Глава 18

«Я всегда подозревала, что за дурным нравом скрывается трагедия. Не зря наши мозгоправы ищут первопричину в детских воспоминаниях. У моего демона есть свои демоны, а у его отца их еще больше», – обдумывала я всё, что свалилось мне на голову за сегодня.

Далеко за полночь, а я глаз сомкнуть не могу. Жду. А в голове уйма мыслей. Одна дурней другой. Еще эта утренняя картинка из головы не выходит: кэя полуголый и недовольный. Мне и раньше везло его в одних штанах лицезреть, но что-то не припоминаю, чтобы я потом об этом думала. И ведь хорош, зараза демонская! Его внутренняя сила, словно отражается в его теле и … неужели мне это нравится?

– Черт! Бэрхэсова задница! – ни в чем не повинное одеяло попало под руку и едва не затрещало, так сильно я сжала ткань в пальцах обеих рук и дернула в противоположные стороны. – На меня отсутствие мужика так действует?

Послышались шаги, и я примолкла. Но показалось.

«Сколько я уже на Тэнэкие?» – я пыталась вспомнить точное количество месяцев, проведенных в мире, в котором надеялась узнать дом. – «Год? Нет. Неужели больше?» – это было даже для меня открытием. Как же, оказывается, быстро течет время.

Но я многому научилась: выучила как минимум два местных языка; узнала, что на самом деле не все тэнэкийцы, как мы ошибочно считали ранее, наделены способностью управлять чужими эмоциями; не развеяла миф о работорговле, что огорчило больше, чем всё остальное. А еще поняла, что Тэнэкие далеко до развитой технологически Земли, мира в котором я прожила половину жизни, и не нашла здесь ничего «магического», как на Элька́де, откуда я и пришла, кроме необычных способностей самих людей, как адания-шая или ша-ахкая.

«Боги, как же я соскучилась по элькадовским прибамбасам», – вздохнула я и вспомнила о кольце дяди Лео. Конечно же, я прихватила его с собой. И никто о нем так и не узнал. Любимую побрякушку надо вернуть законному владельцу. Что странно, но дядя Лео, будто сквозь землю провалился. Я ничегошеньки не знала о нем и посланий новых не находила. На рыжего кихсэ́на это совсем не похоже – бросать в беде, если уж взялся выручать.

«Его же не поймали?» – мысль ошарашила, и ведь нельзя с уверенностью сказать, что это невозможно. Под ложечкой неприятно защемило. И я решила, что прежде чем сбегу, непременно разыщу своего непутевого наставника. Без него я не сунусь в пустошь.

На мгновение мне почудилось, что я снова слышу шаги. Но тишина опровергала присутствие кого-либо за пределами комнаты.

«Пора спать. Нечего ждать того, кто, наверное, уже давно дрыхнет у себя. Или не у себя?» – я села, отстранившись от подушек за своей спиной. Тишина могла быть обманчивой и шаги могли быть столь мягкими и тихими, что их не расслышишь. – «Дура!» – упала я обратно на подушки и зло уставилась в пустоту перед собой.

– Дура! – повторила вслух.

И тут же услышала звук уже не кажущихся призрачных шагов, а настоящих, неспешных, но твердых. Каждый шаг отдавался в голове тихим отголоском, сердце предательски застучало. Я нырнула под одеяло и легла на противоположный бок от двери. Затаилась, но прислушивалась. А вдруг мимо идут? К примеру, припозднившийся работник спешит к себе в комнату. Их по соседству проживало пятеро, все мужчины в возрасте лет пятидесяти, по привычным для меня возрастным меркам. Но если я не ошиблась, то они вернулись еще часа два назад. Кто еще мог прийти в эту часть дома? Арияр? Что ему нужно так поздно ночью? Вот его я точно не хотела видеть. Я всё еще была зла на него. А еще, после нашего утреннего разговора, осталось неприятное ощущение – мы не поняли друг друга, разговаривали на разных языках.

Я попыталась спешно прокрутить в голове утренний эмоциональный разговор, но открылась дверь. И уж точно не в одну из соседних комнат. Я не боялась прихода кого-либо из работников, как бы он глуп не оказался, справлюсь в два счета. Но мне было кого опасаться.

Тишина, ненадолго повисшая в комнате, заставила понервничать. Я едва не выдала себя. Следом за тишиной едва различимые шаги, приглушенные ковром, ускорили в очередной раз мое сердцебиение. Но я старалась дышать ровно и не дергаться. А по телу побежали мурашки. Нервничала? О да! Я реально нервничала. Как школьница перед экзаменом, пусть и уверена, что выучила всё.

Тот, кто находился сейчас в комнате, тот, кого я не видела, а лишь слышала, обошел кровать, выбрав именно ту сторону, куда я отвернулась. Ничего не происходило. Совершенно. Ни звуков, ни слов. Возможно, я слышала чужое дыхание. Но не уверена. Сердце оглушало.

А затем меня коснулись. Провели ладонью по голове, потом по плечу, не спрятанному под одеялом.

– Спишь, адания-шая.

Не знаю, был ли это вопрос, но голос я узнала и, не сдержавшись, прикусила нижнюю губу. Мой личный демон пришел в самый пик ночи – как предсказуемо для таких, как он, темных сущностей. И что последует дальше?

Ничего!

Я поняла, что он уходит, когда снова скрипнула дверь и подскочила на кровати, как пружинка. Обернулась и замерла с приоткрытым ртом. Или может всё же выглядела не столь нелепо? Всегда необходимо надеяться на лучшее. Это как, когда просыпаешься с любовником после бурной ночки и первые несколько секунд думаешь, что выглядишь точно так же, как перед началом свидания. Вся такая секси-шмекси, реснички порхают, губки соблазнительно улыбаются. А в итоге бежишь в ванную и мысленно матюкаешься. В отражение на тебя смотрит гибрид хомяка, панды и птичьего гнезда. Особенно красив этот гибрид, когда тебе далеко не двадцать.

– Не спится? – спросили меня.

– Могу задать тот же вопрос, – парировала я.

– Я же говорил, что приду.

– А я говорила, что уже поздно.

– Смотря для чего.

«Какой интересный подтекст. Мы думаем об одном и том же?» – хотела бы я спросить, но как-то уж язык не поворачивался подобное ляпнуть. Поэтому выразилась иначе:

– Единственное, что в такой час стоит делать – это спать в своей постели.

– В этом доме каждая постель принадлежит мне, не забыла?

– Так хочешь меня выгнать и улечься здесь? А что, личная кровать не устраивает?

Мне или послышалось, или он сдержал смех. Жаль не могла рассмотреть лица.

– Устраивает. Не устраивает, что она холодная.

– Огромная проблема, – съехидничала я, – кинь пару грелок. И вообще, где все твои женщины? Я ожидала увидеть как минимум десяток, а узнала, что являюсь единственной рабыней в твоей коллекции.

– Нужды не было.

– А, ну да. Нуа-Киала обеспечит всем, чем захочешь. Ты меня случаем не отправил к ней, как к учителю по ночным развлечениям?

– Интересная идея. Как-то не подумал. И что, многому научилась?

– Ничего нового, – отвернулась я, поправить подушки, и уселась удобнее. Раз уж беседа всё же состоится, не хотелось напрягать спину. Но когда снова посмотрела на своего… типа… хозяина (ведь именно так я должна его называть?), едва не соскочила с кровати – он успел подойти, причем сделал это столь тихо, что можно было принять его за приведенье. А тут еще и сумрак, тени, тишина в доме – эффектный фон для мрачного силуэта. – Трындец! Не подкрадывайся, – возмутилась я.

– Научишь меня своему языку? Звучит непривычно.

– Не хочу.

– А если заставлю?

Чуть не ляпнула: «Попробуй!», но вовремя прикусила язык. Мне с ним не тягаться.

– Почему молчишь? – он скрестил руки на груди, а я, вспомнив, как кэя это же сделал утром, сглотнула: его руки смотрелись красиво, как, впрочем, и голая грудь, плечи, живот… – Решила совсем не разговаривать?

– Нет.

Ответ мог подразумевать противоположность, но меня чего-то так зациклило на утренних образах, что я занервничала вдвойне. Поправила одеяло на коленях, глянула на окно, словно там что-то важное, стянула полы халатика на груди и только после всех манипуляций снова посмотрела на кэя. И лучше бы я не смотрела…

Даже в темноте можно было безошибочно увидеть, куда кое-кто уставился. Мои же руки и указали цель. Не удивлюсь, если еще и воспримет мои движения, как намек. Я резким рывком натянула одеяло аж до подбородка, собралась возмутиться, высказать что-нибудь, но он нагнулся и дернул одеяло на себя. Я не ожидала подобного ответа и выпустила часть одеяла, еще и нагнулась вперед под силой рывка. Услышала, как он втянул воздух носом. Возможно, разозлился. Кто его знает. Но не собиралась сдаваться без борьбы, и стоило ему снова потянуть одеяло на себя, я спрыгнула с кровати, оказавшись с противоположной стороны. Панически осмотрела близлежащие предметы и метнулась к кувшину с водой, но это и была основная ошибка – я оказалась на открытом пространстве комнаты. Я лишь успела вскользь коснуться холодной ручки, как почувствовала вначале его руки у себя на животе, потом меня приподняли и, вернув к кровати, кинули на нее. Я упала на живот, забарахталась, словно в паутине, запутываясь в складках одеяла, покрывала и длинного халатика. Удалось дотянуться до подушки, развернуться и даже замахнуться… А он стоит и смотрит.

Боги, чего я только не придумала. И фантазия такая бурная. Могу поклясться, что чувствовала, как меня удерживают на месте, не дают вырваться. На самом деле это скорее из-за слоев ткани, опутавших ноги.

– Успокоилась? – и такое равнодушие в голосе. Если бы еще и зевнул от скуки, я бы вообще выпала б в осадок.

– Не смей ко мне прикасаться! – и держу подушку обеими руками над плечом. А она не легкая и тянет вниз.

– Я устал. И нет в планах на сегодня усмирять тебя.

– Зачем тогда пришел? – не поверила я, но подушку опустила – тяжеловато.

– Кое-что узнать.

– Спрашивай.

Поговорить – это можно. Я ж ничего не теряю.

– Утром поговорим.

Не знаю, о чем он хотел поговорить и почему лучшего времени, чем поздняя ночь, не нашел, но и задерживать или выпытывать я не собиралась. Кинула подушку обратно, отползла подальше и закопалась в одеяле и покрывале, разбираясь, что пригодится, а что лишнее. В доме было тепло, но не жарко. И если честно я бы предпочла теплую пижамку, а не платье для сна на бретельках и халатик из тонкой ткани. Но меня никто не спрашивал о выборе гардероба. Своего же, по понятным причинам, не имелось. Использовала, что подсунули еще в доме Наслаждений. Нуа-Киала перед отправкой упаковала, как конфетку разноцветными фантиками. Единственное толковое одеяние – это платье и штаны для поездки верхом. Остальное, простите за грубость, можно со спокойной совестью сдать в местный секс-шоп.

– Устроилась?

– Да, – продолжала я сооружать уютное гнездышко на ночь.

– У меня больше кровать.

Я хотела фыркнуть, но остановилась. Что-то больно интонация в голосе изменилась.

– И тайхаской настойки в погребе несколько кувшинов запечатанных.

Я настороженно обернулась. «Зачем он о ней говорит?» – испугалась – это еще мягко сказано. А он наблюдает за моей реакцией и продолжает издеваться.

– Она ж пришлась тебе по вкусу.

– Ее многие любят, – произнесла я осторожно.

– Но не в том количестве, в котором ты, – он ухмыльнулся, я уверена в этом, пусть и не видела отчетливо. – Впервые увидел женщину, осилившую почти две бутылки и не свалившуюся с ног.

– А я сильная на крепкие напитки. Только потом мало что помню.

– Вот оно как.

«Да что ему надо?!» – но на самом деле я не хотела знать ответ.

– Не помнишь? Совсем ничего?

– Когда как.

– Стоит ли напомнить, – он обошел медленно кровать, сокращая расстояние до меня, как хищник, загнавший в ловушку. – А мне понравилось то, какая ты … бываешь.

И тишина. Он заткнулся. Я должна бы радоваться. И я должна была молчать. Пусть заскучает и уйдет. Пусть проваливает! Или я услышу то, чего не хочу ни слышать, ни знать.

«Проклятая настойка, чертова ночь и мое долбанное тело, предавшее меня в момент слабости. Если он скажет хоть слово, я убью его. Это не мог быть он. Это Арияр. Я уверена. Сын Архов. Черт, черт, черт!» – чего я только не наговорила, не произнося вслух. Но думаю, он и так всё понимал. Или хотя бы догадывался. Темнота не может скрыть всего, особенно в помещение с окнами. В темной комнате всегда есть самые мрачные углы, но не в том месте, где стояла кровать.

И я увидела, отчетливо увидела, как уголок его губ дрогнул в усмешке.

– Ты забыла всю ночь или ее часть? Или забыла, с кем провела?

– Что ты хочешь сказать?

– Не притворяйся. Пусть тебя подвела память, но ты уже обо всем догадалась, адания-шая.

Я округлила глаза и сжала губы, и чуть не лопнула от эмоционального всплеска внутри себя, а он медленно, так медленно, что я едва дышать не перестала, стянул через голову с себя рубашку, и так же медленно она соскользнула на пол из его руки. Поставил колено на кровать, подминая упругую поверхность своим весом. Покрывало натянулось, я почувствовала, как ткань на моих ногах немного сдвинулась. Я видела всё, что происходило. Наблюдала, затаив дыхание и не думая даже попробовать пошевелиться, пока он наклонялся вперед, чтобы схватить покрывало и начать тянуть его на себя. Его пальцы крепко сжимали ткань, вряд ли я бы смогла ее вырвать. Точно так же он держал за горло тех, кого убивал. Но эта мысль исчезла под всполохами воспоминаний о ночи, которую я хотела забыть. Руки на моем теле, нежные, но сильные. Жар, разливающийся лавой внутри меня. Каждый вдох, выдох, стон, движения – никогда в жизни я не вела себя так раскрепощено. Все правила, приличия, сомнения – их не существовало в ту ночь. Может, поэтому я чувствовала обиду. Ведь я была уверена, что именно Арияр – это тот мужчина.

– Не сопротивляешься?

Наверное, он немного удивился. О, зато как я была ошарашена. Словами не передать.

– И ничего не скажешь?

Он точно удивился! Уже можно было и не сомневаться.

– Это был Арияр, а не ты, – выдавила я, наконец, из себя, и вначале, увидела, как он замедлился, потом резко отпрянул от меня, отошел от кровати и, подхватив с пола рубашку, ушел.

Той ночью меня больше никто не побеспокоил, но мне хватило и меня лично. Я не уснула.

____________________

Элькада – мир из первой и второй книги.

Кихсэны – народ с Элькады, отсылка к первой книге.

Загрузка...