Та, что подарила жизнь

Глава 5

Они прошли на кухню.

Раису Тарас тоже не обнял, хотя та и порывалась броситься ему на шею.

– Лишнее, Раиса. Давайте по существу.

Тетушка посмотрела на застывшую каменным изваянием Веру и пожала плечами.

– Нам бы тоже хотелось по существу, Тарас. Только мы ни черта не понимаем и не знаем, – сразу же начала Раиса, как только они расположились. Вера села за стол, Тарас встал у кухонного гарнитура, уперевшись спиной в столешницу.

Вера больше не рассматривала мужчину.

Не могла.

На сегодня, пожалуй, хватит.

Достаточно того, что он жив.

Что он вернулся.

Ей надо с этой мыслью, как говорят в народе, переспать.

Если, конечно, она уснет.

Почему-то возникло ощущение, что сегодня как раз Вера и уснет.

– Что с заводом?

– Да то же самое!

До Веры доносились отголоски разговора тети и Тараса. Самой принимать участие в нем не хотелось.

Пусть…

Пока пусть будет так.

– Давно у вас бойцы «гостят»?

– Несколько дней.

– Хотя да, я слышал.

– Тарас! И не пришел? Не позвонил?! – возмущению Раисы не было предела.

Оно привлекло внимание Веры и заставило оторваться от изучения мраморных разводов на столешнице.

– А надо было? – холодный голос окатил Раису, ставя женщину на место. Если бы с ними не общался Тарас – их Тарас! – Вера готова была поклясться, что в голосе мужчины слышалось презрение.

Которое задело краем и её…

В груди разгорался пожар, и Вера намеренно его не тушила.

Ни к чему.

Раньше она за собой не замечала склонности к мазохизму, а сейчас едва ли не наслаждалась болью, что скручивала её всё сильнее.

Ничего… ничего… всё заслуженно.

– Ээээ… – Раиса тоже поубавила пыл, потому что не обратить внимание на сдержанное поведение Тараса было невозможно. Женщина снова посмотрела на Веру, та лишь покачала головой. – Ок. Я тебя услышала, молодой человек. Выпить не хочешь? Может, немного подобреешь и сбавишь пыл.

Раиса, которая до этого стояла у стола, прошла к витражному шкафу, где хранился алкоголь. Женщина открыла одновременно обе двери, постояла секунд десять, смотря на бутылки, и с громким ударом затворила дверцы, отчего стекла в них предупреждающе задребезжали.

– Ни черта я не понимаю. Мы тебе позвонили, ты приехал, но, честное слово, ведешь себя, как неродной! Веру осадил. Меня осадил! Какого черта, Тарас?

– Мне уехать?

Вера сама ничего не понимала. Но, кажется, пришло время вмешаться.

– Тетя, пожалуйста, оставь нас наедине.

– Охренеть… Меня теперь ещё и спроваживают.

Раиса снова подошла к столу, уперлась руками в мраморную поверхность и чуть тише сказала:

– Ты уверена?

Вера подняла голову, и взгляды двух женщин встретились.

– Абсолютно.

Тетушка не спешила отвечать. Она всматривалась в лицо племянницы, точно пыталась в нем что-то рассмотреть очень важное. Но Вера уже пришла в себя и знала, что на её лице больше не отражается ни одна эмоция. За последние годы, даже месяцы, она много чему научилась, спасибо учителям, у неё они попались опытные. Прожжённые.

– Ладно, детка. Тогда я к себе. Наверх.

Раиса оттолкнулась ладонями от стола и обернулась к Тарасу, молча наблюдавшему за ними.

– Спасибо, что приехал.

Тот едва заметно кивнул.

Вера понятие не имела, о чем она будет разговаривать с Сабуровым. Она заставила себя мысленно назвать мужчину по фамилии.

То, что он больше не их Тарас, не вызывало никакого сомнения.

– Я тоже хочу, – слова с трудом складывались в осмысленную речь и срывались с её губ, – тебя поблагодарить. Мы оказались в непростой ситуации, из которой не видим выхода.

Прежде чем ответить, мужчина выждал паузу, за время которой волнение горячей волной прошлось по позвоночнику Веры.

А ещё появилось четкое ощущение, что она разговаривает с незнакомцем.

Или призраком…

– Ты правильно сделала, что позвонила, – Тарас не смягчил тона. Видимо, и не собирался.

– Я только сегодня узнала, что ты… – она хотела сказать «жив», но вспомнила, что уже пыталась это сделать десятью минутами раньше, и ничего хорошего из затеи не вышло. Повторяться не имело смысла. – Приехал в Россию.

– У меня тут дела. Вера, давай так. Я вижу, что разговор у нас идет тяжело, да и время поджимает, – Тарас посмотрел на часы. Вера сделала акцент на дорогой широкий кожаный ремень черного цвета. Он идеально смотрелся на загорелой бронзовой коже Тараса. – Ты должна понимать, что я в дом вошел не просто так. И сейчас сюда приедут ещё люди.

Вера не видела, как побледнела, просто почувствовала, как ударило в виски. Захотелось с силой их сжать.

– Понимаю. Люди Сивакова. Или Богдан Владимирович собственной персоной?

– Сиваков. Только с ним я буду вести переговоры.

Вера окончательно перестала что-либо понимать.

То, как произнес последнюю фразу Тарас, сказало о многом. С такой фундаментальность и между тем простотой, без намёка на понты, уверенностью мог говорить человек, который твердо стоял на ногах и не сомневался в своих возможностях.

Вера снова посмотрела на мужчину.

Эти очки… Они ему не шли. Или они у неё никак не ассоциировались с Тарасом? Скорее всего, второе.

А вот шрамы…

Лучше о них не думать. Вернее, о том, когда он их получил.

– Он мне несколько раз звонил, – Вера, не выдержав, отвела взгляд. Смотреть на Сабурова оказалось невыносимо больно. Она ничего не могла с собой поделать. Чуть позже научится контролировать эмоции внутри, сейчас же радовалась, что не растеклась лужицей, не слетела в истерику, а собралась и продолжила разговор.

– Предлагал встречу?

– Нет.

– Понятно.

Интересно, что?

У Веры всё отчетливее возникало ощущение, будто Тарас куда осведомленнее об их истинном положении, чем пытается показать.

Или не пытается? А просто она так решила, и остальное лишь её домыслы и не более.

– Вам, наверное, потребуется место для переговоров. Кабинет отца подойдет?

Странно, но стоило ей заговорить про кабинет, как лицо Тараса изменилось. Наконец, на нем проступила эмоция, которую она прочитать не пожелала.

Угол рта мужчины искривился.

– Будет неплохо.

– Хорошо. А мне что делать? Ждать, когда вы закончите?

Вера хотела – нет, жаждала – большей определенности.

Они столько дней прожили под гнетом, под давлением, отрезанными от мира. Вера устала мучиться от непонимания происходящего. Ни на один вопрос ей никто не отвечал. Даже тот же Сиваков отмалчивался. В последний их разговор Вера сорвалась и высказала ему всё, что накопилось в душе. И про то, что он был другом её отца, и про то, что она сидела у Сивакова на коленях, когда была малышкой.

Мужчина молча выслушал её, пожелал спокойной ночи – он звонил всегда в одно и тоже время, в двадцать два часа – и сбросил вызов.

Прежде чем ответить на её последние вопросы, Тарас снова сделал паузу, которая очень сильно не понравилась Вере.

А ещё ей не понравился его взгляд.

Очки искажали восприятие, но что-то в них промелькнуло темное. Тягучее. Опасное.

– Наверху тебя ждет спящая дочь. Иди к ней.

Вера готовилась услышать всё что угодно, но не эти слова.

Даже отдаленно имеющие отношение к ним.

Земля ушла из-под ног Веры. Хорошо, что девушка сидела, иначе точно упала бы.

Если Вера думала, что всё, лимит её удивления, шока, эмоциональных всплесков на сегодня закончился, она сильно заблуждалась.

Всё только начиналось.

Теперь с Сабуровым.

Вера смотрела на мужчину и не видела его.

– Ты знал? – надсадно выдохнула она. Дыхание обожгло горло.

– О Кате? – Сабуров продолжил говорить всё тем же холодным и равнодушным тоном, все сильнее вызывая желание схватить стоящую рядом сахарницу и запустить ее. Куда – уже другой вопрос. Или прямо в него, или хотя бы в пол.

Чтобы та разбилась на сотни мелких частиц.

Как и сердце Веры.

– Да, о дочке.

– Конечно, знал.

– Вот как, – Вера невольно сжала губы. Но не от злости. Не от раздражения.

От бессилия, что било наотмашь.

Девушка облизнула пересохшие губы, которые требовали уже профессионального увлажнения, и неспешно поднялась.

Главное – сохранить лицо.

Как же правы те люди, которые говорят, что в общении с другими умение контролировать себя, свои эмоции, то, что говоришь – едва ли не самое главное.

Вера встала из-за стола.

– Кабинет ты знаешь где, Тарас. Извини, провожать не буду. Ты прав. Мне лучше подняться к Кате. Проверить, как она спит.

Больше не смотря на мужчину, Вера развернулась и направилась к выходу.

А зря.

Ей стоило увидеть взгляд, которым проводил ее мужчина.