Свидание с тенью

Глава 12

— Что я должна была им сказать? — резко прозвучал в тишине голос Линн.

— О нас с тобой. О том, что ты для меня сделала. Ребята, — Кинг широко улыбнулся, — эти крошечные полвершка вернули меня к работе. Всего одной лишь фразой она заставила меня понять, как же я ошибался. Благодаря Линн я увидел новые горизонты. Вчера я дописал первую главу и вчерне наметил план своей новой книги.

Со всех сторон посыпались вопросы. Дождавшись, когда гомон уляжется, Кинг провозгласил:

— Всходы.

— Черт возьми, — жалобно пробормотал Тейбор, пытаясь скрыть радость от того, что восстановлена вера в своего идола, — я уж думал, ты собираешься объявить о помолвке с Линди.

Повернувшись к девушке, Кинг улыбнулся:

— Отличная мысль. Вот только не знаю, согласна ли она. А здесь не подходящее место спрашивать об этом.

Неизвестно, чем бы закончился этот разговор, если бы не Фло. Она вмешалась и деловито предложила не задерживать обед любовными признаниями.

— К тому же Линди не собирается думать ни о борьбе с врагами, ни о любви, пока не завершит книгу. На это уйдет не один месяц, а мне хочется есть.

Умница Фло убедила всех воздержаться и от разговоров о возвращении Кинга к творчеству до окончания праздничного обеда.

После того как с обедом покончили, а кухню привели в порядок, женщины уговорили Сида остальную уборку отложить на потом, и все собрались у камина послушать Кинга. Кинг, ничуть не смущаясь, рассказал, как Линди обнаружила его в лесу, где он скрывался от всех.

— Когда я сказал малышке, что к ней это не относится, то отнюдь не с целью оскорбить. А потом охотно отправился с Линди к ней домой. Она ни о чем меня не спросила. Мне не нужно было изображать из себя знаменитого писателя.

Знаете ли вы, как много это для меня значит — быть самим собой? Я чувствовал себя младшим братом, которого старшая сестра ведет домой. Она кормила меня, слушала и не пыталась анализировать. Это меня настолько потрясло, что захотелось узнать почему. И она вновь меня сразила, сказав, что не знает ответа. С таким я столкнулся впервые.

А потом по моему настоянию Линди поделилась со мной своими мыслями. И знаете, она попала в точку! Эта малышка сразу поняла, почему я перестал писать. Я уверовал в испорченность мира и его обитателей, в некомпетентность тех, кто управляет ходом событий. Я цитировал отчеты об археологических находках, доказывающие существование множества сменяющих друг друга цивилизаций, каждая из которых была разрушена человеком. Ибо человек — это единственное животное, которое сознательно организует массовое уничтожение себе подобных.

Заканчиваю я свое торжественное предсказание конца света, а эта кроха произносит одну только фразу: «Но в земле всегда остаются семена». Понимаете?! Семена, зародыши, будущие всходы новой цивилизации, которая окажется чуть цивилизованнее предыдущей.

Словно зажженную спичку поднесли к сухому хворосту. Я вдруг словно наяву увидел эти всходы будущего урожая — сегодняшнюю молодежь. А что мы делаем с ними? Что делаем для них? Помогаем ли осознать собственную значимость, готовимся ли взвалить на плечи груз ответственности?

— Мы даем им некое подобие образования, — сухо отозвался Тейбор. — Тем, кто соизволит его усвоить.

Линн взглянула на Сида. Его темные глаза оживленно блестели, словно Сид собирался задать вопрос. Линн поняла, что Кент подначивает Кинга, заставляя отстаивать свою точку зрения, чтобы тем самым придать ей еще большую убедительность.

Тейбор же и прекратил разговор:

— Он выговорится, вместо того чтобы записать все это на бумаге. Линди, почему ты не сказала, что Кинг вернулся к работе, и заставила нас страшно беспокоиться? Мы думали, он запил.

— Но я же не знала! — воскликнула Линн. — Он вскочил, хлопнул дверью и умчался прочь. Как я могла подумать о том, будто вернула его к жизни? Я беспокоилась о нем — да. Но понять, что произошло чудо… Это было не в моих силах.

— Разве? — удивился Кинг. — Ты так хорошо все понимала! Вот я и решил, что ты и это поймешь. Через несколько недель у меня заканчивается срок аренды квартиры. Там я и засел, пока не написал первую главу и план будущей книги. Потом облазил книжные магазины и подобрал нужную литературу. Сдал квартиру, окончательно распрощался со студиями и вернулся сюда. Теперь за работу!

Линди, я рассчитываю на твою помощь. Прежде я никогда никому не позволял читать рукопись, но ты…

— Нет!

Позже Фло призналась Сиду, что в эту минуту Линди напомнила ей морской анемон, плотно закрывающийся от вторжения.

— Извини, — немного сбавила тон Линн. — Книга, которую я пишу, не идет ни в какое сравнение с твоей, но в одном аспекте она до некоторой степени перекликается с темой твоей работы. Боюсь, я могу невольно позаимствовать что-нибудь из написанного тобою, какую-нибудь мысль… — Не удержавшись, она разгневанно воскликнула: — Хватит относиться ко мне снисходительно, словно к любителю-дилетанту!

Кинг посерьезнел:

— Я вовсе не это имел в виду, Линди. Может, я просто искал повод, причину заходить к тебе. Понимаешь, ты мой счастливый талисман.

— Нет, — вновь отстранилась от него Линн. — Если будешь полагаться на всякого рода талисманы, значит, ты не тот писатель, перед которым я преклонялась все эти годы.

— Браво! — зааплодировал Тейбор. — Как там говорится о стальной руке в бархатной перчатке?

— Да, она определенно не смягчает удара, — с сожалением произнес покрасневший Кинг.

Всем собравшимся, кроме Линн, было известно, что за последние годы это, пожалуй, единственный случай, когда девушка ответила знаменитости отказом.

Фло это не пришлось по душе. Позже она призналась Тейборам, что, какие бы чувства Кинг ни испытывал к Линди прежде, теперь он начнет осаждать ее, чтобы вернуть себе чувство превосходства над женским полом.

— Это все равно что махать красной тряпкой перед Линн Дин, — согласилась Кэти. — Фло, откуда у нее такая поразительная ненависть к Линди? Я совершенно не верю в ее обвинения, будто Линди занимается плагиатом.

— Кого ты ненавидишь больше: того, кто обидел тебя, или того, кого ты обидел сам?

— Но Линди сказала мне, что не знает Линн. Может, она ее где-то и видела, но не помнит где, — настаивал Тейбор.

— Что ж, предоставим ей самой это решать. Она знает, что делает. Я же держусь поблизости и готова в любой момент прийти на помощь.

Уже дома Кэти спросила мужа, видел ли он лицо Сида в тот момент, когда заговорил Кинг.

— Да, — рявкнул Кент. — И проклинаю ту вьюжную ночь, когда отправил Линди к Сиду. Нужно было спустить ее с горы!

— Даже несмотря на то, что она вновь вернула Кинга к творчеству?

— Со временем это сделал бы кто-нибудь другой. Он созрел для работы.

— Ты несправедлив, — упрекнула Кэти мужа. — Нужно уважать Линди за серьезное отношение к работе над книгой, что бы из этого ни получилось. Но больше всего она достойна восхищения за то, что отказалась воспользоваться суеверным отношением к себе Кинга.

— Линди и ее книга! Будто она и впрямь могла бы «невольно», — передразнил Кент, — воспользоваться тем, что написал Кинг!

— Дорогой, тебе, пожалуй, нужно выпить хорошую порцию соды от изжоги.

В эту ночь Линн плохо спала и проснулась растревоженная, не понимая причины своего беспокойства. Вряд ли оно объяснялось сильным раздражением на Кинга. Естественно, что любой, кто, подобно ему, мог впасть в столь подавленное состояние, подвержен и противоположной крайности.

«Нужно гордиться тем, что я помогла собрату по перу вернуться к творчеству. Ну а в том, что опубликованные статьи и рассказы написаны именно мною, я не смогу признаться, пока не призову ложную Линн Дин к ответу».

Линн поймала себя на том, что смотрит в сторону входной двери, которую открыла, чтобы проветрить дом. На тропинке стояла Фло и наблюдала за ней.

— Хандришь? — понимающе усмехнулась женщина.

— Нервничаю, — призналась Линн. — Сегодня я не в ладах с миром.

— Вот и прекрасно. Пока не остыла, займись своим героем. Увидишь, как застучат пальцы по клавишам. Переноси это со своих переживаний в книгу, девочка. Расщепи атом и используй его энергию. Здесь кусок индейки, Сид передал.

— Да, это верно, — согласно кивнула девушка. — Ничто так не помогает рьяно взяться за дело, как сильное раздражение, правда? Поблагодари Сида. Заботливее человека я в жизни не встречала.

Фло убрала блюдо с индейкой и закрыла за собой дверь. Линн сидела за письменным столом и сосредоточенно стучала по клавишам пишущей машинки.

Три дня подряд она трудилась в поте лица, прерываясь только для того, чтобы подышать свежим воздухом, поесть и поспать.

Линн резко выпрямилась на стуле. «Нужно почаще злиться», — устало подумала она и огляделась вокруг, пытаясь сообразить, что заставило ее вернуться из мира придуманных ею событий в реальность.

— Вот в чем дело, — проговорила она. — Эта особа. Теперь-то ей что понадобилось?

Вернулась Линн Дин — другая Линн Дин. Она подъехала прямо к домику, захлопнула дверцу машины и теперь решительно шагала к двери. Линн с любопытством наблюдала за ней. Надо же, какая самоуверенность!

— Или она считает, что весь мир лежит у ее ног, или ей кажется, будто она у мира под пятой, и боится, — задумчиво пробормотала Линн. — Интересно…

Самозванка подошла уже совсем близко и пристально смотрела на Линн. Линн заметила побелевшие от напряжения губы и жесткий самоуверенный взгляд. Ее одежда совершенно не подходила для дачного поселка, но посетительница не подозревала об этом. Она явно тяготела к ярким эффектным нарядам и предпочитала выделяться хотя бы так, лишь бы не оставаться вовсе не замеченной.

Линн встретила ложную Линн Дин на пороге дома. Если в глазах и на губах у нее затаилась усмешка, то усмехалась она над собой — над тем, что позволила этой девице нарушить свой покой.

— Мисс Дин, — мягко произнесла она, — если вы писательница, то знаете, что есть такие периоды, когда просто нельзя позволить себе отвлечься. Мы поговорим с вами в другой раз.

Линн Дин, выдававшая себя за писательницу, вынуждена была удалиться.

Уже несколько недель Линн вела довольно уединенный образ жизни, но совершенно не чувствовала одиночества. Вокруг жили люди, и при необходимости к ним всегда можно было обратиться за помощью, прийти поболтать или молча посидеть в их компании, не испытывая неловкости.

Фло сообщила, что лже-Линн Дин находится здесь, на Озере, и затевает праздничный рождественский вечер для всех жителей поселка.

— По-моему, она пытается выманить Кинга из берлоги, — доверительно сообщила Фло. — Пока ей это не удавалось. Кинг удалился в верхнюю комнату своего шале, и если выходит оттуда подышать воздухом, то делает это незаметно. В замкнутости Кинга красотка, разумеется, обвиняет тебя. Своему окружению она заявила, что ты ее оклеветала перед великим писателем.

Линн не удержалась от вопроса, который уже долго мучал ее:

— А что самозваная Линн Дин могла наговорить обо мне Сиду? После Дня благодарения я его почти не видела.

Поколебавшись, Фло ответила:

— Он, естественно, занят. И знаешь, Линн, я думаю, перед тем, как уединиться для работы, Кинг объявил что-то вроде «руки прочь от Линди». Во всяком случае, так говорил Кент. Понимаешь, мы очень любим Сида и не хотим, чтобы он страдал.

— А я могу заставить его страдать? — автоматически произнесла Линн и тут же взорвалась: — Мне уже порядком надоело, что со мной обращаются так, словно я разносчик азиатского гриппа! Я никого ни о чем не просила и стараюсь ничем никого не обидеть! Но почему-то именно те, кого я считала своими друзьями, делают скоропалительные, глупые и пошлые выводы!

Она пулей вылетела из комнаты.

Фло долго глядела ей вслед, затем отправилась к Тейборам за советом.

— От работы у нее совсем расшатались нервы, — поведала она супругам. — Нужно заставить бедняжку сделать перерыв. Я видела, как ловко Линди справилась с Линн Дин, но сегодня она чуть не набросилась на меня.

— Лучше б она вообще сюда не приезжала, — с чувством произнес Тейбор. — Меня тошнит от детишек, которые возомнят себя великими талантами и в расчете на эту маловероятную возможность готовы рискнуть всем, что имеют. Очень сомневаюсь, что она напечатала хоть слово, а при этом… Ну что ты на меня уставилась? — набросился он на Фло.

— Уставилась? — вознегодовала Фло. — Я просто вспомнила, что оставила в духовке пирог!

Тейбор молча наблюдал, как Фло мчится к своему дому. Потом его внимание привлек еще кто-то.

— Кэти, погляди-ка на Сида. Бродит по лесу в одиночестве. Небось боится потревожить нашу великую писательницу. Ладно. — Кент расправил плечи. — Я собираюсь нарушить правило номер один нашего писательского цеха. Пойду к Линди и…

— Кент, не советую, — предупредила его Кэти. — Сам знаешь, какое у тебя настроение.

— Знаю. Знаю я и то, что сейчас чувствует Сид. Если мне удастся повести себя достаточно жестко и вбить в голову этой девчонке хоть каплю здравого смысла, я смогу спасти их обоих. Она отправится туда, откуда приехала, а Сид — со временем он ее забудет.

— А Кинг? — язвительно спросила Кэти.

Кент стремительно развернулся к ней:

— Если она только посмеет приблизиться к нему… О господи, Кэти! У нас место, где живут и работают литераторы, а не какая-то брачная контора! Появляется маленькая простушка, которую красивой-то не назовешь, и рушится прекрасная мужская дружба…

— Два месяца тому назад ты разве только по потолку не бегал оттого, что Сид беспокоится о Кинге. Ладно, отправляйся на аварийно-спасательные работы.

Линн едва успела вытереть глаза перед тем, как открыть Кенту Тейбору. Непонятно, что с ней происходит. Взяла и накричала на Фло, которую так любит. Ей было видно в окно, как Сид пошел через лес, чтобы не идти мимо ее дома. Все шло наперекосяк.

И работа не клеилась. Слова просто не желали складываться в предложения.

Приход Кента Тейбора стал для нее последней каплей. Она разберется с ним, уложит чемоданы и уедет домой.

— Что это ты рыдаешь? — войдя в комнату, требовательно поинтересовался Кент.

Он решительно подошел к выключателю, включил свет и свирепо уставился на нее.

— Я больше не могу писать, — разбитым голосом произнесла Линн. — Я закончила черновик первой книги, а когда попыталась начать вторую…

— Хочешь сказать, взялась за трилогию? — недоверчиво уставился на нее Кент. Увидев, как по щекам девушки покатились слезы, он горестно воздел руки вверх: — О господи, где твоя рукопись?

Прежде чем Линн успела его остановить, мужчина подошел к письменному столу, взял в руки папку с рукописью и плюхнулся на стул возле торшера.

— И чтобы никаких разговоров! — грозно предупредил он.

Линн напряженно молчала, глядя на него округлившимися глазами. Рядом находился тот самый человек, кому ей так хотелось показать написанное! И вот он сидит и читает. Сама бы она никогда не осмелилась попросить его об этом. Ей и в голову не приходило, что Кент согласится потратить свое время на чтение ее книги.

— Расслабься, — сердито бросил он, и Линн застыла как статуя.

Наступила тишина, прерываемая лишь шелестом переворачиваемых страниц. Дочитав до конца главы, Кент рявкнул:

— Отправляйся к Кэти. Пусть она тебя покормит. Сидишь тут, как оголодавшая сова, мешаешь…

Линн с извинениями проскользнула в дверь домика Тейборов. Даже не как сова, а словно маленькая мышка. Кэти громко рассмеялась:

— Я знала, что все именно так и случится! Иначе ни за что бы его не отпустила!

Линн согласилась только выпить кофе. Кусок не лез в горло. К тому же до обеда оставалось не так уж много времени. Прошло полчаса. Потом еще полчаса. В конце концов Кэти отказалась от попыток втянуть Линн в разговор.

Линн в буквальном смысле окаменела. Может, романы Кента настоящей литературой и не назовешь, но он прекрасно в ней разбирается. Смогу ли я писать дальше после того, как Кент камня на камне не оставит от моей рукописи? Удастся ли ему убедить меня ограничиться кухонной раковиной и отказаться от мысли о литературном творчестве?

В полдесятого Кент Тейбор появился на пороге своего дома, и сердце у Линн ушло в пятки. Он был вне себя от ярости. Таким она не видела его никогда.