Сыграем

Глава 11

К тому моменту, как мы добрались домой, я пребывала в приятной эйфории. Около трех утра, после потрясающей вечеринки мы поехали на одном такси с Нейтом и Лорен.

Я наконец-то услышала, как вживую играют «Стейдж Дайв». Они обалденно исполняли акустические песни. Голоса Джимми и Дэвида прекрасно сочетались вместе. Каждый из них был так чертовски талантлив, что от улыбок у меня заболели зубы. Бен со своей бас-гитарой и даже Мал с неполностью укомплектованой барабанной установкой заставили прочувствовать атмосферу самым чудесным образом. Все они прекрасно гармонировали, неотделимо от музыки.

Может уже и наступило время идти спать, но я не хотела, чтобы ночь заканчивалась. Пока еще нет. Я легла на спину, уставившись на потолок в спальне. Я давно перестала ворочаться. Зазор между шторами был достаточного размера, чтобы в него просачивался уличный свет. Несколько лет назад, ночами, такими как эта, когда сон все не приходил, я частенько разговаривала с Малом — то есть с его версией с постера. Печально и ненормально, но правда. А теперь этот мужчина во плоти спал в соседней комнате.

Порой жизнь может быть странной и прекрасной штукой.

Временами она бывала просто катастрофой. Но иногда прекрасные мгновения брали верх.

Я пробежалась пальцами по бедным, израненным губам. Их чуть ли не зацеловали до смерти. После того, как Малу в голову пришла идея, его было не остановить. И, по-видимому, танцы с ним предполагали собой осуществление мини-сеанса с поцелуями. Каждый раз, когда он пробовал что-то другое, становилось все сложнее и сложнее симулировать недовольство. Так что было много поцелуев, я, правда, понятия не имею сколько именно. В основном фигурировали легкие и не совсем, с использованием зубов и без, с разными уровнями проникновения языка. И руки. Ничего себе, эти руки. Что он только не делал: от нежного поглаживания моей шеи до массирования попы. Мужчина, который знал, что делать со своими руками, обладал силой, с которой нужно считаться. Я остановила его, только когда в полночь он попытался задрать подол платья.

Какая замечательная ночь.

Как только мы добрались домой, он опять разделся до боксеров. Я направилась в ванную, чтобы забрать расческу, и он оказался там — чистил зубы. Парень, чистящий зубы, еще никогда так не заводил, даже с белой пеной, просочившейся из уголка губ. Я еще подумала, вот бы у него не было пижамы. Нет, парень, как он, должен спать обнаженным. Так говорила гениальная научная дедукция, основанная на горячем и мускулистом парне, в текущий момент занявшем мой диван. Безо всяких усилий я могла представить, как из-под одеяла раскрывается его теплая, загорелая кожа. Он спит на спине, животе или боку? Чисто с эстетической точки зрения, приятнее всего, если бы на спине... по разным причинам.

Но если он лежал на животе, то длинная линия его позвоночника была бы выставлена напоказ вместе с бонусным дополнением в виде его задницы. Я бы продала что угодно, лишь бы увидеть его голый зад. Свои книги, электронную книжку, душу, что бы ни потребовалось.

И в любое время я могла подумать о чем-нибудь другом, стоило только захотеть. Но зачем?

Нет, мастурбация была более разумным направлением для действий. Я была на взводе и не спала, мои соски затвердели, дыхание участилось. Пришло время взять дело в свои руки.

— Мм, Нейт.

Послышалось еще больше стонов.

Немного ахов.

Удар.

— Детка, да.

— Полижи его, Лорен.

Твою. Же. Мать.

Я накрыла лицо подушкой и беззвучно закричала. Если я включу музыку, чтобы заглушить их (обычно так я поступаю, чтобы справиться с ночными утехами Нейта и Лорен), то, скорее всего, разбужу Мала.

Последовало еще два удара. Кровать соседей начала скрипеть. Она скрипела так громко, что я почти не услышала, как открылась дверь в мою спальню.

— Тыковка, я в аду? — в комнату вошел Мал и присел на край кровати.

— Да. Да, ты в аду. Мне жаль. Дело в том, что это первый и самый худший этаж, находясь на котором можно услышать, как трахаются твои соседи, из-за тонких, как лист бумаги, стен.

Лорен визгнула, к такому звуку она особенно часто склонялась во время вот таких встреч. Я поежилась.

— Сделай так, чтобы это прекратилось, — прошептал Мал, его рот широко раскрылся от ужаса. — Ох, черт нет. Это ужасно.

Мы вдвоем начали тихо смеяться. Это было единственной разумной реакцией.

— Пойдем в отель, — сказал он, придвигаясь ближе.

— Сейчас четыре утра.

— Сколько обычно у них это длится?

— Они напились, так что это будет долго.

Я подтянула коленки, крепко прижала их груди. Ему не нужно знать, что творится с моими сосками. Печальная правда заключалась в том, что слышать, как люди занимаются хорошим, громким сексом, делу не помогало. К счастью, на мне были мои лучшие штаны из комплекта хлопковой пижамы и старая футболка. Они были такими мешковатыми, что скрывали абсолютно все. В противном случае, нахождение Мала на моей кровати в такой близости еще немного и смущало бы.

— Не находишь в этой картине ничего неправильного? — сказал Мал, хмурясь на стену, словно она лично оскорбила его. — Я барабанщик из «Стейдж Дайв». Это не я должен не спасть из-за того, что другие занимаются сексом. А они. Это из-за меня не могут уснуть гребаные соседи.

— Черт, детка. Ты так в этом хороша, — прорычал Нейт за стенкой.

— Ты это слышала? — спросил Мал.

— Ага.

— Так. С меня хватит, — Мал взобрался с ногами на мою кровать и выпрямился. Между ним и потолком оставалось не больше фута[11]. — Он насмехается надо мной. Он бросает мне вызов.

— Да неужели?

— Ублюдок.

— А я всегда считала, что Нейт был таким хорошим парнем.

Он протянул мне руку.

— Давай, Энн. Нам нужно защитить нашу мнимую сексуальную жизнь.

— Вот дерьмо, — я взяла его за руку, позволив поднять на ноги и себя. — Не дай мне отскочить в сторону. И не ударься головой.

— Не собираюсь я биться головой. Ты перестанешь вести себя так по-взрослому хотя бы на минуту? Расслабься, повеселись.

— Сильнее, Нейт, — донеслось от соседей.

Мал громко откашлялся.

— Энн!

— Мал.

— Громче, — прошипел он, когда мы начали прыгать по кровати. Ее деревянный каркас издавал поразительный скрип. Такого скрипа от нее не слышалось не то что давно, а вообще никогда. Если бы в наши обязанности входило оказаться голыми в горизонтальном положении. Было бы так здорово.

— Мал!

— Ты такая хорошая девочка, Энн, — выкрикнул Мал, чтобы нашим соседям было хорошо слышно. — Ты, правда, мне очень нравишься.

— Серьезно? Такая твоя версия разговора во время секса?

— Тогда давай послушаем, как развратно говоришь ты. Ну же.

Я закрыла рот. Он остался закрытым.

— Трусишка, — Мал повернулся к стене, разделяющей нас от Нейта и Лорен. — Ты такая охрененно приятная на вкус.

— Как что? — спросила я, затаив дыхание, а мышцы бедер сжались. Парню просто посчастливилось, что я не набросилась на него со своей вагиной. — На что похож мой вкус?

— Ну, он как мед и сливки, и... не знаю, хлеб?

Я поморщилась.

— Хлеб?

— Да. Сексуальный хлеб, который я могу есть постоянно, потому что ты такая аппетитная и богатая цельнозерновыми злаками.

От следующего раунда смеха мышцы на животе свело, но я продолжала прыгать. Насколько странным было смеяться, прыгать и быть заведенной в одно и то же время. У некоторых наших с Лиззи друзей был батут, когда мы были помладше. Вот только он никогда не приносил столько веселья, сколько было сейчас.

А затем Мал подпрыгнул слишком высоко и ударился головой о потолок.

Он упал на свою по-большей-части-прикрытую задницу, потирая макушку.

— Бл***. Ой.

— Ты в порядке?

Неожиданно кровать подкосило, одна сторона деревянного каркаса рухнула на пол. Шум был особенно впечатляющим. Как и внезапная тишина через стену. Я споткнулась, поскользнулась и наполовину приземлилась к нему на колени. К счастью, вокруг меня обернулась рука, удерживая от дальнейшего падения. Мы сидели на месте, по сути, грудь к груди, с одной моей ногой, переброшенной через его ноги.

— Мы сломали мою кровать, — сказала я, заявляя очевидное.

— В битве не обойтись без жертв, тыковка.

— Твоя голова в порядке? Тебе нужен лед? — я откинула спутанные светлые волосы с его лица. Может, ему нужно было сексуальное лечение. На это я была очень даже настроена. На кончике языка так и крутилось предложить это. Пьяная бравада была лучшей.

— С ней порядок, — на его лице очень медленно растянулась улыбка.

Кто-то постучал по стене со стороны Нейта и Лорен.

— Вы там оба целы?

— С нами все хорошо, — крикнула я в ответ. — Спасибо. Продолжайте.

Я могла расслышать едва приглушенный смех. Мое лицо вспыхнуло. Оно запылало. Вы, скорее всего, смогли бы приготовить стейк на этом засранце. Черт, об этом услышат все. И я действительно имею в виду всех. Нам этого никогда не забудут.

— Они смеются над нами, — сказала я.

— Ерунда. Мы просто так сильно трахались, что сломали кровать. Они желают оказаться на нашем месте. Естественный порядок сексуального статуса был восстановлен.

Мы оба засмеялись. Это было так нелепо.

Но когда смех как-то сошел на нет, то мы так и остались сидеть на месте, глядя друг на друга. Его лицо скрывала тень. Было невозможно прочитать его выражение. Но его твердеющий стояк, упирающийся мне в бедро, заявил о своем присутствии. Я бы все отдала, чтобы узнать, о чем он думал. Все мое внимание было направлено прямиком на то, что творилось между моими ногами, и, вот дерьмо, это было приятно. Хотелось бы мне, чтобы он что-нибудь сделал, потому что я не уверена, что у меня хватило бы смелости. Он среагировал на мое присутствие, но что это значило? Члены творили всякие вещи. Загадочные вещи, типа твердеть без причины. А секс, определенно, не был частью нашего соглашения. Он выразился довольно конкретно. И все же, все те сегодняшние поцелуи и поддразнивания...

За всю свою жизнь я еще ни разу не была так сбита с толку. Сбита с толку и возбуждена.

За стенкой опять раздались крики, как только они последовали моему совету и все-таки продолжили свое занятие.

— Я вполне уверена, что они вообще о нас не думают, — сказала я.

— Просто из любопытства, как сильно ты пьяна?

— Комната вроде как вращается. А что?

— Ничего. Нам лучше встать, — сказал он гортанным голосом. Осторожно он поднял меня с себя и затем сам вылез из руин моей старой кровати. Мы оба оказались на ногах, стояли на месте и игнорировали выпуклость в его трусах. Никакой неловкости. Хотя, стоит все же сказать: влажную промежность куда проще спрятать.

— Давай посмотрим фильм, — предложил он. — В ближайшее время никому не удастся поспать.

— Хорошая идея, — солгала я и позволила ему вытащить меня из обломков. — Бедная кровать. Но это было весело.

— Ага, так и было. Не так весело, как трахаться по-настоящему, но все-таки тоже ничего.

Мое любопытство взяло верх. То ли из-за того, что у меня не было манер, или же потому, что я действительно все еще была пьяна.

— Кстати говоря, а что случилось с твоей подружкой? Я думала, что ты пойдешь навестить подругу, после того как мы вернулись домой с вечеринки.

— Не-е.

— Не-е?

Он был полуготов и говорил мне какое-то «не-е»?

— Между подготовкой к этому туру и нахождением в серьезных фальшивых отношениях у меня не нашлось времени.

— И то верно.

Я совершенно ему не поверила.

Вместо этого, мой напичканный алкоголем мозг совершал гигантские скачки логических рассуждений. Немного не без причинных рассуждений. А что, если потребность его либидо каким-то образом связана с необходимостью обзавестись мнимой девушкой? Может, у него была настоящая девушка, скрывающаяся в Лос-Анджелесе, а мое существование было исключительно для того, чтобы сбить остальных со следа. Вообще-то, нет. Эта теория причиняла боль. Но, быть может, все дело в том пари, что он заключил с Беном. Он придерживался своей нелепой точки зрения со своими безумными шуточками, и теперь, если попытается отступить, то будет задета его гордость. А от этой теории было еще больнее. Только ни один из возможных вариантов не объяснял, почему иногда он бывает печальным. Я позволила ему отвести меня в гостиную, в моей голове и сердце творился не-очень-то-и-трезвый беспорядок.

— Что насчет тебя? Серьезно, ты же не сидела, скрестив ножки, ожидая, когда придурок образумится, так ведь?

Он сел посредине бархатного дивана, усадил меня рядом с собой, находясь ко мне в непосредственной близости.

— Нет, я ходила на свидания. Просто не в последнее время.

— Как давно?

Он поднял пульт, и огромный телевизор ожил. Его рука лежала на спинке дивана позади меня, ладонь отбивала яростный ритм.

— Что хочешь посмотреть? — спросила я.

— Не собираешься ответить мне?

— Несколько месяцев.

Шел какой-то старый ужастик. Восьмидесятых годов, если посчитать начес и химзавивку, как индикаторы. Пара едва прикрытых грудей промелькнула на экране. Кричала женщина.

— Кажется, фильм ничего, — сказал Мал.

— Ммм-хмм.

— Тебя не так легко напугать, да?

— Нелегко. Хотя мне становится грустно, глядя на то, как Джонни Депп превращается в томатный суп.

— Готов поспорить, что так оно и есть, — улыбнулся он. — Знаешь, я на самом деле имел в виду то, что сказал.

— О чем?

— О тебе, — он смотрел прямо перед собой, ни разу не взглянув в мою сторону. Свет от телевизора освещал черты его идеального лица. — Ты мне нравишься.

— Спасибо, Мал.

Тогда почему мы не занимаемся сексом? Очевидно, я нравлюсь ему в этом отношении. Я просто нравлюсь ему, как он и сказал.

Мои мысли опять разбежались в разные стороны.

— Ты не сказала, что я тоже нравлюсь тебе, — подметил он, говоря это самую малость неуверенно, если мои уши меня не обманывали.

— О, ну что же, — я повернулась, чтобы посмотреть на него, искоса поглядывающего на меня, игнорируя крики, которые продолжали доноситься с экрана. — Ты...

— Что я?

— Такой...

— Ладно тебе, Тыковка, ты слишком долго тянешь резину. Скажи уже.

— Очень...

— Нахрен. Я просто сам сделаю себе комплимент.

Я протяжно и громко вздохнула, безмерно этим наслаждаясь.

— В этом плане ты безнадежна, — пожаловался он.

— Как насчет изумительный? Изумительный — такое описание тебе сойдет?

— Хм-м, — он улыбнулся мне небольшой, удовлетворенной улыбкой. — Да. Неплохо. Я имею в виду, оно определенно охватывает понятие великолепия, то есть меня.

— И эгоистичный. Жутко эгоистичный.

— Врешь, — его пальцы быстро пробежались по моим бокам, заставляя меня смеяться и извиваться. — Я скромное совершенство.

— Нет. Не щекочи меня.

— Признай, я смысл твоего существования. Признай это! — его рука обвилась вокруг меня, притягивая обратно к нему, когда я попыталась сбежать. — Черт, не смей опять падать. Я не вынесу еще одного удара головой, чтобы спасти тебя.

— Тогда прекрати меня щекотать, — громко выдохнула я.

— Щекотать тебя. Я тебя умоляю. Как будто я бы стал вести себя так незрело, — он поднял руку и нежно положил мою голову к себе на плечо, а другой – прижал к себе покрепче. — Ш-ш-ш, пришло время тишины.

Теплая эйфория наполняла меня в десять раз лучше, чем это когда-либо удавалось алкоголю. Нет, в миллион раз лучше, потому к ней прилагался бонус ароматов и ощущений в виде Мала Эриксона.

— Отдыхай, — сказал он.

— Я отдыхаю.

На большом экране что-то происходило. Но это не имело значения. Мои глаза медленно закрывались, пока я смотрела на него. Независимо от причин, он был здесь, но шанс того, что мне вообще когда-либо удастся получить то, чего хочу, был мизерным. Такова человеческая природа — всегда желать большего. Наряду с вышесказанным, стоит также упомянуть следующее: то, что я имела на данный момент, было и так чертовски здорово.