Тени

Глава двадцатая

Кен был взволнован не меньше меня, когда мы встретились за коктейлем в баре отеля. Он слушал с плохо скрываемым нетерпением, когда я рассказывала ему о своей находке.

— Они брали отдельные слова и целые фразы из разных фильмов и монтировали их на пленке, составляя послания, которые так называемый «призрак» должен был сообщить Мэгги, — заключила я.

— И конечно, учитывая, что им удалось даже управлять ее снами, не потребовалось много усилий, чтобы заставить Мэгги поверить в истинность этих посланий, — согласился Кен. — Что касается снов, то я потратил целый день, чтобы выяснить, как это можно сделать. Оказывается, это просто вид гипноза. Дело в том, что можно ввести человека в гипнотическое состояние, отдавая ему команды, когда он уже спит. В идеале команды должны отдаваться голосом, который пациент уже знает и которому доверяет. Сначала гипнотизер приказывает пациенту не просыпаться, а погрузиться в еще более глубокий сон. Затем, используя определенные формулы внушения, вводит его в состояние гипнотического транса. Находясь в таком состоянии, пациент может выполнить практически любую полученную команду. При помощи этого метода опытный специалист может воздействовать даже на человека, который в других случаях не поддается гипнозу.

— Значит все, что Элиза должна была сделать, это внушить Мэгги, что та слышит голос Бадди и передавать ей любые послания, какие захочет, — сказала я, заражаясь волнением Кена.

— Или внушить ей, что существо, которое она видит, это призрак Бадди. Или приказать встать, надеть на себя одежду, которую они положили рядом, отвезти ее на кладбище и оставить там до утра — с установкой, что Мэгги ничего не вспомнит, когда проснется.

— Вот в чем дело! Наверное, именно так они и поступили, — сказала я.

— Есть одно но, — сказал Кен, нахмурившись. — То, что мы теперь знаем, вряд ли нам каким-то образом поможет. Мы не можем пойти с этим в полицию. Кроме доставленных тебе неприятностей, здесь нет состава преступления. И нам не удастся ни в чем убедить Мэгги, пока они манипулируют ее сознанием при помощи своих «посланий»: слишком велико их влияние.

— Но одно мы все-таки можем сделать! — воскликнула я. — Все, что нам требуется, это удалить Мэгги от Элизы на несколько дней, тогда у нее будет достаточно времени, чтобы прийти в себя, правильно?

— Да, возможно. Несколько дней без внушений и прямой откровенный разговор.

— Ты ее лечащий врач. Можешь рекомендовать ей совершить небольшое путешествие для укрепления нервной системы. Несколько дней, скажем, на Гавайях, пойдут ей на пользу!

— Особенно, если ты будешь ее сопровождать, — улыбнулся Кен.

— Я бы поставила вопрос несколько иначе. Ты можешь договориться, чтобы тетю для контроля за состоянием здоровья сопровождала сиделка. В этом случае Элиза не сможет возражать, и у нее не будет достаточных оснований ехать вместе. Конечно, вовсе не обязательно говорить ей, что сиделкой буду я.

— Это, пожалуй, подойдет. По крайней мере, стоит попробовать, — согласился Кен.

Как мы и ожидали, Мэгги долго колебалась. Но с Кеном пришла я, и вдвоем мы смогли убедить ее в необходимости такой поездки. Когда мы собрались уходить, мысль о предстоящем путешествии уже целиком завладела тетей.

— Подумать только, Гавайи! Я уже лет десять никуда не выезжала! О, Мари, как жаль, что ты не поедешь со мной, — говорила она, провожая нас к выходу.

— Кто знает? — сказала я, сдерживая улыбку. — Я еще не решила, может быть, присоединюсь к вам уже на Гавайях.

Мне было неприятно обманывать Мэгги, но при сложившихся обстоятельствах это было оправдано. Я была уверена: если бы Элиза узнала, что вместе с тетей еду я, она смогла бы найти средство отговорить ее от путешествия.

Согласившись на поездку, Мэгги не возражала отправиться немедленно. Мы договорились, что на следующий вечер я заеду за ней, чтобы отвезти в аэропорт.

Весь день я провела, бегая по магазинам, стараясь купить все необходимое и ничего не забыть. В отель я вернулась уже после обеда. К моему удивлению, портье передал мне записку от Мэгги. Там коротко говорилось, что она не сможет выполнить нашу договоренность.

Я пыталась дозвониться к ней, но телефонистка равнодушным голосом сказала, что телефон временно отключен по просьбе владельца.

Некоторое время я сидела, уставившись на телефон и обдумывая такой неожиданный поворот событий. Конечно, записку писала не Мэгги, а Элиза. Возможно, она догадалась об истинной цели поездки, а может быть, просто не собиралась выпускать тетю из-под своего контроля. Но что я могла сделать?

Я позвонила Кену, пытаясь разыскать его в оффисе, но его там не было. Он собирался обслужить несколько пациентов, а затем встретить нас с Мэгги в аэропорту.

— Для меня очень важно срочно разыскать доктора Вольфа, — объяснила я его секретарше. — Есть ли какая-нибудь возможность связаться с ним?

— Я могу попытаться застать его у одного из пациентов и сообщить о вашем звонке, — ответила она.

— Лучше дайте мне номера телефонов, и я сама попробую дозвониться, — попросила я.

— Сожалею, но не могу сообщать номера телефонов пациентов без специального разрешения доктора Вольфа, — сказала секретарша.

Я подавила нарастающее раздражение, ведь она всего лишь следовала полученной инструкции. Назвав свое имя и номер телефона, я положила трубку.

Небо на горизонте окрасилось в багряные тона. Солнце клонилось к закату, и порозовевшие облака казались обрамленными золотой оправой.

Внезапно вдруг я почувствовала, что не могу ждать, пока позвонит Кен, потому что точно знала, что Мэгги нуждается во мне сейчас, немедленно. Можно назвать это предчувствием, интуицией, чем угодно. Я оставила на столе записку о том, что уехала в Орлиное Гнездо и через несколько минут уже сидела в такси, мчавшемся по Сансет-стрип.

Как зловеще выглядел дом, когда мы приближались к нему по знакомой извилистой дороге!

Когда такси остановилось, я некоторое время продолжала сидеть, глядя на слепые, зашторенные окна.

— Вам нужно именно сюда, мисс? — в недоумении спросил таксист.

— Да, сюда, — ответила я, стряхивая оцепенение, расплатилась и вышла из машины. Я хотела было попросить его подождать, чтобы вывести Мэгги и не откладывая уехать отсюда. Но кто знал, что меня ожидает внутри и сколько это может продолжаться.

— Вас подождать? — спросил таксист, словно прочитав мои мысли.

— Нет, спасибо, — ответила я и повернулась к дому, но, услышав, как отъезжает машина, обернулась. И если бы я вдруг поддалась охватившему меня чувству, то побежала бы за ней, вернулась в отель и ждала Кена.

Вместо этого я заставила себя подняться по ступенькам. Голова дракона зловеще сверкала в багряных лучах заката. Казалось, прошла целая вечность с того момента, когда я впервые взялась за это дверное кольцо. Как все изменилось с тех пор. Даже раздавшийся стук звучал по-иному... Тогда это был солидный приятный звук, теперь же он напоминал закрывающуюся крышку гроба.

Я ждала довольно долго, но дверь не открывалась. Тогда пришлось постучать еще громче. Опять тишина. И только когда я взялась за дракона в третий раз, дверь распахнулась. И так неожиданно, что я отпрянула. Передо мной стояла Элиза с выражением холодного презрения — на лице.

— Что тебе надо? — сухо спросила она.

— Я пришла навестить Мэгги, — ответила я, пытаясь войти, но кузина стояла, загораживая вход.

— Кажется, тетя отправила тебе в отель записку? — спросила она.

— Я получила ее. Но хочу увидеть Мэгги и сама с ней поговорить.

— Это невозможно! — раздраженно сказала Элиза и начала закрывать дверь. Но я сделала шаг вперед и придержала дверь ногой.

— Почему же нельзя?

— Мэгги спит! И просила ее не беспокоить! — четко выговаривая каждое слово, ответила Элиза.

— Я тебе не верю! — почти крикнула я, начиная уставать от этой словесной дуэли.

Кузина вдруг улыбнулась, оценив мою откровенность.

— Не веришь, что она спит? Или что ее нельзя беспокоить?

— Ничему не верю! И собираюсь увидеть Мэгги собственными глазами!

Я толкнула дверь, но Элиза крепко держала ее.

— Боюсь, что сейчас ты не сможешь этого сделать, — сказала она. — Уходи! Ты получила записку от Мэгги и ее извинения! Думаю, этого достаточно!

— А я думаю, что нет! Если ты сейчас не пустишь меня, то я отсюда поеду прямо в полицию! Их тебе придется впустить!

Глаза Элизы сузились, и я поняла, что удар достиг цели. Она посмотрела на меня с нескрываемой ненавистью, затем, приняв какое-то решение, отступила в сторону.

— Хорошо, — сказала кузина, жестом приглашая меня войти. Я вошла в холл. Весь дом был погружен во тьму. На улице смеркалось, а внутри не горела ни одна лампа, и мне показалось, будто я вошла в склеп.