Свирепая клятва

ГЛАВА 23

Алена

Тепло бассейна поглощает меня, мои конечности раскинуты, как у морской звезды, и я плыву под сумрачным средиземноморским небом. Лео пришлось ответить на звонок несколько часов назад, и он до сих пор не появился на палубе. Я стараюсь не думать о том, что это значит, но в глубине души понимаю, что он все ближе к тому, чтобы найти того, кто охотится за мной.

Наше райское плавание подходит к концу. От осознания этого в груди заныло. Но чего я ожидала? Что я смогу провести с ним все это время и не вызвать к жизни те давно похороненные чувства? Глупая я. В отношениях с Лео не бывает случайного секса. Мы не смогли сделать его обычным в первый раз, да и сейчас он не кажется таким уж обычным. И это проблема.

Как говорится, разбил сердце — не стыдно. Разбил дважды — стыдно.

Погрузившись в свои мысли, я не сразу замечаю мощную фигуру Лео, стоящего у края бассейна, и его золотистую ауру, отбрасываемую заходящим солнцем. Как обычно, от его вида у меня перехватывает дыхание.

Господи, помоги мне, я простушка для этого мужчины.

— Как вода? — спрашивает Лео, перебирая пальцами ног.

Я на мгновение задерживаюсь, чтобы рассмотреть его. Его короткие волосы взъерошены, как будто он постоянно проводит по ним руками.

— Отлично. Почему бы тебе не зайти и не почувствовать самому.

Он срывает с себя одежду и ныряет в воду, задевая мою руку.

— Лео, — вскрикиваю я, — ты меня намочил. — Я смеюсь, когда понимаю, как глупо это звучит, потому что да, я уже намокла. Теперь я просто… еще мокрее.

— Я планирую сделать тебя очень, очень мокрой сегодня вечером. — Его руки обхватывают мою талию, а мои ноги инстинктивно обхватывают его бедра. Наши тела так хорошо прилегают друг к другу, словно плющ, обвивающий ствол дерева. Его дыхание согревает мою шею, а его руки скользят по моему телу. Я ничего не могу с собой поделать. Я склоняюсь к его прикосновениям, наслаждаясь ощущением того, что меня окутывают его объятия.

Он протягивает руку и нежно смахивает капельку воды с моей щеки.

— Что случилось, Аля-Кэт?

— Серьезно, разве мы не оставили это имя в прошлом? — поддразниваю я. Он хихикает, направляя меня к краю бассейна. С удивительной легкостью он поднимает меня на бортик, и наши глаза встречаются на редком уровне. — Ты мне скажи, в чем дело, — говорю я. — Похоже, у тебя что-то на уме.

Он вздыхает и проводит рукой по волосам.

— У меня есть надежная зацепка на того, кто за тобой охотится.

— О. — Я ожидала этого момента, но все равно откровение ударило меня, как свинцовый якорь, прямо в грудь.

— Ситуация сейчас станет еще опаснее. — Складка между его бровями углубляется, и он протягивает руку, чтобы обнять мое лицо, кончиками пальцев нежно касаясь моей кожи. — Я обещаю тебе, бабочка, что буду оберегать тебя, несмотря ни на что. Я не успокоюсь, пока не найду того, кто мучает тебя. Они заплатят за каждую бессонную ночь, за каждый миг страха, который они тебе причинили.

У меня перехватывает дыхание, и я пытаюсь сохранить нейтральное выражение лица.

— Аля, скажи что-нибудь. Поговори со мной, детка. — Он тяжело сглатывает, тихая напряженность его голоса говорит громче любых его слов.

— Я в порядке, — заверяю я его, сглатывая комок эмоций, образовавшийся в горле. — Это очень тяжело принять, но я в порядке.

Все еще обнимая мое лицо, он наклоняется и целует меня так нежно, с такими эмоциями, что становится ясно: не я одна здесь падаю. Мы оба стоим на краю обрыва, с которого уже падали, и нам нужно отойти назад, пока мы снова не совершили те же ошибки.

Отклонившись от его прикосновения, я разрываю контакт, нуждаясь в пространстве, чтобы ясно мыслить.

— Кто это? Кто меня преследует?

Он опускает руки и опускает свое тело обратно в бассейн.

— Я не знаю точно, но, похоже, в этом замешан хорватский торговец оружием по имени Марко Хорват.

— Ты думаешь, это связано с Джулианом? Или о моей связи с Братвой?

По его лицу пробегает тень, как будто он долго обдумывал эту возможность.

— Все возможно. Скоро все станет гораздо понятнее. Завтра мы отправляемся в Хорватию, чтобы я мог допросить Хорвата… там мы и расстанемся. — На его лице написано мрачное недовольство, когда он смотрит на сумерки горизонта.

Мое горло сжимается. Это все ради нас. Это то, чего я хотела, но в то же время и не то, чего я хотела. Потому что теперь, когда я столкнулась с нашим концом, это больнее, чем я могла себе представить. Возможность будущего наконец-то затмила боль прошлого, но…

Нет, я не могу позволить себе думать о другом. Мы заключили сделку, и не похоже, чтобы Лео когда-либо сомневался в дате ее окончания. На самом деле, возможно, именно этого он и хочет.

Я делаю глубокий вдох, готовясь к тому, что будет дальше.

— Если сегодня наша последняя ночь вместе, давай сделаем так, чтобы она запомнилась, — пробормотала я. Скользнув обратно в бассейн, я подплываю к нему.

Его губы складываются в слабую, меланхоличную улыбку.

— Забавно, что ты так говоришь. Я дал команде выходной.

— Правда?

— Да.

Я теряю верхнюю часть бикини, выбрасываю ее из бассейна, а затем и нижнюю часть. Я танцую вокруг него в воде, наслаждаясь тем, как его глаза следят за моими движениями, словно хищник, ждущий подходящего момента, чтобы наброситься.

— Блядь, бабочка, я не знаю, с чего с тобой начать, — прохрипел он. У меня все сжалось в комок, когда он сократил расстояние между нами. Его рука исчезает под водой, чтобы нежно раздвинуть мои бедра и провести пальцем по моим складочкам. Его глаза сексуально тлеют. — Эта чертова киска, — говорит он, и его дыхание касается моего уха, вызывая дрожь по позвоночнику. — Как я буду жить без нее?

Я не отвечаю, потому что, что тут можно сказать? Вместо этого я вплетаю свои пальцы в его волосы, притягивая его к себе, отчаянно желая задержать этот момент еще немного. Я хочу потеряться в нем, в настоящем моменте и не обращать внимания на то, что будет дальше.

— Отведи меня в нашу комнату, — говорю я. Несмотря на бурю, бушующую внутри меня, мой голос ровен. Мне нужно, чтобы эта ночь что-то значила. Мне нужно, чтобы он взял меня полностью, чтобы не было сомнений, что я его, даже если мы не сможем быть вместе.

Кивнув, он вытаскивает себя из бассейна, вода стекает с его мускулистого тела. Потянувшись вниз, он подхватывает меня на руки. Мое тело прохладно от ночного воздуха на фоне его теплой, влажной кожи. Он ногой открывает дверь в нашу каюту и осторожно укладывает меня на мягкую кровать. Но у меня другие мысли.

— Ложись на кровать, — говорю я, беря инициативу в свои руки. — Руки за голову, не трогать.

В его глазах мелькает удивление, которое быстро сменяется горячим предвкушением. Он делает все, что я говорю, ложится на спину, его внушительный член уже стоит, осмеливаясь взять меня под контроль. Я опускаюсь на колени рядом с ним, устраивая ему представление. Выпячиваю грудь, и соски встают на место.

От его дымящегося взгляда у меня мурашки по коже. Я чувствую себя уверенной и смелой — не девственницей, какой была когда-то, а его ровней.

Проводя языком по его твердому телу, я мягко прокладываю путь от его груди вниз по рельефному прессу, пока не достигаю цели. Я нежно целую его член, любуясь блеском его пирсинга, а затем обхватываю рукой его яйца. Его глаза закрываются, и он вскрикивает от удовольствия, когда я легонько перебираю их в своей ладони.

— Ты все еще пытаешься меня убить? — задыхается он, а я продолжаю нежно разминать его, завороженно наблюдая, как твердеет его член от одной только игры с его яйцами.

— Нет, — шепчу я. — Я уже давно бросила это занятие. Было ясно, что ты так просто не уйдешь. — Я усмехаюсь, вспоминая тот день, когда я проснулась на яхте злой и растерянной. Кажется, что это было целую вечность назад.

Моя рука взмывает вверх, и я нащупываю его толстый член, когда он стонет, как будто ему больно. Когда я медленно подергиваю его, одна бусинка влаги прилипает к головке, словно бриллиант, манящий меня вперед. Мой язык неуверенно скользит по кончику, а затем я беру в рот его головку и обвожу языком пирсинг. Судя по тому, как он откидывает голову назад, а мышцы его груди вздрагивают от напряжения, ощущения должны быть чертовски приятными. Вот та сила, которой я жаждала, способность заставить его корчиться от удовольствия.

— Не играй со мной, бабочка. Я не могу сейчас себя контролировать, а вид тебя, стоящей передо мной на коленях, — это слишком, слишком, блядь, горячо. — Чтобы доказать свою правоту, он выгибает спину, приподнимая бедра так, что я вынуждена пускать него глубже.

Он продолжает покачивать бедрами, проникая все глубже между моими губами, пока я не чувствую, как его пирсинг ударяется о заднюю стенку моего горла. Мои глаза расширяются от такого вторжения, но я жажду его, поэтому я заставляю горло расслабиться вокруг его члена, втягивая воздух через нос. Я сглатываю, мышцы моего горла обнимают его, прежде чем я отстраняюсь и провожу губами по боковой поверхности его твердого члена.

Он теряет контроль над собой, я чувствую это по тому, как дрожит его тело от потребности. Все для меня. Это очень возбуждает, и мое тело реагирует на это, по моим ногам стекает слизь. Все, что я могу сделать, это сжать бедра вместе, отчаянно желая облегчения.

— Такой аппетитный ротик, — хрипит он. — Но эта киска уже капает для меня, я чувствую твой запах отсюда. Позволь мне дать тебе немного разрядки. Я знаю, что ты умираешь от желания.

Я умираю от желания. Словно почувствовав мою слабость, он приподнимает меня, разворачивая так, что моя киска оказывается над его лицом, а его твердый член покачивается перед моим ртом.

— Что ты делаешь? — кричу я, но ответа не требуется. Не сейчас, когда его пальцы уже широко раздвигают меня, открывая, чтобы он мог напиться досыта.

— Я мечтаю об этой киске, — говорит он, прежде чем погрузиться в нее и вылизать меня по одной прямой линии от клитора до задницы. — Мне никогда не будет достаточно. — Я чуть не вскрикиваю, когда его пальцы вколачиваются в меня в такт его языку, лижущему мой клитор. Это почти слишком много, но в то же время и недостаточно. Я даже не возражаю против того, что он взял все в свои руки, потому что это чистое, блядь, блаженство.

— Я разве сказал, что ты можешь остановиться? — Его ладонь опускается на мою задницу достаточно сильно, чтобы заставить меня двигаться в нужном направлении. Он сжимает в кулак свой член, протягивая его мне, пока я надуваю щеки. Покачиваясь вверх-вниз в устойчивом ритме, он берет меня за щеки и опускает к себе в рот. Он пирует на мне, его язык впивается в мою киску, как будто он умирающий мужчина, а я — единственное лекарство.

Это почти слишком. Он заполняет мой рот и киску одновременно. Он не оставляет мне выбора, кроме как сесть на его лицо, по-настоящему сесть. Его внимание сосредоточено на моем клиторе, он обводит его языком и, наконец, полностью засасывает его в рот. Боже мой, мои ноги дрожат, и мне приходится отстраниться от его ствола, чтобы набрать воздуха в легкие. Не в силах сдерживаться больше ни секунды, я кончаю.

Моя киска бьется в спазмах. Каждая волна, прокатывающаяся по мне, перехватывает дыхание, оставляя меня чувствительной и болезненной. Переполненной. Но он не останавливается.

— Пожалуйста, — умоляю я. — Я больше не могу.

— Ты так хорошо справилась, Аля, — промурлыкал он, осыпая нежными поцелуями весь мой скользкий вход. — Теперь, когда я проглотил всю твою влагу, ты проглотишь мою.

Я стону от его грязных слов, желая получить все, что он может дать, и обхватываю губами его длину. Обхватив одной рукой его основание, я сильно и глубоко вгоняю его в себя, пока его тело не напрягается под моими губами. Его член, кажется, растет между моими губами, и с мучительным криком он замирает, его тело напрягается, когда горячая сперма выливается мне в рот. На вкус она соленая и совершенная, как у Лео, и я не трачу ни капли, высасывая и вылизывая ее дочиста.

— Святое дерьмо, — это все, что я могу сказать, когда сползаю с его тела и опускаюсь рядом с ним. Он тянется ко мне, прижимая меня к своей груди. Я стала думать, что это мое любимое место. Это опасная мысль, но в данный момент я не могу отрицать, что это правда.

Как и я, он, кажется, разрывается на части, делает рваные вдохи и крепко сжимает меня, словно я могу исчезнуть.

— Ты была идеальной, бабочка, все это. — Его тон такой нежный, такой заботливый, что это ломает что-то внутри меня.

Это тон, который запечатывается в моем сердце, безошибочно отмечая, что я принадлежу ему.

Снова. До сих пор.

Лео

Я неподвижно лежу на животе Али, мы оба переводим дыхание, мышцы все еще подрагивают от сильного кайфа. Ее пальцы лениво проводят по моей груди, останавливаясь на татуировке в виде бабочки на моей груди. Если это не признание в любви, то я не знаю, что это такое, но она этого не замечает.

Аля приняла решение: я ей не нужен — вор, мужчина, который уже причинил ей столько боли, что хватит на всю жизнь. Как бы ни разрывало меня на части, я отпущу ее. Все, что я могу сделать сейчас, — это оставить ей лучшие воспоминания, чем те, что были при нашей первой разлуке.

Я обхватываю ее и шепчу ей на ухо:

— Что тебе нужно, бабочка?

— Быть рядом с тобой еще раз.

Я поворачиваюсь на спину, предлагая ей свое тело.

— Бери, что тебе нужно.

Она скользит ногой по моим бедрам, усаживая себя на меня, а я провожу пальцами по ее груди, по соскам и, наконец, обхватываю ее ребра. Ее влажная сердцевина ласкает мой член, дразня его, и от этого я только сильнее хочу ее.

— Вставь его, — умоляю я, потому что не могу больше ни минуты находиться не внутри нее.

Ее взгляд задерживается на мне, когда она выравнивает мой член со своим входом. Покачивая бедрами, она медленно опускается на меня, дюйм за дюймом, принимая в себя всю мою длину, медленно растягивая ее. Она такая тугая, что мне кажется, будто я занимаю все пространство внутри нее.

— Черт, Лео, это так приятно, — хнычет она. Звук моего имени на ее губах, ощущение стенок ее киски, обхватывающих мой член, — все это слишком идеально. Она испортила для меня секс. После этого я мог бы стать священником.

— Ты идеально мне подходишь, — говорю я ей. Возбуждение пронзает меня, когда она приподнимается со мной, а затем снова опускается. Она закрывает глаза и откидывает голову назад, из ее губ вырывается протяжный стон.

Я нащупываю пальцами ее клитор, круговыми движениями поглаживаю его, затем сильно щелкаю по нему, когда она начинает медленно оседлать меня, сминая свой таз с моим.

Моя рука поднимается вверх и хватает ее за запястье. Ее взгляд встречается с моим, в ее поразительных голубых глазах таится та же душевная боль, что душит меня. Но она должна это услышать.

— Я никуда не уйду. Я всегда буду ждать тебя здесь.

Она кивает, прикусив губу. Даже в темноте я вижу, как блестят ее глаза. Мои руки обнимают ее лицо, притягивая ее губы к своим, чтобы облегчить эту боль. Она наклоняется, и я прижимаюсь к ее губам.

Поцелуй передает все, что я не могу сказать. Как сильно я хочу ее. Как сильно я все еще люблю ее.

Он долгий и медленный. Интимный. Наши рты слились воедино, мы дышим одним и тем же дыханием, а она бьется об меня, ее клитор с каждым движением бедер врезается в мой лобок. От этого восхитительного трения по моим венам пробегали искры удовольствия.

— Вот так, бабочка. Используй меня, чтобы кончить. Используй мой член. Потому что он твой, детка.

Когда она отстраняется, голод в ее выражении лица разжигает мою похоть. Мои руки сжимают ее бедра, удерживая их, и я поднимаюсь с кровати, вбивая в нее все, что у меня есть. Она такая мокрая; звук, с которым я вхожу и выхожу из нее, такой непристойный, такой горячий, что у меня по позвоночнику пробегают мурашки.

Ее дыхание учащается, глаза закрываются. Она уже близко. Я знаю ее тело так же хорошо, как свое собственное. Она стоит на грани оргазма, и я отчаянно хочу довести ее до этого. Я засовываю большой палец ей в рот, и она с радостью принимает меня внутрь, ее язык омывает мой член, а стенки ее киски начинают пульсировать вокруг меня.

— Смотри на меня, — напоминаю я ей. Если это наш последний раз, она не лишит меня удовольствия наблюдать, как она распадается на части. — Ее горящий взгляд встречается с моим. — Ты будешь смотреть мне в глаза, когда будешь кончать на моем члене. — Ее руки хватаются за мои плечи, ногти впиваются в кожу, а ее внутренние мышцы сокращаются. Она разрывается на части, ее спина выгибается дугой, и она издает мучительный всхлип.

Мой собственный оргазм следует за ней, омывая меня, как приливная волна, волнообразные потоки которой стирают все остальное. Я заливаю ее киску своей спермой, мои пальцы впиваются в ее бедра, прижимая ее к себе, пока мое тело не обвисает, а я все еще нахожусь внутри нее.

Но никто из нас не двигается. Я сдерживаю эмоции в своем горле, пока мы переводим дыхание. Мои ладони пробегают по ее волосам и спине, и даже когда она ложится на меня, ее конечности ослабли и устали, я все еще хочу от нее большего.

— Ложись на спину, — инструктирую я ее, мучительно медленно выходя из нее.

— Вот так? — тихо спрашивает она, раскинувшись на кровати рядом со мной.

— Да. Такая хорошая девочка, — промурлыкал я, проводя большим пальцем по ее губам. Откинувшись на спинку стула, я раздвигаю ее ноги так, что мне открывается беспрепятственный вид на ее стекающую киску.

— Просто. Вот так.

Я могу сказать, что она чувствует себя неловко, даже после того, что мы разделили, но мне нужно видеть, как мое семя, смешанное с ее удовольствием, вытекает из нее.

— Блядь, Аля, я снова становлюсь твердым от этого вида.

Держа ее бедра широко раздвинутыми, я располагаю свое тело между ее, как будто собираюсь снова войти в нее. Но я этого не делаю. Я провожу головкой члена по ее щели, собирая свое семя, вытекающее из нее. Затем я опускаюсь на колени перед ее ртом.

— Сядь и выпей то, что принадлежит тебе.

Ее глаза расширились, но она вскакивает. Я не упускаю из виду, как перехватывает ее дыхание и как напрягаются ее соски, превращаясь в точки. Она вылизывает меня дочиста, ее глаза задерживаются на мне с лукавым блеском, когда она смакует все до последней капли.

Она идеальна для меня. Она должна это знать. Кроме нее, больше никого не будет.

— Тебе нравится, как мы чувствуем вкус друг друга? — шепчу я, обхватив руками основание ее шеи.

— Мне нравится, как мы чувствуем вкус друг друга.

И я не уверен, действительно ли мы говорим о вкусе или о чем-то большем.