Связанные судьбой

Глава 8

Когда меня привезли к Захарию Леонтьевичу, я разрыдалась. Старик притянул меня в объятия, что-то шептал на ухо и гладил по спине, а я чувствовала, что я дома. Только сейчас я полностью осознала, что мой персональный Ад закончился.

— Ну-ну, девочка, не стоит плакать. Скоро ты позабудешь весь этот ужас, что с тобой случился. Вот увидишь.

Его слова утешала, но я всё равно понимала, что этот ужас я не скоро забуду, а может и никогда. Артём исковеркал мне душу, заклеймил меня. Как я теперь смогу быть с другим, если… если на мне клеймо Артёма? Как я смогу быть с Алексом? Мысли об Алексе, моем Алексе, заставили меня вздрогнуть как от холода, и Захарий Леонтьевич решил, что я замёрзла.

— Давай-ка сейчас мои сынки баньку истопят, помоешься, а потом спать ляжешь, а пока иди к сыну, парнишка сильно по тебе соскучился.

Я кивнула и медленной походкой направилась в ту комнату, что он нам отвёл. Но стоило мне пересечь порог и увидеть спящего Германа, как мои ноги подкосились, и я начала оседать, вот только меня удержали на ногах. Это был Герман, правнук или внук Захария Леонтьевича, я уже точно не помнила. Он подвёл меня к кровати и посадил. Когда же он кивнул на моё «спасибо» и вышел, я медленно потянулась к сыну, но тут же одёрнула руку.

Я была грязной. Я не имела права прикасаться к этому ангелочку, иначе я могла его испачкать, а я не хотела этого. Испачкать его в этой мерзости, означало для меня, осквернить его, изувечить что ли, поэтому, дрожа от нового потока слёз, я просто стала смотреть на него и ждать, когда истопят баню.

Я сидела в бане. Здесь было жарко, но я не ощущала жара, я почти ничего не замечала. Со мной была Тамара, жена Германа. Милая женщина, высокая, крепкая, темноволосая, и глаза у неё была карими, я бы даже сказала, такого кофейного оттенка. Она помогла мне раздеться, а потом завела в мойку и усадила на скамью.

Никогда не забуду, как она охнула, увидев тату, а потом закачала головой. Мне было стыдно, и я хотела прикрыться, но она ловко управляла мной, не позволив это сделать. И вот сейчас я сидела на скамье и ждала, пока Тамара суетилась вокруг. Баня была небольшой, но в мойке спокойно умещались двое, при этом не мешая друг другу. Женщина брызнула воду из ковшика на камни в печки, и поднялся пар. Не знаю почему, но я сжалась, и она это заметила.

— Ну чего ты? — спросила она, доставая таз из под лавки. — Тебе нечего больше бояться. Ты в безопасности, Ира. Здесь он тебя не тронет.

Я смотрела на неё исподлобья и понимала, что она права, но всё равно я знала, что Артём так просто не сдаться, а я не могла всю жизнь обременять Захария Леонтьевича и его семью.

— Глупости, — фыркнула женщина.

— Что? — вырвалось у меня.

— Никого ты не обременяешь.

— Но… как?

— Видишь ли, — улыбнулась она и присела рядом, — мой муж чистокровный, а я, как и ты, обращена. Но с нами, обращенными не всё так просто.

Я напряглась. Мне не нравился этот разговор.

— О чём вы, Тамара?

— Так, давай для начала на «ты». Хорошо?

Я кивнула.

— Вот и отлично, — снова улыбнулась она. — Просто я хочу сказать, что мы обращённые обладаем некими способностями. Чистокровки лишены этого. Правда, если волк принесёт обет, то есть отдаст себя на волю волчице, то он может читать её мысли, и иногда это работает и в обратном направлении. То есть они могут спокойно переговариваясь телепатически, не прибегая к языку. Но, на мой взгляд, это очень не вежливо.

Я скривилась, не совсем понимая о чём она.

— Эм-м… что за способности? И почему…

— Давай всё по порядку, — предложила она и я кивнула. — Не знаю, почему так происходит, но дед говорит, что это из-за того, что мы были людьми, что магия действует на нас сильнее. Ведь мы, когда обращаемся, умираем на мгновение, и тогда в игру вступает древняя магия. Конечно, не все переживают обращение, но те, кто всё же проходит его где-то через год получают кое-какие способности. Я вот, например, читаю мысли. Долго привыкала к этому. До сих пор раздражает.

Выслушав её, мои глаза округлились, развеселив женщину.

— И ты что-нибудь получишь, — похлопала она меня по колену и я тут же сжалась. — Ой, прости, — вытерла она пот с лица, — не хотела сделать тебе больно.

— Нет, мне не больно, — успокоила я её. — Просто немного неприятно. Он…

— Постарайся не думать о нём, — посоветовала Тамара, тут же став серьёзной. — Тебе есть ради чего жить, у тебя сын. И тебе надо найти своего волка и вернуться к нему.

— Да, я понимаю. Но что если он… — я не договорила, положив на свой живот руку, прикрыв татуировку.

— Я не говорю, что будет легко, ни для тебя, ни для него. Он будет злиться, будет ревновать, но он не сможет отказаться от тебя, ты его пара, вы связаны, и это на всю жизнь. Тебе нужно будет набраться терпения и мужества. Мужчины, они до жути собственники, и порой ведут себя как дети.

— А женщины?

— И мы тоже, — рассмеялась она, — но всё же у мужчин этот инстинкт более обострён, чем у нас.

— Но почему? — не унималась я.

— Потому что мы становимся матерьми, думаю. По-крайней мере, так мне говорила мать Германа.

Я сомневалась. Мне казалось, что всё это не правдоподобно, но кто я такая, чтобы спорить.

Когда мы помылись и вышли из бани, я вздрогнула, так как в паре метрах от нас стоял парень, что собирал мои вещи в доме Артёма и курил. Тамара прошла мимо него, качая головой, а я стояла на месте, кутаясь в куртку. Стоило нам встретиться с ним глазами, как он тут же опустил взгляд и немного отошёл в сторону, давая мне пространство, и я воспользовалась этим. Проскользнув в дом, я тут же наткнулась на Германа, мужа Тамары.

— Надеюсь, Лёха тебя не напугал, — проговорил он, и я машинально оглянулась на парня, что зашёл вслед за мной. Лёша улыбнулся мне, и я попыталась ответить ему тем же, правда, у меня плохо получилось.

— Нет, — покачала я головой и подвинулась в сторону, чтобы пропустить парня.

— Это ради твоей безопасности.

— Спасибо, — краснея, поблагодарила я. — Я понимаю.

— Тот волк тебя не тронет, пока ты с нами.

Это я тоже понимала, поэтому кивнула.

— Но я не могу злоупотреблять вашим гостеприимством, — промямлила я, смущаясь, потому что в этот момент появилась Тамара, которая опять качала головой.

— Теперь понимаешь, о чём я говорила? — обратилась она к мужу. — Может, ты ей объяснишь, что она нас не обременяет, — и она снова удалилась в комнату, где спал мой сын.

— Послушай, свою жену, сынок, — показался Захарий Леонтьевич, — она у тебя мудрая женщина. А ты, милая, — указал он на меня пальцем, — нас не обременяешь. Это мой дом и кого хочу того и принимаю. И вообще, куда ты пойдёшь с мальцом на руках? Подожди, оправься и тогда решишь всё. А пока поживёшь у меня.

— Дед дело говорит, — согласился с ним Герман. — А после, если захочешь, мы отвезём тебя туда, куда скажешь.

Я задумалась. Что ж, это было разумно. И после я могла бы уехать к родителям, хотя понимала, что Артём и там мог меня найти, но в таком случае, я была бы спокойна за сына, потому что мои родители позаботятся о своём внуке.

— Хорошо, я так и сделаю.

— Ну, вот и чудно, — хлопнул в ладоши Захарий Леонтьевич, а потом поманил меня к столу. — Ты, наверное, голодная.

Но я замотала головой, а он нахмурился.

— Тебе нужно питаться, милая. Ты мальца кормишь, поэтому давай, поешь.

Я посмотрела на двери в комнату, в которой был мой сын с Тамарой, и вздрогнула, когда Герман подтолкнул меня к столу.

— Не волнуйся, — прошептал он мне на ухо, — с моей женой твой сын в безопасности. Да и она умеет обращаться с детьми. У нас своих трое.

Смущённо улыбнувшись, я присела за стол и принялась за еду.

Алекс сходил с ума от ощущения мягкости тела Тани. Как же давно он не прикасался к женскому телу. Ему нравились её изгибы, а кожа была гладкой и теплой, и такой нежной. А её губы… Они были так не похожи на губы Иры… его любимой.

— Нет! — вырвалось у него, когда он отскочил от девушки. Он тяжело дышал, сердце стучало где-то в ушах, его желание тут же пропало.

Таня была в замешательстве, возможно даже немного испугана. Она смотрела на него, а он на неё.

— Тебе лучше уйти, — проговорил он растерянно, отворачиваясь от девушки.

— Но Алекс… нам было так хорошо. Почему? — чуть не плача, спросила она.

— Потому что я не могу предать её, — сглатывая, ответил он.

Он не видел её лица, но это было к лучшему. Видеть, как она осуждает его, как презирает, Алекс не хотел. Он не сомневался, что именно это бы и увидел на лице у Тани, и поэтому для него стало неожиданностью, когда она невесело рассмеялась.

— Быть верной той, которой больше нет… за это можно тобой только восхищаться, Алекс. Прости, я думала, что мы могли бы попробовать. Просто ты давно мне нравишься и я подумала, раз ты свободен, то мы могли бы… Но, похоже, не судьба, — усмехнулась она, а потом шмыгнула носом.

Алекс продолжал стоять к ней спиной, слушая её. Он не хотел обижать её, но он просто не мог поступить по-другому. В его сердце была только одна женщина и другой больше не будет. Он поклялся себе в этом, и если он нарушит данное слово, то он просто не сможет тогда стоять во главе клана.

— Твоя любовь к ней… — продолжала она, — знаешь, я завидую. Мне вот постоянно не везёт с мужчинами. Хотела бы я, чтобы меня также любили, как ты любишь её. И мне жаль, что её больше нет.

Алекс зажмурился. Её слова о том, что Иры больше нет, словно нож, полоснули по сердцу. Наверное, он никогда не свыкнется с этим фактом. Да ещё эти ведения и сны. Девушка обошла его, но Алекс продолжал не смотреть на неё. Когда же она повернула его голову к себе, то он заметил, что она уже надела тот злополучный халатик. Таня нежно погладила его по щеке, и он сделал шаг назад, качая головой.

— Тебе, правда, лучше уйти, — сквозь стиснутые зубы проговорил он.

Она обняла себя и склонила голову.

— Да, мне лучше уйти, и больше не забывать о своём месте в этом доме.

Алекс нахмурился. Ему не понравились её слова. У него возникло ощущение, что сейчас Таня попыталась надавить на его жалость, но он надеялся, что ему показалось. Снова шмыгнув носом, она слабо улыбнулась ему и произнесла:

— Спокойной ночи, Алекс.

— Спокойной ночи, — ответил он и стал наблюдать, как она не торопясь покидает его комнату, как она остановилась на пороге и бросила на него тоскливый взгляд, а после, вздохнув, закрыла за собой дверь.

Оставшись один, Алекс рассмеялся. Судьба проверяла его, жестоко проверяла. Тяжело вздохнув и запустив пятерню в волосы, Алекс прошёл к кровати и сел на край. Господи, он чуть не совершил ошибку, он чуть не изменил Ире, её памяти. Если бы он не остановился, если бы допустил это, то до конца своих дней проклинал бы себя за слабость. Хотя и сейчас он ругал себя, на чём свет стоит. Откинувшись на спину, Алекс прикрыл глаза. Перед его внутренним взором снова был образ Иры. Она улыбалась ему, своей нежной улыбкой. В его мыслях и воспоминаниях она была такой живой, вот просто возьми и протяни руку и ты дотронешься до неё, но, увы, он знал правду. И так некстати, в голове всплыли слова Сэма: «И на счёт Иры… может это была и не она во все. Никто не делал никаких анализов. Может это была совсем другая девушка, а не твоя Ира.» Как бы он хотел, чтобы это было действительно так, чтобы… Где-то заплакал ребёнок. Нет, это не его племянники. Малыш лежал на руках у Иры и плакал, а она укачивала его, поглядывая на Алекса, и улыбалась.

Резко открыв глаза и сев, Алекс оглядел комнату. Образ Иры с плачущим ребёнком на руках никуда не исчез. В груди заныло, а на глаза навернулись слёзы. Протянув руку к любимой, Алекс чуть не завыл, когда образ растаял, стоило ему коснуться её. Но вот что странно, он определённо почувствовал тепло, это не могли быть плоды его воображения. Что если Сэм был прав и она жива? А он как идиот, как предатель… Тряхнув головой, Алекс снова откинулся на спину. Его видения, кошмары — одни ведь должны были что-то значить. Он списывал это на то, что скучает по ней, но сейчас… Чёрт! Он должен был вернуться в Россию и проверить. Пусть это принесёт боль, но он должен.

Вскочив на ноги, он замешкался, не совсем понимая, что ему сейчас делать, поэтому подошёл к комоду и схватил телефон. Тихо выругавшись, Алекс разжал ладонь, и частички корпуса телефона посыпались на столешницу комода.

— Твою же…

Положив треснутую трубку на комод, он отряхнул руку об штанину. Нужно было заказать билет до России и всё проверить, и тянуть с этим не следовало. Поэтому Алекс не раздумывая ни минуты, вышел из своей спальни и отправился в кабинет. Он бы дошёл до своего пункта назначения, если бы не скандал, который устроили его брат и невестка.

Лена обливалась слезами и проклинала Джо за его чёрствость, а его брат пытался успокоить свою пару, но это у него не получалось.

— Я всё ради тебя бросила, — кричала она, прижимая Еву к груди, — а ты…

— Лена, прошу тебя, давай поговорим в спальне.

— Нет, — взвизгнула она, когда он протянул к ней руки. — Если ты не хочешь этого ребёнка, то ты больше нас не увидишь, — проговорила она в запале. — Я уезжаю к родителям.

— Что? — вырвалось у Джо, но и не только у него. Алекс тоже был удивлён.

— Я возвращаюсь в Россию и забираю Еву, — начала она укачивать ребёнка, так как тот плакал. — Я сама воспитаю своих детей.

Алекс видел, как побледнел его брат. Она ударила его больней, если бы это было в физическом плане. Лишиться своей пары было адом, он по себе знал и не желал такой участи брату.

Когда Лена развернулась и направилась к лестнице, Джо немного помедлив, бросился за ней. Он умолял её не пороть горячку, но девушка была не приклонена. Алекс же прислонился плечом к стене, не веря в то, что услышал. Его семья рушилась, его мир рушился и он должен был это исправить, поэтому оттолкнувшись от стены, он бросился за парочкой и настиг их у самых дверей. Джо стоял на коленях перед любимой, просил прощения, а Лена плакала и пыталась успокоить дочь. Она мотала головой и смотрела на своего волка. Алекс видел, что ей не хотелось покидать его, но похоже, у неё настал предел. А всё Джо с его боязнью потерять любимую. Вот только он не ожидал, что приняв решение отказаться от второго ребёнка, он всё же потеряет жену.

— Прошу, не уходи. Без вас моя жизнь будет кончина.

— Ты должен был подумать об этом раньше, перед тем, как предложил мне аборт.

— Я не могу без тебя. Ты… ты мой смысл жизни, Лена. Я… живу тобой, дышу тобой. Я…

— Я тоже. Но Джо… я не хочу быть с тем, кто толкает меня на такие поступки.

— Ты никуда не уйдёшь, — дождавшись, когда она закончить, вмешался Алекс.

Девушка одарила его раздражённым взглядом, а Джо… его брат плакал, и Алекс его не осуждал.

— Алекс не вмешивайся, — попросила его Лена, но он лишь покачал головой.

— Вы моя семья и я не позволю из-за каких-то обид и необдуманных слов вам расстаться. Вы пара. И все трудности должны преодолевать вместе. Ты не знаешь, что значит лишиться своей пары, Лена. Это будто от тебя отняли часть, ту жизненно важную часть и ты каждый божий день умираешь, потому что этой части нет, и ты не можешь её вернуть, чтобы снова быть цельным. А я не хочу… я не хочу, чтобы вы испытывали подобное, поэтому ты никуда не уйдёшь. Вы… — он перевёл дыхание, — должны остыть и разобраться в своих проблемах. Я не оправдываю брата, но ты знала, за кого выходишь замуж. Ты знала, что он порой сначала говорит, а потом лишь думает. Ты ведь это знала.

Она кивнула.

— Поэтому иди и займи свободную комнату, пока поживёшь там.

— Но… — попытался вмешаться Джо.

— А ты молчи, дурак, — прорычал Алекс и Джо тут же заткнулся. Алекс видел, как Лена перебарывает себя, и кивнул ей, когда она прошла мимо них к лестнице, а потом стала подниматься наверх. Он ещё не понимал, что не просто произвёл впечатление на них своими откровениями, он ещё не понимал, что, наверное, в первый за год полностью показал свою боль от потери Иры. Он ещё этого не понимал.