Такая взрослая жизнь. Подробная антология женской дружбы

Паршивый новый год

Январь пролетел на удивление быстро. В памяти совершенно не отложился ни этот Новый год, который они отмечали вместе с Алиной, ни новогодние каникулы. Без сомнения, самый дурацкий и грустный Новый год в Таниной жизни.

У Алины, впрочем, были совсем иные соображения по этому поводу. Она с безоговорочным оптимизмом смотрела в будущее, и отчего-то была уверена, что «лучшее конечно впереди». На чем основывался этот оптимизм, подруга объяснить не могла, или не хотела, но была твердо убеждена — жизнь прекрасна и удивительна. Даже тост такой подняла: «За жизнь, которая возбуждающе прекрасна!!!». Чем именно она у Алины так прекрасна, и чем ее возбуждает, Таня уточнять не стала. С Таниной точки зрения, дела у Алины идут не сильно лучше, чем у нее самой. А если рассматривать все более детально, то даже похуже. Алина, как и Таня, была одинока. Женатый красавчик Аполлон, с которым Алина без особенного трепета и эмоций встречалась уже несколько месяцев, никаким образом на общую картину Алининого одиночества не влиял. Так же мало толку было от других ее поклонников, которые, словно мухи на варенье, налетели на подругу буквально со всех сторон: и на работе, и еще где-то завелись у Алинки ухажеры.

С удивлением Таня подловила себя на том, что немного завидует Алине. И тут же одернула себя. Да чему-завидовать-то? Алина — мать-одиночка, с неустроенной (не смотря на толпу парней вокруг) личной жизнью. Кое-как закончила институт, работает не по специальности, и не там, где нравится, а где платят получше — ребенка-то кормить надо, и одевать, между прочим. Бывшему мужу на этот факт как-то все равно. Поводов для зависти маловато. И все же…

Было в Алине то, чего в Татьяне с роду не водилось. Этой ее поразительной способности — вовлекать в свою жизнь всех и вся, и заставлять эту жизнь крутиться, двигаться и вращаться вокруг с завораживающей скоростью, Таня удивлялась с самого первого дня их с Алиной знакомства. Алининой неуемной энергии, и столь же неуемному оптимизму впору было позавидовать. Она привлекала людей, и мужчин в том числе, умела быть им интересной. Таких еще называют харизматичными личностями. Таня, как ей казалось, харизмой не обладала. А у Алины это было, видимо, врожденным. К тому же Алинка красивая. Породистая. Не без недостатков, но с умением эти недостатки скрывать, а то и вовсе превращать в достоинства, изюминки своей индивидуальности.

Все-таки повезло ей с подругой, думала Таня. Но вот закралось в сердце это нехорошее чувство — зависть. И уютно устроилось там, пуская потихоньку корни, и подавая периодически голос. Тане это очень не нравилось, но и выгнать зависть к Алине никак не получалось.

Наступил, наконец, февраль. Самый дико ненавистный Таней месяц в году. Самый короткий, и самый отвратительный при этом. В этом году февраль выдался еще хуже обычного. Временами Татьяне казалось, что жизнь не то что замерла, а вовсе закончилась.

Хотелось что-то непременно с этим делать! Только что именно, Таня пока не знала. Оставалось только ждать весны.

На работе, тем временем, дела шли хуже некуда. Александр привез Тане из Таиланда магнитик, а всему творческому коллективу — целую корзину экзотических фруктов. В Тане это вызвало почему-то бурю негодования, и даже раздражения. Вообще, Саша стал очень сильно ее после Нового года раздражать. Долго искать этому причину не приходилось — ей и так было понятно, почему. Причины лежали на поверхности: от любви до ненависти — один шаг, кто же этого не знает?

От Саши перемены в Танином отношении не укрылись. Она не очень-то и старалась, огрызалась по поводу и без, отвечала резко, игнорировала его просьбы. Саша сначала удивлялся, а потом и сам решил в долгу не оставаться. Офис архитектурного бюро за считанные дни превратился в поле брани.

Конечно, это не могло не сказаться на работе в целом. Владимир все чаще оставался недоволен Таней, и это, как следствие, заметно отразилось на Таниной зарплате. Опять Татьяна стала задумываться о смене работы, и этот факт совсем ее не радовал. Казалось, весь мир сговорился, и выступил против нее. Удивительно паршивое начало года, что и говорить!

Любовь как лотерея

Весна долго добиралась в Москву. Но еще дольше — в Танину жизнь. И особенно в Танино сердце. Однако с наступлением тепла и Таня понемногу оттаивала. На работе все более-менее устаканилось. Успокоилось даже. Необъявленная война с Александром из стадии активных боевых действий перешла в более холодную стадию взаимного игнора. Он перестал раздражать Татьяну своим довольным жизнью видом, А Таня, в свою очередь перестала постоянно ему дерзить. Они старались без лишней необходимости не пересекаться и не общаться на работе. Тем более, у Саши забот было хоть отбавляй — он вовсю готовился к бракосочетанию, назначенному на конец апреля.

Вследствие этого еще в начале апреля Александр на работу задвинул. Одновременно с этим неожиданно появилось сразу три новых заказчика, и Таня стала буквально разрываться между всеми проектами.

Работа всегда спасала Таню. Когда голова занята делами, некогда предаваться грустным мыслям о своей неудавшейся личной жизни, так донимавшим ее в последнее время. Есть о чем поразмыслить, помимо собственного одиночества. Так произошло и в этот раз. Таня даже не заметила, как вышла из затянувшейся зимней хандры, и к ней вернулось более привычное (и приятное) состояние относительного душевного покоя. Она даже стала ловить себя на мысли, что довольна собой. Это ощущение давно покинуло Таню. Примерно со времен детского сада. Или с начальной школы. С тех самых пор Татьяна была собою абсолютно недовольна. Выискивала в себе недостатки, и во внешности, и в характере. Таня не любила себя. И давно уже сама себе в этом честно признавалась.

А теперь вдруг внезапно задалась вопросом — не по этой ли самой причине никто никак не полюбит ее?

Кто действительно любит себя, так это Алина. И не потому ли настолько проще ей живется в этом мире?

Таня не успела додумать эту мысль. Из глубоких раздумий о любви и не любви к себе, в которые она погрузилась, пока ехала в гремящем вагоне метро, ее неожиданно вырвал чей-то голос. Обращались, вне всякого сомнения, к ней.

— Тания!

Чем-то смутно знакомым показалось Тане это обращение. Она обернулась на него, и опешила. Перед ней, улыбаясь, стоял, Маркус.

— Тания! Вот это встреча! — с неподдельной радостью, и неподражаемо коверкая ее имя, проговорил он.

Татьяна забыла о существовании Маркуса еще много лет назад. Их знакомство было коротким, случайным, и продолжения не имело. И вот теперь, спустя три не то четыре года, немец узнал ее в метро, и подошел поздороваться. Весь его вид говорит о том, что он очень искренне рад их встрече.

Маркус был экспатом. Покинув родной Гамбург (или Дюссельдорф, Таня точно не помнила, откуда он родом), более десяти лет назад, он поселился в России. Снимал квартиру в пределах Садового кольца, занимался консалтингом в некой, Тане не совсем ясной отрасли бизнеса, и помимо этого, был писателем. Книги, которые он писал, издавались в основном в Германии, и принадлежали жанру технической или специальной литературы, темы их Тане были не близки, и она быстро выбросила все это из головы. Как и Маркуса, сведя в свое время свое с ним общение на нет.

Таня точно не знала, сколько лет Маркусу, предполагала, что где-то между тридцатью пятью и сорока. На момент их знакомства Тане едва исполнилось двадцать, и в ее представлении он уже тогда был древним стариком.

Сейчас же ему, наверное, уже сорок, а может, и все сорок пять. А Тане скоро стукнет двадцать пять. Как ни крути, разница в годах оставалась очевидной. Да и помимо этого, Маркус был Тане ничуть не интересен. На роль ее прекрасного принца сорокалетний экспат среднего роста и средней внешности не тянул никак. А идти с собой на компромиссы Татьяна не умела. Поэтому на предложение Маркуса как-нибудь вместе выпить кофе, ответила завуалированным отказом. Действительно, о чем ей пить кофе с мужчиной не из ее романа? Тому, каким огнем горели глаза Маркуса, когда он смотрел на нее там, в метро, и как дрогнул его голос, когда он со своим жутким акцентом поведал ей, как давно ждал этой встречи, Таня совсем не придала значения.

Однако Маркуса Таня недооценила. Или, скорее переоценила его знание русского языка и обычных для русских девушек вербальных уловок. Проще говоря, завуалированного отказа немец не понял. И спустя всего пару дней позвонил Тане с целью уточнить время и место встречи.

— А парень-то на ходу подметки рвет! — восхитилась Алина, с которой Таня в этот момент выгуливала в парке маленькую Машку.

— Видимо, надо было посылать его в лоб. Намеков он не понимает! — вздохнула в ответ Татьяна.

— А зачем его посылать? — от изумления глаза у Алины, и без того не маленькие, стали просто на половину лица. Это сделало ее отдаленно похожей на полярную сову.

— А зачем он мне? — вопросом на вопрос ответила Таня.

И правда, зачем?

От возмущения Алина лишилась дара речи. Уставилась своими огромными глазами на подругу в упор, и несколько секунд обескураженно молчала. Редкое зрелище — обычно эта женщина за словом в карман не лезла никогда.

— Что? — пришла Танина очередь удивляться реакции подруги.

— Ты вот скажи мне, ты, правда, такая? Или прикидываешься?

— Да какая «такая»?

— Дурная, вот какая! — Алину, казалось, прорвало, — сколько лет тебя знаю, только и слушаю твое нытье, о том, какие мужики кругом козлы, и не понять, чего им надо! И вот теперь появляется этот Томас, или как там его…

— Маркус…

— Не важно! Появляется человек, который имеет вполне конкретный к тебе интерес. Ты нравишься ему, он это показывает, прямо-таки в лоб! И что происходит? Ты собираешься его отшить! Потому я и спрашиваю, ты, правда дурная, или прикидываешься?

— Я не дурная… Ты просто не понимаешь…

— Да уж куда нам, действительно! Понять глубинные струны вашей трепетной души! — продолжала возмущаться Алина, — Если бы это было в первый раз, я бы поняла. Но вспомни Лешку! Третий курс.

Лешка был одним из многочисленных Алининых приятелей, с которым Таня познакомилась на праздновании дня рождения подруги. Высокий, симпатичный мальчик ухаживал за Таней, даже цветы дарил. Она бы и не прочь была начать с ним встречаться, и даже влюбилась бы в него, если бы не соседка. Встретившись как-то у лифта, девчонка ехидно поинтересовалась у Тани, что это за урод провожал ее накануне. Общественное мнение, высказанное завистливой десятиклассницей, оказалось превыше любых Таниных симпатий. С Лешкой в тот же день было покончено — Таня перестала отвечать на его звонки. Алина тогда восприняла это чуть ли не как личное оскорбление, и смертельно обиделась на подругу. Впрочем, потом они все равно помирились, а вскоре Алина и вовсе вышла замуж, и прервала все контакты с прежними друзьями. Кроме, разумеется, Тани.

— Ты еще детский сад вспомни, — пробубнила Татьяна в ответ. Этот разговор ей совсем не нравился. Как и не нравилась Алинина привычка время от времени вспоминать ее прошлые промахи. За собой бы следила лучше, в самом деле!

«Судить других грехи вы так усердно рветесь! Начните со своих, и до чужих не доберетесь».

— А ты мне Шекспира не цитируй! — продолжала злиться Алина, — интеллектом будешь мужиков своих давить. Если будет кого, конечно. И вот еще что: слушать твое нытье о том, какие все кругом нехорошие, и только Таня — Д’Артаньян, я больше не собираюсь. Знаешь анекдот про лотерейный билет?

— Какой?

— Про мужика, который день и ночь Богу молился, чтобы в лотерею выиграть. Наконец, Богу это надоело, он разверз небеса, и воскликнул: «Да ты билет-то хоть купи!»

— И к чему это в данной ситуации?

— К тому, что Маркус твой в данной ситуации и есть лотерейный билет. Счастливый он или нет, ты не узнаешь, пока не познакомишься с ним поближе.

Резкие слова подруги основательно запали Татьяне в душу. Может, Алина права? А что, если она и в правду права? Все-таки личный опыт у Алины богаче Таниного раз примерно в сорок. Опыт, правда, негативный, но он у нее все же есть. У Тани опыта взаимоотношений с мужчинами фактически не было никакого. К ее без малого двадцати пяти годам весь этот опыт сводился к невразумительному флирту да нескольким эпизодам секса на один раз. Длительных отношений, серьезных романов, да что там — обычной взаимной влюбленности, у Татьяны не было никогда. Раньше это расстраивало ее, теперь же начало откровенно пугать. Было во всем этом что-то катастрофически неправильное.

А теперь же Тане пришло в голову, что самое неправильное в ее жизни— это она сама. Ее поведение, ее отношение к мужчинам. Не зря Алина так возмутилась из-за того, что она не дала Маркусу даже шанса. О том, как сильно она нравится немцу, Таня догадалась уже давно. Но вот беда, он не нравился ей совсем.

Немного успокоившись и прекратив читать нотации, подруга начала пытать Таню расспросами, чем именно Маркус ей так неприятен. Внятно объяснить этот факт она и сама себе не могла. Ведь не было ни одной объективной причины для этой удивительной неприязни. Он был безукоризненно вежлив. Довольно богат, ну, или совсем не беден, судя по его внешнему виду и съемной квартире в центре Москвы. Он был не уродлив, а если быть объективной, являлся вполне симпатичным молодым человеком, которому в жизни не дашь его приблизительные «за сорок». По всему выходило, что Таня просто придирается. Что Алина, естественно, и сообщила ей в весьма язвительной форме!

Тане эта язвительность тоже совсем не понравилась. И любому другому человеку она непременно ответила бы нечто, не менее обидное и язвительное. Но Алине за годы их дружбы, Таня привыкла многое извинять. По тому, что ближе и лучше подруги у нее никогда не было. Пускай Тане иногда казалось, что она жила в Алининой тени. Все, кто бы ни знакомился с ними, сначала обращали внимание на Алину, а потом уже на Таню. Порой Тане приходило в голову, что Алина делает это специально…Но она неплохо изучила подругу за долгие годы знакомства. Конечно, в чужую голову не влезешь, а чужая душа — потемки… И все же Таня знала, Алина — человек без двойного дна. Она искренне дружит, искренне любит, и предельно прямо высказывает свое мнение. Она не подлая. Просто они очень-очень разные. Даже внешне представляют собой весьма разительный контраст: Таня — брюнетка, миниатюрная и очень худенькая, у Алины же светлые волосы, высокий рост и женственная фигура. Им нравятся совершенно разные мужчины, да и они мужчин привлекают совершенно разных.

Алина — всех, а Таня — никого! Это мерзкая зависть внезапно подала голос. Таня немедленно шикнула на нее, приказав заткнуться.

Нет, Алина права. Права! Права-права! Ну, кто еще, коме лучшей подруги, может как следует тебя встряхнуть, чтобы мозги встали на место?

Таня согласилась на встречу с Маркусом, сама не зная, что же, в конце концов, из этого получится.

Немецкий для начинающих

Немец лучился счастьем. Вокруг его головы, казалось, возник нимб, отнюдь не свидетельствующий о его святости, скорее, об энтузиазме. Таня не уставала удивляться Алининой прозорливости. Все-таки какая умница у нее подруга! В глаза не видя Маркуса, она с ходу, по одному описанию, определила его к ней симпатию! Теперь вот и Таня рассмотрела. И этот не святой нимб из эмоций, которыми лучился ее старый новый немецкий знакомый.

Те взгляды, которые бросал на нее, как бы между прочим, Маркус, Таня, благодаря Алинке, теперь вполне верно могла интерпретировать. Она ему нравилась. Нравилась! И это было слабо сказано.

Для Тани это были доселе неведомые ощущения. Раньше она все больше концентрировалась на своих эмоциях и симпатиях. Если ей нравился кто-то из мужчин, она немедленно теряла способность соображать, и начинала наделять его очевидно совсем не присущими ему качествам. Маркус же был ей, по большому счету, безразличен. Не отвлекаясь на свои чувства, которых у нее к этому мужчине не было вовсе, Таня рассмотрела, наконец, в деталях, как ведет себя парень, которого она привлекает, как женщина. И до чего же ей это понравилось!

Таня боялась, что ей не о чем будет с Маркусом говорить, и честно призналась в этом Алине. Подруга дала очередной ценный совет: молчать и улыбаться.

— Пускай говорит он. А ты просто слушай и делай вид, что тебе это смертельно интересно.

Такой опыт для Тани тоже был внове. Прежде она обычно много говорила, зачастую, чтобы побороть смущение и растерянность от ситуации, в которой она сидит напротив симпатичного ей парня. Возвращаясь назад, Таня, положа руку на сердце, признавалась себе, что говорила по большей части, откровенную ерунду. Хотя и не лишенную определенной прелести.

Сейчас же она безоговорочно отдала преимущество нести всякую чушь своему немцу. А сама лишь загадочно улыбалась, смеялась в подходящих местах, кивала головой и, односложно отвечала, когда этого уж совсем нельзя было избежать.

Маркуса вся эта игра невероятно возбуждала. Его выдавал хищный блеск в глазах и сбивчивость речи. Периодически он забывался, и переходил с неидеального русского на непонятный Тане немецкий. Цитировал немецкие стихи. На слух это звучало пугающе, словно он извергал проклятия, но Таня оставалась верна своей роли в этой игре — молчала, и загадочно улыбалась.

К завершению вечера ей стало очевидно — она заполучила Маркуса целиком. С потрохами. Вот только что делать теперь с этим счастьем, ей было пока неведомо. Интересно, как бы повела себя на ее месте Алина? Наверняка бы не растерялась…

Таня позволила вызвать себе такси, не выходя из образа загадочной хищницы, который ей так понравился, и так удивительно подошел. Она настолько увлеклась самолюбованием в этой новой роли, что даже не сразу заметила, как немец страстно целует ее у двери подъехавшего автомобиля. Бесспорно, во всех смыслах небанальная получилась встреча.

Уже дома, сбросив, наконец, высоченные каблуки, расчесывая завитые перед свиданием волосы, Таня обнаружила сообщение о Маркуса. Немец восторженно, и не без ошибок, которые Таня подметила на автомате, высказывался о прошедшем свидании. Чуть ли не как о самом прекрасном событии своей жизни. Надо же, какие впечатления!

Таня подобными эмоциями похвастаться не могла. Маркус с самого начала был ей совсем не интересен, а сейчас к безразличию примешалось и какое-то презрение. Мерзко, конечно. Некрасиво это. Но как, как можно еще относиться к мужчине, у которого при виде тебя от восторга светятся глаза? Когда он всем своим видом показывает тебе, как ты ему небезразлична? О каком уважении при таких условиях вообще может идти речь?

Неожиданно для себя Татьяна окончательно вжилась в роль коварной соблазнительницы. И отправлять Маркуса в отставку решила пока повременить. Эти новые ощущения, когда в тебя откровенно влюблен совершенно не нужный тебе мужчина, Тане понравились. Хотелось упиваться ими по полной.

Маркус, казалось, был совсем не против. Они встречались по нескольку раз в неделю. Он водил ее на какие-то выставки, в кино на фильмы на иностранных языках, которых Таня не понимала. Он требовательно целовал ее, и явно ждал чего-то большего. Большее в Танины планы отнюдь не входило. Обойдется!

Они не обсуждали перспектив своих отношений. Тане они были очевидны и без обсуждений — у них нет общих перспектив. Маркус, вероятно, боялся торопить события, опасаясь спугнуть свое негаданное счастье.

Не было на свете двух более не подходящих друг другу людей, чем Маркус и Татьяна. Тане это было пугающе очевидно. Немец же этого в упор не понимал.

Алина Тане удивлялась. В ее голове не укладывалось, чего же подруге не хватает в новом приятеле, и чем обусловлены все ее сомнения. Хуже было то, что и сама Таня снова не могла этого объяснить. Помимо набившего оскомину аргумента, что Маркус — не ее принц. От упоминая этого факта у Алины немедленно начинал дергаться глаз, подруга негодовала и обвиняла Таню в глупости. И, скорее всего, она была права. Таня — дурочка, живущая иллюзиями. Нафантазировала себе несуществующие идеалы, которые абсолютно невозможно воплотить в жизнь. И снова, памятуя об истории про лотерейный билет, она соглашалась на свидание с немцем. Опять они проводили вместе вечера, Таня ловила его полные обожания взгляды, терпела его поцелуи, строила из себя загадочную роковую красотку, которой, по сути своей, не являлась. Однако, вскоре Таня поняла, что заигралась. Упиваться властью над влюбленным мужчиной оказалось приятно и волнующе. Но слегка не безопасно. Потому что в определенный момент Таня попустила немца слишком близко. А стоило бы сохранить дистанцию. Так было бы куда проще, в конце концов, его отшить. Но в новых обстоятельствах это стало практически невозможно.

Маркус все настойчивей настойчивее хотел большего. Секса!

Как жалела Таня теперь, что сократила эту чертову дистанцию! Как ругала себя за то, что не предусмотрела, не подумала об этом раньше. Не целовалась бы тогда с ним, в самом деле, прилюдно. Не соглашалась бы заглянуть к нему в гости… Да что уж теперь сокрушаться?

Спать с Маркусом Таня не хотела не при каких условиях. Это было бы, в ее понимании, совсем цинично. И отвратительно. Это же он в нее влюблен, в конце концов! Она-то в него — нет. И без секса с нелюбимым мужчиной она достаточно уже поступилась своими жизненными принципами. Куда уж больше?

Маркус, как многие мужчины, вне зависимости от возраста и национальной принадлежности, понял Танино поведение по-своему. После того жуткого эпизода, когда Таня согласилась зайти к нему в гости в съемную квартиру, выходящую окнами на Садовое кольцо, и они совершенно случайно оказались в его кровати, и в шаге от решающего момента, когда он уже нащупал в прикроватной тумбочке пачку презервативов, а Таня не своим голосом зашипела: «Покалечу!», парень растерялся. Сначала попросил объяснить ему смысл произнесенного Таней слова, ему совсем не понятного: кто, куда и почему собрался лететь? А потом Танины сомнения породили в нем неожиданные всходы. Загадочность женской души, помноженная на традиционную загадочность души русской, побудили прагматичного немца подойти к делу со всей серьезность и основательностью.

Однако деловой европейский подход сыграл с Маркусом злую шутку, и привел к совсем неожиданным результатам.

Поздним вечером Таня спустилась к Алине с девятого этажа на четвертый в сильном возбуждении. У нее буквально дрожали руки и колени. Она вытащила подругу покурить на лестницу, и пока Алина сражалась с заклинившей зажигалкой, некурящая Танька подпрыгивала от нетерпения, желая поделиться чем-то сокровенным:

— Я сегодня встречалась с Маркусом!

— И что он? — Алина, казалось, была удивлена такой Таниной реакции.

— Ну, он сказал, что хочет быть со мной вместе.

— Тебя это так поразило? — прыснула в ответ подруга.

— Да нет, не это. Это-то и так понятно. Просто… В общем, он сказал, что ему есть что мне предложить. Что он уже взрослый, сформировавшийся человек. Ему нужна такая же женщина рядом. И он видит себя рядом со мной. Типа, его идеал женщины — набоковская Лолита…

— Недурно, однако, — Алина даже поперхнулась дымом от неожиданности.

— Да нет, в другом смысле. Это вроде как собирательный образ. Еще Таня из одноименного рассказа Бунина, ну из сборника «Темные аллеи». В общем, он много чего еще мне наговорил, долго рассказывать.

— Не стоит, пожалуй, — согласилась подруга, — обойдусь.

— Короче, он предложил мне быть вместе. Упирая на то, что он взрослый, ему есть, что предложить взамен, и он многое может мне дать. Как-то так. Что скажешь?

— Ну, — протянула Алина задумчиво, — я бы сказала, что он делает тебе предложение.

— Вот именно! Но какое предложение? Стать содержанкой?

— Какой-содержанкой-то? Ты чего? Содержанка из тебя, конечно, та еще получится!

Таня замолчала ненадолго, погрузившись в размышления.

Алина прервала молчание:

— Я вот что думаю. Он просто не знает, с какой стороны к тебе подойти. Запутала ты парня! Вот он и решил подойти со всей серьезностью. Заявить, так скажем, о своих намерениях. Молодец, кстати. Из мужиков обычно такой конкретики палкой не выбьешь. Лишь бы «да» и «нет» не говорить.

— Вы были бы с ним просто идеальной парой, — тихо проговорила Таня.

Подруга оставила это замечание без комментариев. А Таня все молчала, пребывая в раздумьях.

— Знаешь, — наконец, сказала она, — я думала, предложения, в том смысле, в каком ты имеешь в виду, так не делают.

— А как делают? Упав на колени, с букетом роз наперевес и брильянтовым кольцом в зубах?

— А как твой бывший позвал тебя замуж?

— Ой, давай не будем о грустном?

Такие подробности своих отношений с Димой Алина предпочитала не вспоминать и не обсуждать никогда. Но Таня не отставала:

— И все-таки?

— Не важно! Но не так, как в твоем идеальном представлении сделал бы твой прекрасный принц.

Немного подумав, Алина продолжила:

— Впрочем, если бы он завалился на колени, было бы лучше…

— Правда? — теперь пришла Танина очередь удивляться. Вот чего она от Алины точно не ожидала.

— Ага! Я бы рассмеялась, он бы обиделся и ушел, не дождавшись ответа. И не случилось бы в моей биографии неудачного брака!

— Ой, да ну тебя!

Алина была в своем репертуаре.

— А на моем месте, что бы ты сделала? А, Алин?

— То, чего ты не сделаешь никогда. Я бы согласилась.

М-да. Ожидаемо.

— Может, вас познакомить?

— Да нет, спасибо. Я на Лолиту не тяну, — расхохоталась Алина в ответ, — Ладно, первый час ночи. По домам пора!

— А почему ты думаешь, что я никогда не соглашусь?

— Потому что очень хорошо тебя знаю. Ну и потому, что немец твой — не принц. А тебе принца подавай. Желательно, в изгнании. Вот где бы ты развернулась! Как жены декабристов, которые поперлись за мужьями в Сибирь, и испортили парням всю ссылку.

Таня, надувшись, быстро пожелала подруге спокойной ночи, и отправилась домой. Услышать от Алины что-то другое она и не ожидала. С чего ей вообще пришла в голову такая идиотская идея — делиться с этой остроумной злыдней своими переживаниями? Сама бы разобралась, без этих Алинкиных шуточек про декабристов.

Аргументы подруги о серьезности намерений Маркуса Таню не убедили. Она продолжала пребывать в уверенности, что немец предложил ей стать именно содержанкой, а никак не серьёзные отношения. Таня оказалась в окончательном тупике собственных убеждений и идеалов. И теперь сама не знала, что со всем этим делать.

Бедняга Маркус и в страшном сне не мог предвидеть подобного результата.

Коронный Танин трюк, к которому она прибегала не единожды — прекратить отвечать на звонки, и не выходить на связь, однажды уже подействовавший и на Маркуса, на этот раз с немцем не сработал. Он оказался весьма настойчив. Отвлекись бы Таня хоть на минуту от своих идеалистических заблуждений, ей стало бы очевидно — права была лучшая подруга, на которую она совершенно несправедливо обиделась и прекратила общаться с немцем заодно.

Алине было в эти дни, тоже, в общем, не до Тани с ее обидами. А вот Маркус, казалось, всю свою энергию направил на то, чтобы добиться от Тани хоть какого-то вразумительного ответа.

Таню настойчивость Маркуса отнюдь не радовала. Скорее уж вызывала обратную реакцию — раздражения. Она вновь и вновь перечитывала его электронные письма и СМС-сообщения, которых получила от парня уже с десяток. Их содержание сводилось к одному и тому же: он хочет быть с ней, может многое предложить ей взамен и ждет от нее ответа или реакции. На второй день терпение Тани лопнуло, и она решила пойти ва-банк. Проверить, насколько серьезен он в своих намерениях, и насколько многое в действительности может предложить взамен на ее взаимность. Не пустозвон ли он, в конце концов.

На написание короткого электронного письма у нее ушло почти полдня. Мысли с трудом формулировались, так и норовя снова смешаться в кучу. Еще здорово мешало раздражение, и даже злость. Злость на немца и на подругу, непонятно, чем вызванная, и на чем основанная. С Алинкой-то все было более-менее понятно — если бы не она со своими советами, не оказалась бы Таня сейчас в таком щекотливом и глупом положении. Послала бы она Маркуса куда подальше еще три недели назад, и забыла бы о нем раз и навсегда. И не пришлось бы сейчас ничего выдумывать, тем более в эпистолярном жанре Татьяна всегда была не сильна. Но вот за что она злилась на немца, объяснить она не могла. Чем провинился перед ней мужчина, уставший, в общем, от своего одиночества в чужой стране? Которому она давно и сильно нравилась, которому заморочила голову и дала надежду, и который посмел захотеть от нее взаимности… Не было ответа на все эти вопросы.

Однако усилием воли, ближе к вечеру Тане удалось собраться с силами, и дописать злополучное письмо немцу. Она перечитала его еще раз, и довольная результатом, отправила его адресату. Теперь оставалось ждать реакции.

Реакцию Маркуса на с таким трудом составленное послание непросто описать. Но впечатлился парень однозначно. Таня написала:

«Ты говоришь, что можешь многое мне предложить. Если это действительно так, то я назначу вполне конкретную цену. Мы будем вместе, если купишь мне Ауди ТТ. Согласен?»

Таня не дождалась ответа до конца рабочего дня. И, уже дома, включив компьютер, письма от адресата «Маркус» в своем электронном ящике она не нашла. Лишь около полуночи получила короткую смс-ку от немца: «я ошибся в тебе, Таня. Прости».

Насколько она разочаровала Маркуса и в себе, и во всем русском народе заодно, Таня не знала и никогда не узнает. Но сама она чувствовал себя теперь гаже некуда.