Танцовщица по найму

Глава 16 Виваха-Ягья

Мантра-брахмана взлетала в воздух над головами Акшая и Фаридэ, которые проходили церемонию традиционной индийской свадьбы: «Яд этад хридаям тава тад асту хридаям мама», «Яд идам хридаям мама тад асту хридаям тава»! Эхо этих слов отзывалось в сердцах молодых людей: «Пусть твое сердце станет моим, а мое – твоим». Они смотрели друг другу в глаза и понимали, что сказать то же самое хотели другим людям. Однако, ничего не поделать – Фаридэ с самого детства обручена с Акшаем, а значит, станет для него верной, преданной женой. Акшай же любовался своей невестой, которую волнение преобразило. Влажный блеск в глазах словно передавался в его глаза, так что они слышали, словно сквозь толщу воды, сердцебиения друг друга.

Вся церемония вивахи традиционно продолжается три дня. Сегодня, первый торжественный день, Амита и Акшай начали с того, что впустили утро каждый в свой дом отдельно. Им нельзя вообще ничего есть и пить до самого позднего вечера. Как только проснулся Акшай, его омывали пять замужних женщин из его дома, так называемые «рей». Вода с добавлением куркумы источала терпкий запах, наполняющий все тело легкостью, а душу – приятным волнением. После ванны его умащали сандаловой пастой и рисовали на лбу специальную точку – гопидоту. Гопидотcами украсили лицо вокруг глаз сверху от бровей. Красочные точки заходили также за щеки, и когда Акшай впервые увидел себя в зеркале, то не сразу узнал мужчину, смотрящего на него из прозрачного стеклянного озера. Ему на шею надели кантхималу – бусы из дерева туласи, который иначе звучит как «священный базилик». В новых щелковых одеждах белого цвета Акшай представлялся себе молодым богом, сошедшим на землю для сотворения новой жизни, нового мира. Таким миром должен стать его союз с Фаридэ.

Оставшиеся от омовения Акшая куркуму и сандаловую пасту теперь нужно посылать в дом Фаридэ, чтобы использовать их для ее омовения. Невесте призваны помогать ее личные рей. После омовения она тоже должна надеть кантхималу, украсив руки двумя браслетами из кости белого и красного цветов, которые называют «шанкха». Наряжая Фаридэ, мама, входившая в число помощниц, попутно наставляла ее: «Эти браслеты теперь ты станешь носить до конца своих дней, пока не разведешься с мужем или пока он не покинет тебя первым, отойдя к богу». «Мама, что ты, такого не будет», – отозвалась девушка, которой сейчас в такую минуту не хотелось думать о плохом. Ей одели простое сари. С этого самого момента такая одежда для нее постоянна, даже ночью она будет спать в сари. На вторые пальцы ног Фаридэ одевают серебряные кольца, которые тоже нельзя снимать. На щиколотках отныне будут позвякивать серебряные ножные браслеты с бубенчиками. Когда Фаридэ увидела эти браслеты, улыбка расплылась по лицу – это нечто комическое – ходить с бубенцами, но что тут поделаешь!

Внезапно, отвлекшись от приготовлений, Фаридэ услышала настойчивый стук в дверь. Оказалось, что это прибыл их семейный пандит – ученый брахман. Он выглядел немного усталым, но все же со сноровкой принялся руководить процессом. А процесс, честно говоря, казался Фаридэ очень долгим. Наряжать ее начали около 16:00. Время выбрано не случайно, ведь нужно успеть как раз к тому времени, как зайдет солнце, потому что церемонию нужно проводить обязательно вечером. На само торжество девушка выйдет в шелковом сари и все три дня празднеств будет менять их. В прическу вплетут цветы с листьями бетеля, а на лицо нанесут узоры разноцветными красками.

– Ну что еще? – ворчливо спросила Фаридэ, когда ее в очередной раз попросили встать.

– Сейчас увидишь. Это тебе понравится, – прошептала одна из помощниц.

Готовая что-то возразить, Фаридэ замерла на месте, когда в комнату внесли корону с просвечивающим красным покрывалом. Все это одели на голову невесты и подвели к зеркалу. Из ровного отражения, словно из параллельной реальности, на Фаридэ смотрела красивая девушка, стройная и изящная в красном сари, вышитом золотом с узорами на лице, ногах и руках. Когда все соединилось вместе, то уже не смотрелось смешно. Вдруг девушка в отражении резко задрала ногу и вытянула ее параллельно полу, так, чтобы видеть ступню. На ней не было узоров, она была выкрашена специальной краской красного цвета – «альтой».

Как только Акшай с Фаридэ были наряжены, наступило время семей действовать. От каждой семьи в дом своего семейного жреца посылаются гонцы, приносящие специальное блюдо, приготовленное руками жены брахмана из рисовой муки и натуральных красителей. Когда выполнили и эту часть, Акшай отправился в дом невесты, сопровождаемый многочисленными родственниками. Шествуя в пестрой толпе, Акшай сожалел только о том, что мама с отцом не видят, как он, одетый в красивые ткани, соблюдая все правила, скачет в новую жизнь на коне. Здесь были не только люди, но и специально сделанное временное Божество Вишну.

– А что теперь? – с волнением в голосе спросила Фаридэ у мамы, когда сообщили, что дар отправлен.

– Не волнуйся, теперь ждем жениха. Когда он приедет, я буду угощать его и тех, с кем он вместе, сладостями, потом напою водой и брызну на них водой с ароматами. Это будет значить, что я и все наши родные, передаем тебя Акшаю. По традиции после церемонии мы не сможем принимать пищу в доме, принадлежащем жениху.

– Как-то все это необычно.

– Конечно, милая моя, но оно того стоит, поверь мне, – женщина ласково прикоснулась к руке дочери. Фаридэ в ответ только вздохнула. Ей одновременно не хотелось, и в то же время было нужно увидеть Акшая.

Пока Фаридэ предавалась волнительным размышлениям, Акшай уже направлялся в пандал – праздничный шатер, выстроенный во дворе дома Фаридэ, таким образом, чтобы домашний храм оказался напротив него. Входы в храм и в пандал должны отзеркаливать друг друга, при этом дверь нужно оставлять открытой, чтобы и Божества наблюдали за всем действом, словно свидетели на свадьбе. Очень скоро к Акшаю присоединяется пандит, чтобы провести с ним требуемые ритуалы. Как только последние слова мантр слетают с губ Акшая и он замирает в ожидании, будто по волшебству вносят на специальных носилках из дерева, украшенных по особому, Фаридэ, сидящую с закрытым лицом. Своеобразный трон за четыре шеста держат молодые парни из семьи Акшая. Теперь вокруг жениха невесту нужно обнести семь раз. На четвертом круге Акшаю показалось, что он сейчас упадет на колени, потому что волнение, разливающееся по телу, отчего-то подкашивало ноги. Наконец носильщики остановились и Акшай с Фаридэ три раза обменялись гирляндами. После этого они садятся у огня лицом к лицу с брахманом, который связывает им руки травой куша и новым узким хлопковым полотенцем с традиционными узорами. Также связываются между собой одежды Фаридэ и Акшая. Развязывать этот узел больше нельзя.

Хоть Акшая и учили, как все делать правильно, он немного растерян. Для него весь этот день удивителен, изумительно притягательна Фаридэ. Такой она не представала ему еще никогда, а потому он чувствует себя как неожиданно выигравший миллион бедняк. Одобрительный кивок брахмана, подметившего смятение жениха, возвращает тому уверенность. Молодые вслед за брахманом произносят мантры и клятвы, поминают умерших предков, прося у них благословения. «Яд этад хридаям тава тад асту хридаям мама», – хором произнесли Фаридэ и Акшай в последний раз, а потом покрыл голову невесты с гладко уложенными волосами новым сари. Теперь, выходя из дома, Фаридэ всегда должна покрывать голову. Фаридэ чувствует, как теплые пальцы чуть коснулись ее щек и на миг она подумала о том, что сможет полюбить его также, как и влюбилась в Басу. Очень осторожно, немного неловко Акшай ставит Фаридэ в центре лба красный знак каплевидной формы – синдур, это значит, что они официально могут зваться мужем и женой. Фаридэ улыбается Акшаю, и они не сговариваясь, подводят к огню, чтобы бросить в него горсть сушеного риса, чтобы рис и огонь стали свидетелями воссоединения молодых. Все это действо сопровождается звуками, вылетающими из раковин, в которые трубят родственники, затем все они вместе хлопают в ладоши. Муж и жена кланяются брахману, поднося пожертвование как бы в знак благодарности.

Первый день праздника считается завершенным. Акшаю с Фаридэ разрешается поесть немного сухой пищи. Они выбирают сладости. И, наконец, уставшие, но впечатленные, они идут отдыхать. Но этой ночью им нельзя прикасаться друг к другу телами. Они будут узнавать души друг друга в разговоре. Правда говорить Акшаю особо было не о чем, как и Фаридэ. Они дружили с детства, а потому сейчас просто молчали, ведь им и так было известно многое. Кроме самого главного – смогут ли они полюбить друг друга.

Впереди молодых ждал второй день свадьбы, когда Фаридэ предстоит собрать все подарки с вещами, чтобы торжественно отправиться в дом Акшая. Девушка, вопреки своим ожиданиям, в этот день плакала по-настоящему, когда ее родные медленно шли с ней всю дорогу, громко причитая. Это шествие было для Фаридэ пыткой, она считала минуты, чтобы скорее прийти к Акшаю. Когда она вошла, чья-то рука сзади потянула ее назад. Фаридэ в недоумении оглянулась и заметила, как мама указывает взглядом на стоящий на пороге горшочек риса. Точно, Фаридэ забыла опрокинуть при входе его ногой, чтобы с ней в дом вошел достаток.

Здесь Акшай и Фаридэ проходят омовение и новый круг ритуалов, по завершении которых проходит пиршество. Вечером жена провожает семью и идет спать в комнату, отдельную от мужа. Наутро ей самой предстоит раздать пищу родным и гостям, которые словно ничуть не убывают, а только прибавляются. Молодые принимают дары и благословения. Этой ночью они смогут воссоединиться друг с другом, разделив вместе ложе. Фаридэ боится этого момента, испытывая в то же время радостный трепет, говорящий, что вскоре она станет женщиной.

При свете звезд, словно маленьких богов, Фаридэ и Акшай упивались жаром молодости друг друга, готовые раскрываться навстречу любви в каждом вздохе страсти, в каждом движении. Фаридэ ласкала Акшая и на этот раз окончательно верила, что станет счастливой.

Через пять дней они сняли свои ожерелья и опустили их в священные воды Ганга.