Танец под звуки эха руин

Глава 9. Откровения королевы темных эльфов

— Мне снился жуткий сон, — прохрипела Кинтана, пытаясь принять сидячее положение. Ей было тяжело двигаться, ведь ее голова наверняка болела после проклятого сна, но она все же наконец-то проснулась. Мне сразу стало гораздо спокойнее, хоть лекарь и уверял, что она очнется.

— Неужели? Я думал, в нем все же был неплохой персонаж.

— Ваше Высочество, откуда Вы знаете, что мне снилось? — Женщина посмотрела на меня одним глазом, хмурясь от тусклого огня факела.

— Во-первых, я больше не Высочество, а просто Нориндан, а во-вторых, ты говорила во сне, насколько я умен и неотразим.

— Странно, ничего такого не помню. Ты лишь зачем-то отвез умирающего воина в царство некромантов. Очень странный сон. До твоего появления в нем все было точно так же, как и в день битвы. Переутомилась, наверно.

— Ты ничего не помнишь? — Спросила мама, подойдя ближе к Кинтане, на что та отрицательно покачала головой. — Тот призрак напустил на тебя чары. Ты могла погибнуть в этом сне.

Кинтана моментально оживилась, выпучив сразу оба глаза, словно ей дали пощечину.

— Но как же я выбралась?

— Нориндан спас тебя. Он успокоил душу погибшего.

Я закатил глаза, ведь просил маму не рассказывать Кинтане об этом. Незачем ей было волноваться, едва придя в себя.

— Так вот, что это был за сон… — Протянула женщина, смущенно глядя в мою сторону. — Спасибо, Нориндан, я обязана тебе жизнью.

— Ничем ты мне не обязана. Все в порядке. Если бы не моя семья, ты бы не оказалась в такой ситуации. Отдыхай и набирайся сил, скоро придет ответ королевы.

Не желая смущать Кинтану и дальше, я вышел на прогулку, ведь чувствовал себя скорее виновником, чем спасителем. Царство моего отца лишало темных эльфов спокойной жизни. Эльфы, снующие туда-сюда, очевидно не выспавшиеся, старающиеся работать еще более усердно, выглядели максимально несчастными и изнуренными. Никто вокруг не сидел без дела, лишь изредка косо поглядывая на меня — пришельца с чужого царства, поработившего этот народ. Царство моего отца, в свою очередь, процветало. Наши эльфы ели досыта, могли путешествовать и отдыхать, когда им это потребуется. Они не знали нужды ни в чем, пока этот народ спал на камнях и просто старался выжить, не имея права подняться на поверхность без позволения.

Я направился к генералу, пробираясь через местных торговцев, продающих предметы первой необходимости. Некоторые же пытались продать безделушки с поверхности, но до них никому не было дела. Практически каждый здесь волновался лишь о пропитании.

После рынка мне повстречались уличные танцоры, которые скорее пытались порадовать народ, нежели заработать. Эти эльфы были из числа несовершеннолетних, которым еще не было позволено работать, но они пытались хоть как-то быть полезными для своей семьи. Я кинул в коробку для сбора несколько золотых монет, отчего дети тут же рассыпались в благодарностях.

Пройдя несколько жилых домов, я остановился для того, чтоб связаться с Раши и выяснить обстановку в царстве гномов.

— Ваше Высочество, гномы приняли нас, но ждут оплаты за оказанный приют.

— Я понял. Много погибших в бою с отрядом Нидель?

— Пятеро. Все маги потратили силы на заклинания для темных эльфов по защите от солнца, поэтому не смогли участвовать в бою.

— Значит, без нас троих, вас осталось всего двадцать три… Плохо. Кто погиб?

— Олан, Хайдин, Кимали, Жон, Лигиан. Ваше Высочество, а где же Вы сейчас находитесь? Скоро ли прибудете?

После этих вопросов, которые совершенно не были свойственны Раши, меня словно пронзили в спину ножом.

«Никто из моего отряда не мог докладывать обстановку Нидель, ведь всегда находятся друг у друга на виду. Отлучись один из них хоть на час, это бы заметили другие. Никто ничего не подозревал, а, значит, информацию докладывали дистанционно. Именно так, как мы общались сейчас с Раши. Другие маги не умели создавать артефакты для общения на расстоянии. Мне не хотелось даже думать о том, что именно Раши стал предателем, но, кроме него, никто не был настолько осведомлен о моих действиях».

— Мы скрываемся неподалеку от южных врат царства темных эльфов, — солгал я, чтоб проверить, узнает ли об этом Нидель.

— Скоро прибудете?

— Задержимся на несколько дней, чтоб сбить преследователей. Остальным это знать не нужно.

— Удачного пути, Ваше Высочество.

На сердце стало тяжело от такого предательства. Из всех членов моего тайного отряда только Раши и маме я доверял безоговорочно. С ним мы встретились около сотни лет назад в один жуткий денек, когда я направлялся в царство магов за просьбой установить магический защитный барьер на наше царство. Песчаная буря, сбившая нас с пути, едва ли не погубила меня и весь отряд стражников. Песок не давал даже вздохнуть, а ветер едва не сбивал с ног, но поблизости не виднелось и намека на укрытие. Мы оторвали из своей одежды клоки ткани и завязали их вокруг носа и рта, но глаза закрыть было нечем. При таком ветре мы не могли даже разбить лагерь, но внезапно перед нами появился мальчишка, зазывающий всеми своими четырьмя ручками за собой. Он проводил нас в вырытое под землей, находящееся совсем рядом укрытие и дал воды, которой у него оказалось совсем мало. Мы же отдали ему часть наших запасов еды взамен. Тогда я и узнал Раши, которого прогнали из царства из-за его уродства. Он оказался сыном ракшаса и женщины-мага, а таких детей отказывались принимать, ведь смешение кровей было недопустимо в этом царстве. Раши оказался не один. Помимо него было еще двое ребят: один постарше, а второй помладше. Они втроем выживали в пустыне: вырыли для себя укрытие, таскали еду с рынка, копали глубокие ямы, чтоб добыть воды. На обратном пути я забрал мальчишек с собой и попросил маму позаботиться о них. С Раши мы очень быстро сблизились и, несмотря на мои редкие визиты, стали почти как братья. От того я не мог принять его предательство.

Когда я наконец-то добрался до здания военного лагеря, увидел генерала Гонтимура, рассматривающего карты и попеременно фасующего какие-то письма. Я поприветствовал его и спросил:

— Не было ли письма от королевы?

— Вы вовремя, Ваше Высочество. Только что пришло. Ее Величество одобрила аудиенцию, но будет одно условие: она доложит Королю Элиндану о вашем нахождении в нашем царстве сразу после встречи, поскольку вы находитесь в розыске.

— Согласен. Сможете ли Вы помочь нам добраться до столицы поскорее?

— Ее Величество выделила для вас повозку. Дорога займет сутки.

— Благодарю.

Собрав маму и Кинтану, я проводил их к повозке, и мы двинулись в путь.

— Нориндан, зачем мы едем к королеве? — спросила Кинтана.

— Соскучился по роскоши дворцов.

Женщина цокнула, так и не дождавшись от меня серьезного ответа, но я пока что не желал говорить лишнего. После бала в честь совершеннолетия принца Малама у меня закрались подозрения о том, что и сама королева может быть замешана в частых задержаниях темных эльфов на поверхности. Нидель не могла знать о незаконных вылазках Кинтаны, а значит, ей это поведал кто-то из темных эльфов. Да и королева не старалась защитить даже высокопоставленные лица. Я должен был разобраться, кто еще в сговоре с отцом и Нидель.

Сияющие статуи семи королев вскоре показались в поле нашего зрения, но Кинтана попросила меня остановиться у дома ее родных. Я не смог ей отказать, ведь когда она сможет увидеть родителей в следующий раз — неизвестно.

Кинтана выскочила из повозки, бросившись в те же самые двери, что я видел в ее сне, но буквально через несколько минут вышла с опечаленным выражением лица.

— Их нет, — пожав плечами, сказала женщина, — наверно, мама сейчас во дворце, а папа в лагере.

— Если хочешь, можем заехать в лагерь на обратном пути, — предложил я, ведь несколько минут нас не спасли бы в любом случае.

Кинтана благодарно кивнула, и мы проследовали дальше, выйдя у главного входа во дворец, на котором нас обыскали, изъяли оружие и только после этого впустили к королеве. Каждый из нас поклонился и поприветствовал ее. Мать Кинтаны стояла возле трона, высеченного в каменной стене и украшенного редкими драгоценными камнями.

Кинтана плюнула на все правила приличия и со слезами на глазах побежала в объятия матери, но та не смела принять таких ярых проявлений любви от дочери, находясь на службе, поэтому мягко отодвинула ее от себя.

— Сайна, все в порядке, можешь пообщаться со своей дочерью. Я бы хотела обсудить некоторые моменты наедине с Хиалин и Норинданом, лишившихся своих титулов, — сказала королева.

Сайна вместе с дочерью вышла из зала, оставив нас втроем.

— У меня есть несколько вопросов: для чего вы явились ко мне и как вы лишились титулов?

— Ваше Величество, — начал я, — привели нас к Вам некие сомнительные моменты, которое мы хотели бы обсудить. А про титулы Вы наверняка уже знаете.

— Я не могу верить Нидель, поэтому и спрашиваю вас про титулы.

— Я спас мою мать и Кинтану от верной гибели, что и повлекло за собой лишение титула.

— Дорогая подруга, — с улыбкой сказала мама, — если бы я могла, явилась бы гораздо раньше и все бы тебе поведала, но не хотела до последнего восставать из мертвых.

Королева улыбнулась и позвала маму ближе к себе. На мой удивленный взгляд мама лишь пожала плечами. Я не знал, что они были подругами. Этот факт меня изрядно удивил, ведь крайне редко можно было встретить друзей в паре темного и светлого эльфов.

— Рассказывай, что произошло на самом деле? — Спросила королева.

— Элиндану просто наскучило слушать мои предложения о налаживании мира, поэтому он отправил меня умирать. — Продемонстрировала отсутствие пальцев на правой руке мама.

— Сумасшедший! Я знала, что его разум давненько затуманился, но это просто ужасно!

— Ваше Величество, я бы хотел уточнить несколько вопросов, связанных с царством моего отца, — влез я в разговор, ведь женщины совершенно позабыли о моем присутствии.

— Неужели есть нечто такое, о чем не знает наследный принц?

— Не заставляли ли Вас отдавать темных эльфов в рабство?

— Не заставляли, но и выбора не оставили. При подписании мирного договора после окончания войны между эльфами, король Элиндан выдвинул условия, но я скажу сейчас только одно, касающееся твоего вопроса, Нориндан: при тяжких нарушениях темными эльфами закона, эти эльфы становятся рабами при царстве Элиндана. Я была уверена, что мой народ очень редко совершает тяжкие преступления, да и из-за отсутствия провизии мне все равно бы пришлось соглашаться на любые условия, — королева напряженно свела брови и устремила стальной взгляд на меня. — Несколько лет все было тихо и спокойно, но вскоре начались слишком частые нарушения с нашей стороны. Сперва я верила в их вину, но потом почуяла неладное: четыре столетия тому назад, когда Нерий должен был стать генералом, внезапно осудили супругу его главного соперника, который не смог побороться за место генерала из-за переживаний за арест благоверной. Потом начали попадать в странные ситуации и другие эльфы, связанные с Нерием. Дальше все затихло, осуждались уже разные эльфы, не связанные друг с другом. Но теперь все повторяется снова: год назад была осуждена мать мегеры Рилии — в Рилию влюблен мой сын, — а потом Кинтана.

— Вы полагаете…

— Именно. С этим делом связаны Нерий и его дочь Минари, но доказательств у меня нет. Потому я и держу Минари ближе к себе. Шантаж Нерия — брак на поход — был мне лишь на руку.

Слова королевы звучали правдиво, да и лгать ей толку не было. Ей и самой не нравилось, что ее народ порабощают, но война со светлыми эльфами была слишком тяжела для темных. Самое необходимое я выяснил: с Нидель связан генерал Нерий и его дочь. Этого мне было достаточно, но все же я хотел выяснить, как пропал кинжал Кинтаны.

— Позвольте последний вопрос.

Королева кивнула.

— Кто мог выкрасть кинжал Кинтаны?

— Не знаю. Линдея пыталась выяснить это. Можешь спросить у нее.

В зал вернулись Сайна и Кинтана, а вместе с ними наследная принцесса Линдея и принц Малам. За дверьми явно случился достаточно неприятный разговор, ведь лица каждого из вошедших казались опустошенными, без единого намека на улыбку после длительной разлуки.

— Матушка, — выдавил из себя Малам, — я должен был сказать это раньше, но боялся… Боялся, что ты мне не поверишь, что решишь, будто я пытаюсь сорвать помолвку.

— Говори.

— Это был я. Я выкрал кинжал Кинтаны.

Королева от возмущения поднялась с трона. Ее глаза метали искры, что я на секунду даже испугался за принца, но в другую секунду уже захотел сам его придушить.

— Зачем?

— Минари сказала сделать это. Она обещала, что ее отец поднимет своих воинов против тебя, если я не украду кинжал.

— Почему же ты такой глупый? — Прошипела королева сыну. Она была в гневе.

— Я не знал, что она задумала. Даже не мог представить, чем все обернется. Прости меня, Кинтана, умоляю. — Упал на колени перед Кинтаной принц, заливаясь слезами.

Женщина опустилась перед ним, ласково потрепала по волосам и нежно обняла, словно его глупость вовсе не обернулась настоящей катастрофой для нее.

— Все хорошо, я справлюсь с этим. А теперь поднимись. Не должен принц падать на колени перед беженкой.

Рядом с Кинтаной села и Линдея, прося прощение за своего брата. Все трое проливали слезы из-за прошедшей и грядущей разлуки, из-за совершенных ошибок и раскаяния.

— Ну все, довольно. Все трое поднимитесь и приведите себя в порядок, — уже более спокойно сказала королева. — У вас есть час, чтоб обговорить все друг с другом. Через час наши гости уходят отсюда.

Кинтана с принцессой и принцем вышли из зала, а мне еще хотелось обсудить несколько моментов с королевой.

Сайна заняла место возле королевы и моей матери, принявшимися что-то бурно обсуждать, ну а я вновь влез в их разговор.

— Ваше Величество, позвольте уточнить, не принесет ли вам бед наше присутствие?

— Никак нет. Я, узнав о вашем нахождении здесь, сразу же сослала Минари к ее отцу, а все остальные осведомлены, что лезть в дела царства — не хорошо. Но вам все равно лучше не задерживаться. Я обязана доложить королю Элиндану о том, что вы были в нашем царстве, иначе он обвинит меня в укрывательстве, если вдруг что-то прознает. Дам вам несколько часов на то, чтоб вы получили преимущество во времени. Пройдете через те же врата, через которые пришли сюда.

— Все понял. Не посмею отвлекать Вас дольше. Благодарю за помощь, — с поклоном я удалился из зала, но в коридоре меня тут же поймала Кинтана.

— Нориндан, прошу прощения за то, что подозревала тебя в краже.

— Окажись я в твоей ситуации, тоже подумал бы на тебя.

— И все же, спасибо, что столько раз за такое короткое время спас меня от смерти. Проси о всем, чего только захочешь!

Я усмехнулся ее бездумным словам.

— Я хочу…

— Эй, — перебила меня стоящая неподалеку принцесса Линдея, — не смей пользоваться ею! У нее просто язык без костей. Никаких «всего, что захочешь»! Все просьбы лишь в рамках приличия и закона.

Кинтана зарделась, испуганно глядя на подругу.

— Ваше Высочество, плохого же Вы мнения обо мне. Я всего-навсего хотел попросить Кинтану отвести меня на кухню, чтоб выпить воды.

— В таком случае, мы все вместе Вас проводим, — предложил принц Малам.

Я согласно кивнул и пошел за ними.

— Ваше Высочество принц Малам, у меня будет к Вам небольшая просьба.

Принц сбавил шаг и поравнялся со мной. Он наверняка не доверял мне, как и Линдея, но, кроме меня, никто не мог помочь их подруге.

— Я знаю, что Вам противна госпожа Минари, но Вам необходимо притвориться, будто у Вас постепенно появляются к ней чувства. Вы скоро станете самым приближенным к ней эльфом, а, значит, сможете помочь нам в очень непростом деле.

— Это каком же?

— Лучше Вам этого пока не знать, но от этого будет зависеть будущее Кинтаны.

— И что я должен делать?

— Смотреть, как часто она встречается с Нидель и прочими сомнительными личностями, ну и по возможности подслушивать разговоры.

— Я постараюсь, — тихо ответил принц, явно не уверенный в своих возможностях. Он был еще совсем юн и неопытен для таких задач, но, кроме него, никто не сможет узнать о Минари больше.

— Я буду посылать своего лазутчика за письмом с докладом в конце месяца. Договорись со стражами западных врат и найди себе посыльного, в котором будешь уверен.

— Я понял, сделаю все, что в моих силах.

На протяжении часа Кинтана, Линдея и Малам общались так непринужденно и свободно, словно их не ждет впереди расставание на длительное время. Они смеялись и делились новостями, просто радовались компании друг друга. Я же стоял поодаль, наблюдая за их счастьем. В моей жизни не было таких близких друзей, не считая Раши, который мог оказаться предателем, да и с тем у меня было совсем мало времени на общение. В жизни моей не было веселья, ведь отец был против каких-либо развлечений для меня. Он верил, что наследника нужно растить в строгости, поэтому наказывал за смех с раннего детства, несмотря на защиту моей матери. Очень мало существ видели мою искреннюю улыбку, да и никому особо не было до нее дела, даже мне самому. Я не знал, каково быть счастливым и беззаботным и не надеялся когда-то узнать об этих чувствах. Даже такое глупое чувство как любовь я не смог постичь за три сотни лет. Брак с Нидель нужен был лишь отцу, но никак не мне. Всех девушек, что были мне симпатичны, отец ссылал в далекие уголки царства, чтоб я их не смог найти. Со временем мне стала чужда любовь и привязанность. Я мог сопереживать, заботиться, иногда печалиться, но никак не влюбляться. Я даже не мог понять, люблю ли свою мать и как должна ощущаться эта любовь к родному человеку. Я не лил слез, когда отец сослал ее на смерть, едва почувствовав тоску, и лишь приободрился, увидев ее живой. И все же я боялся ее потерять. Я думал, это и есть любовь, но увидев Кинтану и ее мать, их трогательное воссоединение, я понял, что мои эмоции отличаются от их.

То же самое было и с Раши. Я считал его почти своим братом. С ним мы могли посмеяться и выпить вина, обсудить некоторые темы и проблемы, но с ним я никогда не был таким непринужденным, как Кинтана с Линдеей и Маламом. Кинтана в момент простила предательство друга, а вот я не смогу простить Раши, если он и вправду предал меня.

Когда настало время уходить, королева снабдила нас оружием и припасами. Кинтане же ее мама принесла два недавно заточенных меча, метательные ножи и два кинжала, которые лежали со для поражения под Баосскими горами. Также нас снабдили провизией и дали повозку. Мы простились с королевой, принцессой, принцем и мамой Кинтаны, двинувшись сперва в лагерь генерала Ритона. Он, едва завидев свою дочь, уронил на землю свое оружие, с которым тренировался, и бросился обнимать дочь, подняв ее над землей. По щекам Кинтаны снова текли слезы, даже по щеке бравого генерала стекла увесистая слеза.

— Ваше Высочество, при всем моем уважении, если она пострадает или Вы ее обидите, я порублю Вас на мелкие кусочки и подам на ужин гидрам, — обратился ко мне генерал. — Тем более я знаю, что Вы уже не Высочество, а преступник.

— Почему здесь все обо мне такого плохого мнения? — Спросил я Кинтану.

— У тебя лицо разбойничье, — всхлипывая ответила она.

— Вопросов больше нет. Если она пострадает, мне нужно будет получше спрятаться.

— Эй! — Рыкнул генерал.

— Нам, к сожалению, уже пора, — сказал я, возвращаясь в повозку.

— Папа, он шутит. Нориндан уже дважды спас мою жизнь. Ой, забыла сказать, дядя Литон жив, правда у него осталось всего лишь около трех лет жизни.

— Неужели? Надеюсь, мы с ним еще сможем повидаться. Мама уже знает?

— Да, она очень обрадовалась, но сказала дать ему подзатыльник за то, что не сообщил об этом.

Они посмеялись, но в следующую секунду лица обоих вновь стали серьезными.

— Будь осторожна и скорее возвращайся домой.

Вновь обнявшись, они сказали друг другу какие-то слова, слышимые лишь им двоим, и Кинтана вернулась в повозку. Едва мы скрылись с поля зрения генерала, как глаза женщины вновь наполнились слезами. Мама утешала ее, но я не имел понятия, что нужно говорить в такие моменты. Я не мог гарантировать ее возвращения домой, даже не знал, что произойдет, когда мы вернемся на поверхность. Поэтому решил просто промолчать, уперевшись взглядом в окно.