Теория большого взрыва

Глава четырнадцатая. Dolce vita

Слушала его случайная знакомая так, что немногословный обычно Вадим увлёкся и рассказал о произошедшем со всеми подробностями. Разве что о неприятном впечатлении, которое на него произвела Карина, не стал говорить.

Когда он закончил, Ангелина недолго помолчала, а потом вздохнула сказала:

- Грустная история. Карина мне не рассказывала об этом, но, уверена, что у неё были веские причины так поступить. Я не считаю возможным обсуждать её поступки, их причины и правильность. Но я готова помочь, чем смогу. Что вы хотите, чтобы я сделала? У вас есть какой-то план?

Никакого плана у него не было. Да и какой мог быть план, если полчаса назад он понятия не имел о существовании этой девушки и о том, что ему придёт в голову обратиться к ней за помощью?

- Давайте подумаем вместе. Может быть, вы поговорите с Кариной и попросите её ещё раз встретиться с Гришей?

- Зачем? - не поняла Ангелина. - Ему же будет больно.

- Ему и так уже больно. Карина ничего ему толком не объяснила. Он плохо спит и постоянно думает о том, в чём виноват и что сделал не так, во всём винит себя. Поговорите с ней, пожалуйста, и попросите объяснить ему, что произошло. Ну, или, если уж объяснять не хочется, то придумать какую-нибудь убедительную причину. Например, пусть скажет, что полюбила другого. Грише будет больно это слышать, конечно. Но он поймёт. Потому что сам любит. Тот, кто умеет любить, думает, что и другие тоже умеют, и относится к этому с уважением. Понимаете?

- Да, - медленно кивнула Ангелина. - Я понимаю, о чём вы говорите. И думаю, что вы правы… Но проблема в том, что Карина уехала, её не будет две недели… А давайте… - она ненадолго задумалась. - А давайте я поговорю с Гришей.

- Вы? - удивился Вадим. - Но что вы ему скажете?

- А вот это мы с вами сейчас и обсудим… - она снова задумалась. - Могу сказать, что я подруга Карины, что она полюбила другого и поэтому они с Гришей должны расстаться. Я истинной причины того, почему Рина так поступила, конечно, не знаю, но, мне кажется, вы правы. Такой мальчик, каким вы описали мне вашего Гришу, может понять и принять только это объяснение. Никакое другое для него не покажется веским и убедительным… Вы знаете, Вадим, у меня такая работа, что я волей-неволей научилась разговаривать с самыми разными людьми. Думаю, что смогу найти те слова, которые если и не облегчат боль Гриши, то хотя бы наполнят её смыслом.

- И вы готовы ради этого сказать ему неправду? - Вадим и сам не понимал, зачем спросил об этом. Но ведь вырвалось же. Сейчас эта умная доброжелательная девушка одумается или рассердится, решит, что лишняя головная боль ей даром не нужна, и отправится он на работу не солоно хлебавши.

Но Ангелина спокойно, без раздражения или кокетства кивнула:

- Готова. Я очень хочу, чтобы вашему Грише стало легче. И если для этого нужно соврать, то я сделаю это…

- Спасибо, - Вадим был удивлён и даже тронут. - А когда вы сможете найти время для разговора с Гришей?

- В любой день. Хоть сегодня.

Валдайцев на пару секунд задумался, потом кивнул:

- Отлично. Тогда давайте не будем откладывать. Мы сегодня как раз работаем, ехать недалеко. В моём кабинете вам никто не помешает разговаривать. А потом я отвезу вас обратно. Так вам будет удобно?

- Конечно. Тогда подождите меня здесь, пожалуйста, я скоро буду готова.

Ангелина быстро ушла. Вадим в раздумье поднялся с плетёного дивана, подошёл к перилам террасы и огляделся. До ночи было ещё далеко, и огромный город хотя уже и вздохнул свободнее после рабочей недели, хотя и чуть расслабился в предвкушении выходных, но всё ещё активно двигался, бурлил и жил в привычном быстром темпе.

Вадим оперся руками о перила. Отсюда, сверху, открывался прекрасный вид. Ему было интересно наблюдать за спешащими куда-то людьми и машинами. И только темная, будто сонная река, никуда не торопилась и несла свои воды всё с той же скоростью, что и много веков назад. Или он ошибается и на неё тоже повлияла их сумасшедшая жизнь? Может, и она тоже ускорилась?..

- Я готова, можем ехать, - раздался сзади голос Ангелины.

Задумавшийся Вадим оглянулся. Подруга хозяйки переоделась и вновь стала очень похожа на Карину, а ещё почему-то на итальянку. Вадиму всегда нравились итальянские актрисы Софи Лорен, Орнелла Мути, Моника Белуччи. Совсем разные внешне они, тем не менее, казались ему очень похожими между собой. Но не чертами лица или фигурами, а чем-то неуловимым и при этом действующим на него безотказно. Вот и Ангелина в ярком платье, шляпе и больших солнцезащитных очках сейчас излучала то же сияние, ту же радость жизни и те же неотразимые, сражающие наповал очарование и обаяние. Вадим даже на секунду оторопел от того, насколько она была похожа на итальянских красавиц , но быстро справился с собой и улыбнулся:

- Я тоже.

По крутой лестнице он спускался первым, подав Ангелине руку. Ему казалось, что в туфлях на таких высоченных каблуках, как у неё, и стоять-то сложно. Но девушка каким-то непостижимым образом умудрялась быстро и ловко сбегать по ступенькам, лишь слегка касаясь его ладони своей. И как это только такое возможно? Чудеса.

Вадим быстро перетаскивал сумки с Гришиными вещами в лифт, когда обнаружил, что Ангелина вместо того, чтобы стоять и ждать, подхватила один из тяжеленных пакетов. Валдайцев хотел было отнять, но она не дала, так сама и дотащила.

- Ну зачем вы поднимаете тяжести? - возмутился Вадим.

- Ну давайте вы станете всё в одиночку перетаскивать, а я буду смотреть и раздавать ценные указания! - фыркнула Ангелина, когда они столкнулись в дверях лифта.

Вадим достал из кармана ключи от машины и сунул их в руки девушке:

- Давайте договоримся о разделении труда. Внизу вы будете открывать мне двери подъезда, держать их, откроете машину. А вот носить сумки буду я. Не отнимайте у меня хлеб и не лишайте возможности потренироваться. Вот уволят меня — пойду в грузчики, а квалификации-то и не хватит. И что прикажете делать? Лапу сосать?

Ангелина рассмеялась:

- Ну, хорошо! Вы меня уговорили. Мне даже стыдно стало. Тогда я буду стажироваться в качестве швейцара. И когда нас с вами выгонят с работы, мы устроимся в гостиницу. Я буду двери перед гостями распахивать, а вы их чемоданы таскать. Будем считать, что мы с вами разработали эффективную антикризисную программу.

- Отличная идея, договорились, - не выдержал и тоже рассмеялся в ответ Вадим.

Вещи они загрузили быстро. Ангелина оказалась отличной помощницей. Быстрому и ловкому Вадиму часто казалось, что окружающие его люди двигаются и даже думают медленно. Поэтому работать со многими, в том числе с отцом ему было тяжело. На их даче Вадим успевал переделать огромное количество самых разных дел, пока тот только раскачивался, подготавливал необходимые инструменты и «ждал музу», как называла это мама.

- Пап, я тебя об одном прошу: не мешай, - говорил иногда Вадим, сдерживаясь, чтобы не добавить « и не путайся под ногами».

Ангелина же под ногами не путалась. На своих высоченных каблуках она двигалась ничуть не медленнее самого Вадима и при этом всё делала как-то так правильно и умно, что ему оставалось только удивляться. Через несколько минут они уже выезжали со двора.

Пробки ещё не рассосались. Но теперь Вадима это совсем не сердило. Пока они ехали, он в рамках светской беседы узнал об Ангелине довольно много. И это многое его изрядно удивило и озадачило. Но ещё больше поразило его даже не то, о чём рассказывала Ангелина, а её умение увлечённо говорить, внимательно слушать, вдумчиво отвечать на вопросы, заразительно смеяться и улыбаться так, что ему постоянно лезли в голову итальянские слова dolce vita. Как там они переводятся? Радость жизни? Или сладкая жизнь? Да, как-то так…

Сам Вадим не был уж слишком жизнерадостным человеком. Нет, и унылым, конечно, тоже. Но иногда он смотрел на маму или вспоминал дедушку и опасался, что во многом пошёл в них. Оба они не очень-то умели радоваться жизни и получать от неё удовольствие. Но у дедушки была бабушка, весёлая, озорная и непоседливая. Она уравновешивала его тревожность и мнительность, не давала ему уж слишком долго предаваться самоедству и печали. Сам дедушка в старости частенько говорил:

- Мне тебя, Дарья, Бог послал, чтобы сделать мою жизнь легче и счастливее.

- Ну конечно! - соглашалась бабушка. - Ты бы без меня был старым грустным сморчком. Если бы дожил, конечно. А со мной глянь, какой отличный бодрый старикан получился. - И глаза её ласково смеялись. А дед смотрел на неё с такой любовью и нежностью, что Вадиму иногда становилось завидно. Это же надо — прожить друг с другом почти шестьдесят лет в самые трудные для страны годы, вырастить четверых детей и продолжать так любить друг друга... Он бы тоже хотел именно так. Поэтому если кто и был для него образцом для подражания, так это его любимые старики, нашедшие друг друга и сохранившие чувства не смотря ни на что.

И вот сейчас, разговаривая с Ангелиной, он осознал, что впервые встретил женщину, так похожую на его бабушку. Не внешне, конечно (тут Валдайцев сдавленно фыркнул), но вот по этому умению радоваться жизни — совершенно определённо. Рядом с ней ему было легко, весело и очень интересно. И пробки не казались бесконечными, зато вечер вдруг стал неожиданно приятным, и очень хотелось, чтобы так продолжалось как можно дольше.

Когда они подъехали к его работе, Вадим спохватился:

- Ангелина, простите, пожалуйста, но вы не могли бы снять шляпу и что-то сделать с волосами?

- Зачем? - не поняла та.

- Так вы с Кариной очень похожи, во всяком случае — на первый взгляд. Я боюсь, Грише будет тяжело видеть вас.

- Поняла, - кивнула Ангелина, - сейчас.

Она сняла солнцезащитные очки, шляпу, скрутила волосы тугим жгутом и завязала их полупрозрачным шарфиком, который обнаружился у неё в сумке. Потом она какой-то салфеткой стёрла яркую помаду, нанесла на губы что-то прозрачное и почти незаметное и вопросительно посмотрела на него:

- Так лучше?

На взгляд Вадима, изменения её ничуть не испортили. Но поразительное сходство с Кариной стало не таким явным, она снова стала больше похожа на ту Ангелину, которую он впервые увидел на пороге роскошной квартиры. Черты лица её показались ему более тонкими, нежными и молодыми. И Вадим честно ответил:

- Так очень хорошо.

А про себя неожиданно подумал: «Попадёт парень из огня да в полымя. Увидит такую девушку, поймёт, что его Карина ей и в подмётки не годится и влюбится теперь уже в Ангелину». И эта мысль Валдайцеву ох как не понравилась. И не только из-за сострадания к бедному Грише. Вадим почувствовал, что радость жизни, наполнявшая его во время поездки, куда-то подевалась. Он решительно вышел из машины, обошёл её, распахнул дверцу и протянул Ангелине руку. Та снова легко и изящно оперлась на него и быстро встала. Получалось всё это у неё не манерно, натужно и вызывающе кокетливо, как у её подруги, а совершенно естественно, словно она родилась с таким вот несовременным умением с достоинством принимать помощь мужчин и считать это совершенно естественным. Вадим посмотрел в её ставшее серьёзным и немного задумчивым лицо и спросил:

- Вы точно уверены, что вам всё это нужно?

- Мы должны помочь Грише, - просто ответила Ангелина. - И если ему хотя бы немного станет легче, то я буду считать, что день прожит не зря.

- Вы правы, - согласился Валдайцев. - Спасибо вам, Ангелина.

- Спасибо вам, - откликнулась она.

- Мне-то за что? - не понял Вадим.

- Нечасто встретишь человека, которого получается уважать вот так, чуть ли не с первой минуты общения, - она сказала это легко, безо всякого пафоса, но Вадим почувствовал, что начал краснеть.

- Нам туда, - скрывая смущение, он показал рукой на вход под развевающимися на ветру флагами.

- Вы хотите, чтобы мы с Гришей поговорили с глазу на глаз?

- Это как вам удобнее.

- Думаю, об этом нужно спросить у него. Но я бы предпочла, чтобы вы были рядом.

Когда Ангелина говорила это, они как раз проходили входной пост.

- Вася, девушка со мной, - сказал Вадим сотруднику.

- Здравствуйте, - приветливо улыбнулась лейтенанту Ангелина. Вася просиял и радостно козырнул начальнику и его спутнице, стараясь не слишком откровенно проявлять любопытство. Вадим заметил это и понял, что сегодня же вся его оперативная группа будет обсуждать визит незнакомки. Но в нём это почему-то совершенно не вызвало раздражения или протеста. «Пусть обсуждают», - подумал он и сам себе удивился.

Раньше ему подобное внимание к его личной жизни не нравилось. С Жанной он и вовсе старался встречаться исключительно за пределами объекта и так, чтобы никто из подчинённых ни о чём не догадался. А ещё он очень сердился, если Жанна забывалась и порывалась выказать свои чувства и права на него прилюдно. Но, видимо, на Ангелину всё это почему-то не распространялось. Пожалуй, ему было даже приятно идти рядом с ней по огромному вестибюлю, ощущать на сгибе локтя её лёгкую ладонь (гранитный пол был невероятно скользким, и Вадим подал ей руку) и ловить на себе взгляды заинтригованных коллег. Но додумать эту странную непривычную мысль он не успел — навстречу им шёл Гриша.