Связанные кровью

Глава 2

"Езда на такой скорости, так вот почему, в первую очередь, ты сбил меня."

Мужчина фыркнул, проигнорировав ее. Он достал из кармана мобильник и позвонил, отдавая кому-то указания в достаточно резком тоне — без сомнения своему помощнику. Он назвал ее «милая» как будто в 1950.

Судя по всему, переехав ее, все его планы на самом деле приняли другой поворот.

Ну и к черту его. По крайней мере, ее отвезут домой. Мэдди должна признать, поездка в такой шикарной машине была…ну, одно удовольствие. Она двигалась плавно и тихо, как акула в воде. Дороги не чувствовалось совсем, а в салоне царила мертвенная тишина. Мир за снаружи проплывал за окнами, сверкающие огни и перспективы города — в точности как в автомобильных рекламных роликах… Мэдди обрела спокойствие и откинулась в сидении, устраиваясь поудобнее. Нога все еще пульсировала, но сильнее всего она чувствовала усталость.

Сиденья были маслянисто гладкими под пальцами — настоящая кожа, отметила она. Бледно- бежевая кожа в настоящее время пропитывается сточными водами, стекающими с ее задницы.

Так ему и надо. Скорее всего, на передке машины она также оставила вмятину.

Все еще разговаривая по телефону, уже с кем — то другим, ее нападавший? — спаситель? — водитель? — перебирая длинными пальцами по приборной панели, сделал воздух в машине теплее.

Он был великолепен, грубо выражаясь. Темный, но европейской расы. Выглядел он довольно экзотически, как для белого парня, хотя, и с широкими скулами и глубоко посаженными глазами. Она предположила, что он из восточной Европы, но судя по акценту, вроде бы местный. Скорее всего, из Бруклина.

Мужчина был при деньгах, но не выглядел как пижон. Он больше походил на мафиози. Может быть русская мафия? В этом был смысл: дорогой костюм, машина, и нос, видимо, не один раз сломанный. Инстинкты подсказывали, он не совсем дружил с законом.

"Куда прикажете свернуть, после выезда из туннеля?" спросил он, пряча свой телефон обратно.

"Бульвар Квинз. Вы собираетесь назвать свое имя?"

"Фостин," ответил он. "Грегори Фостин."

Звучало очень по- русски, когда он назвал имя. Еще одна галочка в колонке русская мафия. Но в отличии от парней такого типа, он не выглядел напыщенным. Никаких золотых цепей. Никаких роскошных часов. И судя по запаху в машине, он не курил. А это 2 очка не в пользу русской мафии.

"А я — Мэдди."

"Рад, что переехал тебя, Мэдди."

Он произнес это с таким бесстрастным выражением лица, глаза прикованы к дороге, губы сердито изогнуты, что она почти все пропустила. Мистер Мрачность пошутил.

"Хотелось бы сказать то же самое," ответила она, косо поглядывая. Она заметила подобие улыбки, и в этот момент он стал очень сексуальным. Ее удивил тот факт, что в данной ситуации она могла о таком даже задуматься, поскольку чувствовала себя, как канализационная мышь, раздавленная автобусом, и подобранная голубем. Но это было так. Сексуальный.

Его рука как будто с любовью ласкала рычаг коробки передач, когда он переключил передачу, и они набрали скорость. Ее колено, так близко к его руке дрожало от ревности. Жалкое колено.

Вскоре они уже проехали туннель Квинз-Мидтаун и направились в сторону дома. Они ехали в полной тишине, оставляя Мэдди созерцать его необходимую сексуальность слишком долго. Даже не думай об этом, Мэдди, девочка, даже не позволяй себе. За такими мужчинами, как он, девушки выстраивались в шеренгу, шириной с милю. Он не ее тип, и она была абсолютно уверена, что и она тоже не его тип.

Он подождал пока они не прибыли на место и лишь тогда заговорил. "Мне действительно очень жаль, что я сбил тебя. Мне казалось, я слежу за дорогой, но вдруг появилась ты. Я бы никогда…" Он поднял руку с рычага в беспомощном жесте. "Ты уверена, что не хочешь в больницу?"

"Здесь налево."

"Ты хоть знаешь, как позаботится о щиколотке?"

"Я с этим как-то справлюсь. У следующего фонаря направо."

"Что ты имеешь против больниц?"

"Не твоего ума дело."

"Вполне справедливо." Фостин соизволил взглянуть на нее краешком глаза. "Но знаешь ли, у тебя кровотечение?"

"Я не —"

"На тебе кровь. У тебя дома есть бинты и все такое, или же мне где-то остановиться?"

"Со мной все хорошо," ответила Мэдди, уже занята поисками следов крови. Впервые она осмелилась поднять штанину и посмотреть на свою травмированную ногу. Лодыжка опухла, покрытая уличной грязью, но крови видно не было. А вторая нога была залита кровью, больше чем она того ожидала. Верхушка носка промокла насквозь. Невольный вздох слетел с ее губ, тогда как Фостин издал странное шипение.

"Ничего страшного," сказал он. "Это не артериальное кровотечение."

Мэдди не могла отвести взгляд от своей сочащейся раскрасневшейся ноги, освещенной лишь свечением панели приборов и фонарей с улицы. "Откуда тебе знать, артериальное это кровотечение или нет?"

"Просто знаю."

"Здесь налево, доктор Всезнайка. Третий дом слева. С навесом. Останови у пожарного крана."

Прежде чем она догадалась, как работает дверная ручка, Фостин обошел машину и открыл для нее дверь. Она начала прямо таки вытаскивать себя из автомобиля.

Положив тяжелую руку на плечо, он толкнул ее обратно на сиденье. "Что, черт побери, ты делаешь?"

Мэдди посмотрела на него. Он действительно только что толкнул ее? "Что, черт побери, ты думаешь, я делаю? Вылезаю из твоей машины."

"Ты не можешь ходить."

"Зато я могу прыгать."

Он повернулся в сторону здания и обратно. "Нужно подняться наверх, не так ли?" Это был риторический вопрос. "Я тебя отнесу."

"Ты не можешь нести меня все три пролета лестницы. Я сама смогу."

Его аж передернуло, и она поняла, что обидела его мужскую гордость.

"Ты сама? Ты с ума сошла? У тебя, что мозг пострадал? Ты же не можешь ходить."

"Да, и что будет, когда ты пошатнешься и уронишь меня?"

Закатив глаза, он ответил, "Можно подумать такое произойдет?"

"Фостин, сегодня ты уже сбил меня. Как ты думаешь, на что ты способен?"

"Да заткнись ты, Мэдди."

Одним быстрым движением он поднял ее на руки и толчком ноги закрыл дверь.

Мэдди обвила руками его шею, другого выхода просто не оставалось, и повисла на нем, вся мокрая, глупая и тяжелая. Тогда как он был сухим, сильным и от него хорошо пахло. Действительно хорошо. Лесом. Какой-то утонченный аромат чертовски дорогого одеколона. Еще одно очко не в пользу русской мафии.

Чувство раздраженности постепенно сменилось смущением, и закрыв глаза, оставалось лишь надеяться, что он действительно сможет преодолеть все те ступеньки. Чем быстрее все закончится, тем лучше.

Грегори был предельно осторожен, чтобы не придавить ее раненную ногу о стену или поручни лестницы по пути наверх. На лестничной клетке витал запах спрея от жуков, но, судя по коврам и покраске, здание дома было весьма пристойным. Ее смехотворная парка была скользкая и в пятнах от грязи под его пальцами, и все еще с каждым шагом с нее стекала ручейками сточная вода.

Мэдди была невысокого роста, но судя по ее весу, можно определить, что где-то под этой паркой, все таки было немного мяса на костях. Очутившись в его объятиях, она стихла и поникла, что было довольно странно для такой многословной особы, как она. Черные волосы окутали лицо, как змейки спутавшиеся в клубок.

Грегори хотел доставить ее в безопасное место и перед тем как уйти, убедиться, что с ней все будет в порядке, но аромат ее крови оказывал большее влияние, чем должно быть.

Он не был голоден, и более того, обычная порядочность должна сдерживать его жажду после всех причиненных им самим же травм. По правде говоря, он травмировал людей каждый раз, когда питался, но это были чистые умышленные раны. Он хорошо помял эту женщину, и чувствовал себя отвратительно, было бы лишним усугублять свои чувства еще и мыслями о кормлении, в придачу ко всему. Проблема была в том, что менее порядочная часть его — а она превышала хорошую — действительно хотела ее укусить.

Запах ее кожи, с примесью ароматов асфальта, масла и страха, интриговал все больше. Что-то во всем этом заставляло его хотеть пройтись языком по ее обнаженному телу очень и очень медленно. И знание того, что стоит только повернуть голову и откроется возможность припасть ртом к ее горлу, вовсе не помогало. Пришлось собрать всю свою волю в кулак, что бы не сделать этого по пути на верх, и пока они добрались до нужной двери, от напряжения его начало трясти.

"Ты устал, мне очень жаль," сказала она, шаря по бездонной сумочке в поисках ключа. "Я хочу сказать… Это действительно поразительно, что ты все таки смог донести меня."

"И вовсе не устал," процедил он сквозь сжатые зубы.

Она было открыла рот, но передумала. Извиваясь, будучи в неловком положении у него на руках, она открыла дверь и, толкнув ее, распахнула настежь.

"Куда тебя отнести?" спросил он.

В это время он боролся с, нахлынувшей волной, жаждой крови, которую не ощущал уже с юношеских лет. Голод и желание смешались. Стали неразличимыми. Все это раздражало. В этом не было никакого смысла. Пришлось пресечь возрастающее желание силой железной выдержки. Все должно быть хорошо.

Хорошо, пока она не произнесла, "Мне нужно раздеться."

Он споткнулся о скрученный ковер.

"Ну, я же промокла." Как только она это сказала, ее рот издал тихий писк тревоги.

Грегори прикусил губу и метнул взглядом на потолок. Почему он так хотел эту женщину? Он даже не знал как она выглядит, не совсем, не с очками на носу, и не с волосами по всему лицу.

"Я хочу сказать, что моя одежда — вся мокрая и холодная. Нужно бы переодеться."

Ему захотелось раздеть ее вплоть до нагого тела, и узнать, как она выглядит в действительности. Он мог ощущать ее пышные изгибы под руками, ее круглую попку, и очень женственные очертания бедер.

"Хочешь позвонить подруге или кому- то еще, что бы помогли тебе со всем этим?" если повезет, она не заметит появившегося скрипа в его голосе.

"Да, я позвоню." Она произносила слова четко и медленно, как будто сама пыталась взять сложившуюся ситуацию под контроль. "Все, что мне от тебя потребуется, так это помочь снять пальто и добраться до дивана. А дальше я сама справлюсь."

Сделать так сделать. Под пальто, которое походило на пляжный мяч, на ней был такой же безобразный свитер. Такие носили еще во времена их дедушек и бабушек. Запах влажной, затхлой шерсти произвел на него больший эффект даже чем зубок чеснока.

Здравый ум вернулся, и несколькими умелыми движениями он усадил ее на диван, пристроив больную ногу поудобнее, и укрыл вызывающим зуд трикотажным покрывалом всех цветов 70-х. Побег уже не за горами. Всего несколько формальностей и свободен.

"Знаешь, если ты не можешь позволить себе пойти к врачу, я все оплачу."

Она покачала головой. И волосы- змейки снова зашевелились. "Я застрахована."

Он сделал глубокий вдох. Предстояло задать опасный вопрос. "Тебе помочь с твоей ногой?"

"Не-а. Я позвоню сестре."

Хвала Господу. Все же, дела обстояли ни к черту — сначала он сбил ее, а теперь просто вот так бросит. Он сделал несколько поворотов по комнате, размышляя над сложившейся ситуацией. "Как на счет работы? Ты потеряешь ее из-за происшедшего?"

Со вздохом, она опустилась на подушки, мокрая, опозоренная кучка в ужасном кардигане, укрытая еще худшим одеялом. "Не волнуйся. Я на больничном."

Сейчас это уже начинало нервировать. Она должна дать ему возможность хоть как-то помочь. Если она этого не сделает, чувство вины сведет его с ума. "Ну, а как не счет твоего пальто? Оно испорчено."

"Никогда его не любила." Она произнесла это как-то неожиданно пылко, так будто это ранило ее.

Грегори рассмеялся. "Вот и прекрасно, я тоже."

Впервые Мэдди одарила его улыбкой, показывая ямочки на каждой щеке. У нее были замечательные губки.

Даже не смотри. Просто уходи. Он немного отошел в сторону, чтоб ее запах не бил прямо в нос.

"Ты действительно чувствуешь себя виноватым, не так ли?" спросила она.

"Я сбил тебя, Мэдди. Ты должна бы подать в суд на мою задницу." Он вручил ей свою визитку. "Так ты сможешь меня найти. Звони, если что-то понадобится, неважно что." Не звучало ли это как давай, дерзай? "Счета от докторов, адвокатов, или что — то в этом роде."

Одной рукой она поправила очки и просмотрела визитку. "Танжир? Ты там работаешь?"

"Я владелец. Ты знаешь это место?"

И снова она улыбнулась, глянув на него из-под тяжелой оправы очков. Впервые он посмотрел прямо ей в глаза. Они оказались черного цвета и немного блестели. "Лучше спроси, кто не знает Танжир — даже серые мыши вроде библиотекарей, как я, слышали о нем."

Грегори передернуло от нахлынувшего холодного предчувствия.

Не может быть. В Нью Йорке множество библиотекарей. Миллионы. Он глубоко втянул воздух носом и дал отпор паранойе.

"Ты библиотекарь, да? Работаешь где-то в городе?"

Она кивнула в ответ, и он струсил спрашивать дальше. Вместо этого он засуетился, чем бы еще таким заняться. Чем-то, что поможет ему убраться отсюда. "Давай я принесу тебе телефон и ты позвонишь сестре."

Он отправился на кухню за телефоном, стойко игнорируя ее замечательный запах, витавший в квартире. Армия пластмассовых игрушек, казалось, захватила власть на территории кухонного стола. Магниты облепили холодильник. В углу стоял, прислонившись к стене, размером с человека, картонный манекен мужественно выглядящего лысого парня в сырной униформе. Как можно что- либо сделать, имея вокруг весь этот хлам? В конце концов, он отыскал телефон, замаскированный среди множества пластиковых фигурок. Он был усеян стикерами. Яркие наклейки. Забавные пришельцы и валентинки. Ему хотелось использовать клещи, чтобы взять его.

Когда Грегори все же закончил свою одиссею по кухне и вернулся в комнату, то застал ее массирующую виски кончиками пальцев, при этом сильно сморщившись. Заметив его, она подняла тяжелую шевелюру вверх и убрала ее в сторону. Под ней кожа была исцарапана, покрыта струпьями, да, но на ней все еще блестели крошечные капли крови. "Все плохо?"

Рана призывала его. Присел на колени возле нее, он уже был не в силах остановить последовавшие действия, так же как и не мог сдержать океан. Двигаясь медленно, будучи уже осведомленным, как бы он не сопротивлялся, каждый жест в тот момент был неизбежен и предопределен, он поцеловал ее в висок. Губы его припали к покрасневшей кожи, ноздри горели от желания вобрать каждый нюанс ее запаха. Лаская ее кожу, он слизнул те крохотные красные пятнышки. То, что они поведали ему, заставило отступить.

"Все не так уж и плохо," запинаясь выговорил он, как только встал на ноги и пошатываясь, отступил к двери. Он ухватился за грудь, как злодей из фильма, которого только что застрелили, и который пытался оттянуть сцену смерти.

Ни у кого — никогда — не было такого вкуса. Он мог бы съесть ее до самих костей. Как наркотик наивысшего качества, те несколько кровяных клеток на кончике его языка, неслись потоком его крови и возбуждали все химические процессы.

Мэдди посмотрела в изумлении с широко раскрытым ртом.

Холодная дверная ручка оставалась единственной ниточкой к реальности. К здравому уму. Она выведет его отсюда. "Значит — уже все хорошо?"

Его немного удивило, что он все еще был способен разговаривать, но голос ему уже не принадлежал.

В ответ она кивнула.

"Тогда, ладно. Ээ, пока."

Грегори не просто бежал по лестнице, он летел ее, преодолевая пролет за пролетом. У входа он остановился у почтовых ящиков и заставил себя просмотреть имена жильцов. Вот и оно, достоверное доказательство — от судьбы не убежишь: "Квартира F: М. Лопес де Виктория."

Он всегда подозревал, что его мама — ведьма.

"Что за…?"

Мэдди смотрела на закрытую дверь в недоумении, пытаясь понять, что только что произошло, а потом сдалась.

Зачем он поцеловал ее? Его руки держали ее голову, как будто убаюкивая, и то время, когда он припал к ней ртом, казалось тянулось без конца. Было ощущение блаженства. А потом, как внезапно все началось, так внезапно и закончилось, и Фостин уже бежал в направлении двери. Никогда в жизни она еще не видела мужчину настолько напуганным.

Не было так, будто она поцеловала его. Она совсем ничего не сделала.

Ну и чокнутый же он. Он был каким-то нервным, еще когда они вышли из машины.

Ну и ночка.

Мэдди вдруг осознала, что все еще держит телефон. Она соврала Фостину; она не позвонит сестре. Лена заставит ее пойти в больницу, а когда доктора послушают ее сердце, у них заскребут кошки.

Было нелегко подняться с дивана, но раз уж встала, она лавировала и прыгала, прокладывая путь к вешалке у двери. Из ее огромного зонта получилась отменная трость. С ее помощью она направилась в ванную, все время чертыхаясь. Добравшись на место, она приняла два Тайленола и долго принимала горячий душ. И только после, она села на крышку унитаза и рассмотрела рану повнимательнее.

По причине нелюбви к докторам, Мэдди была достаточно хорошо осведомлена в предоставлении первой помощи, и была вовсе не брезгливая. Кровь на левой ноге сочилась из длинного пореза, без сомнения из-за того, что ее тащили по разбитому стеклу. Душ заставил порез снова кровоточить, но она подумала, что надобности в наложении швов пока нет. Ну, может всего несколько шовчиков. Она подождет и посмотрит, как будет дальше. Наихудшим во всей этой ситуации был ожог от дороги по всей длине икры. Орудуя мочалкой и пинцетом, она убрала весь, застрявший в ране, гравий, затем залила все порцией перекиси водорода, который вспенился и зашипел. Умрите, микробы, умрите.

Плечо и верхняя часть руки сильно болели и были покрыты синяками, но без порезов — пальто защитило ее верхнюю часть тела. По травмам можно было определить историю ее падения и то, как юзом ее понесло влево. Царапина на левом виске была частью того самого заноса. Его она также обработала перекисью. Скорее всего, будет синяк от царапины, но боли не чувствовалось вовсе. По крайней мере, после его поцелуя.

А что до щиколотки — теперь она выглядела, как у тети Тайни, за неимением чулков цвета кофе — то здесь нужно ПЛПВ: покой, лед, повязка и, что там на В? вертикальное положение ноги. Она была уверена, что где-то у нее есть в наличии первоклассная повязка.

Уже из последних сил, Мэдди, натянув ночную рубашку, поковыляла на своем зонте в кухню сделать компресс из льда, и после поковыляла назад в спальню. Слишком уставшая, чтобы заняться поисками повязки, она отдала предпочтение кровати и телевизору. ПЛВ было более чем достаточно на эту ночь.

Стремясь максимально отключить мозги, она выбрала для просмотра на своем стареньком DVD первый сезон сериала Стар Трек. С поднятой ногой на подушке, одеялом, натянутым до подбородка, и громко поющим голосом Леонордо в ушах, она забыла о боли. Если бы хоть кто-нибудь принес ей тоник из водки, было бы просто идеально.

Отключиться не забрало много времени. Она боролась, пытаясь досмотреть эпизод до конца, но глаза просто слипались. Полусон и эпизоды из Стар Трека начинали путаться странным образом. Мистер Маккой посмотрел на ее сочувствующим взглядом и сделал один из этих всеизлечивающих уколов в шею. Ее кровать оказалась на транспортировочной платформе и она знала, что должна уйти оттуда, но была настолько уставшей, что двигаться было трудно. Грегори Фостин также был на транспортировочной платформе, и тоже босой. Он выключил телевизор и сделал странное движение рукой, как будто рассеивая что-то по воздуху.

"Это лишь сон, Мадлена."

"Ну да, наверное."

Он подошел к кровати и сел у ее ног, привнося тяжелое, тяготящее присутствие. Рукава рубашки закатаны до локтей, руки сложены вместе. Копна волос свисала над глазами. "Почему ты не сердишься на меня больше, за то, что я сбил тебя?"

Мэдди лишь пожала плечами. "Что хорошего это принесет? Ничего уже не изменишь. Все что я могу контролировать, так это чувства к тебе." У нее никогда не было намерений стать Далай Ламой Королев, но это была прагматичная философия. Если она будет огорчаться по поводу любого пустяка, то вскоре отдаст Богу душу.

Фостин покачал головой. "Это очень мудро с твоей стороны, но для меня недостаточно."

С докторской точностью, он поднял одеяло, укрывавшее ее ноги, открывая до колен, и забрал мешочек со льдом. Пальцы его нежно исследовали повязку на исцарапанной икре. Его прикосновение было таким успокаивающим, таким по сути приятным, что Мэдди откинулась назад, утонув глубоко, глубоко в подушках.

Голос его доносился из сгущающегося тумана. "Я исцелю твои раны."

"Хорошо." она смотрела на него из- под отяжелевших век. Как странно, он как бы здесь и в то же время его здесь нет.

Как большой темный кот, он свернулся вокруг ее голени. Его спина загораживала вид, но она ощутила острый укус, когда он сорвал повязку, а затем ее охватило успокаивающее тепло и влажность его языка, лакающего из раны. Ооооочень не гигиенично. Ох, но очень приятно.

Было чувство, что все по — настоящему.

Это должен быть сон. Иначе, зачем Грегори Фостину понадобилось зализывать ее раны.

Она не помнила, озвучила ли она свою мысль, но Фостин внезапно остановился.

"Конечно же, это только сон. Как бы я тогда мог сюда попасть? Я закрыл дверь за собой, когда уходил."

Мэдди снова позволила себе расслабиться. "В этом есть смысл."

Его язык продолжал исследовать ее голень, и она знала, что он направляется к линии большого пореза. Над этим он работал дольше, слизывая сначала по всей длине, изучая края своим гибким языком, и затем поперек раны, выхлестывая тысячами крошечных слизываний. Поверхность языка, на удивление, оказалась шершавой, как у кошки, и каждое слизывание приносило волну удовольствия.

Мэдди поняла, это может быть один из этих снов. Почему бы и нет? Вкушая наслаждение, она сказала, "Если тебе вдруг захочется направить свой язык в северном направлении, я не против."

Он рассмеялся — или что-то в этом роде. Или, может быть, он захлебнулся. Значит это не один из тех снов.

Сменив позу, он лег на живот, и переключил внимание на ее вывихнутую лодыжку. Прохладными пальцами он изучил припухлость, и затем облизал кожу лодыжки самым, что ни есть исследовательским способом, так как ящерица пробует воздух на вкус.

"В суставе под этим синяком собирается жидкость," сказал он, когда скользнул своей рукой по голени и добрался до колена. Страстно желая его прикосновения всем телом, она выгнула колено, и его рука заскользила вверх по бедру. Вверх, и только вверх.

"Боже," прошептала она, когда потоки эротических картин пронеслись в ее сознании. Они вместе с Фостином в каждой позе, когда-либо изобретенной, потом они придумывают несколько своих собственных.

"Мэдди!" Резкость в его голосе донеслась через туман. Она открыла глаза. Его щека прильнула к ее голени. Когда он убедился, что все- таки завладел ее вниманием, повернул голову обратно и поцеловал колено. "Будь со мной. Нога еще где-то болит?"

В ответ она только мотнула головой.

Взяв ее пятку в одну ладонь, он приподнял ногу и начал покрывать ее чередой медленных поцелуев. Не только опухшую лодыжку, но и весь изгиб ноги.

"У тебя звездочки на пальцах…" промурлыкал он гортанным и в то же время мягким голосом. Он имел в виду ее креативный педикюр, который и самой ей не особо- то нравился: на каждом ногте по одной мультяшной звездочке.

Его язык извивался вокруг большого пальца, и проделал путь в ложбинку между пальцев. Ощущения щекотки почему — то не было, как она вначале ожидала, но было тепло, насыщенно и невыносимо приятно.

Язык путешествовал назад к щиколотке. Добравшись до намеченной цели, он принялся слизывать медленными кругообразными движениями косточку, или, по крайней мере, то место, где она должна находиться, спрятанная под опухшим синяком. Послышалось глубинное мурлыканье, когда он проделывал свои трюк, его слизывания возросли в своей интенсивности, шершавый язык пробуждал кожу, возбуждая каждую клеточку ее тела.

Как горячая белая стрела, ощущение, возрастающее в ее ноге, взлетело вверх и попало в цель меж ног. Ей хотелось ощутить его там, в своем заветном местечке, чтоб он всю ее просто съел. Она желала чувствовать его пульсирующие толчки внутри.

Неожиданно она открылась от страстного желания, вся влажная. Его руки извивались в танце с ее стопой, язык облизывал и исследовал, поцелуи были жадными и страстными.

Забудь о ноге, хотелось сказать ей, но она не могла выговорить ни слова — она была уже близко. Спина изогнулась, рот открылся, и, будучи уже на вершине, что-то укололо щиколотку, даря ей полное облегчение.

Ноги извивались в судорогах, прокативших по всему телу, но Фостин крепко держал ногу. Он сосал ее, и посасывание было просто блаженным, ни с чем в этом мире несравненным.

Оргазм плавно перешел в затишье, и посасывание стихло. Потом он потерся носом об ногу, вертя языком туда — сюда. Она удовлетворенно улыбнулась…. Шаг за шагом ее разум возвращался к реальности.

Все произошло на самом деле.

Мэдди поправила очки и уставилась в недоумении на мужчину, расположившегося у ее ног, одной рукой собственнически обнимая ее колено.

Он что, только- что …..занимался сексом с ее ногой?

Грегори Фостин?

Тот, кто ее задавил?

"Это ведь не сон."

Фостин поднял голову и строго ответил, "Нет, это сон."

"Чушь собачья." Маленькая волна паники накатила на нее. "Это слишком странно, что бы быть сном."

Насупившись, он подполз к ней поближе, раздвигая ее бедра, и обеими руками взял ее голову. Его губы раскраснелись и припухли, выражение лица приняло неистовый вид, когда он уставился на нее. "Я говорю так, значит так, Мадлена."

"Но —»

"Шш." Он взял ее за подбородок и повернул лицо в сторону. Язык прильнул к виску.

Мэдди закричала в подушку, "Прекрати, черт тебя возьми, облизывать меня!"

Крепкие пальцы повернули лицо в начальную позицию. "Смотри мне прямо в глаза."

Она отбросила его руку в сторону. "Зачем, ты, что пытаешься загипнотизировать меня, или что-то в этом роде?"

Его челюсть отвисла в недоумении, от обиды или изумления, этого она не знала. Затем послышался щелчок, он закрыл рот, и глаза его расширились.

"Ты просто невыносима — "Он отпрянул и глубоко вдохнул. " Все, что я пытаюсь сделать, так это исправить сделанное."

"Упражняясь в фетише с ногой?"

"Это ты пришла. Так у кого теперь фетиш?"

Горячий румянец залил ее лицо до корней волос, когда она вспомнила свой зов, судороги, и потребность. Потом она обратила внимание на то, чем он занят.

" О, ну да, обвинять жертву. Неплохо, Фостин."

С огромным удовольствием она созерцала ответный прилив румянца уже на его щеках. Так значит, ему известно такое понятие, как стыд.

Не желая больше продолжать разговор в лежачем положении, она поднялась и соприкоснулась с ним прямо нос в нос. Их глаза встретились. У него были голубые глаза, она могла различить их цвет, даже не смотря на туман в комнате, но как только они закрылись и открылись снова, они выглядели как-то… не так.

"Объясни мне, что происходит." прошептала она, а ее сердце билось со скоростью миля в минуту.

Он удерживал ее взглядом, и чем дольше он смотрел, тем быстрее учащалось ее дыхание. Потом веки его опустились, полукруги его черных ресниц упали на щеки. Когда он снова их поднял, решение пришло само собой.

"Тебе снится сон."

И он растворился.