Тайна тевтонского замка

Глава 2 Апокалипсис

Дом был небольшим — двухэтажное деревянное строение в русском стиле с резными голубыми ставнями и кружевами по периметру ломаной крыши, венчающейся выступающим коньком. Зато огороженный прямо посреди леса участок со стройными берёзами и рыжими стволами сосен, взмывающих к небу, показался Маше огромным.

— Как в сказке, — прошептала она, ступая на узкую, выложенную камнями дорожку, ведущую к маленькому озерцу с перекинутым через него игрушечным мостиком. — Хотела бы я жить в таком месте, подальше от городской суеты.

— Ну уж нет, — возразил Кирилл. Он загнал машину под навес в глубине участка, подошёл к Маше со спины и обнял её. — Я не готов жить вдали от цивилизации. Ты только подумай — ближайшее жильё находится в двух километрах, а трасса — в десяти. Вокруг — ни одной живой души! Нет, дом этот хорош только для кратковременного романтического отдыха.

— Зато тихо, и воздух необыкновенный! — Маша глубоко вздохнула. — А тут и правда никого? — Она повернулась к Кириллу и заглянула ему в глаза, маняще и нежно.

— Правда.

Он едва коснулся её шеи губами.

— Тогда…

Маша плавным движением провела руками по плечам, и серебристое платье легко скользнуло к ногам, оставив её в соблазнительном кружевном белье, тонких телесных чулках и туфлях на каблуках. Кирилл нервно глотнул, чуть подрагивающей рукой провёл по её груди, животу, коснулся обнажённой кожи бёдер, огляделся по сторонам и прошептал:

— Пойдём в дом. Там на первом этаже бассейн, шикарный диван и холодное шампанское.

Он подхватил её на руки и быстро понёс ко входу в особняк. Не выпуская жену из рук, ногой распахнул дверь и вошёл внутрь.

— Как красиво! — воскликнула Маша, увидев просторный холл с расписными стенами и колоннами.

Справа от входа поблёскивал искусственной голубизной прозрачный бассейн, слева, в арочном углублении, приглашающе раскинулся широкий диван, а перед ним замер низкий сервированный столик с разбросанными вокруг узорчатыми подушками.

— Ты всё приготовил! — Маша всплеснула руками в изумлении. — Как это мило и предусмотрительно с твоей стороны!

За спиной Кирилла громко захлопнулась входная дверь. Молодожёны вздрогнули от неожиданности, а потом рассмеялись.

— Подожди, давай сначала выпьем шампанского! — Кирилл усадил жену на подушки перед столиком, с хлопком открыл бутылку и налил до краёв золотистую пенящуюся жидкость в высокие бокалы. — За мою жену Марию Воронцову!

— За нас!

Бокалы соприкоснулись, издав нежный мелодичный звон, Маша пригубила игристое вино и зажмурилась от удовольствия.

— Вкусное!

— Оно и сравниться не может со вкусом твоих губ. — Кирилл взял её за подбородок и наклонился, собираясь поцеловать, потом нехотя отстранился. — За первый тост — до дна!

Он опустошил свой бокал несколькими большими глотками и не спускал с Маши пристального взгляда, пока она допивала вино.

— Всё! — наконец выдохнула она, поставила бокал на столик и руками обвила шею мужа.

— Всё, — повторил он глухим голосом. — Вот теперь всё правильно.

Кирилл резко оттолкнул Машу, так что она, хохоча, упала на подушки, потом наклонился к ней, провёл рукой по груди и вдруг неожиданно рванул на себя старинную подвеску. Толстая цепочка звякнула, разрываясь, и безвольно повисла у Кирилла в кулаке.

— Ай! — воскликнула Маша, хватаясь за шею. — Что ты делаешь? Мне больно! Или… — Она сделала понимающее лицо. — Это такая игра? Да? Немного странно, но если хочешь…

— Чёртова дура! — процедил сквозь зубы Кирилл, выпрямляясь над ней и разглядывая узор из тёмных переплетённых пластин. — Целых два месяца убить на эту дуру!

— Что ты несёшь, Кирилл? — воскликнула Маша с негодованием и вскочила с подушек, отказываясь верить своим ушам. — Меня совсем не возбуждают оскорбления! Я не желаю играть в такую игру!

— Это не игра. — Кирилл смерил Машу ледяным взглядом серых глаз, и она в страхе попятилась от него. — Это реальность, в который ты скоро умрёшь.

— Что? — прошептала женщина, прижимая руки к груди. — Кирилл, пожалуйста, не пугай меня. Перестань.

— Знаешь, мне даже немного жаль тебя, но ты сама виновата. — Муж угрожающе надвигался на оцепеневшую от страха Машу, словно удав, собирающийся проглотить беззащитного кролика. — Хранила бы это дома, — он поднял руку с подвеской, — не пришлось бы сегодня умирать.

— О Боже! — Страшная догадка вспыхнула в Машиной голове. — Так это… ты? Перерыл тогда мою квартиру?

Кирилл молча кивнул. Он положил подвеску на столик, медленно засучил рукава рубашки и решительно шагнул к Маше. Она сбросила оцепенение и отскочила назад, к бассейну.

— И после переезда… Мне ведь не привиделось, правда? Ты был у меня дома? Но зачем? — Маша выкрикивала вопросы, уже зная на них ответы. — Я поверила тебе, ты говорил, что любишь…

— До чего же ты глупа! — Кирилл покачал головой. — Мне нужна была только эта вещь. Я надеялся, что ты не успела её хорошо спрятать после переезда. Потому предпринял ещё одну попытку.

— А теперь? — спросила Маша. — Ты добыл то, что хотел. Ужасным, лживым путём. Можешь убираться из моей жизни!

— Не всё так просто, Машунь. — Кирилл улыбнулся, и в этой улыбке Маша прочла свой приговор. — Я сожалею, но таковы правила.

— Меня будут искать! — выкрикнула она, продолжая пятиться. — И тебя тоже!

— Я сам найду тебя! И буду скорбеть и плакать! — рассмеялся Кирилл. — Моя бедная молодая жёнушка прямо в день свадьбы перепила шампанского, поскользнулась у бассейна, ударилась головой и утонула. А я, несчастный вдовец, спал в это время, утомлённый страстными объятиями.

— Нет! Ты не сделаешь этого! Пожалуйста, не надо!

Маша метнулась к входной двери. Кирилл ловко преградил ей путь, схватил за волосы и поволок к бассейну. Она громко закричала, застучала кулаками по его груди и спине, но Кирилл так рванул её свадебную причёску, что у Маши от боли брызнули слёзы из глаз.

— Не надо! — закричала она.

Туфли соскользнули с волочащихся по холодной плитке ног, в голове мелькнула запоздалая мысль: «Надо было ударить его каблуком, как в фильмах», чулки сползли и тянулись следом бежевой дымкой, путаясь в ногах.

Кирилл подтащил её почти к самому бортику, когда сквозь слёзы Маша заметила какое-то неясное сияние за спиной мужа, в том самом месте, где в арочном проёме стоял диван. «Это свет в тоннеле, так быстро, — в ужасе подумала она, извиваясь всем телом и пытаясь вырваться из цепких рук. — Значит, я и правда умираю». В голове стремительно пронеслись картины из детства — старый дом, мама, бабушка, мелькнуло удивлённое лицо Лены. Между тем сияние изменилось, теперь словно большое овальное зеркало выросло перед диваном, полностью скрыв его, но ничего не отражая на своей поверхности.

— Нет! Нет! — кричала Маша. — Пожалуйста! Помогите!

— Можешь орать сколько угодно. Никто не услышит. Ах ты ж, тварь! — вскрикнул Кирилл от боли — Маше удалось извернуться и впиться зубами ему в плечо. — Славянская сучка! — прошипел он, повалил Машу на плитку и с силой ударил её головой о бортик бассейна.

К счастью, удар пришёлся на прорезиненную узкую дорожку, и это спасло Машу. На мгновение перед глазами наступила темнота, осветившаяся вспышками ярких звёзд, а потом боль пронзила затылок. «Мне конец!» — мелькнула мысль и исчезла. Сквозь пелену тумана, застилающего глаза, Маша увидела, как из яркого зеркального пятна за спиной Кирилла вышел мужчина в широком белом плаще и чёрной шляпе. Одним прыжком он преодолел расстояние, отделяющее его от Кирилла, схватил того за плечи и рывком оторвал от Маши.

— Какого чёрта⁈ — взревел Кирилл от неожиданности, развернулся и ударил незнакомца кулаком в лицо.

Потом бросился к одной из подушек на полу, выхватил из-под неё пистолет и выстрелил, почти не целясь. Кирилл успел сделать только один выстрел. Белый плащ взметнулся и опал, сверкнула сталь, и Кирилл заорал, зажимая обрубок руки. Кисть, держащая пистолет, отлетела прямо к Машиным ногам, ткнула в кожу холодной сталью и замерла — бессильная и неопасная. Маша завизжала от ужаса, попыталась вскочить на ватные ноги, но голова предательски закружилась, и женщина поползла вдоль бортика, всхлипывая и тихонько завывая.

Между тем незнакомец воспользовался своим преимуществом, с силой ударил Кирилла в челюсть кулаком в перчатке, а потом толкнул его в сияющий зеркальный овал. Маша могла поклясться, что по гладкой поверхности прошли волны и сомкнулись, поглотив Кирилла. Как только он исчез, зеркальная поверхность истончилась и растворилась, как и не было её никогда. По-прежнему стоял диван в арочном проёме, ожидая новобрачных. Только вместо Кирилла к Маше приближался незнакомый высокий мужчина в белом плаще с нашитым поверх него чёрным крестом с левой стороны, чёрных сапогах выше колена и с окровавленным длинным мечом в руке.

— Я сплю, я сплю, это страшный сон, — тихо шептала Маша, наблюдая за действиями незнакомца.

Она вздрогнула, когда он резким движением скинул с себя плащ, наклонился к Маше и заботливо укутал её. Потом снял широкую шляпу с перьями, вытянулся в струнку по-военному, склонил голову и представился:

— Готтлиб фон Зальм, фрау Мари, к вашим услугам!

И так неуместно и неожиданно прозвучал его гортанный голос, что Маша вздрогнула. Она с удивлением оглядела холл, увидела свои разбросанные туфли, лужу крови у дивана, остановила взгляд на руке Кирилла, всё ещё сжимающей пистолет, а потом медленно повалилась на бок, в спасительное забытье.

Смертельный холод медленно разливался по телу, заставлял коченеть руки и ноги, пытался заморозить мысли в голове. Сердце громко отбивало один удар за другим, тягучий страх парализовал волю. Маша погружалась в толщу льда и сквозь его прозрачность видела, как муж тянет руки к её горлу.

— Не надо, Кирилл, пожалуйста, — прошептала женщина, с усилием прорвалась сквозь оцепенение и открыла глаза. Голове по-прежнему было холодно. Маша провела рукой по волосам и с удивлением обнаружила под ними твёрдую болючую шишку на затылке, обложенную подтаявшим льдом. — Где я? — спросила она, разглядывая в арочном проёме над собой нарисованных диковинных птиц с длинными разноцветными хвостами.

— Там же, где и были, фрау Мари, когда я спас вас от убийцы.

Совсем близко раздался громкий мужской голос, и Маша подскочила от неожиданности. Рядом с диваном сидел странно одетый незнакомец, тот самый, что куда-то вытолкнул Кирилла, и с внимательным сочувствием смотрел на неё.

— О Боже! — воскликнула женщина, вспомнив всё — и неожиданный поворот в поведении мужа, и его желание убить её, и появление словно из овального зеркала этого мужчины. — Кто вы такой⁈ — закричала она, вскакивая с дивана.

Мягкий плащ, которым она была заботливо укрыта, соскользнул, и Маша инстинктивно присела, обнаружив себя перед незнакомцем лишь в тонком кружевном белье.

— Возьмите, я нашёл это на кресле возле бассейна.

Мужчина встал, отвёл взгляд и с поклоном протянул ей белый махровый халат. Маша рывком выхватила его из рук незнакомца, быстро закуталась и почувствовала себя немного увереннее.

— Я хочу знать, что тут произошло! — снова воскликнула она. — Где мой муж? Кто вы такой и как здесь появились?

— Я уже имел честь представиться, фрау Мари, но готов сделать это снова. — Мужчина выпрямился, склонил голову и отчеканил: — Барон Готтлиб фон Зальм! Рыцарь ордена дома Святой Марии!

— Какой ещё рыцарь⁈ Что за бред вы несёте⁈

— Простите, я забыл, что у вас этот орден более известен под названием Тевтонский. Я — рыцарь недавно восстановленного в правах Тевтонского ордена. Прибыл сюда из 1845 года с миссией предотвратить наступление апокалипсиса.

— Что⁈ — Маша в отчаянии схватилась руками за голову. — Вы — сумасшедший или заигравшийся ролевик?

— Простите, я понимаю ваше смятение, — Готтлиб прижал руку к груди, — но прошу отнестись к моим словам со всей серьёзностью. Я не сумасшедший, а единственный из всех претендентов, кому выпала честь спасения будущего человечества.

— Какой бред, — пробормотала Маша, потом спохватилась: — Куда подевался мой муж?

— Не беспокойтесь, фрау Мари, этот злодей, втёршийся в ваше доверие, больше никому не причинит зла. — Готтлиб молитвенно сложил перед собой ладони, опустил взгляд и тихо произнёс несколько фраз, закончив их громким «аминь». — Братья позаботятся о его грешной душе.

— Кирилл мёртв⁈ — в ужасе воскликнула Маша. — Вы убили его?

— Я — нет! — твёрдо ответил Готтлиб. — Вы же видели, что он был жив, когда я отправил его к ожидающим с той стороны братьям-рыцарям. Не знаю, как они повели себя с ним, но сюда он больше точно никогда не вернётся.

— Даже не знаю, радоваться этому или горевать? — Маша растерянно взглянула на Готтлиба. — Ведь он собирался убить меня в день свадьбы. Представляете? И целых два месяца обманывал, притворяясь влюблённым! Боже мой, какой ужас! — она не удержалась и всхлипнула. — А всё из-за какой-то безделушки!

Дрожащей рукой Маша схватила со столика подвеску и размахнулась, чтобы швырнуть её подальше от себя, но Готтлиб уверенным движением перехватил её руку.

— Это не безделушка, фрау Мари. Это ограждающая печать трёх ключей, открывающих дверь к апокалипсису.

— Печать? Ограждающая? Но зачем она понадобилась Кириллу? И при чём здесь апокалипсис?

— Настоящее имя вашего мужа — Дитмар Леман. Он оберштурмфюрер СС, двенадцать лет назад прибывший в будущее из марта 1945 года в составе специальной группы.

— Так! Вы опять за своё! То рыцари из девятнадцатого века, то оберштурмфюреры СС! Мне надоел этот бред! Я немедленно звоню в полицию!

Маша осмотрелась в поисках сумочки с телефоном, потом вспомнила, что оставила её в машине. «Надо попытаться выскользнуть из дома», — подумала женщина, с опаской поглядывая на Готтлиба. Но он вёл себя совершенно спокойно и не проявлял ни малейших признаков враждебности. Даже меч, которым отсёк Кириллу руку, предусмотрительно спрятал в чёрные ножны, отстегнул их с пояса и положил подальше от дивана. При мысли об отрубленной кисти, сжимающей пистолет, Машу чуть не стошнило, но на полу больше не было этих страшных предметов. Следы крови тоже исчезли, и Маша подумала, что довольно долго находилась без сознания, раз Готтлиб успел навести порядок.

— Я понимаю, что вам сейчас очень нелегко, фрау Мари, — произнёс мужчина, — но мне понадобится ваша помощь. Я несколько лет тщательно изучал ваше время и его особенности и могу с уверенностью утверждать, что сам не справлюсь, несмотря на подготовку.

— Ничего не хочу слушать! Приедет полиция — ей расскажете свою бредовую историю!

Маша решительно направилась к входной двери, искоса наблюдая за действиями Готтлиба. Он не сделал ни одного движения, чтобы помешать ей, только громко сказал вдогонку:

— Дитмар Леман прибыл в будущее не один. С ним отправились ещё двое — оберштурмфюрер СС Райнер Штольц и гауптштурмфюрер СС Мартин Вебер. Это специалисты высочайшего уровня подготовки. Их общая задача — найти ограждающую печать трёх ключей, вызвать наступление апокалипсиса и восстановить мировое господство Третьего рейха. Двенадцать лет они находятся в вашем времени, ассимилировались в нём и надели на себя чужие личины. Полиция не спасёт вас от них. Они всё равно доберутся до нужной им вещи.

— Я верю в полицию и её защиту! — отрезала Маша и взялась за ручку двери.

— Несомненно, — кивнул Готтлиб, — если среди полицейских не окажется одного из них.

— Только не надо меня запугивать!

Маша хлопнула дверью и оказалась снаружи дома. «Бежать отсюда как можно скорее!» — мелькнула первая мысль, и женщина бросилась к машине. На мостике через озерцо она заметила своё серое свадебное платье, безвольно повисшее на деревянных перекладинах. Она метнулась за ним, вспомнила, что туфли остались в доме, и махнула рукой — ну и ладно! Лишь бы живой выбраться из этого места. Маша подбежала к машине Кирилла, открыла дверь и с облегчением увидела ключ, торчащий в замке зажигания. Сумочка с телефоном лежала на пассажирском сиденье. «Сначала уеду, а потом вызову полицию!» — решила женщина, завела двигатель и задумалась.

Как-то странно всё это. Кирилл или, как его называет новый знакомец Готтлиб, Дитмар Леман пытался её убить. Она прекрасно это помнит и готова поклясться, что ей не привиделось. Её заботливый, любящий Кирилл на глазах превратился в чудовище. Если бы не внезапное появление Готтлиба, Машин бездыханный труп сейчас плавал бы в бассейне. Женщину передёрнуло от этой мысли. Если Кирилл — явный враг, тогда кто мужчина, утверждающий, что явился из девятнадцатого века для предотвращения апокалипсиса? Он спас Маше жизнь и столько времени находился рядом, пока она лежала без сознания. Не убил её, не украл старинную подвеску, а спокойно дожидался, пока она очнётся. Даже убрал следы кровавого действия. Пусть он не тот, за кого себя выдаёт, но по отношению к Маше вроде не имеет дурных намерений. Интересно, после её угроз вызвать полицию он уже скрылся из дома?

Маша выбралась из машины, не заглушая двигатель, потихоньку пробралась вдоль стены дома к окошку и заглянула в него. Готтлиб фон Зальм спокойно сидел перед накрытым столиком и грыз яблоко. Чёрная широкая шляпа, украшенная белыми и чёрными перьями, лежала рядом, прикрывая меч. Безмятежный вид мужчины настолько поразил Машу, что она решилась войти в дом.

— Вы привели с собой стражей порядка, фрау Мари? — Готтлиб повернулся на стук входной двери, потом кивнул, указывая на яблоко. — Совершенно отвратительный фрукт! Не спелое, не ароматное, не сочное и не сладкое. Только выглядит красиво.

— В вашем времени яблоки, конечно же, имеют другой вкус? — съязвила Маша.

— Попадаются разные, в зависимости от сорта. Но большинство наполнены соком и восхитительным ароматом.

— Придётся привыкнуть к таким или вернуться обратно.

— Обратно я не могу, пока не минует угроза наступления апокалипсиса, — Готтлиб улыбнулся. — Судя по вашему колкому замечанию, вы наконец-то мне верите?

— Не верю! — воскликнула Маша. — Потому что так не бывает, чтобы люди спокойно перемещались между временами. Захотел — явился рыцарь из девятнадцатого века! Захотел — немецкий офицер!

— Вы абсолютно правы, — кивнул Готтлиб. — Спокойно перемещаться между временами никто не может. Например, Дитмар Леман, Райнер Штольц и Мартин Вебер были переброшены с помощью дьявольской установки, а передо мной брат Иоганн смог открыть вход только в момент попытки вашего убийства. Он пояснил, что с этого мгновения начинается приближение апокалипсиса.

— Не знаю, кто такой брат Иоганн, только в моей жизни апокалипсис начался уже давно — с момента первого замужества!

— Мне очень жаль.

— Оставьте вашу жалость для другой фрау! В общем, так, рыцарь, я уезжаю домой. Мне нужно побыть в одиночестве день-два и всё обдумать. Вы можете оставаться здесь — дом снят на неделю. С голоду не умрёте! — Она кивнула в сторону накрытого столика.

— Вы очень любезны! — Готтлиб поклонился. — Только не забудьте, что за подвеской началась охота. Вскоре соратники Дитмара поймут, что он исчез, не раздобыв ограждающую печать трёх ключей, и продолжат действовать.

— Спасибо за предупреждение, я помню.

Маша демонстративно прошлась с гордым видом мимо Готтлиба, забрала свои туфли и, не оглядываясь, вышла из дома.

Всю дорогу домой Маша крепилась изо всех сил, сосредоточенно прокручивая каждую секунду этого долгого дня. Она даже Лене не стала отвечать на многочисленные сообщения, ограничившись только кратким «да» и «позвоню позже» на вопрос «ты уже стала Воронцовой?», и подруга удовлетворилась, посчитав, что некрасиво лезть с расспросами в первый брачный день.

В московскую квартиру Маша прибыла поздно вечером. Поставила машину Кирилла во дворе, забрала из неё сумочку и быстро поднялась на пятый этаж, радуясь, что своим видом в махровом халате и туфлях на каблуках не привела в недоумение никого из соседей. Постояла немного перед закрытой дверью, с опаской прислушиваясь к звукам из-за неё, потом решительно вошла внутрь и бросилась везде включать свет, боясь остаться в темноте. Яркое освещение и привычная обстановка вокруг подействовали расслабляюще, и Маша наконец дала волю слезам, бросившись на кровать лицом в подушку. Она рыдала о своей несчастной судьбе, вспоминала Трошкина, Игорька и содрогалась при мысли о Кирилле, чуть не убившем её сегодня.

«Это какое-то проклятье! — думала Маша, всхлипывая. — Один хуже другого! Воронцова! Ага! Как же!» Она бросилась к сумочке, достала свидетельство о браке и ещё сильнее залилась слезами. «Что мне теперь делать? Фамилию сменила, а где мой муж? И тот ли он, за кого себя выдавал? И почему я сразу не позвонила в полицию?» В смятении чувств Маша схватила телефон, но потом задумалась: «А что я скажу полицейским? Мой муж, по совместительству оберштурмфюрер СС из прошлого века, хотел меня убить, но вовремя появился рыцарь из девятнадцатого века. Он меня спас, мужа отправил в свой век к братьям-рыцарям, а сам остался предотвращать апокалипсис. Его зовут Готтлиб фон Зальм. Не верите? Поедемте, он сейчас находится в арендованном загородном особняке и всё вам подтвердит». Маша представила, какие лица будут у оперативников, когда она им расскажет подобную историю, и рассмеялась сквозь слёзы. Смех снял напряжение, и Маша вспомнила, что с утра ничего не ела. Чашка крепкого душистого чая и бутерброды с сыром вернули ей способность трезво мыслить, и она начала складывать в уме кусочки мозаики.

Через час раздумий Маша поняла, что ей недостаёт одной очень важной составляющей. Она взглянула на часы — половина первого ночи, самое время обратиться за помощью к старому знакомому — русскому немцу Александру Рютте, проживающему в Бранденбурге. Они познакомились пять лет назад, когда шеф отправил Машу на международный семинар рекламщиков, проходящий в Берлине. Благодаря Александру, поездка получилась познавательно-развлекательной. Он годился Маше в отцы и совершенно по-дружески водил её по достопримечательностям города, угощал пивом и настоящими фермерскими сосисками, а взамен просил лишь рассказов о современной Москве. О городе, в котором провёл безоблачное детство, пока не уехал с родителями в Германию.

После возвращения домой Маша поддерживала с Александром контакт, регулярно поздравляя с Днём Рождения и Рождеством. Иногда они созванивались и болтали о пустяках либо консультировались по рабочим вопросам. Александр был «совой». Человеком, работающим по ночам и отсыпающимся днём. Сперва Машу пугали его звонки среди ночи, а потом она привыкла и сама подстраивалась под его ритм жизни. На всякий случай она убедилась, что у Александра светится статус «в сети», и нажала вызов.

— Привет, Маша! Слушаю! — В трубке послышался бодрый голос.

— Привет, Саша! Как дела? Ты не очень занят? — из вежливости поинтересовалась Маша. Она была с ним на «ты», несмотря на большую разницу в возрасте. Александр настоял на этом в первый же день знакомства.

— Очень! Решаю очередную головоломку квеста! Представляешь, бьюсь на этом уровне уже неделю и не могу пройти дальше!

— Ты играешь? Сочувствую, — вздохнула Маша.

— А у тебя как дела?

— Прекрасно! Работаю над макетом новой брошюры, приуроченной ко Дню Победы. Ты не мог бы помочь разобраться с одним персонажем?

— Не знаю, посмотрим. Что за персонаж?

— Некий Дитмар Леман. По нему расходятся данные в разных источниках. Одни утверждают, что он был оберштурмфюрером СС, другие — что командовал танковой бригадой. И фотографии его физиономии размытые, не годятся для печати.

— Ого! — присвистнул Александр. — Так тебе архивные данные нужны?

— Правда? — Маша придала голосу расстроенные нотки. — А я думала, в Германии есть какие-то сайты, где можно посмотреть информацию по офицерам Третьего рейха. Что же делать? Не хочется старичков из ветеранского общества, заказавших нам работу, расстраивать.

— Ты очень хорошая, добрая женщина! — воскликнул Александр. — Ради тебя я даже брошу этот чёртов уровень и посмотрю, что можно сделать. Ещё раз уточни имя.

— Дитмар Леман! Кстати, если найдёшь какие-то списки, посмотри ещё Райнера Штольца и Мартина Вебера.

— А это кто такие?

— Понятия не имею! — честно призналась Маша. — Вроде бы сослуживцы этого Дитмара Лемана.

— Ладно. Что у тебя новенького? Как погода?

— Тепло, хорошо. Саш, я хочу спать улечься, день был тяжёлый.

— Понял, понял. Если что-то нарою интересное — сброшу. Отсыпайся!

— Спасибо тебе. Пока.

Маша отключилась и поняла, что она действительно смертельно устала. Наспех почистила зубы, умылась, выпила таблетку, чтобы снять боль в шишке на голове, рухнула на кровать и сразу же провалилась в глубокий сон без сновидений.

После Машиного звонка Александр сидел несколько минут, нахмурившись и уставившись в одну точку поверх изображения монитора, застывшего на паузе.

— Вот так Маша, — наконец пробормотал мужчина. — Кто бы мог подумать? А с виду простушка простушкой. Хотя, может, так оно и есть. — Он встал из-за стола, нервно огладил короткую седоватую бороду и несколько раз прошёлся по комнате, бормоча под нос: — Проект «Возрождение» хоть и закрыт, но до сих пор находится под грифом «секретно», а она уверенно называет имена трёх причастных особ. Откуда у неё такие сведения? В заказ ветеранской организации верится слабо, хотя… Исключать ничего нельзя. Даже если это случайное стечение обстоятельств, я обязан уведомить и получить дальнейшие указания.

Он снова сел к компьютеру, зашёл под ником Робинзон на любительский форум, где обсуждалось всё, начиная от чёрных дыр в космосе и заканчивая цветом соплей младенцев, выбрал тему, посвящённую искусству, и написал сообщение: «Есть покупатель. Интересует эпоха Возрождения. Просит оригиналы из архивов». Александр не сомневался, что его послание прочтут правильно. Ответ не заставил себя долго ждать. Буквально через десять минут появилось сообщение от Пятницы: «Кто интересуется?»

«Что, уже не спится, товарищ полковник?» — ухмыльнувшись при взгляде на часы, подумал Александр и набрал на клавиатуре: «Знакомая москвичка из рекламной компании, вы в курсе. Предполагаю, что она посредник. Точно назвала три картины, но нужны подтверждающие фото».

В этот раз ответа не было в течение часа. Александр успел выпить кофе, выкурить пару сигарет и заскучать, когда на экране возникло новое сообщение: «Покупателя бери под личный контроль. Доступ к архиву картин открыт. Если понадобятся фото и информация по работам других художников — можешь предоставить. Держи меня в курсе сделки».

— Есть, — пробормотал Александр. — Что ж, Маша, посмотрим, в какую игру ты играешь.

На экране высветилось входящее сообщение от пользователя под ником «Знаток». «У меня есть выход на частного коллекционера. Могу предложить оригиналы ранних Джотто и Тициана». «Ну вот, теперь неделю будут досаждать картинные аферисты», — Александр вздохнул и набрал ответ: «Спрошу у посредника. Если заинтересуется — напишу». Он быстро нажал отправку и вышел из форума.

Настойчивое дребезжание смартфона словно мелкими острыми зубами впилось в мозг, вытаскивая сознание из тёмного колодца сна.

— Ну какого чёрта? — пробормотала Маша, мысленно ругая себя, что забыла отключить вибрацию.

Звонок был от Александра.

— Уже не спишь? — осведомился он. — На работу собираешься?

— Ага, — пробурчала Маша, мельком взглянув на часы, показывающие половину седьмого утра. — Я вообще-то в отпуске.

— Прости, не знал. Ты же сказала, что над брошюрой работаешь.

— Дома детали прорабатываю, — соврала Маша.

— Понятно. А я тут нашёл кое-что по интересующему тебя офицеру.

— Правда? Так быстро? — Сон сразу как рукой сняло.

— Не так уж и быстро, полночи потратил. Уровень, кстати, я прошёл. Там надо было сразить монстра на воротах и одновременно нажать…

— Саш, что по офицеру? — прервала его Маша.

— А, извини, отвлёкся. Действительно, был такой оберштурмфюрер СС Дитмар Леман. Но информации по нему практически никакой нет. Только упоминание, что он без вести пропал в марте 1945-го года во время наступательной операции Советской Армии на Мальборк. Но танкистом он точно не был.

— В марте 1945-го, говоришь?

Маша задумалась. Интересное совпадение. Именно об этом времени говорил Готтлиб.

— Двое других — Райнер Штольц и Мартин Вебер, судя по всему, и правда были его сослуживцами. Мартин Вебер старший по званию — гауптштурмфюрер СС, а Райнер Штольц в том же звании, что и Дитмар Леман. Они тоже числятся среди без вести пропавших в Мальборке. Дата совпадает у всех троих — март 1945-го.

— Получается, эта троица пропала в одно время?

— А что удивительного, Маш? — воскликнул Александр. — В то время на территории бывшей Пруссии знаешь, какие бои велись? Сотни самолётов бомбили немцев, державших оборону в старых замках. Артиллерия накрывала их шквальным огнём. Вот и могло троих уложить одним снарядом. Они тогда в замке Мариенбург находились. Там крепостные стены — ого-го! Сколько веков простояли, штурмовать бесполезно. Вот и раскатывали авиацией. За месяц боевых действий разрушили средневековый замок почти до основания.

— Ну, подумаешь, какой-то замок. У нас столько городов разбомбили во время войны! А от некоторых сёл и деревень вообще следов не осталось, — Маша не удержалась от напоминания, услышав нотки сожаления в голосе Александра.

— Да, Маш, война — это чудовищно, — вздохнул тот. — Но Мариенбург после войны восстановили. Вроде бы отстроили по кирпичику, точь-в-точь, как во времена Тевтонских рыцарей. Надо как-то съездить, посмотреть.

— Кого-кого⁈ — подскочила Маша.

— Рыцарей Тевтонского ордена, — пояснил Александр. — Мариенбург когда-то был резиденцией Великого Магистра, по сути, столицей государства, образованного рыцарями-крестоносцами на территории Пруссии. Для Третьего рейха крепость Мариенбург являлась сакральным символом. Гитлеровцы даже объявили себя наследниками рыцарей и пытались восстановить орден. Сохранились документальные подтверждения, что после оккупации немцами Польши на территории замка проводились различные рыцарские обряды с примесью оккультизма. Чего-то они там такого намечтали по поводу мирового господства.

— Саша, какой ты молодец! Столько полезной информации! Я у тебя в долгу!

— Я запомнил! — рассмеялся Александр. — С тебя экскурсия по современной Москве!

— Идёт! — согласилась Маша. — Когда приедешь?

— Как только соберусь. Но одной экскурсией не отделаешься!

— Неужели?

— Да. Ты мне ещё будешь должна обед в хорошем ресторане с русской кухней. Я нашёл весьма неплохие фото этого Дитмара. Как говорится, и в фас, и в профиль.

— Саша! Ты — гений сыска! Я согласна даже собственноручно сварить тебе борщ и испечь кулебяку!

— Только не надо таких жертв! Достаточно ресторана. Держи фото. И всё, давай, пока. Мне пора на боковую. Засиделся я что-то сегодня.

— Спокойной ночи, точнее, дня.

Маша завершила разговор, с замиранием сердца раскрыла файл и охнула, схватившись за сердце. С постаревшей от времени фотографии на неё смотрел холодным взглядом мужчина, как две капли воды похожий на Кирилла. Только этот был тщательно выбрит и значительно моложе.

— Это невозможно, — прошептала Маша, отправила фото в память ноутбука и вошла в фотошоп.

Ей не составило труда улучшить качество изображения, отрастить мужчине трёхдневную щетину и добавить двенадцать лет. После проведённых манипуляций сомнений больше не оставалось: Дитмар Леман и Кирилл Воронцов — одно и то же лицо. Кусочки мозаики неумолимо складывались в сложный узор, где Маше угрожала реальная опасность, а Готтлиб фон Зальм больше не казался сумасшедшим ролевиком.

Спать расхотелось совершенно, аппетита тоже не было. Маша выпила кофе, надела удобные джинсы и футболку, подумав, положила в сумочку подвеску и вышла из квартиры. Прежде чем усесться в свою машину, Маша направилась к автомобилю Кирилла и достала из багажника сумку с вещами, которые она брала на неделю отдыха за городом. На заднем сиденье валялся небрежно брошенный пиджак мужа. Маша задержала на нём взгляд, снова открыла багажник и извлекла сумку Кирилла. Обе сумки женщина переложила в салон своей машины и выехала со двора.

По дороге к загородному особняку Маша решила поступить так: если Готтлиба там не окажется, она немедленно звонит в полицию и рассказывает всё, как есть, выставляя себя жертвой чьей-то чудовищной мистификации. Если же он никуда не делся и спокойно дожидается её в доме, то… Что делать дальше — Маша ещё не знала, всё будет зависеть от обстоятельств.

Она заехала в супермаркет, чтобы купить еды. В овощном отделе невольно задержалась возле стоек с фруктами и принюхалась. Действительно, совсем не пахнут, только выглядят красиво, словно глянцевые игрушки. За столько лет жизни в столице Маша уж и позабыла, как пахли яблоки в родной деревне, пусть не такие великолепные, с кривыми бочками и червоточинками, но необыкновенно вкусные и сочные. Их собирали вёдрами, скармливали корове и ссыпали свиньям, резали дольками на сушку, чтобы зимой варить душистые компоты. А иногда надолго ставили в печку на повидло — густое и тёмное. Маша любила резать его ножом, как мармелад, кусочками, выкладывать на хлеб и запивать по утрам горячим чаем. Как давно это было и безвозвратно ушло вместе со смертью мамы и продажей дома. Маша вздохнула, выбрала в кулинарном отделе две готовые горячие пиццы, взяла воды, яиц, молока, пару пачек соков, расплатилась и продолжила путь.

Она уже свернула с трассы, когда в машине раздалась незнакомая мелодия вызова телефона. Маша удивлённо покосилась на свой смартфон, но он молча лежал рядом на пассажирском сиденье. Звук был приглушённым и доносился из сумки Кирилла. Маша свернула на обочину, остановилась и принялась лихорадочно рыться в вещах мужа. В отдельном боковом кармашке она обнаружила простой кнопочный телефон. Кто-то настойчиво звонил на него с закодированного номера. Маша нажала на кнопку с зелёной трубкой и поднесла телефон к уху. На том конце недовольный мужской голос что-то быстро спросил по-немецки. Маша затаила дыхание, но голос молчал, видимо, ожидая ответа.

— Алло, кто это? — проговорила женщина.

В трубке тотчас щёлкнуло, и связь прервалась. Абонент с той стороны явно не ожидал услышать Машин голос. Она с недоумением уставилась на телефон. Зачем Кириллу понадобилась примитивная старая модель только с функциями звонков и текстовых сообщений? У него был прекрасный современный смартфон, правда, отправившийся вместе с хозяином в далёкое путешествие. Маша открыла журнал звонков — не считая последнего закодированного вызова, там было пусто, в контактах тоже не обнаружилось ни одного номера, зато в черновиках нашлось сообщение. Набрано оно было вчера утром и гласило: «Ich beginne». Маша практически не знала немецкий, лишь несколько слов, среди которых нашлось место «ich», в переводе на русский «я». Второе слово она перевела по аналогии с английским вариантом и получила текст: «я начинаю». От этого краткого послания и неизвестного голоса, говорившего только что в трубке, у неё побежали мурашки по спине. Она бросила аппарат в бардачок, надеясь разобраться с ним позже. «Боже мой, во что я влипла и продолжаю влипать?» — думала Маша, снова выруливая на дорогу и прибавляя скорость.