Тайное свидание

12

— Могу я поговорить с тобой, Джеффри?

Чармиан заранее была готова к отказу. Хокинз мрачно посмотрел на нее. Он вернулся из Лондона около часа назад. Чармиан сидела в своей рабочей комнате и с нетерпением ждала момента, когда протянет ему чек. Она могла бы торжествовать, но вместо этого испытывала лишь страх и горечь.

— Сейчас? Ты что, не можешь подождать до завтра?

Чармиан вспыхнула.

— Боюсь, что нет, — ответила она. — Я… я хочу отдать тебе вот это.

Ее рука заметно дрожала, когда она положила перед ним на стол конверт. Только бы он не дотронулся до нее!.. Несколько секунд он, нахмурившись, смотрел на конверт, прежде чем открыть его.

Чармиан затаила дыхание. Больше всего ей хотелось бежать отсюда без оглядки. Но она не поддалась искушению.

— Так… Где ты взяла деньги?

Чармиан содрогнулась. Она знала его теперь слишком хорошо, чтобы не понять, что под этим спокойным тоном таится ярость.

— Их дал мне… друг.

Ни за что на свете она не предала бы Лиззи, даже если бы та сама попросила ее об этом.

— Друг?.. Вероятно, тот самый, который так трогательно прощался с тобой тогда? А что ты дала ему взамен? Пообещала свое тело или не только пообещала? Ведь он приехал сюда, зная, как ты хороша в постели? Ты можешь довести мужчину до безумия, заставив сгорать от желания и хотеть тебя снова и снова. Он поэтому… поэтому и приехал сюда? Добившись своего, он, случайно, не обнаружил, что я недавно пользовался тобой?

— Перестань! Перестань! — Чармиан забыла себя от возмущения. Он что, не понимает, что унижает не только ее, но и себя? — Ненавижу, ненавижу тебя!.. Ты слышишь? И я ухожу прямо сейчас. Ты не посмеешь меня остановить!

— Нет?!. — Он схватил конверт и разорвал его пополам. — Долг не выплачен, и я никогда не позволю тебе уйти…

Джеффри шагнул к ней, одной рукой сдавил ей плечо, а другой приподнял за подбородок ее лицо. Через секунду жаркие губы прильнули к ее рту.

— Как он целовал тебя, Чармиан? — проговорил он наконец сдавленным голосом. — Так?.. А что он получил от тебя, раз согласился расстаться с такими деньгами? Что?..

Его рука легла ей на грудь, и Чармиан в панике почувствовала, как ее тело подается навстречу рукам Джеффри.

— Ничего! Ничего! — вскрикнула она, пытаясь отстраниться от него.

— Ты лжешь! — зло бросил Джеффри.

— Нет, не лжет… Я дала ей эти деньги.

Они не слышали, как открылась дверь и в комнату вошла Лиззи. Она бесстрашно стала между Чармиан и Джеффри, вынудив его отступить.

— Я не могла видеть ее страдания и убедила рассказать мне все. Идите, Чармиан, соберите вещи. — Повернувшись к Джеффри, она добавила: — Вас следовало бы привлечь к ответу за этот грязный шантаж, за то, что вы сделали с бедной девочкой. Но я знаю, Чармиан на это не согласится. Ну так я вам скажу: вы вели себя не по-мужски и не по-джентльменски, мистер Хокинз. Вы просто подонок.

Чармиан увидела, как передернулось лицо Джеффри. Оно стало белым как мел. Не оглядываясь, Чармиан вышла из комнаты. Что он ей наговорил! Так низко, так несправедливо оскорбить ее!

Складывая вещи, она подумала, что, к счастью, ей есть где спрятаться со своим горем. Она постарается прийти в себя в доме бабушки, пока та не вернется домой, а затем решит, что делать дальше.

— Я постараюсь, постараюсь забыть все, что произошло, — твердила она себе, прекрасно понимая, что это невозможно.

Прошло несколько часов. Джеффри Хокинз сидел за письменным столом. Напряженные руки были вытянуты перед ним, а застывший взгляд устремлен в какую-то неведомую точку. Джеффри преследовало видение, от которого он никак не мог избавиться. Он видел прямо перед собой необыкновенные ярко-синие глаза.

Они смотрели на него с таким отчаянием, будто молили о пощаде.

Поначалу, сразу после того, как все это случилось утром, Джеффри был вне себя от ярости. Какого черта, говорил он себе, эта Лиззи вмешалась не в свое дело! Чем купила ее эта… эта шлюха, эта потаскушка? Джеффри произносил про себя и слова похуже, но это не приносило ему облегчения. Не по-мужски!.. Не по-джентльменски!.. А он и не джентльмен, со злостью думал Джеффри. А она что, лучше? Она ведь и была потаскушкой. С шестнадцати лет умело пользовалась своей сексапильностью. Еще ее дядюшка говорил ему что она вытворяла. Сколько мужчин обладали этим сводящим с ума телом? Представив себе Чармиан в объятиях другого мужчины, Джеффри, как и всегда, ощутил безумную ярость.

Вот в тот момент, когда он подыскивал все более оскорбительные слова, и возникли перед ним ее глаза. Джеффри пытался отогнать наваждение, тряс головой, отворачивался, но они снова возникали перед ним и лишали его покоя. Наконец он смирился с этим и попытался рассуждать спокойнее.

Да, конечно, надо признать, он вел себя не очень… не очень порядочно. Но, во-первых, он хотел поставить ее на место, заставить понять, что ему пришлось пережить тогда, десять лет назад. Он не ожидал от нее такой реакции. Или это была просто игра? Нет, не игра, он видел это сам. Ведь она изменилась на его глазах, стала выглядеть так, будто перенесла тяжелую болезнь. Наверное, он перестарался.

А во-вторых… во-вторых, ему было так хорошо с ней! В глубине души он давно простил ее, и ему хотелось сказать:

— Давай забудем прошлое. Мы нужны друг другу.

Но каждый раз уязвленное самолюбие останавливало его. И еще безумная ревность… И вот теперь ее нет.

Тишина в опустевшем доме угнетала Джеффри. Как ни мало пробыла здесь Чармиан, он привык слышать ее легкие шаги, голос — такой спокойный и решительный, когда она говорила о делах, и такой срывающийся и дрожащий, когда она обращалась к нему.

Наконец, не в силах выносить эту тишину и устремленный на него из подсознания молящий взгляд, он ударил кулаком по столу, тяжело поднялся и прошел в рабочую комнату Чармиан. Здесь царил идеальный порядок. Ни листа бумаги на столе. Наверное, готовясь к разговору с ним, она все разложила по местам. Джеффри постоял немного, засунув руки в карманы и все так же напряженно глядя перед собой. Затем он решительно направился к выходу, пересек двор и поднялся к помещениям над гаражом.

В дверях квартиры Чармиан торчал ключ. Хотя Джеффри сам слышал, как отъехала ее машина, в голове у него мелькнула сумасшедшая мысль: может быть, она там, у себя? Он войдет и увидит ее. Чуть помешкав, он повернул ключ, вошел и…

Разумеется, в квартире не было никого. Все вещи Чармиан исчезли, словно ее тут никогда и не было. На камине не стояла фотография в серебряной рамке. Но что-то было в этой комнате, что-то связанное с Чармиан…

Джеффри огляделся и заметил на камине вазу с поникшими лилиями, источавшими горький пряный аромат. Джеффри облокотился о каминную полку и постоял секунду, вдыхая этот запах. Внезапно перед ним так ясно, будто это было вчера, возникла картина темного сада. Там тогда тоже горько и нежно пахли лилии. Джеффри, словно наяву, увидел темный летний домик. Ему казалось, что он снова сжимает в объятиях худенькие, полудетские плечи, упивается сладостью мягких губ. Он не знал тогда, что обнимает и целует не ту, которую ждал. Он не мог рассмотреть в темноте ее глаза, видел только, что они широко раскрыты и загадочно мерцают. И еще чувствовал, что она ужасно испугана. И хотя он был тогда довольно бесшабашным парнем и знал цену той, что назначила ему свидание, на мгновение ему почудилось: эта, которую он отчаянно хотел, очень беззащитна. Может быть, поэтому он и отпустил ее так легко?

Джеффри стоял, погруженный в воспоминания. Он даже не сразу понял, почему так защипало глаза. Только когда горячая, жгучая капля скатилась по щеке, он сообразил, что плачет. Его это раздосадовало и удивило. Когда он плакал в последний раз и плакал ли вообще когда-нибудь? Он не пытался сдержать слезы, и тут ему сжало горло, а плечи содрогнулись от рвущихся наружу рыданий.

Джеффри обхватил руками голову и хрипло простонал:

— О господи, я же не могу без нее жить!

Приступ горя миновал. Джеффри заметался по комнате, лихорадочно думая, что же ему делать. Он, разумеется, мог отправиться в коттедж, где однажды поцеловал ее, а она его оттолкнула. Наверное, она там. Но он опасался, что, испуганная его настойчивостью, Чармиан просто уедет из городка. И тогда исчезнет… исчезнет из его жизни навсегда!.. Впрочем, она не может уехать, пока миссис Риверс, ее бабушка, лечится в санатории.

Внезапно Джеффри замер и поднял голову. Ее бабушка… Миссис Риверс… Решение пришло мгновенно. Джеффри торопливо вышел из квартиры и почти бегом, перешагивая через три ступеньки, бросился в гараж.

Спустя десять минут машина Джеффри стремительно вырвалась на шоссе, повернула и помчалась к санаторию.

Чармиан хмурилась, проверяя свой банковский счет. Ее беспокоило, что Хокинз до сих пор не обменял на деньги чек, выписанный взамен того, который он порвал.

Недели через три бабушка должна вернуться домой. Лиззи, которая на две недели уехала погостить к дочери, тоже собиралась вернуться, чтобы присматривать за бабушкой, пока врачи не разрешат ей жить одной. Чармиан вполне могла позвонить своим бывшим хозяевам и сказать, что готова приступить к прежней работе.

Вот только сердце ее изнывало от горя. По ночам она просыпалась в слезах, шепча имя Джеффри. Она пыталась разобраться в своих переживаниях, но это ей не удавалось. Да, она знала цену этому человеку, она не простила ему ни оскорблений, ни унижения. И она наслаждалась свободой от него. Днем. Но ночью… ночью ее тело тосковало без его ласк, и ничего она не могла с этим поделать.

— Днем со мной все в порядке… — дрожащим голосом жаловалась она Лиззи, которая, озабоченная состоянием Чармиан, как-то навестила ее. — А ночью, когда я вспоминаю, я мечтаю… Словно ничего и не было, словно он для меня тот же незнакомец, которого я повстречала в шестнадцать лет.

— Любить всегда нелегко, а плохого человека — особенно, — утешала ее Лиззи. — Только время залечит ваше горе, Чармиан. Ведь он столько лет был вашим идеалом, возлюбленным из вашей мечты.

Чармиан грустно кивнула.

— Вот что я вам посоветую, — продолжала Лиззи. — Когда мой муж умер, я была ужасно потрясена. Злилась на себя — за то, что не понимала до конца, как он болен, на больницу — за то, что там не смогли спасти его, и на него — за то, что он умер и оставил меня одну… Я не была готова к потере. Мне пришлось обратиться к психоаналитику. Он порекомендовал мне изложить все, что случилось, на бумаге и особенно подробно рассказать о своих чувствах до смерти мужа и после. Сначала я не думала, что это поможет, но, оказалось, я ошибалась. Попробуйте и вы.

Чармиан долго колебалась, стоит ли ворошить прошлое, но потом все-таки последовала совету Лиззи. Подробно она описывала все, что случилось за десять лет: почему ей пришлось пойти на свидание вместо Рейчел, что она испытала при первой встрече с Джеффри, что пережила потом, и как волновалась о его судьбе. Она пыталась объяснить себе самой, как он стал ее мечтой, идеалом мужчины для нее. С наивностью в вопросах секса она связывала свою уверенность в том, что если мужчина спит с ней, значит, любит. Заливаясь слезами, она без утайки писала о том, как любила и ненавидела Джеффри одновременно, как страдала от стыда и оскорблений и как до сих пор не может забыть этого человека.

Нисколько это ей не помогло. Наоборот, без конца думая о Джеффри, она все больше тосковала о нем.

Дни, между тем, становились все короче. Лето заканчивалось, наступала осень. По утрам лужайку перед домом иногда покрывал седой иней. Уже в девять часов становилось темно.

Вечера были самым плохим временем для Чармиан. Днем она старалась как можно больше занять себя. Начала убирать, отмывать и даже кое-где подновлять дом, готовя его к возвращению бабушки. Бабушка действительно была очень мудрой. Уборка и в самом деле успокаивала Чармиан. Хотя за эти несколько дней свободы она немного окрепла, порозовела и поправилась, все же к концу дня очень уставала. Кроме того, она заранее боялась долгих ночей, когда ничто не отвлекало ее от воспоминаний, сердце изнывало от тоски, а тело — от неутоленной страсти.

Однажды вечером ей захотелось разжечь камин. Захватив корзину для дров, она вышла через черный ход. Сарай был рядом с домом, и ей потребовалось минут пять. Корзина была очень тяжелой, и Чармиан с трудом тащила ее обеими руками. Толкнув дверь в гостиную бедром, она вошла, с облегчением опустила тяжелую ношу на пол и выпрямилась, чтобы отдышаться. В этот момент она заметила, что не одна. Мужчина, скрестив руки на груди, стоял, прислонившись к каминной полке, и невесело смотрел на нее.

Словно ледяная рука сжала горло Чармиан.

— Джеффри? — прошептала она. — Что ты… что ты здесь делаешь?

— Дверь была открыта. Я хотел… я должен был увидеть тебя…

Он изменился. Слегка похудел… Казался уставшим и немного постаревшим.

— Я не вернусь… Ты… ты не можешь заставить меня!..

Чармиан отшатнулась и вытянула перед собой руки, словно преграждая ему путь.

Если бы на его месте был другой человек, Чармиан могла бы поклясться, что в его глазах была боль.

— Да, заставить тебя я не могу, — с трудом произнес Джеффри. — Миссис Риверс, твоя бабушка, сказала мне, что скоро вернется домой.

— Не раньше, чем через две недели, — машинально ответила Чармиан. Но тут до нее дошло, что он сказал, и она с негодованием воскликнула:

— Как ты посмел?! Что ты ей сказал?..

— Я лишь спросил… О, подожди, Чармиан, я должен… Прошу тебя, Чармиан, прости меня. Я не представлял… мне и в голову не приходило, что ты была такой… такой чистой. Мне ты казалась зовущей, опытной, всезнающей. Все эти годы я ошибался, — совсем тихо закончил он. — Я так ошибался…

Чармиан, широко раскрыв глаза, непонимающе смотрела на него, не произнося ни слова.

— Я просто спросил миссис Риверс, не хочет ли она поговорить со мной о прошлом, — продолжал Джеффри неуверенно. — Она была очень честна… очень открыта. И лишь попросила меня подождать несколько дней, дать тебе успокоиться. Я едва вытерпел… Она рассказала о твоем опекуне, о том, как боялась за тебя…

Чармиан умоляюще проговорила:

— Не хочу, не хочу слышать об этом. Это все в прошлом… И ничего… ничего не случилось…

— Но ты боялась, что это может произойти? — почти шепотом спросил Джеффри.

— Боялась, — опустив голову, прошептала Чармиан.

— И поэтому ты согласилась тогда пойти на свидание со мной вместо твоей двоюродной сестры?

— Я… Она… она очень ревновала меня к своему отцу. Я… я думаю, она хотела опорочить меня перед ним. Но вряд ли стремилась причинить боль тебе. Зачем ворошить прошлое? — дрожащим голосом произнесла Чармиан, — Не надо больше об этом. Все прошло…

— Так ли? Ведь еще остается…

— Что остается? — прервала его Чармиан. — Мой долг?..

— Долг аннулирован, — с трудом произнес Джеффри, — Его больше не существует.

На мгновение Чармиан показалось, что она ослышалась.

— Это самое меньшее, что я могу сделать, — тихо продолжил Джеффри. — Назови это компенсацией, если хочешь… за…

— Компенсацией?.. — Чармиан подняла голову, глаза ее загорелись гневом. — Неужели ты действительно считаешь, что деньги или что-то там еще может компенсировать то, что ты сделал со мной? Ты растоптал меня, унизил, разрушил мою веру в себя и… и в тебя. Разве деньги позволят мне не лежать все ночи напролет без сна, ненавидя и презирая себя? Разве, получив их, я смогу когда-нибудь почувствовать себя чистой и незапятнанной? Разве я решусь когда-нибудь разделить свою жизнь с честным человеком, который действительно полюбит меня? Да я никогда в жизни не посмею сказать ему, что за женщина я на самом деле…

— И что ты за женщина?.. — прервал ее Джеффри.

— Что за женщина?.. — Чармиан горько рассмеялась. — Тебе ли спрашивать? Ты и так это хорошо знаешь. — Горячие слезы хлынули из ее глаз, но она нашла в себе силы поднять голову и прямо взглянуть ему в глаза. — В конце концов, именно ты заставил меня понять, что, хотя я так сильно ненавидела тебя, мое тело… — Голос Чармиан дрогнул, и она не в силах была продолжать.

— Твое тело… хотело меня… точно так же, как мое хотело тебя.

— Это всего лишь похоть, Джеффри.

— Похоть? Господи, как ты наивна! Разве похоть может заставить кричать ночью от безумного желания? Она не может заставить страстно желать каждую минуту. Похоть не может довести до такого состояния, когда ничто не имеет значения. Не может наполнить несправедливой, слепой ревностью. Лишить здравого смысла. Похоть не способна заставить искать тепло любимых рук, без которых невозможно жить. Она не в состоянии ломать все преграды и жить лишь одной страстью. Это под силу лишь любви!

Чармиан побелела как полотно. Он так точно раскрывал ее чувства, все, что она таила в себе. Зря она надеялась, что он, по крайней мере, не понимает, какие страсти сжигают ее душу. Она бессильно прислонилась к стене.

— Как… как ты мог догадаться, что я чувствую? — Щеки ее пылали от нового унижения.

— Я и не мог, — сокрушенно ответил Джеффри. — Я рассказал тебе о своих чувствах.

— Этого не может быть, — покачала головой Чармиан. — Я не верю, что ты мог любить меня.

— Почему? Потому, что я причинял тебе боль… старался унизить и оскорбить? Любовь не всегда бывает чистой и невинной. У нее тоже есть темные стороны. Я так хотел тебя в ту ночь…

— Ты тогда не знал меня, — возразила Чармиан. — Ты думал, что это Рейчел. Ты ее… ее хотел…

Джеффри прервал ее:

— Это была лишь игра, спорт, вот и все… Я играл с ней в ту же игру, в какую она играла со мной… До той минуты, пока ты не оказалась в моих объятиях… пока я не прикоснулся к тебе… не поцеловал тебя… И уже тогда я… — Он неожиданно замолк и сжал кулаки. — О, Чармиан, я мечтал о тебе потом той ночью, — хрипло произнес он. — По правде говоря, я никогда не переставал думать о тебе. Но каждый раз я старался вычеркнуть тебя из моей жизни, из моего сознания, из моей памяти. А ты снова и снова возвращалась ко мне. Ты не поверишь, но я мечтал о тебе в ночь накануне нашей второй в жизни встречи.

— Ты всего лишь хотел наказать меня… заставить страдать…

— Я хотел наказать самого себя. Внушал себе, что знаю, какова ты. Только это не помогало. Чем больше я старался прогнать тебя из своих мыслей, тем чаще мечтал о тебе. Ты должна была это понять, — шепотом добавил он. — Когда я прикасался к тебе… сжимал в объятиях… ты должна была догадаться…

— Но ты говорил, что это просто секс… — твердила Чармиан. — Ты так говорил…

— Ты должна была понять, — упрямо возразил он.

— Но ведь у меня… у меня до тебя никого не было, — прошептала Чармиан и пошатнулась, увидев, какая боль исказила его лицо.

— О господи! — простонал он.

Это почти безумное восклицание заставило Чармиан закрыть глаза. Джеффри шагнул к ней и привлек ее к себе, сметая все преграды.

— Мне было так больно от твоих слов, — рыдала Чармиан, уткнувшись ему в плечо. — Я ждала, я хотела, а ты…

— Я был дураком, глупым, сошедшим с ума от любви и ревности дураком, — признался Джеффри, нежно отводя волосы, упавшие на лицо Чармиан.

— Потом становилось еще хуже! Когда ты обращался со мной, словно… Ты притворялся нежным, ласковым, любящим, а потом…

— Я не притворялся. Именно это я и чувствовал. Господи, как я ненавидел себя за то, что был таким слабым! И тебя — за то, что ты, так мне казалось, понимаешь это. Ты выйдешь за меня, Чармиан? — неожиданно спросил он.

— Выйду?.. Выйду за тебя замуж? Разве ты хочешь этого? — лепетала Чармиан, чувствуя, как волна блаженства захлестывает ее.

— Я хочу, чтобы ты всегда была со мной. Я не перенесу, если ты покинешь меня. Еще в ту ночь мне казалось, что я держу в объятиях мечту, любовь всей моей жизни.

— Ты так нежно целовал меня тогда, помнишь? Когда ты касался моих губ, я была так напугана. Я никогда не переживала ничего подобного. И даже не могла представить… Это было так ново для меня…

— И для меня тоже, — хрипло ответил Джеффри. — Только не покидай меня, Чармиан. Все повторится, только в тысячу раз лучше.

— Я боюсь, Джеффри. Боюсь того, как сильно люблю тебя… Боюсь того, как безумно хочу тебя… Боюсь, что ты снова причинишь мне боль.

Чармиан подняла залитое слезами лицо и улыбнулась. Джеффри сжал ее в объятиях и медленными, нежными поцелуями осушил слезы. Потом он приник к ее губам и замер, не в силах оторваться.

Наконец он мягко отстранил Чармиан от себя и, глядя в широко раскрытые ярко-синие глаза, повторил:

— Ты выйдешь за меня?

Чармиан прижала палец к его губам и кивнула. В глазах Джеффри словно вспыхнуло пламя, а лицо стало таким счастливым, что она больше не колебалась.

— Возьми меня с собой, — застенчиво попросила она. — Я хочу быть рядом…

— Девочка моя, но я же не удержусь и затащу тебя в постель, — ответил Джеффри, поднимая ее на руки и устремляясь к двери.

— Это самое лучшее, что ты можешь сделать, — смущенно-радостно сказала Чармиан.

— Что ты читаешь? — удивленно спросила Чармиан следующим утром, с довольной улыбкой глядя на Джеффри.

Она придвинулась к нему поближе и нежно провела рукой по его волосам. Она больше не сомневалась в его любви. Теперь она поняла, сколько ласки таилось в его прикосновениях.

— Вот, — сказал Джеффри, показывая Чармиан листы бумаги, исписанные ее мелким почерком. — Я подобрал это вчера в доме бабушки.

— О нет, это слишком личное, — запротестовала Чармиан. Но она была так счастлива, что не могла сердиться на него.

— Я не заслуживаю такой любви. — На глазах у Джеффри были слезы. — Я причинил тебе столько боли.

— Все прошло, — прошептала Чармиан, проводя пальцем по его ресницам. — Все прошло.

— Не все, — покачал головой Джеффри. — Но это только начало. Потом будет еще лучше, гораздо лучше.

Чармиан рассмеялась. А Джеффри повернулся к ней и подсунул руку под ее плечи.

— Ты смеешься? Знаешь, ведь я никогда не видел тебя смеющейся…

Чармиан уткнулась лицом в его грудь и прошептала:

— Я никогда не была такой счастливой.

Джеффри нежно привлек ее к себе.

— Как ты думаешь, бабушка сможет провести несколько часов не в санатории?

— Думаю, да, — удивилась Чармиан. — А почему ты спрашиваешь?

— Она же должна быть на нашей свадьбе. А я не могу ждать. Давай поженимся поскорее. Ну, пожалуйста! Я так хочу.

Чармиан обеими руками обняла его за шею и прикоснулась к ней губами.

— Давай, — ответила она и поддразнила его: — А что скажет твоя герцогиня?

— Но я же нарочно привез ее, — принялся оправдываться Джеффри. — Милая, я был так глуп. Мне хотелось, чтобы ты хоть немного ревновала меня.

— Я и ревновала, — призналась Чармиан. — Я готова была прямо при ней разреветься.

— Ну вот, ты поняла, какое это мучительное чувство? Я так ревновал тебя, что готов был убить любого, кто на тебя посмотрит. Боюсь, что я и дальше никого не подпущу к тебе.

— У тебя нет и не будет причин для ревности, — засмеялась Чармиан. — Для меня на всем свете ты один.

— Ты простила меня? Не будешь вспоминать, как я тебя мучил? — заглядывая ей в глаза, тихо спросил Джеффри.

— Не знаю, — улыбаясь, протянула Чармиан. — Разве что ты меня поцелуешь… О Джеффри, что ты делаешь? — воскликнула она, неожиданно оказавшись прижатой к кровати его мощным телом.

— Целую тебя, что же еще? — проговорил он, покрывая поцелуями ее шею. — Разве ты не этого хотела?

Чармиан не успела ответить, как их губы слились в долгом поцелуе. Она погрузила руки в волосы Джеффри и замерла в сладостном ожидании.