ГЛАВА 23

Сара открыла глаза. Утро наступило ненастное, серые тяжелые тучи затянули все небо. Казалось, они нависают в дюйме от ее маленького носика. Уютно устроившись в надежных объятиях Доминика, Сара недовольно нахмурилась, хотя должна была бы радоваться. Плотная облачность означала, что скоро пойдет долгожданный дождь. Сара не радовалась. Она была в подавленном настроении, очень расстроена и обеспокоена. Тяжелые низкие тучи были предвестием жуткой бури. А в этой части Австралии даже незначительные бури, обычно, опустошительны. В пустыне негде укрыться, путников настигнет сокрушительный ливень, может убить градом или сразить молнией. Самое разумное сейчас – сразу же отправиться на Ловеллу, до которой оставалось несколько часов пути. Если же поторопиться, то и того меньше. Теперь Сара поняла, почему у нее столь подавленное настроение: наступило «когда-нибудь», которого она так страшилась. Сегодня придется подумать о будущем.

– Доминик.

Нет смысла откладывать неизбежное. Сара осторожно потрясла молодого человека за плечо. Если они не хотят попасть под дождь, им придется сниматься немедленно. Она снова позвала Доминика и почувствовала тяжелую ладонь на талии. Медленно и неохотно он открыл один голубой глаз, недовольно посмотрел на нее и предложил:

– Давай поспим, cuilin.

– Нет, я… А что такое cuilin, – она тут же сбилась, повторив незнакомое слово.

Молодой человек вздохнул, отпустил ее, лег на спину, потер лицо ладонями. Сара внимательно смотрела на черные вьющиеся волосы, небритое лицо, широкие плечи, мощную грудь, заросшую темными волосами. Она подумала, что прошлой ночью ей приснился чудесный, волшебный сон. Этот великолепный самец не может любить ее. Наконец, Доминик проснулся окончательно, нежно улыбнулся ей, и Сара поняла, что ей ничего не приснилось. Все, что произошло – правда.

– Ты – девушка с прекрасными волосами, – сказал он и потянулся, чтобы схватить прядь золотистых волос. Сара шутливо шлепнула его по руке. Тогда он поймал руку и потянул Сару к себе.

– Это гэльский [5] язык. Иди сюда.

– Нет, Доминик, – Сара упорно сопротивлялась.

Он обратил внимание на ее серьезное лицо и отпустил. Сара села, забыв о том, что на ней только тонюсенькая синяя рубашка, которая не скрывает грудь и торчащие соски. Он уже все равно видел все остальное и даже более интимные подробности. Доминик сейчас был совершенно обнажен, хотя и скромненько прикрывался одеялом. Сара грустно улыбнулась, вспомнив, как была потрясена, впервые увидев Доминика обнаженным.

– Что случилось, моя милая? – Доминик положил голову на седло, подсунув ладонь под затылок. Сара посмотрела на буйные заросли у него под мышками. Сердце сжималось от дурных предчувствий, хотелось плакать. Она так сильно полюбила его, ей будет трудно вспоминать о том, как они ласкали друг друга, разговаривали, ссорились, целовались, делили постель…

– Скоро начнется буря, Доминик, – она старалась говорить спокойно, но, похоже, он научился улавливать в ее словах скрытый смысл. Доминик открыто посмотрел ей в глаза.

– И что теперь?

– Надо возвращаться, Доминик. На Ловеллу. Нельзя больше откладывать.

Он молчал, разглядывая ее, но через какое-то время заговорил, тщательно подбирая слова.

– Я не могу туда вернуться, Сара.

Девушка нервно облизала губы.

– Можешь. Я расскажу папе, что ты спас меня от банды грабителей…

– И о том, как я похитил тебя, – сухо добавил он.

– Я не стану говорить ему об этом, – нахмурилась она.

– Знаю, что не станешь, – согласился Доминик, потом вздохнул и сел. Он выглядел великолепно, сидящий с обнаженным торсом. Но у Сары не было больше желания любоваться им. Все складывалось не так, как хотелось ей.

– Давай-ка я скажу по-другому, Сара. Я не вернусь на Ловеллу. Надо быть сумасшедшим, чтобы решиться на подобный поступок. Вдруг тебе не удастся убедить отца, что твое спасение оправдывает все мои прошлые проступки? В прошлый раз он приказал этому неотесанному болвану засечь меня до смерти. Если я вернусь, то окажусь в полной зависимости от его милости. А я не верю, что он милосердный человек.

– Я скажу ему…

Доминик фыркнул, и Сара замолчала.

– Сара, любовь моя, ты дурачишь себя, предполагая, что твой отец встретит меня с распростертыми объятиями. Он был готов убить меня до того, как я помог организовать набег на его ферму и принял участие в угоне племенных овец. Ко всему прочему, я похитил его дочь. Как ты считаешь, что он испытывает по отношению ко мне, какие чувства одолевают его?

– Мой отец – просто человек. Я знаю, тебе очень трудно поверить после всего, что с тобой произошло. Но существует нечто, чего я не могу понять. Он не мог приказывать высечь тебя. Он должен был дать тебе возможность высказаться.

– Увы, Сара, он не дал мне такой возможности.

– Доминик…

– Я не вернусь, Сара. Это мое последнее слово!

Сара печально взглянула на него, глубоко вздохнула. Ей приходится признать поражение.

– Что ты будешь делать? Куда отправишься?

– Я намерен вернуться в Ирландию. Там мой дом, хотя ферма и продана в счет платы за судебные издержки. Но я сумею все начать сначала и серьезно настроен сделать все возможное.

– А как же я? Как же мы? – не помня себя от боли в сердце, закричала Сара.

– Ты можешь поехать вместе со мной, – внезапно глаза Доминика стали ярко-синими. Сара отвернулась, она почувствовала, как в душе закипает ярость.

– Я буду твоей походной девкой? Легкодоступной женщиной? Твоей любовницей? – губы у нее дрожали от обиды. – Неужели ты действительно думаешь? – она начала заводиться, подогревая себя злостью. Почему он не хочет вернуться на Ловеллу? Как смеет делать подобное предложение?

– Как моя жена, – спокойно ответил он. Сара удивленно уставилась на молодого человека. – Сара, я прошу тебя выйти за меня замуж, – добавил он, когда не услышал ответа от потрясенной девушки.

Она думала. «Женой?» Его жена! Сердце было готово выскочить из груди от радости. Она станет миссис Доминик Галагер… Внезапно ее мысли дали сбой. Миссис Доминик Галагер – жена каторжника. В Австралии от нее отвернутся все. Она будет жить словно отделенная об общества прочной оградой, не посмеет показаться в обществе. Ее дети, их дети будут отверженными.

– Я не могу выйти за тебя замуж, – выпалила Сара. Доминик прищурился недобро. Вообще-то она не собиралась говорить об этом, вернее, должна была сказать, но не такими словами. Надо было хорошенько подумать прежде.

– Почему не можешь? – он не давал ей времени на раздумья, смотрел в упор, жестко и насмешливо. Почему, Сара? Прошлой ночью ты призналась в том, что любишь меня…

Она все еще не могла ответить, не могла собраться с мыслями, отчаянно пытаясь подобрать подходящие слова. Он не должен требовать от нее ответа здесь, сейчас, она не готова. Не сможет ответить обоснованно, и вместе с тем не обидеть. Он ведь даже не представляет, на что обрекает ее своим предложением. Выйдя за него замуж, она никогда не сможет вернуться на Ловеллу, никогда не увидит родного дома…

– Потому что ты стыдишься меня, верно? – его взгляд обжигал. – Я достаточно хорош, чтобы стать твоим любовником, но только не мужем, так? Потому что я осужденный?

Его слова были слишком беспощадными. Сара взглянула на Доминика, широко распахнув глаза. Она отчаянно пыталась найти слова и объяснить ему свое положение.

– Доминик, ты не понимаешь…

– Да, я ни черта не понимаю и не хочу понимать! – выкрикнул он, вскочил на ноги и принялся натягивать брюки. Потом зло впихнул ноги в ботинки. Сара беспомощно наблюдала за ним. Она тоже поднялась, светя длинными обнаженными ногами. Попыталась схватить молодого человека за руку. Но он оттолкнул девушку. Сара отшатнулась со страхом, увидев его злое лицо.

– Доминик, выслушай меня, – пыталась взывать она, начиная злиться. Доминик набросил тем временем рубашку и начал собирать кое-какое снаряжение.

– Я достаточно наслушался, теперь меня тошнит от себя и от тебя. Отойди, Сара!

Глаза Доминика метали голубые молнии. Сара шагнула ему навстречу, надеясь остановить. Он снова оттолкнул ее, потом схватил за плечи, приподнял и убрал со своей дороги, как будто переставив с места на место неодушевленный предмет. Потом решительно прошагал мимо нее туда, где бродили спутанные лошади. В руках он держал седло и вьючную сумку.

– Доминик, – Сара было очень зла, но увидев, что он принялся седлать Килкени, побежала следом. – Доминик, подожди!

Молодой человек подтянул подпругу, перекинул поводья на спину коня, вскочил в седло. Сара стояла, зажав рот ладонью и смотрела ему в спину. Она не могла понять, почему в столь короткое время из нежных любовников, они превратились в злейших врагов.

– Поезжай домой, Сара, – сердито сказал он, в последний раз окинув ее мрачным взглядом. А потом ударил Килкени каблуками в бока и умчался.

– Доминик…

Было поздно взывать к нему. Он уехал. Сара смотрела вслед удаляющемуся всаднику, ей казалось, что сердце вот-вот разорвется на части. Злость исчезла, осталась ноющая боль в животе. Сара предполагала, что больше никогда не увидит его. Она знала, что совершила непоправимую ошибку. Неважно, что подумали бы и сказали отец, Лидия, Лиза, друзья и соседи, узнав о их союзе. Она ведь все равно любит его. Сара внезапно осознала, что очень хочет быть женой Доминика Галагера. Почему она не пришла к заключению, пока он ожидал ее ответа? Она просто не ожидала, что он сделает ей подобное предложение. Она надеялась, что они будут существовать в придуманном раю вечно. Теперь Сара запоздало поняла, что если бы даже Доминик и согласился вернуться на Ловеллу, и даже если бы ей удалось уговорить отца не наказывать осужденного, то все равно молодой человек оказался бы в унизительном положении. Доминик был гордым мужчиной, слишком гордым. Для него невыносимо сознание того, что она владеет им, что он обязан выполнять ее распоряжения, а если он откажется, то его могут принудить, наказывая побоями и заковывая в кандалы. Сара до рези в глазах всматривалась вдаль, ей так хотелось в последний раз взглянуть на него. Но Доминика уже не было видно. Слезы хлынули у нее по щекам. В первый раз за многие годы она стала жертвой женской слабости, которую всегда презирала. Сара опустилась на колени, уронила голову на руки и горько заплакала.

Внезапно над головой раздался раскат грома. Сара поднялась, вытерла мокрое, распухшее от слез лицо ладонями. Как она и подозревала, слезы не могли облегчить ее положения. Она чувствовала себя покинутой, несчастной. Доминика больше нет с ней. Возможно, он исчез из ее жизни навсегда.

У Сары от слез заболели глаза и распух нос. Девушка взглянула на небо, и почти задохнулась от ужаса. Тучи уже не казались серыми и мягкими, они были черными, словно слившимися в одну тяжелую массу. В центре почти непрерывно сверкали языки молний. Похоже, что буря собирается грозная. Сара поняла это раньше, чем растерянно заржала стоящая неподалеку лошадь. Наверное, скоро разразится даже не буря, а свирепый ураган. Девушка растерянно огляделась. Она даже не стала собирать вещи, а быстро оделась, оседлала лошадь, все время успокаивая и подбадривая ее, вскочила в седло. В брюках оказалось удобно и легко сидеть прямо. Конь внезапно поднял голову и тревожно заржал, но она заставила его бежать легким галопом, стараясь не подавать вида, как она нервничает. Конь был напуган, дрожал, норовил встать на дыбы при первой же возможности, приходилось все время быть начеку. Сара плотно обхватила ногами бока коня, она слишком хорошо знала, что большинство лошадей очень боятся бури и даже могут взбеситься.

Девушка старалась держаться берега ручья, прекрасно понимая, что может задуматься и от расстройства сбиться с пути. У нее еще есть время, чтобы добраться до фермы, пока не началась буря. Она хорошо знала территорию владений и чувствовала себя в безопасности.

Ветер внезапно поменял направление, теперь он дул с востока, был горячим и сильным. Волосы выбились из косы и хлестали по лицу, пряди лезли в глаза. Раскаты грома становились все громче, все страшнее. Над головой сталкивались и снова расходились черные тучи, молнии вспыхивали очень близко. Лошадь дрожала от ужаса, Саре все труднее было сдерживать ее, когда та норовила взвиться на дыбы.

Ветер приносил едкий, странно-знакомый запах, напоминая о чем-то тревожном… Да, ветер пах точно так же, как в ту ночь, когда сгорела конюшня. Сара приподнялась в стременах и внимательно огляделась вокруг. Она с ужасом обнаружила, что ветер гонит пламя. Пожар. Пока еще горела трава и кустарник милях в пяти позади девушки. Клубы дыма вздымались вверх и смешивались с тучами. Пожар в буше! Эти слова нагоняли ужас на любого жителя Австралии. А сейчас Сара говорила их себе. Должно быть, молнией зажгло сухой кустарник или деревья. Ветер раздул пламя, вероятно очень быстро огнем оказалась охвачена обширная площадь.

Сара пришпорила коня, тот понесся вперед галопом. Он мчался с огромной скоростью, на бегу перескакивая низкий кустарник. И женщина, и лошадь были очень испуганы. Очень скоро огонь может настигнуть их, но что хуже всего, возникновение пожаров в буше совершенно непредсказуемо, они могут возникать сразу же в нескольких местах одновременно. За короткое время огонь может распространиться на огромной территории, может встретить где угодно, впереди, на востоке, на западе. Ветер погонит пламя. Даже Ловелла может сгореть… Да, Ловелла может выгореть до основания. Сара все прекрасно знала, она должна была вернуться домой. Отцу понадобится лишняя пара рук, если придется отстаивать от огня поместье. Да и там она окажется в относительной безопасности, но она будет не одна. Плюс ко всему, Саре очень хотелось увидеть дом и родных.

Она снова вспомнила Доминика. Знает ли он, что означает оранжевое зарево? Поймет ли его страшное значение? Успеет ли укрыться? Он ведь не знаком со свирепостью пожаров в буше и со скоростью их распространения. Она ничем не сможет ему помочь, не сумеет даже предупредить. Невозможно представить, где он сейчас, Сара решила больше не думать о любовнике. У нее появится время и возможность, чтобы предаться горьким воспоминаниям. Когда она будет дома, в безопасности, она вспомнит о нем… Внезапно Сара представила себе Доминика в кольце языков пламени, огонь окружает его со всех сторон, лошадь мечется из стороны в сторону, пытается встать на дыбы… Девушка вздрогнула и зажмурилась, потом встряхнула головой. Нет, нельзя думать о дурном. Она встряхнула головой еще раз. Забыть, забыть. И поехала дальше.

Запах дыма становился все сильнее, он забивался в ноздри, пощипывал в горле. Тонкие синеватые струйки вились под копытами лошади. Огонь подкрадывался к Саре со всех сторон. Сара сжала зубы и попыталась вырваться из огненного плена. Похоже, и впереди, и позади нее бушевал пожар. Сара огляделась и направила лошадь к ручью. В таком положении он может оказаться единственным убежищем и спасением.

Дым становился все гуще, воздух казался синим. Из глаз катились слезы, во рту горчило, дышать стало почти невозможно. Конь бежал, вытаращив глаза от ужаса, Сара даже не пыталась его сдерживать. Он изо всех сил мчался в сторону ручья, она страшилась опасной близости огня.

Слева от нее неожиданно вспыхнул одинокий эвкалипт. Пламя рванулось вверх, с треском и гулом устремившись в небо. Эвкалипт вспыхнул сам, накалившись в жарком воздухе. Дерево мгновенно исчезло в языках пламени. Лошадь под Сарой буквально обезумела, громко заржала, попятилась и повернула назад, пытаясь убежать отсюда. Сара почувствовала, что соскальзывает с седла, попыталась удержаться, но не смогла. Девушка упала лицом в заросли утесника, быстро вскочила, ощупала себя, проверяя, целы ли кости и не поранилась ли.

Не обнаружив повреждений, заставила себя осмотреться. Она находилась в густых зарослях пересохших кустов, достаточно будет одной искры и все вокруг превратится в жаркий костер, не исключена возможность сгореть заживо.

Лошадь мчалась прочь, удаляясь от хозяйки. Куда она направилась? В сторону основного пожара? Наверное, она спасется. Ведь в подобных ситуациях инстинкты животных срабатывают лучше, чем человеческие. Сара оказалась одна посреди буша, охваченного огнем на многие мили. Не оставалось времени на то, чтобы хорошенько обдумать свое положение. Неподалеку взорвался огненным фонтаном еще один эвкалипт, треск горящего дерева и рев пламени заставили девушку вздрогнуть от ужаса. В небо поднимался тяжелый дым, под ногами вспыхивала пересохшая трава. С горящих деревьев во все стороны сыпались искры и головни, от которых начинались новые пожары…

Сара побежала к ручью. Она знала, что вода – последняя надежда на спасение. Девушка благодарила Бога за то, что оказалась в брюках. Пышная, длинная юбка обязательно цеплялась бы за траву и кустарник, могла бы стать причиной смерти в огне. В любом случае, она и сейчас может сгореть заживо. Вокруг нее с треском и гулом взрывались высокие эвкалипты.

Наконец, девушка добралась до воды и оглянулась назад со страхом. Ей казалось, что весь мир объят безжалостным пожаром. Горячее дыхание огня чувствовалось и здесь, волосы трещали, пахло паленой шерстью. Сара забрела в ручей, на середину, вода едва достигала середины бедра. Искры сыпались в воду и гасли с шипением. Сара не могла больше двигаться, она встала на колени, погрузившись в воду по шею. Оставалось только молиться и надеяться, что она не задохнется в густом дыму, и что вода в ручье не закипит. Девушка вздрогнула, представив, как сварится заживо. Около получаса огонь бушевал по обеим сторонам ручья. То на одном, то на другом берегу шумно рушились огромные эвкалипты, осыпая все вокруг фонтанами искр и головешек. Саре эти тридцать минут показались вечностью. Она была не одна в ручье, в воде неподалеку сидели коалы, динго, кенгуру, компанию им составляли змеи и зайцы, киви эму и другие бескрылые птицы. Опасность сплотила их, никто ни на кого не пытался напасть. Сара даже не дрогнула, когда огромное пятнадцатифутовое пресмыкающееся проплыло у нее под носом, а вслед за первой змеей показалась вторая такая же. Все спасались от страшного бедствия – огня и только.


Воздух сильно накалился, Сара подумала о том, что ее легкие могут не выдержать, она обожжет их. Время от времени, она погружалась в воду с головой, потом выныривала, чтобы отдышаться через мокрый подол рубашки и снова погружалась. Воздух был горячий, пропитанный дымом, искры сыпались беспрестанно, по поверхности воды плыли угли и недогоревшие куски дерева. По берегам стояла сплошная стена огня и дыма. Вода становилась почти горячей, животные тревожно дрожали.

И произошло чудо, будто бы ее молитвы услышали. Тучи посветлели, будто гигантская рука разогнала их, струи ледяной воды хлынули с посветлевшего неба на измученную, выжженную землю. Буквально через минуту огонь погас, земля словно бы вздохнула облегченно и устало. Стало тихо, только слышалось легкое шипение гаснущего огня и шорох дождевых струй.

Немного погодя стали выбираться из воды животные, они шлепали по воде, шумели, взбирались по берегу и разбредались в разные стороны. Сара приподнялась и осторожно зашагала, ноги дрожали и подгибались от слабости. Лицо сильно воспалилось, кожа вздулась и покраснела, волосы обгорели. Дышать было больно, в горле саднило при каждом вздохе и выдохе.

Холодный дождь не прекращался, казалось, он зарядил не на шутку, поливая и поливая выгоревшую землю. Девушка замерзла и дрожала. Но холодный ливень казался благодатью после смертоносного пожара. Хотелось смеяться и петь. Сара радовалась тому, что осталась жива.

Почва была горячей и курилась. Сара выбралась на берег и зашагала вдоль речушки. На пути то и дело попадались почерневшие, обгорелые стволы деревьев. Одни все еще дымились, от других шел пар, дождь все лил и лил, гася последние вспышки. На черной выжженной земле лежали пепел и зола, все, что осталось от маленькой рощицы эвкалиптов-папуана. Было очень тихо. Шорох дождевых струй только подчеркивал безжизненную тишину.

Сара шагала вперед и вперед. Потом, прямо над ее головой раздался резкий треск. Девушка подняла голову, чтобы осмотреться. Прямо на нее падала огромная обгорелая ветвь. Сара не успела отбежать, не успела даже вскрикнуть. С огромной сокрушающей силой ветка ударила ее. И окружающий мир перестал существовать. Девушка провалилась в беспамятство.

Загрузка...