Темный ангел

Глава 6

– Джиллиан, где твои волосы?! Что ты с ними сделала?! Зачем ты их остригла?

У Эми тоже была короткая стрижка: длинная челка и очень коротко отстриженный затылок. Ее ясные голубые глаза обычно смотрели так, будто она вот-вот заплачет. Эми была близорука, но врач запретил ей носить контактные линзы, а надевать очки она не хотела. Эмми была хорошенькая, но как будто постоянно чем-то озабочена. Сейчас она выглядела еще более озабоченной, чем обычно.

Рука Джиллиан инстинктивно потянулась к волосам.

– Тебе не нравится?

– Не знаю. Просто волос нет.

– Ага.

– Но зачем ты это сделала?

– Не волнуйся ты так, Эми.

«Если все будут так реагировать на мою стрижку, думаю, дело плохо», – подумала Джиллиан. Но потом она успокоилась: оказалось, что она может говорить с Ангелом про себя, не шевеля губами, и он отвечал ей тоже телепатически. Очень удобно.

Скажи ей , что ты отрезала волосы , потому что они смерзлись , превратились в ледышку. Заставь ее почувствовать себя виноватой.

Его голос звучал так же, как и ночью, только теперь сам он оставался невидимым. Говорил он вкрадчиво, с мягкой иронией, словно нашептывал на ухо. Так мог говорить только ангел.

– Мне пришлось отрезать волосы, потому что они смерзлись и превратились в ледышку, – произнесла Джиллиан. – Они ломались, – добавила она от себя.

Голубые глаза Эми раскрылись еще шире от ужаса. Она была потрясена.

– О боже, Джиллиан!

Но вдруг она наморщила лоб:

– Так не бывает! Твои волосы, даже если они смерзлись, не должны были ломаться. Разве что ты окунула их в жидкий азот...

– Как бы там ни было, я их отрезала. Послушай, сзади получилось немножко неровно. Ты не могла бы подровнять?

– Я попробую, – сказала Эми с сомнением. Джиллиан села, накинув поверх одежды розовый банный халат, и вручила Эми ножницы.

– Ты взяла расческу?

– Да, Джиллиан, я хотела сказать, мне очень жаль, что вчера... Я просто забыла, я очень виновата перед тобой, ты чуть не погибла!

Расческа в руке Эми задрожала.

– Постой-ка. Откуда ты знаешь?

– Юджин слышал это от младшего брата Штеффи Локхарт, а Штеффи, вероятно, – от Дэвида Блэкберна. Он действительно тебя спас? Невероятно романтично.

– Да, что-то в этом роде.

Что мне ответишь , как рассказать об этом?

Правду. Только не всю: не говори обо мне и о том , что ты была на том свете.

– Я думала о тебе все утро, – тараторила Эми, – и поняла, что вела себя по-свински последнюю неделю, Я не заслуживаю звании близкой подруги и хочу, чтобы ты знала: я очень жалею об этом и теперь все будет по-другому. Сначала я буду заезжать за тобой, а потом мы вдвоем – за Юджином.

Вот обрадовала!

Будь вежливой , Стрекоза. Она очень старается. Скажи ей спасибо.

Джиллиан пожала плечами. Теперь, когда у нее был Ангел, какая разница, что будет делать Эми, Но она сказала:

– Спасибо, Эми, – и замерла, так как у нее за ухом щелкали холодные ножницы.

– Ты такая, славная, – продолжала Эми, – я думала, ты очень рассердишься. Ты такой замечательный человек! Я чувствовала себя ужасно, когда представила, как ты там одна чуть не замерзла, спасая ребенка...

– Его нашли? – встрепенулась Джиллиан.

– Кого? Ребенка? Нет, не думаю. Никто ни о чем таком не рассказывал. И я даже не слышала, что у кого-то пропал ребенок.

Ну! Я же говорил тебе , что все в порядке , Стре коза. Теперь ты успокоилась?

Да. Извини.

– С твоей стороны это был такой смелый поступок, – восхищалась Эми. – Твоя мама тоже так думает.

– Мама наверху?

– Она ушла в магазин. Сказала, что скоро вернется.

Эми отступила на шаг и оглядела Джиллиан, постукивая ножницами по ладони.

– Знаешь, я не уверена, что мне надо было их подравнивать...

Не успев сообразить, что на это ответить, Джиллиан услышала, как открывается входная дверь и шуршат бумажные пакеты. Потом появилась мама, щеки были румяными от холода. Она держала в руках два пакета продуктов из бакалейной лавки.

– Доброе утро, девочки, – начала было она и осеклась: ее взгляд был прикован к голове Джиллиан. Она онемела.

– Не урони сумки, мама.

Джиллиан старалась выглядеть непринужденно, но внутри у нее все сжалось. Она напряглась, неестественно вытянув шею.

– Тебе нравится?

– Я... я... – Мама опустила сумки на столик. – Эми, зачем же ты совсем их отрезала?

– Это не Эми. Это я прошлой ночью. Я устала от таких длинных волос...

Которые намокли и обледенели.

– ...которые намокли и обледенели. Вот я их и отрезала. Ну, так вам нравится или нет?

– Я не знаю, – медленно проговорила мама. – Так ты выглядишь гораздо старше. Как парижская модель...

Джиллиан просияла.

– Ну, – мама покачала головой, – теперь уж дело сделано, после драки кулаками не машут. Дайка я подправлю немного. Только самые кончики.

Она забрала у Эми ножницы.

Когда они закончат , я буду лысой!

Нет , не будешь , детка. Твоя мама знает , что де лает.

И странно, было что-то успокаивающее в том, как мама легко щелкала ножницами, и в аромате маминых духов, свежем, как лаванда, и в том, что не осталось и следа от ужасного запаха перегара. Джиллиан вспомнила о старых временах, когда мама работала учительницей в средней школе, вставала рано-рано и у нее были ясные красивые глаза и тщательно причесанные волосы. Все это было до того, как родители начали ссориться и мама попала в больницу.

Казалось, мама тоже об этом подумала. Она обмахнула плечи Джиллиан, сбросив на пол отрезанные волоски.

– Я принесла свежий хлеб. Сейчас приготовлю тосты с корицей и горячий шоколад.

Она еще раз обмахнула плечи дочери, потом заботливо спросила:

– Ты уверена, что не заболела? Ты, должно быть, совсем замерзла прошлой ночью. Мы можем вызвать доктора Кацмарека, если хочешь. Это займет ровно минуту.

– Нет, я в полном порядке. Правда. А где папа? Он уже ушел на работу?

Наступила пауза, потом мама сказала все так же спокойно:

– Папа ушел от нас этой ночью.

– Папа ушел?

Папа ушел?

Это случилось прошлой ночью , пока ты спала.

Сколько всего случилось прошлой ночью , пока я спала!

Таков мир , Стрекоза. Он меняется , даже когда ты этого не замечаешь.

– Мы потом поговорим об этом, – сказала мама и еще раз обмахнула плечи Джиллиан.

– Вот. Теперь отлично. Ты красавица, хотя и не выглядишь больше как моя маленькая девочка. Ты бы укуталась получше, сегодня очень холодно.

– Я уже оделась.

Настал решающий момент. Джиллиан совсем не волновало, шокирована ли мама ее видом. Отец опять ушел – ничего нового, но все равно она огорчилась. Душевная близость с мамой давно нарушена, и ей больше не хочется тостов с корицей.

Джиллиан вышла на середину кухни и сбросила розовый халатик. Черные брюки на бедрах, черная жилетка поверху прозрачной свободной черной блузы, на ногах черные сапоги, на запястье черные часы – и это все, что она надела.

– Джиллиан!

Эми и мама ошеломленно глядели на нее.

Джиллиан держалась вызывающе.

– Но ты никогда раньше не носила черное, – слабо запротестовала мама.

Разумеется. Потребовалось много времени, чтобы извлечь все это из недр комода. Например, жилетка была подарена ей прабабушкой Элспет на Рождество два года назад, и на ней все еще болтался ценник.

– А ты не забыла надеть сверху свитер? – съязвила Эми.

Стой на своем , детка. Ты выглядишь потрясающе.

– Нет, не забыла. Я собираюсь надеть пальто. На улицу, конечно. Как я выгляжу? Эми поперхнулась:

– Ну, роскошно. Очень классно. Но несколько устрашающе.

Мама подняла было руки и уронила их:

– Я просто тебя не узнаю.

Ур-ра!

Отлично , детка.

Джиллиан была настолько счастлива, что на ходу бросила маме воздушный поцелуй.

– Пойдем, Эми. Нам пора, если мы хотим заехать за Юджином.

И она потащила за собой подругу, как комета – хвост. Мама напомнила про завтрак...

– Дай нам что-нибудь с собой, ма! Ну где же мое черное пальто, которое я никогда не надевала?! Такое модное, ты мне его купила, чтобы ходить в нем в церковь, помнишь? Ладно, я и сама его найду.

Через пару минут они с Эми уже были в дверях.

– Подожди. – Джиллиан вдруг остановилась. Она порылась в черной брезентовой сумке, которую схватила вместо ранца, и вытащила оттуда маленькую пудреницу и помаду. – Надо же, чуть не забыла.

Она накрасила губы помадой. Помада была красная, не оранжевая или малиновая, а именно красная, как помидор или рождественская лента. Такого же яркого цвета. Ее губы стали полнее, почти пухлыми. Джиллиан надула губки и оценила свое отражение в зеркале, затем чмокнула зеркальце и щелчком захлопнула пудреницу.

Эми снова уставилась на нее.

– Джиллиан... что происходит? Что с тобой?

– Бежим, а то опоздаем!

– В таком прикиде ты выглядишь так, словно собираешься совершить кражу со взломом, а с этой помадой ты... ну, в общем... вроде девушки с сомнительной репутацией.

– Вот и отлично.

– Джиллиан! Ты меня пугаешь. В этом есть что-то... – Она схватила Джиллиан за руку и заглянула ей в глаза. – Что-то в тебе, в том, как ты выглядишь... Я не знаю, как сказать! Но все изменилось, в тебе появилось что-то нехорошее, темное.

Она говорила так взволнованно, так искренне, что на мгновение Джиллиан и сама испугалась. Она испытала резкий, словно удар ножа в живот, прилив страха. Конечно, Эми всегда была слишком впечатлительна, но она же не сумасшедшая. А что, если?..

Ангел...

Раздался автомобильный гудок.

Джиллиан удивленно обернулась. На обочине сразу за «джео» ее подружки стоял видавший виды, но все еще гордый «мустанг». Темноволосая голова высунулась из окна.

– Эй, вы не меня ли ищете? – крикнул Дэвид Блэкберн.

– Что это? – ахнула Эми.

Джиллиан, подчинившись приказу Ангела, помахала Дэвиду.

– По-моему, это машина, – сказала она Эми. – Я совсем забыла, Дэвид обещал отвозить меня в школу. Так что, наверное, мне лучше поехать с ним. Пока, увидимся.

Разумеется, лучше ехать с Дэвидом, ведь он первый предложил подвозить ее. Кроме того, Эми водила так, что это было опасно для жизни: она неслась на невероятной скорости, маниакально давя на газ, и гудела всю дорогу, потому что без очков ничего не видела.

Кроме того, надо же было восстановить справедливость. В конце концов, вчера Эми выставила ее из своей машины ради парня, всего-навсего такого, как Юджин Элфред. Но сейчас Джиллиан была слишком напряжена, чтобы испытывать торжество от реванша. Она немного опасалась реакции Дэвида на свой новый образ, ведь она изменилась так быстро и неожиданно.

Ангел , а что , если мне станет плохо и я упаду в обморок? Это произведет на него впечатление , как ты думаешь?

Дыши глубже , детка. Вдох-выдох. Ну-ну , не так быстро! И улыбайся.

Открывая дверь машины, Джиллиан не совсем справилась с улыбкой. Она вдруг почувствовала себя выставленной на обозрение. А что, если Дэвид подумает, что она просто кривляка? Маленькая девочка, которая вырядилась в мамины вещи?

А ее волосы? «Она вдруг вспомнила, как нежно Дэвид касался вчера ее волос. Что, если ему не понравится стрижка?

Стараясь дышать ровно, она юркнула в машину. Пальто распахнулось... Она едва смогла заставить себя посмотреть в сторону водительского кресла. Но все же взглянула и обмерла. У Дэвида был такой взгляд, какого ей никогда раньше не приходилось видеть ни у кого из ребят, во всяком случае, так на нее еще никто не смотрел. Правда, она замечала, что парни иногда бросали такие взгляды на других девчонок – на Штеффи Локхарт или Дж. З. Оберлин. Они словно не могли отвести глаз, и выражение лица при этом у них было жалкое, умоляющее. Всем своим видом они словно говорили: «Я повержен и ничего не имею против, если ты будешь топтать меня ногами, детка».

Дэвид смотрел на нее именно так. И тут же все ее страхи, в том числе и испуг, который вызвала реакция Эми, исчезли. Ее сердце все еще тяжело стучало и волны адреналина проносились по всему телу, но теперь это было просто радостным возбуждением. Ошеломляющим предчувствием счастья. Ей казалось, что она вдруг вскочила на роликовую доску и понеслась на ней по дороге жизни.

Дэвиду действительно понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя и собраться с мыслями, прежде чем он вспомнил о том, что надо повернуть ключ зажигания. И потом, вместо того чтобы следить за дорогой, он продолжал украдкой коситься на нее.

– Ты что-то такое сделала с твоими... с твоими...

Он неопределенно покрутил рукой вокруг собственной головы. Какие у него руки! Сильные, красивые, с длинными пальцами.

– Я отрезала волосы, – сказала Джиллиан.

Реплика должна была прозвучать равнодушно, как бы невзначай, но голос ее дрогнул, и получился глуповатый смешок в конце фразы. Она сделала вторую попытку:

– Мне надоело выглядеть слишком молодо.

– А! – Он понимающе кивнул. – Это моя вина, да? Ты слышала нашу болтовню вчера. Ну, мы с Таней говорили...

Скажи ему , что ты уже давно собиралась это сделать.

– Да нет, я уже давно собиралась постричься, – ответила Джиллиан. – Не велика важность.

Судя по взгляду, Дэвид был явно с этим не согласен. Нет, не то чтобы ему не понравилось, – скорее, он был потрясен... он сделал открытие, и чем больше он смотрел на нее, тем больше обожания было в его глазах.

– Я никогда раньше не замечал тебя в школе, – пробормотал он. – Наверное, я был слепым.

– Прости, что?

– Нет, ничего. Это ты прости.

Некоторое время он вел машину молча. Джиллиан заставила себя оторвать взгляд от Дэвида, выглянула в окно и увидела, что они проезжают как раз мимо того места, где она вчера сошла с шоссе, услышав детский крик. Странно, насколько иначе выглядел пейзаж сегодня. Вчера он был диким и неприветливым, сегодня же радовал глаз мирной и тихой красотой, а снег казался пушистым и мягким, как взбитая перина.

– Послушай… – нарушил молчание Дэвид, но осекся и покачал головой.

Затем он сделал нечто поразительное: он съехал на обочину дороги, как можно дальше от транспортного потока, и остановился.

– Мне кое-что хотелось тебе сказать.

Сердце Джиллиан бешено забилось, его биение отдавалось во всем теле: в горле, в пальцах, в ушах. Она словно перестала существовать, как во сне, и превратилась в единое пульсирующее сердцебиение. Перед глазами поплыли круги.

Она ждала...

Но Дэвид сказал совсем не то, что она ожидала услышать.

– Помнишь, как мы встретились первый раз?

–Я? Да.

Ну конечно, она помнила. Четыре года назад ей было всего двенадцать, и для своего возраста она была очень маленькой. Она лежала в сугробе за домом, изображая снежного ангела. Ребячество, разумеется, но в то время только что выпавший снег приводил ее в такой восторг, что она не могла удержаться от дурачества. И вот, пока она лежала на спине и делала руками отпечатки крыльев ангела, с ветки у нее над головой свалился огромный ком снега. Все лицо облепил сырой снег. Ее словно завернули в снежную упаковку, мешавшую дышать. Она вскочила, задыхаясь и судорожно хватая ртом воздух. Но тут кто-то подхватил ее, аккуратно поставил на ноги и стал отряхивать снег с ее лица. Первое, что она увидела, когда опять смогла открыть глаза, была чья-то сильная рука и загорелое запястье. Потом она увидела его лицо: высокие скулы и темные озорные глаза.

– Я – Дэвид Блэкберн. Мы только что сюда переехали, – сказал мальчик.

Он продолжал вытирать ей лицо.

– Будь осторожней, Снегурочка. В следующий раз меня может и не оказаться поблизости.

У Джиллиан внутри что-то взорвалось и сердце готово было выскочить из груди. А когда, отряхнув снег, он погладил ее по голове, она словно воспарила над землей.

остальной мир больше не существует. Только она и Дэвид – они одни во всем мире.

И даже голос Ангела звучал где-то очень далеко.

Ах , Стрекоза-Стрекоза! Вас застукали. Смотри – подъезжают.

Джиллиан не шелохнулась. Едва не задев «мустанг», мимо проехала чья-то машина. Через запотевшие стекла было плохо видно, но ей показалось, что на них кто-то смотрит.

А Дэвид и вовсе не заметил машины. Его взгляд был прикован к коробке передач. Он снова заговорил, и голос его был непривычно тихим.

– Я подумал... Извини, если я сказал что-нибудь обидное. Ты такая... я теперь вижу, какая ты!

Дэвид поднял голову, и Джиллиан вдруг поняла, что он собирается ее поцеловать.