Сводный монстр

Эпилог

Три года спустя. Франция. Валь-Торанс.

Продвигаюсь между узких рядов сидений, чтобы занять пустующее местечко почти в середине. Все шумят, разговаривают, пьют напитки и едят хот-доги, от которых пышет паром.

Постоянно спотыкаясь об вытянутые ноги сидящих, все же добираюсь до заветного места. Вижу, что рядом пустует еще одно. Что ж, пока никого нет, расположу тут свой огромный рюкзак, из которого тут же выуживаю термос с глинтвейном. Руки уже замерзли без перчаток. Но они тоже в недрах рюкзака.

Отвинчиваю крышку и вдруг слышу крик откуда-то снизу.

— Вера! Привет! Вера! — Какой-то щуплый парень машет рукой и, прихрамывая, двигает в мою сторону.

— Даня?! — ахнула я.

Ничего себе. Встретиться три года спустя в другой стране, но по такому же поводу. Хотя, учитывая, что оба варимся во всем этом: он катается, а я жена сноубордиста — ничего удивительного.

— Давай сюда! — указываю на занятое рюкзаком место. Через минуту он плюхается на место и неожиданно крепко обнимает меня, как старого доброго друга.

— Обалдеть! Какими судьбами? — спрашивает он.

— Поболеть, — пожимаю плечами, сама улыбаюсь, рада видеть знакомое лицо. Еще и с русской речью. — Как ты меня узнал?

— Запомнил. Сестру Макса Деккера, наверное, все запомнили. Ты так кричала на весь склон, когда он упал. Я тогда удивился сильно, что вы родственники. Болела-то ты за другого. Имени не помню.

Поправлять, что я жена Макса, а не сестра, я не стала. Как-то слишком сложно все это объяснить, может, когда-нибудь позже.

— Ты опять в болельщиках? Видела, хромал, — перевожу тему.

Даня с готовностью начинает пенять на жизнь и свои постоянные неудачи.

— Нормально начал сезон, прилетел на соревнования сюда. И позавчера большой палец на ноге сломал. По глупости, в сауне долбанулся об косяк, — жалуется парень, пока я сочувственно хлопаю по плечу. А саму передернуло от представленной картины.

Тут же появляются сомнения: а катается ли он вообще? Смеюсь про себя за нерадивость и неудачливость парня.

— Сегодня за кого болеешь? — спрашивает через минут десять, когда мы согревшись и расслабившись от моего глинтвейна растеклись на сиденьях.

— За Макса, конечно. — При имени супруга чувствую, как широкая улыбка расползается по лицу. Невозможно удержать.

— Да, у него высокие шансы победить. Хотя сегодня сильные соперники. Я вообще удивлен, что он так быстро восстановился после того раза. Вот что значит — рожден побеждать.

Даня так хвастает, как будто о себе рассказывает, но мне жутко приятно все это слушать. Словно и обо мне говорит. Я горжусь своим мужем, его борьбой и победами. И не только в спорте.

Спустя полгода после того, как мы рассказали все родителям, мы сыграли свадьбу. Не пышную, а весьма скромную. Только самые близкие, плюс пара родственников Макса, которые жили в Австрии.

Мы не стали возвращаться в Германию, купив небольшую, но уютную квартирку в Вене. Когда мы в Мюнхене, то, конечно, останавливаемся в доме родителей.

Вот уже как два года Макс не переписывается ни с какими психотерапевтами, мы вместе демонстративно удалили все контакты, после того, как в реабилитационном центре его поздравили с успешным восстановлением и сняли с учета. На финальную встречу его врач уговорил приехать и меня. Без устали повторял, что во многом все благодаря мне. Я не согласна. Макс сильный человек. Он просто справился. Я ничего для этого не делала. Просто его люблю таким, какой он есть, и говорю об этом каждый день, всегда поддерживаю.

Конечно, мы ругаемся, иногда пыль до потолка стоит, стены трясутся. Бывает и кричим друг на друга. Но даже тогда я в нем уверена. Уверена, что тяги к получению боли нет. Иногда мне даже кажется, что он кайфует от наших бытовых ссор, после которых мы всегда обязательно миримся. Так же быстро, как и ругались. Больше часа никто из нас не дуется. Может ему нравится эта рутинность, обыденность. Все, как у всех.

Макс тренирует детей и подростков в закрытом скейтпарке, зимой их же гоняет на снежные трассы. Но это когда есть время. Потому что большую часть года мы с ним мотаемся то туда, то сюда. Макс участвует в соревнованиях, побеждает. Я болею на трибунах.

Иногда просто путешествуем. К морю или по небольшим европейским уютным городкам, бродим целыми днями по экскурсиям, перехватывая кофе и сэндвичи по пути. Нам нравится такой ритм.

Но в последнее время Макс все чаще говорит о том, чтоб осесть в Вене, заниматься только тренировками детей, намекает на нашего с ним ребенка.

Я, если честно, совсем не против. Занятие по душе я себе более менее подобрала. После долгих поисков, я все же нашла свое — решила заниматься переводами, работала ради возможности путешествовать с Максом дистанционно. Макс во всем меня поддерживает, даже иногда помогает переводить тексты, если есть свободное время.

— Опьянела, то ли? — толкает в плечо Даня. — Брата твоего объявили. Давай болеть.

Я встрепенулась, разглядывая фигуру на самом старте склона. Он помахал мне, скорее всего даже не разглядев меня в толпе на трибуне. Но я все равно машу в ответ. Мы всегда так делаем.

Захватив дыхание, я приготовилась смотреть на первоклассное выступление моего мужа, скрестив пальцы рук на коленях.

Макс двигался то легко и непринужденно, как будто был наедине с собой. То жестко и агрессивно, чтобы публика не расслаблялась. Хотя, на публику ему сейчас точно плевать. Он сейчас где-то не здесь. Высоко взлетел с трамплина, делая немыслимый пируэт, от которого замерла вся трибуна.

— Он лучший! — восхищенно выдохнул рядом Даня.

— Лучший, — кивнула я, глядя с любовью на мужа.

КОНЕЦ