обнаружила пропажу. А потом меня просила воспользоваться каналом и пригласить ценного специалиста без оформления визы. Я сделал. А что я? Ну не сложно же ради хорошей подруги невесты принца, правда? Да и дело пустяковое же, ну немного пренебрёг формальностями… Время же требовалось мало! А оформление — это ж очень долго, ну, вы же в курсе! Его величество очень переживает по поводу засилья мигрантов в последнее время в слое, поэтому оформление по закону затягивается. А тут — эта… Мастер… сделала бы всё и одним днём вернулась к себе в слой… Ну и всё. Никакого нарушения же! А штраф же я заплачу, ну, честное слово!

— Штраф? — нехорошо ухмыльнулся Бел. И Анна чётко осознала — вот не зря Генрих Норуш сейчас так белеет мордочкой и подтягивает под себя лапки. Ох и не штраф ему собирается впаять командир минотавров!

— Ну так… я же… высший допуск! — выдохнул Норуш, пытаясь криво улыбаться. — Я имею право привлекать к спецзадачам сотрудников любого уровня и слоя…

— Имеешь, — равнодушно подтвердил Вий, спокойно поглаживая лицехвата.

— Ну вот же! — приободрился Генрих Норуш и даже осмелился чуть-чуть распрямить лапы и хвост.

— Отпусти его, лохаг Бел, — приказал Вий.

Минотавр недовольно сморщил свой серо-розовый нос, бешено дёргая мохнатыми ушами и раздувая ноздри, но перечить старшему архивариусу, герою тридцать восьмого царства, не стал.

— Да, да! — вскинулся конюший Его Величества, делая снова гордый вид, — Отпусти меня!

Бел скривился и махнул рукой подчинённым.

Рядовые не то, чтобы отпустили «крыса»… Они его попросту уронили — одновременно, словно сговаривались, разжали лапы и… Генрих Норуш вывалился и обрушился на каменный пол! А приземляться по-кошачьи этот тип явно не умел.

Поэтому, скорчив несчастную рожу, он поднялся из той кучки, в которую его обратило падение, и, нервно отряхивая своей коротенькой лапкой пальто и гримасничая, зло зашипел сквозь острые зубки:

— Тупицы! Болваны! Солдафоны!

Минотавры стояли с непроницаемыми физиономиями. Хотя… нет, теперь уже Анна точно могла сказать по этим замершим выражениям лиц, — или морд? — что бойцы и не сильно-то скрывают презрение и усмешку. И только у Бела по дрожанию ушей и трепетанию ноздрей явственно читалось что-то ещё… Может быть, ярость?

— Всем оревуар! — шаркнул ножкой «крыс в пальто» и торопливой припрыжкой направился на выход.

Анна смотрела ему в спину с гуляющим под ней хвостом и почему в этот раз совершенно не задумывалась о том, как же ему пошили штаны. В голове была грусть. Вот эта крысятина сейчас шмыгнет в свою нору, чистенький и свеженький, будет пить какао с круассанами, а Лиз, её солнышко-зайка, будет отвечать за всё тут прошедшее!

— Норуш! — резко позвал Бел.

Конюший Его Величества, уже почти дотопавший до Вия, мгновенно присел, словно над ним просвистел бич, а не оклик. И, замерев всем своим непропорциональным тельцем, медленно повернул голову, оглядываясь на минотавра.

Бел стоял, держа в одной ручище табельный блокнот, а в другой авторучку, явно готовясь что-то записывать.

— Давай уточним. Так ты говоришь, когда Лиз обнаружила пропажу и сразу сообщила тебе? — спросил он.

Генрих Норуш выдохнул, тут же распрямляясь, и вальяжно поправляя ворот пальтишка:

— Ну, она обнаружила пропажу и прибыла ко мне как раз вечером. Я собирался принять вечернюю ванну. Это где-то в девять часов. Вот, она пришла и сообщила. А я что? Я же готов на всё ради благополучия царства и…

— Взять, — кивнул Бел, складывая в карман блокнот и ручку, так и не воспользовавшись ими.

— Что-о-о? — пискнул Генрих Норуш и рванулся к выходу.

Не успел.

Минотавр, стоящий у дверей, ловко подсёк его под лапы. Конюший Его Величества полетел, проезжая по полу пузом и распахнутыми руками. А когда остановился — там его уже ждал второй минотавр. Который бережно взял крыса за шиворот пальто и, развернув, понёс обратно к командиру.

— Лохаг? — дыхнуло холодом страшилище архивариус.

— Пропажу обнаружила госпожа Мастер, — кивнул на Анну Бел. — До этого Лис Аглаофа могла сообщить лишь о том, что платье не работает. Но Конюший заявляет, что ему Лис сообщила о пропаже, а значит Генрих Норуш врёт. Он уже знал, что поломок нет, и в наряде не хватает детали.

— Я не! — заверещал «крыс в пальто» — Я никогда! Это всё она! Я не-е-е..!

Вий посмотрел на него внимательно и фыркнул:

— Конюший Его Величества решил, что с Инквизицией ему разговаривать полезнее, чем со мной… Наденьте мне веки!

— Нет! — взвизгнул Генрих Норуш и заторопился: — Я забрал бусину! Мне заплатили! Много!

— За то, чтобы расстроил свадьбу Мины? — взревел Бел.

— Дурак! — завизжал Норуш. — Кому нужна твоя Мина?! За бусину! Мне заплатили за бусину! Её нужно было только переправить в нулевой мир! Я вообще не знал, что бусина делает это превращение! Я думал, что это просто ценная бусина! Да, я подтолкнул эту глупую сирену к мысли позвать эту дуру-портниху оттуда! Я сунул ей бусину в сапог — эта тупая корова и не заметила! А через час-два я бы отправил её обратно в нулевой и всё!

Анна схватилась за сердце. Вот так — думаешь, что прибыла пошить платье, а в результате оказываешься вовлечённой в какие-то шпионские страсти!

— Кто тебя нанял? — грозно навис над Генрихом Норушем Бел.

— Не-е-ет, — захныкал «крыс», жалко поджимая лапки, — Пожа-а-алуй-ста-а-а! Он меня убьёт, если я…

— А тут убью я, — равнодушно предупредил Бел.

И Норуш разревелся самым настоящим плачем со слезами в два ручья.

— Я не могу! Не могу! Не могу-у-у!

— Вынеси, — поморщился Бел и обернулся к Вию: — Инквизиторы расколют.

Вий молчаливо кивнул.

И когда рядовой минотавр, перехватив Генриха Норуша на манер дамской сумочки подмышку, двинулся на выход, Анна кинулась к Вию:

— Пожалуйста, отпустите Лизу!

Вий смотрел холодно и отрешённо гладил лицехвата, блаженствующего у него на коленях.

— Пожалуйста! Она же не виновата! Это всё крыс в пальто! — почти плакала Анна.

— Мастер, — раздувая ноздри, подошёл строгий и спокойный Бел. — Судьба Лиз ещё не определена. Она всего лишь взята под расследование. И, конечно, дознание покажет, был ли у неё злой умысел или её действия — от глупости.

Вот уж чего никогда Анна бы не могла сказать о подруге, так то, что она глупа!

— Нет! — резко замотала она головой. — Вы не посмеете! Нет! Иначе…

Бел смотрел странно — повернув на бок голову, скосив свой огромный серо-розовый нос и приподняв мохнатые уши.

Но Анну уже невозможно было остановить! Она выпрямилась и притопнула босой пяткой:

— Иначе! Я! — она вбивала каждое слово, будто наживляла толстенную кожу, — Больше никогда! Не буду! Для вас! Ни-че-го! Шить!

Ух, какая это страшная была угроза! Ух, как бы «богатые дуры» возмутились бы на такое! Как начали бы махать руками, топать ногами, визжать и звать своих богатеньких кошелёчков на ножках! А тут… Ну, ничего особенного. Просто тишина и все переглядываются.

Бел заморгал, хмурясь и прядя ушами. Начал оглядываться назад, на Вия, бросать взгляд на окружающих. Но это было даже не очень важно. Важно то, что Лиза — её солнышко-зайчик — смеялась, словно колокольчик и радостно хлопала в ладоши, подпрыгивая как весёлый мячик. И глядя на неё с таким восторгом, как, наверное, со времён их совместных девчачьих проказ и не было никогда!

Лиза снова бросилась на шею и прижалась, стискивая в объятиях и шепча на ухо:

— Ты — лучшая! Лучшая! Мне ничего не будет теперь! Не бойся! Меня сразу отпустят! Здесь важно — очень важно! — твоё умение!