Терракотовые пески

Глава 12

Не успела Жанна переодеться, как в ее комнату заглянула Фарима и сообщила, что с ней хочет поговорить принцесса.

— О! Но я не готова… мои волосы!

Жанна бросилась к туалетному столику, схватила расческу и тут же выронила ее.

— Пожалуйста. — Фарима улыбнулась и жестом попросила Жанну сесть. Взяв расческу, она подала Жанне серебряное зеркало, ручкой которого служила фигурка нагой богини. Жанна полностью доверилась служанке. Взглянув в зеркало некоторое время спустя, она увидела, что ее волосы блестят как шелковые, а легкий макияж скрыл следы слез.

Она благодарно улыбнулась Фариме, а та, довольная, улыбнулась в ответ. Затем служанка достала из шкафа длинный балахон из цветастой ткани и пару туфелек со слегка загнутыми носами. Жанна была вынуждена признать, что, когда тебя одевает молодая красивая девушка с мягкими ласковыми руками, это очень приятно.

Неудивительно, что восточные мужчины заводят гаремы. Их обитательницы обладают даром вызывать чувство гармонии и покоя, а Жанне как раз нужно было успокоиться. Принцесса позвала к себе английскую гостью впервые, и девушка понимала, что ей придется дать ответы на щекотливые вопросы.

Что делать, если принцесса напрямую спросит, любит ли она Рауля? Жанна плохая актриса, а ведь женщины гораздо проницательнее мужчин! Принцесса Ямила — это вам не Ахмед, она догадается, что одинокая девушка не могла устоять перед столь привлекательным мужчиной. Она знает своего внука как никто другой, понимает, что он нуждается в любви и что его дерзость и резкость — просто броня, защищающая горячее сердце.

Фарима коснулась ее руки, и Жанна заставила себя улыбнуться. Они вышли из комнаты и направились в апартаменты принцессы. Подолы их длинных одежд шелестели, скользя по выложенному плиткой полу, ноги, обутые в тонкие домашние туфельки, почти не стучали. Солнце, проникая через забранные узорными решетками окна, вышивало на стенах кружевные узоры.

Наконец они остановились перед комнатой, над входом в которую крупными черными буквами было вырезано изречение из Корана. Распахнутая дверь означала, что принцесса ждет ее. Жанна робко, как испуганный котенок, ступила за порог, почувствовав под ногами мягкость восточного ковра. В ноздри ей ударил смешанный аромат цветов апельсина и розовой воды. Лопасти тихо жужжащего над головой вентилятора отбрасывали причудливые тени на стены, задрапированные шелком. Обстановку составляли диваны, инкрустированные жемчугом столики, ширмы из кедрового дерева, лампы изысканной формы и картины — в основном сцены охоты и пейзажи.

Комната была столь же экзотична, как и ее хозяйка в тюрбане из мягкого золотистого щелка. Тяжелые серебряные серьги подчеркивали тонкие черты лица. Значит, это от нее Рауль унаследовал чудесные глаза: живые, темные, с золотистыми искорками.

Принцесса протянула руку, приказывая Жанне сесть рядом с ней. Жанна повиновалась, поняв, что уже находится во власти этих темных глаз, так напоминающих глаза Рауля. Они осмотрели ее с головы до ног, ничего не упуская — напряженное выражение юного лица, светлые волосы, нервно стиснутые руки.

— Надеюсь, ты не боишься меня? — Голос оказался на удивление звучным для такой хрупкой на вид женщины.

— Я волнуюсь, принцесса, — была вынуждена признать Жанна. — Дон Рауль рассказал вам обо мне, поэтому вы понимаете, что для меня непросто беседовать с вами. Я плохо понимаю, как мне надо себя вести.

— Ты отлично себя ведешь, дитя мое, но не во всем, и я хочу обсудить это с тобой. Но сначала выпей чего-нибудь. Стакан мятного чая или лимонада? Может, миндальное молоко?

— Лимонад, пожалуйста.

Принцесса улыбнулась, будто ждала именно такого ответа, и хлопнула в ладоши. Почти мгновенно появилась Фарима с медным подносом, идеально подходящим для маленького столика у дивана. На подносе стоял графин с лимонадом со льдом, изящные стаканы в серебряных подстаканниках и серебряный кувшин, в котором плескалось что-то похожее на крем.

Это оказалось миндальное молоко. Фарима налила его в стакан и с поклоном протянула принцессе. Потом подала Жанне охлажденного лимонада и удалилась так же бесшумно, как и возникла. Жанна заметила, сколь преданными глазами служанка смотрела на принцессу, за властным видом которой угадывалась доброта. Старуха не вызывала у Жанны страха, но девушку тревожило, что она так легко поддалась ее обаянию. Она должна быть начеку, иначе проговорится, что любит Рауля, и принцесса решит, будто этого достаточно для их свадьбы. Как истинная марокканка, она, без сомнения, верит в то, что участь женщины — любить и покоряться, а любой мужчина, получив это, будет вполне удовлетворен.

— Доставь мне удовольствие, Жанна. Попробуй пирожное. Оно называется «Рога газели». У него очень вкусная начинка из крема с орехами. Рауль обожает сладости, а это — его любимое лакомство.

На щеках Жанны появился легкий румянец. Она взяла пирожное и осторожно, чтобы крем не капнул на ковер, откусила от него. Ужасно вкусно. Интересно было бы понаблюдать за реакцией Милдред Нойс, увидь та, как ее бывшая машинистка наслаждается восточными сладостями в обществе настоящей принцессы. Принцесса улыбнулась — ей, наверно, показалось, что Жанна ведет себя как котенок перед блюдцем со сметаной.

— Рауль рассказал мне, что у тебя нет семьи. Ты, наверно, чувствуешь себя одинокой, дитя мое, и потому слегка робеешь в многолюдном обществе других, да?

— Я… я действительно думаю, что такие, как я, или страстно ищут дружбы, или избегают людей.

— Ты все-таки робеешь, да? Боишься, что тот, кого ты полюбишь, предаст тебя? Тебе хочется залезть в раковину, как моллюску, и спрятаться от мужчины, от возлюбленного?

— Я знаю, что жизнь надо встречать лицом к лицу…

— Жизнь — да. Но мы говорим о любви… Как ты считаешь, мой внук привлекателен?

— По-моему, оба ваши внука очень хороши собой.

— Тебе нравится Ахмед?

— С ним очень легко.

— Легче, чем с Раулем?

— В определенных случаях — да.

— А почему тебе трудно с Раулем — ты ведь все время его избегаешь? Он признался, что Джойоса сбежала. Что за ерунда! Еще школьницей она глаз с него не спускала. Она мила и жизнерадостна, вот я и решила, что они станут хорошей парой. Но Рауль не слушает меня. Он уступает кое в чем, но не в главном.

Принцесса коснулась серебряного браслета на запястье, такого же арабского, как все вокруг, включая ее самое.

— Скажи мне, милая, почему ты так холодна к Раулю?

— Я просто… — Голос Жанны задрожал. Беседа принимала опасный оборот.

— Ты ведешь себя как ребенок. Не бойся любви, она как солнце. Мы дрожим от холода, когда солнце скрывается за облаками, и радуемся, когда оно согревает нас. Ты бежишь от горячего мужчины? Тебе нужен послушный кролик, который никогда не потеряет от тебя голову? — Принцесса с загадочной улыбкой взглянула на свой браслет. — Это подарил мне человек, который потом стал моим мужем. Рауль похож на него. Ты знаешь кредо, которое исповедуют испанцы? «Любить до смерти». Любовь должна крепнуть с годами. Испанцы очень мужественные люди, Жанна, они темпераменты и страстны. Они могут перенести ужасные страдания, а могут плакать от счастья, как дети, на груди любимой. Их не просто понять, но если ты завоюешь любовь одного из них, то будешь вознаграждена, как никакая другая женщина.

Жанна жадно слушала то, что говорила принцесса. Как многое ей хотелось сказать самой: о жизни, о любви и, конечно, о Рауле. Она мечтала узнать о его детстве, мальчишеских выходках. Жанна могла сейчас раскрыться и заговорить как влюбленная девушка, но во имя его любви к Рэчел она должна оставаться холодной незнакомкой, которая вскоре исчезнет навсегда. Рауль женится на женщине, которую он сам для себя выбрал. Так будет лучше для него и для народа Эль-Амары, которому нужен сильный правитель, способный обеспечить мир и процветание.

— Я понимаю, принцесса, вы хотите, чтобы Рауль был счастлив, но вряд ли он собирается назвать меня своей… невестой.

— А зачем тогда он привез тебя сюда, дитя мое? — Принцесса лукаво улыбнулась. — Вместо Джойосы, чтобы ублажить настырную бабушку? Чтобы ты развлекала меня вместо моей любимицы, на которой он никогда не собирался жениться?

— Вы знали, принцесса?!

— Я знаю своего внука.

— Тогда зачем вы послали его за ней во Францию?

— Я думала, что вместо нее Рауль привезет сюда Рэчел Корлезу.

— Значит, вы в курсе, какие чувства он к ней испытывает?

Принцесса какое-то время молча смотрела на напряженную Жанну. Девушка подалась вперед, чуть не потеряв туфельку с левой ноги.

— И что же он чувствует по отношению к Рэчел, дитя мое?

— Он… любит ее.

— Ты уверена?

— Рэчел очень красива… я видела их вместе, она рыдала, потому что дон Рауль должен был на какое-то время оставить ее. Принцесса, почему вы никогда не говорили внуку, что знаете о его чувствах к Рэчел? Это избавило бы его от многих мучений.

— Ты говоришь так, будто хочешь, чтобы он был счастлив с другой женщиной.

— Я ему всего лишь друг.

— Он сказал тебе, что Рэчел для него нечто большее?

— Он так беспокоился о ней, что я сама догадалась. Любовь — это когда хочешь сделать любимого человека счастливым и спокойным.

— Любовь — это страсть, моя дорогая англичаночка. Любовь — это потребность. Любовь иногда более жестока, чем ненависть. Любовь упряма, а еще любовь причиняет боль. Ты это знаешь?

— Нет…

— Тогда скажи мне, дорогая, одну вещь. Я обещаю не передавать это Раулю. Ты любишь моего внука?

— Пожалуйста…

— Ты ничего не чувствуешь по отношению к красивому сильному мужчине с темными горящими глазами? У тебя не учащается пульс, когда он смотрит на тебя? — подначивала принцесса.

— Это не всегда следствие любви, принцесса.

— Совершенно справедливо, но в твоих венах, Жанна, бежит британская кровь, не забывай. Если ты так взволнована, это что-то да значит. Ты холодна и сдержанна по натуре… и далеко не всякий мужчина может тебя возбудить.

— С моей стороны было бы глупо влюбиться в дона Рауля.

— Думаешь, что можешь управлять своими чувствами?

— Можно их подавить.

— Именно это происходило, когда я впервые увидела тебя с Раулем? — улыбнулась принцесса. — Ты мне нравишься, Жанна. У тебя есть мужество, и ты хороша, как может быть хороша только англичанка.

— Я совсем некрасива, — горячо возразила Жанна. — Очень любезно с вашей стороны сделать мне комплимент, но по сравнению с донной Рэчел…

— Я не сравниваю тебя ни с кем, дитя мое. Рэчел — испанка. Вы с ней как камелия и лилия, каждая из вас хороша по-своему. О, как ты смотришь на меня этими огромными голубыми глазами! Ты слишком скромна, дорогая. И я уверена, что именно твоя скромность подкупила Рауля.

— Я просто забавляю его, — горестно призналась Жанна, — в мужчине легко вспыхивает интерес, но быстро гаснет, если это не освещено любовью.

— А ты умна, если понимаешь это.

— Я… я не хочу просто заменить женщину, которую он по-настоящему любит, принцесса.

— Ты заблуждаешься. — Принцесса взяла руку Жанны и успокаивающе пожала ее. — Я тебе это обещаю, дитя мое, ты никогда не станешь заменой, потому что заслуживаешь большего. У тебя есть талант любить, а такое качество на дороге не валяется. Дорогая, считай себя желанной гостьей в моем доме. Наслаждайся отдыхом и будь уверена — Рауль быстро поймет, что я знаю его секрет и что я согласна на его условия. Пусть мой внук женится на той, которую сам выбрал.

— Он будет очень счастлив, принцесса. — Жанна улыбнулась, несмотря на боль, которую она испытала. Так просто было бы сказать принцессе: «Я хочу замуж за вашего внука». И исполнилось бы то, о чем мечтают все Золушки на свете. Но эта мечта была не прочнее хрустальной туфельки, которую потеряла крестница феи. Она любит Рауля, но он отдал сердце другой женщине. Жанна для него лишь забавная чужестранка, не похожая на горячих южных девушек. — Я запомню «Дом гранатовых деревьев» на всю жизнь, принцесса, мне никогда еще не было так хорошо. Вы все были так добры…

— В твоей жизни было мало добра. Я права?

— Разве что благотворительность.

— Я счастлива, что Рауль привез тебя сюда. Этот чертенок доставил мне огромное удовольствие, он знал, что делает.

Жанна засмеялась:

— Дон Рауль иногда кажется самим дьяволом, но во время нашего путешествия через пустыню я поняла, что он может быть очень добр и нежен. Он взял это от вас, принцесса.

— Мне всегда хотелось так думать. Я забочусь о внуке с его мальчишеских лет. И я наблюдала, как он превращался в мужчину, который рожден стать правителем Эль-Амары, сделать эту землю богатой и независимой. Мир не так идеален, каким нам бы хотелось его видеть, Жанна. В нем много боли и зла, мало дружбы и братства. Но Рауль сделает для моего народа все, что сможет, и к его голосу прислушаются. Я молюсь за него, дитя мое. Сердце подсказывает мне, что внук сумеет поддержать мир. Хочу этого всем сердцем, которое уже не так сильно, как раньше.

Жанна сочувственно взглянула на старую женщину, которая так много лет возглавляла Эль-Амару, что уже пришла пора передавать бразды правления внуку. Морщинистое, но все еще красивое лицо принцессы действительно казалось очень усталым.

Жанна склонилась над рукой правительницы и нежно поцеловала ее.

— Дитя мое…

Жанна поднялась на ноги, понимая, что принцессе пора отдохнуть, и с улыбкой напомнила:

— Через два дня вы будете отмечать свой юбилей, принцесса.

— И ты думаешь, что я должна беречь силы? — грустно усмехнулась принцесса. — В свое время я могла протанцевать ночь напролет, я флиртовала без устали с огромным количеством поклонников и обгоняла на коне своих сыновей. О, я прожила хорошую долгую жизнь. В ней было горькое и сладкое, печальное и красивое, но я жила! Надеюсь, что ты будешь так же счастлива, Жанна.

— Благодарю вас. — Жанна заставила себя улыбнуться, а выходя из этой комнаты, столкнулась с Фаримой. Девушка, спешащая к любимой хозяйке, ласково взглянула на Жанну огромными карими глазами. Она родилась и выросла в Эль-Амаре.

Жанна одновременно грустила и радовалась оттого, что беседа с принцессой позади и все уже сказано друг другу. Значит, мудрая старуха давно знала о чувствах Рауля к прелестной молодой вдове, но надеялась, что это увлечение пройдет и он женится на невинной девушке. Но с любовью, если она уже завладела сердцем, не так-то легко справиться, убежать от себя невозможно.

А Жанна все же попробует убежать… Она покинет Эль-Амару, не попрощавшись с Раулем. Исчезнет, когда праздник будет в полном разгаре. Принцесса поймет, почему она так поступила, а Рауль скоро забудет о смешной маленькой англичанке.

Неожиданно для себя Жанна оказалась в одном из дворов дома. Мирты были здесь старыми и искривленными, и девушка догадалась, что садом с его пурпурными дикими олеандрами и заросшим кувшинками водоемом давно не пользуются. На сухой ветке старой жимолости сидела одинокая птица, куст граната рассыпал алые лепестки на потрескавшиеся каменные плиты. Откуда-то запахло эвкалиптом, но его аромат не бодрил, а навевал грусть, как и танцующие в солнечных лучах пылинки.

Место как нельзя лучше соответствовало настроению Жанны. Она предалась меланхолии, которая всегда наступает при прощании с любимым человеком.

Жанна села на каменный бортик водоема и дотянулась до плавающего цветка. Почему любовь приносит такую боль? Почему влюбленная девушка не может быть веселой, беззаботной и уверенной в ответном чувстве? Почему она так убеждена, что Рауль навсегда останется мужчиной ее мечты?

Она встала и прошлась по дворику. Солнце постепенно приобрело оттенок старой бронзы, и все кругом окрасилось в экзотические цвета восточного заката.

Жанна с грустью осмотрелась. Завтра она еще увидит это: высокие пальмовые деревья на фоне шелкового неба, в котором охотящиеся ястребы прочерчивали черные стрелы. Услышит пение черных дроздов и крик перепелов, когда на пустыню спустятся сумерки и в фиолетовом небе загорятся яркие арабские звезды.

Она замерзла, уже собралась вернуться в дом, когда услышала звяканье шпор и увидела в пролете арки силуэт человека. Сердце ее учащенно забилось — это мог быть только Рауль, она бы везде узнала его мускулистую фигуру, его широкие плечи под плащом для верховой езды, ниспадающим до самых шпор. Он направился к ней, на ходу расстегивая плащ. Жанна замерла, как кролик перед удавом. Рауль, не говоря ни слова, закутал ее в плащ. Его пальцы скользнули по ее оголенным рукам, и она чуть не закричала — ей показалось, будто он коснулся обнаженных нервов. Рауль смотрел на Жанну сверху вниз. Ветер слабо шелестел пальмовыми листьями, круглые лилии замерли в пруду, вода которого казалась остекленевшей.

— Совсем одна и в скверном настроении. Да, Жанна? Я каким-то образом присутствую в твоих мыслях?

— Я смотрела на закат. Он всегда волнует меня, особенно тот миг, когда небо вдруг становится темным.

— Но появляются звезды и серебряный серпик луны. Послушай, дорогая, ты загадала желание?

Проследив за его взглядом, она увидела сквозь листья пальм рождение месяца. Он светился ярко, как глаза ребенка, и Жанна почувствовала, что с ее губ вот-вот сорвется признание. Ей хотелось попросить невозможного — любви Рауля. Тогда она никогда в жизни не загадает другого желания. Но Жанна лишь выдавила улыбку, притворившись, что ей нравится эта игра.

— Загадала, — кивнула она. — А ты, Рауль?

— Нечасто ты произносишь мое имя без добавления этого испанского словечка «дон», — пробормотал он. — Мы что, стали большими друзьями?

Жанна растерянно моргнула, потому что быть его другом — это значит стать одной из толпы, ничем не лучше его длиннохвостой собаки, обладающей скоростью зайца. Однажды утром она наблюдала с крыши, как он несся верхом наперегонки с этой псиной, в том самом плаще, который сейчас согревает ее. Ей страстно хотелось сбросить этот плащ и прижаться к Раулю, обнять изо всех сил — так, чтобы у него затрещали кости. А еще лучше — у нее.

Бог мой, и это думает тихая робкая машинистка, которой она была совсем недавно? Знающая о любви не больше ребенка… никем дотоле не целованная?

— Я бы не увидела Эль-Амару, если бы не ты, — тихо сказала она. — Сегодня я сказала твоей бабушке, что здесь я чувствую себя как в сказке, даже если просто нюхаю цветы или слушаю стрекот цикад.

— Значит, ты говорила с принцессой? — мрачно спросил он, словно боялся, что этот разговор уничтожил его шансы быть с Рэчел. — Хорошо побеседовали? Могу я поинтересоваться, было ли упомянуто мое имя?

— Ну конечно же, принцесса не могла не упомянуть его, дон Рауль. — Жанна посмотрела в лицо испанца, такое же суровое, как и его голос. — Я… я была откровенна с ней. Во имя нас обоих я призналась, что ты привез меня в Эль-Амару не для того, чтобы жениться на мне. Но все в порядке! Она понимает… твои чувства… наши чувства… ведь мы оба считаем, что брак, построенный не на любви, а на чувстве долга, не может быть счастливым. Она была так добра ко мне. Принцесса пожелала мне хорошо провести здесь время, не опасаясь, что меня заставят выйти замуж.

— А ты этого так боишься? — В голосе его прозвучала насмешка. — Я ведь твердил тебе, что настаивать не буду.

— Но ты любишь принцессу… тебя беспокоит ее здоровье, вот я и боялась, что ты пойдешь у нее на поводу.

— Я получил в невесту такую льдышку? — иронично спросил он и вдруг обхватил ее талию. Жанна начала было отчаянно отбиваться, но он резко прижал ее к груди. — Тебя никто ни к чему не принуждает, — шепнул он. — Давай просто наслаждаться луной. Луна, сад, девушка с голубыми глазами. Что еще нужно мужчине? Знаешь, я отпущу тебя — в обмен на один поцелуй.

— Рауль… пожалуйста.

— А что такого? Ты освобождаешь меня от обязательств жениться на тебе, поэтому давай вести себя как взрослые люди и получать удовольствие. Я целовал тебя и раньше… разве я не могу сделать это еще раз?

— Ты ведешь себя нечестно… обращаешься со мной так, будто хочешь наказать. Твоя бабушка уже поняла, как мы относимся друг к другу. Она не услышала от меня ничего нового. Она, может быть, и хрупка физически, зато сильна духом. Принцесса не захочет испортить тебе жизнь, вынудив жениться. Она всегда знала, как ты на самом деле относился к Джойосе, и я не верю, чтобы ты об этом не догадывался. Вы играете в странную игру, и я не хочу быть в ней пешкой… Рауль, мне больно…

Его руки были как сталь, но Жанну пугала не боль, а испытываемое ею удовольствие, желание уступить. Да, ей хотелось, чтобы он наказал ее поцелуями… и какая разница, если это были поцелуи разозленного, а не влюбленного мужчины.

— Мне хочется тебя раздавить, — глухо пробормотал Рауль. — Как ты посмела обсуждать с принцессой мои чувства? Ты, девушка, ни разу не испытавшая страсти? Прячущаяся от нее… Что ты знаешь обо мне, кроме того, что видят эти невинные голубые глаза? Что я испанец, впитавший дыхание пустыни? Человек, которого учили требовать и в то же время отдавать себя своему народу? Мужчина, от страха перед которым у тебя дрожат колени?

Рауль снова притянул ее к себе. Она бы упала, если бы не его объятия. Черноволосая голова приблизилась к ее лицу, его черты исказила гримаса.

— Твой испуг ничего не изменит. Это заброшенный сад, нас никто не увидит, кроме сов, которые летали здесь, еще когда я был мальчиком.

— Ты дьявол, — ахнула Жанна, уклоняясь от его ищущих губ, но Рауль оказался сильнее. Засмеявшись, он закрыл ей рот поцелуем. Она чувствовала себя совершенно беспомощной: нужно бежать, а она не в силах сдвинуться с места.

Затем Жанне показалось, что она взлетела, и девушка с ужасом поняла, что он несет ее в тень арки. Там росли кусты жимолости, устилавшие землю ковром ржаво-золотых лепестков, распространяющих одуряющий аромат. Она почувствовала, как ее легкое тело подмяло под себя нежные лепестки — так и ее раздавила сила смеющегося Рауля. Он прижимал ее к земле, а она в отчаянии била его по лицу и плечам.

— Ты маленькая дурочка, Жанна. Я не чувствую твоих ударов, а тебе не хватает злости, чтобы выцарапать мне глаза.

— Ненавижу… ненавижу тебя.

— Вижу, — хмыкнул он, обнажив ее плечо и прижавшись к нему губами. — Это то, чего ты так боялась, да? Английская девственница вынуждена уступить сыну пустыни. Бедная Жанна! Мне надо было оставить тебя на растерзание мадам Нойс. Уверен, она с восторгом приняла бы маленькую беглянку обратно… Еще бы — далеко не каждая девушка мечтает остаться старой девой, где она найдет другую такую?

— Лучше быть старой девой, чем игрушкой.

— Моя дорогая, ты слишком хороша, чтобы стать просто игрушкой.

— Ты… ты понимаешь, что я хочу сказать.

— Дорогая, я сейчас не в состоянии разгадывать загадки. — Его губы скользнули по ее щеке до мочки уха. Жанна заметалась, понимая, что теряет голову.

— Тебя развлекает эта игра, потому что… потому что я застенчива и у меня нет ни денег… ни защитника. Получаешь удовольствие, зная, что останешься безнаказанным.

— Ну просто негодяй. Так ведь?

— Сейчас ты ведешь себя именно так!

— Тебе неприятны мои поцелуи?

— Да просто ненавистны! — Жанна сказала правду. Ведь это не поцелуи любви. Она испытывала жгучий стыд, потому что ей страстно хотелось ответить на них. Они больно отзывались в ее сердце, и поэтому она заплакала. Слезы, переполнив ее глаза, покатились по щекам. Ей все причиняли боль — Рауль, серебряный месяц, жимолость, печальный крик совы, которая считала, что это место принадлежит ей одной.

Закрыв лицо руками, она рыдала так, словно все еще была ребенком, безжалостно запертым в пустой спальне рассерженными воспитателями. Ее наказали, а ведь она бросилась в ледяную воду, не умея плавать.

Сегодня Рауль тоже рассердился на нее: она посмела взволновать его любимую принцессу. Жанна понимала его тревогу, но не понимала, почему он так жесток к ней. Ведь это было жестоко — целовать ее, хотя она для него пустое место.

— Жанна, ну какой ты все-таки ребенок. — Рауль отнял ее руки от лица и принялся вытирать заплаканные глаза большим носовым платком. — До чего же ты не похожа на девушек Эль-Амары! Одиночество сделало тебя сверхчувствительной и неуверенной в себе.

— Ты хочешь сказать — наивной? Но у меня тоже есть гордость.

— И еще какая! Ну что — со слезами покончено?

— Да, спасибо.

— Тогда пошли. — Он поднял ее на ноги и стряхнул с плаща лепестки. Волосы окутали ее заплаканное лицо светлым шелковым облаком. — Ты выглядишь убитой горем, Жанна, словно я сделал с тобой что-то ужасное. Тебе что, действительно больно?

— Нет… — Но ее сердце болело. Жанне было холодно — в тот день, когда рассерженная учительница, вытащив ее из воды, сурово приказала возвращаться в унылое серое здание, которое заменяло девочке дом.

Жанна отвернулась от Рауля, чтобы он не видел слез, вновь показавшихся на ее глазах.

— Пойдем в дом, — неожиданно сухо сказал он. — Пора ужинать.

— Можно я не буду на нем присутствовать? — Голос ее дрожал.

— Боишься, что все заметят следы слез?

— Да, мне будет неловко.

— Но Лейла, например, всегда плачет после ссор с Кассимом. Мужчины — не ангелы, дорогая.

— Лейла любит мужа… Поэтому она понимает его и прощает.

— Ты считаешь, что любовь делает людей более терпимыми?

— Я думаю, что да.

— Но я остаюсь непрощенным?

— На сегодня — да, — отрезала Жанна, мечтая остаться в одиночестве. — Могу я вернуться к себе? У меня нет аппетита, и я не могу притворяться веселой.

— Жанна…

— Пожалуйста, не мучай меня… если можешь. — Давая выход своему гневу, Жанна сорвала плащ, бросила его на землю и помчалась к дому. Одна из ее туфелек слетела, но девушка побежала дальше, не обращая на это внимания, не чувствуя холода плитки под ногами. Она вбежала в коридор, ведущий к ее апартаментам, и слегка вскрикнула, налетев на слугу. Тот проводил ее недоуменным взглядом. С облегчением закрыв за собой дверь, девушка бросилась на диван, раздираемая самыми противоречивыми чувствами.

Она сжала подушку ледяными руками и вдруг почувствовала боль — это врезалось ей в палец изумрудное кольцо Рауля. Но не это напомнило ей о поцелуях испанца: они до сих пор горели у нее на губах, шее, веках.

Она должна бежать! Она не отважится увидеть его еще раз… и тем не менее должна будет это сделать утром.

Глубоко вздохнув, Жанна поднялась на ноги и решительно направилась в ванную комнату. Она смоет с себя всю эту боль, ляжет в постель, а завтра будет новый день.

«Мне хочется тебя раздавить», — сказал он тогда. Жанна с возмущением осмотрела синяк, уже проявившийся на руке. Она потрогала фиолетовое пятно в форме лепестка и снова вспомнила силу рук Рауля, запах жимолости, причудливые очертания веток.

Девушка забралась в душистую ванну и закрыла глаза. Теплая вода успокоила измученное тело, но душа все еще болела.

Неожиданно Жанна услышала шаги, но не встревожилась. Должно быть, сейчас войдет Фарима с подносом, ведь принцесса не допустит, чтобы ее гостья осталась голодной.

— Я поставил поднос на стул.

Жанна затравленно оглянулась и увидела Рауля. Тот стоял с невозмутимым видом, словно каждый день навещал девушек, принимающих ванну.

— Я… я думала, что это Фарима, — ахнула Жанна.

— Я на нее так похож? — рассмеялся он. — Ты потеряла свою туфельку, Золушка. Я пришел, чтобы вернуть ее тебе, и захватил кое-какие яства. Имей в виду, я не уйду до тех пор, пока ты не пообещаешь мне перекусить перед сном.

— Уходи немедленно! Уходи! — Щеки ее заалели. Пытаясь хоть как-то прикрыться, она прижала к груди губку. Дьявол! Настоящий дьявол! Высокий, сильный и не испытывающий ни капли раскаяния по поводу своего безобразного поведения в саду. — Рауль… уйди, пожалуйста!

Он ухмыльнулся:

— Когда меня так мило просят, я вынужден задержаться — как можно бросить такую красавицу?!

— Ты… ты был очень груб.

— Нет, я просто беспокоился о бабушке. Но оказалось, что она от тебя в восторге. Принцесса довольна вашей маленькой беседой. Она объявила, что ты очаровательная девушка, которая желает мне счастья… Ты ведь действительно хочешь этого, дорогая?

— Конечно. Да и что станет с Эль-Амарой, если ты сломаешь себе жизнь? Ты груб и дерзок, Рауль Цезарь-бей, но только ты сможешь спасти свой народ.

— Маленькая лгунья!

— Что ты сказал?! — В ее огромных голубых глазах перемешались изумление, испуг, просьба уйти, просьба остаться, а главное — объяснить, что он имел в виду.

— Какой ты ребенок! — Рауль засмеялся, и его смех эхом отразился от мраморных стен. — Ты правда думала, что я безумно влюблен в Рэчел Корлезу?

— Но… ведь так и есть.

— Неужели? Премного благодарен за то, что ты знаешь о моих чувствах больше, чем я сам.

— Принцесса знает о вас с Рэчел.

— Бабушка всегда знала, что я хорошо отношусь к вдове кузена. Рэчел была хорошей женой, но мы все надеемся, что она еще найдет свое счастье. Такая очаровательная женщина не должна жить без мужчины.

— Но… — Растерявшись, Жанна нырнула поглубже в пену, а Рауль, опустившись на колени, с улыбкой смотрел на нее сверху вниз. Выражение его глаз заставило девушку почувствовать, что он прекрасно видит ее через полупрозрачную душистую пену.

— Я… я хочу выйти из ванны, Рауль. Давай поговорим в моей комнате…

— Конечно, маленькая. — Рауль вскочил на ноги и исчез вместе с подносом.

Дрожащая Жанна выкарабкалась из ванны и торопливо вытерлась. Завернувшись в шелковое сари, она увидела, что на полу стоит потерянная туфелька. Девушка надела ее и, собрав остатки мужества, вышла к Раулю, который в это время колдовал над кофейными чашечками.

— Иди сюда. — Его глаза притягивали, как магнит. — Кофе тебя взбодрит.

— Рауль… — Колени ее задрожали, и она с облегчением опустилась на огромную бархатную подушку. — Что твоя бабушка сказала обо мне?

— Она обещала сохранить все в тайне, да?

— О боже!

— Твой кофе, дорогая. Ты любишь как раз такой.

— Благодарю. — Жанна сделала несколько судорожных глотков. — Ты ведь не поверил в то, что сказала бабушка?

— Почему ты это говоришь?

— Так будет лучше.

— Я думаю иначе.

— Правда? — Ее глаза изумленно расширились. Бороться со своими чувствами она больше не могла.

— Знаешь, почему я хочу поверить в то, чем со мной поделилась принцесса?

— Она обещала не говорить тебе!

— Ну, я ее уломал, признаюсь… хотя она не очень-то сопротивлялась.

— Так ты все-таки решил надо мной посмеяться!

Рауль взял ее руки в свои и нежно сжал их:

— Не говори со мной так, Жанна, иначе я действительно превращусь в чудовище, каким ты меня считаешь. — Он осторожно обнял девушку, поглаживая ее мягкие волосы, щеки, плечи. Тебе незачем бояться меня, дорогая. Я ведь люблю тебя.

— Рауль…

— Люблю с той секунды, когда впервые увидел эти огромные голубые глаза, молившие о доброте и внимании. Маленькая беспризорница. Маленькая беглянка. Боролась со мной все время — от «Лазурного берега» до Беникеша, от мечети до заброшенного сада. Почему, во имя неба?

— Я думала, ты любишь Рэчел.

— Разве я не предупреждал, что буйное воображение заведет тебя слишком далеко? — Он встряхнул ее за плечи, а потом еще крепче прижал к мускулистой груди. Всхлипывая, Жанна прижалась лицом к его смуглой коже.

— Ты… ты целовал меня, Рауль, как человек, который не любит. Ты был жесток.

— А ты была так холодна… слишком холодна для моей горячей крови. — Рауль приподнял ее подбородок и заглянул в голубые глаза, стараясь прочесть ее мысли. — Итак, ты назначила меня женихом Рэчел. Вот бы она перепугалась, узнав об этом! Бедняжка считает, что я форменный тиран. Ее муж был вылитый Ахмед, а меня она всегда боялась.

Жанна вздрогнула при упоминании имени Ахмеда. Он так уверен, что английская невеста не пара Раулю. Может, он прав? И ей следует бежать, как запланировано?

— Рауль… а у нас получится? Мы подойдем друг другу, ты и я? Как это будет?

— Как тост и мед, родная, — усмехнулся Рауль, поцеловав ее в нос. — Как снег и пламя.

— Хочешь сказать, что мне суждено растаять?

— М-м-м. — Он поцеловал Жанну в губы ласково и властно, но теперь она нисколько не рассердилась. — Тай, моя сладкая Жанна. Я так хочу тебя. Я хочу любить тебя, охранять. Ты почувствуешь, что это значит — быть половинкой другого человека. Я попрошу принцессу объявить о нашей помолвке в день ее рождения. Эта новость станет для бабушки лучшим подарком.

Жанна глубоко вздохнула, одновременно веря и не веря в любовь Рауля, хотя чувствовала ее во всем — в его глазах, прикосновениях, нежной твердости его рук. Эта любовь предназначается ей, и Жанна от нее не откажется. Любовь Рауля Цезаря-бея, будущего правителя Эль-Амары, с которым они будут жить около терракотовой пустыни в «Доме гранатовых деревьев».

— Тогда мы сделаем принцессе этот подарок, — робко сказала она. — Я выйду за тебя замуж, если ты действительно этого хочешь.

— Показать тебе, как сильно, Жанна? — Его глаза улыбались, но в них сверкнула опасная искорка. — Выдержишь или тебе нужно предварительно подкрепиться?

— Что ты мне принес?

— Все, что ты любишь… включая себя.

— Наглец!

— Но ты ведь все равно меня любишь?

— Больше, чем ты того заслуживаешь. — Ее руки обвили его бронзовую шею. — Это неправда, Рауль, что меня отпугивала твоя страсть. Я просто боялась полюбить тебя и быть отвергнутой. Я так верила в свою выдумку о тебе и Рэчел. Не понимаю, почему?

— Думаю, что это был твой способ защиты. — Он улыбнулся, баюкая ее в своих объятиях. — Инстинкт заставил тебя фантазировать, потому что ты боялась полюбить страшного шейха.

Жанна робко коснулась его смуглой шеи. Он взял ее руку, на пальце которой сверкнул изумруд, и поцеловал в ладонь.

— Видишь, дорогая, камень ожил. Я думаю, жрица из храма, глядя на нас сверху, радуется. Я нашел в тебе все, о чем может мечтать мужчина: ты добра, отзывчива, невинна, страстна и очень привлекательна.

Глядя с улыбкой в ее глаза, Рауль поцеловал кольцо, таким образом пообещав, что они скоро поженятся. Сердце подсказало Жанне, что больше она не должна сомневаться в будущем счастье. Любимый победил ее страхи. Она вспомнила его слова, произнесенные в пустыне, слова, смысла которых она тогда не поняла в силу своей неопытности. Уже тогда он признался, что любит ее.

— Рауль, я так счастлива, — прошептала Жанна с радостной улыбкой, чувствуя себя маленькой и хрупкой в его объятиях, и страстно отдалась поцелуям своего мужчины.