Таблетки для рыжего кота

14

— Не понимаю, — сказала я.

Я сидела в машине Купера, и мы ехали по Хатчинсон-ривер. Купер спросил:

— Чего ты не понимаешь?

Мимо нас с пугающей скоростью проносились другие машины, некоторые водители, проезжая мимо, бросали на нас недовольные взгляды и даже показывали неприличные жесты. Но Купера это не трогало. Он вел свой «BMW 74 2002» с предельной осторожностью, обращаясь с машиной нежно, словно с младенцем. И это хорошо, потому что древний четырехдверник мог развалиться от резкого толчка, да и от движения со скоростью больше сорока пяти миль в час.

Мне здорово повезло, что я застала машину после генеральной уборки, мои ноги в кои-то веки стояли не на трехдюймовом слое мусора от фаст-фуда, а на настоящих автомобильных ковриках, которые изначально в машине и были.

— Интересно, — сказала я, — вчера, когда Сара и Гевин просили тебя отвезти их в Рок-Ридж, ты отказался. А когда я сказала, что мне нужно туда съездить, ты тут же схватил ключи от машины. — Я с любопытством всмотрелась в его профиль. — В чем дело?

— Да я хоть на край света готов поехать, чтобы увидеть этого парня в кутузке!

Я закатила глаза. Ну конечно, он потому бросился за ключами сразу, как только я вошла в его кабинет и сказала: «Гевин в тюрьме, подбрось меня до Рок-Риджа», что хотел посмеяться над Гевином и над тем, что его застали со спущенными штанами, а вовсе не потому, что я питаю к Гевину сестринские чувства и что просто возникло желание помочь мне вызволить его из каталажки, в которой он сейчас находится.

Мужчины!

Мужчины. Я постаралась не очень зацикливаться на том, как сексуально смотрятся темные волоски на руке Купера, которая лежит на коробке передач совсем недалеко от моего бедра. Да что со мной такое происходит? У меня ведь уже есть парень. Причем парень, который собирается на мне жениться. В этом я почти уверена.

Дело в том, что у Теда руки неволосатые. Не то чтобы у него совсем не было волос на руках, просто они светлые и поэтому почти незаметные.

Я не говорю, что сексуальность заключается в волосатых руках. Но мне кажется, что в руках Купера есть что-то особенно сексуальное, даже хищное, волнующе мужское. И трудно не задумываться о том, каково было бы почувствовать, как его руки прикасаются к моему обнаженному телу.

— Что это ты так смотришь на мои пальцы? — поинтересовался Купер.

О господи!

— Я н-не смотрю, — запинаясь, пролепетала я и быстро отвела взгляд. — Не понимаю, как Себастьян мог убить Оуэна. Я же видела Себастьяна вскоре после убийства. Примерно через пару часов. Он шутил и смеялся. Нет, он не мог убить — он просто не может быть таким хорошим актером.

— А-а, значит, ты придерживаешься известной точки зрения: одно то, что у него найдено орудие убийства, еще не означает, что он убийца? — Купер пожал плечами. — Что ж, идея старая, но неплохая. Но я думаю, что Оуэна мог убить кто-то другой и потом подбросить пистолет в сумку Себастьяна.

— Вот именно! — радостно воскликнула я.

Мы выезжали на шоссе 1-684, и в это время нас обогнал фургон «вольво». За рулем сидела ангельского вида мамаша, которая, обгоняя, показала нам неприличный жест.

— Наверное, так оно и было. Значит, убийца — кто-то, с кем Себастьян встречался вчера утром, в интервале между временем убийства и его арестом. А таких, — уныло добавила я, — могло быть воз и маленькая тележка. У Себастьяна были занятия, он занимался делами КРА и мало ли чем еще, короче, он мог побывать в сотне мест. А еще я видела его в парке с Сарой и репортерами. В это время любой бездомный мог подойти и сунуть ему в сумку что угодно, и никто бы не заметил. Точно, не заметил бы.

— Ну, — спокойно заметил Купер, — я уверен, что этим делом занимаются его адвокаты.

— А разве не требуется, чтобы на его руках были обнаружены следы пороха? — спросила я. — И ведь нужны свидетели?

— У него был мотив, — сказал Купер. — И найдено орудие убийства. И нет алиби. Думаю, окружному прокурору дело представляется простым и ясным.

Мой мобильник зачирикал. Звонила Пэтти. Я знала, что она мной недовольна, но не ожидала, что она выразит это недовольство сразу же, как только я отвечу.

— Говоришь, ненадолго? — рявкнула она. — Ты на пути в Уэстчестер? И сказала, что сейчас вернешься?

— Мне пришлось уехать, — ответила я.

Обычно Пэтти — самая добродушная женщина, но это обычно, а не в первый триместр беременности. И не во второй. И если вспомнить, какой она была незадолго до рождения Индианы, то, пожалуй, и не в третий. Вообще-то, с ней трудно на протяжении всей ее беременности.

— Я не хочу сейчас вдаваться в подробности, — сказала я.

— Почему? Потому что я скажу, что ты сошла с ума? Потому что мчаться в Рок-Ридж, чтобы освободить из тюрьмы мальчишку, который даже не твой ребенок, это безумие? Точно так же, как полное безумие — собираться замуж за парня, с которым встречаешься всего три месяца.

Пэтти кричала так громко, что мне пришлось держать телефон на расстоянии от уха. Я покосилась на Купера, пытаясь понять, не подслушивает ли он разговор. Но он возился с кассетником — да, в машине 2002 года выпуска был только кассетник, — чтобы сделать погромче нежный голос Эллы, и я решила, что я в безопасности.

— Я еду в Рок-Ридж не для того, чтобы вносить за него залог, — прорычала я. — Мне просто надо с ним поговорить. Кроме того… — я понизила голос и отвернулась к окну, — не я, а ты притащила стопку журналов со свадебными нарядами. А он еще не сделал мне предложение. Он всего лишь сказал, что ему нужно со мной кое о чем…

— Что? Я тебя не слышу! Хизер, человека убили! Убили выстрелом в голову всего лишь в нескольких футах от твоего письменного стола! И это в том же самом здании, где несколько месяцев назад тебя саму чуть не убили. Ну как еще тебя убедить, что тебе нужно сменить работу? Тебе нужна другая работа, где люди не умирают то и дело!

— Забавно.

Я снова краем глаза покосилась на Купера. Теперь он смотрел на дорогу, потому что нас обгонял большой трейлер и водитель сердито сигналил — мы ехали слишком медленно. Но Купера это, казалось, нисколько не задевало.

— Что это за звук? — недовольно спросила Пэтти. — Ты что, на корабле?

— Нет, я не на корабле.

— А звук похож на корабельный гудок.

— Нет, это просто грузовик. Я в машине на шоссе. Вообще-то, Пэтти, сейчас не самый подходящий момент для этого разговора…

— Хизер, ты же знаешь, я говорю все это только потому, что люблю тебя как сестру. Ну да, и ты, как сестра, совершенно меня не слушаешь. От чего-то надо отказаться. Так нельзя, спать с одним парнем и быть влюбленной в другого.

— Пэтти, алло? — Я стала издавать шипящие звуки. — Ты пропадаешь, я тебя не слышу.

— Хизер, я знаю, что ты сама издаешь эти звуки. У тебя получается совсем не похоже на помехи. Когда ты вернешься, нам надо будет сесть и серьезно поговорить.

— Ой, а сейчас я тебя вообще не слышу, наверное, мы проезжаем через зону, где нет связи. Ладно, пока.

Я отключилась. И только я это сделала, как Купер спросил:

— Тед просил тебя выйти за него замуж?

— Боже! — в досаде вскричала я. — Нет!

— Тогда почему ты сказала, что Пэтти приволокла тебе кипу журналов со свадебными платьями?

— Потому что вы все опережаете события! А дело всего лишь в том, что вчера Тед сказал, что хочет задать мне один вопрос, но только когда будет подходящий момент. — Мне самой не верилось, что я делюсь этой новостью с Купером — с тем, с кем мне меньше всего хотелось бы обсуждать вопросы, касающиеся моего бойфренда. Ох уж эта Пэтти, я ее убью, честное слово! — Но я уверена, что это ничего не значит. Не стоило мне об этом рассказывать, а тем более Тому, который, как известно, самый большой болтун на свете.

— Вы с ним встречаетесь всего пару месяцев, — сказал Купер, глядя не на меня, а на руль.

— Да, — кивнула я. — Но ты ведь знаешь, как это бывает.

— Нет. — Теперь Купер смотрел на меня. И если бы меня попросили описать выражение его лица, я бы сказала, что это была смесь недоверия и сарказма. — Не знаю. Что с тобой происходит? В кого ты превращаешься, в Бритни Спирс? Мой брат счастливо женат и сделал ребенка, и ты не хочешь от него отстать, так что ли? И что дальше? Тоже залетишь?

— Прости! Я же не сказала, что принимаю его предложение. Да я даже не уверена, что он имел в виду именно это. Может, он просто собирается предложить мне поселиться с ним в одной квартире.

— И ты считаешь, что это удачная мысль? — поинтересовался Купер. — Поселиться со своим преподавателем математики? У которого даже телевизора нет! И который питается одними бобами под соусом из пророщенной пшеницы?

— Ты судишь о том, чего не знаешь! Такого блюда, какое ты описал, не существует! Но если бы существовало, тебе бы стоило его попробовать. Потому что оно могло бы пойти тебе на пользу, если судить по количеству разных оберток от фаст-фуда, которые валяются по всему твоему кабинету. Скажи, когда ты в последний раз проверял уровень холестерина в крови? Твое сердце, наверное, превратилось в бомбу с часовым механизмом.

— Ах, извини, замысловато сконструированные сэндвичи из мороженого с хрустящей макадамией, которые я видел вчера вечером в морозилке, были твои?

Я метнула в него свирепый взгляд.

— О боже, если ты съешь хоть один…

— Один? Да, один я съел. — Купер снова устремил взгляд на дорогу. — Я съел их все!

— Купер! Я сделала их специально для…

— Для себя и Теда? Должно быть, ты шутишь! Да он бы не притронулся к этому скопищу насыщенных жиров, даже если бы ты подала его на…

— А теперь ты просто вредничаешь! — заметила я. — Это на тебя не похоже. Чем тебя не устраивает Тед? Точнее, чем тебя не устраиваем мы с Тедом?

— Тед меня устраивает, — сказал Купер, хотя, по-моему, он даже имя его не мог произнести без гримасы. — И вы с Тедом тоже. Просто как твой друг я считаю, что съехаться с ним не лучшая мысль.

— Вот как? — Я понятия не имела, к чему может привести весь этот разговор. — Почему?

— Да потому что вся эта затея с самого начала обречена на провал.

— Это еще почему? Только потому, что он вегетарианец, а я — нет? Купер, люди с разными системами ценностей сходятся сплошь и рядом. А насчет телевизора — я не думаю, что это испортит все дело. Тед просто не знает, чего он себя лишает. Между прочим, фильмы он все-таки смотрит.

Купер издал какой-то звук. Если бы я не знала, что этого не может быть, я бы подумала, что он фыркнул.

— Вот как? Фильмы про хоббитов?

— Господи, да что с тобой такое? — взорвалась я. — Ты такой…

Мой мобильный снова зазвонил. На этот раз номер был мне незнаком. Боясь, что это кто-нибудь с работы, которую я, если уж начистоту, просто прогуливаю, я взяла трубку.

— Хизер! — немолодой мужской голос был мне незнаком, но тем не менее в нем слышались шутливые нотки. — Это я, Ларри. Ларри Мейер, старый деловой партнер твоего отца. Или, лучше сказать, новый деловой партнер?

— А, — вяло сказала я. Купер только что миновал указатель въезда в Рок-Ридж. — Привет, Ларри.

— Я пытался дозвониться тебе в офис, но твой босс сказал, что сейчас с тобой можно связаться только по мобильному. Я попал в неподходящий момент? Я надеялся, что мы сможем поговорить.

— Сейчас не самое подходящее время, — подтвердила я.

— Хорошо, хорошо, — пробасил Ларри. По-видимому, он неправильно меня расслышал. — Сколько же времени прошло с тех пор, как мы в последний раз разговаривали? Господи, кажется, когда я в последний раз тебя видел, ты еще была в блестящих прозрачных брюках, в которых ходила на церемонию вручения наград MTV. Помнишь, после того, как ты их сорвала, у тебя еще были большие проблемы с FCC? Чего я лично не понимаю, потому что трусики-бикини, которые были под ними, прекрасно все прикрывали. Ну или почти все. Да-а, славные были времена. Ладно, в общем, мы с твоим папой как раз сидели говорили о тебе — не удивлюсь, если у тебя уши горели — и гадали, обдумала ли ты наше предложение.

— Да, — сказала я. — Понимаете, сейчас не самый подходящий…

— Потому что, дорогуша, время идет, часы тикают. Студию мы уже арендовали, и если собираемся начинать, надо туда ехать и что-то уже делать. Не хочу на тебя давить, но, если вспомнить, ты всегда лучше всего работала именно под прессингом…

Мы проезжали мимо низких каменных стен, окружающих зеленые пастбища для лошадей и густые рощи, а заодно скрывающих от глаз многомиллионные особняки (с хитроумными охранными системами). Это и есть элитный спальный район — Рок-Ридж. Я посмотрела на Купера. Выражение его лица было таким же непроницаемым, как плотно закрытые ворота с шипами наверху в конце извилистых подъездных дорог, мимо которых мы проезжали.

— Ларри, я вам позже перезвоню, — сказала я. — Сейчас я занята одним делом, которое имеет отношение к моей работе.

— Я понимаю, — сказал Ларри. — Понимаю. Твой папа рассказывал, как для тебя важна эта твоя работенка. Детка, мне осталось сказать тебе всего три слова. Процент от прибыли. Это все. Просто подумай об этом. Жду твоего звонка. Пока.

— Пока, — сказала я и отключила телефон.

— Итак, — сказал Купер, когда мы въехали на живописную территорию Рок-Риджа. Булыжник, тростниковые крыши (и камеры наблюдения на макушках точных копий антикварных уличных фонарей, записывающие каждое движение жителя и гостя в городке). — Рассказывай.

— Поверь, — отмахнулась я, — тебе незачем это знать. Я и сама предпочла бы не знать.

— Гм, но я действительно хочу знать. Мне нужно подыскивать нового квартиранта… и к тому же нового бухгалтера?

Я сглотнула.

— Не знаю. Как только я буду знать, тебе первому скажу, клянусь.

С минуту Купер ничего не говорил. Потом, к моему удивлению, вскричал:

— Проклятье!

Но, как выяснилось, не из-за того, что я ему сказала, а потому что проехал полицейский участок и теперь придется разворачиваться.

Когда мы наконец вернулись к полицейскому участку, мы обнаружили, что это одно из немногих мест, не отмеченных печатью старины. На площадке для парковки было много свободных мест — насколько я могла судить, в этот весенний день мы были единственными посетителями, которые приехали в полицейский участок Рок-Риджа. Мое предположение подтвердилось, когда мы вошли внутрь. В здании никого не было, кроме одного тучного господина в темно-синей полицейской форме, который сидел за письменным столом и поглощал куриные крылышки. Не так далеко от него, в единственной на все здание (и притом безупречно чистой) клетке сидел Гевин МакГорен, его бородка была испачкана оранжевым соусом от куриных крылышек, которые он тоже поедал с большим аппетитом.

— Вон она, — радостно вскричал шеф О'Мэлли, во всяком случае, так гласила табличка на его столе. — Хизер Уэллс собственной персоной! Эти волосы я бы узнал где угодно. Но вы немного поправились, правда, дорогая? Хотя кто из нас не поправляется?!

— ХИЗЕР!

Гевин вскочил с единственной в его камере койки и схватился за решетку. Куриные крылышки посыпались во все стороны.

— Эй, — неодобрительно окрикнул его шеф О'Мэлли, — не перепачкай камеру этим соусом. Наш новобранец только вчера все отмыл.

— Черт! — выругался под нос Купер, разглядывая Гевина сквозь прутья решетки. На этот раз он снова ругался по причинам, не имеющим никакого отношения ко мне. — Фотоаппарат забыл!

Но Гевин никого, кроме меня, не замечал.

И, как оказалось, вовсе не потому, что когда-то пылал ко мне неразделенной страстью. А потому, что ему нужно было кое-что мне сказать.

— Хизер! — возбужденно закричал он. — Как я рад, что ты здесь! Джейми уверена, что доктора Витча застрелил не Себастьян. У нее была назначена с ним встреча, доктор Витч должен был помочь ей составить официальную жалобу на сексуальные домогательства со стороны одного из членов преподавательского состава Нью-Йорк-колледжа. Вот почему она испугалась и сбежала домой — она думает, что доктора Витча застрелили по ее вине. Что его убил тот, на кого она собиралась подавать жалобу, и что следующей в списке жертв будет она сама.

Мое сердце забилось быстрее.

— Кто это? — закричала я. — Саймон Хейг? Господи, пожалуйста, пусть это будет Саймон Хейг! Это было бы так здорово!

— Нет, — сказал Гевин. — Какой-то тип, которого только недавно приняли на работу. Некто по имени преподобный Марк.