Таинственный незнакомец

Оставив ее губы, он проделал поцелуями дорожку вниз по ее горлу, пока не оказался между грудями. Она откинулась назад, открывая ему доступ. Он запустил руки под ее сорочку и, лаская, превратил чувствительные холмики в твердые пики.

— О, Гарри, Гарри! — еле переводя дыхание, лепетала она. — Пожалуйста...

Ему почудилось отчаяние в ее голосе, и, собрав последние силы, он заставил себя остановиться.

Может быть, она не знает, что делает, не сознает того, что должно было произойти?

Он чувствовал, что, несмотря на свои прошлые отношения с мужчинами, она была неопытна. Он замер и виновато убрал руки с ее груди. Разве мог он вот так воспользоваться ее неопытностью?

Несмотря на физическую боль, он оторвался от нее. В лунном свете, проникающем сквозь шторы, он увидел страсть и смятение в ее глазах.

Джози почувствовала себя так, словно ее облили ледяной водой. Что она делает? Уж не сошла ли она с ума?

Еще секунда — и она бы занялась любовью с Гарри!

Ее привели в полное замешательство вышедшие из повиновения физические эмоции. Она должна была успокоить его — и только. Но судя по всему, ее предательское подсознательное желание только и ждало случая, чтобы она оказалась в объятиях Гарри.

Она ужасно расстроилась. Что он теперь о ней подумает? Она еще никогда в жизни не реагировала на мужчину так беззаветно и так быстро. Придется теперь что-то придумывать, чтобы выкрутиться из этой ситуации. Надо как можно скорее снова воздвигнуть барьеры, чтобы ничего подобного не могло повториться.

— Ну что ж, этого следовало ожидать, — сказала она. Голос ее дрожал, хотя она пыталась успокоиться. — Нам обоим хотелось узнать, что будет, если мы поцелуемся. Теперь мы удовлетворили наше любопытство.

— Джози...

— Я не хочу говорить об этом, — оборвала его она. — Вам не следовало целовать меня.

— Но вы отвечали на мои поцелуи.

Это на мгновение заставило ее замолчать. Он был прав. Она хотела было взвалить вину на него, хотела рассердиться на него, но это было бы неправильно.

Это он остановил происходящее, он проявил благоразумие.

— Это было случайностью, — сказала она. — Временным помрачением рассудка.

— Помрачением рассудка? — воскликнул он.

Судя по всему, ему это не понравилось.

— Давайте просто забудем обо всем.

Она должна забыть о поцелуях Гарри. Она была зла на себя за то, что позволила этому случиться, за то, что ослабила контроль над собой.

Она пересекла комнату и легла на кровать, укрывшись простыней.

В комнате было тихо. Тело у нее болело от неудовлетворенного желания. Соски набухли иторели. Прометавшись в постели примерно полчаса, она наконец заснула от усталости.

Когда она проснулась, шел дождь, а Гарри не было.

Глава 8

Джози села в постели и схватила свой халатик.

— Гарри? — позвала она.

Голос у нее был какой-то чужой, а сердце гулко бухало в груди.

Сквозь ставни проникал серенький рассвет, слышался равномерный шум дождя. Гарри нигде не было видно.

Дверь в ванную была открытой, и со своего места она могла видеть, что ее маленькая квартирка совершенно пуста.

Может быть, Гарри ей просто привиделся? Были ли на самом деле эти последние тридцать шесть часов, или все это случилось во сне?

В углу виднелась аккуратно сложенная кипа газет. Пакет с одеждой Гарри стоял за телевизором. Видимо, все-таки последние полтора дня были на самом деле.

Она была ошеломлена тем, что, поняв это, почувствовала облегчение.

Но чувство облегчения было недолгим. Где же он?

Что, если травма головы у него оказалась серьезнее, чем она предполагала? Что, если он совсем потерял память и ушел, сам не зная куда? У нее разыгралось воображение.

Вдев руки в рукава халатика, она завязала пояс и поднялась на ноги. Она заметила, что кто-то подставил в углу ведро под капающую сверху воду.

Прислушавшись, она различила за шумом дождя поскрипывание половиц. Шаги.

Она помчалась в коридор к узкой лесенке, которая вела на чердак. В обоих концах чердака было по круглому оконцу, пропускающему мутный свет в пыльное помещение, до потолка заполненное коробками, инструментами и самым разным хламом.

Взбежав по лестнице и тяжело отдуваясь, она огляделась вокруг и прислушалась. Может быть, шаги ей тоже послышались?

Она терпеть не могла этот чердак, а когда была маленькой, даже боялась его. Скрип поддразнивал ее, рассказывая, что там обитают призраки старых пиратов.

Она занервничала и чуть не вскрикнула, когда из-за сложенных друг на друга коробок появился Гарри. Он был все в той же простой майке, поверх которой была надета незастегнутая рубаха с голубым и желтым рисунком. Стройные бедра опоясывал принадлежащий Скипу пояс с инструментами.

— Доброе утро, — сказал он, одарив ее сногсшибательной улыбкой.

Его мужское обаяние достигло своей цели. По ее телу пробежала горячая волна, и она уже ни о чем не могла думать, кроме их потрясающего поцелуя среди ночи. Ей хотелось поцеловать его еще разок.

Какое же она ничтожество!

— Что вы делаете? — спросила она, все еще тяжело дыша.

А он выглядел так привлекательно.

— Я не мог спать, поэтому решил заняться чем-нибудь полезным, — сказал он. — Я поднялся сюда, чтобы установить, где протечка. Что-нибудь не так?

— Просто я не знала, куда вы исчезли.

— Вы спали, и я не хотел будить вас, чтобы сказать, куда ухожу, — разумно заметил он, подходя на шаг ближе. — Вы тревожились обо мне, Джози?

Она почувствовала себя дурочкой.

— Я... я просто не знала, куда вы могли уйти. Вот и все.

Не собиралась она говорить ему, как испугалась, что он может просто исчезнуть из ее жизни. Хотя, если рассуждать здраво, он и должен в конце концов исчезнуть и возвратиться к своей обычной жизни.

Но только не сегодня.

Пусть уж это будет завтра... или послезавтра.

К концу недели — наверняка. Это неизбежно. Она должна быть готова к этому.

— Ну что ж, вот вы меня и нашли, — сказал он, все еще пристально глядя на нее своими невероятно красивыми синими глазами.

Чтобы избежать его взгляда, Джози подошла к месту протечки. Вода проникала сквозь крышу в углу чердака, возле балки.

— Я поднималась сюда несколько дней назад, когда потолок впервые начал протекать, — сказала она. — Крыша здесь такая низкая. Я попыталась подставить ведро, но, как видите, пользы от этого мало. Вода просачивается в мое жилье.

— Как только дождь перестанет, я намерен залезть на крышу и посмотреть, в чем там дело, — сказал Гарри, подходя к ней сзади.

Джози поморгала глазами. Залезет на крышу? Гарри?

— Не надо этого делать. Я намерена позвать сюда рабочего, — сказала она и, круто повернувшись, обнаружила, что стоит в углу и путь ей преграждает великолепное мужское тело. — Что, если вы упадете с крыши?

Гарри склонил голову набок.

— Но это не пятидесятиэтажное здание, — сказал он. — И крыша совсем не крутая. Я справлюсь. Я хочу помочь.

— Я просто думаю, что вам следует быть осторожнее, — сказала она, снова почувствовав себя глупенькой.

Он прав. Гриль-бар «Голубая рыба» не сравнится с Эмпайр-Стейт-билдинг. — Вы уверены, что знаете, что надо делать?

Он пожал плечами.

— Мне доставляет удовольствие прикидывать, как это лучше сделать, — сказал он. — Кажется, мне нравится работать руками.

У Джози пересохло во рту, а соски затвердели. Ей даже не хотелось думать о том, какие чудеса умеет творить Гарри своими волшебными руками.

— Я буду осторожен, — серьезно сказал он. — А пока я займусь починкой ступеней лестницы, о которых вы упоминали. Прежде чем подняться сюда, я выходил прогуляться и осмотрел их. Вот кончится дождь, и я их приколочу.

Он потрепал рукой пояс с инструментами и вновь привлек ее внимание к своим мускулистым бедрам. Она перевела взгляд на его лицо.

— Вы гуляли под дождем?

— Мне нравится дождь. Не знаю почему, но нравится.

Снова одарив ее умопомрачительной улыбкой, он удивил ее, схватив за руку.

— Идите-ка сюда. — Он пересек с ней чердак и усадил ее на ящик. И сам сел на другой ящик, коснувшись бедром ее бедра. — А теперь закройте глаза и прислушайтесь.

Дождь отбивал барабанную дробь по крыше над их головами.

Джози закрыла глаза и попыталась прислушаться. Ее тронула мальчишеская радость в голосе Гарри. Трудно было представить себе, что такой человек, как Гарри, такой изысканный, такой пресыщенный, может находить радость в такой простой вещи, как утренний дождь.

Гарри был милый, внимательный... нежный. Он был совсем не таким, как можно было бы ожидать от Джона Гарримана.

Плохо, что он так сильно нравится ей.

— Слышите? — прошептал он.

— Что именно?

Интересно, сознавал ли он, что его большой палец рисует узор на ее руке, вызывая томление во всем теле? Хорошо еще, что она сидит, иначе у нее могли бы подкоситься ноги.

Он усмехнулся.

— Дождь, конечно, — сказал он. — Что же еще?

Джози открыла глаза. Ясные синие глаза Гарри поблескивали озорными искорками.

— Ну, я не знаю. Я ожидала, что вы скажете что-нибудь глубокомысленное.

Он обвел взглядом ее лицо, отчего у нее вспыхнули щеки. Глаза у него уже не были ясными, они затуманились.

Он их взгляда кружилась голова.

— Если пожелаете, я могу сказать что-нибудь глубокомысленное, — сказал он.

— Это не обязательно, — сказала она, чувствуя себя глубокомысленной за них обоих.

Он и внимания не обратил на ее слова.

— У вас самые красивые губы из всех, какие я видел, — сказал он. — Мне хочется поцеловать вас еще разок. Я пытаюсь сопротивляться этому желанию, но это трудно. Я понимаю, что нам следует забыть о поцелуях, но я не могу устоять. А вы, Джози?

Он хочет снова поцеловать ее. Это было выше ее сил.

Она совсем не хотела склоняться к нему. Она не знала, как это случилось, но расстояние между ними стало сокращаться. Причем быстро.

Пусть это будет неразумно, пусть будет неосторожно, но она была намерена поцеловаться с ним. Когда она смотрела в его глаза, она чувствовала непреодолимую связь между ними, причем более сильную, чем просто чувственное влечение.

Она не знала, что это такое, но ее это ощущение опьяняло.

Позабыв все свои благие намерения, не думая о последствиях, она наклонилась, преодолев последний разделявший их дюйм. В ответ его мускулистые руки приняли ее в объятия.

Джози вздрогнула и издала тихий стон, который сводил с ума Гарри. Он и без того после прошлой ночи наполовину обезумел. Стоит ему еще разок попробовать на вкус ее сладкие губки — и он окончательно потеряет голову.

Ей было так уютно в его объятиях, как будто она была предназначена для этого места. Он сразу же возбудился, аж пульсировал от желания.

Он и сам не знал, где нашел силу воли прошлой ночью, чтобы отпустить ее. И был совсем не уверен, что сможет продемонстрировать эту силу еще раз.

— Гарри, — выдохнула она, не отрываясь от его губ. — Ох, Гарри!

Она вцепилась в него, дрожа в его объятиях, и приоткрыла губы, сдаваясь на милость победителя, что лишило его последних крох самоконтроля. Где-то на задворках сознания у него была мысль о том, что он охвачен горячкой, но он не мог ничего сделать с этим. Не мог и не хотел. Держать Джози в объятиях было так правильно, хотя он не смог бы объяснить, почему это так.

Прижав ее к себе по возможности крепче, он запустил язык между ее раскрытыми губами. Ее губы ожили. Она еле слышно застонала.

Только этого ему и недоставало: уверенности в том, что она хочет его так же сильно, как он хочет ее. Прошлая ночь была не случайностью, не помутнением рассудка. Все это действительно было. И было правдой. И было правильно. Все остальное перестало существовать.

Джози сосредоточила в себе целый мир. Ее страстные постанывания заставляли его сердце учащенно биться. Все заслонила собой единственная мысль: он хочет большего.

Еще, еще и еще.

Он чувствовал, как она дрожит. Он хотел заняться с ней любовью, хотел укрепить еще сильнее невероятную связь, существующую между ними.

Он хотел выразить странные и загадочные чувства, бушевавшие в нем, единственным известным ему способом.

— Джози, дорогая, это ты там, на чердаке? О Господи...

Когда Гарри от неожиданности выпустил ее из рук, Джози чуть не упала навзничь, но он умудрился вовремя подхватить ее, понимая, что ее тело так обмякло, что без его поддержки она не смогла бы устоять на ногах. Повернувшись в его руках, она с открытым ртом уставилась на женщину, стоявшую на верхней ступеньке лестницы.

Гарри не узнал женщину, зато узнал ее голос.

— Мама, — с трудом переводя дыхание, произнесла Джози.

Глава 9

Джози с усилием встала на ноги.

— Что ты здесь делаешь, мама? — спросила она.

Неужели этот хриплый, дрожащий шепот был ее голосом?

Ног под собой она почти не чувствовала. Они были словно ватные. Сердце билось так гулко, что практически заглушало все остальное.

Что это сотворил с ней Гарри? Он заставил ее почувствовать себя так, как будто она, утратив земное притяжение и пребывая в состоянии невесомости, летит на Луну, оборвав связь со всем миром и всем, что в нем существует, кроме Гарри.

Что с ней произошло?

Гарри, ответила она на свой собственный вопрос. Гарри — вот что с ней произошло.

Ей хотелось, чтобы он исчез, перестал искушать ее, перестал заставлять ее хотеть его.

Но она тут же похолодела от страха, потому что меньше всего на свете хотела, чтобы он исчез. Ох, ну и в историю она вляпалась!

Ларк смотрела на нее со странной смесью любопытства и радости.

—Дорогая, ты не собираешься познакомить меня со своим другом? — спросила она, оставив без внимания вопрос Джози.

Джози судорожно глотнула воздух. Она знала, что это в конце концов непременно произойдет, что ее мать обязательно наткнется на Гарри.

Просто она не ожидала, что в этот момент будет целоваться с Гарри — тем более одетая в купальный халатик. Ситуация походила на ночной кошмар. Одного взгляда на лицо матери было достаточно, чтобы догадаться, что Ларк все неправильно поняла.

— Это Гарри, мама, — сказала Джози, заставляя свой голос звучать невозмутимо и по-деловому. — Я говорила тебе о нем. Он помогает мне привести в порядок бар. Гарри, познакомься с моей мамой, Ларк Райли.

Оглянувшись, она обнаружила, что Гарри стоит у нее за спиной. Он надел очки в проволочной оправе и улыбался маме дружелюбной улыбкой. Ее мама, не скрывая интереса, улыбалась в ответ. Похоже, она его не узнала.

— Рад познакомиться с вами, миссис Райли, — сказал Гарри, делая шаг вперед и протягивая ей руку. Ларк обменялась с ним рукопожатием. — Теперь я вижу, откуда у Джози ее несравненная красота.

Глаза Гарри были устремлена на нее, а не на мать. У Джози участился пульс. Она чувствовала себя опустошенной и мучительно хотела, чтобы он продолжил целовать ее.

Она заставила себя выбросить из головы эти мысли.

— Правда? Спасибо. — На лице Ларк появилась блаженная улыбка.

— Мама, что ты здесь делаешь? — снова спросила Джози.

— Я пришла, чтобы напомнить тебе насчет базара, — сказала Ларк, не сводя глаз с Гарри. — Но теперь это не имеет значения.

Джози совершенно забыла о базаре. И о сыне Эмми Скотт, ветеринаре с ямочками на щеках.

Мать продолжала что-то говорить. И все было бы хорошо, если бы Джози не заметила, как она улыбается Гарри. Она без труда могла прочесть мысли Ларк: «Синица в руках лучше журавля в небе».

— Джози говорила мне, что вы гостите на Кристал-Ки. — Ларк явно пыталась разведать обстановку. — Как вам здесь нравится?

— Красиво, — сказал Гарри. — Мне здесь очень нравится.

— Ну что ж, мы очень благодарны за вашу помощь в «Голубой рыбе», — продолжала Ларк. — Я уверена, что мы все очень хотели бы поближе познакомиться с вами. Вижу, что вы с Джози близко знакомы друг с другом.

Она смотрела на них обоих так, как будто ждала, что кто-нибудь объяснит ей, что происходит.

— Мама, можно мне поговорить с тобой внизу? — Джози чувствовала, что мать необходимо вернуть с небес на землю, пока она не поставила всех в действительно затруднительное положение. Не дожидаясь ответа, она быстро спустилась по лестнице.

Мать нагнала ее уже, внизу. Как только они остались вдвоем, Ларк одарила Джози таким понимающим взглядом, что той захотелось завизжать.

— Мама, я знаю, о чем ты подумала, но этот поцелуй означал совсем не то, что ты думаешь. Мы с Гарри всего лишь друзья.

Ларк как будто не слышала ни слова из того, что сказала Джози.

— Мне действительно понравился твой молодой человек, дорогая. По-моему, он очень милый.

— Мама, ты слышала, что я сказала? — спросила Джози, пытаясь завладеть вниманием матери.

— Я слышала тебя, Джози, — сказала мать, продолжая улыбаться.

Джози упрямо продолжала гнуть свою линию:

— Этот поцелуй ровно ничего не значит. Мы с Гарри не подходим друг другу.

— Ты это уже знаешь? — с сомнением спросила Ларк. — Я тоже так говорила, когда познакомилась со Скипом.

— Это не имеет ничего общего с тем, что было у вас со Скипом.

— Дорогая, до того как я встретила Скипа, меня обидели. Ты тоже была обижена. Именно поэтому я так тревожилась за тебя. Я знаю, что это заставляет человека отгородиться стеной от всего мира, в том числе и от настоящей любви.

— Я не отгораживалась стеной, — возразила Джози, но, уже произнося эти слова, понимала, что мать права.

Стену она действительно воздвигла.

Но было ли разумно? Она изо всех сил пыталась принимать разумные решения. Пусть даже ее сейчас влекло к этому мужчине, было бы глупо надеяться, что самый завидный холостяк Америки отнесется серьезно к ней, простой девчонке из захолустного городишка. Очень, очень глупо, потому что ей никогда его не заполучить.

Множество самых изысканных красавиц пытались это сделать — и потерпели поражение.

Когда к нему вернется память и он возвратится к своей обычной жизни, ей меньше всего хотелось бы остаться с разбитым сердцем. Надо было брать под контроль ситуацию, пока еще не поздно.

Ей не следует поддаваться искушению его поцелуев, потому что можно влюбиться.

Подумав это, она вспомнила еще кое о чем, сказанном матерью.

— И он вовсе не моя настоящая любовь! — твердо заявила она.

Мать на эти слова лишь возмутительно улыбнулась.

— Давайте начнем с внутренних работ, потому что сегодня снаружи сыро, — сказала час спустя Джози, обращаясь к Гарри, когда они стояли рядом посередине бара. Она приняла душ и переоделась, надев маечку с эмблемой гриль-бара «Голубая рыба» и джинсовые шорты.

Ларк ушла на благотворительный базар. Гарри приколачивал на крыльце расшатавшиеся доски, пока за ним не пришла Джози.

Она принесла из булочной коробочку пончиков и сварила кофе.

Он критически осмотрел интерьер бара. Джози была права. Помещение нуждалось в косметическом ремонте. На стенах было беспорядочно развешано слишком много сделанных под старину тарелок с эмблемами сортов пива. Стены были скучного серовато-коричневого цвета. Поцарапанный пол тоже было бы неплохо освежить.

Стойка бара длиной около двадцати футов сверкала новенькой полировкой и выглядела неуместно в столь жалком интерьере.

— Крышку стойки сменили только на прошлой неделе, — объяснила Джози, подходя ближе и проводя кончиками пальцев по сверкающей поверхности. — Это единственное, что я смогла себе позволить сделать силами наемных профессионалов. Это самая главная часть всего помещения, и ее следовало сделать как следует. К счастью, столы и стулья еще не слишком старые. Скип заменил их лет пять назад. Так что это единственное, что не требует замены.

Во время этой экскурсии по бару Джози ни разу не встретилась взглядом с Гарри.

Что-то произошло на чердаке. И прошлой ночью тоже что-то произошло.

Он понимал ее опасения, он и сам испытывал смутную тревогу. Раньше он имел множество мимолетных любовных связей, но сердце подсказывало ему, что с Джози все будет по-другому.

Она продолжала говорить о проблемах косметического ремонта.

— Я не хочу, чтобы делали ремонт, когда открыт бар, поэтому для работы остается всего несколько часов по утрам.

— Мы сможем управиться, — заверил ее он. — Вместе.

Он импульсивно взял ее за руку.

Она высвободила руку. Расстроившись, он положил руку на стойку с обеих сторон от нее, как бы заключив ее в клетку.

— Джози. — Он помедлил минуту. — Джози, — повторил он совсем тихо.

Наконец она взглянула ему прямо в глаза. Если раньше он мог читать ее мысли как раскрытую книгу, то теперь ее взгляд не выдавал ничего.

— Долго ли вы намерены игнорировать то, что произошло на чердаке? — спросил он.

— Я ничего не игнорирую, — сказала Джози. — Я не отрицаю, что целоваться с вами было... приятно. Но меня не интересует ничего, кроме дружбы. Вы это знаете.

Гарри с тревогой смотрел на нее, и она заставила себя тоже посмотреть ему в глаза.

— Что страшного в том, что нам нравится целовать друг друга?

— Это такой пустяк, — сказала она. — Незачем делать из мухи слона.

— Значит, вы страстно целуетесь на чердаке каждый день? — сказал он.

— Каждый день, — сказала в ответ Джози, вздернув подбородок.

Она понимала, что Гарри не вполне поверил ей, и он был прав. Но что еще могла она сказать?

Не могла же она сказать ему правду? Сказать, что ее никто никогда не целовал так, как целовал Гарри? Что прикосновение ни одного мужчины не действовало на нее так, как действовало прикосновение Гарри?

Она ничуть не сомневалась в том, что получила бы наслаждение от физической близости, которую обещали поцелуи и прикосновения Гарри. И она испытывала большой соблазн поддаться искушению.

Именно поэтому приходилось отталкивать его.

— Каждый день? — скептически повторил он. — Ну и ну!

— А по воскресеньям дважды в день, — уточнила она.

— Жаль, что сегодня не воскресенье, — сказал Гарри.

Он сказал это весело, поддразнивая ее, но она даже не улыбнулась.

Она вообще никак не реагировала.

Она выскользнула из-под его руки, и он ее отпустил .

— Никому из нас не нужны серьезные отношения, — сказала она. — Поэтому будет, мне кажется, разумнее, если мы останемся друзьями. Я была бы очень признательна, если бы вы в этом поддержали меня. Тогда мы смогли бы сосредоточить внимание на более важных делах.

Услышав ее слова, Гарри растерялся. Он не мог возразить ей. Она говорила разумные вещи.

Он решил временно отступить и сменить тактику. Сдаваться он был не намерен, но ей не обязательно об этом знать.

— Ладно, — мрачно сказал он, — друзьями так друзьями.

Он протянул ей руку, и она осторожно ее пожала. Входная дверь бара распахнулась, пропустив яркий дневной свет в темноватое помещение.

— Бекки! — с облегчением воскликнула Джози.

Она не понимала, почему Бекки явилась сюда задолго до начала своей смены, но была рада ее видеть.

Она больше не хотела оставаться наедине с Гарри. Может быть, если рядом будет находиться кто-нибудь еще, она не будет так остро ощущать присутствие Гарри каждым дюймом своего тела.

— Привет! — сказала Бекки и прошла за стойку бара, чтобы положить свою сумочку. — Мэг и Фредди придут с минуты на минуту, — добавила она, имея в виду кухарку и бармена. — Я Бекки Пурдью, — сказала она Гарри и протянула ему руку. Джози представила его ей.

— Бекки, это Гарри. — Она вдруг встревожилась, опасаясь, что Бекки может его узнать. Бекки с ее любовью к бульварной прессе могла скорее узнать в нем Джона Гарримана, чем ее мать.

Она с облегчением заметила, что Бекки, кажется, поверила, что он друг Джози. Правда, то, как Бекки одобрительно ей подмигнула, заставило ее поежиться, хотя и совсем подругой причине.

— Гарри помогает мне привести в порядок бар, — пояснила она, надеясь предупредить неправильное истолкование ее отношений с Гарри.

— Ну что ж, давно пора, чтобы тебе кто-нибудь помог, — сказала Бекки.

— Что ты имела в виду, сказав, что Мэг и Фредди будут здесь с минуты на минуту? — спросила Джози.

— Они придут помочь привести в порядок бар, — усмехнувшись, сказала Бекки. — Мы все решили помочь.

Джози была так тронута, что чуть не расплакалась.

— Ах, Бекки, я сама никогда не решилась бы просить вас о помощи.

— Я знаю, знаю. Я ведь видела, как ты работаешь по утрам: то за компьютером, то обдираешь отшелушивающуюся краску на стенах снаружи здания. И все одна, все сама. — Она взглянула на Гарри: — Встречали ли вы когда-нибудь более независимого человека, чем она? Все хочет сделать сама, но ведь нельзя объять необъятное.

Гарри заметил, что у Джози слегка зарделись щеки, и понимал, что официантка, видимо, довольно хорошо знает Джози. Уж не потому ли Джози не любит полагаться на других людей, что ее не раз обманывали — сначала ее биологический отец, потом двое женихов?

Может быть, она отталкивала его, потому что считала очередным мужчиной, который обманет ее ожидания?

От этой мысли ему стало не по себе. Он не хотел обманывать Джози и не хотел, чтобы она так о нем думала. Не этого ли она боялась? Не этим ли объяснялось то, что она от него отстранялась?

Ему хотелось сказать ей, что она не права, но как это сделать?

Когда за работу взялись пять человек, окраска стен пошла быстро.

Гарри не мог не подивиться отзывчивости друзей Джози. Закрыв столы и стулья специальной тканью, они быстро окрасили стены белой, как яичная скорлупа, краской, которую купила Джози.

Гарри умышленно избегал Джози, желая дать им возможность побыть на некотором отдалении друг от друга. Ему казалось, что ей это нужно, да и сам он не доверял себе, находясь рядом с ней.

Он обещал быть ее другом и не собирался ее обманывать. Пусть даже это убьет его.

Бар открывался в полдень. К тому времени как появились первые посетители, они уже покрасили офис Скипа и заканчивали окраску коридорчика у черного входа, а помещение бара тем временем проветривалось.

Без десяти минут час зазвонил телефон.

— Это твоя приходящая нянюшка, Мэг, — сказала Джози, выходя в коридор из бара.

Мэг подошла к телефону.

— Это Кристин, — пояснила она, кладя на место телефонную трубку. Она имела в виду свою четырехлетнюю дочь. — Она заболела. Мне придется уйти. Извини, Джози, я не смогу сегодня работать.

— Не беспокойся, Мэг, — сказала Джози. — Главное, чтобы с дочерью все было в порядке. Грилем я сегодня займусь сама.

— Спасибо, — поблагодарила Мэг.

Собрав свои вещи, она ушла. Джози сделала несколько звонков, пытаясь найти еще одну официантку, поскольку сама была намерена заняться грилем вместо обслуживания столиков, но никого не смогла застать.

— Извини, Бекки, — сказала она наконец. — Придется тебе одной крутиться здесь сегодня.

Гарри сложил чехлы, предохранявшие мебель, и убрал стремянку и банки с краской в дальний конец коридора. К тому времени как он возвратился в бар, они уже открылись и приветствовали первых посетителей.

Он взял фартук с полки за баром.

Джози, выходившая из кухни, чуть не столкнулась с ним. Увидев, что он завязывает вокруг талии тесемки фартука, она в изумлении остановилась:

— Что вы делаете?

Он усмехнулся:

— Обслуживаю столики. Для того и существуют друзья.

Джози внимательно посмотрела на него, не зная, как понимать его слова.

— Спасибо, — сказала она.

Тут примчалась Бекки с первым заказом на гриль, и разговаривать было некогда. Во время ленча в «Голубой рыбе» было множество народу, и Гарри в течение добрых двух часов работал без передышки, принимая заказы и разнося на столики рыбу и чипсы, прохладительные напитки и фирменное блюдо гриль-бара — лимонный пирог «Кристал-Ки». Джози глазам своим не верила. Пусть даже Гарри не помнил, чем он занимался в сфере бизнеса, но она была уверена, что это было никак не связано с обслуживанием столиков в самом заурядном пабе для трудяг.

Однако он — полюбуйтесь! — принимает заказы, убирает со столов грязную посуду, подтирает грязь на полу.

Он, похоже, всем нравился и сам получал удовольствие от работы. Было очень приятно наблюдать, как его атлетическая фигура грациозно движется между столиками.

Он заметил, что она за ним наблюдает. Она быстро отвернулась. Однако видимо, недостаточно быстро, чтобы остановить нарастающее томление в ее груди.

— Знаешь, кого он мне напоминает? — спросила Бекки, которая подошла к окошечку, чтобы взять заказанную порцию рыбы с чипсами.

Джози сделала вид, что не понимает.

— Кто и кого напоминает тебе, Бекки?

— Гарри. Он напоминает мне Джона Гарримана. Тебе так не кажется? Но разумеется, Гарри красивее, — сказала Бекки. Она с любопытством взглянула на Джози. — Мне он нравится. Я рада за тебя, Джози.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Все ты понимаешь, — сказала Бекки. — Видела я, как он смотрит на тебя.

У Джози заколотилось сердце.

— Вот как? — пробормотала она.

Она мысленно отругала себя за то, что ведет себя крайне глупо.

— Видела я, как он при малейшей возможности смотрит на тебя, — рассмеялась Бекки. — И посмотри, как он старается, чтобы помочь тебе. Парень, который ради тебя надел фартук, — вот это настоящая романтика!

— Он помогает мне, потому что я оказала ему одну услугу. Он пытается расплатиться со мной — вот и все. В любом случае Гарри всего лишь гостит на Кристал-Ки. Он здесь недолго пробудет. — У нее образовался конок в горле и сжалось сердце. — Вступать с ним в серьезные отношения было бы непрактично, — завершила она.

Бекки неодобрительно взглянула на нее:

— Джози, надеюсь, что когда-нибудь ты перестанешь быть такой практичной и будешь обеими руками хвататься за то, что предлагает жизнь. — Она взяла заказ, получить который явилась к окошечку. — Я на это очень надеюсь, — добавила Бекки через плечо, отходя от окошечка.

Когда толпа посетителей, пришедших на ленч, поредела, Гарри вошел в кухню. У Джози екнуло сердце, когда она испытала на себе всю силу его притягательности с близкого расстояния.

Она моментально окунула руки в раковину, наполненную водой с моющим средством, как будто боялась, что если не сделает этого, то может броситься в объятия Гарри и сказать, что сожалеет обо всем, что наговорила ему, и что на самом деле ей хотелось бы целовать его весь день.

И всю ночь.

А возможно, всегда.

Несмотря на то что не было у них этого «всегда», а было самое большее еще пять дней. Не подумайте, что она считает дни.

— Я оставила для вас еду, — сказала она. — На столике возле служебного окошка.— Она приготовила для него большой сандвич с рыбой и чипсами. — Уверена, что вы очень проголодались.

Он ничего не сказал, но она ощущала его присутствие. Потом он оказался рядом с ней и принялся складывать, вымытую посуду в сушилку.

— Я в конце концов нашла вторую официантку, — сказала ему Джози. — Шарлотта отработает остальную часть дня. А вы теперь можете отдыхать.

— Хорошо, — согласился он. — Только помогу вам сначала с посудой.

— В этом нет необходимости, — сказала она.

Настоятельная потребность повернуться и броситься в его объятия испугала ее. Она все еще ощущала его нежные поцелуи на своих губах.

Он был словно наркотик, к которому она пристрастилась. Еще один поцелуй — и с ней все кончено.

Она может сделать что-нибудь противоречащее здравому смыслу. Например, последовать совету Бекки и схватиться обеими руками за то, что предлагает ей жизнь.

Нет, она не могла это сделать. Глядя на Гарри, она мечтала не просто о физической близости с ним.

Она мечтала о любовнике и поэтому чувствовала, будто стоит на краю опасного крутого обрыва.

Что, если она упадет? Что случится тогда?

В глубине души она понимала, что ей хочется узнать, что случится тогда. Ей хотелось узнать это больше всего на свете, и из-за этого она паниковала.

— Мне ничего не стоит помочь вам.

— Я не хочу, чтобы вы мне помогали, — сказала она более резким тоном, чем ей хотелось бы.

Гарри осторожно поставил на стол тарелку, которую держал в руках.

— Извините, тогда я больше не буду.

Не успела закрыться за ним кухонная дверь, как Джози опомнилась. Она хотела помчаться за ним, но не знала, что сказать. Она была в полном смятении.

Она была уверена лишь в одном: перед ним следует извиниться.

Глава 10

Гарри штудировал последние выпуски центральных и местных газет, которые принесла ему Джози, когда выходила утром за пончиками. История Джона Гарримана переместилась с первых полос на последующие страницы.

Съев то, что приготовила для него Джози, он некоторое время занимался соскабливанием отшелушивающейся краски снаружи здания. Когда стало темнеть, он вернулся в помещение. И теперь, разложив газеты на кофейном столике, читал их, стараясь не пропустить ни слова.

Сколько он ни старался вспомнить что-нибудь, имена членов его персонала, присутствовавших на яхте, были по-прежнему ему незнакомы. А ведь это были люди, составлявшие часть его повседневной жизни. Тем не менее он не мог ничего вспомнить о них.

Его секретарша Глория Браун. Его личный помощник и правая рука Джонатан Дули. Финансовый директор «Гарриман корпорейшн» Маршал Кобб. Исполнительный директор цепи отелей Гарримана Саймон Миллер.

Согласно опубликованным сообщениям, «Гарриман корпорейшн» изучала экономические возможности строительства отеля в Бискайском заливе. Судя по всему, он сочетал общественное мероприятие — бракосочетание Ангуса Мейбери и Триши Ларсон — с серией деловых совещаний по поводу предполагаемого предприятия в Майами.

Он должен вспомнить, кто покушался на его жизнь. Он должен вспомнить. И это связано не только с возвращением к прошлой жизни.

Это связано также и с Джози.

Он должен вернуть память, чтобы доказать ей, что его чувства к ней от этого не изменятся. А если окажется, что он не способен иметь серьезные отношения, которые могли бы характеризоваться такими словами, как «навсегда», «постоянное и «вечно»?

В Джоне Гарримане он не мог найти ничего, что подтверждало бы его приверженность долговременным обязательствам личного плана. И он даже не знал, почему это так.

Что, если к нему вернется память — и все, что он чувствует к Джози, исчезнет? У него екнуло сердце.

Прогнав эту мысль, он разгладил страницу газеты и сосредоточился, не теряя надежду... В памяти промелькнули какие-то образы, на мгновение заслонившие все, что его окружало.

Он прогуливается по палубе своей яхты. Время позднее, он идет по палубе, попадая то в полосу света, то в тень. В воздухе чувствуется приближение грозы. За спиной слышится низкий, напряженный голос:

«Ты знаешь, не так ли? Не мог пройти мимо. Не мог сделать вид, что не заметил, а продолжал гнуть свою линию, пока не догадался обо всем».

У него застучало в висках.

«Я никогда не хотел, чтобы дело дошло до этого».

Превозмогая головную боль, Гарри попытался вспомнить, как он повернулся и увидел человека, которому принадлежал этот голос.

Но он увидел только глаза, темные, горящие ненавистью глаза... А потом была вода и ничего, кроме воды.

Образы полностью исчезли. Он вернулся в реальность.

Что бы все это значило?

Голос был низкий, глуховатый, явно мужской. Он был в этом уверен.

«Ты не мог сделать вид, что не заметил... и догадался обо всем...»

О чем таком он догадался, что почти стоило ему жизни? Поскольку голос принадлежал мужчине, можно было исключить его секретаршу Глорию Браун, которая и без того не занимала одно из главных мест в его списке подозреваемых лиц. По крайней мере, если судить по фотографии, помещенной в одной из вчерашних газет, она была миниатюрной женщиной, едва ли способной столкнуть за борт крупного мужчину.

Можно было также исключить возможность того, что наемный убийца был одним из членов судовой команды. Нет, это был человек из более близкого его окружения. Кто-нибудь из членов его персонала. Список подозреваемых сократился до трех человек, которых он привез с собой из Нью-Йорка. Трех самых близких партнеров по бизнесу: Джонатана Дули, Маршала Кобба и Саймона Миллера.

Голова у него по-прежнему болела, а нервы были напряжены.

Джози вошла в квартиру, отперев дверь своим ключом. Она сразу же увидела Гарри, сидевшего на кушетке, обхватив голову руками. При виде его позы у нее сжалось сердце.

Она почувствовала себя виноватой за собственную грубость на кухне.

— Гарри?

Он даже не взглянул на нее. Она пересекла комнату и робко прикоснулась к его плечу.

— Гарри? — повторила она громче.

Он взглянул на нее, и она заметила, как напряжен его взгляд. Она присела на кушетку рядом с ним.

— Что вы здесь делаете? — спросил он. — Ведь закрывать бар еще рано.

— Сегодня в баре довольно малолюдно, — сказала она. — Бекки и Фредди закроются без меня. — Она крайне редко рано уходила из бара, но сегодня ее одолевали мысли о Гарри.

Она была рада, что возвратилась домой. Усталость, которую она заметила в его лице, подсказала ей, что что-то произошло.

— С вами все в порядке? — встревожилась она. — Что случилось?

— Я кое-что вспомнил, — сказал он. — Немного. Недостаточно. Я снова увидел тот вечер перед тем, как это произошло. Я увидел его глаза. Но мне так и не удалось разглядеть его лицо. — На его напряженном лице появилось выражение отчаяния. — Мне не по себе, оттого что я ничего о себе не помню. Мне не нравится, что я причиняю вам боль, потому что не могу вспомнить собственную жизнь. Нам с вами рискованно сближаться. Как бы мне этого ни хотелось, я не могу сказать вам, что это не так.

— Я знаю, — хрипло шепнула она.

Риск заключался не только в его потере памяти, но она не хотела углубляться в эту тему. И без того она уже слишком раскрылась перед ним.

Джози знала, что боится сближаться с ним, потому что не верит ни одному мужчине. Ее слишком часто обманывали. Тем не менее она верила в вечную любовь — живым подтверждением тому, что это случается, были Скип и ее мать.

Но так бывает не у всех. Это она тоже знала. Никто не мог дать гарантии. А ее достаточно часто обижали, чтобы в качестве средства самозащиты у нее не. появился некоторый пессимизм.

Он взял ее за руку, и внутри у нее все напряглось, хотя прикосновение было совершенно невинным.

— Вы мне нравитесь, Джози. Сомневаюсь, что это могло бы когда-нибудь измениться. Мне очень многое в вас нравится.

— Например? — спросила она и сразу же смутилась.

Но не взяла свои слова назад. Ей было интересно узнать.

— Мне нравится ваш голос, — сказал он. — Он хрипловатый и чувственный. И мне нравится, что вы краснеете, как сейчас, а также то, что вы очень красивая, хотя, кажется, сами не знаете этого. А если даже знаете, то это не ударило вам в голову. Мне нравится ваша улыбка и то, как блестят ваши глаза. Мне нравится, что вы внимательно относитесь к людям. Что вы любите Скипа и Ларк, хотя ваша матушка способна свести вас с ума. И то, что вы помогли абсолютно незнакомому человеку, потому лишь, что он нуждался в помощи. Вы действительно хороший человек, Джози.

— Гарри, — тихо произнесла она.

Ее очень тронуло, что он так хорошо относится к ней, что видит только ее привлекательные стороны, тем более что он имеет полное право думать не о ней, а только о себе.

— Я еще не закончил, — сказал он. — Мне нравится, что, когда вы рядом, я как будто получаю заряд жизненной энергии. Вы что-то делаете со мной, Джози. Я не могу это объяснить, потому что сам до конца не понимаю. Я знаю лишь, что это что-то мощное и важное.

Она заметила беспомощность в его глазах и уже не смогла отвести взгляд, даже если бы захотела.

А она не хотела.

Она впервые почувствовала, что он позволил ей увидеть его неуверенность, смятение и потребность в помощи. Связь, которую она ощущала между ними с самого начала, никогда еще не была сильнее и острее, чем сейчас. Она не хотела, чтобы было так, но было слишком поздно.

Она не замечала, что по ее щекам текут слезы, пока Гарри не протянул руку и не смахнул их.

— Эй, то, что я сказал, должно было заставить вас почувствовать себя лучше, а не хуже, — тихо сказал он, пожимая ее руку.

Джози шмыгнула носом.

— Это и заставляет меня почувствовать себя лучше, — призналась она. — Вы мне тоже нравитесь, Гарри. Очень. Я вернулась сегодня пораньше, потому что ужасно переживаю из-за того, что плохо разговаривала с вами в кухне. Я была грубой и неблагодарной. Извините. Дело в том, что я... боюсь. У нас обоих есть веские причины для того, чтобы проявлять осторожность. Но помнить об этом становится все труднее.

Он кивнул:

— Я знаю. — Он пристально вглядывался в ее лицо, проводя кончиками пальцев по щекам и линии челюсти. Она слышала тиканье часов в другом конце комнаты, а также голоса и музыку, доносившиеся из бара. Но они были здесь одни, и все остальное отступило на задний план.

Он, кажется, придвинулся чуть ближе.

На мгновение ей показалось, что Гарри собирается поцеловать ее. Ей хотелось, чтобы он ее поцеловал. Сладко и нежно. Нетерпеливо и крепко.

Она просто таяла в предвкушении и ощущала где-то внутри странную дрожь.

Ее голова чуть запрокинулась, по телу пробежали мурашки. Она была готова взорваться от ожидания.

Еще немного — и она будет сама умолять его. Когда дело касалось Гарри, она лишалась силы воли и почти не могла контролировать свои эмоции.

Кого она хочет обмануть, утверждая, что ее устраивает дружба с этим мужчиной?

Не хотела она быть ему только другом. А хотела заняться с ним любовью. Хотела отчаянно. Безумно. Что случится, если она поддастся этому желанию?

Пойдет на Луну.

Вот что означало бы заниматься любовью с Гарри. Это было бы так чудесно, что описать не хватило бы слов.

Достаточно ли она владеет собой, чтобы держать свои эмоции в узде и не ожидать слишком многого? Этого она не знала, и это ее страшило.

Но все эти мысли не заставили ее остановиться, и она наклонялась к нему все ближе и ближе.

Оставалось всего несколько дюймов...

Из них двоих в руки себя взял Гарри.

— Вы правы, что проявляете осторожность, — тихо сказал он, все еще нежно прикасаясь пальцами к ее лицу. Потом он отклонился назад и отпустил ее. — Я не стану настаивать и торопить вас. И не буду пытаться поцеловать вас, хотя это тоже мне очень нравится. — Его серьезные, манящие глаза не отрываясь смотрели в ее глаза. — Мне нравится, как вы целуетесь. И держать вас в объятиях тоже нравится.

Джози пристально посмотрела на него.

— А что, если я хочу, чтобы вы меня поцеловали? — неожиданно спросила она и немедленно пришла в ужас от того, что эти слова слетели у нее с языка.

Гарри тихо рассмеялся, но пламя в его глазах не погасло.

— Понимаю, что это звучит так, словно я сама не знаю, что мне нужно, — торопливо сказала она и покраснела.

— Ну что ж, — сказал он, поблескивая синими глазами, искушая, — если вам вдруг захочется поцеловать меня, дайте мне знать, а я посмотрю, как этому помочь.

Ей вспомнились слова Бекки: «Надо обеими руками хвататься за то, что предлагает жизнь».

Глава 11

Почувствовав признаки паники, Джози взяла себя в руки, Она не хотела паниковать. Она не хотела думать обо всех причинах, по которым не должна этого делать.

Она просто хотела это сделать.

Она хотела погрузиться с головой в фантазию, которая называлась «быть с Гарри». Она понимала, что быть с Гарри — это фантазия и ничем другим это быть не может.

Пока она будет помнить, что это не волшебная сказка и что на счастливое окончание, как в сказке, надеяться нельзя, с ней будет все в порядке.

Она посмотрела на Гарри. Их взгляды встретились. Их тянуло друг к другу словно магнитом. Притяжение было столь мощным, что у Джози перехватило дыхание.

— Гарри, — начала она неуверенным, словно у девочки, голосом, но тут же исправилась и заговорила увереннее: — Я хочу, чтобы вы поцеловали меня. Если, конечно, вам хочется поцеловать меня. — Она поежилась от собственной неуклюжести.

Он несколько мгновений смотрел на нее.

— Ах, Джози, что вы со мной делаете! — тихо сказал он. — Разумеется, я хочу поцеловать вас.

От его взгляда ей стало жарко и замерло сердце.

Он очень медленно наклонился к ней, давая ей возможность передумать. Он испытующим взглядом всматривался в ее глаза.

Она поняла, что ему страшно, как и ей. Она видела это по его взгляду. Он боялся, что она оттолкнет его в последнюю минуту.

Не будет она ничего бояться.

Она чуть приподняла лицо, и ее губы коснулись его губ. Ему только и требовалось это поощрение.

Запустив руку в густые волосы на затылке, он притянул ее к себе и завладел ее губами.

Поцелуй был сладкий, нежный, крайне осторожный, как будто он боялся сломать ее. Но ведь она не хрупкая фарфоровая кукла, и ей не хотелось, чтобы он обращался с ней как с куклой.

Обхватив руками его шею, она потребовала большего. И тут, отдавшись порыву, на который считала себя неспособной, она отбросила последние остатки своей сдержанности.

Балансируя на одном колене, она перекинула другую ногу через колени Гарри, усевшись верхом.

— Гарри, — прошептала она между поцелуями, — я хочу не только поцелуев. — Чуть отклонившись назад, она взглянула на него. — Я тебя шокирую? — Она шокировала себя и понимала это. Прижавшись к нему всем телом, она не дала ему времени для ответа и снова поцеловала его в губы.

— Джози, — произнес он, когда она позволила ему дышать. Он говорил серьезным, даже строгим тоном. — Ты уверена? Мне нужно знать, что ты об этом не пожалеешь.

Она взглянула на него, удивленная его искренним желанием защитить ее. Она понимала, что он хочет защитить именно ее, а не себя. Он беспокоился за нее, и это заставляло его сдерживаться. В глазах же его было страстное желание. В этом нельзя было ошибиться.

Страстное желание Гарри не было частью ее фантазии, оно было реальным.

Она тут же растаяла. Она не ждала, что у них есть будущее, что он когда-нибудь ее полюбит. Но он ее уважал, он заботился о ней. Это еще раз подтверждало, что все это правильно.

— Я знаю, что делаю, — серьезным тоном сказала она. — Я все еще боюсь, но это приятный страх вроде того, который испытываешь на вершине «русских горок». Я хочу тебя, Гарри. Я хочу заняться с тобой любовью.

Гарри казалось, что то, что он собирался сделать, навсегда изменит его, но возможность контролировать свои поступки он практически исчерпал.

Он хотел Джози. Он мучительно хотел заняться с ней любовью и довести дело до конца. Тем более что она заверила его, что не будет сожалеть об этом.

— Я хочу тебя, — сказал он в ответ. — Я хочу тебя так сильно, что это меня убивает.

Она наклонилась к нему, и он поцеловал ее, на сей раз дав полную волю своей страсти. Но на сей раз никакой внутренний голос не нашептывал ему предостережения, заставляя остановиться.

Она была такой нежной, такой желанной, и она принадлежала ему.

Сейчас, сию минуту он займется любовью с Джози, откинув сдержанность и опасения.

Иногда стоит идти на риск.

Его пальцы скользнули по ее спине до изгиба талии и вытащили из-под пояса подол мягкой хлопчатобумажной маечки.

Потом она помогла ему стащить с себя маечку через голову. Она все еще сидела верхом на его коленях. Теперь выше шорт на ней не было ничего, кроме лифчика.

Ее полные груди были прикрыты кружевными чашечками, пока она, сунув руки за спину, не расстегнула лифчик и он не упал на пол.

Груди у нее были округлые, с твердыми темными сосками. Ему мучительно хотелось поскорее прикоснуться к ней, попробовать ее на вкус, погрузиться в нее.

Она сидела не двигаясь. В ее темных, широко расставленных глазах он видел робость, однако она не отвела взгляд. Ему хотелось несколько обуздать свое страстное желание и заняться с ней любовью неспешно, смакуя каждое мгновение.

Он боялся прикоснуться к ней. Боялся, что если прикоснется, то потеряет над собой контроль.

— Ты так красива, Джози, — прошептал он. — Так красива.

Она улыбнулась дрожащими губами и снова обняла его за шею, притянув его лицо к своей груди. Он не мог устоять.

Все его тело гудело от желания, когда он провел языком вокруг одного из сосков. Она выгнулась ему навстречу, и он принялся втягивать сосок в рот и отпускать его, пока она, застонав, не запрокинула назад голову. Он принялся ласкать вторую грудь, целуя розовый сосок.

Он почувствовал, как ее пальцы скользнули к пряжке его шорт, и понял, что его намерению заняться любовью неспешно было не суждено осуществиться.

Только не в этот первый раз.

Они изголодались друг по другу. О том, чтобы сдерживаться, не могло быть и речи. И он больше не хотел сдерживаться.

— Если мы сейчас не перейдем на кровать, я овладею тобой прямо здесь, на кушетке, — предупредил он.

— Мне все равно, — прерывисто дыша, сказала она, и рука ее скользнула в его шорты.

Ему показалось, что он умер и вознесся на небеса.

Не выпуская его из объятий, она крепко, нетерпеливо поцеловала его снова. Потом она опять занялась его шортами, и они вместе, смеясь и целуясь, стащили с него эту деталь одежды и отбросили ее, даже не поинтересовавшись, где она приземлилась.

— Джози, — произнес он, когда она чуть переместилась у него на коленях, чтобы дать ему возможность снять трусы.

Его руки оказались на ее бедрах, но у нее не хватило терпения. Она сама расстегнула шорты и спустила их вниз вместе с трусиками. Она стояла перед ним голая и смотрела на него сверху вниз с такой уверенностью, что сердце его переполнилось неожиданными чувствами.

Он не мог этому поверить.

— На кровать, — хрипло сказал он. — Разве ты не хочешь...

— Вот чего я хочу, — сказала она, снова оседлав его колени.

Ее голые груди прижались к его лицу, бедра прижались к его бедрам.

Они идеально подходили друг другу.

Он слышал каждый удар своего сердца, и ему казалось, что он слышит также каждый удар ее сердца. Он хотел ее.

Он хотел ее так сильно, что буквально сгорал от страсти.

Она провела языком по его губам и нетерпеливо проникла к нему в рот. Он застонал, озадаченный ее дерзостью. Леди явно руководила ситуацией, и ему это нравилось.

Ее рука скользнула между ними вниз и обхватила его член, а язык продолжал свой эротический танец с его языком. Он снова застонал, не отрываясь от ее рта, а его рука скользнула во влажный жар между ее бедрами. Почувствовав его прикосновение, она тихо охнула и чуть приподняла бедра, чтобы пропустить его пальцы.

Там было влажно и скользко, она была более чем готова принять его и издавала тихие гортанные звуки, еще сильнее горячившие его кровь. У него была сильнейшая эрекция, и он едва ли смог бы продержаться дольше.

— Джози, — выдохнул он, — я больше не могу. Я сейчас взорвусь.

Она тихо рассмеялась и опустилась на его член.

— Ну вот, — еле слышно сказала она, — теперь можешь взрываться. — Она приняла его до конца, так что их тела соединились.

— Я хотел растянуть это на несколько часов, — с сожалением сказал он, хотя ни за что на свете не остановил бы сладких мучений, на которые она обрекла его.

— В следующий раз, — пообещала она.

В следующий раз.

— В этот раз я хочу, чтобы все было именно так: грубо, быстро. Необузданно. Я не могу ждать, я просто не в состоянии ждать.

Больше она ничего не говорила, а лишь прижалась к нему увлажнившимся от пота телом, закрыла глаза, и они принялись покачиваться в заданном ими самими ритме.

Напряжение нарастало.

Запрокинув голову и выгнув тело, она словно скакала на коне с бешеной скоростью. Он остро ощущал каждое ее движение, каждый вздох, каждый стон, и ее явное наслаждение лишь усиливало наслаждение, которое получал он.

Она втянула воздух, заерзала и погрузила пальцы в его волосы, потом открыла глаза и улыбнулась ему в тот самый момент, как тело ее содрогнулось и еще теснее прижалось к нему. Он достиг кульминации одновременно с ней.

Джози не верилось, что она это сделала.

Она вела себя словно дикое животное. Она занималась любовью с Гарри с такой необузданной страстью, какой даже представить себе не могла по отношению к другому мужчине.

Она была не очень опытной, но девственницей не была. Как-никак ей было уже двадцать пять лет.

Но то, что только что произошло, ее ошеломило.

— Я никогда в жизни настолько не утрачивала над собой контроль, — пробормотала она, обессиленно прильнув к груди Гарри.

Все ее тело временно обмякло. Она чувствовала себя невероятно, немыслимо великолепно.

Гарри притянул ее поближе к себе, уложив ее голову в сгиб плеча. Он приподнял рукой ее лицо и посмотрел в глаза.

— Никаких сожалений, — напомнил он ей.

— Я не обещала не чувствовать себя смущенной, — робко возразила она.

Оба они были без одежды, но сейчас, когда страсть была удовлетворена, ей вдруг стало неловко.

— Смущенной чем? — спросил он и, проведя пальцем между грудями, описал круг вокруг соска. — Этим?

Он продолжал описывать круги — один за другим.

И не спеша мало-помалу сводил ее с ума.

— Или этим? — Его рука скользнула вниз по ее животу, остановившись на чувствительном холмике между ногами.

От одного лишь прикосновения его пальцев она задрожала. Но его пальцы не стали вторгаться внутрь, а принялись ласкать бедра, нежно исследуя каждый участок ее тела.

Его пальцы, искушая, медленно прогуливались по ее телу, пока она начисто не забыла причину своего смущения, не забыла обо всем, кроме того, как невероятно приятно чувствовать на себе прикосновения Гарри.

Потом он сгреб ее в охапку и встал на ноги.

— Куда мы идем? — спросила она, хотя, по правде говоря, ей было все равно, лишь бы он продолжал прикасаться к ней.

От его волшебных ласк у нее затуманилось сознание.

Он улыбнулся ей, глядя на нее сверху вниз.

— Мы идем принять душ, — сказал он. — Вместе.

Джози никогда еще не принимала душ с мужчиной и хотела запротестовать, но сдержалась.

После ее распутного поведения на кушетке душ вдвоем едва ли мог показаться греховной утехой.

Она ошибалась.

Гарри поставил ее в ванну. Включив душ, он отрегулировал температуру, потом переключил внимание на нее.

Впервые она увидела его с ног до головы. Он был великолепным экземпляром представителей мужской части человечества. Его твердые мышцы поблескивали и играли при каждом движении, он был высок, широкоплеч, обладал узкими бедрами и длинными мощными ногами.

И мужскими достоинствами природа его щедро наделила.

Она едва удержалась, чтобы не охнуть от изумления. Неужели это находилось у нее внутри?

Но любоваться им у нее не было времени. В руках у него был кусок душистого мыла. Опустившись перед ней на колени, он принялся намыливать ее.

Он начал с пальцев на ногах, поднялся до щиколоток, потом намылил икры, покрывая поцелуями каждый участок кожи, который намылил и ополоснул. Потом он поднялся выше и бросил кусок мыла, добравшись до лепестков между ее ногами, которые он раскрыл пальцами. Он переместил ее под струи воды, а пальцы его массировали, потирали и ласкали ее тело.

Смыв с нее мыльную воду, он прижал ее спиной к стенке душа.

— Гарри, о Гарри! — только и успела она простонать, прежде чем его поцелуи в самом интимном месте не заставили ее судорожно ловить ртом воздух.

А он продолжал ласкать ее, проделывая поцелуями дорожку вверх по ее животу, и она была рада, что он прикасается к ней, потому что он казался ей центром мироздания.

Она дрожала, несмотря на струю теплой воды из душа, но знала, что пока он прикасается к ней, с ней будет все в порядке.

Он обласкал языком каждую грудь и один за другим подразнил соски. Она закрыла глаза, позволив ему пройтись по своему лицу кончиками пальцев и покрыть каждый дюйм ее тела поцелуями.

Она не заметила, как он снова опустился на колени, и осознала это лишь тогда, когда его язык вторгся внутрь ее тела. Она сразу же достигла оргазма.

Потом она смеялась и плакала одновременно и даже не заметила, как он поднялся на ноги и, ухватив ее руками за бедра, приподнял ее вверх.

Подчиняясь одному лишь инстинкту, она крепко обвила его ногами, а он, прислонив ее к стенке, одним уверенным рывком вошел в нее. Не отрывая взгляда от ее глаз, он, сдерживая себя, двигался умышленно медленно. Она понимала, что он хочет как можно дольше продлить это мгновение.

Его ритмичные движения были мучительно размеренными, и она наконец взмолилась.

— Я хочу, чтобы на этот раз все происходило без спешки, — шепнул он ей на ухо.

— В следующий раз, — простонала она. — В следующий раз!

Трудно поверить, но она снова достигла оргазма, и ей было нужно, чтобы он испытал это вместе с ней.

— В следующий раз, — хрипло повторил он.

— В следующий раз, — прерывающимся шепотом пообещала она.

Он крепко прижался губами к ее губам и резким движением снова вошел в нее. Прижимая ее к себе, он вскрикнул, достигнув вершины чувственного наслаждения.

Потом они затихли в объятиях друг друга. Тишину нарушали лишь шум воды и их резкое, прерывистое дыхание.

— Мне кажется, я умерла, — прошептала она, вновь обретя дар речи.

— Ну уж нет, ты ошибаешься, — хрипло проговорил он и, схватив полотенце, завернул ее в него и отнес в кровать, где немедленно доказал ей, что она очень даже жива — жива до самого последнего, самого скрытого от глаз дюйма своего тела.

Глава 12

Джози смотрела на полосы бледного света раннего утра, проникающие сквозь ставни и отражающиеся на противоположной стене ее квартирки, прислушиваясь к ритмичному дыханию Гарри, лежащего рядом с ней. Осторожно, стараясь не разбудить его, она повернулась к нему лицом.

Он крепко спал, по-хозяйски обняв ее одной рукой за талию. Оба они были голые, хотя простыня, наброшенная на них, создавала в утреннем свете иллюзию скромности.

Густые волосы Гарри были взъерошены, темная щетина на щеках говорила о необходимости побриться, однако он по-прежнему выглядел угрожающе сексуально. Даже во сне на его физиономии было какое-то безнравственное сытое выражение.

Он был очень дорог ей.

Как сумел он стать столь важной частью ее жизни за столь короткое время? При мысли о том, что им осталось недолго быть вместе, ее глаза наполнились слезами.

При одном взгляде на него у нее защемило сердце. Неужели с ней это случилось и она его полюбила?

Об этом было страшно подумать. Мысль об этом она спрятала в самый дальний уголок своего сердца.

Она протянула руку и осторожно отвела со лба густые волосы, которые ей так нравилось пропускать сквозь пальцы. Потом она наклонилась и поцеловала его в губы.

— Доброе утро, — шепнула она.

Гарри открыл глаза и улыбнулся своей поразительно нежной улыбкой, которая удивляла ее всякий раз, когда она ее видела, потому что она была неожиданной на таком чеканном мужественном лице. В Гарри вообще было очень много неожиданного.

Она подумала, что светские женщины стали бы бегать за Джоном Гарриманом еще больше, если бы только знали, какой милый человек скрывается под холодным, элегантным обликом этой знаменитости.

Если бы они только знали!

— Какое великолепное утро, — пробормотал Гарри глубоким, охрипшим после сна голосом.

Он провел рукой вдоль изгибов тела Джози, прикрытого простыней, наслаждаясь отблеском страсти, сразу же промелькнувшим в ее темных глазах. Однако этим утром было в ее глазах и кое-что еще.

Раскаяние? Смущение? А ему-то казалось, что они избавились от всего этого еще ночью.

— Что-нибудь не так, Джози? — Он осторожно выбирал слова. — Прошлая ночь была самой удивительной ночью в моей жизни. Я хочу, чтобы ты это знала.

Ему не нужно было знать всю историю своей жизни, чтобы понять, что не может быть ночи лучше той, которую он провел с Джози. Это просто было бы невозможно. Если бы он пережил ночь, подобную этой, то он не был бы человеком, о котором он читал в газетах, человеком, который жил в мире людей и все же отдельно от него, который был одинок в толпе людей.

Он хотел сказать ей, что уже думал о будущем, о днях, которые последуют за пребыванием на Крис-тал-Ки, но не осмелился. Она не была к этому готова, да и он тоже был не вполне готов.

Но между ними началось что-то настоящее, и он не хотел отказываться от этого.

— Я начинаю привязываться к тебе, Джози, — сказал он. — Я не знаю, к чему это приведет, но понимаю, что это важно.

Она замерла. Огромные глаза стали еще больше.

— Нет, — резко сказала она. — Нет. Не делай этого.

— Не делать чего?

Она так долго молчала, что ему показалось, что она вообще не ответит. Ему показалось, что она убежит. Но она осталась там, где была, в его объятиях, хотя тело ее напряглось.

— Не говори об этом серьезно, — прошептала она наконец. В ее темных глазах была боль. — Я не смогу с этим справиться.

Потом она все-таки выскользнула из его объятий и села, прислонившись к изголовью, прижав к груди прикрытые простыней колени.

Она выглядела такой сексуальной и такой несчастной.

Не уверенный в том, что она думает и что чувствует, он сел рядом с ней, не зная, что сказать. Для того чтобы сидеть рядом, было мало места, потому что кровать была односпальной. Вдвоем они умещались на ней буквально лежа друг на друге. Нельзя сказать, что он возражал против того, чтобы спать так с Джози.

— Ты не часто принимаешь здесь гостей, не так ли? — сказал он, окидывая взглядом узкий матрац и пытаясь с помощью юмора ослабить возникшее между ними напряжение. Он не знал, как начать разговор о тех искренних сложных чувствах, которые у него появились.

Джози вытаращила глаза, и ее губы дрогнули в улыбке.

— Я никогда не принимала здесь гостей, — призналась она. — Откровенно говоря, я не очень-то умею развлекать гостей таким образом.

Гарри это не удивило. Он подозревал, что, несмотря на две помолвки, она была неопытной.

Он знал, что она не была девственницей. Но он знал также, что и волю себе она давала не очень часто. Для этого она была слишком невинной и слишком глубоко чувствовала. Она была совсем не похожа на изысканных женщин с притупившимися чувствами, которых он знал.

Он насторожился. Эта уверенность, которую он вдруг почувствовал, появилась ниоткуда.

Но окошечко в его прошлое захлопнулось, не выдав больше никакой информации.

Он вернулся к действительности, заметив, что Джози собирается встать с кровати.

— Не уходи, — мягко потребовал он. — Я не позволю тебе сбежать. — Он схватил ее за руку.

— Я не убегаю, — сказала она, гордо вздернув подбородок. — Я хочу сварить кофе, а это не означает сбежать.

Он покачал головой:

— Я так не думаю.

— Я не могу разговаривать на эту тему, Гарри, — сказала она, зажмурив глаза.

— Это еще почему?

Ее ресницы взметнулись вверх, и она посмотрела ему прямо в глаза.

— Просто не могу. Я... — Она остановилась, потом набрала побольше воздуха и быстро сказала: — Ты не можешь принимать на веру то, что чувствуешь сейчас, поэтому нам не следует говорить на эту тему.

— Ты хочешь сказать, что не веришь моим чувствам? Ты это имеешь в виду? — спросил озадаченный Гарри.

Джози не дала ему прямого ответа.

— Когда к тебе вернется память, все будет выглядеть по-другому. Сейчас ты находишься в смятении.

— Относительно этого я не испытываю никакого смятения, — возразил он, хотя уже знал, что спорить с ней бесполезно.

Она не поверит ничему, что бы он ни говорил, пока к нему не вернется память. Как бы тяжело это ни было, приходилось смириться с этим.

— Но между нами что-то было, — тихо сказал он, нежно прикасаясь кончиками пальцев к ее лицу. — Что-то настоящее. Наверное, все, что случилось со мной, было не зря — думаю, что это случилось для того, чтобы я встретил тебя.

Он был твердо уверен в этом, хотя и не сознавал этого, пока не высказал мысль вслух.

— Я думаю, что это судьба, — сказал он. Услышав эти слова, Джози едва не расплакалась.

Она не могла поверить, что это была судьба.

Ей было уже достаточно больно сознавать, что она, возможно, полюбила его. Ведь если она поверит, что ему самой судьбой предназначено влюбиться в нее, а потом окажется, что ничего подобного на самом деле не было, она, наверное, никогда не оправится от такого потрясения.

— Нет, — сдавленным шепотом сказала она. — Нет. Это не судьба. Это вообще... ничего.

Он попытался прервать ее, но она не позволила.

— Это ничего не значит, — продолжала она, — потому что я все равно не стремлюсь к серьезным отношениям. Я ходячий Бермудский треугольник, в котором серьезные отношения бесследно исчезают.

— Вот как?

Он смотрел на нее так, словно не знал, то ли ему рассмеяться, то ли схватить ее в объятия и успокоить.

— Но это правда! — заявила она, словно оправдываясь. — Подумай хорошенько. Твоя потеря памяти в сочетании с моим невезением с мужчинами — не слишком ли большой это риск? — Она посмотрела ему прямо в глаза. — У нас нет серьезных отношений, Гарри, — твердо заявила она. — У нас есть секс. Великолепный секс. И давай не портить то, что мы имеем, всякими сложностями.

Гарри долго, казалось, целую вечность пристально смотрел на Джози. Как могла она говорить, что все происшедшее между ними прошлой ночью не имеет значения, что это не перевернуло вверх тормашками весь ее мир, как перевернуло его собственный? Как могла она говорить, что это был всего лишь секс?

Он ей не верил. Просто не верил — и все тут.

Она лгала и ему, и себе.

Потому что, если она не лгала, значит, он обманывал себя, а он даже думать не желал о такой возможности... потому что он полюбил ее. Это было ясно, как божий день. Мысль эта потрясла его.

«Я люблю тебя». Он попытался мысленно произнести эти три коротких слова.

Как он мог сказать ей то, что думает? Они занимались любовью первый раз. Она уже была испугана, он и сам был несколько смущен. Поразительная сила и глубина собственных чувств были для него неожиданностью.

— Пожалуй, было бы неплохо несколько замедлить темп развития событий.

— Как скажешь, — осторожно согласился он.

Если он не ошибался относительно ее подлинных

чувств, то долго сохранять эту отстраненность она не сможет. Если он попытается настаивать на том, что у них серьезные отношения, или сказать, что он полюбил ее, она наверняка убежит от него.

Он наберется терпения, будет подыгрывать ей, даст им обойм время обдумать ситуацию. Рано или поздно он узнает, что она чувствует к нему на самом деле.

— Итак, нас связывает просто секс, — сказал он.

— Правильно. Просто секс, — сказала она, упрямо выставив вперед подбородок.

— Великолепный секс, — напомнил он ей.

Она покраснела.

— Великолепный секс, — согласилась она.

Не успела она опомниться, как уже лежала под ним на матраце.

— Думаю, что слово «великолепный» — это недооценка, — поддразнил ее он, покрывая поцелуями ее лоб, глаза, подбородок и горло. — М-м... — произнес он, проделывая поцелуями обратный путь от горла до ее губ. — Я думаю, было бы правильнее назвать его умопомрачительным, внушающим благоговение, изумительным.

Она сделала вид, что задумалась.

— Не уверена, — поддразнила его она. — Я, кажется, не очень хорошо помню. Пожалуй, придется тебе напомнить мне.

Его рука скользнула между ее ногами. Когда он увидел ее нежную, гостеприимную улыбку, сердце его переполнилось радостью. Это был не просто секс. Уж будьте уверены. Это была сама судьба. Не могло это быть ничем другим, потому что слишком уж идеально они подходили друг другу.

Она затаила дыхание, когда он прикоснулся пальцами к самому интимному местечку, и, издав какой-то гортанный звук, заерзала, прижимаясь к нему. У него взыграла кровь. Необузданное желание, которое она в нем возбуждала, прогнало из головы все разумные мысли. Вцепившись в него, она притянула его к себе, и он одним сильным рывком вложил стальной клинок в бархатные ножны.

Он любил ее так, как мог любить только ее.

Глава 13

Джози, покачнувшись на табурете, потянулась, чтобы как можно выше приколотить последний пучок ленточек серпантина над входной дверью в «Голубую рыбу». Спустившись с табурета, она стояла с молотком в руке и, задрав голову, любовалась результатами своей работы.

Разноцветные воздушные шары и ленточки серпантина весело плясали на теплом океанском ветерке. По обе стороны свежеокрашенной двери стояли простые бочки с цветущими растениями. Внутри бара все было также ярко и празднично.

Стойка бара была идеально отполирована, вокруг все, до последней пивной кружки, сверкало чистотой.

Последние дни в суматохе подготовки пролетели незаметно, и Джози, чтобы укрыться от отчаяния, с головой ушла в работу. Работа отвлекала ее от других мыслей. Ее дни были заполнены подготовкой к празднику по случаю выздоровления Скипа, а ее ночи — потрясающей, пылкой любовью с Гарри. Иногда на несколько минут она могла даже забыть о том, что это великолепное время, проведенное с ним, скоро останется в прошлом.

Но когда она вспоминала об этом, ей становилось мучительно больно.

Поведение Гарри ничем не выдавало его мыслей. Он шутил с ней, поддразнивал ее и флиртовал с ней напропалую. Джози перестала притворяться перед окружающими, что они с Гарри просто друзья. Было невозможно скрывать их взаимное влечение друг к другу, тем более что они значительную часть времени проводили на глазах у всех.

В тот день, когда она проснулась в объятиях Гарри, десяток людей пришли, чтобы предложить свою помощь в косметическом ремонте бара. Пример Мэг, Фредди и Бекки, первыми предложившими щедрую помощь в благоустройстве «Голубой рыбы» в качестве подарка Скипу ко дню его возвращения на работу, оказался заразителен. Некоторые завсегдатаи бара пришли, чтобы покрасить внешние стены «Голубой рыбы», а еще одна бригада на следующий день занялась полами внутри помещения.

Работая, они смеялись, пели и рассказывали всякие байки. Это походило на то, как в старые времена что-нибудь строили усилиями всей общины. Гарри они приняли в свою среду, не задавая лишних вопросов. Лишь несколько человек сказали Джози, что его лицо кажется им знакомым, но никто не мог вспомнить точно, кого он им напоминал. Просто им казалось, что он кого-то напоминает.

Через несколько дней все тяжелые работы были закончены, и Джози засела в кабинете Скипа, занявшись введением в компьютер документации бара. Гарри по-прежнему находил себе дело: чинил крышу, выполнял всякие мелкие ремонтные работы в здании, а также помогал в баре.

Когда выпадала свободная минутка, они занимались любовью с такой неистовой страстью, какой Джози и представить себе не могла. Иногда они гуляли по пляжу, строили замки из песка, пили кофе на крыльце черного входа или просто смотрели старые фильмы, уютно прижавшись друг к другу, а потом занимались любовью.

Он был всегда оживленным, обаятельным и забавным.

Но иногда она замечала, как темнеют у него глаза. Она понимала, что он думает о том, что с ним произошло, и старается вспомнить, кто пытался убить его. Иногда ей казалось, что она обидела его своей холодной реакцией на его попытку поговорить об их взаимоотношениях. Тогда она напоминала себе, что он и бровью не повел, когда она болтала всякую чушь относительно того, что их отношения, мол, «это только секс, просто секс и ничего, кроме великолепного секса».

Больше он никогда не затрагивал в разговоре эту тему. Его было проще простого отговорить от серьезных отношений с ней.

Она гордилась тем, что реально смотрит на жизнь, хотя в глубине души понимала, что все это ложь. Вовсе не была она реалисткой. В глубине души она лелеяла несбыточную мечту о том, что Гарри полюбит ее и что ей не удастся отговорить его от этого. И что он не сможет бросить ее, когда к нему вернется память и он покинет Кристал-Ки.

Ну не глупость ли это?

На ее глазах показались слезы. Она стояла одна перед празднично украшенным входом в «Голубую рыбу». Сегодня состоится праздник в честь Скипа. Завтра настанет последний день недели, которую отвел себе Гарри для возвращения памяти. Завтра он уедет в Нью-Йорк независимо от того, возвратится к нему память или нет.

Их время быстро истекало, и ей надо бы выбросить из головы эти глупые несбыточные мечты. Настоящей любви, о которой она мечтала, не будет. Если она будет надеяться на это, то отъезд Гарри причинит еще большую боль.

Она расправила плечи и, поморгав глазами, попыталась прогнать слезы. Она выживет, она всегда выживала.

Сильные руки обняли ее. Сзади подошел Гарри и развернул ее лицом к себе.

Он поцеловал ее, и эта привычная ласка доконала ее окончательно. Она прижалась щекой к его плечу, стараясь не думать о том, что очень скоро все это кончится.

— До начала праздника остался час, — напомнил он и, чуть отстранившись, взглянул на нее сразу же загоревшимся взглядом. — Бар выглядит великолепно, Джози. Ты проделала невероятную работу. Практически все сделала своими руками.

Она улыбнулась.

— Я не смогла бы это сделать без вашей общей помощи, — сказала она. — Я не смогла бы ничего сделать без тебя.

— Из нас получилась хорошая команда, — сказал он, пристально глядя на нее.

На мгновение ей показалось, что он собирается что-то добавить, но он не добавил.

— Я, пожалуй, приму душ и переоденусь, — сказала она, с трудом заставляя себя высвободиться из его теплых рук.

Он последовал за ней. Она оглянулась через плечо и сказала:

— Одна. Я намерена принять душ и переодеться одна, — Она рассмеялась.

Он и внимания не обратил на ее слова.

— У нас нет времени, — сказала она, когда они вошли в квартиру.

— Это не займет много времени, — сказал он, ногой закрывая за собой дверь, и принялся стаскивать с нее маечку и расстегивать шорты, сопровождая все это пылкими ласками.

—Ты сводишь меня с ума, — сказала она и принялась за его одежду, чуть не срывая ее с его тела. — И ты это знаешь. А это хуже всего, — говорила она, отлично зная, что на самом деле это лучше всего.

Он тихо рассмеялся.

— Я знаю твой секрет, Джози Райли, — хрипло прошептал он, когда они оба, голые, упали надо смешного узкую кровать.

Его пальцы скользнули между ее бедрами. Там было горячо и влажно. Она была, как всегда, готова принять его. Стоило ей взглянуть на него, и она немедленно загоралась.

— Ты не можешь устоять передо мной, — поддразнил он.

Они и не пыталась устоять — совсем наоборот. Она обвила его ногами, ухватилась руками за его плечи, превратившись в живое пламя.

Скип Райли царил в баре, словно король, возвратившийся на трон. Ларк не отходила от него ни на шаг, а в «Голубую рыбу» все шли и шли люди, чтобы похлопать Скипа по широкой спине, пожать его мясистую ручищу и поздравить со счастливым возвращением на работу.

В этот особенный день люди приходили со всей округи целыми семьями, включая ребятишек, чтобы разделить радость семейства Райли по поводу выздоровления Скипа. Послеполуденные часы прошли в праздничной суете. Наступал вечер.

Гарри, обслуживавшему столики вместе с Джози и еще несколькими волонтерами, сразу же понравился Скип. Было нетрудно понять, почему Ларк и Джози — да фактически и весь Кристал-Ки — его обожали. Он был большой, как медведь, приветливый и доброжелательный, что привлекал людей и заставляло их открывать свои сердца ему навстречу.

В тот день едой и напитками угощали за счет заведения, но Гарри знал, что не только это привело сюда толпы народа. Они пришли ради Скипа, только ради него.

Ведь никто не предлагал бесплатные напитки и еду, когда те же люди добровольно тратили свое время на ремонт бара в течение целой недели. Они пришли из чувства товарищества и человеколюбия, что глубоко тронуло Гарри.

Его тронуло также и то, что они приняли его в свою среду, хотя он был незнакомцем. Они сделали все, чтобы он почувствовал себя как дома.

Он не мог припомнить, чтобы люди помогали ему, не ожидая ничего взамен. А люди с Кристал-Ки помогли ему, несмотря на то что считали в тот момент, будто у него гроша ломаного нет за душой.

Для них он не был знаменитостью, не был богачом, а был всего лишь самым обычным парнем.

С каждой минутой приближался момент, когда он покинет Кристал-Ки и обратится к властям.

Он совсем не горел желанием поскорее возвратиться в холодный, одинокий, наполненный вездесущими папарацци мир Джона Гарримана, о котором прочел в газетах. Ему не хотелось покидать мирный, гостеприимный Кристал-Ки — по крайней мере покидать его без Джози.

Он мог зажечь ее тело одним прикосновением, но ее сердце было надежно спрятано за огнеупорным щитом. Или он все-таки обманывает себя? Может быть, она и впрямь ничего не испытывает к нему, кроме физиологического влечения.

Печально размышляя над этим, он нес поднос с пустыми стаканами к стойке бара. Подойдя, Скип обнял его одной рукой за плечи.

— Работаешь не покладая рук, сынок, — сказал Скип. — Ты мне нравишься. Отдохни немного. Позволь мне поближе познакомиться с тобой.

Ларк находилась рядом, с обожанием обняв мужа за талию. Они со Скипом смотрели на Гарри с ожиданием.

Тут подошла Джози — тоже с подносом, полным пустых стаканов и тарелок.

— Расскажи, как вы встретились с Джози, — попросил Скип.

Гарри заметил промелькнувшую в глазах Джози панику.

— Мы встретились на пляже, — сказал он.

Ему не хотелось лгать этим людям. Они были такими сердечными, такими добрыми.

— Мне показалось, что ты говорила, будто познакомилась с Гарри в колледже, — сказала Ларк, обращаясь к Джози.

— Я была в колледже, когда впервые услышала о Гарри, — торопливо объяснила Джози. — Но мы действительно познакомились на пляже, — вывернулась она.

Заметив, что Джози нервничает, Гарри пришел на выручку.

— Мне кажется, я знал ее всю жизнь, — просто сказал он, легонько обнимая ее за плечи. Он поцеловал ее в щеку.

— Ты надолго приехал в Кристал-Ки? — спросил Скип.

Пока Гарри обдумывал ответ, Джози ответила за него:

— Нет, он пробудет здесь недолго. У него дела... в другом месте.

Холодный, равнодушный тон Джози болью отозвался в его сердце. Всего несколько часов назад они со всем пылом занимались любовью, но она даже не намекнула о возможности их совместного будущего.

Он наблюдал, как она сгружает с подноса грязные тарелки. Вдруг он заметил, что у нее дрожат руки.

Нет, не была она такой равнодушной, какой притворялась.

У него снова затеплилась надежда.

Взглянув на Скипа, он решил изменить направление разговора. Ему и Джози было совершенно необходимо поговорить о том, что происходит между ними. Поговорить надо было начистоту, без недомолвок, но не в присутствии Скипа и Ларк.

— А как вы встретились с Ларк? — спросил Гарри, меняя направление разговора.

Заставить Скипа и Ларк вспоминать их общее прошлое не составило никакого труда. Они по очереди говорили об этом не переставая в течение десяти минут. Джози и Гарри почтительно слушали их, сидя на высоких табуретах. К счастью, темпы обслуживания едой и напитками значительно замедлились, потому что гости, насытившись, вышли из помещения на пляж перед «Голубой рыбой», чтобы поиграть в волейбол или искупаться в этот теплый флоридский вечер.

У Джози на лице застыло отсутствующее выражение человека, слушающего историю Скипа и Ларк по крайней мере в сто первый раз.

— И тогда я сказала ему, что иду на свидание с одним парнем, — рассказывала Ларк. — На самом деле никакого парня у меня не было, и я попала в сложную ситуацию, когда Скип предложил прийти и посидеть с Джози, пока я буду на свидании. Я не знала, как выпутаться из этого положения, поэтому, когда он пришел, я сделала вид, что иду на свидание. Я ездила вокруг квартала, потому что не могла решить, куда пойти, и чувствовала себя ужасно глупо.

— Она несколько раз объехала вокруг квартала, — продолжил рассказ Скип. — Я видел, как она проезжала мимо, из окошка гостиной. Когда она проехала третий раз, я понял, что что-то здесь не так. Я взял с собой Джози, и мы оба с ней сели на крыльцо и помахали Ларк, когда она отправилась на четвертый круг.

Ларк робко усмехнулась.

— Я сделала еще два круга, прежде чем решилась подъехать к дому, — сказала она.

— Почему вы солгали, будто идете на свидание? — спросил Гарри.

Нежно улыбнувшись, Ларк взглянула на Скипа.

— Я была по уши влюблена в Скипа, — сказала она. — Но я была готова сделать все, что угодно, лишь бы не признаться в этом. Мне уже причиняли боль. Я была напугана и готова любой ценой не допустить этого еще раз. Слава Богу, Скип не отказался от меня, иначе мы не были бы сейчас женаты. Он любил меня и дал мне понять это.

Скип и Ларк, забыв, что они не одни, долго смотрели друг другу в глаза.

— Я всегда знал, что она влюблена в меня, — заявил Скип.

Гарри взглянул на Джози. Она отвела глаза.

«Он любил меня и дал мне понять это».

Гарри словно по лбу ударили. Что это с ним такое?

Он любил Джози, но не сказал ей об этом, не заставил понять это. Он слишком легко отказался от нее. Если он хочет, чтобы Джози пошла на риск, то ему необходимо сначала сказать ей о своей любви.

Он знал, что любит Джози беззаветно, бесконечно. Что он полюбил навсегда. Пора поверить собственным чувствам и произнести вслух заветные слова.

— Выйди со мной ненадолго, Джози, — коротко сказал он, вставая.

— Зачем?

Он обнял ее одной рукой за талию и повел. Она пошла неохотно, но все же пошла.

— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал он, когда они вышли из бара.

На пляже в полном разгаре было шумное волейбольное сражение. Детишки играли на полосе прибоя, парочки бродили рука об руку по берегу.

Некоторые расположились в плетеных креслах с прохладительными напитками в руках. Из «Голубой рыбы» доносилась музыка.

Он повел ее прочь от толпы, туда, где безлюдный берег образовывал северную оконечность острова Кристал-Ки.

Они молча шли по берегу, потом Гарри остановил ее, взял за руку и, глядя прямо в глаза, сказал:

— Я люблю тебя, Джози.

Она побледнела.

— Нет, Гарри, — прошептала она, широко раскрыв потемневшие глаза. — Ох нет! Не говори так.

— Но я говорю. И не перестану повторять это, пока ты этого не поймешь. Я не хотел бы пугать тебя или торопить. Но у меня остается слишком мало времени.

— Ты, наверное, шутишь, — сказала она, глядя в сторону.

— Я не шучу, — упрямо сказал он, снова поворачивая ее лицом к себе. — Ни один из нас не хотел влюбляться — и это правда. Но это случилось, независимо от того, хотели мы этого или нет. Память ко мне не вернулась, но завтра истекает неделя, которую я себе отвел для того, чтобы ждать ее возвращения. Завтра я иду в полицию и возвращаюсь в Нью-Йорк. Ты это знаешь. Мы всячески избегаем говорить об этом. Но завтрашний день настанет независимо от того, будем мы говорить об этом или не будем. И я хочу, чтобы ты поехала со мной.

— Нет, — продолжала упорствовать она, с трудом дыша. — Ты сам не знаешь, что говоришь.

На этот раз она не только отвернулась, но и быстро пошла в сторону от него. Он пошел за ней следом. Когда она повернулась, чтобы что-то сказать ему, она столкнулась с ним, и оба они остановились.

— Я отвечаю за свои слова, Джози.

— Когда к тебе вернется память, ты можешь почувствовать...

— Перестань использовать мою память в качестве оправдания своего страха перед чувствами!

Глаза Джози тут же наполнились слезами. Слезы покатились по щекам. Ему хотелось утереть их, но он был слишком сердит и расстроен. Она отказывалась от всего, что могло бы быть между ними, и он был не в силах остановить ее.

Она продолжала лгать ему, лгать себе.

— Ты не понимаешь, что говоришь, — твердила она.

— Понимаю. Тебе причинили боль, и ты боишься попытаться снова. Ты боишься, что я перестану любить тебя. Вот тут ты не права. Я люблю тебя и не могу поверить, что это может измениться. — У него уже давно исчезли всякие сомнения на этот счет. — Мне кажется, что ты тоже любишь меня. Рискни, Джози. Сделай ставку на меня, на нас с тобой. Вместе нам многое по плечу.

Лицо ее сохраняло непроницаемое выражение.

— Я не люблю тебя, Гарри, — решительно сказала она. — Это был секс, всего лишь секс. Я уже говорила тебе об этом.

Ему было больно слышать эти слова. Последовало напряженное молчание.

Не может быть, чтобы он так глубоко ошибался! Неужели он все-таки такой болван?

В ее глазах он не видел больше ни искорки чувства. Никакой надежды успокоить его уязвленную гордость.

— Понятно, — наконец сказал он. — Ну что ж, мне, наверное, остается лишь сказать: «Спасибо за весь этот великолепный секс».

Она поежилась от его резких слов, но он не пожелал взять их назад. Он продолжал:

— При сложившихся обстоятельствах мне, наверное, лучше уехать не завтра, а сегодня. Даже, пожалуй, сию же минуту.

Она ничего не сказала, а лишь стояла рядом — невероятно красивая и трогательно беззащитная. Ему хотелось схватить ее в охапку и никогда не отпускать, ему хотелось убедить ее, что у них есть шанс сделать что-то важное в жизни.

Но он не мог убедить ее. Она должна была сама принять решение — и она его приняла.

Круто повернувшись, он зашагал к черному ходу в «Голубую рыбу». Слава Богу, что здесь сегодня так много людей. Когда вокруг люди, ему легче превозмочь боль.

Он вызовет такси и отравится в Майами. За последнюю неделю он, обслуживая столики, собрал достаточно чаевых, чтобы посмотреть, в чем дело.

Джози все еще стояла там, где он ее оставил. Стоявшая неподалеку от нее молодая женщина, обезумев, помчалась к воде. Гарри узнал в ней Мэг, повариху из бара. Громко крича, она сбросила с ног туфли и прямо в одежде бросилась в воду.

В волнах то появлялось, что исчезало вновь черное пятнышко.

— О Господи! — воскликнула Джози. — Да ведь это Кристин, дочурка Мэг.

Она сорвалась с места.

Гарри помчался следом за ней.

Глава 14

Гарри добежал до воды, успев на бегу сорвать с себя рубаху, и задержался на мгновение, чтобы сбросить ботинки. Джози и Мэг были уже в воде, но он был сильнее и проворнее их, а Кристин не могла долго продержаться на поверхности.

Он с разбегу нырнул в океан и поплыл. Как только голова его появлялась над поверхностью воды, чтобы глотнуть воздуха, он вновь проверял местонахождение Кристин. Четырехлетняя девочка находилась слишком далеко от берега, где было глубоко, и могла лишь бить по воде руками и кричать. Ее относило все дальше и дальше в океан. С берега что-то кричали, но он не отводил взгляда от своей цели. Кристин.

Он знал, как страшно быть один на один с водной стихией. Он продолжал плыть, подгоняемый мыслью о Кристин, а также воспоминанием о том, как недавно ночью он оказался в тех же самых водах. Но сейчас все его помыслы сосредоточились на Кристин, которая находилась теперь всего в нескольких ярдах. Он увидел ее округлившиеся от страха глазенки, потом она скрылась под водой.

Гарри нырнул, сделал мощный рывок в направлении девочки и наконец схватил ее. Крепко держа ее в руках, он повернул назад.

Он почувствовал острую боль в голове.

«Ты знаешь, не так ли?»

«Ты не мог пройти мимо. Не мог сделать вид, что не заметил, а продолжал гнуть свою линию, пока не догадался обо всем».

«Я никогда не хотел, чтобы дело дошло до этого».

Ему вспомнились темные, горящие ненавистью глаза, но на этот раз он вспомнил также и кое-что другое. С каждым мощным рывком перед ним все яснее разворачивались события той страшной ночи, пока он не вспомнил все. Он узнал это искаженное ненавистью жестокое лицо как раз в тот момент, когда грубые руки толкнули его через борт яхты. Маршал Кобб. Финансовый директор «Гарриман корпорейшн» и близкий друг Гарри со времен учебы в колледже.

Гарри охватила дикая ярость. Он плыл, подстегиваемый выбросом адреналина, ослепляющим желанием стереть в порошок Маршала Кобба и всхлипываниями Кристин.

Когда на берегу увидели, что Гарри удалось схватить Кристин и он плывет назад, раздался оглушительный рев собравшейся толпы. Джози и Мэг стояли по бедра в воде на линии прибоя. Когда Гарри повернул к берегу, Мэг начала плакать.

Увидев, что Гарри возвращается, Джози едва удержалась на ногах от радости. Уж если говорить о риске, то Гарри мог утонуть, пытаясь спасти Кристин. Пытаясь спасти девочку, могли утонуть она или Мэг, если бы здесь не оказался Гарри и не бросился на помощь первым. Пытаясь спасти кого-то, люди гибли в океане ежедневно.

Однако каждый раз, когда она вставала с постели, садилась в самолет, ехала в машине или даже просто переходила улицу, она подвергала себя риску. Сама жизнь была сопряжена с риском.

Она любила Гарри, а любить его было, несомненно, рискованно. Завтра к нему могла вернуться память — не завтра, так на следующей неделе или в следующем году, — и его чувства к ней могли измениться. И она могла остаться с разбитым сердцем.

Но это больше ее не пугало. Теперь ее пугала только мысль о том, что она может потерять его, так и не сказав о своих подлинных чувствах.

Когда Гарри выносил Кристин на берег, вокруг собралась толпа людей. Мэг, вырвавшись из рук Джози, бросилась вперед, чтобы взять дочь. Девочка крепко прижалась к матери. Она промокла насквозь, была испуганна, но, самое главное, была жива.

Должно быть, кто-то позвонил по номеру 911, потому что послышались звуки сирены машины службы спасения. Джози увидела, как машина остановилась на парковке у входа в «Голубую рыбу». Когда она оглянулась, Гарри, Кристин и Мэг в окружении толпы продвигались по берегу по направлению к бару.

Джози, не обращая внимания на промокшую насквозь одежду, протолкалась сквозь толпу. Ей нужно было поговорить с Гарри. Она должна была рассказать ему все и лишь надеялась, что он еще от нее не отказался.

Но когда она огляделась вокруг, Гарри уже не было.

Ему потребовалось всего несколько минут. В квартире Джози Гарри принял горячий душ и переоделся в сухую одежду.

Он не хотел снова встретиться с Джози, когда его все еще мучительно тянуло к ней. Не желал он заниматься самоистязанием.

В квартирке пахло Джози. Пахло земляникой. Но ему было больно дышать, причем не от того, что он сорвал дыхание, спасая Кристин, а от того, что его отвергла Джози. Он не был уверен, что когда-нибудь сможет снова дышать полной грудью.

Он уже взялся за телефонную трубку, чтобы вызвать такси, когда в комнату вошла Джози. Мокрая одежда облепила ее тело.

В глазах ее он увидел тревогу, причина которой была ему непонятна. Ему мучительно хотелось схватить ее в объятия, но он понимал, что это невозможно.

— Ты все еще здесь, — сказала она, закрывая за собой дверь.

Она остановилась в нескольких шагах от него.

— Я как раз собирался вызвать такси. Не беспокойся, еще несколько минут — и я уберусь отсюда.

— Я не беспокоюсь. Я... — Она нервно, облизнула пересохшие губы. — Я не хочу, чтобы ты уходил. Мне нужно поговорить с тобой. Пожалуйста, подожди.

В душе Гарри начал разгораться тлеющий уголек надежды. Грудь его сжала невыносимая боль. Надежда причиняет боль.

Он медленно положил на место телефонную трубку.

— Ты промокла, — сказал он и отправился в ванную, чтобы взять полотенце. — Ладно, говори, — сказал он, набрасывая полотенце ей на плечи и стараясь как можно меньше прикасаться к ней. Потом он отошел от нее.

В душе Джози шевельнулось знакомое чувство страха. Гарри выглядел таким равнодушным, таким отстраненным.

Но она должна была сказать то, что решила сказать, невзирая на последствия. Сейчас наступил в буквальном смысле момент истины.

— Я люблю тебя, — торопливо сказала она, опасаясь, что снова запаникует.

Молчание, казалось, длилось целую вечность. Внутри у нее все сжалось, во рту пересохло.

Он долго смотрел на нее пытливым взглядом.

— А как насчет риска? — Он шагнул к ней. — Ты не боишься рискнуть?

— Нет, — решительно ответила она. — Я не боюсь любить тебя. Больше не боюсь. Я понимаю, что нет никаких гарантий. Я знаю, что, когда к тебе вернется память, твои чувства могут измениться. Но ведь и сама жизнь сопряжена с риском, не так ли? И она слишком драгоценна, чтобы отказываться оттого, что она предлагает. Вспомни о том, что едва не случилось с Кристин. Подумай о том, что могло бы случиться с тобой, когда ты бросился спасать ее. — На ее глазах блестели слезы. — Я люблю тебя. Только это и имеет значение.

Она даже не заметила, как оказалась в объятиях Гарри. В его сильных, теплых и таких надежных руках.

— Я люблю тебя, Джози, — услышала она его голос.

Он нежно поцеловал ее, она поцеловала его в ответ, вложив в поцелуй все чувства, которые слишком долго сдерживала.

— Поедем со мной, — сказал он, наконец оторвавшись от нее. — Я должен ехать, но я не могу помыслить о том, чтобы уехать без тебя.

— Хорошо, — не раздумывая сказала она. — Я поеду с тобой.

— Ты выйдешь за меня замуж?

Она возвратилась к реальности:

— Не могу. Я не могу выйти за тебя замуж. По крайней мере до тех пор, пока к тебе не вернется память. Это было бы неправильно.

— Ко мне вернулась память. — Он посмотрел ей в глаза. — Я вспомнил все, когда находился в воде и плыл за Кристин. Память вернулась неожиданно.

— Ты вспомнил всё? И узнал того, кто пытался убить тебя? Всё. — Она пыталась переварить случившееся. К нему вернулась память, но он говорит, что любит ее! Значит, он действительно любит ее. Ее сердце переполнилось радостью.

Он кивнул:

— Да, я вспомнил всё. Человеком, который столкнул меня за борт, был Маршал Кобб, мой главный финансист. Он присваивал деньги корпорации, и я предпринял расследование.

— Я очень сожалею, — прошептала она и прикоснулась к его лицу, желая успокоить.

— Не сожалей. Это не имеет значения. Маршал, сам того не предполагая, оказал мне услугу. Благодаря ему я нашел тебя. — Он снова поцеловал ее так нежно, что у нее на глазах опять показались слезы. — Я люблю тебя, — сказал он. — Ты сотворила чудо, вновь принеся любовь в мою жизнь. Без нее моя жизнь очень долго была пустой. Я даже успел забыть, как это прекрасно. После гибели родителей меня передавали из одного приюта в другой. Не успевал я привыкнуть к одной семье, как меня передавали в другую. В конце концов я перестал привыкать к кому бы то ни было.

— Ох, Гарри! — Она склонила голову ему на грудь и просто обхватила его руками, стараясь окутать своей любовью.

Он крепко прижал ее к себе. Воспоминания были болезненными. Но при взгляде на Джози боль отступила, словно целительный бальзам пролился на его душу.

— Став взрослым, я вложил всю боль своего детства в создание «Гарриман корпорейшн», — сказал он. — Деньги, власть — все это прикрывало пустоту. Я никогда и никому не позволял сближаться со мной. Пока не появилась ты.

Утратив память, — продолжал он, — я уже не знал, что не могу никому доверять, никого любить и ни с кем сближаться. И слава Богу, что я этого не знал. Я полюбил тебя, Джози, и намерен пронести это чувство через всю оставшуюся часть наших жизней. Я не хочу больше жить без любви и без тебя. Выходи за меня замуж.

И на этот раз она дала ясный и определенный положительный ответ, переполнивший радостью сердце Гарри.

— Но сначала, — добавила она с многообещающим огоньком в глазах, — было бы неплохо, если бы ты помог мне снять эту мокрую одежду...

Эпилог

Два месяца спустя...

— Они уже здесь! Джон Гарриман, ранее известный как самый завидный холостяк, прибыл сегодня в Майами вместе со своей молодой женой Джозефиной Райли. Яхта Гарримана ожидала молодоженов в гавани. Предполагается, что сегодня они бросят якорь где-нибудь на одном из причалов Флорида-Кис.

На экране телевизора, расположенного над стойкой бара в «Голубой рыбе», появились кадры с изображением Гарри и Джози, спускающихся по трапу частного реактивного самолета Гарримана в Международном аэропорту Майами. Восторженные крики приветствовали молодоженов, когда они рука об руку пересекали бетонированную площадку.

А диктор «Новостей» продолжал:

— Вчера суд города Нью-Йорка признал Маршала Кобба, бывшего финансового директора «Гарриман корпорейшн», виновным в незаконном присвоении средств корпорации и покушении на убийство. Приговор будет вынесен на следующей неделе.

В «Голубой рыбе» вновь раздались восторженные возгласы.

— Джон Гарриман, который не появился в суде, объявил о том, что планирует перенести штаб-квартиру своей корпорации в Майами. Строительство отеля Гарримана в Бискайском заливе предполагается начать до конца текущего года. Джон и Джозефина Гарриман поделились своими планами обосноваться где-нибудь в районе Кристал-Ки.

Бекки взяла поднос с готовыми напитками.

— Вот это любовь... — мечтательно произнесла она.

— Настоящая любовь, — добавила стоявшая за стойкой бара Ларк, обнимая одной рукой Скипа.

— Я всегда знал, что он и есть Гарриман, — сказал Фредди, вытирая стакан.

— Ничего ты не знал, — возразила Мэг, стоявшая у окошечка гриля, вновь вызвав своими словами добродушные горячие споры в баре по поводу того, кто признал, а кто не признал в Гарри Джона Гарримана.

На яхте в полумиле от берега Гарри перенес Джози через порог их отдельной каюты и осторожно положил на огромную кровать.

— Я люблю тебя, — сказал он, принимаясь расстегивать ее платье.

— Я это знаю, — сказала она и улыбнулась, уверенная, что это навсегда.