Танцы с Подсознанием. Книга 1. До Тьмы дотронувшись рукой

Глава 2.

К парадному крыльцу подъехала дорогая карета, запряжённая тройкой холёных, белых лошадей. Весь дворовый люд сбежался смотреть, что за важная персона пожаловала в гости к ихнему барину.

Минька, сын звонаря, ловко пробился локтями сквозь толпу крестьян, подскочил к карете и дёрнул за ручку дверки. На ступеньку опустилась мужская нога, обутая в лаковую, чёрную туфель с большим бантом. Дальше показалась жирная голень, туго обтянутая белыми чулками. Выше колена виднелись бархатные панталоны, красивого тёмно – вишнёвого цвета. Затем появился и сам хозяин – высокий, грузный мужчина, с сытым холёным лицом, лет сорока на вид.

– Гутен таг! – заулыбался немец и вручил подростку серебряный рубль. – Данкешён!

Минька растерянно посмотрел на Ивана Савельевича, он явно не понял, что лопочет этот смешно одетый дядька.

– Благодари! Благодари, паршивец! – рассердился тот. – Целый рубль серебром получил за ни за что…

Мальчишка бухнулся на колени и начал целовать подол сюртука важного господина.

– Спасибо, Ваше Высочество! – громко выкрикнул он.

– Вот дурак и есть дурак! – барин схватил пацанёнка за шкирку и оттащил в сторону. – Какое он тебе, бестолочь, Высочество?! Уйди с глаз моих, не путайся под ногами…

Толпа крепостных стояла в сторонке, люди о чём – то шептались.

– А ну, все по домам! И чтоб ни – ни у меня, языками не трепать…

Недовольные крестьяне стали послушно расходиться.

– Здравствуйте, здравствуйте, Ваше Степенство, как мы рады! Проходите в дом, – помещик взял гостя под руку и повёл в парадную, – жена моя, Наталья Петровна, и стол накрыла…

– Я устать дорога… – пожаловался немец, – …ехать долго, кушать хочу!

– Конечно, конечно, – суетился хозяин, – сейчас сразу за стол и сядем! Да, снимите свои неудобные туфли, вот вам домашние, – на этих словах, он подал заморскому гостю, мягкие, кожаные чоботы на плоской подошве, – обувайтесь, Ваше Степенство, ноги – то и отдохнут…

– Я звать Мартин…Мартин Кёллер!.

– Ах, да, Мартин, – хлопнул себя по лбу Иван Савельевич, – вы же писали! А вот, и жёнушка моя…

В парадной появилась стройная молодая женщина, на вид не больше тридцати лет.

– Добрый день! – кокетливо улыбнулась она, протягивая руку для поцелуя. – Большая честь принимать такого знатного вельможу в нашем доме! Извольте пройти в столовую, отобедать…

Холёная рожа немца расплылась в сладострастной улыбке.

– Какой молодой, какой красивый и нежный дама! – и галантно поцеловав протянутую руку Натальи Петровны, он восхищённо произнёс, – русский женщин все такая прелестно?!

– Все Мартин, все… – барин раздражённо проталкивал гостя в столовую. Невооружённым глазом было видно, что он ревнует.

– Ваш жена словно дочь, медхен… – не унимался вражина.

«Вот порось жирный!» – разозлился помещик. «Чёрт бы тебя побрал, на чужих баб смотреть да заигрывать!»

Купец между тем, вцепившись в парчовый рукав модного платья Натальи Петровны, стал что – то шептать ей на ушко, та в ответ заливалась звонким смехом.

– Голубушка, вы заигрались и ведёте себя непристойно! Извольте лучше распорядиться, чтобы горячее подавали! – одарил муж гневным взглядом.

– Стол накрыт… – недовольно ответила жена и неохотно высвободила свой локоток, из цепких рук заморского гостя.

Наконец, все уселись за стол, уставленный разными явствами. Суп из куриных потрошков, баранья ножка, приготовленная на вертеле, домашний холодец, тут же запечённая картошечка, обильно политая маслом, два вида вина, блины с мёдом, шаньги с творогом. От такого изобилия, глаза Мартина полезли на лоб.

– Вы сказать, что Русь голод! – удивился он. – А тут…

– Ради такого гостя все остатки повынимали, последние запасы опустошили! – кокетничала и дальше хозяйка. – Вы кушайте, кушайте…

Упрашивать господина Кёллера долго не пришлось, ел он с большим аппетитом и громко чавкал. По рукавам дорогого камзола текло масло, его гладкая рожа раскраснелась то ли от выпитого, то ли от удовольствия общения с молодой барыней.

Иван Савельевич сидел хмурый, кусок в рот не лез. В голове его крутились мысли по поводу того, что он скажет жёнушке вечером. А уж, он устроит ей взбучку: «Вертихвостка! Вздумала при живом – то муже глазки строить. Позорит его перед немцем. Что этот верзила заморский подумает про баб русских?!»

От сытной еды и выпитого, Мартина сморило. Шутки его и любезности в сторону хозяйки дома, постепенно сошли на нет, и он запросил кофе.

Мужчины перебрались в кабинет. Устроившись поудобнее у камина, с чашкой ароматного кофе, они наконец – то заговорили о делах.

– Иван, я привезти много мука, пшено, – вельможа первым начал разговор, -привезти картофель, у вас звать – «яблоко чёрта»…

– Чёртово яблоко… – поправил барин.

– Пусть так! – у немца не было сил на спор, он совсем засоловел. – Привезти много семя морковь, лук много, фасоль…

– Что такое фасоль?!

– О, это вкусно, очень вкусно! Облизать палец! – заржал купец. – Так вы говорить?!

– Пальчики оближешь…

– Фасоль много людина кормить…сытно кормить, повозка ехать дорога…утром завтрак быть!

– Благодарствую! Разберёмся с вашей фасолью, что это такое и с чем её едят, – Иван Савельевич встал с кресла и поставил недопитую чашку с кофе на камин. Не любил он этот напиток! И как жёнушка не зудела над ухом, что вся Москва и Санкт – Петербург его пьёт, так и не смог привыкнуть к странному и горькому вкусу. – Наш договор помню – девка крепостная нужна!

– Три девка! – выпалил гость. – Три штуки девка нужна…

– Неее, батенька, на три мы не договаривались! – помещик покраснел от возмущения. – Как ты, дорогой мой человек, троих баб через границу провезёшь?! Тюрьмы моей хочешь?!

– Иван, кипятись мало…

– Что значит не кипятись?! Меня же царь – батюшка накажет! Не имею я право за границу крепостных продавать! – мужчина топнул ногой. – Да и потом, люди они, а не скоты, чтобы в штуках считать…

– Иван, надо спокойствие, ты горяч огонь как! – господин Кёллер кивнул головой в сторону камина. – Одна, карашо, по – твоему будь! – почему – то вдруг легко согласился он. – Девка красивый, девка молодой?!

– И молодая, и красивая, и дочь уважаемого человека, Царство ему Небесное! – перекрестился барин. – А чего это ты, Ваше Степенство, про красоту, да про молодость интересуешься?! Уж, не в полюбовки ли Любку готовишь?! Вроде помощницу по хозяйству просил, ааа?! – наседал он и дальше.

– На Русь все Иван задорны! – рассмеялся Мартин. – Ты мне девку продать, я хозяин! Хочу любовка, хочу помогайка…

– Не скот она… – Иван Савельевич нахмурил брови, – …а девица, с душою русской и характером своим! Пожалуй, забирай – ка ты, свою фасоль вместе с «яблоком чёрта» и катись восвояси! – совсем рассердился он, затем позвонил в колокольчик. Появился Петруша, служка по дому. – Приготовь его Степенству постель! Да распорядись, чтобы к утру лошади запряжены были и сытно накормлены…

Петруша молча кивнул головой, затем окинув немца недружелюбным взглядом, спросил:

– В комнате с печью стелить, али без печи?!

– Без печи, Петруша, без печи! – рассмеялся Иван Савельевич. – За что люблю тебя, друг мой, за смекалку твою…

«Помёрзни жирный порось! Будешь знать, как с жёнами чужими заигрывать, да девок русских хаить!»

– Иван, остынь! – залопотал заморский гость, до него наконец – то дошло, что собеседник и вправду злится. – Ушат вода холодная на голова твоя… – попытался он смягчить обстановку.

– Да что ты меня всё шутками, да прибаутками кормишь! – продолжал гневаться помещик. – Я тебе девку не на посмешище и поруганье отдаю! Отцу её обещал – жизнь сытую Любке сохранить! – на этих словах он резко развернулся и пошёл в другой угол кабинета. Бережно снял с полочки икону с изображением Богородицы и торжественно предстал перед господином Кёллером:

– Клянись! Клянись, вражина, на иконе русской – не принесёшь девке вреда какого!

– Ох, Иван, Душа добрый твой! – растерялся купец. – Обещаю, обещаю беречь твой Льюбка, не трону… – поспешил он заверить.

– То – то же! – немого успокоился Иван Савельевич. – Петруша почивать проводит… – и не прощаясь, мужчина поспешно покинул стены кабинета.

– Russischen Narr (русский дурак)! – недовольно проворчал вслед немец.

*****

Леонид Борисович нажал кнопку выключателя. В прихожей зажёгся свет.

– Маруся, кис – кис – кис! Понятно, обиделась… – разуваясь, бормотал он себе под нос.

Такое бывало, когда доктор задерживался с работы и приходил поздно, кошка не выходила его встречать.

– Маруся, ты где?! – мужчина заглянул в гостиную.

Животное, свернувшись клубочком, лежало на кресле и преднамеренно не реагировало на голос хозяина.

– Девочка моя, ну не обижайся, – он взял кошку на руки, – пойдём на кухню, я тебе колбаски вкусной принёс… – и погладив любимицу по спинке, чуть взъерошив её мягкую шёрстку, ласково почесал за ушком, потом за вторым.

После таких манипуляций, кошка благодарно замурчала, подняла голову и укоризненно посмотрела.

– Не испепеляй меня своим гневным взглядом! Виноват, задержался, строгая ты моя…

На кухне Маруська прямиком направилась к чашке с едой, она была пустая.

– Сейчас, сейчас кушать будешь! – засуетился Леонид Борисович и стал быстро нарезать мелкими ломтиками дорогую и аппетитную «Телячью» колбасу, заблаговременно купленную в местном гастрономе. Он – то знал, как растопить Маруськино сердце – всего двести грамм «Телячьей» и ты прощён!

Три года назад.

В то утро, доктор, как всегда, опаздывал на работу. Выскочив из квартиры и не глядя, вставив ключ в замочную скважину, только хотел провернуть его, чтобы закрыть дверь, как за спиной, кто – то жалобно мяукнул. Он обернулся – на лестничной площадке сидел маленький котёнок. Шерсть его была чёрного цвета, словно уголь, ни одного светлого пятнышка. Котёнок жалобно смотрел на человека, как будто хотел сказать: «Мне холодно, голодно и страшно – приюти меня!»

– За что же тебя выбросили, такого кроху? – Леонид Борисович взял животинку на руки. – Подозреваю, что за цвет твой ведьминский! Не всем, нравятся чёрные коты, – он погладил малыша по спинке, – чего ж мне делать – то с тобой, прикажешь?! Сейчас посмотрю, что в холодильнике имеется…

Холодильник радушно предложил половинку батона, два сырых яйца и небольшой кусок телячьей колбасы.

– Извини, брат, только магазинные субпродукты… – на небольшом, плоском блюдечке, мужчина вынес в коридор мелко порезанную колбаску.

Подкидыш жадно набросился на еду. Вечером, вернувшись с работы, Леонид Борисович застал такую картину – на коврике, у входной двери, свернувшись клубочком сладко спал всё тот же котёнок, рядом стояло пустое блюдечко. Пришлось взять его домой и дать имя Васька. Какой только колбасой, какими только отборными сосисками и деликатесами из зоомагазина, не потчевал хозяин, кот упрямо предпочитал только «Телячью»! Правда, через полгода оказалось, что Васька совсем не Васька, а особь женского пола.

– Вот так сюрприз, – удивился доктор, заметив на ковре небольшие пятнышки крови, – да ты никак, дама?!

Животное внимательно и удивлённо посмотрело в глаза, как бы говоря: «А я устала намекать тебе об этом!»

– Быть тебе Маруськой!

Маруська разбавляла его холостяцкие будни. С женой, он развёлся в сорок пять лет, и с тех пор жил один. Единственная дочка Анютка, покинула страну и переехала на ПМЖ в Америку, общались только по скайпу. А с Маруськой можно было разговаривать ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС, вживую. Кошкой она была очень умной и тонко чувствующей настроение хозяина. Если он приходил уставший, ложилась ему на грудь и ласково мурлыкала, как будто пела песню на каком – то своём языке. Через полчаса, усталость, как рукой снимало.

Если поднималось давление и болела голова, Маруська укладывалась на подушку, рядом с Леонидом Борисовичем, и начинала вылизывать своим шершавым языком, его лоб и щёки.

– Маруся, отстань, щекотно! – отмахивался он, как мог и даже пару раз скидывал животное с кровати. Но, через минуту кошка оказывалась снова на хозяйской постели и продолжала упрямо мурлыкать. Под это мурлыканье хорошо засыпалось. Утром мужчина вставал бодрый и весёлый, как заново родился.

– Лекарь ты мой, пойдём завтракать! – шутил он и шёл на кухню варить кашу. Кашу Маруська ела только на молоке и со сливочным маслом, пустую отказывалась.

И вот сейчас, сидя в кресле с бокалом вина в руках и со своей пушистой любимицей на коленях, психотерапевт рассуждал вслух:

– Ну что, колбасу ты всю съела, а значит я прощён! – почесал он кошку за ухом. – Интересная клиентка появилась у меня сегодня, Инной Львовной величать. Ох, как хочется мне её на сеансы гипноза уговорить! Как ты думаешь, Марусенька – получится?!

Кошка замурлыкала и своей чёрной, как ночь мордочкой, потёрлась о домашние брюки хозяина.

– Да я – то знаю, что ты веришь мне безоговорочно, – расплылся в улыбке Леонид Борисович, – а вот, Инна Львовна – вряд ли…

Маруська внимательно посмотрела в глаза человеку, затем своим шершавым и маленьким язычком, ласково лизнула его руку, как бы успокаивая: «Не переживай, ты у меня молодец, всё получится!»

– Майне Либлингскетце, Майне Либлингсмедхен… – рассмеялся доктор.