Темный рыцарь

Низкое рычание вырывается из его горла, когда я наклоняюсь над ним, чтобы схватить свой телефон.

— Лучшее утро в моей жизни, — бормочет он, прижимаясь лицом прямо к моей груди.

Потянув ткань вниз, когда я не могу дотянуться до того, что мне нужно, он втягивает мой сосок в рот.

— Деймон. — Это должно было быть предупреждением, но прозвучало скорее, как жалобная мольба. — Любой может увидеть нас прямо сейчас.

Мои пальцы сжимают телефон, и я неохотно откатываюсь от него. Всего одно прикосновение, и мою кожу покалывает от желания.

— Только что пробило десять, — говорю я ему.

— Черт.

— Ты устал.

— Обычно это не имеет значения. На этот раз ты правильно дозировала? — спрашивает он, и мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что он говорит.

— Что? Нет. Я этого не делала. Я—

— Тсс, Ангел. Я шучу. Я знаю, что ты этого не делала. Я чувствую себя… свежим. Это… странно.

Я улыбаюсь, чувствуя себя счастливой за него.

Снаружи доносится крик, и это напоминание, в котором я действительно не нуждаюсь, что нам нужно двигаться.

Я бы хотела, чтобы мы могли подольше оставаться запертыми в этом маленьком пузыре. Что я могла бы оставить этого нежного, веселого Деймона при себе, может быть, даже поработать над раскрытием еще немного того, что он скрывает. Но сейчас не время.

— Нам нужно двигаться, — неохотно говорю я ему.

Я пытаюсь выскользнуть из его объятий, но мне не удается далеко уйти, потому что его пальцы запускаются в мои волосы, и меня тянет вперед, пока мой нос почти не касается его.

Есть миллион вещей, которые он хочет мне сказать, я почти могу прочитать их в его глазах. Но он сражается с каждым из них, черт возьми.

— Это всего лишь я, — выдыхаю я. — Ты можешь говорить что угодно.

— Я-я… — он заикается, заставляя мое сердце сжиматься.

— Пойдем со мной в душ? Я не готова закончить…

Он моргает, и мои слова замолкают, страх режет мою грудь, как ножи.

В ту секунду, когда его глаза снова находят мои, я понимаю, что момент окончен. Его маска вернулась на место.

— Ты права. Мы должны подготовиться. Они будут ждать нас.

Он отпускает меня и откатывается, садясь на край кровати с опущенными плечами в знак поражения.

— Прячься от них, если придется, Деймон. Но не от меня, пожалуйста. Я умоляю тебя.

Следует тишина, и это разрушает меня.

Пытаясь сесть, я смотрю на его спину, наблюдая за контролируемыми движениями его дыхания.

— Ты понятия не имеешь, о чем просишь, — зловеще говорит он, прежде чем подняться на ноги.

— Думаю, что знаю, — возражаю я, разочарование делает мои слова резче, чем я намеревалась. — Я видела твое худшее, и я все еще здесь, Деймон. Я все еще пытаюсь.

Он останавливается у двери, его пальцы сжимаются вокруг ручки, готовый сбежать.

— Тогда, возможно, тебе действительно нужно подумать об этом. Потому что любой здравомыслящий человек не стал бы.

— Деймон, я— Но уже слишком поздно. Он уже ушел, и какая бы сторона его ни была, которую я испытала прошлой ночью, исчезла вместе с ним.

27

ДЕЙМОН

Остальные все еще собирали свое барахло, когда я схватил свою сумку из типи, которое делил с Калли и Алексом, и побежал к своей машине.

К сожалению, побег прошел не так гладко, как я надеялся, потому что, прежде чем я успеваю скрыться в тени деревьев, до меня доносится голос.

— Братан, подожди.

Я останавливаюсь, понимая, что он просто погонится за мной, если я попытаюсь продолжать.

— Ты уже уходишь? — спрашивает он, как только оказывается передо мной.

Я смотрю вниз на сумку в моей руке, задаваясь вопросом, было ли это недостаточно очевидно.

— Мне нужно вернуться, — холодно говорю я.

— Останься поесть, а потом я вернусь с тобой, если хочешь. Составлю тебе компанию.

— Если под этим ты имеешь в виду, чтобы можно было пилить меня по поводу школы и прочего дерьма, тогда нет, у меня все хорошо.

— Что, если я просто хочу потусоваться со своим братом? Разговоры и прочее дерьмо.

— Мне нужно вернуться, — повторяю я как идиот. — У меня есть работа, — добавляю я, надеясь, что обещание моей учебы избавит его от моего дела.

— Ди, не делай этого, — умоляет он.

— Делать что? — спрашиваю я, хотя знаю, что он умоляет меня вести себя нормально, чтобы поддержать меня.

— Уходить, как будто ты здесь нежеланный. Это чушь собачья, и ты это знаешь.

— Это не то, что сейчас происходит. Мне просто нужно—

— Вернуться. Да, я получил эту гребаную памятку. — Он пинает ногой камень, и тот улетает в лес, прежде чем столкнуться с деревом.

— Ты хотя бы попрощался с Калли? — он спрашивает так, как будто знает, насколько глубоко это задело бы.

— Какое это имеет отношение к чему-либо? — лаю я, все больше и больше подозревая, что Калли, возможно, просто права.

Это будет моя собственная вина, если он узнает. Я был неосторожен. Глупый. Избитая киска, зависимый, чертовски ошеломленный. Называйте это, как хотите. Но когда она близко… Черт возьми.

— Вы двое просто выглядели довольно уютно этим утром, вот и все.

— Ах, да? Как, я уверен, вы двое выглядели вчера утром, когда меня здесь не было. Осторожно, брат. Ты весь позеленел.

Его зубы сжимаются, а челюсть тикает от моих слов.

— Пошел ты, чувак. Я все еще просыпался с моим членом, приятно прижатым к ее прекрасной заднице.

Одна только мысль об этом вызывает, прилив ярости по моим венам, и мои кулаки сжимаются по бокам.

— Я надеюсь, тебе понравилось дрочить в душе на это воспоминание, — усмехаюсь я, прежде чем развернуться и промаршировать сквозь деревья.

— Ты слабак, Деймон. И гребаный трус. — Это слово ударяет меня прямо в грудь. Я борюсь с желанием вдохнуть воздух, который мне нужен, поскольку я рассматриваю возможность того, что он и Калли обсудят это. — И я не удивлен, что папа не хочет, чтобы ты был в его команде прямо сейчас. Ты гребаная обуза.

Потребность развернуться и ударить его прожигает меня насквозь. Мне требуется вся сила воли, которой я обладаю, чтобы просто продолжать идти, в то время как его насмешки снова и снова повторяются в моей голове.

Хуже всего то, что они правдивы.

Алекс знает это. Я знаю это.

Черт возьми, даже Калли, блядь, знает это.

Так какого хрена она все еще пытается со мной?

Я думаю о ее предложении принять с ней душ, раздеться догола и, наконец, отдать ей всего себя, и сильная дрожь пробегает по моему позвоночнику.

Я действительно трус.

***

Я направляюсь домой, но, когда я подъезжаю к перекрестку, на котором я должен повернуть направо, чтобы вернуться в город, я обнаруживаю, что поворачиваю налево.

Это опасный шаг, о котором, я знаю, я, вероятно, пожалею, но пока я чувствую себя таким… уязвимым, это единственное место, куда я могу пойти. Дом сейчас не самая лучшая идея, а Калли все еще не вернулась с остальными, так что это мой единственный вариант.

Я просто должен надеяться, что она дома.

Я ничего не помню о путешествии после принятия решения приехать сюда, и мне приходится делать двойной дубль, когда я выезжаю на подъездную дорожку и глушу двигатель.

Я без колебаний открываю дверцу машины. Теперь я сделал свой выбор, и, несмотря на то, что я сомневаюсь в нем, я знаю, что не могу отступить. В конце концов, она, наверное, уже видела меня.

Я обнаруживаю, что был прав, не прошло и двух секунд, как открывается входная дверь.

— Деймон, — счастливо поет мама, ее улыбка яркая и широкая, несмотря на очевидное истощение, запечатленное на каждом дюйме ее лица.

Она раскрывает мне объятия, и я действую на автопилоте, иду прямо в них, как будто я снова ребенок.

— Хочешь кофе? — спрашивает она, как только закрывает за нами дверь.

— Я сделаю. Ты выглядишь опустошенной.

— Спасибо, сынок, — слегка бормочет она. — Я работаю по ночам, но в итоге засиживаюсь допоздна. Или рано, я думаю.

— Черт, ты хочешь, чтобы я ушел, чтобы ты могла—

— Нет, — перебивает она. — Я все же выпью кофе. Я просто собираюсь переодеться.

Только когда она это говорит, я замечаю ее синюю форму под курткой.

Я хочу снова поспорить, но она ушла прежде, чем у меня появился шанс.

Я просто сижу за барной стойкой с двумя дымящимися кружками кофе, когда она появляется снова, на ее лице нет косметики, она в пижаме, готовая ко сну.

— Я не останусь надолго, я обещаю.

— Тебе здесь рады столько, сколько захочешь, ты это знаешь. — Я мягко улыбаюсь ей, до этого момента не осознавая, как сильно я по ней скучал.

Последний раз я был здесь с Алексом в ночь бунта Волков, чтобы мама могла залатать его рану и остановить его рыдания, как маленькой сучки.

— Итак… как дела? — спрашивает она, озабоченно хмуря брови.

— Я полагаю, ты уже знаешь?

— Конечно. Могу ли я чем-нибудь помочь? — предлагает она, несмотря на то, что уже знает, что я этого не приму.

Я качаю головой.

— Если тебе нужно ненадолго уехать, очистить голову, сосредоточиться, тогда ты знаешь, что всегда можешь воспользоваться бабушкиным домом. Он просто стоит там пустой. И я уверена, что есть много работы, которую ты мог бы найти сам, когда тебе нужен перерыв.

— Спасибо, — бормочу я. — Я подумаю об этом. — Хотя, на самом деле, одна мысль о том, чтобы быть так далеко от Калли, даже если она ненавидит меня прямо сейчас, заставляет меня чувствовать себя некомфортно.

Возможно, я ей не нужен или даже не хочет меня по-настоящему, но я не могу сказать, что это чувство взаимно. Она всегда была моим утешением, даже задолго до того, как я позволил ей увидеть хотя бы крошечный намек на то, насколько она важна для меня.

— Это есть, если тебе это нужно. Алекс сказал, что вы все уехали в каких-то типи или что-то в этом роде. Тебе было весело? — спрашивает она, переводя разговор в более легкое русло. Но это не значит, что я ожидаю, что она вообще забудет о моих предстоящих экзаменах.

Возможно, она понимала меня лучше, чем папа, и она, возможно, даже была на моей стороне, когда я сказал им обоим, что не хочу формально продолжать свое образование, но это не значит, что ее мнение имеет какой-либо вес.

Совсем как у меня.

Я провожу почти час с мамой, разговаривая обо всем, что могу придумать, что не касается школы, работы или Калли. Но она упрощает задачу. Она всегда так делает. Просто в ней есть что-то успокаивающее, что всегда успокаивает что-то внутри меня.

Когда она и папа расстались, я отчаянно хотел последовать за ней сюда. Но я знал, что если я это сделаю, то попрощаюсь с будущим, о котором всегда мечтал, с мужчиной, которым хотел доказать, что могу быть, поэтому я был вынужден смотреть, как она собирает вещи и уходит.

Это была одна из самых хреновых вещей, которые я когда-либо делал. Думаю, меня спасло только то, что мой дедушка уже был на глубине шести футов под землей. Если бы он все еще был рядом, сомневаюсь, что я смог бы это выдержать. Быть папиной игрушкой — это одно. Но моего дедушки? Нет, блядь, спасибо. День, когда его сердце сдалось, был одним из моих лучших дней. Почти все мои детские кошмары были из-за него. Потому что он не думал, что я когда-нибудь смогу быть достаточно хорош, будучи «самым маленьким поросенком в помете».

К тому времени, когда я, наконец, подъезжаю к подземному гаражу нашего здания, я чувствую себя немного стабильнее. Хотя, все меняется, когда мой взгляд останавливается на фигуре, слоняющейся в тени.

Мои глаза сужаются, скорость снижается, пока я пытаюсь разглядеть, кто это, и представляют ли они угрозу.

С бешено бьющимся в груди сердцем я слепо лезу в бардачок за пистолетом.

Крутя руль, я въезжаю в ближайшее пространство, мои глаза прикованы к прячущемуся человеку, пока мой адреналин накачивается.

Заглушив двигатель, я открываю дверь и вылезаю, более чем готовый преподать этому ублюдку урок.

Мои зубы скрипят, когда я приближаюсь к нему, хватка на моем пистолете сжимается сильнее. Но моя реакция ничто по сравнению со взрывом ярости, который сотрясает меня, когда он наконец выходит на свет, и я вижу, кто это.

Подняв пистолет, я прижимаю дуло к его лбу и оттесняю его обратно в тень ниши.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — рычу я, глядя чистой ненавистью в его темные глаза, мой палец на спусковом крючке, и я более чем готов нажать на эту гребаную штуку.

28

КАЛЛИ

Дорога домой намного спокойнее, чем сюда. В основном потому, что у всех похмелье.

— Моей киске нужен отдых от этого праздника, — стонет Брианна, очнувшись от дремоты, которую она устроила у меня на плече, когда мы въезжаем в город.

— Не удивлена, — бормочет Джоди. — Ты трахалась всю чертову ночь. Я удивлена, что ты можешь ходить.

Я закатываю на них глаза, но не нахожу в себе сил даже пожаловаться.

В то время как Нико был сосредоточен на том, чтобы проникнуть внутрь Брианны, он не обращал внимания на то, что задумала я, и я вижу в этом только хорошее.

— Итак, как прошла твоя ночь с близнецами, малышка Си? — спрашивает Эмми, поймав мой взгляд в зеркале.

— Точно так, как я сказала ранее.

— Фу, — жалуется она. — Тогда просто представь это.

— Я знаю, что Нико содрал бы с них кожу голыми руками, если бы они поджарили тебя на вертеле, но ты можешь представить, насколько это было бы горячо? — размышляет Стелла.

— Себ знает, что ты фантазируешь о близнецах? — спрашивает Джоди, поддразнивая.

— Я просто придумываю горячие способы для Кэл избавиться от ее V-карты. Вряд ли найдется много людей, которые могут сказать, что они отдали его близнецам.

— И я не собираюсь быть одной из них. Извините, что разочаровываю, но прошлой ночью в нашем типи не было групповых мероприятий.

— Думаю, я предпочитаю предложение Эмми. Просто притворись. Как ты думаешь, чем бы это закончилось? Кто бы выиграл битву за V-карту и вступил в нее первым?

— Деймон, — говорят все одновременно, прежде чем начать смеяться.

— Господи, — бормочу я.

— Однако Алекс был бы в ярости, — продолжает Эмми. — Он месяцами мечтал о киске Кэл.

— Это не правда, — раздражаюсь я.

Поддразнивания продолжаются по мере приближения к дому, и, к счастью, менее чем через десять минут Стелла заезжает на мою подъездную дорожку.

— Итак, какие у нас планы на оставшуюся часть недели? — спрашивает она, ставя машину на стоянку и переводя взгляд со всех на нас.

— Учусь, — говорю я, не сбиваясь с ритма. — Не удивляйся, если ты не увидишь меня снова до начала занятий.

— Кэл, перестань. Ты не можешь запереться больше чем на две недели, — жалуется Эмми.

— Я не хочу провалить экзамены, — заявляю я.

— Ты не будешь. Ты сдашь их.

— Я понимаю, — говорит Джоди, наклоняясь к Бри, которая снова наполовину спит между нами. — Если тебе понадобится какая-либо помощь, просто крикни, хорошо?

— Спасибо тебе, — выдыхаю я, радуясь, что она понимает. — Я напишу тебе позже, хорошо? — Я толкаю дверь и высовываю ноги.

— Да. Просто не забудь немного повеселиться, Кэл. Мы молоды только раз.

— Я посмотрю, что я смогу сделать, — обещаю я, прежде чем хватаю свои вещи и направляюсь внутрь.

Мама и папа оба здесь, или, по крайней мере, я так предполагаю, судя по их машинам, но я не вижу их, когда спускаюсь в подвал.

Знакомство и довольство домом поражают меня, когда я бросаю сумку на кухонную стойку и открываю холодильник, чтобы взять банку лимонада, но я стону, когда нахожу только бутылки с водой.

Гребаная диета.

Подойдя к своему дивану, я плюхаюсь на него, уставившись на деревья в поисках предпочтительного места для укрытия Деймона. Но, как и в любой другой раз, когда я просматривала сад, я его не нахожу.

Он мог бы быть там прямо сейчас, наблюдая за мной, и я бы понятия не имела.

Вытаскивая телефон из кармана, я смотрю на отсутствие уведомлений.

— Во что ты играешь, мальчик-дьявол? — шепчу я.

Часть меня хочет продолжать давить на него, продолжать пытаться найти того милого, заботливого мальчика, который, я знаю, прячется. Но есть также огромная часть меня, которая говорит мне помнить о его жестокой, опасной, одержимой стороне и убегать ко всем чертям.

Но я не могу.

Нравится мне это или нет, но теперь он часть меня. Ему удалось запечатлеть себя в моей душе, и неважно, сколько раз он отталкивал меня, я не могу перестать желать его.

Я тяжело вздыхаю и опускаю телефон.

Я сижу там очень долго, потягивая воду и заново переживая последние несколько дней, задаваясь вопросом, куда, черт возьми, нам суждено отправиться отсюда.

Когда мой телефон рядом со мной пингует сообщением, я вздрагиваю.

Но когда я смотрю вниз, я обнаруживаю, что это неправильный близнец.

Алекс: Ты благополучно добралась домой?

Калли: Да, дома и готова приступить к двухнедельной учебной сессии.

Алекс: Ты действительно знаешь, как жить, да? Если тебе нужен приятель, ты знаешь, где я. *подмигивающий смайлик * * эмоджи книги * * эмоджи ручки *

Калли: Я буду иметь это в виду. Но мне нужно сосредоточиться…

Алекс: Что ты имеешь в виду?

Калли: Что ты найдешь повод снять футболку и отвлечь меня своим прессом. * подмигивающий смайлик*

Алекс: Ты знаешь, что тебе это нравится.

Калли: Хм…

Алекс: Напиши, если я тебе понадоблюсь. x

На моих губах появляется улыбка от его предложения. Он действительно хороший друг. Я просто хочу, чтобы он перестал смотреть на меня так, будто хочет меня, когда мне нечего ему предложить.

Поднимаясь с дивана, прежде чем окончательно заснуть, я распаковываю вещи и роюсь в шкафах в поисках чего-нибудь съестного.

— Черт, — шиплю я, обнаружив, что у них нет ничего приличного, благодаря новой чертовой маминой диете.

Отказываясь довольствоваться сухофруктами и долбаными орехами для занятий, я засовываю ноги в конверсы у лестницы и, схватив куртку и сумку, направляюсь обратно наверх.

Я почти у входной двери, когда громкий голос отца эхом отражается от стен вокруг меня.

— Куда ты идешь?

Его тон немедленно поднимает меня на ноги. Я провожу большую часть своего времени в этом доме одна, а ему наплевать на то, что я делаю. Но в ту секунду, когда он здесь, он, кажется, думает, что может внезапно контролировать каждое мое движение.

— Ухожу. Проблема? — шиплю я.

— Куда уходишь?

Глубоко вздохнув, я поворачиваюсь к нему лицом.

— В магазин за приличной едой, чтобы я могла учиться.

— Закажи это, — требует он.

— Чипсы и шоколад? — Спрашиваю я, наморщив лоб. — Я просто зайду в магазин на углу, я буду примерно через десять минут.

— Каллиста, — рычит он. — Просто закажи это.

— Нет, — заявляю я, в кои-то веки, не отступая в ту секунду, когда он начинает становиться таким авторитетным. — Меня тошнит от этого, — шиплю я. — Мне надоело, что со мной обращаются не так, как со всеми остальными. Бьюсь об заклад, Стелла и Эмми могут выйти из своих домов, когда им захочется сладенького.

— Ты не Стелла и не Эмми, — парирует он.

— Нет, потому что ты держал меня взаперти в моей комнате, пока они тренировались защищаться. Все это чушь собачья.

Я бросаюсь вперед и распахиваю дверь.

— Подожди, я пойду с тобой.

— Не беспокойся. В любой другой день тебе было бы все равно.

— Просто подожди, — требует он. Но с меня хватит, просто покончено со всем этим чрезмерно опекающим дерьмом, и в ту секунду, когда он поворачивается к коридору, чтобы взять свои ботинки, я убегаю.

Решив не идти к нашему ближайшему магазину, зная, что он последует за мной, я мчусь по переулку чуть дальше по улице и, черт возьми, почти бегу в противоположном направлении.

Всего через несколько минут я оказываюсь в паре улиц от нашего дома, и, поскольку никаких признаков того, что папа гонится за мной по пятам, я замедляю шаг. Солнце все еще светит, и я засучиваю рукава, так как начинаю перегреваться.

Впереди появляется светящаяся вывеска магазина, и я продолжаю идти вперед, мысленно перечисляя все, что я хочу на следующие несколько дней.

Я прохожу мимо нескольких человек, но не обращаю на них никакого внимания, когда захожу в магазин и беру корзину.

К тому времени, как я добираюсь до кассы, она до краев заполнена всем, что мама запретила бы мне есть, если бы была здесь. Но она не такая, и, честно говоря, мне плевать.

Я упаковываю все это в сумку, оставляя один из шоколадных батончиков, чтобы съесть по дороге домой. Я чувствую, что мне понадобится сахарный удар, чтобы справиться с разъяренным быком, которым станет мой отец, когда я вернусь.

Я вскрываю пакет в ту же секунду, как выхожу на солнце, и неохотно направляюсь домой.

Вероятно, я неправильно со всем этим справилась. Но после того, как я разобралась с Деймоном и его то горячей, то холодной ерундой, а затем с подтруниваниями девчонок над ним и Алексом всю дорогу домой, а затем обнаружила, что все мои закуски уничтожены… мое терпение из-за того, как сейчас протекает моя жизнь, практически иссякло.

Сворачивая в переулок, который ведет меня обратно, я сердито откусываю еще один кусок от своего угощения, когда чувствую движение позади себя.

Мое сердце подскакивает к горлу от перспективы слежки, и тоненький голосок кричит в моей голове, что это была действительно глупая идея.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, что или кто это, все время молясь, чтобы у меня просто была паранойя. Но у меня не получается ничего увидеть, потому что чьи-то руки хватают меня за плечи, что-то закрывает мне глаза, и мои крики обрывает большая, сильная рука.

Страх превращает мою кровь в лед, и я замираю, когда знаю, что должна сражаться.

И последнее, о чем я думаю, прежде чем все погрузится во тьму, это то, что, возможно, это было не лучшее время ослушаться моего отца.

Конец… пока.

Продолжение истории Калли и Деймона читайте в книге «Темная принцесса».