Тайна ее рождения

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В комнате воцарилась мертвая тишина. Мэтт пытался осмыслить то, о чем только что ему сообщила Энни.

— Ты не говорила, что подрабатываешь у Маклафлинов!

— Ну что ж, теперь говорю.

Мэтт поднялся из-за стола и начал мерить комнату шагами.

— Уж не хочешь ли ты мне сказать, что сможешь работать одновременно на меня и Маклафлинов?

— Разумеется, смогу.

На его лице появилось выражение муки.

— Но…

— Но — что? Думаешь, я шпионка? — Энни презрительно взглянула на Мэтта. — Вдруг перестал мне доверять?

— Доверие здесь ни при чем.

— Значит, твое неприятие этого факта объясняется исключительно неразумной, слепой ненавистью?

Он застонал, резко покачав головой.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, Энни. Как-нибудь я расскажу тебе кое-какие вещи, которые заставят тебя передумать. И изменить свое мнение об этих людях.

Девушка встала, сжав в руке сумочку.

— В этом нет никакой необходимости. Я уже приняла решение. Если ты не сможешь смириться с тем, что я работаю у Маклафлинов, мне придется искать другую работу. Или вернуться в кафе Милли.

Мэтт покачал головой.

— Мы все-таки поговорим. За обедом. Пойдем.

Они и в самом деле поговорили за обедом, но вовсе не о Маклафлинах. Энни наконец встретилась с Милли, и женщины со слезами обнялись. Остаток часа, отведенного на обед, постоянные клиенты кафе подходили к столику Энни и Мэтта, чтобы пожелать ей удачи и сказать, что им будет очень ее не хватать.

— Ты прямо как королева бала, не так ли? — пробормотал Мэтт, когда они выходили из кафе.

Он помог девушке сесть в машину. Энни откинулась на сиденье и наконец-то расслабилась. Вскоре они выехали на шоссе.

— Давай-ка попробуем проехать другой дорогой, — предложил Мэтт, остановившись на перекрестке. — Ты когда-нибудь была в той стороне города?

— Нет… — Ее сердце стало биться чаще. На то, чтобы Энни старательно держалась подальше от упомянутой части города, была своя причина. Ведь именно там находится Койот-парк — место, с которым неразрывно связаны все ее детские воспоминания.

— Хочешь посмотреть на наше новое здание? — спросил Мэтт в тот самый момент, когда девушка ждала этого вопроса.

Она не колебалась.

— Конечно.

— Оставайся с нами, и в следующем году будешь там работать, — произнес Мэтт спустя десять минут, медленно проезжая мимо грандиозной стройки.

— А как насчет тебя? — спросила девушка, чувствуя прилив любопытства. — Ты по-прежнему будешь работать в компании?

Все следы недавней шутливости мгновенно исчезли.

— Это будет зависеть от обстоятельств, — уклончиво ответил Мэтт.

— От каких обстоятельств? — настаивала Энни.

Она уже знала, что Мэтт уехал учиться в другой город в основном потому, что хотел избавиться от влияния отца. Об этом знали все. И он приложил огромные усилия, чтобы стать высококвалифицированным врачом. Энни слышала, что он несколько месяцев назад вернулся домой и согласился работать в компании Алманов только потому, что заболел его отец.

— Никогда не знаешь, что для тебя приготовила судьба, — ответил Мэтт, одарив девушку быстрой улыбкой. — Посмотри хотя бы, как тебя саму судьба швырнула в мою жизнь.

— Швырнула — точное слово, — отметила Энни. — С моей стороны для этого не было приложено ни малейших усилий.

— Хочешь сказать, что обморок и падение к моим ногам не были частью мерзкого и гнусного плана, разработанного тобой с самого начала? И ты не собиралась похищать мое сердце, воззвав предварительно к сочувствию и состраданию?

Энни проницательно посмотрела на Мэтта, желая удостовериться наверняка, что он просто пошутил.

— Если бы только я была достаточно умна, чтобы придумать подобное… — произнесла она с напускным сожалением. — Ты такой простак!

— Неужели?

Подобное поддразнивание делало атмосферу слишком уж теплой, уютной и непринужденной, и Энни отвернулась. Мэтт тем временем вырулил на дорогу.

— Мэтт, — произнесла Энни, слегка нахмурившись, — я не понимаю одного — если ты не имеешь ни малейшего желания заниматься бизнесом и, наоборот, искренне хочешь продолжить врачебную практику, то почему не можешь честно сказать об этом отцу? Зачем притворяться?

Мэтт мягко рассмеялся.

— В твоих устах это кажется таким простым! Но ты плохо знаешь Джесси Алмана. Он пользуется эмоциональным шантажом. Например, прекрасно использует чувство вины.

— Вины?! А что у тебя есть такого, чтобы чувствовать себя виноватым перед ним?

— Жизнь. Знаешь, как это бывает… Иногда ты чувствуешь вину за то, что когда-то сделал, иногда — за то, чего не сделал. Иногда за то, что слишком сильно кого-то любил… Или любил недостаточно. Понимаешь? — Мэтт резко крутанул руль. — Давай вернемся по старой дороге, — предложил он.

Старая дорога как раз вела мимо парка. Энни прикусила губу. Какого черта? Будет приятно снова увидеть знакомые места.

Ей не пришлось долго ждать. Они миновали пару ферм — и вот, он перед ними. Койот-парк. Он выглядел грязным и доступным всем ветрам, поросший тополями и можжевельником. Таким Энни и помнила это место. Но кое-что все-таки изменилось — здесь не было ни единой души.

— Останови машину, — вдруг попросила она. — Всего лишь на минутку. Пожалуйста, остановись.

Мэтт подчинился, бросив на Энни любопытный взгляд. Девушка вышла из машины и осмотрелась. Детские воспоминания нахлынули бурным потоком.

— Скажи, ты не очень спешишь? Можно я прогуляюсь? — Энни указала на расшатанный деревянный мост, который по-прежнему тянулся над речушкой.

— Нет проблем…

Девушка направилась в сторону моста. Мэтт последовал за ней, отставая на несколько шагов.

— В чем дело, Энни? — спросил Мэтт, когда она ступила на мост и в волнении огляделась по сторонам.

— Здесь мы иногда разбивали лагерь, когда я была ребенком, — откровенно объяснила Энни. — И отнюдь не во время каникул. Здесь мы жили. Были годы, когда у нас не оказывалось ни денег, ни друзей, и мы жили в трейлере. Иногда в палатке.

Его улыбка казалась недоуменной, словно он и представить себе не мог подобной жизни.

— Я помню, что многие разбивали здесь лагерь. Теперь это запрещено. — Он сделал паузу, пристально посмотрев на девушку. — Но я думал, что это по большей части цыгане.

Энни улыбнулась, кивнув.

— В те дни я знала очень многих цыган.

Мэтт нахмурился.

— Но ведь сама ты не цыганка.

— Нет. Моя мать была испанкой, а отец… — девушка вдруг замолчала.

— Что?

Энни тряхнула головой, чтобы убрать с лица волосы.

— Мой отец не стоит даже упоминания в разговоре. Он ни разу не появился в моей жизни.

Странная тень, очень похожая на гнев, пронеслась по лицу Мэтта, и Энни умолкла, размышляя, что именно из сказанного могло так сильно поразить его, но через несколько секунд непонятное выражение исчезло. Он ничего не сказал, лишь встал на мосту рядом с девушкой, и они вместе облокотились на перила, глядя на журчащий поток.

— А зачем вы приходили сюда? — спросил Мэтт, повернувшись к Энни, чтобы лучше видеть ее лицо. — И что делали весь оставшийся год?

Голубые глаза Мэтта были серьезны. Ему и в самом деле интересно! Девушка улыбнулась.

— Давай-ка я расскажу тебе по-другому обо всем этом, — произнесла она, внезапно загоревшись желанием облегчить душу рассказом. — Мою маму звали Марина Торрес. В молодости она была очень красива. Ей хотелось чего-то достичь в жизни. И первым шагом на этом пути стало место домработницы на ранчо богатой семьи. Это был тот самый шанс, который выпадает раз в жизни. Наниматели платили хорошо и хорошо с ней обращались, а мама копила деньги, чтобы поехать в Даллас получить образование.

— Разумно. И правильно.

— Да. Но, к сожалению, в семье был очень красивый молодой человек, который часто оказывался неподалеку от нее. И она влюбилась. А закончилась эта история тем, что у нее не оказалось ни работы, ни любовника, ни будущего — только я.

— Но почему? Разве она не могла получить помощь от твоего отца?

Энни отвернулась.

— Знаешь, честно говоря, я даже не уверена, что она пыталась. Она уволилась, чтобы спрятаться от всего мира и дать мне жизнь. А потом осталась одинокой молодой женщиной с младенцем на руках, и с тех пор ее жизнь напоминала витки нисходящей спирали. Она получала места там и тут, где-то была домработницей, где-то — официанткой… И все же летом мы чаще всего возвращались в Чивери.

— А почему?

Энни помолчала. Как объяснить это так, чтобы не раскрыть свой главный секрет?

— Думаю, из-за чувства объединения, — наконец ответила она, и этот ответ был отчасти правдив. — Каждое лето сюда приезжали одни и те же люди. Это было похоже на возвращение домой. Единственное безопасное место в этом большом и пугающем мире.

Мэтт вопросительно посмотрел на девушку.

— Я все время ненавидела те условия, в которых росла. Всегда клялась, что буду жить лучше, чем моя мать. Что справлюсь. А посмотри на меня сейчас. Ирония судьбы. Я закончила так же, как и она.

Обхватив девушку за плечи, Мэтт развернул ее лицом к себе.

— Ты еще ничего не закончила, — просто произнес он. — Ты молода. И у тебя есть человек, который поможет тебе справиться с проблемами и держаться подальше от прошлого.

Энни посмотрела на него широко открытыми глазами.

— Кто?

— Я.

— Но Мэтт, зачем тебе это все делать?

Долгое мгновение он смотрел на Энни, то ли не в силах дать разумное объяснение, то ли не желая этого делать.

— У меня есть на то свои причины, — произнес он наконец, повернулся и направился к машине.

Энни побрела за ним, намереваясь настоять на более подробном ответе, но внезапно споткнулась о камешек и потеряла равновесие. Мэтт обернулся как раз вовремя, чтобы ее поймать. Он обнял девушку, прижимая ее к себе. Ближе, чем было необходимо.

— Опять? — спросил Мэтт с легкой улыбкой. — Ты просто никак не можешь перестать на меня падать, не так ли?

А затем его взгляд изменился. В глазах Мэтта вспыхнуло чувство, от которого у Энни перехватило дыхание. Внезапно ее сильно обеспокоил тот факт, что она прижимается к Мэтту грудью и что он тоже это чувствует.

Он ее поцелует. И она это знала. Более того, хотела, чтобы Мэтт поцеловал ее.

Энни подняла лицо, и ее губы слегка приоткрылись. В его взгляде пылало ответное пламя. Он хотел ее. Несмотря ни на что, он хотел ее. Девушке стало трудно дышать.

А потом… ничего не произошло. Мэтт медленно отстранился, затем демонстративно посмотрел на часы.

— Знаешь, мне еще нужно успеть на совещание, — произнес он и направился к машине, не оборачиваясь.

Энни двинулась следом. Ее лицо горело, кровь стучала в висках. Он даже не собирался ее целовать! Она преподнесла ему себя, как шоколадную конфету на подносе, а Мэтт даже носом не повел. Девушка знала, что должна быть благодарна за то, что он уберег их обоих от лишних сложностей, но не была способна на это чувство. В глубине души она была в ярости.

Весь оставшийся рабочий день время тянулось невыносимо медленно. Вернуться к документации оказалось довольно нелегко, когда единственное, чего ей хотелось, — это потребовать у Мэтта объяснений.

Просто скажи, почему? Энни продолжала размышлять о причинах происшедшего.

В глубине души она знала, что ей хотелось большего, чем его какие-либо объяснения. Ей был нужен этот поцелуй, будь он проклят!

Совещание Мэтта длилось недолго, и в течение двух последующих часов он был в кабинете. Каждый раз, поворачивая голову в его сторону, Энни чувствовала, как ее сердце сжимается. Это только из-за того, что Мэтт немного ее расстроил, немедленно напоминала себе девушка. И ничего более серьезного. Просто она лишилась последней защиты. Это не имело ничего общего с состоянием влюбленности. Да она и не собиралась влюбляться. Ни один мужчина не сможет снова контролировать ее судьбу.

Мэтт, по всей видимости, тоже решил сделать их отношения исключительно деловыми. Ну и ладно. Именно так все и должно быть.

Наконец пришло время уходить. Мэтт решил задержаться, и это дало ей возможность вернуться в дом Алманов раньше его — к ее большому облегчению. Она была рада сделать что угодно, если это поможет разрушить сложившееся у всех впечатление, что они с Мэттом — любовники. Тем не менее, Энни немного нервничала. Она не знала наверняка, как ее встретят в этом доме.

Девушка припарковала машину на улице, подошла к двери и постучала. Рита открыла почти сразу же.

— Тебе не нужно стучаться, — сказала она Энни. — Ты же теперь здесь живешь. Так и чувствуй себя как дома! — Рита впустила Энни в гостиную. — Мы все сейчас на кухне — готовим ужин. — Она бросила взгляд на округлый животик собеседницы. — Но ты, должно быть, устала. Почему бы тебе не прилечь? Мы позовем тебя к столу.

— И вовсе я не устала! — запротестовала Энни, которой оставалось только гадать, насколько изнуренной она выглядит. — Я бы с большим удовольствием присоединилась к вам на кухне и помогла.

Рита задумалась на мгновенье.

— Ну, хорошо, — согласилась она наконец. — Тогда пойдем.

Джоди колдовала над какой-то смесью из чеснока и масла, Шелли распаковывала большой пакет с едой. Обе девушки поприветствовали Энни очень тепло.

— Я не знаю, знакома ли ты с нашим младшим братом, Дэвидом, — произнесла Рита, указывая на необычайно красивого молодого человека, сидевшего на высоком стуле и улыбавшегося ей. — Он был рожден, чтобы заниматься серфингом, но судьба забросила его в Техас. Далековато от океана.

— Да, судьба жестока! — согласился молодой человек, поднимаясь со стула, чтобы пожать руку Энни. — Но я держу доску наготове на случай какого-нибудь наводнения!

Все рассмеялись.

— Ну что ж, добро пожаловать в дурдом! — сообщил он девушке. — Тут эпицентр подготовки к свадьбе. И даже не пытайся поднимать какую-либо тему, не связанную с вступлением в брак.

— Боюсь, что у него на этой почве пунктик, — с сожалением отозвалась Рита. — Мы планируем провести роскошную свадьбу. На это радостное событие приглашено полгорода! Вот только Маклафлины…

Шелли повернулась к Джоди и взяла ее за руку.

— Мне бы очень хотелось, чтобы подобного не было, Джоди. Если бы все было по-другому, мы сыграли бы двойную свадьбу.

Джоди кивнула, явно опечаленная чем-то, ее глаза затуманились. В порыве чувств она сжала будущую невестку в объятиях.

— Мне бы очень хотелось этого, Шелли. Но было бы нечестно попросить Курта провести такую свадебную церемонию, на которую его семья не сможет прийти. А ты понимаешь, что Маклафлины ни за что не придут на свадьбу в наш дом.

— Так же, как мы не пошли бы к ним, — напомнил Дэвид.

Энни внезапно ощутила боль за эту семью. Какая нелепая вражда! Девушка догадалась, что избранником Джоди был Курт Маклафлин. А его отцом был Ричард Маклафлин, брат ее собственного отца. Это означало, что Курт — ее двоюродный брат.

— А Курт не придет на обед? — спросила Энни у Джоди, понадеявшись, что это не прозвучало слишком пылко.

— Ой, ты же с ним еще не знакома, не так ли? Да, он придет. Ты сразу же его полюбишь. Как и все.

Дэвид застонал, и Джоди ударила его кухонным полотенцем.

— О боже! Придется выстрадать еще одну свадьбу! — поддразнил он сестру. — И почему вы все презираете старую добрую традицию побега с возлюбленным? Так всем гораздо легче!

— Могу поспорить, что ты не женат! — заявила Энни, ответив улыбкой на его реплику.

— Не-а. До сих пор удавалось этого избежать. В конце концов, Рафф и Джоди сами только что решились на это действо. А Мэтт, судя по всему, вообще не собирается заниматься чем-либо подобным. Так что у меня еще все впереди.

— Может, мне накрыть на стол? — спросила Энни, чувствуя себя неловко в роли пассивной зрительницы.

— Конечно, если хочешь. — Рита вытерла руки и открыла дверцы буфета. — Здесь салфетки и пластиковые ножи. Думаю, мы прекрасно поедим за столом для пикников на улице, и не придется убирать все свадебные принадлежности с обеденного стола.

Энни взяла необходимую утварь и направилась на задний двор. Часть его была отведена под небольшой садик, где росли овощи, и большую зеленую лужайку, которая вела в каньон, заросший сосной и тополем. Двое садовников трудились в поте лица, расчищая секции по периметру и сажая однолетние растения. Энни понимала спешку садовников — через несколько недель весь двор будет заполнен людьми, празднующими свадьбу Раффа Алмана.

Будет ли у нее когда-нибудь собственная свадьба? И хочется ли ей выйти замуж? Энни положила руку на животик и ощутила внезапную связь с ребенком, который рос внутри нее, связь, более сильную, чем когда-либо. И вместе с ней пришло ощущение благоденствия.

— С нами все будет в порядке, — прошептала Энни, обращаясь и к себе, и к ребенку. — Что бы ни случилось.

Энни накрыла деревянный стол для пикников и сделала пирамидки из салфеток у каждого прибора. Девушка хотела отойти, чтобы полюбоваться на дело своих рук, как вдруг услышала чьи-то шаги. Обернувшись, она увидела Мэтта, приближавшегося к ней.

— Привет! — просто поздоровался он.

— И тебе того же! — ответила она.

Они пристально смотрели друг другу в глаза, оба сильно напуганные тем, что произошло в парке. А затем Энни прокашлялась и заговорила:

— Я тут все обдумала. — Она отвернулась от него и посмотрела на сад. — Знаешь, я очень ценю то, что ты дал мне эту работу, и действительно хочу работать у тебя. Но зайти так далеко, чтобы поселиться в твоем доме… — Девушка сделала глубокий вдох и продолжила: — Я не думаю, что мне стоит тут оставаться.