Тэлон

Глава 27

ТЭЛОН

Сегодняшнее шоу нехило надрало зад всем остальным шоу этого турне. Площадка под него была существенно больше, чем на остальных, и все билеты при этом раскуплены. Мы сами играли круче, чем за последние несколько месяцев, и фанатам определенно понравился новый материал. Невероятное ощущение, просто офигенное, когда результаты твоей упорной работы ценят, пусть даже парни и внесли кое-какие изменения, несмотря на то, что я был против.

Сегодня мы ночуем в отеле, а завтра после обеда снова тронемся в путь, поэтому я решил забить на вечеринку после концерта и попросил одну из помощниц администратора отвезти меня в гостиницу. Я гастролирую с группой с восемнадцати лет, и сегодня первый раз в жизни послал к чертям собачьим веселье, наркоту, выпивку и женщин.

Почему? Потому что жду не дождусь момента, когда окажусь один в своей комнате и позвоню Азии.

С мозгами у меня совсем беда, но не это самое страшное. У меня ноет сердце, и член сходит с ума от безделья.

Я быстро раздеваюсь, стараясь сложить одежду аккуратно, потому что это же она ее сшила. Ее руки тщательно пришивали эти заплаты, красили ткань, создавали наряд с нуля. Для меня. Эта мысль до сих пор греет мне душу.

Прежде чем рухнуть в постель, я беру из мини-бара баночку содовой и набираю номер Азии на мобильном.

— Привет! — раздаётся радостный голос маленького эльфа, и я тут же начинаю таять.

— Привет, детка.

— Как все прошло сегодня?

— Было, мать его, круто! Нигде не налажали, каждый момент отыграли идеально, и фанатам понравились новые песни.

— Ну конечно им понравилось. Разве могло быть иначе?! Это же ты их написал, да?

— В основном.

— Значит, они не могут быть не классными. Это тот концерт, который можно будет посмотреть вживую в интернете завтра, если я не ошибаюсь?

— Ага. А следующий такой будет в ночь на Хэллоуин.

— А потом ты наконец вернешься домой? После Хэллоуина?

Холодная содовая отлично действует на мое пересохшее горло, раздраженное после многочасового бэк-вокал пения на фоне театрального дыма на сцене. Вот уж гадостная штука. А на Хэллоуин его будет еще больше. К этому времени я совсем без горла останусь.

— Именно. После этого я вернусь домой.

— И потом, ты говорил, еще будет какое-то короткое турне?

— Да. Кажется, в первую неделю января.

— Ладно… — В ее голосе явно слышится тревога.

— Оно правда короткое. Чуть дольше недели. — Интересно, кого я пытаюсь убедить, что не видеть друг друга неделю не так уж и плохо — себя или ее?

— Хорошо. Не хочу думать об этом прямо сейчас.

— Я тоже. Я по тебе очень скучаю.

— Тэлон, мне так понравились записки и сюрпризы. Это невероятно мило.

— Это же я, Аз. Милота — мое второе имя.

— Так и есть, — хихикает она.

— Только не говори никому, а не то придется тебя отшлепать.

— Хм… А вдруг мне это понравится? — слышится из трубки ее мелодичный смех.

Я глубоко вздыхаю, поправляя член в брюках, который вдруг решил, что пора принять участие в разговоре. Теперь мне не уснуть. В голове будет крутиться картинка, где я шлепаю ее по попке.

— Детка, не заводи меня, когда ты так далеко.

— Ты первый начал.

Я схожу с ума от мысли, что она хочет меня, а добраться до нее сейчас нет никакой возможности, поэтому решительно меняю тему разговора.

— Как вам с Кэт понравилось в СПА?

— Неплохо. Она все пыталась выяснить, правдивые ли ходят слухи.

— Что за слухи?

— Про твои двадцать сантиметров.

— Пожалуйста, скажи, что ты пошутила! — выдавливаю я, закашлявшись от неожиданности дымом электронной сигареты.

— Если бы я могла…

— Господи! Но, я надеюсь, ты подтвердила?

— Я сказала ей, что все вранье, и что на самом деле у тебя там тридцать сантиметров!

Не могу удержаться от смеха и, поправляя подушки у себя за головой, парирую:

— Уверен, тебе легко может показаться, что там тридцать, ты же крошечная!

— Кроме шуток — после того, как она выяснила все, что смогла, про твои принадлежности, Кэт рассказала, что доктор Холлистер считает нас самыми преданными друг другу из всех пар. И что мы относимся к нашему браку серьезнее всех.

— Правда? Мы классные!

— По крайней мере, она так сказала. Ей нельзя рассказывать об этом, но она все равно проболталась, что у других пар полно проблем.

— Что ж, очень жаль. Мне кажется, у нас сейчас все в порядке.

— Мне тоже.

Я делаю глубокую затяжку от электронной сигареты.

— Ты счастлива?

Когда она не отвечает сразу, кажется, все нервные окончания у меня на коже поднимаются, как по тревоге:

— Аз?

— Я думаю, Тэл.

— Тебе нужно подумать, чтобы ответить на этот вопрос? Вряд ли это хороший знак.

— Нет… Я просто пыталась подобрать правильные слова.

— Слово «да» нормально подошло бы. Короткое, по теме и звучит отлично.

— Я хотела сказать немного больше.

— Больше, чем «да», или больше, чем «нет»?

— Больше, чем «да».

— Ладно. Что хотела сказать?

Она вздыхает, и, черт возьми, даже это кажется мне сексуальным:

— Нет, теперь это уже будет глупо. Так что пусть будет просто «да».

Черт! Я хочу знать, что она собиралась мне сказать.

— Скажи мне.

— Что сказать?

— Я хочу знать, что ты собиралась сказать. Нельзя так со мной поступать, Мармеладка. Я любопытный.

— Я тебе напишу сообщением.

Сообщением? Что за фигня?

— Какого черта, Аз? Почему ты не можешь сказать мне, что хотела?

— Ты меня нервируешь.

Твою мать, если этот разговор выльется в очередной шаг назад, то хорошего настроения мне не видать до конца этого турне.

— Что значит нервирую? Ты можешь сказать мне что угодно. Выкладывай как есть.

— Я сейчас чувствую себя счастливее, чем когда-либо в жизни. У меня в животе бабочки уже прописались, и я хочу, чтобы ты чувствовал то же самое. — Она замолкает на мгновение. — Или у парней не бывает бабочек? Это, наверное, исключительно женская штука.

Бабочки. Когда она рядом, бабочками не описать, что я чувствую. У меня внутри скорее птеродактили прижились.

— Да, у нас бывают бабочки, — смеясь, отвечаю я. — Но только если девчонка милая и сексуальная до чертиков. Как ты. Поэтому, пожалуйста, оставайся счастливой. Ладно?

— А ты? У меня получается делать тебя счастливым? Я не только про постель, про все остальное.

— Да. Я про все вместе. С тобой слово «счастье» обрело новый смысл.

На том конце наступает оглушающая тишина.

— Азия? — шепчу я. — Ты что, уснула там?

— Нет, глупыш. Иногда рядом с тобой я так счастлива, что не могу говорить и даже думать.

— Зашибись. То есть я тебя в коматоз вгоняю? — шучу я. — Всегда об этом мечтал.

Она смеется в ответ, и мне даже больше чем раньше хочется обнять ее, стащить с нее одежду и зацеловать во все самые щекотливые места. Эта огромная кровать — настоящее издевательство без моей обнаженной жены рядом.

— Мне пора идти, — говорит она спустя какое-то время. — Завтра надо отправить целую кучу заказов на мыло и лосьоны. Ты ложишься спать?

— Да, я уже в постели.

— Позвонишь или напишешь мне завтра?

— Конечно, Мармеладка. Не забудь включить сигнализацию. Я по тебе скучаю.

Спустя пару секунд после того, как я кладу трубку, раздается стук в дверь. Черт! Надеюсь, это не очередная фанатка из тех, что таскаются на каждое шоу. Я выбираюсь из кровати, подхожу к двери, выглядываю в глазок и с удивлением обнаруживаю стоящего в коридоре Шторма.

Распахиваю дверь и вопросительно смотрю на него:

— Что случилось?

Он протискивается мимо меня и быстро придирчиво осматривает комнату, даже заглядывает в ванную, прежде чем повернуться наконец ко мне.

— Ты один? — спрашивает он.

— Конечно, один. Я собирался посмотреть фильм и лечь спать.

— Хорошо, — одобрительно кивает он и улыбается. — Хотел убедиться, что ты не надрался и не накосячил.

— Все нормально, бро, — отмахиваюсь я, присаживаясь на кровать. — Не накосячу я. Мы только что разговаривали; все отлично. Я сам боюсь все испортить.

Он шлепается на кровать рядом со мной, а затем заваливается на спину и, положив руки за голову, пялится в потолок:

— Я скучаю по Эви. Тоже только что с ней разговаривал.

— А я соскучился по Азии. Больше, чем мог себе представить. Вот странно.

— Да, странно. Мы играли музыку себе в удовольствие, веселились, спали с кем хотели. А теперь играем и сидим на телефонах, а все мысли о том, скучают ли они?

— Ну да, приблизительно так. — Я облокачиваюсь обратно на подушки и поднимаю с тумбочки пульт от телевизора.

— Оно того стоит, разве нет? Выпивка и женщины в какой-то момент просто наскучили.

Я киваю, выбирая из списка предложенных фильмов ужастик.

— Да, согласен.

Он сбрасывает на пол свои ботинки и устраивается поудобнее на другой стороне кровати. Я непонимающе смотрю на него.

— Что ты делаешь?

— Побуду здесь, посмотрю с тобой кино, — заявляет он как бы между делом, забирая у меня пульт и делая звук на телевизоре погромче. — Мы сто лет так не отдыхали. Помнишь, как ты раньше постоянно торчал в моей комнате, когда мы были помладше? Мы смотрели ночами программу на MTV про хэви-метал, как там она называется?

— Черт, точно! Я обожал эту передачу. Вообще, ты был классным старшим братом, насколько это было возможно.

— Был? — пинает мою ногу Шторм. — Да только благодаря мне ты сам получился не полнейшим лохом. А сейчас я вообще крут.

— Как скажешь, — смеюсь я, качая головой. — Если остаешься, давай потише. И не вздумай лезть на мою сторону.

Он наклоняется в мою сторону, прислоняется ко мне головой и быстро снимает селфи на свой телефон.

— Пошлю фотку нашим девчонкам, напишу, что мы решили устроить пижамную вечеринку. Им наверняка понравится.

Я закатываю глаза и отталкиваю его от себя, но он прав. Азии понравится такая фотография, и она, может быть, будет спать спокойнее, если будет знать, что Шторм тусит у меня в номере.

Естественно, через несколько минут мой мобильник звякает, оповещая, что пришло сообщение.

Азия: Боже, Шторм правда будет ночевать у тебя? 😁

Я: Ага. Решил тряхнуть стариной. Точнее, детством.

Азия: Как мило! 😀 Вы, ребята, такие лапочки

Я: Мы просто смотрим кино, а потом на боковую. Ложись тоже, детка.

Азия: Спокойной ночи. ❤