Тайный знак

6

Эва пересела на диван и, откинувшись на спинку, задумалась о подстроенной Дэвидом ловушке. Он не спешил, играл с ней, как с лососем на крючке. Для него она была желанным призом, вернее, призом был ее капитал, лежавший в банке.

Сначала Дэвид Саймон казался таким милым и обходительным, так старался угодить ей, водя в самые дорогие рестораны и магазины, что девушка была по-настоящему ослеплена. Теперь-то она все поняла: когда они в первый раз поссорились из-за Барбары, он показал те самые проклятые бумаги. Вот и пришлось сдаться, согласившись на все его требования.

Дэвид рассчитал точно: она и подумать не могла, чтобы подвергнуть риску отца. Эва даже не могла поговорить с ним, боясь вызвать еще один сердечный приступ. Петля тесно сжималась вокруг нее, как она ни старалась найти выход, перечитывая злосчастные бумаги.

Господи, как она отчаянно устала, Давно уже толком не спала. Оказаться такой наивной, такой непростительно глупой! Еще недавно она находила Дэвида добрым и привлекательным, а сейчас испытывала отчаяние от одной перспективы замужества!

Эва уставилась в потолок. Можно просидеть тут целый год и все равно не найти выхода. Веки ее опустились, и через пять минут она уснула.

Кошмар, посетивший ее во сне, был не новым: она находилась в горящем доме, а Дэвид загораживал путь к спасению. «Нет! — кричала она. — Убирайся! — Сильные руки крепко обхватили ее, и она стала вырываться. — Я не стану, не стану!»

— И не надо, — раздался спокойный голос. Девушка открыла глаза и обнаружила, что сидит в постели, а рядом с ней находится Кенит. — Тебе приснилось что-то страшное, — сказал он, — но здесь ты в безопасности, расслабься.

Эва положила голову ему на плечо.

— Да-да, просто кошмар.

— Может, расскажешь?

— Нет, нет! — закричала она, и минутное ощущение близости уступило место ледяной отчужденности. Девушка отодвинулась. — Извини, что побеспокоила тебя.

— Ничего. Да и соседей, которые станут барабанить в стену, у меня нет.

Эва окинула взглядом слабо освещенную спальню.

— Как я здесь оказалась? Последнее, что я помню… Телефон…

— Ты звонила Дэвиду?

— Если тебе так хочется знать, да. Ну и что? Ты продлишь срок нашего договора, заставишь меня отработать счет за телефон?

— Неплохая идея, — весело произнес Кенит.

Эва уставилась на него.

— Твоя власть надо мной кончится, как только откроются банки. — Она посмотрела на часы. — Завтра. Даже если ты не выполнишь свои обязательства, я все равно здесь не останусь, хоть и придется идти до города пешком.

Кенит скептически захмыкал, как бы напоминая, что они находятся на расстоянии многих миль от населенных мест. И Эва осознала, что она целиком во власти этого человека. А он задумчиво посмотрел на нее и сказал:

— Знаешь, когда мы поедем в город, мне надо будет сделать кое-какие покупки. Заодно куплю твоему Дэвиду свадебный подарок.

— Что?! — изумленно воскликнула Эва.

Кенит с серьезным видом продолжил:

— Конечно, может, в магазине ничего подходящего и нет, но я всегда могу договориться со специалистами.

— О чем?

— Об одном приборе. Датчик называется, — невозмутимо ответил Кенит. — Уверен, ты видела такие по телевизору. Дэвид прицепит к тебе эту штуковину, и, если ты снова соберешься удрать, он будет точно знать, где тебя искать.

Эва проворно схватила подушку, собираясь запустить в насмешника.

— Это просто черт знает что! — взвилась она. — Идиотские мужские шуточки!

— Не совсем так, милая, — возразил Кенит. — Видишь ли, если бы я сделал предложение женщине, ей вряд ли захотелось бы убежать от меня.

Глаза Эвы опустились под безжалостным мужским взглядом. Ей никогда не удастся одержать верх в споре с этим человеком. Неожиданно рот ее изумленно раскрылся. Господи, да на ней надеты лишь трусики и чужая майка.

— Никогда не видела ее! — Она потрогала пальцем мягкую хлопчатобумажную ткань.

— А это моя, — ответил Кенит.

— У меня под подушкой прекрасная ночная рубашка.

— Видел, — с невинным видом согласился он. — Инструмент для пытки, а не ночная рубашка. Напомнила мне хламиду, которой моя бабушка отпугивала птиц. Высокий ворот и миллион пуговиц, — потоком лилась его болтовня. — А у меня довольно большой выбор маек. Если тебе не нравится эта, мы могли бы провести остаток ночи, устроив показ мод. Будет весело.

Однако Эве было не до шуток.

— Просто в голове не укладывается. Ты, значит, раздел меня, пока я спала?

Возмущение, смешанное со стыдом, переполняло ее.

Кенит посмотрел ей в глаза и протянул бархатным голоском:

— Это было прекрасно. Если бы ты не спала, то тоже насладилась бы каждым мгновением.

— Презираю тебя! — закричала она. — Ты просто воспользовался моей беспомощностью.

Он взял ее за руку.

— Когда я вернулся домой, ты лежала на диване и храпела.

— Я не храплю! — огрызнулась Эва. Она с ужасом посмотрела на него. — Неужели?..

Кенит ухмыльнулся.

— Да, да. Такие милые тихие всхрапывания, как у маленького щеночка.

— Ну и оставил бы меня в покое.

— Тебе там было так же удобно, как собачонке на заборе. Одежда у тебя помялась, и вид был такой утомленный… Я испугался, что ты вот-вот свалишься с дивана.

Глаза его в полумраке казались озерами чернильного цвета. Легче легкого утонуть в них, подумала Эва. Губы ее полуоткрылись от невыразимого желания прильнуть к нему. Она не могла насмотреться на его лицо. Да, он самый красивый мужчина из всех, каких ей довелось видеть в жизни.

Вздрогнув, она сообразила, что и Кен пристально ее изучает. Ерунда. Нельзя влюбиться в человека, с которым знакома всего несколько часов. Или можно? Но ведь у него уже есть Лоринда. Не надо было сюда приезжать. Никогда.

— Ты ненавидишь меня? — неожиданно прозвучал его вопрос.

— А как ты думаешь? Конечно, — вяло проговорила она.

Кенит поднял к губам ее руку и поцеловал.

— Ты не слишком в этом уверена. Если судить по твоим глазам, я бы сказал, что ты лжешь.

— Через пять дней я выхожу замуж, — напомнила Эва.

— Тебе нельзя выходить за Дэвида.

— Ты его даже не знаешь. Кто ты такой, чтобы судить? Держу пари, тебе никогда ни на ком не хотелось жениться, ты никому не признавался в любви.

— Знаешь что, — сказал Кенит спокойно, — ты и сама никому этого не говорила.

Он протянул руки и начал по одной вытаскивать шпильки из копны ее густых волос.

— Не надо, — задрожала Эва.

— Выходить замуж за того, кого не любишь, довольно-таки противно. — Кенит прижал ее к подушке, покрывая поцелуями шею. — Сама мысль о Дэвиде вызывает у тебя кошмары. Чем он тебе дорог? Ты выходишь за него из-за денег? Или есть другая, стародавняя, причина?

Оттолкнув Кенита, девушка потрясенно уставилась на него.

— Ты имеешь в виду, не беременна ли я?

— Так как?

— Не говори ерунды! — взорвалась она. — Мы даже не… — и резко умолкла. Нельзя доверяться этому человеку, иначе придется открыть правду об отце. Страшно даже подумать об этом, не то что выложить все, что случилось… — Я не могу тебе рассказать, — пробормотала она, чувствуя, как глаза наполняются слезами. — Да и какое тебе дело? Через несколько часов я уйду из твоей жизни, а ты вернешься к своим лошадям и любимым горам.

И к Лоринде, хотелось ей добавить. Но гордость не позволила.

Заскрипел матрас, Кенит перевернулся на спину и вздохнул.

— Эва, не буду прикидываться самым умным, но ведь не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: тебя заставляют сделать что-то такое, чего ты делать вовсе не хочешь.

— Неправда, это мое решение.

— Почему бы тогда мне не вызвать людей в белых халатах, чтобы с тебя сняли мерку для смирительной рубашки? Это избавит всех, включая Дэвида, от сердечных мучений. Ведь очевидно, что ты не очень-то счастлива, приняв такое решение.

Она повернулась к нему лицом.

— Может быть, ты прав. Может быть… Да, мы не во всем сходимся с Дэвидом. Но я должна выйти за него замуж, вот и все.

Кенит притянул девушку к себе, его рука скользнула к ней под майку.

— Я ничего не могу тебе позволить, — выдавила Эва. — Ты сам знаешь.

— Я знаю все, что мне нужно знать, — хрипло ответил он. — Знаю, что хочу тебя больше, чем когда-либо хотел любую другую женщину. Знаю, что ты чувствуешь то же самое.

— Я не могу.

Она затрепетала от его прикосновений.

— Я не Дэвид, не стану тебя заставлять. А когда придет время, мне и не придется этого делать.

Кенит поцеловал ее, властно прижав жесткие губы к ее губам, будто утверждая, что она принадлежит ему и будет только его женщиной. Отодвинувшись, он погладил ее мокрые от слез ресницы и пухлые губы.

— Нельзя убежать от своих чувств, — тихо сказал Кенит, поднимаясь с постели.

Эва смотрела, как он уходит. Ей хотелось его до боли, но сказать ему правду не было сил.

— Кен, — прошептала она, — я должна выйти за него замуж. У меня нет другого выхода.

Проснувшись, Эва поняла по бьющемуся из-за занавесок солнечному свету, что давно наступило утро. Она плохо спала, голова болела, тело требовало освобождения от напряжения, не оставляющего ее после ласк Кенита. Жажду мог утолить только он.

Девушка рассеянно пробежала рукой по спутанным волосам и накинула халат. Может быть, вычистить в доме еще что-нибудь, потратить скопившуюся энергию и устало уснуть снова, забыв обо всем на свете?

Прошлепав в гостиную, она осмотрелась.

Комната была не в таком плохом состоянии, как кухня, тут не придется долго возиться. Но хоть на какое-то время будет занятие.

— Ты выглядишь, как Наполеон перед битвой при Ватерлоо.

Эва обернулась и увидела, стоявшего в дверях кухни, Кенита. В руках он держал чашку кофе.

— В самом деле? — Она постаралась говорить легко, в тон ему. — Я просто прикидывала, сколько понадобится времени, чтобы тут все прибрать.

Уголки его губ дрогнули, он широко улыбнулся.

— Должно быть, и Наполеон так думал.

Девушка потуже завязала поясок халата.

— Кен, я уеду завтра, и нам наконец надо обсудить твои бумаги. Ведь я затем сюда и приехала.

Улыбка сошла с его лица.

— Сейчас мне надо в конюшню, но позже посмотрим, если тебе так не терпится.

После того как он ушел, Эва приняла душ, оделась и позавтракала. Собравшись заняться уборкой, она обнаружила, что использовала вчера все моющие средства. Может быть, Кенит даст ей машину, чтобы съездить в магазин?

Она вышла из дому и направилась в конюшню. Увидев стоящих у изгороди мужчину и девушку, замедлила шаги. Стоит ли подходить к ним? Но, прежде чем успела повернуться и уйти, увидела, что Кенит жестом подзывает ее к себе.

Лоринда смотрела на нее с беспокойством, а Эва не решалась взглянуть ей в глаза. А вот хозяин, как и следовало ожидать, совсем не ощущал напряжения.

— Решила передохнуть, я вижу, — небрежно обронил он.

— Вообще-то я ищу, чем помыть пол.

Лоринда посмотрела на гостью, потом на Кенита.

— Слушай, дорогой, у меня встреча, я не могу ее пропустить.

— О'кей, — сказал он, — хочешь взять джип?

Серьезное лицо девушки осветилось улыбкой.

— Отлично.

Кенит поцеловал ее в висок.

— До вечера, милая.

Лоринда похлопала его по щеке.

— А ты как? — спросил Кенит, обратившись к Эве. — Не хочешь вечером выйти в свет? Познакомиться с нашими провинциальными развлечениями?

Она досчитала до десяти, глядя вслед торопившейся Лоринде, и спросила:

— У вас так принято?

Кенит приподнял бровь.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду то, как ты гнусно обходишься с этой девушкой.

Кенит смотрел на нее с невинным видом.

— Я только что одолжил ей свой джип, вечером мы увидимся, что же еще нужно?

— Нужна настоящая привязанность. А ты обращаешься с ней, словно с игрушкой, с куклой: можно взять и поиграть, можно положить на место — как тебе захочется.

— Ты говоришь, полагаясь на свой личный опыт?

— Не смей говорить со мной о Дэвиде! Ты такой же, как он.

— Нет, погоди-ка… — начал Кенит, но Эва перебила его.

— И секунды не стану ждать твоего объяснения, оно ведь ничего не значит.

Кенит стоял так близко, что было слышно его тяжелое прерывистое дыхание.

— Не нравится мне, что ты ставишь меня на одну доску с Дэвидом.

— Лучше тебе привыкнуть к этому. Вы так похожи. Ты хочешь, чтобы у тебя была девушка на стороне, и тебе все равно, как ее заполучить. Хорошо хоть не занялся шантажом, в отличие от Дэвида. Но, полагаю, это вопрос времени.

Высказавшись, она вдруг почувствовала горячую волну стыда и тут же обругала себя: несдержанная дура, взяла и выболтала все.

Пальцы Кенита коснулись ее щеки.

— Шантаж? Что ты такого наделала? Он шантажирует тебя, заставляя выйти за него замуж?

— Я ничего не сделала, это мой… — Она проглотила последнее слово и молча уставилась на Кенита. То, что сделал ее отец, было тайной. Она не могла его выдать. Никому. — Тебя это не касается. Я не собираюсь об этом говорить.

— О не-е-ет, — слащаво-ядовитым голосом протянул он, — ты расскажешь мне все о твоем очаровательном женихе.

— И как ты этого добьешься? — с вызовом спросила она. — Вытащишь средневековую дыбу и испанский башмачок с клещами?

Он принял театральную позу и сменил тон на насмешливый.

— Ты стерла с них пыль?

Эва вздохнула с невеселой улыбкой.

— Думаешь, все можно обратить в шутку? Тебя не касаются мои дела, сама справлюсь, как сумею.

Девушка повернулась, собираясь уйти, но Кенит ухватил ее за плечо.

— Не думаю, что ты справишься без моей помощи, — уже серьезно заговорил он. — Я не буду стоять в стороне и наблюдать, как тебя силком выдают замуж за человека, которого ты презираешь. И не позволю ему погубить твою жизнь. Я тебя знаю, Эва. Может, ты и не хочешь мне ничего рассказывать, но никуда не денешься. — Он провел ладонью по ее щеке и игриво улыбнулся. — И тогда мне не придется прибегать к пыткам.

— Да что ты лезешь в душу! — выкрикнула она раздраженно, и слезы брызнули из ее глаз. — Я для тебя ничего не значу, вот и прекрати.

Он внимательно посмотрел на нее, пожал плечами.

— Должно быть, неразумно ждать, что ты будешь со мной откровенна. Ты с предубеждением относишься к мужчинам, поэтому и в отношении меня сделала несколько поразительных и поспешных выводов.

— Мне плевать, какие я там сделала поспешные выводы. Была бы тебе благодарна, если бы ты больше не заикался о моих делах. И вот еще что: я никуда не собираюсь вечером с тобой и Лориндой.

В баре небольшого провинциального клуба было полно людей. Они громко болтали и смеялись и лихо пили, делая все это одновременно. Оркестрик в углу наяривал нечто в стиле «кантри», и Эва, которая никогда раньше не увлекалась подобной музыкой, заметила, что пристукивает ногой в такт.

— Нравится? — спросил Кенит.

Они сидели вдвоем за небольшим столиком в углу бара. Лоринда отошла с кем-то поговорить.

Эва осмотрелась — местечко было веселое, бойкое. По дороге в город она не могла решить — сердиться ли ей на Кена за то, что он поставил ее в неловкое положение, пригласив в клуб вместе со своей девушкой, или сделать вид, что все в порядке. После нескольких минут напряженного молчания она вдруг осознала, что через двадцать четыре часа навсегда расстанется с Уолкером. В оставшееся время лучше всего, наверное, было просто улыбаться.

— Да, здесь очень мило, — с энтузиазмом отозвалась она. — Мне всегда казалось, что такая музыка довольно примитивна, как и слова песен — вроде того, что надо быть рядом со своим мужчиной, который носится на горячем скакуне по прериям Дикого Запада.

— Почти как в моей ситуации, — небрежно заметил Кенит, наливая в две кружки пиво.

Кто-то окликнул его, и он встал поговорить, но тут же подошла Лоринда и села за столик.

— Здесь душновато, — сказала она.

Эва кивнула, не в силах ответить и виня себя за свои чувства к Кену.

— Неужели вы приехали только ради завещания? — спросила девушка.

Удивившись, Эва посмотрела ей в глаза.

— Это моя работа, — ответила она.

— Так вы не считаете себя охотницей за золотом? — пронзила ее взглядом Лоринда.

— Нет, конечно, — отрезала Эва.

— Не надо сердиться, — спокойно продолжала девушка. — На вашем месте я была бы осторожней. Кен привлекает женщин, как мед — медведя.

— Если дело обстоит так, почему вы относитесь ко всему довольно спокойно, я бы сказала — философски?

Лоринда пожала плечами.

— Однажды он проснется и поймет, что нашел наконец женщину, которая не пытается прибрать его к рукам вместе с наследством.

Эва прикусила губу — явный намек.

— Вам нечего бояться, — сказала она спокойно. — Я завтра возвращаюсь в Чикаго, а в субботу у меня свадьба.

Собеседница пристально посмотрела на нее.

— Да, вы говорили, но…

Неизвестно, что она собиралась сказать, — к столику подошел Джон, ковбой, который был вместе с туристами на поляне. Он пригласил Лоринду потанцевать.

— Извините, дамы, — усмехнулся он, — вам придется закончить разговор потом.

Эва встала, чтобы выйти на свежий воздух. Но путь ей преградил Кенит.

— О, ты уже готова танцевать, — сказал он, улыбаясь.

— Пора возвращаться, — возразила она неуверенно.

— Не думаю. Нам о многом надо поговорить по душам. — Он нежно взял ее за руку и усадил на место. — Хотела сбежать от меня?

Эва покраснела.

— Завтра надо встать пораньше, а я очень устала. Ты выполнишь свое обещание — отвезешь на автобусную станцию?

— Конечно, выполню, — поторопился успокоить ее Кенит. — Но речь сейчас о другом. Мне не хочется пропустить момент твоего воссоединения с Дэвидом.

Ну вот, нахмурилась Эва, начался этот самый разговор по душам.

— Наше «воссоединение», вероятно, произойдет в доме моих родителей в Хайленде. А в него допускаются только избранные.

Кенит артистически развел руками.

— Но ты ведь пригласила меня на свадьбу, милая. Как я могу отказаться?

Опять эти дурацкие шуточки, рассердилась Эва.

— Не собираюсь здесь с тобой спорить, — буркнула она. — Я хочу вернуться на ранчо.

— Да, да, возвращайся, мы ведь обо всем уже договорились. — Сунув руку в карман, Кенит достал связку ключей. — Вот, возьми!

Она изумленно уставилась на него.

— О чем договорились? И разве ты не отвезешь меня?

— Нет. — Он сунул ей в руку нужный ключ. — Ты все время говоришь о том, какая ты независимая и самостоятельная. Вот твой шанс. Ты же видела — дорога там простая. А Джонни довезет меня и Лоринду.

Девушка смотрела на Кенита, не находя слов, а тот уперся взглядом в потолок. Потом опустил глаза, и губы его тронула кривая улыбка:

— А я-то думал, ты будешь рада побыть одна.

— Конечно, буду рада, — проворчала Эва.

— Странно, мне казалось, ты уже привыкла к моему обществу.

— Значит, у тебя самомнения еще больше, чем я думала. Привет Лоринде.

— Искренний привет или с бочкой горчицы?

Эва сжала зубы, резко развернулась и зашагала к выходу. Она отъехала от бара вне себя от злости. Да как он смеет обращаться с ней так… так… Как? Ведь с самого начала она добивалась, чтобы Уолкер обращался с ней как с серьезной деловой женщиной. А когда он так и стал себя вести, ей, видите ли, захотелось затопать ногами. И причина, как он верно догадался, в том, что ее непреодолимо влекло к нему.

Эва изо всех сил старалась не поддаваться своим чувствам, но ее не оставляло щемящее чувство вины за то, что произошло в лесу, и оно охватывало ее при одном виде Лоринды, чье не слишком завуалированное предостережение заставило Эву испытать отвращение к самой себе. Как можно было попасть в такую глупую историю? Синие глаза Кенита не оставляли ее в покое.

Она вошла в дом, направилась прямо в спальню и сердито сорвала с себя одежду. Но стоило ей ощутить мягкую теплоту постели, как злость куда-то ушла, оставив после себя лишь болезненную пустоту. Эва свернулась под одеялом калачиком, тесно прижав колени к груди. Итак, завтра… Завтра она уедет и никогда больше не увидит Кенита Уолкера, что бы он ни говорил. Правильно сделала, уйдя из бара. Интересно, насколько Лоринда связана с Кеном? Противно сознавать, что все козыри на стороне соперницы. Сейчас он с ней, и в будущем будет так же, а она, Эва, быстро превратится для него в смутное воспоминание.

Сон не шел, а так хотелось, чтобы он избавил от мучительных мыслей. Наконец она услышала, как открылась дверь дома и вошел Уолкер. Посмотрела на часы — два тридцать ночи, и тут же вздрогнула, увидев на пороге спальни освещенной ночником мужской силуэт.

— Ты не спишь, Эва? — тихо спросил Кенит.

Она ничего не ответила, стараясь дышать тише.

— Когда спят на самом деле, дыхание совсем не такое, — проговорил он своим обычным, насмешливым тоном.

— А у меня как раз такое. Не мешай спать, — выпалила она, подавив порыв швырнуть в Кенита лампой.

Да, шалят нервишки. Пора домой.