Таинственный свет луны

Глава 11

Послышался шорох, и Шон проснулся. У него на ночном столике всегда лежал пистолет, и в молодости он при первом подозрительном шуме хватался за оружие.

Шли годы, и Шон уже не стрелял без крайней необходимости, да и спать стал куда спокойнее.

До последнего времени. С некоторых пор Шону стали сниться кошмары, и он уже начал подумывать, что Мамми права и ему пора отправиться к жрице вуду и снять это неприятное явление.

Мэгги тихо поднялась с постели. Шон с минуту лежал на спине, любуясь ее красотой и грацией. Он не хотел давать воли чувствам — уже рассвело и пора было вставать, — но с тех пор, как он влюбился, тело и чувства далеко не всегда подчинялись ему.

Почувствовав, что Шон смотрит на нее, Мэгги повернулась к нему и улыбнулась:

— Как, оказывается, тебя легко разбудить! Я собиралась приготовить нам кофе, но будить тебя пока не хотела.

— Это раньше меня было легко разбудить, но теперь я просыпаюсь не так легко. Старею, наверное.

— Не говори глупости. Ты только что из яйца вылупился — совсем еще цыпленочек.

— Не обольщайся, детка. Цыпленочек из меня получится жестковатый.

Мэгги посмотрела на простыню, которую приподняла его восставшая плоть, и удивленно выгнула бровь:

— Кажется, у нас впереди много дел…

— Потому-то я и сдерживаюсь. Мы же хотели еще до работы навестить несчастную Келли. Не забывай, кроме того, что на мне висит самое громкое убийство в Новом Орлеане за последние десять лет.

— Сколько понадобится времени, чтобы укротить твоего зверя? — спросила Мэгги, возвращаясь к постели.

— Я готов заниматься этим делом день и ночь без перерыва, но сейчас мне с твоей помощью хватило бы для этого… хм… четырех-пяти минут.

Мэгги распахнула халат и опустилась на его восставшую плоть. Шон обхватил ее груди и начал ритмично двигаться. Расчет его оказался правильным, и уже через пять минут они достигли пика наслаждения.

Когда все закончилось, они еще некоторое время лежали, держа друг друга в объятиях. Потом, словно повинуясь какому-то сигналу, они одновременно встали с постели и устремились в ванную.

— Эй, я первый! — воскликнул Шон.

— А я — гостья!

— Не понимаю, о чем мы спорим? Эту проблему легко разрешить. Мы можем принять душ вместе.

Они и вправду опаздывали, поэтому быстро приняли душ и оделись. Картонные стаканчики с кофе они купили на лотке на улице, уже садясь в машину.

Чем ближе они подъезжали к госпиталю, тем больше нервничал Шон, хотя и не знал почему. Если бы что-нибудь случилось, ему бы наверняка позвонили.

Когда они направлялись по коридору в палату Келли, Шон почти бежал.

— Почему ты так спешишь? — спросила Мэгги.

— Не знаю, — бросил Шон.

Фрэнк Дьюкени, молодой веселый полицейский, пил кофе и болтал с санитаркой у дверей в палату.

— Привет, Фрэнк! Познакомься, это Мэгги Монтгомери. Как там дела у нашей пациентки?

— У нее была трудная ночь. Ее мучили кошмары, и она все время металась и стонала.

— Ясное дело, отходняк, — пробурчал Шон. — А как сейчас?

— Утром ей полегчало. Сменив парня, дежурившего с пяти до семи, я просунул голову к ней в палату, и мы с ней даже перекинулись несколькими словами. Она сказала, что всю ночь ее преследовали какие-то демоны, но теперь вроде оставили ее в покое.

— Келли еще много чего предстоит вытерпеть, — заметил Шон. Они с Мэгги вошли в палату и остановились перед кроватью Келли. Девушка была по-прежнему бледной, но когда увидела Шона и Мэгги, глаза у нее радостно заблестели.

— А вот и вы! — сказала она со слабой улыбкой. — Спасибо, что пришли, сдержали слово.

— Ну, как дела? — спросил Шон.

— Тяжело мне, — ответила Келли. — Вы не поверите, какие кошмары мне снились. — Она зябко повела плечами и посмотрела на Шона: — Между прочим, я видела Рутгера.

— Рутгера? — встревожился Шон.

— Да не волнуйтесь! Ясное дело, он мне снился. Доктор сказал, что я могу находиться в полубреду еще некоторое время. Я упомянула о Рутгере потому, что если бы он появился здесь на самом деле, то меня бы уже не было в живых.

— Кстати, у твоих дверей всю ночь сидела охрана, — заметила Мэгги.

Келли снова слабо улыбнулась.

— Точно. Я запомнила одного. Такой симпатяга с пистолетом. Он мне тоже приснился. Вы даже не представляете, что он во сне вытворял. — Тут Келли впервые за все время рассмеялась — весело и беззаботно. Но потом она поморщилось и всхлипнула: — Знаете что? Моя мама звонила. Газетчики, наверное, уже обо мне растрезвонили. Она хочет забрать меня отсюда и поместить в реабилитационную клинику где-то на Западе. — У Келли из глаз покатились слезы. Она посмотрела на Мэгги: — Представляете себе? Моя мамочка за мной приезжает!

— Так это же здорово, Келли! — воскликнула Мэгги, обнимая девушку.

В палату просунула голову медсестра:

— Лейтенант Кеннеди?

— Да.

— Вас просят к телефону.

Шон посмотрел на Мэгги:

— Через пару минут вернусь. Кто меня спрашивает? — спросил он у сестры, когда они вышли в коридор.

— Доктор ле Понт. Пьер ле Понт. Из морга.

Ощутив непонятную тяжесть на сердце, Шон взял трубку:

— Только не говори мне, Пьер, что обнаружено еще одно телр.

— Нет, о новых кошмарных убийствах я ничего не знаю.

— Тогда какого…

— Хотел рассказать тебе о кошмарном случае в моих собственных владениях.

— Что у тебя там случилось?

— У меня тут лежит парень, которого, так сказать, убили дважды.

— Что такое?

— Сегодня рано утром из холодильника извлекли для проведения вскрытия тело парня, которого ты вчера застрелил. Он лежал на носилках тихо-мирно, как и положено покойнику.

— Обычно покойники — существа покладистые, это всем известно.

— Обычно — да.

— Тогда в чем дело?

— А дело в том, что этот решил для верности убить себя еще раз.

— Ты несешь какую-то бессмыслицу.

— Тут вообще какая-то бессмыслица, Шон. Кто-то проник в морг и отрезал парню голову. Так что он теперь без головы, лейтенант. Когда ты сможешь ко мне подъехать?

— Через пятнадцать минут.

Мэгги выразила настойчивое желание поехать вместе с ним.

Однако Шон оставил ее в госпитале с Фрэнком, поручив тому отвезти Мэгги на фирму «Монтгомери энтерпрайзис» после того, как он сменится с дежурства.

Шон и сам не знал, почему проявил такое упорство и не взял Мэгги с собой, но внутренний голос говорил ему, что не все с ней так просто. Мамми была права: хотя аура у Мэгги хорошая, что-то с ней неладно. Кто знает, возможно, она знакома с убийцей и пытается его защитить? Может, она знает убийцу, но не отдает себе в этом отчета? На всякий случай Шон решил держать Мэгги в неведении о деталях дела, которое он расследовал.

В морге Пьер провел его к трупу, после чего они в полном молчании разглядывали его.

— Что-то я не въезжаю, — сказал наконец Шон.

— И рад бы тебе помочь, да ничего к тому, что ты видишь, добавить не могу.

— Ты уверен в том, что он был мертв, когда его сюда доставили? — спросил Шон.

— Прекрати, Шон. Ты же полицейский. Ты сам застрелил его и прекрасно знаешь, что он был мертв.

— Еще вчера я в этом не сомневался. Но может, мы чего-то недопонимаем? Возможно, обезглавливание — часть какого-то сатанинского… или религиозного ритуала. Короче, мы вступаем в область, в которой я ничего не смыслю. — Шон вздохнул. — Надо бы порасспросить твоих служащих. Вдруг кто-то что-то видел? Ну а потом хорошо бы собрать совещание нашей особой группы и выяснить, что наши ребята, а особенно те, что из ФБР, обо всем этом думают.

Шон провел в морге два часа, опрашивая служащих. Дженсен, ночной сторож, клялся, что с двух ночи до семи утра от дверей не отлучался. Люди, которые по ночам занимались вываркой скелетов, делали свое дело, как обычно, и чужих не видели.

Прикатила группа экспертов в надежде снять отпечатки пальцев и обнаружить следы ног неизвестного, но ничего не добилась. Даже пила для костей, которая обычно была, как говаривали лаборанты, «жирновата на ощупь», оказалась тщательно вымытой и вычищенной. Жиль, старший эксперт, сказал, что отпечатки пальцев его ребята, конечно, сняли, но он готов прозакладывать голову, что эти отпечатки скорее всего принадлежат врачам и лаборантам, постоянно здесь работающим.

Пьер вышел проводить Шона до машины.

— Утверждать, что в морг не мог проникнуть какой-нибудь шутник с улицы, я бы не стал, — сказал он, — но… это вряд ли. Уж больно дело какое-то эксцентричное.

— Именно, — отозвался Шон, — эксцентричное. Иначе не скажешь. Ладно, мне пора ехать, но ты держи меня в курсе.

Шон сел в автомобиль и, прежде чем включить зажигание, взглянул на небо. Ярко светило солнце, и кругом царила такая благодать, что не верилось в отдававшее средневековьем кошмарное происшествие в морге.

Шон посмотрел на часы и нажал на педаль газа — на совещание особой группы лучше не опаздывать.

Скоро он уже сидел в зале для совещаний под доской для объявлений, куда собственноручно внес новый пункт: «надругательство над трупом в морге».

— Итак, — обратился Шон к своим людям, — в настоящий момент у нас три трупа: проститутки Джейн Доу, обнаруженной на кладбище, Энтони Бейли, сутенера и мелкого преступника, и Бесси Жиро, высокооплачиваемой девушки по вызову. Теперь прибавьте к ним обезглавленный труп в морге.

— Есть еще один труп — проститутки Шелли Мэтьюз, убитой неподалеку от Джексон-сквер, — напомнила ему Джин Элфин.

— Точно, есть, — подтвердил Шон. — Только этот труп не обезглавлен. У нас, если не ошибаюсь, имеется подозреваемый?

Джерри, один из его коллег, кивнул:

— Да, и он уже сознался в убийстве. Однако не всякому признанию можно верить.

— Это все, конечно, хорошо, но не кажется ли вам, что это дело стоит особняком и не имеет никакого отношения к нашему? Что вы думаете по этому поводу, Гарсия?

Мэнни Гарсия, специалист по психологическому профилированию из ФБР, пожал плечами:

— По своему психическому складу этот подозреваемый не похож на человека, способного рубить головы, но это не свидетельствует о его непричастности к остальным убийствам. К примеру, Бостонский Душитель — Альберт ди Сальво — считался человеком одиноким, но потом выяснилось, что у него есть семья. И далее — я утверждал и продолжаю утверждать, что тот, кто рубит головы, имеет для этого какую-то совершенно конкретную причину. Наш убийца по своему складу скорее социопат, чем психопат. Другими словами, он не одержимый в обычном смысле этого слова и знает, как надо вести себя в обществе. Просто он эти правила игнорирует и устанавливает свои собственные, так как считает себя выше толпы. — Мэнни взглянул на Шона. — По-моему, преступник совершает убийства на сексуальной почве, о чем свидетельствуют обнаруженные в организмах женщин остатки семенной жидкости. Косвенно это подтверждает и тот факт, что он, расчленяя женские трупы, начинает с паховой области, то есть с гениталий. Почему был убит Бейли, не знаю. Возможно, причина этого — фиксация преступника на проститутках. Бейли же, как известно, занимался сутенерством, и их пути каким-то образом пересеклись. Что же до того, почему преступник рубит своим жертвам головы, я ничего определенного сказать не могу.

Шон откинулся на спинку стула и некоторое время критическим взглядом обозревал свою гвардию.

— Давайте-ка выйдем на улицы, джентльмены, — к вам, Джин, это тоже относится, — тут Шон приподнялся и отвесил единственной в зале женщине поклон, — и попытаемся установить, есть ли связь между обезглавленным в морге человеком и другими жертвами нашего маньяка. Не забывайте также поглядывать на прохожих и на портрет убийцы, сделанный для нас художником. Кроме того, у каждого из вас есть индивидуальные задания, так что не забывайте и о них. Итак, дамы и господа, действуйте, не то горожане скоро начнут рвать нас на куски.

Полицейские повалили из душной комнаты на воздух, и с Шоном остались только Джек и Мэнни.

— У вас есть ко мне еще что-нибудь, Мэнни? — спросил Шон.

— Ничего необычного, лейтенант.

— Может, хоть что-нибудь, пусть и спорное? — с надеждой осведомился Шон.

— Просто хотелось привести кое-какие сравнения, — ответил Мэнни.

Открыв портативный компьютер, неотлучно находившийся при нем, Мэнни пощелкал тумблерами, после чего предложил Шону взглянуть на дисплей.

В отчете о произведенном вскрытии Шон прочитал: «…тело лежало на спине, голова была повернута к левому плечу… почти все внутренности были извлечены из тела и лежали около правого плеча… сегмент кишок размером в два фута был извлечен из тела и помещен между телом и левой рукой. Означенное расположение тела и внутренностей, несомненно, указывает на то, что…»

Шон нахмурился и почесал лоб. Описание воспроизводило положение изуродованного тела Джейн Доу, обнаруженного на поверхности могильной плиты.

Тем не менее Пьер вряд ли стал бы выражать свои мысли в такой манере.

— И что же это такое, Мэнни?

— Работа Джека Потрошителя, — вставил Джек.

Шон метнул на него быстрый взгляд.

— Лондон, 1888 год. Современные поклонники Джека Потрошителя утверждают, что он зарезал и выпотрошил пятерых проституток в районах Уайтчепел и Спитфидд, а всего ему приписывается от семи до девяти жертв.

Шон перевел взгляд на Мэнни.

— Думаю, наш убийца — имитатор, — заметил тот.

— А куда же отнести Бейли? И как быть с обезглавленным трупом в морге?

Мэнни пожал плечами:

— Не знаю. Очень может быть, что обезглавливание трупа в морге вообще не имеет никакого отношения к этим убийствам. Вы порасспросите хорошенько Пьера — мало ли у него студентов-шутников? Шутка, конечно, не лучшего свойства, но и место, где они проходят практику, тоже не луна-парк. По мне, мы имеем серийного убийцу, который изучает и применяет на практике приемы других серийных убийц. Кстати, сведения такого рода вполне доступны для широкой публики. Возможно, действует современный убийца со старомодной тягой к театральности. По всей стране полно идиотов, которые наряжаются как вампиры или привидения и изображают из себя всякую нечисть. А здесь Новый Орлеан, так сказать, вотчина наших, креольских, вампиров. Сюда туристов заманивают, утверждая, что это край вурдалаков, и те, представьте себе, едут! Хочу напомнить вам, что тело Джейн Доу было обнаружено точно так же — на кладбище, как и тело Кэтрин Эддоуз, о которой пишет здесь доктор Фредерик Браун.

— Любая информация по этому делу может оказаться существенной. Любая, Мэнни. Сейчас я кое-что скажу, а ты, если я ошибусь, поправь меня.

— В чем же? — спросил Мэнни.

— О Джеке Потрошителе я читал довольно давно, но помню, что между ним и нашим убийцей имеется, на мой взгляд, существенная разница.

— Согласен. Наш убийца лишает своих жертв головы, — сказал Мэнни. — Но между прочим, у жертв Потрошителя горло было взрезано так широко и так глубоко, что несчастные были почти обезглавлены.

— Именно что «почти», а наш парень срубал головы с плеч долой.

— А в чем еще состоит отличие между Джеком Потрошителем и нашим убийцей? — спросил Джек.

— В количестве крови — вот в чем! Вокруг были целые реки крови, когда работал Потрошитель. А наш парень… как бы это сказать… сцеживает из тела кровь всю без остатка.

— Некоторые врачи, обследуя тела жертв Потрошителя, наоборот, утверждали, что крови не так много, как могло бы быть, — бросил Мэнни.

— Как уже было замечено… — пробормотал Джек.

— Что замечено? — сердито спросил Шон.

— Это Новый Орлеан — вот что.

Мэгги очень не понравилось, что Шон не взял ее с собой, и она пришла в сильное волнение. Приехав в офис, Мэгги переоделась, села за рабочий стол и попыталась сделать хоть что-то полезное, но работа валилась у нее из рук. Когда Энд-жи, глянув через плечо на ее работу, сдавленно ахнула, Мэгги поняла: с ней что-то происходит.

— Что это, скажи на милость, ты рисуешь? — спросила Энджи.

Мэгги, посмотрев на рисунок, который выходил из-под ее дрожащих рук, была поражена не меньше Энджи.

Она рисовала улицу — темную, с тенями по стенам. На проезжей части лежала крохотная скрюченная фигурка женщины. С первого взгляда было ясно, что женщина эта мертвая.

Мэгги в ужасе оттолкнула от себя лист бумаги и поднялась из-за стола.

— Хотя мне нравится лейтенант Кеннеди, по-моему, тебе следует на время забыть о полицейских и преступлениях. Уж слишком все это действует на тебя! — проговорила Энджи.

— Ну при чем здесь Шон? — возразила Мэгги.

— Он вовлекает тебя в свои дела, а ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Тебе надо развеяться!

Хотя в мыслях у Мэгги было совсем другое, она сделала вид, что вняла словам подруги.

— А ведь ты права. Пойду-ка прогуляюсь. Надеюсь, ветер освежит меня. А потом зайду в кафе и выпью что-нибудь.

— Мэгги, тебе не следует гулять одной, — напомнила ей Энджи.

— Сейчас день. Ничего со мной не случится.

Потрепав подругу по плечу, Мэгги спустилась по лестнице на первый этаж и, послав воздушный поцелуй Джемме и Элли, вышла на улицу.

У нее не было никакого конкретного плана, но через некоторое время она поняла, что ноги сами несут ее в сторону креольского ресторанчика Мамми Джонсон.

В четыре часа дня ничего необычного в появлении Мэгги в баре ресторана не было. Она села на высокий стул и заказала себе коктейль «Манхэттен». Что и говорить, мужчины поглядывали на нее, но Мэгги отвечала им взглядом, который отпугнул бы и северного медведя. Тем не менее не прошло и пяти минут, как на стул рядом с ней кто-то присел. Это была сама хозяйка заведения Мамми Джонсон.

— Я не сомневалась, что ты придешь, — сказала она.

— Почему?

— Не знаю.

Мэгги улыбнулась и отпила из бокала.

— Что ж, я тоже не знаю, почему сюда пришла.

Мамми положила руку ей на плечо.

— Я обещала поглядывать по сторонам на тот случай, если сюда вдруг заявится убийца Бесси, но считаю это делом безнадежным. Уверена, газеты он читает, знает, что я его запомнила, и уверен, что в полиции меня попросили сообщить о его появлении. Вряд ли он зайдет сюда — даже для того, чтобы убить меня, — здесь слишком много народу. К тому же, как мне кажется, стрельба в баре по живой мишени — эскапада не в его духе.

— Значит, если ему понадобится… хм… девушка легкого поведения, он пойдет в другое место?

Мамми кивнула.

— И куда же?

Мамми ухмыльнулась:

— В этом городе как минимум сотня уютных местечек, куда он может направиться.

— Верно. Но по-моему, у ваших девушек есть то, чего мет у других, — класс.

Мамми пожала пухлыми плечами:

— Классные девицы есть на заметке и у других дам вроде меня. Мы, видите ли, не держим шлюх у себя, но предоставляем, так сказать, эскортные услуги. Другими словами, обеспечиваем хорошую компанию приличному мужчине в приличном уединенном месте.

Мэгги вздохнула. Как бы это ни называлось, все равно это торговля женским телом. Вопрос только в цене. Ну и конечно, известную роль играл антураж.

— Шону очень хотелось бы узнать, когда этот человек проклюнется — пусть не у вас, так в другом месте, — сказала Мэгги, потягивая коктейль. — Сами понимаете, той, другой девушке, которую этот человек выберет, необходимо обеспечить надежное прикрытие.

— Конечно, — согласилась Мамми.

— Послушайте меня, Мамми. — Мэгги решительно положила руку на ладонь темнокожей женщины. — Я… я просто не хочу, чтобы пострадал кто-нибудь еще…

— Шлюхи только и пострадали — больше никто.

— А шлюхи что, не люди? Я хочу помочь спасти человеческие жизни. Вполне возможно, я знаю, кто убийца. И если это тот, о ком я думаю, он больше всех ненавидит меня. Поэтому, если он объявится, прошу вас поставить в известность прежде всего меня.

— Нет, нет и нет! Даже и не уговаривай. Хватит шутки шутить. Ты что же, хочешь принести себя в жертву? — замахала руками донельзя разволновавшаяся Мамми. — Или ты считаешь, что справишься с этим типом сама?

— Я не шучу шуток, Мамми. Просто у меня есть враг.

— Расскажи об этом Шону.

— Не могу.

— Почему?

— Он меня не поймет.

Мамми вздохнула и сложила руки на животе.

— Тогда тебе придется рассказать об этом мне.

Мэгги покачала головой:

— Даже если я вам все расскажу, вы все равно мне не поверите.

Мамми наморщила коричневый лоб, скова покачала головой, потом взяла бокал Мэгги и одним духом осушила его. Махнув бармену, чтобы он принес им еще по одному коктейлю, Мамми сказала:

— Я, дорогуша, родом с залива. Мои предки были жрецами вуду, и даже сейчас у меня иногда проявляется способность видеть. Я знаю, ты нуждаешься в моей помощи, так что выкладывай все как на духу.

— Для меня очень важно, чтобы вы мне поверили, — тихо сказала Мэгги.

— Мой разум открыт для восприятия.

— Но язык-то за зубами вы держать сможете? Мне и вправду нужна ваша помощь, Мамми, но еще больше я нуждаюсь в конфиденциальности.

— Поговори со мной, детка. Я, если разобраться, старая шлюха и сводня, и ничего больше, но сердце у меня золотое. Клянусь, никто о твоих тайнах от меня не узнает.

Мэгги тяжело вздохнула и начала рассказывать.

Вторая половина дня перешла в вечер, а она все говорила.

Мамми слушала и слушала. Недоверие, которое она поначалу испытывала, сменилось сомнением, а потом удивлением, граничившим с изумлением.