Темный ангел

Глава 13

На следующий день Джиллиан постаралась сосредоточиться на обыденных вещах.

Она торопилась в школу, чувствуя, что за ночь совсем не отдохнула (что с ней было? ночной кошмар?) и что ей необходимо развлечься. В школе она весь день была слишком деятельна, весела и болтлива. Она то и дело собирала вокруг себя большую компанию, болтая о рождественских праздниках, вечеринках и фотографиях для школьной газеты.

Ну, вот ей и полегчало. Ангел вел себя тактично и помалкивал. Сегодня все ребята в школе были взбудоражены, ведь до каникул всего два дня. И к полудню Джиллиан была уже в приподнятом настроении.

– До Рождества всего пять дней, а у меня нет елки! Надо бы вытащить маму на елочный базар и купить елочку.

– Не надо ничего покупать, – улыбнулся Дэвид. – Я знаю одно место – поехали! Там красиво и елки можно брать совершенно бесплатно. – Он заговорщически подмигнул.

– Я подгоню мамин пикап, – обрадовалась Джиллиан. – Туда влезет большое дерево, – я люблю высокие елки.

Дома они с мамой торопливо заворачивали подарки и вытирали пыль с рождественских гирлянд из пластмассовых цветочков. И им было не до разговоров про колдовские родственные связи.

После ужина в самом замечательном расположении духа она заехала за Дэвидом. Он выглядел несколько подавленным, но Джиллиан была не в настроении задавать вопросы. Она без умолку болтала о вечеринке, которую Штеффи Локхарт устраивала в пятницу вечером.

Путь был долгим, и тема про вечеринку у Штеффи совсем иссякла, когда Дэвид наконец изрек:

– Кажется, где-то здесь.

– Хорошо! Мне подойдет одна из тех елок, – пошутила Джиллиан, показывая на шестифутовые ели вдоль шоссе.

Дэвид натянуто улыбнулся:

– Здесь есть и поменьше, в глубине.

Их было так много, что Джиллиан замучилась, выбирая. В конце концов она остановилась на елочке с красивым силуэтом, похожей на стройную леди, приподнявшую свои юбки. Срубленная Дэвидом ель источала великолепный хвойный аромат, когда они вдвоем тащили ее волоком в машину.

– Ах, я обожаю этот запах и даже не жалею, что моим перчаткам пришел конец, – – восторгалась Джиллиан.

Дэвид молчал. Он молча обвязал ель, положил ее в багажник и закрыл его. Молча сел в машину рядом с Джиллиан.

Нет, она не могла больше этого терпеть. У нее засосало под ложечкой.

– Что случилось? Ты ни слова не обронил за весь вечер.

– Извини. – Он вздохнул и отвернулся к окну. – Я считал, что... я думал о Тане. Джиллиан прищурилась:

– О Тане? Мне пора ревновать?

– Нет, я хотел сказать – о ее руке.

У Джиллиан кольнуло сердце, и все вокруг навсегда переменилось. В гнетущей тишине ее следующий вопрос прозвучал фальшиво:

– А что с ее рукой?

– Ты не слышала? Я думал, ты слышала по телефону. Сегодня днем ее забрали в больницу.

– О боже!

– Дело плохо. Та болезнь, что врачи приняли за сыпь, приводит к отмиранию тканей... каким-то образом... знаешь, эти бактерии пожирают плоть...

Джиллиан открыла рот, но не смогла издать ни звука. Дорога впереди совсем потемнела.

– Кори сказал, что к ней никого не пускают. Рука у нее раздулась и стала в три раза толще обычного. Ее разрезали от плеча до кончиков пальцев и поставили дренажные трубки. Врачи боятся, что придется ампутировать палец...

– Прекрати! – У Джиллиан вырвался сдавленный крик.

Дэвид бросил в ее сторону быстрый взгляд.

– Извини...

– Нет! Не говори ничего! – Она рефлексивно продолжала вести машину, почти не воспринимая внешний мир. Все внимание было сосредоточено на драме, развернувшейся внутри ее сознания.

Ангел! Ты слышал?! Что происходит?

Конечно , я все слышал. – Он цедил слова медлен но и задумчиво.

Ну? Это правда? Да?

Знаешь , давай поговорим об этом позже. Хорошо , детка ? Давай подождем...

Нет! С тобой всегда так: «подождем» или «пого ворим об этом позже». Я хочу знать немедленно: это правда?

Что «правда» ?

Таня действительно так тяжело больна?

У нее просто инфекция. Стрептококковая пиодер мия. Ты же сама наслала на нее эту болезнь.

Так ты признаешься , что это правда?! Да , это правда. Я сделала это своими заклинаниями. Я насла ла на нее бактерии , которые поедают мышечную ткань.

Мысли скакали дико, бессвязно, и Джиллиан не совсем понимала, о чем говорит.

Джиллиан , пойми , мы должны были удержать ее , чтобы она не вредила Дэвиду. Мы вынуждены были это сделать.

Нет! Нет! Нет! Ты же знал , я не хотела причи нять Тане зло.

Джиллиан впадала в истерику – странную немую истерику. Она смутно осознавала, что все еще ведет машину и мимо проносятся изгороди, деревья. Ее тело продолжало вести машину, все сильнее давя на газ, но сама она словно перенеслась в другую реальность.

Ты лгал мне. Ты сказал , с ней все в порядке. Поче му ты так поступил?

Спокойно , Стрекоза...

Не называй меня так! Как ты можешь просто... просто сидеть здесь... и не волноваться? Что ты за личность?

И тогда... Ангел вдруг изменился. Он не возмущался и не оправдывался – гораздо хуже. Его голос зазвучал спокойнее. Мелодичнее. Приятнее.

Я лишь распределяю судьбы. Этим и занимаются ангелы , как известно.

Ледяной ужас охватил Джиллиан: он ненормальный!

– О боже! – вырвалось у нее неожиданно громко. Дэвид вздрогнул.

– Эй! Ты в порядке?

Но она вряд ли что-нибудь слышала. Джиллиан с лихорадочным напряжением продолжала телепатический бой.

Я больше не знаю , кто ты. Но только не ангел!

Джиллиан , послушай. Мы не должны ссориться. Я люблю тебя...

Тогда говори , как вылечить Таню.

Молчание.

Я и сама узнаю. Я поеду к Мелусин...

Нет!

Тогда скажи мне. Или вылечи Таню , если , конечно , ты ангел!

Пауза. И затем:

Джиллиан , у меня появилась идея. Можно сде лать , чтобы Дэвид полюбил тебя сильнее.

О чем ты говоришь?

Ему нужен «околосмертный» опыт. Тогда он смо жет по-настоящему понимать тебя. Нам надо сде лать так , чтобы он умер.

Перед глазами у Джиллиан поплыл туман. Она знала, что подъезжает к Сомерсет, и уже узнавала улицы, но вдруг словно на нее упала серая пелена и посыпались искры.

– Джиллиан!

Она почувствовала, как чья-то рука – реальная рука – схватилась за руль и выровняла машину.

– Что с тобой? Давай лучше я поведу?

– Все хорошо. – Зрение вернулось. Домой, быстрее домой... она должна как можно скорее достать ту самую коробку из-под туфель и как-нибудь снять с Тани заклинание. Домой... в безопасное место...

Но нет, для нее нигде нет безопасного места.

В ушах опять раздался мягкий вкрадчивый голос:

Разве ты не по нимаешь? Дэвид не станет похож им на тебя до тех пор , пока не побывает , как и ты на том свете . Нам надо , чтобы он умер...

– Нет! – услышала она свой крик. – Прекрати говорить со мной! Уходи!

Дэвид вздрогнул.

– Джиллиан...

Я не хочу ранить тебя , Джиллиан. Только его. И он вернется – обещаю. Он , возможно , станет немного другим. Но он будет по-настоящему любить тебя.

Другим... тело Дэвида. Ангел хочет захватить тело Дэвида! Как только Дэвид покинет свое тело, в нем поселится Ангел...

Они приближались к дому. Но она никак не могла отделаться от голоса. Как можно освободиться от того, что находится в твоей собственной голове? Она не могла заставить его заткнуться...

Отпусти руль , Джиллиан. Позволь мне вести ма шину за тебя. Я люблю тебя , Джиллиан.

«Нет!» Ее пальцы до боли впились в кожаную обмотку руля. Тяжело дыша, она отрывисто проговорила:

– Дэвид! Веди машину. Я не могу...

Успокойся , Джиллиан. Ты не пострадаешь. Я обе щаю.

Ей никак не удавалось отпустить руль. Голос будто заполнил все ее тело, окутал мышцы. Она уже не могла убрать ногу с педали газа.

– Джиллиан, тормози! – отчаянно кричал Дэвид. – Смотри куда едешь!

Это займет одну секунду...

Реальность превратилась для Джиллиан в старое кино. Черно-белое мерцание. И с каждым новым кадром телефонная будка впереди становилась все больше и больше. Все происходило, как в замедленной съемке, но с очевидной неизбежностью. О, как медленно неслись они в сторону будки, в которую должны были врезаться... правой дверью, где сидел Дэвид.

Нет! Ангел , я возненавижу тебя навеки... – закричала она про себя, и последнее слово отозвалось бесконечным эхом в ее сознании. Время остановилось.

Удар и чернота.

– Мне можно его увидеть?

– Еще нет, дорогая. – Мама быстро передвинула стул поближе к кровати, стоявшей в приемном покое «Скорой помощи». – Не сегодня, может быть...

– Я должна!

– Джиллиан, он без сознания. Он даже не узнает, что ты была у него.

– Я должна видеть его. – Джиллиан почувствовала, что у нее снова начинается истерика, и сжала зубы. Не надо ей никаких уколов. Медсестра сказала, что сделает ей укол, когда она начала было кричать и плакать.

Прошло несколько часов с той минуты, как подъехали машины с мигалками, открыли двери пикапа и достали ее. Дэвида тоже вытащили. Но в то время как она совсем не пострадала («Чудо! Ни царапинки!» – сказал врач ее маме), Дэвид был без сознания. И он все еще не пришел в себя.

Приемное отделение «Скорой помощи» было холодным, и подогретые одеяла, в которые ее заворачивали, совсем не помогали. Джиллиан трясло. Пальцы онемели.

– Папа уже летит домой, – сказала мама, поглаживая ее руку, – Он взял билет на первый же рейс. Ты увидишь его завтра утром.

Джиллиан бил озноб.

– Это та же больница, куда положили Таню Джан? Нет, не спрашивай никого. Я ничего не хочу знать. – Она зажала руки под мышками. – Мне так холодно…

… И одиноко. Она больше не слышала вкрадчивого голоса. И это было хорошо, потому что – Господи! – меньше всего она хотела общения с Ангелом... или тем, кто называл себя так. Но странно, после столь долгого присутствия в ее сознании он пропал... и она не знает, где он может ее подстерегать. Он может слушать ее мысли прямо сейчас...

– Я возьму другое одеяло, – сказала мама и направилась к шкафу с подогревом, который показала ей нянечка. – Если ты ляжешь, то, может быть, тебе удастся немного поспать, дорогая.

– Я не могу спать! Я должна видеть Дэвида!

– Родная моя, я же говорю – ты не сможешь увидеть его сегодня.

– Ты сказала, я не должна его видеть. Ты не сказала, я не увижу. Ты сказала – возможно!

Джиллиан срывалась на крик и ничего не могла с этим поделать. Слезы застилали глаза и катились по щекам. Напрасно она пыталась сдержать их.

Вбежала медсестра. Задернула белую занавеску вокруг кровати.

– Ничего-ничего. Это естественно, – успокоила она маму, потом строго сказала Джиллиан: – Ну-ка облокотись на подушки и лежи тихонько. Немного пощиплет. Но это поможет тебе успокоиться.

Джиллиан почувствовала укол и жжение. Спустя минуту все вокруг поплыло и глаза ее закрылись.

Она проснулась в собственной постели.

Было утро. Солнечный свет падал в окно.

Прошлой ночью... она с трудом вспомнила, как их соседка, госпожа Билер, на своей машине привезла ее из больницы домой. Она вспомнила, как ее пронесли наверх по лестнице, раздели и уложили в кровать. И потом – так замечательно, – она надолго куда-то провалилась и ни о чем не думала.

Джиллиан проснулась отдохнувшей, с ясной головой. Не успев даже скинуть одеяло, она уже точно знала, что надо делать.

Она бросила взгляд на старый будильник на ночном столике и ужаснулась: без двадцати пяти час! Неудивительно, что она выспалась.

Проворно, стараясь не шуметь, она натянула джинсы и свитер. Никакой косметики. Махнула расческой по волосам. Замерла, прислушалась. Не только к дому, но и к себе. К собственному внутреннему миру.

Мертвая тишина. Ничто не шевельнулось. Разумеется, это ни о чем еще не говорит.

Джиллиан опустилась на колени и вытащила коробку из-под кровати. Восковые куклы были ярко раскрашены красным и зеленым – чудовищная пародия на новогодние игрушки. Ее первым порывом при взгляде на ядовито-зеленый воск было избавиться от него: отломать у одной куклы руку, а у другой – голову.

Но что при этом произойдет с Таней и Ким – даже трудно себе представить. Она заставила себя принести мочалку из ванной, намочила ее и осторожно стерла люминесцентно-зеленую пудру.

Она плакала. Надо сосредоточиться, как и во время заклинания, – увидеть Танину руку, увидеть, что она заживает и Таня выздоравливает.

– А теперь, – прошептала она, – приди ко мне, сила слов Гекаты. Это – не я, кто произносит их, это – не я, кто повторяет их, это – Геката произносит их, это – Геката повторяет их.

Когда пудра была стерта, она уложила кукол обратно в коробку. Потом порылась в столе в поисках маленькой с розовыми цветочками записной книжки.

Вот. Номер мобильного телефона Дэрил Новак.

Она быстро набрала его и закрыла глаза. Ответь. Ответь. Ответь!

– Алло, – раздался в трубке ленивый голос. Глаза Джиллиан тут же открылись.

– Дэрил, это Джиллиан. Помоги мне, пожалуйста. Прямо сейчас. Я ничего не могу объяснять...

– Джиллиан, с тобой все в порядке? Мы все за тебя волновались.

– Я в порядке, но я не могу говорить. Найди Эми Новик. Срочно! У нее сейчас... – Джиллиан судорожно вспоминала расписание, – ...ага, химия. Пусть приедет на перекресток Хазел и Эплбатер и ждет меня там.

– Ты хочешь, чтобы она сбежала с урока?

– Да, и немедленно. Скажи ей, я знаю, что прошу слишком много, но мне это необходимо. Это действительно очень важно.

Она ждала вопросов. Но вместо этого Дэрил только сказала:

– Не волнуйся, я найду ее.

– Спасибо, Дэрил. Ты спасаешь жизнь.

Джиллиан повесила трубку. Схватила лыжную куртку и, сунув под мышку коробку из-под туфель, тихонько пошла вниз по ступеням.

Она слышала голоса на кухне. Низкий голос – папин. Ей очень захотелось подбежать к отцу. Но что сделают ее родители, когда увидят ее? Они снова уложат ее в постель, укутают в одеяло, оставят дома. Они не поймут, что ей надо торопиться.

Конечно, не могло быть и речи о том, чтобы сказать им правду. Это приведет лишь к еще одному уколу. И очень может быть – к клинике для умалишенных, куда однажды отправили ее маму. Все подумают, что у нее это наследственное.

Она незаметно проскользнула к входной двери, тихонько открыла ее и выскочила на улицу.

Ночью шел дождь, а к утру подморозило. Во дворе на ветвях орешника льдинки висели, как капли росы.

Джиллиан втянула голову в плечи и побежала по улице. Она надеялась, что ее никто не заметит, но ей все время казалось, что из-за кустарника и из каждой тени ее преследуют чьи-то взгляды.

Она стояла на углу Хазел и Эплбатер, обхватив коробку руками и притоптывая, чтобы немного согреться.

«Я слишком много прошу...»

Конечно, много, особенно если учесть, как она недавно избегала Эми. Смешно: у нее столько новых друзей, но в трудную минуту она интуитивно обратилась к Эми.

В Эми было что-то надежное, настоящее, доброе. И Джиллиан знала: Эми приедет.

«Джео» вылетел из-за угла с визгом тормозов и остановился, пройдя пол-улицы юзом. Типичная манера вождения Эми-без-очков. Девочка выпрыгнула из машины и встревоженно бросилась навстречу Джиллиан. Ее широко открытые голубые глаза блестели от слез.

Они обнялись и расплакались. Обе.

– Мне так жаль. Я вела себя отвратительно на прошлой неделе...

– А я раньше вела себя отвратительно...

– Мне стыдно. Ты в полном праве сердиться на меня.

– Я слышала про аварию, я волновалась... Джиллиан отступила на шаг.

– Нельзя медлить ни минуты. У меня нет времени. Я понимаю, как это звучит в устах того, кто прошлой ночью врезался в телефонную будку... но мне нужна твоя машина. Для одного дела – я должна увидеть Дэвида.

Эми кивнула, утирая слезы:

– Можешь не говорить больше ничего.

– Я могла бы забросить тебя домой...

– Это в другую сторону. Мне не повредит немного пройтись. Я люблю гулять.

Джиллиан чуть не рассмеялась. Вид Эми, наматывающей на голову шарф и постукивающей каблучками по обледенелой дороге, решительно собиравшейся идти пешком, согрел ее сердце.

Она порывисто обняла подругу.

– Спасибо. Я никогда этого не забуду. И я никогда больше не буду вести себя так ужасно, по крайней мере...

Она осеклась, чуть было не сказав: «по крайней мере, если останусь жива», и вскочила в машину. Она совсем не была уверена, что выживет.

Итак, сначала надо добраться до Дэвида.

Она должна была увидеть его собственными глазами. Убедиться, что с ним все в порядке... и что он – это он.

Она повернула ключ зажигания и поехала в Хьютон.