Супер «горничная»

Глава 3

Что же происходит в этом доме? Кто эта гора мышц в трусах, и куда он подевал старичка? Убил и прикопал в садочке, чтобы покутить в его доме? Вряд ли… И главный вопрос – почему мне везет как никому? Стоило только согласиться на подмену, как неприятный сюрприз не заставил себя ждать. Ладно, все это я обязательно выясню.

Чаю ему захотелось? Будет тебе чаек, дедуля! Да еще какой.

К приготовлению чая я подошла традиционно, но традиции и закончились на замачивании пакетика в кипятке. Дальше пошло творчество в чистом виде. Нет, не подумайте, я не собиралась подавать чай соленый или еще какой. Но и сахарку сыпанула щедро, с полчашки. Ну говорят же, что с похмелья нужно пить сладкий чай. Вот и получай самый что ни на есть сладкий, чтоб аж ложка стояла. А еще крепкий. Не чифир, конечно, но к первому пакетику я на всякий случай добавила еще один.

Я уже сто раз пожалела, что навела хоть минимальный порядок в доме. Надо было оставить все на своих местах. Ну до выяснения обстоятельств точно. А потом уже ориентироваться по ситуации. А пока я должна все выяснить.

Поставив бокал с чаем в центр стола, я уселась на табурет, выпрямила спину и терпеливо ждала. Телефон лежал рядом, наготове, а дверь находилась прямо передо мной, чтобы не пропустить появление развратника. Чай потихонечку остывал, чему я тоже тихо радовалась. Ну и пойло же тебе предстоит хлебнуть, красавчик. Больше ты меня никогда не попросишь сделать тебе чайку.

Ожидание затягивалось, а мысли мои плавно перетекли в другое русло. В хорошенькой же позе он меня увидел, что вон аж скакун в трусах взбрыкнул. Стыдобища – выставила задницу напоказ. И дернул же черт надеть такое короткое платье. А в вырез он мне как заглядывал! И не соображает ничего с похмела, а туда же… А я даже толком не разглядела его от неожиданности. Помню только рельеф мышц, стоящий член и темно-карие глаза. Все! Не густо получается.

В этот момент дверь в кухню распахнулась, и на пороге предстал объект моих мыслей, но точно не желаний. Не урод, ну и не красавчик. Разве что, фигура ладная, атлетическая, с широкими плечами. Даже широченными, я бы сказала. Да он арматура, а не мужчина, убедилась при более детальном рассматривании. Ну не зря, значит, в народе говорят, что сила есть – ума не надо. Доказательство на лицо.

– Спасибо за чай! – обнажил он пугающе белые зубы в улыбке, плюхнулся на табурет и двумя руками схватил бокал.

Пей, голубчик, – с улыбочкой взирала я на него.

Отпил, скривился, вернул бокал на стол и возмущенно посмотрел на меня.

– Хочешь, чтобы у меня все слиплось? – сдавленно пробасил и скривился еще сильнее.

– А что такое? Случайно пересладила? – невинно поинтересовалась я.

Так. На маньяка он не тянет и по всей видимости находится в этом доме с разрешения хозяина. Осталось выяснить, кто таков, и куда подевался хозяин.

– Попробуй, – придвинул он ко мне чашку.

– Еще чего! – фыркнула я. – Извините, брезгую. Я же не знаю, чем ты там ночью занимался, дедуля.

– Ничем из того, что ты подумала. И почему дедуля? – встал он и выплеснул с такой любовью приготовленный чай в раковину.

Тут же принялся готовить себе новый, я же демонстративно отвернулась.

– Ну может потому, что в этом доме проживает пожилой человек, – ответила на его последний вопрос. – А в центре гостиной лежит такая гадость, о которой даже вспоминать противно.

– Уже не лежит, – коротко отозвался он. – А с пожилым хозяином ты хорошо знакома, должно быть? – пристально взглянул на меня.

Это что? Ловушка? Так не на ту напал.

– Ну конечно! Я же его горничная, – бодро ответила.

– Так я и подумал, – кивнул он.

И на непродолжительный промежуток времени, пока он делал себе чай, в кухне повисла тишина. Я уже подумывала уйти. Не из кухни, а из дома. Пусть вызывает профессионалов, чтобы и дальше вылизывали этот свинарник. Даже порадовалась за Иру, что так вовремя та уехала. Она бы точно стала гнуть спину на этого нахала, да еще и в рот бы заглядывала. И только я собиралась гордо встать с табурета, как качок повернулся ко мне лицом, держа в руке дымящуюся чашку. Последнюю он поставил на стол, но сам садиться не торопился. Вместо этого зачем-то завис надо мной, пригвождая взглядом к месту.

– В чем дело? – поинтересовалась я, не находя себе места под его сканером, но старательно делая вид, что ничего не происходит.

– Встань, горничная, – схватил он меня за руку и сдернул с табурета.

– А ну! Руками не трогать! – гаркнула я, отталкивая его от себя. – Много вас таких…

– Ну такой я один, предположим, – задумчиво проговорил он, прохаживаясь вокруг меня и откровенно оглядывая. Разве что в вырез платья снова не нырял. Зато ноги мои просканировал на всю длину. – И как же зовут хозяина дома? – вкрадчиво спросил.

– А ты что же, не знаешь? – с вызовом ответила, костеря себя на чем свет стоит, за то, что не поинтересовалась об этом у Иры.

– Я-то знаю, а вот ты, кажется, нет, – усмехнулась гора мышц. – Так что же ты тут забыла, красавица? – приблизился ко мне вплотную, сначала приперев к стенке.

– Так! За сексуальные домогательства можно и в тюрьму загреметь. Если не хочешь неприятностей, отвали! – рыкнула на него я, стараясь выглядеть грозно, хоть его близость и изрядно пугала.

Этот бугай буквально лег на меня. Спиной я чувствовала холодную и твердую стену, спереди было почти так же твердо, но горячо – от его тела прям валил жар. Я же лихорадочно соображала, что буду делать, окажись он все-таки маньяком.

– Думаешь, меня напугают твои угрозы? – приблизил он ко мне свое лицо. – Имя.

– Что?

– Зовут тебя как, горничная? – усмехнулся мне в лицо, практически касаясь моих губ своими.

– Да уйди ты! – уперлась я ему в грудь ладонями, но разве же сдвинешь такую гору.

– Имя, сестра, – глумился он, а руки его уже покоились на моей талии.

Сразу ощутила себя тростиночкой, когда поняла, что он запросто может практически обхватить мою талию руками. А если сожмет их чуть сильнее, то и вовсе сломает. И так мне страшно стало от этой мысли, да под его маниакальным взглядом, что дальнейшее произошло само собой – я заехала коленкой ему по яйцам, хоть и сроду такого не делала ни с кем, разве что видела в кино.

Стон растекся по кухне, как талое мороженное. Но то ли я не сильно ударила, то ли яйца у него были железными, только сбежать не получилось – в последний момент он меня перехватил и потащил в гостиную. Вырывалась как могла, но только запястье заболело. Теперь там точно останутся синяки, – с сожалением подумала.

– Пусти, идиот! Куда ты меня тащишь?!.

– Заткнись, идиотка! Сейчас узнаешь!

Разве я могла заткнуться в такой момент – ругательства из меня лились как из рога изобилия. Вот уж что я любила, так это поругаться. Знала и матерные словечки, конечно, но до такого не опускалась. Считала, что выходец из хорошей семьи и ругаться должен интеллигентно. Ну, с натяжкой, ладно. Но не матом!

В гостиной меня усадили на стул и ловко прикрутили руки к спинке ремнем.

– Не больно? Не жмет? – вежливо поинтересовался садист.

– Пошел к черту, урод! – последовал не менее вежливый ответ. – Тронешь хоть пальцем – засужу!

– Я что, похож на тех, кто бьет женщин? – усмехнулся он. – Мы просто поговорим. А обездвижил тебя для страховки. Захочешь помахать ногами – свалишься вместе со стулом, имей ввиду. Повторяю вопрос – как тебя зовут?

Мучитель взял еще один стул и уселся напротив меня. Я же мечтала, чтобы все это происходило неподалеку от шкафчика, и дверь в него вдруг бы приоткрылась, и этого урода засыпало бы его же бутылками.

– Не дождешься, – процедила сквозь зубы.

– Да? Ну ладно, поговорим по-другому, – усмехнулся он.

Встал, приблизился ко мне и… прижался к моим губам! Представляете, ОН МЕНЯ ПОЦЕЛОВАЛ!

– Какого черта?! – едва не сплюнула я. – Чего лезешь своим слюнявым ртом ко мне? Алиса меня зовут! Алиса! – практически проорала.

Так еще со мной никто не поступал, хоть про слюнявый рот я и приврала. Да я и не почувствовала толком ничего от крайнего возмущения.

– Умница, Лиса-Алиса!

– А ты откуда знаешь?

– Что именно? – заметила, как лицо его вытянулось от удивления, и прикусила язык.

Глупый вопрос – он не может знать, что так называла меня бабушка. Да и рифма это самая простая для тех, кто знает сказки.

– Проехали. Развяжи меня уже, и я уйду, – почти попросила.

Раз на него не действует агрессия (вернее, действует не так, как хотелось бы), будем перестаивать свое поведение – приступаем к уговорам и убеждениям. И как выяснилось сразу, мой ласковый тон вообще не коснулся его слуха.

– Тебя зовут Алиса, а горничную, если мне не изменяет память Ирочкой величать, – расхаживал он передо мной как маятник, отчего аж в глазах уже мельтешило. – Милая скромная девушка, к тому же работящая, не то что некоторые, – окинул он привередливым взглядом гостиницу.

– Ну и козел же ты!

– А речь сейчас не обо мне. Ты кто такая? И говори правду, предупреждаю, – снова опустился он на стул напротив меня.

– Подруга Иры, – вынуждена была признаться.

– И что ты тут делаешь?

– Одолжение ей, что же еще! – невольно возмутилась. Уж не думает ли он, что сама ее попросила поработать вместо нее горничной. – Подруге срочно пришлось уехать, а меня она попросила поработать вместо нее. В агентство сообщать не стала, боясь увольнения. Ну и я согласилась, чего никогда бы не сделала, зная…

– Стоп! Хватит заливаться тут соловьем…

И замолчал, вылупившись на меня как баран на новые ворота. Так и застыл с выпученными глазами и приоткрытым ртом. Столбняк на него что ли напал?

– Тенор!.. – столько ужаса я не видела еще ни в одних глазах.

А потом мой мучитель подорвался и рванул по лестнице наверх. Только и успел крикнуть, чтобы сидела я и никуда не уходила.

– Точно, идиот. Куда я со стулом на заднице пойду-то! – чертыхнулась я, уже сомневаясь в его нормальности.

***

– Маленький кенар по имени Тенор, Маленький кенар по имени Тенор… – меня словно переклинило на этой фразе, пока на всех парусах несся в комнату дяди.

Черт, как я мог забыть про него?! Ни разу не вспомнил ни за вчерашний вечер, ни за больше чем полдня сегодня. И я совершенно не помню, заходил ли кто вчера в комнату дяди. Что если птицу выпустили из клетки? И он улетел… А если окочурился? Я ведь даже не покормил его. Черт!..

Перед дверью в комнату дяди замер и прислушался. Оттуда не доносилось ни звука. Черт! А ведь дядя предупредил в записке, что у его кенара всегда должно быть зерно, что без него этого птица нельзя оставлять больше, чем на два часа. Что если он уже валяется кверху пузом на дне клетки? Я ведь даже не проверил его ни разу. Дядя Витя меня не простит!

Набравшись смелости, распахнул дверь в комнату. Первое, что бросилось в глаза, так это идеальный порядок повсюду. Кровать аккуратно заправлена, занавески на окне задернуты. Ни единой вещи ни на одной из мебельных поверхностей. Узнаю своего педантичного дядюшку и безумно радуюсь, что у придурков-друзей хватило ума не перешагивать через порог этой комнаты.

Но где же Тенор? Не сразу обнаружил небольшую клетку, накрытую темной тканью. Только по ткани и догадался, что под ней клетка. И об этом дядя меня тоже предупредил, что Тенора на ночь нужно накрывать. Только вот чего же птиц молчит? Почему не запел с утра пораньше? Глядишь, я бы и пробудился от похмельной спячки…

Страшно было стягивать ткань. Почему-то не сомневался увидеть хладный труп. И никак не ожидал, что встречусь с сердитыми черными буравчиками нахохлившейся птицы.

– Фух, слава богу, ты жив! – аж за сердце схватился от облегчения. – Ладно, спой, птичка, не сердись. Тебе со мной дружить нужно, а не мечтать заклевать меня до смерти. Сейчас я тебя покормлю… – так приговаривал я, насыпая зерна в пустую, конечно же, кормушку и пополняя из небольшого графинчика подвешенный на прутья клетки поильник. – Жри, пей и пой! – велел канарейке. – Потом еще поболтаем и погуляем. А сейчас извини, но у меня там еще одна птица томится в клетке, – вспомнил я о своей златокудрой нимфе.

Да, собственно, я и не забывал о ней. Ее прекрасное лицо так и маячило перед глазами, как ни пытался избавиться от видения. По пути вниз все пытался понять, как же мне теперь лучше поступить? Горничная оказалась не горничной, вернее, подменой оной. Убирается она отвратительно – это факт. Но мне обязательно нужно сделать так, чтобы приходила она в этот дом как на работу и не дважды в неделю, а каждый день. Разве что, один выходной, так и быть, я могу ей устроить.

– Соскучилась? – поинтересовался, когда увидел девушку сидящей там же, где ее и оставил.

Черт! Ну я точно идиот! Куда же она денется, привинченная к стулу-то? Хотя, молодежь нынче пошла изобретательнее некуда – могла бы и со стулом улизнуть. Рассуждаю как старик. Аж самому смешно стало. Сколько ей на вскидку? Двадцать два-двадцать три? Точно не больше. Ну и я еще ничего – даже возраста Христа не достиг, а значит и жизненного рубежа.

– По твоему оскалу особенно, – огрызнулась она, и глаза ее снова принялись метать молнии. – Может развяжешь уже? Руки-то – не протезы, больно!

– Развяжу, если пообещаешь вести себя спокойно, не пытаться сбежать и не пинаться. Последнее главное, – вспомнил я про свой бедный пах, которому сегодня ощутимо досталось.

– Развязывай, не сбегу, – вздохнула она.

– Да кто ж тебя отпустит, невольно усмехнулся я.

Точно не я, раз уж теперь точно знаю, что в мире существует такая красота и грация, да еще и в сочетании со столь бурным нравом. Да она мне запала в сердце – не вытравишь теперь. А это значит, что заполучить эту малышку я должен теперь всенепременно.

Пока развязывал ее, прибалдел от ненавязчивого запаха ее духов. Еле сдержался, чтобы не зарыться носом в ее волосы на макушке. И мысленно обругал себя последним садюгой, увидев, как натер ремень ей запястья. Эх, я бы сейчас целовал их до тех пор, пока бы не излечил полностью. Но кажется, с поцелуями я поторопился. Так я ее только отпугну от себя. Куда как приятнее, если она сама захочет поцеловать меня и не только.

– Прошу, – пригласил я Алису на диван.

Сам благоразумно занял кресло, чтобы не находиться к ней пугающе близко.

– Поговорим начистоту? – проникновенно посмотрел ей в глаза.

– Да было бы о чем говорить, – фыркнула она, устраиваясь на диване поудобнее и растирая запястья.

– Поверь мне, есть о чем, – многозначительно отозвался я.

Какая же она болтливая! Вот про таких говорят, что за словом в карман не лезет. Даже мне, с моим прирожденным ораторским даром, тяжело подбирать слова.

– Для начала давай что ли познакомимся?

– Уверен, что я этого хочу? – закинула Алиса ногу на ногу, и на миг снова мелькнули ее кружевные трусики.

У меня же в паху едва не случилась революция. Да что ж это за реакция на женщину, словно я десять лет строгого режима отсидел?! Если и дальше так пойдет, то я превращусь в озабоченного. С этим надо что-то делать.

– Ну нам же надо будет как-то общаться.

Меня чуть не передернуло, когда услышал свой сдавленный голос. Алиса же посмотрела на меня сначала с недоумением, а когда перевела взгляд на мои туго переплетенные ноги, недоумение сменилось пониманием. Но слава богу, от комментариев она воздержалась.

– Не думаю, что так уж это и надо, – усмехнулась она, не переставая рассматривать мои ноги.

– Собираешься приходить сюда и отмалчиваться? Ни за что не поверю, – невольно развеселился я.

Трудно было представить ее молчащую в тряпочку. Сомневаюсь, что она вообще умеет молчать.

– А кто сказал, что я собираюсь приходить сюда? Кажется, одного раза мне более чем хватило.

– А как же твоя подруга? – невольно испугался я и принялся лихорадочно соображать.

– Блин! – раздраженно мотнула она головой. – Не знаю как! – перевела на меня возмущенный взгляд. – Пойду в агентство и как-нибудь улажу этот вопрос. А тебе клиниговая команда в помощь, если не хочешь жить на помойке.

– Ну нет. В агентство ты не пойдешь и приходить сюда будешь. А если не сделаешь этого, то я сам позвоню туда. И будь уверена – после моего звонка твоей подруге этого места не видать больше.

– Ну ты и скотина!

– Ничего личного, – развел я руками. – Здоровый эгоизм. Мне нужна твоя помощь.

Она права – и я скотина. Последнее дело – шантаж, но я же чувствую, что уговорами ее не взять. Так что мне остается?

– Ну ты же сам сказал, что убираюсь я плохо. Не лучше нанять того, кто это делает качественнее?

– Не лучше, а убираться я тебя научу.

– Ты? – рассмеялась она.

– Я, а что? Не веришь? Тогда, предлагаю проверить.

Я залюбовался. Попал под очарование этой смеющейся богини. Нет, я пропал в лучах ее смеха. Потерял голову, резко поглупел… Сам не заметил, как встал и приблизился к ней. Сообразил, что что-то не так, когда наткнулся на ее настороженный взгляд. И только потом понял, что шел к ней, чтобы сорвать с этих смеющихся губ поцелуй. Опять двадцать пять!

– Савелий, – протянул я руку.

– Вот только давай без этого, – подняла она руки ладошками вперед. – Без рук, ладно? Тебя зовут Савелий? – снова едва сдержала смех.

– Да. А что?

– Да имя какое-то устаревшее.

– И модное, заметь. Можешь звать меня Савушкой, – не сдержал я издевательской улыбки.

– Савушка, Савельюшка, Совочек, – все же рассмеялась она. – Не собираюсь я тебя никак называть.

– Хорошо, не хочешь по имени, можешь звать меня господином. Не принципиально.

На это она уже не нашлась, что можно ответить. А пока соображала, я продолжил.

– Ты ведь должна приходить сюда по средам и пятницам, если не ошибаюсь?

– Ну? – посмотрела она на меня исподлобья.

– Меня это не устраивает. Мне нужно, чтобы ты приходила каждый день.

– С какого это перепугу?!

– Ну тут такое дело… Мой дядя ботаник-любитель, цветами засадил весь дом и огород. Видела, наверное? А я в них ни черта не смыслю. А ты? За это я буду доплачивать тебе дополнительно и щедро, – спохватился, что не озвучил самое главное.

– Я что, похожа на человека, который нуждается в деньгах?

– Ну судя по длине твоего платья, у тебя не хватило денег на отрез побольше, – неумело пошутил я.

Про вырез на груди уже промолчал. Но как же он манил! Хотелось разузнать, что же там скрывается. Не сомневался, что что-то безумно привлекательное и возбуждающее. И если уж говорить на чистоту, то плевать мне было, какой длины у нее платье, учитывая, что видеть ее я хотел вовсе без него.

– Не нужны мне твои деньги!

– Хорошо, – кивнул я и на всякий случай вернулся в кресло. Стоять так близко от нее и бездействовать было невыносимо. – Тогда ты сделаешь это ради своей подруги.

– Я учусь, и у меня не так уж и много свободного времени.

– Приходи во второй половине дня, часа на три, скажем. Когда тебе удобнее? Давай ближе к вечеру…

Она задумалась, а потом внимательно посмотрела на меня.

– Ты ведь не отстанешь?

– Угадала, – расплылся я в почти счастливой улыбке.

– Хорошо. Смогу приходить в пять. Суббота, воскресенье – выходные.

– Договорились. Но за цветы я тебе буду платить сверх тарифа.

– Иди к черту со своими деньгами!