Танцуй, бабочка, танцуй

ДЖУД

Я никогда не чувствовал этого… зуда… раньше. Зуд быть с кем-то, с женщиной. Каким-то образом моя куколка залезла мне под кожу и подожгла ее, затопив мой разум, пока мысли о ней не поглотили меня. Это чертовски странно. Девушки — это весело, мне нравится играть с ними и трахать их, но как только мы заканчиваем, я рад, что они идут своей дорогой.

Просто в Сави есть что-то такое, что цепляет меня. Она самодостаточна. Как будто есть целая комната людей, но она стоит одна, посреди них и позволяет всем просто течь вокруг нее. Она не пытается зацепиться за толпу или вклиниться в нее. У Сави есть этот щит вокруг нее, за которым она стоит, наблюдая и наблюдая, и кажется, что она совершенно не против быть одна. Она как остров сама по себе. Это как бы манит меня. Я хочу быть островом вместе с ней.

Всю свою жизнь я был окружен людьми. Выходец из такой большой семьи с семью братьями и сестрами, бесчисленными тетями, дядями и кузенами, я всегда чувствовал, что должен бороться за любую кроху внимания или привязанности, которую кто-то бросит в мою сторону. И вот эта девушка смотрит на меня, сосредотачивается на мне и действительно видит меня. Думаю, она видит, что скрывается за маской, которую я напускаю на себя ради стольких людей, эту борьбу, которой я живу, за внимание и привязанность. Не знаю почему, но я хочу, чтобы она продолжала смотреть, чтобы она увидела глубже.

Я благодарен, что поездка домой была короткой и не была ночной, как после некоторых из наших выездных игр. Мне не хотелось оставлять ее так скоро после ее выхода из больницы. Из-за мыслей, что она ждет меня в моей постели, вся теплая и мягкая, мой член был твердым весь полет и дорогу домой. Знаю, что она не готова к этому, даже если бы она не была больна, но это не меняет того, как сильно я хочу вытряхнуть ее из этой убогой одежды, чтобы добраться до сочных изгибов, которые она прячет под ней.

Почти не обращаю внимания на пожелание Тейта спокойной ночи, когда взбегаю по лестнице, чтобы добраться до нее. Останавливаюсь, войдя в свою спальню, и с ухмылкой прислушиваюсь к ее тихому дыханию, а затем снимаю с себя одежду. Мои большие пальцы впиваются в боксеры, но я останавливаюсь и оставляю их на себе. Нет смысла пугать мою куколку… пока. Та игра в выпивку, которая потерпела крушение, дала мне понять, какая она невинная, и у меня будет много времени, чтобы испортить мою девочку, когда она встанет на ноги и будет чувствовать себя более комфортно со мной.

Скольжу по прохладным простыням и прижимаюсь к ее теплой спине, переплетаю свои ноги с ее и утыкаюсь носом в густые волосы, слабо пахнущие персиками. Сави извивается, когда моя прохладная кожа встречается с ее теплом, и ее шепот еще сонный.

— Джуд? Ты вернулся?

— Скучал по тебе, куколка. Как ты себя чувствуешь?

Она тянется ко мне, потираясь круглой попкой, которую я отчаянно хочу укусить, о мой твердый член, и она замирает, когда чувствует его. Проникаю пальцами под ее футболку и провожу маленькие круги по ее животу.

— Л-лучше. Еда помогла мне немного проветрить голову.

Слышу нервозность в ее голосе от моих прикосновений и прикусываю губу, чтобы сдержать улыбку. Я знаю, что она провела ночь в постелях Тейта и Бека, но я почти уверен, что ничего не произошло, а если и произошло, то это было что-то незначительное. Не думаю, что буду против того, чтобы поделиться своей куклой с остальными, если они согласятся, но я хочу быть тем, кто подарит ей все те первые ощущения, которые она упустила.

Стону ей в шею, думая обо всем, чему собираюсь научить ее, показать ей, и это заставляет меня хотеть, чтобы она была еще ближе, поэтому я переворачиваю ее и укладываю сверху на себя, ее ноги между моими. Ее длинные волосы падают на меня, как занавес, и я вижу ее глаза без очков, большие и широкие. Потираю ее нос своим.

— Мне нравится, что ты в моей постели, когда я прихожу домой, малышка.

Одна из ее рук поднимается и неуверенно приглаживает мои волосы назад, а ее голос едва слышно шепчет.

— Мне нравится быть в твоей постели, когда ты приходишь домой.

Стону от того, как чертовски совершенна эта девушка, блуждая руками по ее спине под футболкой. Ее кожа на ощупь как теплый шелк, и это заставляет меня задуматься, почему я никогда раньше не находил времени на такие прикосновения. Секс всегда был чем-то быстрым, жестким, продиктованным похотью. Мне никогда не хотелось просто медленно провести руками, ощутить все женские изгибы, но с моей куколкой я хочу всего этого. Касаюсь своими губами ее губ в медленном, сладком танце, когда чувствую, как по ней пробегает дрожь от моих рук на ее спине. Хочу гладить ее, наращивать ее возбуждение, пока она не начнет умолять от потребности во мне. А потом я хочу разрушить ее для любого другого мужчины, кроме меня.

Опускаю руки к впадине ее спины, скольжу под боксеры, которые она носит, и глажу ее попку, а затем прижимаю ее холмики ближе к себе, чтобы мой твердый член вонзился в нее. Сави вздыхает, и я пользуюсь этим, чтобы провести языком между ее губ и прижаться к ее губам. Она такая чертовски милая, что мне приходится заставлять себя не перевернуть ее на спину и не ворваться в нее. Я просто продолжаю гладить ее руками и языком, пока она не издает маленькие кошачьи звуки, которые заставляют мою голову кружиться от животной потребности, поэтому я снимаю ее с себя и прижимаюсь сбоку.

— Тебе нужно отдохнуть, малышка. Ты еще не полностью восстановилась. Спи, куколка.

— Со мной все в порядке. Нам не нужно останавливаться, — говорит она с легким хныканьем в голосе, заставляя меня усмехнуться, прежде чем поцеловать ее волосы.

— Нет, я хочу, чтобы ты была в полном здравии, прежде чем я заставлю тебя выкрикивать мое имя. Спи, куколка. Я буду здесь, когда ты проснешься.

Проходит совсем немного времени, и ее дыхание выравнивается, давая мне понять, что ей действительно нужно отдохнуть. Она спит в моих объятиях, такая мягкая, такая сладкая то, чего я никогда не чувствовал раньше, вызывает теплое свечение в моей груди. Это яростная потребность держать, защищать, владеть ею, и мне требуется всего несколько мгновений, чтобы переварить это и обнять ее. Она, блять, моя. Я защищу ее.

Лежа здесь в темноте и слушая дыхание Сави, я начинаю думать о том, кто мог сделать это с моей девочкой и как я собираюсь испортить жизнь этой пизде, ее сестре, которая посмела обидеть того, кто принадлежит мне.