Сюрприз

Глава 13

— Сегодня по городу пошли удивительные слухи, Колчестер. — Аластер Дрейк опустился в кресло напротив Маттиаса.

Итак, первую сплетню принес Аластер, подумал Маттиас. Дрейк был членом Замарского общества, но Маттиас видел в нем одного из многих дилетантов, вступивших в общество под влиянием моды, и поэтому до последнего времени обращал на него мало внимания.

Однако, когда Маттиасу стало известно, что Аластер в прошлом был связан с Имоджин, его безразличие к этому молодому человеку сменилось неприязнью. Хотя этот факт сам по себе мало о чем говорил. Маттиас питал отвращение к большинству из тех, кто играл в безжалостные, жестокие игры, столь любимые светским обществом.

— Я редко прислушиваюсь к сплетням. — Маттиас не счел нужным оторвать взгляд от «Морнинг пост», — Скучно тратить время на то, в чем нет правды.

По светским меркам было еще очень рана — всего лишь одиннадцать часов. В клубе стояла тишина. До появления Аластера слышалось лишь позвякивание серебряных ложек о фарфоровые чашки — подавали кофе и чай весьма немногочисленным посетителям клуба. Это были большей частью джентльмены, которые еще не отправились домой после ночи, проведенной с девицами, в игорном доме или после продолжавшегося до зари веселья, где лилось рекой шампанское. Одни из них пытались унять с помощью кофе головную боль, другие — припомнить хоть какие-то детали того, как было проиграно целое состояние.

— На берегах Темзы сейчас ходят слухи главным образом о двух событиях, — продолжал Аластер. — Во-первых, о том, что вы женились вчера на мисс Уотерстоун.

— Это никакой не слух. — Маттиас на мгновение оторвался от газеты. — Об этом есть сообщение в «Морнинг пост».

— Понятно, — неопределенно произнес Аластер. — Поздравляю вас.

— Благодарю. — Маттиас снова уткнулся в газету.

— Второй слух не менее удивительный. Маттиас не стал спрашивать, что тот имеет в виду, он не сомневался, что Аластер расскажет все сам.

— Говорят, что Ваннек сегодня рано утром должен был драться на дуэли, — сообщил Дрейк.

— Вот как. — Маттиас перевернул страницу. Ему оставалось лишь надеяться, что имя Имоджин не будет фигурировать в рассказах о дуэли.

— Говорят также, что Ваннек явился на дуэль.

— Весьма удивительно.

— Возможно, но еще более удивительно, что дуэль состоялась до появления секундантов. — Аластер помолчал. — По-видимому, Ваннеку суждено было умереть.

Черт побери, подумал Маттиас. Вот, оказывается, куда гнут. Слава Богу, что хоть о присутствии Имоджин нет никаких намеков.

— Такие вещи иногда случаются во время дуэлей.

— Да, конечно… Особенно если нет свидетелей, которые могли бы удостоверить, что все происходило по правилам… Говорят, что бедняга Ваннек был убит прямо в экипаже. Очевидно, его соперник не хотел полагаться на судьбу, а действовал наверняка.

Этот категоричный вывод Маттиас воспринял с облегчением. Его так беспокоила репутация Имоджин, что он напрочь позабыл о своей собственной. В глазах света он вновь был Безжалостным Колчестером.

Слухи о том, что он хладнокровно убил Ваннека, будут обсуждаться несколько дней, но затем постепенно начнут стихать. Подтвердить их справедливость некому, да и сама смерть Ваннека мало кого всерьез волнует. Слухи стихнут, как стихли все другие сплетни, связанные с именем Колчестера, Маттиас пережил, что говорили о нем раньше, переживет и теперь. Самое главное, чтобы не фигурировало при этом имя Имоджин. Теперь он ее муж. У него есть и право, и обязанность защищать ее.

Аластер некоторое время выжидал, но, не услышав от Маттиаса больше ни слова, вздохнул и встал.

— Я вижу, вам неинтересны мои новости, Колчестер, поэтому оставляю вас наедине с утренней газетой. Мой привет и поздравления леди Колчестер.

— Я передам ей ваши поздравления, Дрейк. — Маттиас перевернул еще одну газетную страницу и мысленно послал Аластера с его поздравлениями ко всем чертям.

Он не собирался рассказывать Имоджин о разговоре с Дрейком. Маттиас пока не вполне был уверен в том, как она относится к Аластеру. Не было оснований подозревать ее в слишком теплых чувствах к нему, но и будить их не стоит.

Маттиас продолжал смотреть в газету до тех пор, пока Аластер не вышел из зала. Почувствовав, что остался один, он бросил газету на стол, оперся о подлокотники кресла и стал задумчиво смотреть в пламя камина.

Имоджин обещала свою любовь, но Маттиас знал, что он не может полностью на это полагаться. В какой-то степени он вынудил ее вступить в брак, воспользовавшись моментом, ибо тогда она опасалась за его жизнь. Он знал, что сильные чувства способны побудить людей к самым безрассудным заявлениям. Если бы она знала о нем всю правду (или когда она узнает о нем всю правду), она отнеслась бы (или отнесется) к нему совершенно иначе.

Он смотрел на пляшущие языки пламени и видел, как духи прошлого ухмыляются беззубыми ртами. Они то понимают, насколько хрупко его обретенное счастье, как легко его можно разрушить. И когда все начнет рушиться, когда он вынужден будет снова уйти в тень, духи появятся тут как тут.

Он сжал ладонь в кулак. Есть страсть, сказал он себе. И есть Замар. И возможно, этого будет достаточно.

Хотя, возможно, этого окажется мало.

Он все еще продолжал смотреть на пламя камина, когда услышал голос Фэрфакса.

— Колчестер, я так и подумал, что тебя можно найти здесь. — На обычно жизнерадостном лице Фэрфакса можно было заметить некоторую озабоченность. Он вплотную подошел к камину. — Что-нибудь случилось?

— Нет. — Маттиас поднял голову. — А почему ты об этом спрашиваешь?

— Просто у тебя очень странное выражение лица. — Фэрфакс протянул руки к огню, чтобы согреть их. — Ну да не придавай этому значения… Я пришел сообщить тебе, что по городу распространились слухи о смерти Ваннека.

— Я уже слышал. Они скоро утихнут.

Фэрфакс прокашлялся.

— Это было бы так… При обычных обстоятельствах.

— Почему ты считаешь нынешние обстоятельства необычными?

— Из-за леди Колчестер, — лаконично ответил Фэрфакс. Он наклонился к Маттиасу и, понизив голос, Добавил:

— Я не собираюсь подсказывать тебе, как себя вести, но подумал ли ты, как следует вести себя ей, если она услышит эту сплетню?

В голове Маттиаса запоздало шевельнулась тревожная мысль. Он предупредил Имоджин, что ей не следует никому говорить о дуэли и тем более о том, что она сопровождала его до фермы Кабо. Но он ничего не сказал, как реагировать, если при ней станут говорить о поединке.

Когда имеешь дело с Имоджин, возникает проблема, в какой форме лучше давать советы, ибо реакция ее может быть совершенно неожиданной.

Маттиас сжал ладонями подлокотники кресла и поднялся:

— Извини меня, Фэрфакс, Я должен срочно ехать домой. Мне нужно поговорить с женой.

— Боюсь, ты несколько запоздал и семейного разговора за завтраком у тебя не получится.

— О чем это ты?

Фэрфакс сделал сочувственную гримасу:

— На пути сюда я проезжал мимо твоего дома. Дворецкий сказал, что леди Колчестер отправилась сделать какие-то покупки.

— Боже мой! — Маттиаса пронзили тревожные предчувствия.

— Остается лишь надеяться на то, что до светских дам сплетня еще не дошла. — Фэрфакс вынул часы и посмотрел на циферблат.

— Не дошла до светских дам? Да ты с ума сошел! — Маттиас шагнул к двери. — Дошла, докатилась в тот самый момент, когда они пили утренний шоколад.

— Я не могла найти себе места, когда Маттиас до зари уехал из дому, — призналась Патриция, идя рядом с Имоджин. — Мне почему-то казалось, что он будет убит… Мне, наверно, еще целую неделю будут сниться кошмары.

— Чепуха! Все уже позади, и чем меньше об этом говорить, тем лучше. — Имоджин чувствовала, что события этого утра как-то по-новому связали ее и Патрицию. И неудивительно, подумала она. В конце концов, обеим небезразличен Маттиас. — Помни, что говорил Колчестер. Мы должны вести себя так, словно ничeгo не произошло.

— Хорошо. Правда, мне непонятно, почему вы были ним, когда он вернулся. И почему в одежде грума?

— Я поехала, чтобы не допустить дуэли, — объяснила Имоджин. — Я не могла позволить Колчестеру рисковать головой из-за меня.

— Но каким образом вы могли предотвратить дуэль?

— У меня было запланировано несколько вариантов. Но все разрешилось само собой.

— Из-за того, что Ваннека застрелил какой-то разбойник или бродяга, — содрогнувшись, пробормотала Патриция. — Как странно!

— Очень странно. Но я не стану его оплакивать.

— Имоджин…

— Да?

— Спасибо вам, — шепотом произнесла Патриция.

На Оксфорд-стрит было оживленно. Близился полдень — время деловых встреч и сделок. Нарядные дамы переходили от витрины к витрине в поисках модных новинок. Их сопровождали служанки и лакеи, нагруженные свертками и пакетами.

— Леди Колчестер! — Женщина в дорогом платье и модной шляпке одарила Имоджин принужденной улыбкой. — Поздравляю вас, мадам. Я видела сообщение о вашем браке в утренних газетах, — сказала она, сверля Имоджин глазами-бусинками.

— Благодарю вас, леди Бенсон. — Имоджин. сделала попытку двинуться дальше.

— И еще я слышала новость об одном нашем общем знакомом, — не теряя времени, проговорила леди Бенсон. — Сегодня лорда Ваннека нашли застреленным. Рано утром. Вы слыхали об этом?

— Извините, мне об этом ничего неизвестно. Боюсь, у меня нет времени. Прошу извинить нас, леди Бенсон. — Имоджин подтолкнула Патрицию к ближайшему магазину. — У нас встреча с… гм… — Взглянув на деревянную табличку на доме, она закончила:

— С мадам Мод. Великолепная модистка, вы знаете. Надеюсь, увижу вас вечером.

— Да, конечно. — Леди Бенсон сощурила глаза-бусинки. — Вы и граф Колчестер определенно будете гвоздем сегодняшнего вечера. Возможно, нам удастся поговорить.

— Возможно. — Имоджин втащила Патрицию в дверь ателье мадам Мод и с облегчением увидела, что других посетителей здесь нет.

— Но мы не назначали встречи с мадам Мод, — шепотом сказала Патриция.

— Я знаю. — Имоджин повернулась, чтобы посмотреть в окно. — Но у меня нет ни малейшего желания вступать в пространную дискуссию с леди Бенсон. Это страшная сплетница. Из числа тех, кого Колчестер терпеть не может.

— Да, мне это тоже известно, — кивнула Патриция. — Леди Линдхерст говорила… Имоджин, а где хозяйка ателье? Ее нигде не видно.

— Мадам Мод наверняка сейчас в примерочной с какой-нибудь клиенткой. — Имоджин облегченно вздохнула, когда увидела удаляющуюся леди Бенсон. — Отлично. Она ушла. Мы можем теперь зайти к перчаточнику. И давай поспешим, а то я еще хочу заглянуть в книжную лавку.

В этот момент из комнаты донесся громкий женский голос:

— Сколько бы вы ни говорили, что Колчестер безжалостно убил Ваннека, я в это не поверю, Теодосия.

— Но ведь не зря его называют Безжалостным Колчестером, — почти выкрикнула Теодосия. — Лично я как никто знаю, что он способен не колеблясь убить человека! И лорд Ваннек — только одна из его многочисленных жертв. Среди них был и мой дорогой Джонатан… Кроме того, должно быть, до вас доходили слухи о таинственной гибели Ратледжа.

— Да, разумеется, я слыхала об этом… Но, Тео, Джонатан Экселби убит много лет назад… Ратледж погиб в далеком Замаре. А эта беда с Ваннеком случилась сегодня утром на окраине города.

— Я знаю, что представляет собой Колчестер, лучше кого бы то ни было и смею уверить… ах! Поосторожнее с булавками, Мод! Вы укололи меня.

— Простите, мадам, — пробормотала модистка.

— Говорят, Колчестер отличный стрелок, — задумчиво произнесла Эмили. — Зачем бы ему убивать Ваннека до дуэли? Почему не подождать немного, чтобы затем застрелить на глазах свидетелей?

— Кто знает? Возможно, ссора вспыхнула до появления секундантов, — сказала Теодосия. — Одно ясно: Колчестер никогда не попадет на виселицу за свои преступления. Он очень изобретательный и умный.

— Он граф, — заметила Эмили. — И если он такой изобретательный и умный, я не пойму, в чем смысл игры, которую он затеял с Нескромной Имоджин. В помолвке был определенный смысл. Все знают, что он ни перед чем не остановится, чтобы заполучить дорогую замарскую вещицу… Но жениться?

— Брак не обязательно длится долго, — зловеще заметила Теодосия. — Не так уж трудно и убить жену.

Это было уже слишком. Имоджин почувствовала, что ею овладевает ярость:

— Как она смеет говорить о Маттиасе в таком тоне?!

Патриция в смятении посмотрела на занавес, который отделял примерочную комнату от холла.

— Нам лучше уйти, — приглушенным голосом сказала она.

— Не ранее того, как я скажу несколько слов Теодосии Слотт! — Имоджин обошла стойку и направилась к примерочной.

Патриция рванулась за ней:

— Имоджин, погодите. Я не уверена, что мой брат это одобрит. Ведь он предупреждал, что не следует говорить об этом деле.

— Это переходит всякие границы! — Имоджин резко отдернула тяжелую штору. Перед ней предстали три оцепеневшие от неожиданности фигуры.

Теодосия стояла перед зеркалом. Эмили Хартуэлл сидела на стуле, глядя на примеряющую новое бальное платье подругу. Мадам Мод, которая, похоже, была поражена больше всех, стоя на коленях, закалывала булавкой подол платья.

— Подождите минутку, s'il vous plait2, мадам, — не без труда проговорила мадам Мод, поскольку у нее был полный рот булавок.

— Нет нужды спешить. — Имоджин поймала в зеркале удивленный взгляд Теодосии. — Я просто хотела поправить миссис Слотт. Она распространяет ложные сведения.

— Мисс Уотерстоун… — Теодосия в замешательстве открыла и снова закрыла рот. — То есть, леди Колчестер… Я не слышала, как вы вошли.

— Неудивительно! Вы были слишком заняты тем, что обливали помоями моего мужа!

Патриция дернула Имоджин за рукав:

— Я думаю, нам нужно идти.

Однако Имоджин не обратила на это ни малейшего внимания. Повернувшись к компаньонке Теодосии, она сказала:

— Добрый день, миссис Хартуэлл.

— Добрый день, мисс… э-э… леди Колчестер. — Эмили Хартуэлл изобразила подобие улыбки. — Примите поздравления по случаю вашего брака.

— Благодарю вас. — Взгляды Имоджин и Теодосии снова скрестились в зеркале. — Так вот, относительно той лжи, которую вы распространяете о графе Колчестере.

— Это не ложь! — Теодосия оправилась от первоначального шока и вызывающе приподняла подбородок. — Никто этого, конечно, не сможет доказать, но всякий, кто хорошо знает Колчестера, вряд ли усомнится в том, что он мог убить беднягу Ваннека до дуэли.

— Это абсолютнейшая чушь, миссис Слотт! — заявила Имоджин. — Были очевидцы происшедшего, и при необходимости они могут засвидетельствовать невиновность моего мужа.

Эмили ахнула и схватилась рукой за горло:

— Боже мой, я и не подозревала, что были свидетели.

— Имоджин, прошу вас, нам надо идти! — в отчаянии проговорила Патриция. — У нас назначены встречи, вы ведь знаете.

— Одну минуту, Патриция. — Она бросила пронзительный взгляд на Теодосию. — Впрочем, нет никакой необходимости кому бы то ни было подтверждать невиновность графа Колчестера, потому что само предположение о том, что он убил Ваннека, просто абсурдно и смешно.

— Не будьте столь уверены в этом, леди Колчестер, — возразила Теодосия. — О его скандальной репутации известно всему свету.

— Теодосия, что ты говоришь? — в смятении воскликнула Эмили. — Колчестер придет в ярость, если узнает, что ты обвиняешь его в убийстве. Будь осторожна.

— Да, миссис Слотт, — ровным тоном проговорила Имоджин. — Я тоже советую вам быть предельно осторожной, выдвигая подобные обвинения.

Теодосия заморгала. Негодование в ее глазах сменилось некоторой неуверенностью. Она бросила быстрый, тревожный взгляд на свою компаньонку:

— Я не выдвигаю никаких обвинений. Я просто констатирую факт.

— В самом деле? — Имоджин подбоченилась, несколько раз стукнула носком туфли о пол. — Я не вижу здесь ничего очевидного, кроме одного: у вас столько же причин убить Ваннека, сколько и у кого-нибудь другого. И даже больше, чем у других.

— Что?! — Теодосия открыла рот и от ярости забыла его закрыть.

— Как вы можете такое говорить! — Эмили в ужасе уставилась на Имоджин.

Модистка с полным ртом булавок оцепенела.

— Имоджин! — отчаянно зашептала Патриция. — Пожалуйста, нам нужно идти.

И в это время раздался знакомый голос:

— Прошу вас, продолжайте, леди Колчестер. — В примерочную вплыла Селена. — Я горю нетерпением узнать, почему это Теодосия убила Ваннека перед его дуэлью с вашим мужем.

— Леди Линдхерст, — растерянно проговорила модистка. — Одну минуту.

Все присутствующие повернули головы в сторону Селены.

— Я никого не убивала! — взвизгнула Теодосия.

— Я не говорила, что Теодосия застрелила Ваннека, — нахмурилась Имоджин. — Я лишь заметила, что у нее есть для этого не меньше оснований, чем у многих других. И поэтому ей следует быть осторожнее, когда дело доходит до обвинений.

— Я никогда не говорила, что Колчестер убил Ваннека! — выкрикнула Теодосия. — Я сказала, что он может это сделать! Вот и все.

Селена с еле заметной улыбкой повернулась к Имоджин:

— А по какой причине Теодосия могла бы застрелить его до дуэли?

— Чтобы на Колчестера пало подозрение, что он хладнокровно пристрелил Ваннека, — спокойно сказала Имоджин.

Лицо Теодосии вспыхнуло от ярости.

— С какой стати мне его убивать?!

Имоджин поджала губы, обдумывая ответ.

— А хотя бы для того, чтобы с помощью этой сплетни вынудить Колчестера покинуть Лондон.

— А это мне зачем?

— Вам не по себе оттого, что он в городе, разве не так, Теодосия? Когда он появляется в обществе, вы боитесь, что может открыться правда.

Селена подняла брови:

— Какая правда, Имоджин?

— Уже много лет Теодосия всех обманывает, — пояснила Имоджин. — Никто из-за нее на дуэли не дрался. Ее приятель мистер Экселби уехал из города искать счастья в Америке, после того как был уличен в шулерстве в игорном доме «Потерянная душа», А что касается сплетен о том, что Колчестер хотел занять место Экселби в постели, то это полный абсурд и вздор!

Теодосия бросила на Имоджин свирепый взгляд:

— Как! Вы смеете утверждать, что я лгала своим друзьям!

— Единственный человек, кто мог бы пролить свет на эту историю, — Колчестер, — продолжала Имоджин. — И вы не можете рисковать.

— Что вы хотите сказать? — почти закричала Теодосия.

— Пока он находился вне общества, вы не опасались за то, что будете уличены во лжи. Но вот Колчестер стал снова появляться в свете. Вы только представьте, как пошатнется ваше положение в обществе, если все станут говорить об истинной причине бегства Экселби из Лондона! Вы можете стать посмешищем.

— Это возмутительно! — завопила Теодосия. — Я не могу больше вас слушать!

— И я тоже не намерена терпеть ваши бредовые обвинения против моего мужа, — холодно сказала Имоджин. — В следующий раз, когда у вас появится искушение обвинить Колчестера в убийстве Ваннека, подумайте о том, что в этом же могут обвинить и вас.

— Вы не сможете это сделать! — прошипела Теодосия.

Имоджин бросила на нее презрительный взгляд и повернулась к оцепеневшей Патриции:

— Пошли. Нам надо зайти к перчаточнику, а потом и в книжную лавку.

Круто повернувшись, она столкнулась с Маттиасом, который в это время появился в дверях примерочной.

— Ах! — воскликнула Имоджин. Секунду-другую ей не было видно ничего, кроме зеленой соломки. Не сразу она поняла, что ее широкополая шляпа при столкновении съехала ей на глаза. Она схватила шляпу за край и подняла ее.

Маттиас улыбнулся:

— Позволь мне поправить ее.

— Боже мой, Колчестер! — Имоджин стала торопливо развязывать ленты шляпы. — Я не видела тебя. А что ты делаешь в ателье мадам Мод?

Маттиас окинул взглядом неподвижно застывших женщин:

— Может быть, у меня появился интерес к моде.

Селена выглядела откровенно изумленной. Эмили стреляла глазами по сторонам, словно искала, куда бы спрятаться.

Теодосия вдруг захрипела и рухнула на пол.

— Да… — Имоджин посмотрела на упавшую. — Думаю, что сейчас она в первый раз по-настоящему упала в обморок. Достаньте нюхательную соль, миссис Хартуэлл.

В углу библиотеки тикали массивные часы. По какой-то непонятной причине это тиканье казалось Маттиасу чрезвычайно громким. Он сидел за письменным столом, напротив него расположились жена и сестра. Некоторое время он молча смотрел на обеих, пытаясь решить, с чего лучше начать разговор.

С Патрицией не будет проблем, решил он про себя. Похоже, еще до начала разговора она чувствовала себя весьма неуютно. Она наверняка опасается, как бы он не выгнал ее за нарушение запрета говорить о дуэли.

С Имоджин дело обстояло совсем иначе. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего. Если ее и терзали какие-либо сомнения, она их скрывала под личиной благородного негодования.

Маттиас положил на стол ладони и посмотрел на Имоджин:

— Вероятно, сегодня утром я недостаточно ясно все объяснил.

— Ты объяснил все предельно ясно, — заверила его Имоджин. — Ты сказал, что я ни с кем не должна обсуждать вопросы, связанные со смертью Ваннека.

— В таком случае, могу я узнать, почему ты не послушалась меня?

Суровый тон брата заставил Патрицию съежиться. Впрочем, Маттиас не обратил на нее никакого внимания.

Имоджин бросила на мужа ледяной взгляд:

— Не было никакого непослушания, сэр.

— Тогда поясни, о чем, черт побери, вы разговаривали в примерочной комнате!

Патриция нервно смяла носовой платочек. Имоджин вспыхнула:

— Я не виновата, что оказалась рядом, когда Теодосия Слотт бессовестно лгала! Я лишь указала ей, что есть немало людей помимо вас, милорд, которых можно заподозрить в убийстве Ваннека.

— Но ты ее чуть ли в этом убийстве не обвинила!

— Это не совсем так, — осторожно сказала Имоджин.

— Именно так.

— Ну, если кто-то способен интерпретировать мои слова таким образом, то, стало быть, она того и заслуживает, — проговорила Имоджин и запальчиво добавила:

— Тетя Горация говорила мне, что миссис Слотт распространяет всякие гадкие слухи о тебе уже много лет. И сейчас посмела обвинить тебя в убийстве Ваннека. Ведь правда же, Патриция?

Патриция вздрогнула, услышав, что обращаются к ней. Тем не менее, к великому удивлению Маттиаса, она довольно внятно, хотя и негромко, ответила:

— Да. Это правда.

— Ну вот, видишь? — торжествующе сказала Имоджин. — Эта сплетня пошла бы гулять по городу, если бы я не пресекла ее.

— Эта сплетня уже гуляет по городу. Мадам, вы бываете проницательны и умны, когда речь идет о расшифровке письменных памятников древнего Замара, но вы безнадежно наивны, когда дело касается светского общества.

Имоджин мгновенно встрепенулась:

— Проницательна и умна?

Маттиас оперся руками о стол и встал. Трудно было выговаривать ей за то, что она встала на его защиту, но это было необходимо.

— Проклятие, Имоджин! Я ведь просил тебя не реагировать на слухи, что бы ни говорили о смерти Ваннека!

— Я не могла пройти мимо обвинений Теодосии Слотт. Я не хотела, чтобы эта ложь распространялась и дальше.

— Никто, в том числе и я, не даст ломаного гроша за слова Теодосии Слотт, — процедил Маттиас сквозь зубы. — Неужели ты этого не понимаешь? Меня гораздо больше волнует твоя репутация.

— Я уже говорила тебе, что мне наплевать на свою репутацию.

— А мне нет! Сколько раз я должен тебе напоминать, что отныне ты моя жена! И должна соответственно вести себя.

— Ах, тебя больше всего волнует, как должна вести себя новоявленная леди Колчестер? — воскликнула Имоджин.

— Черт побери, мадам, я не хочу, чтобы ваше имя связывали со смертью Ваннека!

— А я не хочу, чтобы с этим связывали и ваше имя, милорд!

— Единственный способ бороться со сплетнями — это игнорировать их, — убежденно сказал Маттиас. — Поверь мне, я кое-что понимаю в этом деле.

— Не соглашусь с тобой. Я считаю, что подобное надо лечить подобным.

— В данном случае мы будем пользоваться моим способом, — жестко сказал Маттиас. — Слухи со временем заглохнут. Так бывает всегда. Стало быть, ты будешь следовать моим советам, или, если хочешь, требованиям. Впредь за пределами дома ты не проронишь ни единого слова о смерти Ваннека. Это ясно?

Патриция вскочила со стула:

— Перестаньте так разговаривать с ней, Маттиас!

Маттиас в изумлении уставился на сестру. Не менее изумленно воззрилась на Патрицию и Имоджин.

На лице Патриции одновременно читались и страх, и решимость. Она сжала руки в кулачки:

— Я считаю, несправедливо разговаривать с Имоджин в таком тоне, Колчестер! Ведь она всего лишь пыталась защитить вас!

— Тебя это не касается, Патриция, — сказал Маттиас, — Сядь.

— Патриция… Как это великодушно с твоей стороны! — Имоджин порывисто встала со стула и заключила Патрицию в объятия. — Меня так еще никто не защищал! И я так благодарна тебе!

Патриция несколько смутилась. Она неловко похлопала Имоджин по плечу:

— Все в порядке, Имоджин. Я высказала свое мнение, ведь Колчестер так чудовищно несправедлив.

— Проклятие! — Маттиас устало откинулся в кресле.

Имоджин отошла от Патриции и вынула платок из ридикюля.

— Прости меня. — Она вытерла глаза. — На меня что-то нашло.

Она бросилась к двери и выскочила из комнаты. Маттиас побарабанил пальцами по столу.

— Что и говорить, она умеет заканчивать разговор, который ей не по душе.

— Но вы в самом деле не должны были отчитывать её, — пробормотала Патриция. — Она пыталась вас защитить.

Маттиас с явным интересом посмотрел на сестру:

— С каких это пор ты стала так поддерживать и защищать Имоджин? Я полагал, ты недолюбливаешь ее.

— Я изменила о ней мнение, — твердо сказала

Патриция.

— Понятно. В таком случае у нас общая цель.

Патриция настороженно взглянула на брата:

— О чем вы говорите?

— Нам обоим придется приложить немало усилий, чтобы уберечь Имоджин от беды.

— Я думаю, это не так-то просто сделать, — медленно проговорила Патриция.

— Все, что имеет отношение к Имоджин, — очень непросто!