Суждено быть вместе

Глава 2

Наверное, он неправильно ее понял. Или ослышался?

Маттиас всегда предохранялся. Безопасный секс – его кредо. К тому же положение наследного принца Толмироса обязывало. Так было и в тот уик-энд. Он использовал защиту, как всегда.

– Я был уверен, что никаких последствий не будет, – спокойно ответил он, пожав плечами так, словно его сердце не сделало кульбит какую-то секунду назад. – Я был искренне убежден, что полный разрыв и для тебя станет лучшим решением.

Что же до него самого, он не решался ей позвонить и объяснить, кто он и почему так внезапно исчез.

– Почему ты в этом так уверен?

Он нахмурился.

– Хочешь сказать, что последствие было?

– Последствие? – переспросила она, выгнув бровь. У нее дрожали руки, и он это заметил. – Почему мы выражаемся эвфемизмами? Спроси прямо о том, что ты хочешь знать на самом деле.

Никто и никогда не позволял себе так с ним разговаривать. Ее тон вызывал в нем гнев и восхищение одновременно. Ему хотелось продолжить их словесную дуэль. Он почувствовал, как в нем разгорается страсть, но пытался заглушить ее и сосредоточиться на намеках Фрэнки.

– Это ты намекаешь на то, что после той нашей совместной ночи возникли осложнения.

– Я говорю о том, что твое самонадеянное предположение о достаточных мерах защиты от нежелательной беременности неверно.

Ее слова градом стрел вонзились в его грудь.

– Хочешь сказать, что ты в ту ночь забеременела? – спросил он, ощущая звон в ушах от бешено колотящегося сердца. Мир замер. Время остановилось.

На мгновение он представил себе ребенка, растущего в ее животе, и его грудь наполнилась гордостью, а сердце воспарило. Хотя, конечно, это было невозможно. Его лоб покрылся испариной при одной мысли о ребенке. Он знал, что это неизбежно и необходимо, но ему все еще нужно было время, чтобы подготовиться к этой реальности – к мысли о другом существе, в котором течет его кровь, о том, кого судьба может забрать у него в любое время.

Каждая клеточка его тела сопротивлялась услышанному.

– Мы были осторожны. Как всегда, я принял меры предосторожности.

– Очаровательно! – Она скрестила руки на груди. – Расскажи мне еще о других женщинах, с которыми ты занимался сексом, пожалуйста.

Он стиснул зубы. Он совсем не то имел в виду, и все же это было правдой. Сексуальная ответственность укоренилась в Маттиасе. Любой на его месте отнесся бы к этому серьезно.

– Какого черта ты несешь? – требовательно спросил он. И в этих словах прозвучала властность, которую ему давало его положение.

Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

– Да. Я забеременела. – Ее слова тысячью пуль влетели ему в солнечное сплетение.

– Что? – Впервые в жизни Маттиас не знал, как реагировать.

Когда его семья погибла, был объявлен национальный траур. Вся страна смотрела на него, пятнадцатилетнего подростка, потерявшего родителей и брата в той роковой поездке. Он знал, чего от него ждут. Получив страшное известие, он запрятал свое горе в самый дальний уголок сердца и показал себя сильным и надежным – идеальный будущий король.

Она потерла виски и уставилась на него своим изумрудным взглядом, в котором плескалось страдание.

– Я узнала об этом примерно через месяц после твоего отъезда.

Его мир раскололся на миллионы мелких и острых кусочков. Все стало бессмысленным.

– Ты была беременна?

Фрэнки недовольно поморщилась.

– Я же только что тебе об этом сказала.

Он крепко зажмурился. В голове шумело.

– Ты должна была мне сообщить.

– Я пыталась! – вскинулась она. – Но ты как сквозь землю провалился. Тебя невозможно было найти.

– Любого можно найти, – возразил он.

– Но не тебя. Поверь мне, Мэт. Администратор отеля отказался раскрыть имя заказавшего апартамент люкс. Я даже фамилии твоей не знала. Только имя и то, что ты из Толмироса. Я хотела тебе сказать. Но найти тебя было все равно что искать иголку в стоге сена.

А разве не этого он добивался? Ночь удовольствия без всяких осложнений. Однако в отношении Фрэнки все оказалось сложным. Она буквально проникла к нему в душу.

– Стало быть, ты самостоятельно приняла решение сделать аборт и лишила меня возможности узнать моего ребенка? – хрипло произнес он. Его сердце сжалось, а внутри все перевернулось.

Она с шумом выдохнула.

– С чего ты взял, что я сделала аборт?

Он уставился на нее, не в силах произнести ни слова. Вопрос повис в воздухе. Он сейчас ни в чем не был уверен.

Когда ему было девять лет, он носился по всему дворцу, не останавливаясь ни на секунду. Вверх по ступеням, вдоль узких парапетов, за которыми далеко внизу виднелся город. А он все мчался и мчался. Потом без сил рухнул на траву и уставился на облака. Его легкие горели, и он чувствовал жжение каждой клеточки своего тела, как будто был каким-то сверхзвуковым инопланетянином. Сейчас он ощутил это снова.

– Ты не сделала аборт?

– Нет, конечно.

Маттиас обладал острым, как рапира, умом, но изо всех сил пытался переварить ее слова, понять смысл сказанного.

– Ты не делала аборт? – тупо переспросил он.

– Нет.

И что-то вспыхнуло в его сознании, какое-то воспоминание, которое в тот момент было неважным. Он отвернулся от нее и быстро зашагал через галерею, через небольшие выставочные залы, которые изгибались в сторону центрального зала. Маттиас уставился на стену, на фоне которой стояла Фрэнки, когда он только вошел. Поначалу он был настолько ошеломлен ее видом, что не сразу обратил внимание на портреты за ее спиной. Но теперь он смотрел на картины, всего их было десять, изображавшие одного и того же маленького мальчика. У него кровь закипела в жилах.

На него смотрело до боли знакомое лицо.

Маттиас узнал в нем не только себя в детстве, портрет был копией его младшего брата Спиро, погибшего с родителями в аварии.

Мгновение он смотрел в пол, его грудь вздымалась, пульс бился как бешеный. Маттиас сделал несколько глубоких вдохов, чтобы остановить охватившую его панику.

– Это мой сын. Моя кровь и плоть, – хрипло пробормотал он.

Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что Фрэнки стоит у него за спиной.

– Ему два с половиной. Его зовут Лео, – тихо сказала она.

Он приблизился к висевшим на стене полотнам и начал внимательно их рассматривать. Несколько картин изображали Лео, его сына, в момент игры. Вот он подбрасывает яркие осенние листья и весело смеется. Фрэнки сумела правдиво передать его живость, радость и непосредственность. Дальше были развешаны портреты Лео.

И наконец, Маттиас остановился у последней картины, которая полностью его захватила.

Лео смотрел с портрета прямо на него. В глазах мальчугана читался вопрос. Одна бровь приподнялась, губы сложились в полуулыбку. Серые глаза, как и прочие черты его лица, были точной копией самого Маттиаса. Но веснушки, беспорядочно рассыпавшиеся по переносице, явно принадлежали Фрэнки, как и вызывающее веселье, мелькнувшее на лице мальчика.

Эмоции захлестнули Маттиаса, ибо его собственное лицо было всего лишь копией его отца, короля Ставроса, а теперь перешло к его собственному сыну. Какие еще черты и качества были присущи этому мальчику, этому маленькому человеку, который был его собственной плотью и кровью?

Надо же, его плоть и кровь! Наследник! Наследник, в котором отчаянно нуждалась его страна. Наследник, ради которого он собирался жениться, чтобы произвести того на свет. А он уже есть! Наследник двух с половиной лет, о котором он ничего не знал!

– Где он?

Фрэнки молчала.

Маттиас сверлил ее горящим, как расплавленный металл, взглядом.

– Где мой сын? – повторил он, чеканя каждое слово.

В Маттиасе заговорила первобытная, животная потребность отца увидеть своего сына.

От Фрэнки исходили волны тревоги. До этого момента он никогда не понимал, для чего был придуман термин «мать-медведица». Она, миниатюрная и хрупкая, выглядела так, будто способна задушить его голыми руками, если он станет угрожать их ребенку.

– Он за городом, – туманно сказала она, посмотрев в сторону двери. Где-то там, в холле у входа находился Чарльз, владелец галереи. Ее страх был очевиден, хотя Маттиас и не думал угрожать ни ей, ни их сыну.

С присущей ему твердостью Маттиас взял свои эмоции под жесткий контроль. Они сослужат сейчас плохую службу. Необходимо их обуздать точно так же, как нужно было сдержать горе, когда погибла его семья.

Весь его мир перевернулся, и он должен был найти способ исправить это. Необходимо пересмотреть жизненные параметры и приоритеты. Он должен был жениться ради рождения наследника, а оказывается, наследник уже существует! У Маттиаса не было другого выбора, кроме как привезти этого ребенка домой в Толмирос.

Его будущее менялось на глазах, и эта женщина была в нем, как и их сын. Все причины, по которым он ушел от нее, оставались в силе, за исключением этого наследника. И это меняло все.

– Я понятия не имел, что ты забеременела.

– Естественно. Ведь ты сбежал, стоило мне заснуть.

Нет, он оставался в номере дольше. Он смотрел, как она спит, и думал о своем королевстве, о том, как вернется в Толмирос и примет свой титул и все связанные с ним обязанности. Фрэнки был отвлекающим маневром, своего рода последним прости свободе. Он знал, что королевский титул обязывает…

Только и Фрэнки тоже была зыбучим песком, и быстрый побег казался ему единственным верным решением. Чем дольше он медлил, тем глубже рисковал провалиться.

Кроме того, он утешал себя мыслью, что не давал ей никаких обещаний. Он сказал, что приехал в Штаты только на выходные.

– Если бы ты оставил свой номер, я бы позвонила. Но ты просто растворился в воздухе. Даже детектив, которого я наняла, не смог тебя найти.

– Ты нанимала детектива? – От этого признания в нем вспыхнула искра облегчения и благодарности. Значит, она не специально держала в секрете существование их сына. Она хотела, чтобы он стал частью жизни мальчика. А если бы он узнал о ребенке тогда?

Он бы женился на ней. И не беда, что она не соответствовала критериям, по которым для короля выбирают невесту. Его народ больше всего заботило рождение наследника.

И теперь у него он был.

Итак, чем скорее он убедит Фрэнки стать его женой, тем лучше.

– Да. – Фрэнки отвернулась и судорожно сглотнула. – Я считала, что ты должен знать.

– Согласен. Поужинаешь со мной сегодня?

Она хотела было отказаться, но он быстро продолжил:

– Нам надо обсудить судьбу сына. Надеюсь, ты понимаешь, как это важно?

Фрэнки была напряжена, в ее глазах сквозило недоверие. Но в конце концов она утвердительно кивнула.

– Ладно. Только недолго. Я обещала Бэкки быть дома не позже девяти.

– Бэкки?

– Соседка снизу. Она присматривает за Лео, когда я на работе.

Он мысленно взял информацию на заметку. Интересно, как можно оставлять наследника трона с соседкой по дому? У Маттиаса это в голове не укладывалось. Но вслух он сказал, не моргнув глазом:

– В таком случае быстро перекусим.

В этот момент к ним присоединился Чарльз.

– Ну и каков ваш вердикт? – обратился владелец галереи к Маттиасу. – Разве она не талантлива?

– Исключительный талант, – согласился Маттиас. – Я покупаю все картины, развешанные вон там. – Он указал на стену, где висели портреты Лео.

– Что? – Фрэнки вздрогнула от неожиданности, одарив его не то удивленным, не то недовольным взглядом. Маттиас не разобрал.

Он достал из бумажника визитку и протянул ее Чарльзу:

– Позвоните по этому телефону. Мой помощник организует оплату и доставку. – Мэт коротко кивнул, закончив разговор, и, приобняв Фрэнки за талию, повел ее к выходу.

Фрэнки все еще пребывала в шоке, потому и позволила подобное обращение.

Но стоило им оказаться на улице, как она резко остановилась и, сбросив его руку, просверлила Мэта гневным взглядом.

– Зачем ты это сделал?

– Ты находишь странным, что мне захотелось купить портреты сына?

Она ощетинилась, и он понял: ей еще предстояло смириться с тем, что он тоже родитель мальчика и ей теперь придется делить с ним их сына.

Кроме того, он не мог позволить, чтобы портреты наследника престола выставлялись на продажу в какой-то галерее в Нью-Йорке. Так не делается.

– Нет, – неохотно признала она. Эмоции уступили место усталости и настороженности.

– Пошли, – сказал он, указывая на черный внедорожник, припаркованный перед галереей. Темные тонированные стекла скрывали водителя и охранников, но, когда они приблизились, один из них вышел, открыв задние двери с низким поклоном.

Это не укрылось от глаз Фрэнки. Сам Маттиас давно привык к такому отношению.

– Я ведь даже твоей фамилии не знаю, – пробормотала она, усаживаясь на белоснежное кожаное сиденье. Ее щеки сейчас были под стать цвету сидений.

Маттиаса буквально распирало от вопросов. Интересно, дала бы Фрэнки их ребенку его фамилию, если бы знала ее? Мысль о том, что его сын растет под другой фамилией была невыносима.

Ему хотелось спросить ее об этом и о многом другом, но даже в присутствии самых доверенных слуг он не хотел бы затрагивать тему наследника.

Приложив палец к губам, он сделал ей знак молчать, а затем сам уселся в машину, размышляя о новом повороте событий и о том, как это скажется на развитии ситуации.

– Я думала, что ты имеешь в виду ужин в ресторане, – сказала она, когда машина подъехала к современному стальному монолиту на площади Объединенных Наций.

Поездка прошла в абсолютной тишине, за исключением того момента, когда автомобиль остановился и он что-то сказал водителю на родном языке. Его баритон звучал так завораживающе, что Фрэнки невольно затрепетала, вспомнив, как он нашептывал ей милые глупости.

– В ресторане много посторонних глаз и ушей.

– Разве у нас секреты государственной важности? – поддела его Фрэнки.

– Поверь мне, Фрэнки, так будет лучше.

Его взгляд был напряжен, хотя в нем читалась мольба просто согласиться с ним на этот раз. Какая-то часть ее, ребяческая, глупая, хотела отказаться – сказать, что это ее не устраивает. Он исчез без следа, а она так старалась найти его, чтобы сообщить, что он станет отцом. И вот теперь он снова диктует свои условия. Необходимо было восстать против этого, но преданность сыну заставляла ее молчать. Все это время она хотела для Лео только самого лучшего. Фрэнки сама воспитывалась в приемной семье и всю свою жизнь чувствовала себя отвергнутой биологическими родителями. Она и мысли не допускала, что Лео может почувствовать то же самое! Что Лео вырастет в убеждении, что его отец не хотел его.

– Хорошо, – согласилась она, тяжело вздохнув. – Но я правда не могу задерживаться.

– Наш разговор требует обстоятельности, – спокойно сказал он и вышел из внедорожника.

Она последовала за ним. Он взял ее под руку и провел в холл здания через вращающиеся стеклянные двери. Лифты ждали, охранник стоял сбоку.

В прошлый раз она не заметила охрану, с ним был только водитель. Но тогда она не обратила на это внимания. Вероятно, он какой-то весьма состоятельный и влиятельный человек.

– Ты такая важная персона или просто опасаешься за свою жизнь? – спросила Фрэнки, когда они вошли в лифт вместе с телохранителем.

Он ничего не ответил, но как-то странно на нее посмотрел.

Двери лифта открылись, и Фрэнки почудилось, что она оказалось в небесном дворце. Они вышли в холл. Маттиас снова обратился к охраннику на родном языке, и тот, низко поклонившись, вошел в лифт и уехал, оставив их наедине.

Фрэнки старалась скрыть свое волнение, осматривая роскошные интерьеры пентхауса: полированные деревянные полы, высоченные потолки, дорогую дизайнерскую мебель и хрустальные люстры. Из огромных окон открывались захватывающие виды на Крайслер-билдинг, Эмпайр-стейт билдинг, Центральный парк. Пентхаус находился в самом сердце Нью-Йорка.

Большие раздвижные стеклянные двери выходили на палубу, к которой примыкал бассейн со стеклянными перилами. Фрэнки представила себе, как плывет в нем, словно парит высоко над городом.

Контраст между ее собственной скромной квартиркой в Квинсе и этим безумно красивым пентхаусом был слишком разительным.

– Мэт, – вздохнула она, поворачиваясь к нему лицом, даже не уверенная, что хочет сказать.

Он смотрел на нее с мрачной сосредоточенностью.

– Меня зовут, – тихо сказал он, – Маттиас Василиас.

Такое звучное имя идеально ему подходило. Оно было похоже на звон литавр, так торжественно оно прозвучало. Мэт было слишком плебейским именем для такого экзотического красавца.

– Хорошо, – кивнула она. – Значит, Маттиас.

В его глазах промелькнуло странное выражение.

– Ты никогда обо мне не слышала?

Нечто похожее на сигнал тревоги зазвенело в голове Фрэнки.

– А что, должна?

Его губы изогнулись в сардонической ухмылке.

– Нет.

Ей послышалось осуждение в его ответе, и она ощетинилась.

– К чему вся эта охрана?

Мэт тяжко вздохнул.

– Требования протокола. Дома ее будет еще больше.

– Не понимаю. Ты какая-то известная личность?

– Можно и так сказать, – ответил он.

Маттиас прошел на кухню и достал бутылку вина. Ее желудок скрутило от воспоминаний о вине, которое они пили той ночью, всего несколько глотков, но это было самое вкусное вино, которое она когда-либо пробовала. Он налил бокал и протянул ей. Фрэнки автоматически его приняла.

– Что происходит, Мэт, Маттиас?

Он прищурился. Интересно, произнесенное ею его полное имя для него прозвучало так же непривычно странно, как и для нее? Имя Маттиас подходит ему гораздо больше. Ей нравился вкус этих экзотических слогов на кончике языка.

– Моя семья погибла в результате несчастного случая много лет назад. Мне тогда было пятнадцать лет. – Он сказал это так обыденно, что Фрэнки не могла понять, как это трагическое событие повлияло на него. Впрочем, она могла себе это представить.

– Сочувствую, – пробормотала она, жалея, что испытывает к нему это самое сочувствие. Ей хотелось бы вовсе ничего к нему не чувствовать.

Его губы дернулись.

– Это было очень давно.

– Но я уверена, что боль утраты не утихла, – тихо сказала она.

– Я привык к одиночеству. – Он пытался отмести ее сочувствие. – Брат отца взял на себя многие обязанности моего отца. В пятнадцать лет я был слишком молод.

– Какие обязанности? – поинтересовалась Фрэнки.

– Вскоре после их смерти было решено, что в свой тридцатый день рождения я возьму на себя эту роль. – Он пристально на нее взглянул, вспоминая прошлое. – За неделю до того, как мне исполнилось тридцать, я встретил тебя. Я прилетел в Нью-Йорк только на уик-энд. Это был мой последний шанс путешествовать без охраны. – Выражение его лица изменилось.

– А чем занимались твои родители?

Это был странный разговор. Маттиас практически не отвечал на вопросы Фрэнки, а вел признательный монолог. Она ему не мешала.

– Мне не следовало связываться с тобой, но ты была такой… Я не могу этого объяснить. С первого взгляда я захотел тебя. – Он уставился на нее сверкающим взглядом.

Сердце Фрэнки остановилось. Как у него все просто. Пришел, увидел, победил.

– Я знал, что это будет только короткий роман.

Ее сердце сжалось от этих слов.

– А про мои чувства ты подумал?

– Нет, – честно признался он. – Мне показалось, что ты тоже хотела просто развлечься. Случайный легкий секс, ничего больше.

– Я думаю, что термин «случайный секс» своего рода остроумная глупость, – сухо сказала она, отворачиваясь от него, чтобы не видеть, как изменилось выражение его лица.

– Знай я, что ты девственница…

– Я солгала тебе без умысла, – пробормотала она. – Я просто запуталась в своих чувствах. Все это было так ошеломляюще.

Он кивнул, выражая молчаливое согласие.

– Это в прошлом, – сказал он. – Что меня интересует, так это наше будущее.

«Вот оно», – пронеслось у нее в голове. Вопрос опеки над Лео тревожил ее больше всего. Фрэнки уже свыклась с положением матери-одиночки, а теперь у ребенка появился отец. Она не собиралась лишать его права видеться с сыном. Хотя его замечание о случайном сексе сильно ее обидело.

– После расставания с тобой я отправился в Толмирос, чтобы занять положение, предопределенное мне рождением.

Она нахмурилась.

– Каким бизнесом занимается твоя семья?

Его улыбка скорее походила на гримасу.

– Это не бизнес, Фрэнки. Меня зовут Маттиас Василиас, и я король Толмироса.