Танцуй для меня

Глава 32. Саша

Как в тумане я спускаюсь на улицу. Слезы застилают глаза. Я не могу поверить в его цинизм и равнодушие. Как так можно вообще? Поматросил и бросил?

Флешбеками бьют фразы Оксаны. «Держись подальше. Это – Егор Юмшанов, сын владельцев сети фитнес-центров и директор по совместительству. Сожрет и не заметит. Девок меняет как перчатки. То Маша с ним, то Глаша. Но стелет красиво.»

Я, получается, тоже с ними. Маша, Глаша и тупая Саша. Раздвинула рогатку и потеряла голову от любви. Хахаха. Двигаюсь в направлении ресепшена и истерически хохочу, размазывая слезы вперемешку с дождевыми каплями. Уму непостижимо, еще и залетела! Сообщить ему о беременности?

Да пошел он в жопу со своей Василиной с силиконовыми сиськами.

Вызываю себе такси, стоя под проливным дождем.

– Девушка, хотя бы зайдите под крышу! Простудитесь! – кричит мне охранник.

– Я закаленная, спасибо! – отвечаю я, трясясь то ли от озноба, то ли от слез.

Приехав домой, вытираю насухо волосы, облачаюсь в пижаму и заваливаюсь под одеяло. Вновь даю волю слезам и клянусь, что это последний раз. Я – спортсменка и чемпионка, пусть и с травмой. Но характера и сил мне не занимать.

Заношу его номер в черный список, удаляю из подписчиков, ставлю в блок. Немного, но становится легче. Меня накрывает чувство голода, слона бы съела. Найдя в холодильнике только банку смородинового варенья, ставлю чайник.

– Ребят, есть хлеб? – заглядываю в соседнюю комнату.

– Какая ты уютная, Сашка! – хихикает Серега. – Пижама с овечками и тапочки-собачки.

– Ага. – у меня нет настроения шутить и веселиться. – Что с хлебом?

Ребята отдают мне остатки батона, и я накидываюсь на него, намазывая сверху варенье. Ммм, ничего вкуснее не ела в жизни.

На ночь не чищу зубы, из принципа. Ложусь спать, но тянусь к телефону. Просматриваю совместные фото и перечитываю переписку. Там столько нежности и любви. Как так можно врать? Ночь сплю плохо, мне чудится, что дверь открывается, и заходит он. Открыв глаза, ничего не вижу, кроме причудливых теней.

– Сашка! – зовет меня Кира. – Ты вся горишь! Сейчас дам тебе градусник.

– Кира? – разлепляю глаза. – Ты вернулась?

– Ага. Самолет перенесли пораньше, Макар отвез меня в общагу. Сегодня я собираю вещи и переезжаю к нему. Буду жить в «Федерации», представляешь? – с восторгом щебечет она, доставая аптечку.

– Класс, Кира! – слабо отвечаю я. – Там красиво очень, я видела на фотках.

Подруга стреляет мне электронным термометром в лоб.

– Тридцать девять и семь, Муркина! Ты вся горишь. Не чувствуешь сама?

– Нет. Просто плохо.

– Я порошок тебе сейчас заварю. Где ты умудрилась простудиться? Кондиционер в вагоне что ли шпарил?

– Под дождем гуляла! – меня накрывает сухой кашель.

– С ума сошла? Выглядишь неважно, подруга. Сейчас чайник вскипит и дам тебе лекарство.

– Мне нельзя, Кира! – выдавливаю я из себя.

– Разве? – оборачивается она. – Не помню, что у тебя была аллергия.

– Я беременна! – еле разлепив губы, впервые произношу это вслух.

– Чего? – вскрикивает. – Ты бредишь? Компресс тебе приложить?

– Боюсь, от этого беременность не рассосется.

– А Егор? Ты сказала ему?

– Нет, Кира. Не сказала.

– Почему? Сегодня скажешь? Вчера не успела? – встревоженно спрашивает она, усаживаясь рядом на кровать.

– Я приехала к нему. Он помирился с Василиной. Даже на порог не пустил. Держал в подъезде как собачонку.

– Охуеть, Саша! И что?

– Он охладел ко мне явно. За те две недели, что была дома, сошелся с бывшей. Зачем ему я? Нищая бегунья.

– Да ты круче ее в сто раз! – пылко заверяет меня.

– А какая теперь разница?

– И что думаешь делать?

– Не знаю. Не думала, честно. Хотела утром все решить, после разговора. Но не могу пока, в голове – вата.

– Мама знает?

– Нет, Кира. Позже позвоню ей.

– Но ты же не избавишься от малыша?

– Нет. На аборт точно не пойду!

– Так. Сейчас посмотрю в интернете, что можно от температуры беременным! – берет в руки новенький айфон.

– Макар подарил? – киваю на обновку.

– Ага! – блаженно щурится подружка. – Всегда мечтал о гимнастке. Даже самой не верится, что мне так с ним повезло. Щедрый, добрый, красивый.

Кира тут же осекается, поняв, что сейчас не время хвалиться.

– Прости, Саша.

– Все нормально, ты чего?

– Тут пишут, что можно парацетамол и обильное питье. Я тебе дам таблетку и намешаю морс. Там, вроде, варенье еще оставалось.

Я выпиваю таблетку, и снова проваливаюсь в сон. Я явно вижу Егора, но подробностей не помню. Прихожу в себя ближе к вечеру. Кира лежит на соседней кровати, как мышка, и с кем-то чатится.

– Ты не уехала? – удивляюсь я. Голова болит, но, в целом, уже гораздо легче.

– Как я тебя оставлю? С ума сошла? – возмущается соседка.

Подходит ближе, протирает лоб и дает попить.

– Макару сказала, чтоб завтра меня забрал. У меня подружка при смерти.

– Кира! – прыскаю я.

– О, уже тридцать семь и семь. Волшебно я тебя лечу! Да, я почитала. Тебе можно взять академический отпуск или перевестись на заочку.

– Спасибо, Кира. Мне надо подумать хорошенько. Маме завтра позвоню.

– Не хотела тебе говорить, но я нашла эту Василину в запрещенной сети. Похоже, они женятся. По крайней мере, на последнем фото у нее сияет кольцо с камнем. Я в них не разбираюсь, но, вряд ли это фианит.

– Покажи! – затаив дыхание смотрю на снимок.

Внутри меня происходит ядерный взрыв, который оседает пеплом, заслоняя собой все наши прекрасные воспоминания с Егором. Его улыбку, смех, нежные пальцы, мощный торс. К черту все. Женятся? Да пожалуйста. Сама рожу и воспитаю!